Беверли Джо. Грешная и святая

   – Но ведь он явился туда с лордом Крофтоном и другими. Прямо с вечеринки, как я слышала.
   От шока Крессида чуть было не рассказала правду, но как она могла знать, кто там был кем?
   – Герцог был трезвым, миссис Скардон, уверяю вас.
   – Такие мужчины хорошо скрывают опьянение, дорогая моя. Юная леди вроде вас не может знать этого.
   – Насколько я могла понять, он навещал своего кузена. Он не был с лордом Крофтоном.
   – Нет? Однако все говорят о том, что он был на вечеринке у Крофтона.
   Эти слова жгли Крессиду. Но она не стала продолжать тему.
   – Я не могу знать об этом.
   Леди Скардон улыбнулась. Ее улыбка была скорее обычной маской любезности. Господи, спаси от компании таких женщин! Крессида переглянулась с Лавинией, и через несколько минут они удалились.
   – Прости, – сказала Лавиния, когда они шли по улице. – Леди Скардон неприветлива, но с Уинни мне всегда очень весело. Не уверена, что она счастлива в браке.
   Крессида должна была рассказать правду хоть кому-нибудь.
   – Лорд Пью был среди пьяных приятелей Крофтона.
   – О Боже! Ты хорошо сделала, что не сказала об этом его жене.
   – Сомневаюсь, что мне поверили бы.
   – О нет, – сказала Лавиния. – Я уверена, что она все знает.
   Крессида поняла, что ее подруга права.
   – Бедная леди Пью!
   – Да. Родители согласились на этот брак из-за титула жениха. Не знаю, считает ли Уинни, что получила счастье в обмен на деньги отца, но я бы так не сказала.
   Крессида задумалась: надеется ли Лавиния на то, что Джайлс будет ей верен? Но она не могла придумать, как спросить об этом. Конечно, каждая невеста на это надеется.
   – Я так поняла, что Сент-Рейвен был на вечеринке у Крофтона, – заметила Лавиния как ни в чем не бывало. – Неудивительно. Он известен своими похождениями. Мэтт говорит, что в последнее время он посещает дом женщины по имени Вайолет Вейн.
   Женщина, которая дралась с Мирандой Куп, вспомнила Крессида.
   Она постаралась держать себя в руках.
   – Наверное, это бордель, – продолжила Лавиния.
   – Не думаю, что твой брат должен рассказывать тебе такие вещи.
   – А как же еще я узнаю об этом? Разве ты предпочитаешь не знать, Крессида?
   Девушка вздохнула. Значит, Лавиния специально рассказывает ей об этом.
   – Да. Я хочу сказать, что лучше не знать о подобных вещах.
   – Вайолет Вейн, кажется, собирает очень молодых шлюх, и Мэтт видел Сент-Рейвена в компании трех самых молодых. Даже он считает, что это уж слишком.
   Значит, если бы Сент-Рейвен не был с ней, то тискал бы тех девушек у Крофтона? Какие же у него принципы на самом деле? Крессида изо всех сил пыталась скрыть свои чувства и, должно быть, выглядела восковой статуей.
   – По словам Мэтта, вечеринка у Крофтона была отвратительной. Мне противно признаваться, что Мэтт был там. Он приехал домой больным от пагубного зелья и восточных штучек, а еще был расстроен, что все происходило в твоем доме.
   – Это теперь не мой дом.
   – Слава Богу. – Через секунду Лавиния добавила: – Я просто подумала, что ты должна знать об этом.
   Крессида остановилась и повернулась к ней.
   – И я благодарю тебя. Герцог красив и очарователен. Он может легко разбить женское сердце. Но я не так глупа, уверяю тебя.
   – О, хорошо. Я бы не вынесла, если бы с тобой случилось то же, что и с Уинни.
   Крессида рассмеялась.
   – Даже и речи не было о браке.
   – Конечно, нет! Но, – вздохнула она, – я хотела бы, чтобы он спас меня. Я никогда даже не разговаривала с герцогом.
