Страница:
— Черт возьми, что вы имеете в виду?
— Одно издание в переплете, в котором собраны факты и статистические данные.
— Справочник?
— Да, справочник.
— Ну и что?
— Вы хотели купить справочник 1960 года?
— Я и купил его.
— А вот и нет! — воскликнул Бойн. — Вы купили справочник 2000 года!
— Что?!
— В этом свертке, — отчетливо произнес Бойн, — находится Всемирный справочник 2000 года. Не спрашивайте меня, как это случилось. Произошла ошибка. И кое-кто уже поплатился за нее. Теперь эту ошибку необходимо исправить. Вот, собственно, причина нашей встречи. Вам понятно?
Найт рассмеялся и потянулся за свертком, но Бойн быстро схватил его за руку. — Вы не должны разворачивать сверток.
— Будь по-вашему. — Найт откинулся на спинку стула. Потом улыбнулся Джейн и отпил из стакана лимонад. — Ну и в чем соль вашей шутки?
— Я должен получить справочник обратно, мистер Найт. Я хотел бы выйти из бара с этим справочником.
— Хотели бы?
— Хотел.
— Со справочником?
— Да.
— Если, — чеканя каждое слово, произнес Найт, — существует такая штука, как справочник 2000 года, то никакие силы не заставят меня отдать его.
— Почему, мистер Найт?
— Не будьте идиотом! Ведь с его помощью я могу заглянуть в будущее. Узнаю котировки фондовой биржи… результаты скачек… исход политических кампаний. Я буду делать деньги, не выходя из дому. Я буду богат.
— Да, действительно, — согласился Бойн и добавил: — Больше, чем богат — всемогущ. Ограниченный ум, располагая таким справочником, удовольствовался бы мелочами, но интеллект крупного масштаба — ваш интеллект пошел бы очень далеко.
— Вы так думаете? — усмехнулся Найт.
— Анализируя и сопоставляя события, вы сможете точно узнать, чао произойдет в ближайшие сорок лет. Взять, к примеру, операции недвижимости. Данные о миграции людей и перепись населения могут оказать неоценимую услугу при купле-продаже земли. А транспорт? Информация о морских и железнодорожных путях даст вам возможность узнать, придет ли на смену поездам и морским судам ракетное сообщение.
— А что, придет? — не удержался Найт.
— Расписания авиарейсов подскажут вам, акции каких авиакомпаний нужно покупать. Списки почтовых квитанций — названия городов, которые возникнут в будущем. Имена лауреатов Нобелевской премии — какие открытия ожидаются в будущем. Познакомившись со статьями расходов на вооружение, вы сообразите, в какие отрасли военной промышленности лучше всего вкладывать деньги. А индексы прожиточного минимума научат вас, как лучше всего застраховать себя от инфляции и дефляции. Обменные курсы валют, банкротства банков, индексы страхования жизни — все будет для вас надежной защитой от превратностей судьбы.
— Вот здорово! — воскликнул Найт. — Это мне подойдет.
— Вы в самом деле так думаете?
— Конечно. Можно считать, деньги у меня в кармане. Да что там деньги. В моем кармане весь мир!
— Простите меня, — прервал его Бойн, — но вы сейчас повторяете свои детские мечты. Хотите разбогатеть? Это понятно. И вы достигнете всего, но только собственным трудом. Благополучие, свалившееся с неба, не принесет счастья — у вас будет чувство неудовлетворенности и вины. И вы это прекрасно знаете.
— Не понимаю, — возразил Найт.
— Не понимаете? Тогда почему вы работаете? Почему не крадете, не грабите? Идите, обманывайте, отнимайте у людей деньги и набивайте ими свои карманы.
— Но я… — начал было Найт и замолчал.
— Что же вы? — Бойн раздраженно махнул рукой. — Нет, мистер Найт. Вы молоды, честолюбивы и не захотите строить свое благополучие на несчастье других.
— Ну ладно. Но мне все-таки хотелось бы узнать, что меня ждет.
— Это понятно. Вы хотите полистать справочник в надежде найти собственную фамилию. Хотите подтверждения, что родились под счастливой звездой. Зачем? Разве не верите в свои силы? Ведь вы молодой, подающий надежды адвокат. Да, я располагаю этой информацией. А разве мисс Клинтон не верит в вас?
— Верю, — сказала Джейн. — Он сумеет добиться многого.
— Вы что-то еще хотите прибавить, мистер Найт?
Найт замолчал, не в силах противостоять железной логике Бойна, затем произнес:
— Я бы хотел все знать наверняка.
— Это невозможно. В жизни ничего не бывает наверняка, кроме последнего часа.
— Но вы понимаете, что я имею в виду, — тихо проговорил Найт. — Стоит ли строить планы на будущее, если есть водородная бомба.
Бойн быстро кивнул:
— Понимаю. Сейчас, конечно, ситуация, что называется, на грани, но я же сижу с вами здесь и разговариваю. А это лучшее доказательство того, что ничего не случится.
— Хотелось бы убедиться.
— Хотелось бы! — взорвался Бойн. — У вас просто не хватает мужества. — Он бросил на молодых людей презрительный взгляд. — Эта страна богата преданиями о людях, которые не теряли мужества ни при каких обстоятельствах. Бун, Аллен, Хьюстон, Линкольн, Вашингтон — вам есть у кого учиться. Верно я говорю?
— Да, пожалуй, вы правы, — пробормотал Найт. — Мы постоянно помним о них.
— А где ваше собственное мужество? Тьфу! Одни разговоры. Неизвестность пугает вас. Опасность не вдохновляет на борьбу, как вдохновляла Крокетта. Перед лицом опасности вы начинаете хныкать и жаждете заглянуть в будущее — что же с вами случится? Верно я говорю?
— Да, но водородная бомба…
— Опасная штука — согласен. Ну и что? А теперь скажите, мистер Найт, вы жульничаете в пасанс?
— В пасанс?
— Прошу прощения, — Бойн нетерпеливо щелкнул пальцами, недовольный тем, что произошла заминка в такой ответственный момент. — Это такая игра, где рассматриваются случайные соотношения в системе расположения карт. Я забыл ваше существительное.
— О! — лицо Джейн озарилось улыбкой. — Пасьянс.
— Совершенно верно. Пасьянс. Благодарю вас, мисс Клинтон. — Бойн снова уставился страшными глазами на Найта. — Вам случалось жульничать, раскладывая пасьянс?
— Иногда.
— И вам доставляет удовольствие пасьянс, который сходится благодаря обману?
— Нет, конечно.
— Такой пасьянс скучен. Утомителен. Бесцелен. Вы ведь всегда предпочитаете выигрывать честным путем.
— Пожалуй, да.
