Беверли Джо. Грешная и святая

   – Я продолжаю утверждать, что ты Ворон, лягушатник, и ты ограбил мой дом прошлой ночью. Перед тем как уйти, я обыщу эту комнату, и никто не помешает мне сделать это.
   «Хорошо, – подумал Трис. – У меня есть шанс избить его до полусмерти».
   – Вы забываете, Крофтон, что месье Бурро – сын моего дяди и поэтому находится под моей защитой.
   – Защитой! – прорычал Крофтон, заливаясь краской. – Поговорим о защите! Эта женщина, – он ткнул пальцем в Крессиду, – такая чопорная и правильная, была вашей компаньонкой в Стокли-Мэнор. И она – сообщница Ле Корбо…
   – Нет! – закричала Крессида.
   Трис снова поднял руку, повернул свой монокль в ее сторону и оглядел девушку сверху донизу. Он вложил в свои слова как можно больше едкости и недоверия.
   – Крофтон, я думаю, что ты сошел с ума.
   Крофтон повернулся к своим спутникам.
   – Вы видели гурию Сент-Рейвена! – завопил он. – Это она. Это она! И эта девчонка осмеливается при мне притворяться такой чопорной и правильной. Неудивительно, что она позволила Ле Корбо похитить себя. Это было подстроено!
   – Ты взбесился, – сказал Трис.
   Так и было, у Крофтона изо рта шла пена.
   – Гурия Сент-Рейвена? – Это был Пью, он шатался и держался за голову. – Где? Я хочу ее.
   Трис не позволил себе обслужить Пью так, как Жан-Мари обслужил «тигра». Вместо этого он указал на Крессиду:
   – Лорд Крофтон полагает, что мисс Мэндевилл была со мной на его вечеринке.
   Пью уставился на нее, затем покачал головой:
   – Он сошел с ума. Я так и думал. Та гурия была лакомым кусочком.
   Трис увидел, как краснеет Крессида, ему хотелось уверить ее в том, что она – самый лучший кусочек, который можно себе представить.
   Он повернулся к Крофтону:
   – Кажется, у мисс Мэндевилл нет защитника. Вы связали ее имя с моим, и поэтому мне придется защищать ее честь. Стоит ли продолжать это и дальше?
   Сэр Мэнли Бэйн был достаточно трезв, и он схватил Крофтона за руку.
   – Крофти, наверное, ты ошибся. Я помню тот рахат-лукум. В самом деле, Крофти, никакого сходства. Посмотри на эти локоны, очки и сжатый ротик. Помнишь ту шутку с огурцом?.. Нет, в самом деле не она…
   Крофтон повернулся, чтобы посмотреть на Триса – в его глазах была ненависть. Она не опасна для герцога, но вот для Крессиды…
   Крессиды, мечтавшей об обычной мирной благопристойности Мэтлока. Трис знал, что такое маленькие города. Они даже хуже, чем Лондон. Скандал там был страшнее проказы. Человек навсегда становился нечистым.
   И такие слухи не остановить ничем, даже пулей. Особенно если в них есть и герцог, и романтический разбойник. Черт побери, не поможет даже убийство Крофтона. Спасение Крессиды было возможно только в том случае, если между ней и распутным герцогом Сент-Рейвеном не будет связи.
   Трис слегка поклонился ей.
   – Мисс Мэндевилл, я глубоко сожалею о том, что ваше имя оказалось случайно связано с моим при таких неприятных обстоятельствах. Я сомневаюсь, что кто-то поверит в эту клевету, но если у вас будут какие-то неприятности, сообщите мне, и я позабочусь об этом. Что же касается статуэтки, то я все еще настроен приобрести ее.
   Он встретился взглядом с Крессидой и увидел, что она пришла к тому же мрачному логическому заключению. Но она, возможно, слишком разумна, чтобы тешить себя надеждой.
   – Месье Бурро оценил ее в тридцать фунтов, ваша светлость.
   – Тогда позвольте мне предложить пятьдесят, чтобы компенсировать эту неприятную встречу. Вы возьмете вексель? Вы сможете получить по нему деньги в моем лондонском доме?