   – Они говорят «Добрый день» и «Отвратительная погода, не правда ли?», как и другие мужчины.
   Лавиния рассмеялась.
   – Да? Какое разочарование! – Она посмотрела на Крессиду. – Могу я признаться в одной вещи?
   – Пожалуйста, сделай это. Тогда я смогу всегда шантажировать тебя этим.
   – Не думаю, что это настолько ужасно. Знаешь, когда Мэтт рассказывал об этой отвратительной оргии, мне хотелось быть там мухой на стене, чтобы хоть раз в жизни увидеть подобную вечеринку.
   Крессида залилась смехом и была вынуждена даже прислониться к каким-то перилам, чтобы перевести дух.
   Смех залечил ее раны, и она вернулась домой в хорошем настроении. Но теперь она была намерена как можно быстрее вернуться в Мэтлок, который мог стать чем-то вроде ее панциря. Только когда она окажется там, она почувствует себя в безопасности от ее собственной глупости. Теперь она знала, как далеко могла завести ее неопытность.
   Когда их новый лакей передал Крессиде, что отец хочет поговорить с ней, она решила воспользоваться этой возможностью. Родители, казалось ей, тянули с переездом в Мэтлок, и пришло время нажать на них. Нет смысла говорить с матерью – она сделает только так, как желает муж.
   Крессида поспешила в свою комнату, чтобы снять шляпку и привести себя в порядок, а затем пошла в кабинет отца, пытаясь придумать, как лучше начать разговор.
   Отец сидел за столом, окруженный гроссбухами и документами, но, когда дочь пришла, он взял сложенный лист бумаги.
   – Это письмо от Сент-Рейвена, Кресси. Он просит продать ему статуэтки. Что ты на это скажешь?
   Крессида уставилась на письмо, как будто это была ядовитая змея, готовая к броску.
   – Статуэтки? – только и смогла выдавить она.
   – Те самые, неприличного характера. Конечно, он человек такого сорта, что может ими заинтересоваться. Что скажешь? Продадим их ему? Матери все равно.
   Отец развернул сложенный лист и протянул Крессиде. Ей пришлось взять его, взглянуть на энергичный ровный почерк и подпись – Сент-Рейвен. В своем воображении она могла почувствовать запах сандалового дерева.
   Уважаемый господин Мэндевилл!
   Вы, несомненно, знаете, что я имел честь познакомиться с вашей дочерью и оказать ей некоторую помощь. В ходе этого знакомства я узнал о том, что вам принадлежит комплект статуэток из слоновой кости. Я приобрел одну у вашей дочери и хотел бы купить и остальные.
   Также у меня оказался кинжал, который, как мне кажется, называется меч мудрости. Я приобрел его в Стокли-Мэнор и поэтому полагаю, что он ваш. Я верну его, если прикажете, но я хотел бы выкупить и его.
   Я слышал, что вы поправились от своего недомогания, и поздравляю вас с этим. Надеюсь, что мисс Мэндевилл также пришла в себя после встречи с теми головорезами, которые, к несчастью, считаются членами высших кругов общества. Уверяю вас, что она не должна опасаться последствий этой встречи.
   Пожалуйста, направьте ваш ответ в Сент-Рейвенз-Маунт, Корнуолл.
   Трис в Корнуолле. За сотни миль отсюда. Это принесло и облегчение, и боль. Знал ли он, что Крессида увидит это письмо, коснется его? Думал ли он, что это письмо может быть наслаждением, а может быть пыткой? Чего он хочет?
   – Крессида! Что ты скажешь?
   Она взяла себя в руки.
   – Думаю, мы должны отдать статуэтки ему, отец. Он в самом деле помог мне, и они не много стоят, так?
   – Теперь нет, когда они все пусты. – Он смотрел на нее слишком проницательно. – Хорошо. А меч мудрости? Он кое-чего стоит, и, в конце концов, это твое наследство.
   – Если он получил его у Крофтона, то по закону меч принадлежит ему. Я не думаю, что мы должны извлекать выгоду из его честности.