— Загляните в справочник и вы почувствуете себя так, как будто выиграли обманным путем. Вся ваша последующая жизнь станет бессмысленной. Вы уже не сможете сыграть с ней в открытую и проклянете тот день, когда им воспользовались. Вот тогда вы поймете по-настоящему замечательные слова нашего великого поэта-философа Тринбилла, который в одной из поэм, ярких как скэзон, сказал: «Будущее — это Текон». Так что, мистер Найт, не стоит жульничать. Умоляю вас, отдайте справочник.
— Почему бы вам не забрать его силой?
— Силой нельзя. Вы должны отдать добровольно. Мы ничего не можем взять у вас и ничего не можем дать взамен.
— Но это ложь! Вы ведь заплатили Мэйси за эту комнату.
— Мэйси было заплачено, но он ничего не получил. Он будет считать себя обманутым, но в конце концов все уладится ко всеобщему удовольствию без нарушения нормального хода времени.
— Минуточку…
— Все было тщательно спланировано, и теперь результат зависит только от вас, мистер Найт. Я целиком полагаюсь на ваше благоразумие. Отдайте справочник. Я переориентируюсь во времени, и вы больше меня никогда не увидите. Ворлас вердаш! Ну, а вам будет что порассказать своим друзьям. Отдайте мне справочник.
— Хватит, — рассмеялся Найт. — Я с самого начала понял, что это шутка. Я же…
— Шутка?! — воскликнул Войн. — Да посмотрите на меня!
Почти с минуту Найт и Джейн смотрели на белое как полотно лицо с потухшими глазами. Усмешка сбежала с губ Найта. Джейн невольно вздрогнула. Им стало страшно и холодно.
— Боже мой! — Найт бросил беспомощный взгляд на Джейн. — Невероятно. Просто невероятно. Но я ему верю. А ты?
Джейн молча кивнула.
— Как же быть? Если все, что он говорит, правда, то ведь можно ничего не отдавать ему и зажить припеваючи.
— Нет, — чуть слышно произнесла Джейн. — Там может говориться о богатстве, успехе, а вдруг мы увидим разлуку… смерть… Лучше отдай этот справочник.
— Возьмите, — выдавил Найт, протягивая сверток.
Бойн мгновенно встал и, схватив сверток, направился с ним к телефонной будке. Вскоре он вернулся, держа в руке три книги, четвертую крепко прижимал к груди. Положив книги на стол, он какое-то время стоял и молча улыбался.
— Благодарю, — наконец произнес он. — Вы помогли устранить очень серьезную опасность. По справедливости вас следовало бы отблагодарить, но даже самый маленький пустячок из будущего может нарушить естественный ход событий. Впрочем, один знак из будущего я вам покажу.
Бойн сделал шаг назад и поклонился:
— Очень признателен вам обоим. — Затем повернулся и поспешил к выходу.
— Эй! — закричал ему вслед Найт. — А как же знак?
— Он у мистера Мэйси, — ответил Бойн и исчез.
Некоторое время Оливер и Джейн сидели молча, стараясь прийти в себя. Наконец осознав, что Бойна с его гипнотизирующим нечеловеческим взглядом больше нет, они посмотрели друг на друга и расхохотались.
— Ну и напугал он меня, — призналась Джейн.
— Здорово сыграно. Прямо новоявленный талант с Третьей авеню. Только непонятно, что ему все-таки было нужно?
— Как что? Твой справочник!
— Не очень-то ценное приобретение. — Найт снова рассмеялся. — А как тебе понравилась эта фраза: «Мэйси было заплачено, но он ничего не получил…» Надеюсь, мистера Мэйси не надули. Интересно, что это за таинственный знак из будущего?
Внезапно дверь бара распахнулась и в комнату влетел Мэйси.
— Где он? Где этот негодяй по имени Бойн?
— В чем дело, мистер Мэйси? — испуганно спросила Джейн. — Что случилось?
— Где он? — Мэйси забарабанил кулаком по двери мужского туалета. — Эй ты, болтун, вылезай!
— Он ушел, — сказал Найт. — Ушел как раз перед вами.
— А вы хороши, мистер Найт. Ничего не скажешь! — Мэйси указал дрожащим пальцем на молодого адвоката. — Вот уж не думал, что вы водите дружбу с жульем. И не стыдно!
— Да в чем дело? — удивился Найт.
— Он заплатил мне сто долларов за эту комнату! — с дрожью в голосе воскликнул Мэйси. — Сто долларов! На всякий случай я отнес банкноту ростовщику Берни. И что вы думаете? Она оказалась фальшивой! Понимаете, фальшивой!
— Ой, не могу, — прыснула Джейн. — Это уж слишком. Еще и деньги фальшивые.
— Да, взгляните сами, — Мэйси яростно шлепнул банкноту на стол.
Найт наклонился и принялся внимательно разглядывать стодолларовую бумажку. Вдруг он побледнел, улыбка исчезла с его лица. Сунув руку во внутренний карман пиджака, он вытащил чековую книжку и трясущейся рукой стал ее заполнять.
— Ты что делаешь? — спросила Джейн.
— Хочу восстановить справедливость, — ответил Найт. — Вот вам ваши сто долларов, мистер Мэйси.
— Оливер! Ты с ума сошел! Швыряться такими деньгами…
— Я не швыряюсь. «Все уладится ко всеобщему удовольствию, без нарушения нормального хода времени…» Эти деньги принадлежат дьяволу. Дьяволу!
— Ничего не понимаю.
— Погляди на банкноту, — прерывающимся голосом произнес Найт. — Гляди внимательно.
Это была самая настоящая, прекрасно отпечатанная банкнота, с которой на них смотрело дружелюбное лицо Бенджамина Франклина, но только в нижнем правом углу стояло — 2001 год,а под цифрами подпись:
ВЫБОР
— Одно издание в переплете, в котором собраны факты и статистические данные.
— Справочник?
— Да, справочник.
— Ну и что?
— Вы хотели купить справочник 1960 года?
— Я и купил его.
— А вот и нет! — воскликнул Бойн. — Вы купили справочник 2000 года!
— Что?!
— В этом свертке, — отчетливо произнес Бойн, — находится Всемирный справочник 2000 года. Не спрашивайте меня, как это случилось. Произошла ошибка. И кое-кто уже поплатился за нее. Теперь эту ошибку необходимо исправить. Вот, собственно, причина нашей встречи. Вам понятно?
Найт рассмеялся и потянулся за свертком, но Бойн быстро схватил его за руку. — Вы не должны разворачивать сверток.
— Будь по-вашему. — Найт откинулся на спинку стула. Потом улыбнулся Джейн и отпил из стакана лимонад. — Ну и в чем соль вашей шутки?
— Я должен получить справочник обратно, мистер Найт. Я хотел бы выйти из бара с этим справочником.
— Хотели бы?