   – Конечно, ваша светлость.
   Он вытащил свою кредитную книжку и нацарапал вексель, который отдал ей в обмен на статуэтку. Он не знал, были ли драгоценности в ней или нет, но в его руках она будет в большей безопасности.
   Если драгоценности не у Крессиды, то этим еще предстоит заниматься. Тогда это приключение еще не окончено.
   Он холодно посмотрел на Крофтона и его спутников.
   – Я не могу понять, что вы до сих пор делаете в этой комнате.
   Все они – и даже Крофтон – подались к двери. Трис последовал за ними, дабы удостовериться, что хозяину гостиницы возместили ущерб. В этот момент, немного запоздало, появился полицейский с подкреплением.
   Трис оставил Крофтона разбираться с ним, хотя знал, что все будет улажено с помощью пары слов и некоторой суммы денег. Виконт обладал почти таким же иммунитетом перед законом, что и герцог.
   Но Крофтон не сдавался.
   – Кто-то здесь заслуживает петли, Сент-Рейвен, и я, черт побери, найду, кто это.
   Терпение Триса лопнуло.
   – Если ты еще раз попадешься мне на глаза, Крофтон, то я раздавлю тебя, как жука.
   Сейчас он был похож на своего дядю, но на этот раз Триса это устраивало. Ему понравилось, как побелел Крофтон и как друзья поспешно увели его. Хотя Трису больше понравилось бы переломать Крофтону кости.
   Коридор опустел, и Трис воспользовался моментом, чтобы перевести дыхание. Они выиграли битву, но не войну. Крофтон не станет открыто повторять свои обвинения, но другие будут говорить об этом происшествии. О Крессиде пойдут слухи. Он был уверен в том, что Крофтон найдет другой способ подлить яду, исподтишка, чтобы его нельзя было заподозрить.
   Первым делом нужно нанести упреждающий удар. Быстро вернуться в Лондон и запустить другой слух. Слух о гнусном и идиотском поведении Крофтона, о бедной оскорбленной мисс Мэндевилл, которая пытается достать денег, чтобы спасти свою семью от работного дома.
   Трис вернулся в комнаты Жана-Мари и обнаружил там Крессиду, беседующую с его кузеном. Он надеялся, что она не слишком откровенничала. Жан-Мари кажется союзником, но он – негодяй и шантажист, и вовсе не обязательно давать ему в руки новые козыри.
   – Что с твоей натурщицей? – спросил он.
   – Она одевается и скоро уйдет. Я подумал, что нам может понадобиться время и уединение.
   – Несомненно, но у мисс Мэндевилл нет причин задерживаться здесь, и я должен отвезти ее домой.
   Крессида уставилась на него.
   – Вы не можете сделать это. Как это будет выглядеть?
   – Так, как будто я – джентльмен, – отрезал он. – Что еще может сделать герцог Сент-Рейвен с одинокой дамой, которой он помог в гостинице?
   – Посадить ее в карету?
   – Нет.
   Нарушив молчание, Жан-Мари спросил:
   – Так это и есть твоя подружка на вечеринке? Трис повернулся к нему:
   – Нет.
   Его кузен быстро поднял руку, извиняясь.
   – Разумеется! Конечно, это невозможно.
   – Мисс Мэндевилл и я только что познакомились.
   Жан-Мари закатил глаза, но пожал плечами.
   Трис понимал, что его ледяной гнев пробивается наружу, но ничего не мог поделать с этим. Затем он вспомнил о другом.
   – Ты проник на оргию Крофтона и ограбил его?
   – Да, почему бы и нет? – Жан-Мари перешел на французский. – Я услышал об этой распутной вечеринке и подумал, что такие мероприятия обычно затягиваются на несколько дней. Тот, кто задержится там надолго, будет не в состоянии оказать сопротивление мне и моим друзьям. Так оно и было. У гостей оказалось не много денег, увы, но сколько интересных вещиц! Несколько статуэток вроде той, которую ты только что купил у мисс Мэндевилл. Не хочешь объяснить, в чем тут дело?
   Трис заметил ловушку и пытался быстро уйти из нее, но первой заговорила Крессида на довольно хорошем французском:
   – Это довольно просто, сэр. Как вы уже знаете, мой отец проиграл Крофтону в.карты почти все имущество. Затем я узнала, что вы украли одну из статуэток у гостьи, возвращавшейся с вечеринки. Мне пришла в голову мысль о том, чтобы украсть ее у вас. Для моего отца это память об Индии.
   – Но как, – осторожно спросил Жан-Мари, – вы узнали, что я – Ле Корбо? Все считают, что я невиновен.
   Трис пришел ей на помощь.
   – Я знал об этом и, подчиняясь глупому женскому капризу, взял ее с собой. Ни к чему ходить вокруг да около. Все, что нам нужно, – удостовериться, что не будет никакого скандала. – Он встретил непочтительный взгляд своего кузена. – Если я соглашусь на твои условия, то Ворон перестанет летать, а ты вернешься во Францию и останешься там. Да?
   – Условия? – спросила Крессида, переводя взгляд с одного на другого.
   – Мой кузен считает, что при моем финансовом положении можно поделиться с ним кое-чем.
   – Это правда, – сказал Жан-Мари. – Я решил, что раз я единственный сын старого герцога, хотя и незаконнорожденный, то по праву и справедливости должен получить что-то. Возможно, даже титул герцога.
   – Что? – Крессида смотрела на них, разинув рот. Трис взял ее за руку.
   – Ты же сказала, что мы не должны здесь задерживаться. Я объясню тебе все в другой раз. Это будет прекрасный повод навестить тебя. Я должен буду удостовериться, что с тобой все в порядке.
   В это время Бурро рассматривал вскрытый замок.
   – Самая настоящая попытка воровства, – заметил он, открывая сундук. – Мне повезло, что тебя прервали и ты успела взять только одну статуэтку.
   Он что-то подозревал, и Крессида не знала, что ответить. Трис подошел и заглянул в сундук.
   – Наконец весь комплект собран! Я хочу купить их все. Конечно, я передам их мисс Мэндевилл.
   – Но, кузен, это плоды моего труда. И я сам вправе ими распорядиться. – Бурро улыбнулся девушке. – Я дарю вам эти статуэтки, мисс Мэндевилл, и остальные индийские сокровища, которые добыл в Стокли-Мэнор. Это собственность вашего отца, дорогие ему вещи, вернуть это ему было бы правильно и справедливо.
   Крессида растерялась.
   – Вы очень добры. Благодарю вас!
   Трис и его кузен смотрели друг на друга. Фамильное сходство выражалось скорее в их манерах, нежели в облике.
   – Ты доставишь все это в дом мисс Мэндевилл?
   – Слово француза.
   Трис кивнул.
   – Ты можешь зайти и ко мне, чтобы обговорить все детали.
   Француз кивнул со странным, почти печальным выражением лица.
   Крессида понимала, что между этими мужчинами идет какая-то сделка, помимо статуэток. Но не знала, что это. В коридоре она остановилась.
   – Трис… Сент-Рейвен. Я лучше вернусь в Лондон в почтовой карете. Это будет безопаснее, и я не могу… Не выдержу долгого прощания.
   На секунду он закрыл глаза.
   – Хорошо. Ты будешь в безопасности, не волнуйся.
   Трис проводил Крессиду до станции и купил билет. Он отлично играл роль герцога, выполняющего свой долг. Однако когда он протянул ей билет, то тихо спросил:
   – А как же драгоценности?
   В ней взыграла гордость.
   – Они в моем кармане. Я только-только успела извлечь их, когда вломился Крофтон.
   – Браво, моя отважная мисс Мэндевилл. Будет ли благоразумным для меня навестить тебя завтра? Я бы хотел сделать это.
   – Почему бы и нет?
   – Ты сказала, что твоя мать знает о нашем приключении?