— Хотел.
— Со справочником?
— Да.
— Если, — чеканя каждое слово, произнес Найт, — существует такая штука, как справочник 2000 года, то никакие силы не заставят меня отдать его.
— Почему, мистер Найт?
— Не будьте идиотом! Ведь с его помощью я могу заглянуть в будущее. Узнаю котировки фондовой биржи… результаты скачек… исход политических кампаний. Я буду делать деньги, не выходя из дому. Я буду богат.
— Да, действительно, — согласился Бойн и добавил: — Больше, чем богат — всемогущ. Ограниченный ум, располагая таким справочником, удовольствовался бы мелочами, но интеллект крупного масштаба — ваш интеллект пошел бы очень далеко.
— Вы так думаете? — усмехнулся Найт.
— Анализируя и сопоставляя события, вы сможете точно узнать, чао произойдет в ближайшие сорок лет. Взять, к примеру, операции недвижимости. Данные о миграции людей и перепись населения могут оказать неоценимую услугу при купле-продаже земли. А транспорт? Информация о морских и железнодорожных путях даст вам возможность узнать, придет ли на смену поездам и морским судам ракетное сообщение.
— А что, придет? — не удержался Найт.
— Расписания авиарейсов подскажут вам, акции каких авиакомпаний нужно покупать. Списки почтовых квитанций — названия городов, которые возникнут в будущем. Имена лауреатов Нобелевской премии — какие открытия ожидаются в будущем. Познакомившись со статьями расходов на вооружение, вы сообразите, в какие отрасли военной промышленности лучше всего вкладывать деньги. А индексы прожиточного минимума научат вас, как лучше всего застраховать себя от инфляции и дефляции. Обменные курсы валют, банкротства банков, индексы страхования жизни — все будет для вас надежной защитой от превратностей судьбы.
— Вот здорово! — воскликнул Найт. — Это мне подойдет.
— Вы в самом деле так думаете?
— Конечно. Можно считать, деньги у меня в кармане. Да что там деньги. В моем кармане весь мир!
— Простите меня, — прервал его Бойн, — но вы сейчас повторяете свои детские мечты. Хотите разбогатеть? Это понятно. И вы достигнете всего, но только собственным трудом. Благополучие, свалившееся с неба, не принесет счастья — у вас будет чувство неудовлетворенности и вины. И вы это прекрасно знаете.
— Не понимаю, — возразил Найт.
— Не понимаете? Тогда почему вы работаете? Почему не крадете, не грабите? Идите, обманывайте, отнимайте у людей деньги и набивайте ими свои карманы.
— Но я… — начал было Найт и замолчал.
— Что же вы? — Бойн раздраженно махнул рукой. — Нет, мистер Найт. Вы молоды, честолюбивы и не захотите строить свое благополучие на несчастье других.
— Ну ладно. Но мне все-таки хотелось бы узнать, что меня ждет.
— Это понятно. Вы хотите полистать справочник в надежде найти собственную фамилию. Хотите подтверждения, что родились под счастливой звездой. Зачем? Разве не верите в свои силы? Ведь вы молодой, подающий надежды адвокат. Да, я располагаю этой информацией. А разве мисс Клинтон не верит в вас?
— Верю, — сказала Джейн. — Он сумеет добиться многого.
— Вы что-то еще хотите прибавить, мистер Найт?
Найт замолчал, не в силах противостоять железной логике Бойна, затем произнес:
— Я бы хотел все знать наверняка.
— Это невозможно. В жизни ничего не бывает наверняка, кроме последнего часа.
— Но вы понимаете, что я имею в виду, — тихо проговорил Найт. — Стоит ли строить планы на будущее, если есть водородная бомба.
Бойн быстро кивнул:
— Понимаю. Сейчас, конечно, ситуация, что называется, на грани, но я же сижу с вами здесь и разговариваю. А это лучшее доказательство того, что ничего не случится.
— Хотелось бы убедиться.
— Хотелось бы! — взорвался Бойн. — У вас просто не хватает мужества. — Он бросил на молодых людей презрительный взгляд. — Эта страна богата преданиями о людях, которые не теряли мужества ни при каких обстоятельствах. Бун, Аллен, Хьюстон, Линкольн, Вашингтон — вам есть у кого учиться. Верно я говорю?
— Да, пожалуй, вы правы, — пробормотал Найт. — Мы постоянно помним о них.
— А где ваше собственное мужество? Тьфу! Одни разговоры. Неизвестность пугает вас. Опасность не вдохновляет на борьбу, как вдохновляла Крокетта. Перед лицом опасности вы начинаете хныкать и жаждете заглянуть в будущее — что же с вами случится? Верно я говорю?
— Да, но водородная бомба…
— Опасная штука — согласен. Ну и что? А теперь скажите, мистер Найт, вы жульничаете в пасанс?
— В пасанс?
— Прошу прощения, — Бойн нетерпеливо щелкнул пальцами, недовольный тем, что произошла заминка в такой ответственный момент. — Это такая игра, где рассматриваются случайные соотношения в системе расположения карт. Я забыл ваше существительное.
— О! — лицо Джейн озарилось улыбкой. — Пасьянс.
— Совершенно верно. Пасьянс. Благодарю вас, мисс Клинтон. — Бойн снова уставился страшными глазами на Найта. — Вам случалось жульничать, раскладывая пасьянс?
— Иногда.
— И вам доставляет удовольствие пасьянс, который сходится благодаря обману?
— Нет, конечно.
— Такой пасьянс скучен. Утомителен. Бесцелен. Вы ведь всегда предпочитаете выигрывать честным путем.
— Пожалуй, да.
— Загляните в справочник и вы почувствуете себя так, как будто выиграли обманным путем. Вся ваша последующая жизнь станет бессмысленной. Вы уже не сможете сыграть с ней в открытую и проклянете тот день, когда им воспользовались. Вот тогда вы поймете по-настоящему замечательные слова нашего великого поэта-философа Тринбилла, который в одной из поэм, ярких как скэзон, сказал: «Будущее — это Текон». Так что, мистер Найт, не стоит жульничать. Умоляю вас, отдайте справочник.
— Почему бы вам не забрать его силой?
— Силой нельзя. Вы должны отдать добровольно. Мы ничего не можем взять у вас и ничего не можем дать взамен.
— Но это ложь! Вы ведь заплатили Мэйси за эту комнату.
— Мэйси было заплачено, но он ничего не получил. Он будет считать себя обманутым, но в конце концов все уладится ко всеобщему удовольствию без нарушения нормального хода времени.
— Минуточку…
— Все было тщательно спланировано, и теперь результат зависит только от вас, мистер Найт. Я целиком полагаюсь на ваше благоразумие. Отдайте справочник. Я переориентируюсь во времени, и вы больше меня никогда не увидите. Ворлас вердаш! Ну, а вам будет что порассказать своим друзьям. Отдайте мне справочник.