   – Да, я все ей рассказала. – Казалось, это было сто лет назад, и тем не менее это произошло только сегодня утром. – Она беспокоится обо мне, но понимает меня. Ты знаешь, мне действительно хочется узнать историю твоего кузена.
   – Хорошо, мы позже поговорим об этом.
   Пока они разговаривали, она поняла, что Трис собирается проститься с ней, – сердцем почувствовала это. Завтра она будет ждать его визита, и будет положен конец их приключению.
   Вскоре по шуму колес они поняли, что приближается карета. Должно быть, он так же мечтает о последнем поцелуе как и она, но кто знает, не наблюдают ли за ними? Даже эти последние драгоценные секунды не принадлежали им.
   Подкатила карета, и конюхи бросились менять лошадей. У Крессиды было лишь мгновение, чтобы взглянуть в глаза Трису, затем она поспешила предъявить билет и забраться в карету. Когда девушка устроилась на сиденье, карета тронулась, и она даже не помахала Трису рукой на прощание.
   Крессида не встретила драконов и змей, но, оказывается, существовали столь же фантастические для нее звери – герцоги, шлюхи, разбойники. И там, среди них, она нашла и потеряла самое драгоценное сокровище.
 
   Жан-Мари стоял в задумчивости и смотрел из окна, как сначала отправилась нагруженная карета, затем его кузен в великолепном экипаже, запряженном отличными лошадьми.
   Так закончилось приключение, и он, казалось, сделал все, что хотел, – выполнил клятву, данную матери, получил средства на то, чтобы заниматься живописью во Франции. Это было меньше того, что обещал его отец.
   И все же он страдал. Кузен, которого он должен был ненавидеть, на самом деле очень нравился ему. Бурро пожал плечами. Он мог бы исправить дело, но не ценой потери средств к существованию.
   Жан-Мари отвернулся от окна и стал заканчивать картину. Ему нужно было выполнить еще несколько заказов – портретов достопочтенных людей. Затем предстоит ехать в Лондон, уладить дела с кузеном. Затем, слава милосердному Богу, сесть на корабль, идущий во Францию. На могиле матери он отчитается за то, что заставил герцога Сент-Рейвена заплатить за их унижение. Во Франции он сможет вернуться к цивилизованной жизни.
   И зачем Наполеон хотел завоевать Англию? Это было выше понимания Жана-Мари.
   Он только закончил работу, когда дверь открылась и в комнату вошла женщина. На ней был элегантный синий костюм. Он узнал ее и поклонился.
   – Мадам Куп.
   Она закрыла дверь.
   – Сэр, вы украли у меня одну вещь.
   Вот это приятный сюрприз – появление этой дамы и тот факт, что она прилично говорила по-французски.
   – Неужели?
   Темно-синий костюм отлично сочетался с ее прекрасными, умными глазами.
   – Если мы договоримся, месье, то я очень щедро заплачу…
   Губы ее были накрашены, но так изысканно, что она выглядела как леди.
   Жан-Мари вздохнул от удовольствия и подошел к ней.
   – Ваша плата, мадам, для меня драгоценнее, чем золото и рубины. Но увы, боюсь, мне нечего продать.
   Ее брови изогнулись.
   – Нечего?
   – Перед вами – глупец. В припадке глупости я только что вернул статуэтку ее законному владельцу.
   – Законный владелец – это я, сэр!
   – Увы, нет. Это джентльмен по имени Мэндевилл.
   Она нахмурила брови.
   – Набоб, который проиграл все Крофтону? Что на вас нашло? Если они и принадлежали кому-то, то Крофтону. – В ярости она зашагала по комнате. – Черт вас побери, сэр, вы не имели права делать это! Статуэтка была моей!
   – Что вам за дело до нее, моя прекрасная леди? Статуэтка, возможно, стоит тридцать фунтов. Конечно, – он внезапно задумался, – она была нужна стольким людям…
   Она остановилась и посмотрела на него.
   – Что? Кому?
   У Жана-Мари мелькнула мысль о возможной опасности для его кузена и привлекательной мисс Мэндевилл, но по натуре он был беспечен.