— Хватит, — рассмеялся Найт. — Я с самого начала понял, что это шутка. Я же…
— Шутка?! — воскликнул Войн. — Да посмотрите на меня!
Почти с минуту Найт и Джейн смотрели на белое как полотно лицо с потухшими глазами. Усмешка сбежала с губ Найта. Джейн невольно вздрогнула. Им стало страшно и холодно.
— Боже мой! — Найт бросил беспомощный взгляд на Джейн. — Невероятно. Просто невероятно. Но я ему верю. А ты?
Джейн молча кивнула.
— Как же быть? Если все, что он говорит, правда, то ведь можно ничего не отдавать ему и зажить припеваючи.
— Нет, — чуть слышно произнесла Джейн. — Там может говориться о богатстве, успехе, а вдруг мы увидим разлуку… смерть… Лучше отдай этот справочник.
— Возьмите, — выдавил Найт, протягивая сверток.
Бойн мгновенно встал и, схватив сверток, направился с ним к телефонной будке. Вскоре он вернулся, держа в руке три книги, четвертую крепко прижимал к груди. Положив книги на стол, он какое-то время стоял и молча улыбался.
— Благодарю, — наконец произнес он. — Вы помогли устранить очень серьезную опасность. По справедливости вас следовало бы отблагодарить, но даже самый маленький пустячок из будущего может нарушить естественный ход событий. Впрочем, один знак из будущего я вам покажу.
Бойн сделал шаг назад и поклонился:
— Очень признателен вам обоим. — Затем повернулся и поспешил к выходу.
— Эй! — закричал ему вслед Найт. — А как же знак?
— Он у мистера Мэйси, — ответил Бойн и исчез.
Некоторое время Оливер и Джейн сидели молча, стараясь прийти в себя. Наконец осознав, что Бойна с его гипнотизирующим нечеловеческим взглядом больше нет, они посмотрели друг на друга и расхохотались.
— Ну и напугал он меня, — призналась Джейн.
— Здорово сыграно. Прямо новоявленный талант с Третьей авеню. Только непонятно, что ему все-таки было нужно?
— Как что? Твой справочник!
— Не очень-то ценное приобретение. — Найт снова рассмеялся. — А как тебе понравилась эта фраза: «Мэйси было заплачено, но он ничего не получил…» Надеюсь, мистера Мэйси не надули. Интересно, что это за таинственный знак из будущего?
Внезапно дверь бара распахнулась и в комнату влетел Мэйси.
— Где он? Где этот негодяй по имени Бойн?
— В чем дело, мистер Мэйси? — испуганно спросила Джейн. — Что случилось?
— Где он? — Мэйси забарабанил кулаком по двери мужского туалета. — Эй ты, болтун, вылезай!
— Он ушел, — сказал Найт. — Ушел как раз перед вами.
— А вы хороши, мистер Найт. Ничего не скажешь! — Мэйси указал дрожащим пальцем на молодого адвоката. — Вот уж не думал, что вы водите дружбу с жульем. И не стыдно!
— Да в чем дело? — удивился Найт.
— Он заплатил мне сто долларов за эту комнату! — с дрожью в голосе воскликнул Мэйси. — Сто долларов! На всякий случай я отнес банкноту ростовщику Берни. И что вы думаете? Она оказалась фальшивой! Понимаете, фальшивой!
— Ой, не могу, — прыснула Джейн. — Это уж слишком. Еще и деньги фальшивые.
— Да, взгляните сами, — Мэйси яростно шлепнул банкноту на стол.
Найт наклонился и принялся внимательно разглядывать стодолларовую бумажку. Вдруг он побледнел, улыбка исчезла с его лица. Сунув руку во внутренний карман пиджака, он вытащил чековую книжку и трясущейся рукой стал ее заполнять.
— Ты что делаешь? — спросила Джейн.
— Хочу восстановить справедливость, — ответил Найт. — Вот вам ваши сто долларов, мистер Мэйси.
— Оливер! Ты с ума сошел! Швыряться такими деньгами…
— Я не швыряюсь. «Все уладится ко всеобщему удовольствию, без нарушения нормального хода времени…» Эти деньги принадлежат дьяволу. Дьяволу!
— Ничего не понимаю.
— Погляди на банкноту, — прерывающимся голосом произнес Найт. — Гляди внимательно.
Это была самая настоящая, прекрасно отпечатанная банкнота, с которой на них смотрело дружелюбное лицо Бенджамина Франклина, но только в нижнем правом углу стояло — 2001 год,а под цифрами подпись:
Оливер Уилсон Найт, министр финансов США.
ВЫБОР
Эта история — предупреждение пустым фантазерам, подобным вам, мне или Адьеру.
Не можно ли вы потратить на одна чашка кофе, достопочтенный сэр! Я есть несчастный голодающий организм.
Днем Адьер был статистиком. Он занимался такими вещами, как таблицы, средние величины и распределения, гомогенные группы и случайные отборы. Ночью же Адьер погружался в сложные и тщательно продуманные фантазии. Либо он переносился на сотню лет назад, не забыв прихватить энциклопедии, бестселлеры и результаты скачек, либо воображал себя в Золотом Веке совершенства далекого будущего. Пока вы, и я, и Адьер очень похожи.
Не можно ль пожертвовать одна чашка кофе, почтенная мисс! Для благословенная щедрость. Я признателен.
В понедельник утром Адьер ворвался в кабинет своего шефа, размахивая стопкой бумаг.
— Глядите, мистер Гранд! Я открыл нечто!..
— О черт, — отозвался Гранд. — Какие могут быть открытия во время войны?
— Поднимая материалы Внутреннего департамента… Вы знаете, что численность нашего населения увеличилась? На три целых девятьсот пятнадцать десятитысячных процента.
— Это невозможно. Мы потеряли столько, что… Должно быть, где-то вкралась ошибка, — пробормотал Гранд, листая бумаги. — Проверьте.
— Есть, сэр, — затараторил Адьер, покидая кабинет. — Я знал, что вы заинтересуетесь, сэр. Вы идеальный статистик, сэр.
Во вторник Адьер обнаружил отсутствие связи между отноше- нием «рождаемость — смертность» и ростом населения. Адьер представил данные шефу, заработал похлопывание по спине и отправился домой к новым фантазиям: проснуться через миллион лет, узнать разгадку тайны и остаться там, в будущем, припав к лону земли и всяким другим, не менее прекрасным лонам.
В среду Адьер выяснил, что в окрестностях Вашингтона численность населения упала на 0,0029 процента. Это было неприятно, и ему пришлось искать прибежища в мечтах о Золотом Веке королевы Виктории, в котором он изумил и покорил мир потоком романов, пьес и стихов, позаимствованных у Шоу, Голсуорси и Уайльда.
Одна чашка кофе, благородный сэр! Я есть бедная личность, нуждающаяся в жалость.
В четверг Адьер проверил Филадельфию. Прирост на 0,0959 процента. Так! Литл-Рок — на 1,1319, Сент-Луис — на 2,092. И это несмотря на полное уничтожение района Джефферсона, происшедшее из-за досадной ошибки военного компьютера.
— Боже мой! — воскликнул Адьер, дрожа от возбуждения. — Чем ближе к центру страны, тем больше прирост численности населения. Но ведь именно центр пострадал сильнее всего! В чем же дело?
Этой ночью он лихорадочно метался между прошлым и будущим, а следующим днем по имеющимся данным начертил на карте США концентрические окружности, цветами обозначая плотность населения. Красный, оранжевый, желтый, зеленый и синий круги образовали идеальную мишень, в центре которой оказался Канзас.
— Мистер Гранд! — вскричал Адьер в высокой статистической страсти. — Ответ таится в Канзасе!
— Поезжайте туда и добудьте этот ответ, — велел Гранд, и Адьер удалился.
Можно ли уделить цена один кофе, дражайшая мадам! Я есть изголодный организм, требующий к себе питания.
Поездки в те дни, надо вам сказать, были связаны с немалыми трудностями. Корабль, шедший в Чарльстон (в северных штатах железных дорог не осталось), налетел на мину. Семнадцать часов Адьер держался в ледяной воде, бормоча сквозь зубы: — Если б я только родился на сто лет раньше!
Очевидно, эта форма молитвы оказалась действенной. Его подобрал тральщик и доставил в Чарльстон. Там Адьер получил почти смертельную дозу радиоактивного облучения в результате рейда, не повредившего, к счастью, железнодорожное полотно. Он лечился на протяжении всего пути: Бирмингем (бубонная чума), Мэмфис (отравленная вода), Литл-Рок (карантин) и, наконец, Лайонесс, штат Канзас.
Выплески лавы из шрамов на земле; выженные дороги; тучи сажи и нейтрализующих веществ; радиоактивное свечение в темноте.
После беспокойной ночи в отеле Адьер направился в местный статистический центр, вооруженный до зубов всякого рода документами. Увы, центр не был вооружен данными. Снова досадная ошибка военных. Центра просто не существовало.
Весьма раздраженный, Адьер направил стопы в Медицинское бюро, предполагая получить сведения о рождаемости у практикующих врачей. Бюро было на месте, и был даже акушер, который и сообщил Адьеру, что последнего врача забрали в армию восемь месяцев назад. Возможно, в тайну посвящены повивальные бабки, но их списков нет. Придется ходить от двери к двери, интересуясь у каждой дамы, не практикует ли она это древнее занятие.
Адьер вернулся в гостиницу и на кусочке оберточной бумаги написал: «Столкнулся с дефицитом информации. Ждите дальнейших сообщений». Он засунул послание в алюминиевую капсулу, прикрепил ее к единственному выжившему почтовому голубю и с молитвой выпустил его. Потом сел у окна и загрустил.
Его внимание привлекло странное зрелище. На площадь внизу только что прибыл автобус из Канзаса. Эта старая развалина со скрежетом затормозила, открыла двери с большим трудом, и оттуда вышел одноногий мужчина с забинтованным обожженным лицом. Очевидно, это был состоятельный фермер, который мог позволить себе приехать в поисках медицинского обслуживания. Автобус развернулся для обратного пути в Канзас. Тут-то, собственно, и началось странное.
Из ниоткуда… абсолютно ниоткуда… появилась толпа людей. Они выходили из переулков, из-за развалин… они заполнили всю площадь. Здоровые, веселые, счастливые, они болтали и смеялись, забираясь в автобус. Они походили на туристов — с сумками и рюкзаками, ящиками, картонками и даже с детьми. Через две минуты автобус был полон. Когда он тронулся, из салона грянула песня, и эхо ее еще долго блуждало среди разрушенных зданий и груд камней.
— Будь я проклят, — проговорил Адьер.
Он не видел беззаботной улыбки больше двух лет. Он не слышал веселого пения больше трех лет. Это было жутко. Это было невообразимо.
— Эти люди не знают, что идет война? — спросил он себя.
И чуть погодя: — Они выглядят здоровыми. Почему они не на службе?
И наконец: — Кто они?
Ночью Адьер спал без сновидений.
Не может ли добрейший сэр потратить одна чашка кофе! Я инороден и слаб голодом.
Ранним утром Адьер за непомерную плату нанял машину, выяснил, что бензин нельзя купить ни за какие деньги, и раздобыл хромую лошадь. Увы, опросы населения ничего не дали. Он вернулся как раз к отходу автобуса на Канзас.
Снова орда веселых людей заполнила площадь. Снова старенький автобус затрясся по разбитой дороге. Снова тишину разорвало громкое пение.
— Будь я проклят, — тяжело прохрипел Адьер. — Шпионы?
В ту ночь он был секретным агентом Линкольна, предвосхищающим каждое движение Ли, перехитряющим Джексона и Джонстона.
На следующий день автобус увез очередную партию таинственных весельчаков.
И на следующий.
И на следующий.
— Четыреста человек за пять дней, — подсчитал Адьер. — Штат кишит шпионами.
Он начал бродить по улицам, стараясь выследить беззаботных туристов. Это было трудно. Местные жители ничего о них не знали и ими не интересовались. В те дни думали лишь о том, как выжить.
— Все сходится. Лайонесс покидают восемьдесят человек в день. Пятьсот в неделю. Двадцать пять тысяч в год. Возможно, это и есть ответ на тайну роста населения.
Адьер потратил двадцать пять долларов на телеграмму шефу. Телеграмма гласила: «Эврика. Я нашел».
Не можно ли потратить на одна одинокая чашка кофе, дорогая мадам! Я есть не бродяга, но лишенный человек.
Случай представился на следующий день. Как обычно, подъехал автобус, но на этот раз толпа собралась слишком большая. Трое не влезли. Вовсе не обескураженные, они отошли, замахали руками, выкрикивая напутствия отъезжающим, потом повернулись и пошли по улице.
Адьер стрелой выскочил из номера и последовал за ними через весь город, на окраину, по пыльной проселочной дороге, пока они не свернули и не вошли в старый амбар.
— Ага! — сказал Адьер.
Он сошел на обочину и присел на неразорвавшийся снаряд. Ага — что? Ясно только, где искать ответ.
Сумерки сгустились в кромешную тьму, и Адьер осторожно двинулся вперед. В этот момент его схватила пара рук, к лицу прижали что-то мягкое…
Одна одинокая чашка кофе для бедный несчастливец, достойный сэр. Щедрость благословит.