   – Здесь был герцог Сент-Рейвен. Он тоже хотел приобрести ее. Для своей маленькой гурии, так он сказал. Ему удалось купить ее у Мэндевиллов.
   – Черт бы его побрал, он обманул меня! – Но затем Миранда пожала плечами и усмехнулась. – Кажется, я напрасно встала рано утром и мчалась сюда.
   – Напрасно? – Жан-Мари подошел к ней и взял ее за руку. – Я готов помочь вам наверстать потерянное время.
   Она посмотрела на него так, как герцогиня смотрит на крестьянина.
   – Сомневаюсь, что я вам по карману, месье. Он потянул ее за руку.
   – Мы можем обсудить это, мадам. В постели.
   Она сопротивлялась.
   – Я не веду дела так.
   Однако она не вырвала руку, и в ее глазах читалось удивление, веселье и, возможно, возбуждение. Жан-Мари вырос среди шлюх и знал, что многие из них сохраняли способность получать удовольствие.
   – В таком случае это не имеет отношения к делу. Я не всегда разбойник, моя прекрасная Миранда. А ты, конечно, не всегда шлюха. Разве мы не можем иногда доставлять себе удовольствие, не думая о коммерции?
   Он поднял руки и сбросил ее прелестную элегантную шляпку, и она по-прежнему не сопротивлялась.

Глава 26

   Крессида приехала домой в наемной карете. Миссис Мэндевилл открыла дверь, в ее глазах была тревога.
   Войдя в дом, Крессида упала в объятия матери.
   – Получилось! – воскликнула она, решив не упоминать о трагических подробностях. – Они у меня.
   Она высвободилась из рук матери и повела ее в свою спальню. Девушка закрыла дверь, порылась в кармане и вытащила оттуда пригоршню сверкающих драгоценных камней. Затем она высыпала их в ладони матери.
   – Их так мало, но они прекрасны… Вырученных за них денег, конечно, хватит для переезда. – Мать подняла глаза:– А как ты, дорогая?
   Крессида широко улыбнулась.
   – Я дома и, как видишь, не успела стать грешницей. – Она стала снимать надоевшую шляпку и локоны. – И это к лучшему, мама. Он не любит меня. По крайней мере так, как мне хотелось бы.
   Она солгала, потому что должна была сама поверить в эту ложь.
   – Герцог хочет нанести нам визит завтра, если ты не возражаешь. Он хочет удостовериться, что со мной все в порядке.
   Мать помедлила, затем посмотрела на камни.
   – Я вряд ли могу возражать.
   – Он также добился возвращения многих индийских вещиц из Стокли.
   – Каким образом?
   – Это долгая история…
   И все-таки ей потребовалось совсем мало времени на то, чтобы рассказать о происшествии в Хэтфилде.
   – О Боже, – сказала мать. – Об этом будут говорить.
   – Говорить? – удивилась Крессида. «Как мать могла узнать об оргии и гурии?»
   – О том, что ты была там одна и встретилась с пьяной толпой.
   Когда-то Крессида тоже вздрогнула бы при одной мысли об этом, но теперь все изменилось.
   – Я не думаю, что это погубит мою репутацию, мама.
   – Верно, и никто не должен знать, что ты проделала часть пути вместе с герцогом. Это так неосмотрительно, дорогая, и я не должна была одобрять твою затею. Бог знает, что случится, если молва об этом докатится до Мэтлока.
   – Мама, не волнуйся. Мои приключения окончены.
   Мать обняла ее.
   – Я знала, что могу положиться на тебя. Пойдем посмотрим, какое действие эти сокровища, произведут на твоего бедного отца.
   Крессида последовала за матерью в комнату родителей. Несмотря на любовь к отцу, она не могла не сознавать, что именно он был причиной всех их проблем.
   Но он стал и причиной ее приключений. Невозможно подумать о том, что она так и жила бы в Мэтлоке и не узнала Триса так близко, а наблюдала бы за ним со стороны как за недоступным герцогом Сент-Рейвеном.
   Сэр Артур лежал в постели в том же состоянии, что и раньше, – его глаза смотрели в пустоту, казалось, он был где-то далеко. Жена поспешно подошла к нему.
   – Смотри, милый, вот Крессида. А вот твои драгоценности. Никакой реакции.
   Она взяла его безвольную руку и положила в нее камни. Неужели его веки дрогнули?
   Крессида села на край постели, пытаясь изложить последние события простыми словами.
   – Я забрала твои драгоценности у Крофтона, отец. Два джентльмена помогли мне. Мы вернули все статуэтки и большую часть ценных вещиц из Стокли.
   Неужели на его губах появилась слабая улыбка? Что бы рассказать еще? Конечно, он захочет услышать о поражении Крофтона.
   – Крофтон был в ярости. Почти взбешен. Я думала, что он упадет на землю и забьется в судорогах! И… – Крессида запнулась, но это необходимо было сказать. – Герцог Сент-Рейвен был одним из джентльменов, которые помогли мне.
   – Крофтон… – Слово прозвучало хрипло, как будто у отца болело горло, но эта была вернувшаяся речь. Он медленно повернул голову, посмотрел на Крессиду, затем на жену. – Луиза?
   По щекам матери потекли слезы.
   – Да, любовь моя. Смотри, вот драгоценности. Этого хватит нам на скромную жизнь, не так ли?
   Взгляд отца становился яснее, кажется, жизнь возвращалась к нему.
   – Слава Богу, слава Богу! О, Луиза, любовь моя, я был таким глупцом.
   Жена обняла его.
   – Я знаю, милый. Не надо сейчас говорить об этом.
   Закусив губу, Крессида на цыпочках вышла из комнаты.
   Она не думала, что ее родители заметили это. Хотя девушку тронули абсолютное всепрощение и преданная любовь матери, но она не могла понять этого. Характер отца может никогда не измениться. Она вспомнила о предположении Триса, что ее отец пристрастился к приключениям, к риску и другой свою жизнь не представлял. Говорят же, что лучшие сыщики получаются из воров. Неужели Трис увидел в ее отце сходную натуру?
   Лучше похоронить воспоминания о Трисе в самом дальнем уголке памяти. Она не похожа на свою мать и никогда не смирится с безответственным поведением мужа, особенно с изменой!
   Однако характер ее матери был таков, что на нее нельзя положиться в решении дальнейших дел семьи. Она поддастся на любые уговоры мужа. А неизвестно, как он захочет распорядиться своими драгоценностями.
   Крессида знала, что женщина может сама распоряжаться личным имуществом. Ни муж, ни отец не могут претендовать на него. Теперь она разрешит отцу дарить ей столько драгоценностей, сколько он может себе позволить. Ее больше не привлекают приключения в чужих краях. Она возвращается в Мэтлок, а значит, возвращается к здравому смыслу на всю оставшуюся жизнь.
 
   Трис вернулся домой и никого не хотел видеть. Он не брал с собой слугу, и поэтому ему пришлось самому ставить лошадей в конюшню. Он вошел в дом через кухню. Его слуги привыкли к этому.
   Трис дошел до холла, когда во входную дверь постучали. Лакей поспешил открыть дверь, прежде чем хозяин успел остановить его. Через минуту перед Трисом стояла его старшая кузина Корнелия, графиня Тремейн. Она всегда была крупной и полной, но теперь, на пятом десятке, у нее появились усы и второй подбородок.
   Корнелия проследовала мимо слуги в сопровождении своего лакея и служанки.
   – Сент-Рейвен, я должна поговорить с тобой.
   Долг джентльмена требовал быть вежливым с родственниками.
   – Конечно, кузина. Пожалуйста, пройдите в гостиную.
   Трис не менял ничего в гостиной после смерти дяди, и это, кажется, понравилось кузине. И все же, расположившись на диване и осмотревшись, она сказала:
   – Тебе нужна жена.
   Он огляделся.
   – Вытирать пыль?
   – Производить на свет потомство, уважаемый герцог!
   Он не мог удержаться:
   – Это не так уж необходимо, кузина.