Адьер пришел в себя на койке в маленькой комнате. Рядом за столом сидел и деловито писал седовласый джентльмен с резкими чертами лица. На краю стола находился радиоприемник.
— П-послушайте, — слабо начал Адьер.
— Одну минуту, мистер Адьер, — вежливо сказал джентльмен и что-то сделал с радиоприемником. Над круглой медной плитой посреди комнаты возникло сияние, сгустившееся в девушку — нагую и очаровательную. Она подскочила к столу и затараторила: — Вл-ни-тк-ик-тл-нк.
Джентльмен улыбнулся и указал на дверь.
— Пойдите разрядитесь. Девушка моментально выбежала.
— Вы шпионы! — обвинил Адьер. — Она говорила по-китайски!
— Едва ли. Скорее, это старофранцузский. Середина восемнадцатого века. Простите.
Он снова включил радио. Теперь свечение породило голого мужчину, заговорившего с отчаянной медлительностью:
— Мууу, фууу, блууу, уауу, хауу, пууу.
Джентльмен указал на дверь; мужчина вышел, еле переставляя ноги.
— Мне кажется, — дружелюбно продолжил седовласый джентльмен, — что это влияние потока времени. Двигаясь вперед вместе с ним, они ускоряются; идя против его течения назад — тормозятся. Разумеется, этот эффект через пару минут исчезает.
— Что?! — выдохнул Адьер. — Путешествие во времени?
— Ну да… Вот ведь интересно. Люди привыкли рассуждать о путешествии во времени. Как оно будет использовано в археологии, истории и так далее. И никто не видел истинного его назначения… терапия.
— Терапия? Медицина?
— Да. Психологическое лечение для тех неприспособленных, которым не помогают другие средства. Мы позволяем им эмигрировать. Бежать. Наши станции расположены через каждые четверть века.
— Не понимаю…
— Вы попали в иммиграционное бюро.
— О, господи! — Адьер подскочил на койке. — Ответ к загадке! Сюда прибывают тысячи… Откуда?
— Из будущего, разумеется. Перемещение во времени стало возможным лишь с… э, скажем, с две тысячи пятьсот пятого года.
— Но те, замедленные… Вы говорили, что они идут из прошлого.
— Да, но первоначально-то они из будущего. Просто решили, что зашли слишком далеко. — седовласый джентльмен задумчиво покачал головой. — Удивительно, какие ошибки совершают люди. Абсолютно теряют контакт с реальностью. Знал я одного… Его не устраивало ничто другое, как времена королевы Елизаветы. «Шекспир, — говорил он, — испанская Армада, Дрейк и Ралли. Самый мужественный период истории. Золотой век». Я не смог его образумить, и вот… Выпил стакан воды и умер. Тиф.
— Можно ведь сделать прививки…
— Все было сделано. Но болезни тоже меняются. Старые штаммы исчезают, новые появляются. Извините…
Из свечения вышел мужчина, что-то протараторил и выскочил за дверь, едва не столкнувшись с обнаженной девушкой, которая заглянула в комнату, улыбнулась и произнесла со странным акцентом:
— Простите, мистер Джеллинг. Кто этот только что вышедший джентльмен?
— Питерс.
— Из Афин?
— Совершенно верно.
— Что, не понравилось?
— Трудно без водопровода.
— Да, через некоторое время начинаешь скучать по современной ванной… Где мне взять одежду? Или здесь уже ходят нагими?
— Идите к моей жене. Она вам что-нибудь подберет.
В комнату вошел «замедленный» мужчина. Теперь он был одет и двигался с нормальной скоростью. Они с девушкой взглянули друг на друга, засмеялись, поцеловались и, обнявшись, ушли.
— Да, — произнес Джеллинг. — Выясняется, что жизнь — это сумма удобств. Казалось бы, что такое водопровод по сравнению с древнегреческими философами. Но потом вам надоедает натыкаться на великих мудрецов и слушать, как они распространяются про известные вам вещи. Вы начинаете скучать по удобствам и обычаям, которых раньше и не замечали.
— Это поверхностный подход, — сказал Адьер.
— Вот как? А попробуйте жить при свечах, без центрального отопления, без холодильника, без самых простых лекарств. Или наоборот, проживите в будущем, в колоссальном его темпе.
— Вы преувеличиваете, — сказал Адьер. — Готов поспорить, что существуют времена, где я мог бы быть счастлив. Я…
— Ха! — фыркнул Джеллинг. — Великое заблуждение. Назовите такое время.
— Американская революция.
— Э-ээ! Никакой санитарии. Никакой медицины. Холера в Филадельфии, малярия в Нью-Йорке. Обезболивания не существует. Смертная казнь за сотни мелких проступков и нарушений. Ни одной любимой книги или мелодии.
— Викторианская эпоха.
— У вас все в порядке с зубами и зрением? Очков мы с вами не пошлем. Как вы относитесь к классовым различиям? Ваше вероисповедание? Не дай вам бог принадлежать к меньшинству. Ваши политические взгляды? Если сегодня вы считаетесь реакционером, те же убеждения сделают вас опасным радикалом через сотню лет. Вряд ли вы будете счастливы.
— Я буду в безопасности.
— Только если будете богатым, а деньги мы с вами послать не можем. Нет, Адьер, бедняки умирали в среднем в сорок лет в те дни… уставшие, изможденные. Выживали только привилегированные, а вы будете не из их числа.
— С моими-то знаниями?
Джеллинг кивнул.
— Ну вот, добрались до этого. Какие знания? Смутные представления о науке? Не будьте дураком, Адьер. Вы пользуетесь ее плодами, ни капли не представляя сущности.
— Я мог бы специально подготовиться и изобрести…радио, например. Я бы сделал состояние на одном радио.
Не можно ли вы потратить на одна чашка кофе, достопочтенный сэр! Я есть несчастный голодающий организм.
Днем Адьер был статистиком. Он занимался такими вещами, как таблицы, средние величины и распределения, гомогенные группы и случайные отборы. Ночью же Адьер погружался в сложные и тщательно продуманные фантазии. Либо он переносился на сотню лет назад, не забыв прихватить энциклопедии, бестселлеры и результаты скачек, либо воображал себя в Золотом Веке совершенства далекого будущего. Пока вы, и я, и Адьер очень похожи.
Не можно ль пожертвовать одна чашка кофе, почтенная мисс! Для благословенная щедрость. Я признателен.
В понедельник утром Адьер ворвался в кабинет своего шефа, размахивая стопкой бумаг.
— Глядите, мистер Гранд! Я открыл нечто!..
— О черт, — отозвался Гранд. — Какие могут быть открытия во время войны?