   Кто бы мог подумать, что это может волновать ее.
   – Так как у тебя нет родителей или опекуна, мой долг напомнить тебе об обязанностях перед родом.
   Он почувствовал, как сжались его челюсти.
   – Кузина Корнелия, сейчас не время…
   – У тебя похмелье? Как всегда?
   – Конечно, нет. – Он замолчал, не желая оправдываться перед ней. Слава Богу, тут принесли чай.
   Все его кузины, кроме самой младшей, Кларетты, были старше его и вышли замуж до того, как он переселился в Сент-Рейвенз-Маунт. Он почти не знал их, но все они, и особенно Корнелия, считали, что имеют право руководить им.
   Он не притронулся к чашке чая, которую кузина налила для него.
   – Я вполне представляю себе свои обязанности, дорогая Корнелия, в том числе те, что я должен иметь наследника. Однако я вернулся в Англию всего несколько месяцев назад.
   – Ты провел здесь целый сезон, познакомился со всеми возможными кандидатками в жены. Зачем же медлить?
   Трис не сошел с ума настолько, чтобы говорить с этой женщиной о любви. Корнелия вышла замуж за Тремейна, удивительно неприятного человека, несомненно, из-за его титула одного из главных пэров Англии.
   – Женитьба – не такое дело, в котором стоит спешить.
   – Чепуха! Ты думаешь, брак лишит тебя твоих привычных удовольствий? Выбери подходящую девушку, и она постарается не замечать твои вечеринки в «Ночной охоте» и твоих любовниц.
   – У меня нет ни одной любовницы.
   – Возможно, в этом все дело. Заведи одну, женись и остепенись.
   Эта перспектива почти развеселила Триса, но затем привела его в уныние. Так был устроен их мир, и, без сомнения, таким будет его будущее, но сейчас он не мог думать об этом. В его голове были мысли лишь о Крессиде…
   Он думал об этом, но назвать ее женой казалось невозможным, а любовницей… Он сможет обращаться с этой девушкой только почтительно.
   – Итак? – настаивала кузина. – Что ты скажешь?
   Внезапно он принял решение.
   – Я женюсь до конца года. Мне просто трудно сделать выбор.
   Она кивнула, кивнуло и перо на ее малиновом тюрбане. Это навело Триса на безумные мысли о султанах и разбойниках.
   – Я бы обратила твое внимание на дочку Суайнемеров. Она достаточно привлекательна и будет вести себя так, как должно приличной жене. Ее мать – моя подруга, поэтому я хорошо знаю эту семью. В наши дни девушки так легкомысленны и закатывают истерики, если мужья не сидят рядом с ними у очага каждый вечер. Эта девочка будет более кроткой супругой.
   Кузина протянула руку, и ему пришлось подойти и помочь ей подняться.
   – Я подумаю, – сказал он.
   – Я устрою вечеринку и приглашу ее. Когда ты свободен? В следующий уик-энд сможешь приехать?
   – В следующий уик-энд у меня деловая встреча.
   – Отмени ее. Я приглашу Суайнемеров.
   – Нет. Не могу, кузина.
   Она сердито посмотрела на него, в этот момент она была похожа на бульдога.
   – Упрямец. Жаль, что ты вырос не в Маунт. Там бы из тебя выбили упрямство.
   – Сомневаюсь. – Он взял ее за руку и повел к двери. – Я сообщу вам, когда у меня будет возможность приехать.
   Она остановилась у двери.
   – Я не забуду о данном тобой слове.
   – И я тоже. – Трис открыл дверь и почти толкнул ее в руки ее слуг. – Благодарю вас за вашу заботу, кузина.
   Он проследил, чтобы она ушла, затем уединился в своей комнате. Трис упал в кресло и обхватил голову руками.
   Что он сделал, чтобы заслужить такую жизнь?
   Он был фаталистом с детства, когда в один солнечный день его родители ушли из жизни и весь мир для него перевернулся. Его девиз теперь – живи сегодняшним днем, лови краткий миг наслаждения.