— Поднимая материалы Внутреннего департамента… Вы знаете, что численность нашего населения увеличилась? На три целых девятьсот пятнадцать десятитысячных процента.
— Это невозможно. Мы потеряли столько, что… Должно быть, где-то вкралась ошибка, — пробормотал Гранд, листая бумаги. — Проверьте.
— Есть, сэр, — затараторил Адьер, покидая кабинет. — Я знал, что вы заинтересуетесь, сэр. Вы идеальный статистик, сэр.
Во вторник Адьер обнаружил отсутствие связи между отноше- нием «рождаемость — смертность» и ростом населения. Адьер представил данные шефу, заработал похлопывание по спине и отправился домой к новым фантазиям: проснуться через миллион лет, узнать разгадку тайны и остаться там, в будущем, припав к лону земли и всяким другим, не менее прекрасным лонам.
В среду Адьер выяснил, что в окрестностях Вашингтона численность населения упала на 0,0029 процента. Это было неприятно, и ему пришлось искать прибежища в мечтах о Золотом Веке королевы Виктории, в котором он изумил и покорил мир потоком романов, пьес и стихов, позаимствованных у Шоу, Голсуорси и Уайльда.
Одна чашка кофе, благородный сэр! Я есть бедная личность, нуждающаяся в жалость.
В четверг Адьер проверил Филадельфию. Прирост на 0,0959 процента. Так! Литл-Рок — на 1,1319, Сент-Луис — на 2,092. И это несмотря на полное уничтожение района Джефферсона, происшедшее из-за досадной ошибки военного компьютера.
— Боже мой! — воскликнул Адьер, дрожа от возбуждения. — Чем ближе к центру страны, тем больше прирост численности населения. Но ведь именно центр пострадал сильнее всего! В чем же дело?
Этой ночью он лихорадочно метался между прошлым и будущим, а следующим днем по имеющимся данным начертил на карте США концентрические окружности, цветами обозначая плотность населения. Красный, оранжевый, желтый, зеленый и синий круги образовали идеальную мишень, в центре которой оказался Канзас.
— Мистер Гранд! — вскричал Адьер в высокой статистической страсти. — Ответ таится в Канзасе!
— Поезжайте туда и добудьте этот ответ, — велел Гранд, и Адьер удалился.
Можно ли уделить цена один кофе, дражайшая мадам! Я есть изголодный организм, требующий к себе питания.
Поездки в те дни, надо вам сказать, были связаны с немалыми трудностями. Корабль, шедший в Чарльстон (в северных штатах железных дорог не осталось), налетел на мину. Семнадцать часов Адьер держался в ледяной воде, бормоча сквозь зубы: — Если б я только родился на сто лет раньше!
Очевидно, эта форма молитвы оказалась действенной. Его подобрал тральщик и доставил в Чарльстон. Там Адьер получил почти смертельную дозу радиоактивного облучения в результате рейда, не повредившего, к счастью, железнодорожное полотно. Он лечился на протяжении всего пути: Бирмингем (бубонная чума), Мэмфис (отравленная вода), Литл-Рок (карантин) и, наконец, Лайонесс, штат Канзас.
Выплески лавы из шрамов на земле; выженные дороги; тучи сажи и нейтрализующих веществ; радиоактивное свечение в темноте.
После беспокойной ночи в отеле Адьер направился в местный статистический центр, вооруженный до зубов всякого рода документами. Увы, центр не был вооружен данными. Снова досадная ошибка военных. Центра просто не существовало.
Весьма раздраженный, Адьер направил стопы в Медицинское бюро, предполагая получить сведения о рождаемости у практикующих врачей. Бюро было на месте, и был даже акушер, который и сообщил Адьеру, что последнего врача забрали в армию восемь месяцев назад. Возможно, в тайну посвящены повивальные бабки, но их списков нет. Придется ходить от двери к двери, интересуясь у каждой дамы, не практикует ли она это древнее занятие.
Адьер вернулся в гостиницу и на кусочке оберточной бумаги написал: «Столкнулся с дефицитом информации. Ждите дальнейших сообщений». Он засунул послание в алюминиевую капсулу, прикрепил ее к единственному выжившему почтовому голубю и с молитвой выпустил его. Потом сел у окна и загрустил.
Его внимание привлекло странное зрелище. На площадь внизу только что прибыл автобус из Канзаса. Эта старая развалина со скрежетом затормозила, открыла двери с большим трудом, и оттуда вышел одноногий мужчина с забинтованным обожженным лицом. Очевидно, это был состоятельный фермер, который мог позволить себе приехать в поисках медицинского обслуживания. Автобус развернулся для обратного пути в Канзас. Тут-то, собственно, и началось странное.
Из ниоткуда… абсолютно ниоткуда… появилась толпа людей. Они выходили из переулков, из-за развалин… они заполнили всю площадь. Здоровые, веселые, счастливые, они болтали и смеялись, забираясь в автобус. Они походили на туристов — с сумками и рюкзаками, ящиками, картонками и даже с детьми. Через две минуты автобус был полон. Когда он тронулся, из салона грянула песня, и эхо ее еще долго блуждало среди разрушенных зданий и груд камней.
— Будь я проклят, — проговорил Адьер.
Он не видел беззаботной улыбки больше двух лет. Он не слышал веселого пения больше трех лет. Это было жутко. Это было невообразимо.
— Эти люди не знают, что идет война? — спросил он себя.
И чуть погодя: — Они выглядят здоровыми. Почему они не на службе?
И наконец: — Кто они?
Ночью Адьер спал без сновидений.
Не может ли добрейший сэр потратить одна чашка кофе! Я инороден и слаб голодом.
Ранним утром Адьер за непомерную плату нанял машину, выяснил, что бензин нельзя купить ни за какие деньги, и раздобыл хромую лошадь. Увы, опросы населения ничего не дали. Он вернулся как раз к отходу автобуса на Канзас.
Снова орда веселых людей заполнила площадь. Снова старенький автобус затрясся по разбитой дороге. Снова тишину разорвало громкое пение.
— Будь я проклят, — тяжело прохрипел Адьер. — Шпионы?
В ту ночь он был секретным агентом Линкольна, предвосхищающим каждое движение Ли, перехитряющим Джексона и Джонстона.
На следующий день автобус увез очередную партию таинственных весельчаков.
И на следующий.
И на следующий.
— Четыреста человек за пять дней, — подсчитал Адьер. — Штат кишит шпионами.
Он начал бродить по улицам, стараясь выследить беззаботных туристов. Это было трудно. Местные жители ничего о них не знали и ими не интересовались. В те дни думали лишь о том, как выжить.
— Все сходится. Лайонесс покидают восемьдесят человек в день. Пятьсот в неделю. Двадцать пять тысяч в год. Возможно, это и есть ответ на тайну роста населения.
Адьер потратил двадцать пять долларов на телеграмму шефу. Телеграмма гласила: «Эврика. Я нашел».
Не можно ли потратить на одна одинокая чашка кофе, дорогая мадам! Я есть не бродяга, но лишенный человек.
Случай представился на следующий день. Как обычно, подъехал автобус, но на этот раз толпа собралась слишком большая. Трое не влезли. Вовсе не обескураженные, они отошли, замахали руками, выкрикивая напутствия отъезжающим, потом повернулись и пошли по улице.
Адьер стрелой выскочил из номера и последовал за ними через весь город, на окраину, по пыльной проселочной дороге, пока они не свернули и не вошли в старый амбар.
— Ага! — сказал Адьер.
Он сошел на обочину и присел на неразорвавшийся снаряд. Ага — что? Ясно только, где искать ответ.
Сумерки сгустились в кромешную тьму, и Адьер осторожно двинулся вперед. В этот момент его схватила пара рук, к лицу прижали что-то мягкое…
Одна одинокая чашка кофе для бедный несчастливец, достойный сэр. Щедрость благословит.
Адьер пришел в себя на койке в маленькой комнате. Рядом за столом сидел и деловито писал седовласый джентльмен с резкими чертами лица. На краю стола находился радиоприемник.
— П-послушайте, — слабо начал Адьер.
— Одну минуту, мистер Адьер, — вежливо сказал джентльмен и что-то сделал с радиоприемником. Над круглой медной плитой посреди комнаты возникло сияние, сгустившееся в девушку — нагую и очаровательную. Она подскочила к столу и затараторила: — Вл-ни-тк-ик-тл-нк.
Джентльмен улыбнулся и указал на дверь.
— Пойдите разрядитесь. Девушка моментально выбежала.
— Вы шпионы! — обвинил Адьер. — Она говорила по-китайски!
— Едва ли. Скорее, это старофранцузский. Середина восемнадцатого века. Простите.
Он снова включил радио. Теперь свечение породило голого мужчину, заговорившего с отчаянной медлительностью:
— Мууу, фууу, блууу, уауу, хауу, пууу.
Джентльмен указал на дверь; мужчина вышел, еле переставляя ноги.
— Мне кажется, — дружелюбно продолжил седовласый джентльмен, — что это влияние потока времени. Двигаясь вперед вместе с ним, они ускоряются; идя против его течения назад — тормозятся. Разумеется, этот эффект через пару минут исчезает.
— Что?! — выдохнул Адьер. — Путешествие во времени?
— Ну да… Вот ведь интересно. Люди привыкли рассуждать о путешествии во времени. Как оно будет использовано в археологии, истории и так далее. И никто не видел истинного его назначения… терапия.
— Терапия? Медицина?
— Да. Психологическое лечение для тех неприспособленных, которым не помогают другие средства. Мы позволяем им эмигрировать. Бежать. Наши станции расположены через каждые четверть века.
— Не понимаю…
— Вы попали в иммиграционное бюро.
— О, господи! — Адьер подскочил на койке. — Ответ к загадке! Сюда прибывают тысячи… Откуда?
— Из будущего, разумеется. Перемещение во времени стало возможным лишь с… э, скажем, с две тысячи пятьсот пятого года.
— Но те, замедленные… Вы говорили, что они идут из прошлого.
— Да, но первоначально-то они из будущего. Просто решили, что зашли слишком далеко. — седовласый джентльмен задумчиво покачал головой. — Удивительно, какие ошибки совершают люди. Абсолютно теряют контакт с реальностью. Знал я одного… Его не устраивало ничто другое, как времена королевы Елизаветы. «Шекспир, — говорил он, — испанская Армада, Дрейк и Ралли. Самый мужественный период истории. Золотой век». Я не смог его образумить, и вот… Выпил стакан воды и умер. Тиф.
— Можно ведь сделать прививки…
— Все было сделано. Но болезни тоже меняются. Старые штаммы исчезают, новые появляются. Извините…
Из свечения вышел мужчина, что-то протараторил и выскочил за дверь, едва не столкнувшись с обнаженной девушкой, которая заглянула в комнату, улыбнулась и произнесла со странным акцентом:
— Простите, мистер Джеллинг. Кто этот только что вышедший джентльмен?
— Питерс.
— Из Афин?
— Совершенно верно.
— Что, не понравилось?
— Трудно без водопровода.
— Да, через некоторое время начинаешь скучать по современной ванной… Где мне взять одежду? Или здесь уже ходят нагими?
— Идите к моей жене. Она вам что-нибудь подберет.
В комнату вошел «замедленный» мужчина. Теперь он был одет и двигался с нормальной скоростью. Они с девушкой взглянули друг на друга, засмеялись, поцеловались и, обнявшись, ушли.
— Да, — произнес Джеллинг. — Выясняется, что жизнь — это сумма удобств. Казалось бы, что такое водопровод по сравнению с древнегреческими философами. Но потом вам надоедает натыкаться на великих мудрецов и слушать, как они распространяются про известные вам вещи. Вы начинаете скучать по удобствам и обычаям, которых раньше и не замечали.
— Это поверхностный подход, — сказал Адьер.
— Вот как? А попробуйте жить при свечах, без центрального отопления, без холодильника, без самых простых лекарств. Или наоборот, проживите в будущем, в колоссальном его темпе.
— Вы преувеличиваете, — сказал Адьер. — Готов поспорить, что существуют времена, где я мог бы быть счастлив. Я…
— Ха! — фыркнул Джеллинг. — Великое заблуждение. Назовите такое время.
— Американская революция.
— Э-ээ! Никакой санитарии. Никакой медицины. Холера в Филадельфии, малярия в Нью-Йорке. Обезболивания не существует. Смертная казнь за сотни мелких проступков и нарушений. Ни одной любимой книги или мелодии.
— Викторианская эпоха.
— У вас все в порядке с зубами и зрением? Очков мы с вами не пошлем. Как вы относитесь к классовым различиям? Ваше вероисповедание? Не дай вам бог принадлежать к меньшинству. Ваши политические взгляды? Если сегодня вы считаетесь реакционером, те же убеждения сделают вас опасным радикалом через сотню лет. Вряд ли вы будете счастливы.
— Я буду в безопасности.
— Только если будете богатым, а деньги мы с вами послать не можем. Нет, Адьер, бедняки умирали в среднем в сорок лет в те дни… уставшие, изможденные. Выживали только привилегированные, а вы будете не из их числа.
— С моими-то знаниями?
Джеллинг кивнул.
— Ну вот, добрались до этого. Какие знания? Смутные представления о науке? Не будьте дураком, Адьер. Вы пользуетесь ее плодами, ни капли не представляя сущности.
— Я мог бы специально подготовиться и изобрести…радио, например. Я бы сделал состояние на одном радио.