   Кустистые брови отца дернулись.
   – Честность? У герцога?
   Крессиде было все равно, какие секреты она откроет.
   – Честность. Разве его предложение не доказывает это?
   – Это может доказывать его хитрость. Он, без сомнения, думает, что я отдам ему меч в надежде на его милость. Как будто мне нужны милости герцога. – Но он посмотрел на нее и постучал по столу пальцем. – Очень хорошо. Если ты хочешь отдать меч ему, пусть будет так. Напиши ему ответ, хорошо? Напиши от своего лица.
   Крессида замерла.
   – Это будет неуместно, отец.
   – Знаешь, у меня не хватает терпения на это. Ты же не скомпрометируешь себя в деловом письме, так?
   – Да, отец. – Крессида сделала книксен и вернулась к себе в спальню, сжимая в руке драгоценное письмо. Она удержалась от вздоха, вынув лист бумаги и приготовив перо.
   Как написать? Очень формально.
   Его светлости герцогу Сент-Рейвену
   Сент-Рейвенз-Маунт
   Корнуолл
   Господин герцог, касательно вашего любезного послания насчет статуэток из слоновой кости, находящихся во владении моего отца, сообщаю: принимая во внимание ту помощь, которую вы так любезно оказали мне, мой отец просит вас принять эти статуэтки как знак нашей благодарности.
   Что же до меча мудрости, то он был получен вами от лорда Крофтона, когда тот по закону владел им, поэтому мой отец не видит причины принимать плату за него. Он настаивает на том, чтобы вы считали его своим по праву и справедливости, и считает, что вы будете достойным хранителем этого сокровища.
   «Потому что мудрость тебе понадобится, Трис Трегеллоус», – подумала она с грустью, вытирая перо.
   Она снова обмакнула его, не желая так заканчивать письмо.
   Пожалуйста, позвольте мне снова выразить свою благодарность за вашу любезную помощь в моих недавних затруднениях. Благодаря вам теперь я могу вспоминать не о боли и страданиях, а о поучительном приключении.
   Она подписала письмо, промокнула его и вернулась с ним в кабинет.
   – Хочешь прочесть мое письмо, отец?
   Он оторвался от своих бумаг.
   – Что? Нет-нет. Я уверен, что ты правильно изложила суть дела. Сложи его, запечатай и отправь.
   Крессида прижимала печать к расплавленному воску, как вдруг увидела, что отец откинулся назад в кресле и изучает ее.
   – Кресси, я должен поговорить с тобой об одной вещи.
   О Боже, неужели он узнал что-то? Он догадался?
   Она осторожно подняла печать и вернула ее на подставку.
   – Да, отец?
   Он пожевал губами, верный признак того, что ему неловко говорить.
   – Дело в том, что твоя мать и я… ну, мы думаем уехать за границу.
   Она почувствовала себя так, как будто под ее ногами обрушился пол.
   – За границу? А как же Мэтлок?
   – Мы знаем, что это твой дом, дорогая, и, возможно, мы сможем найти способ, чтобы ты могла остаться в нем в будущем, но нам бы хотелось, чтобы ты отправилась с нами в Индию.
   – В Индию?! Отец, ты не можешь! Мать хочет вернуться в Мэтлок.
   – Я не тащу ее силой, Кресси! Она хочет уехать, и с меня уже довольно Англии. Я скучаю по солнцу и запаху пряностей.
   О, это было слишком! Она наклонилась к столу.
   – Мама ненавидела Индию, и ты знаешь это. Если она едет с тобой, то из чувства долга и привязанности. Это так несправедливо – лишить ее дома и друзей, просто потому, что у тебя жажда странствий!
   Она ожидала резкого ответа на такую грубость, но он только покачал головой.
   – Я говорил ей, что она должна была рассказать тебе правду много лет назад.
   Она выпрямилась.
   – Правду? Какую правду? Расскажи мне. Я тебя прошу.
   Он вздохнул.
   – Ты была хрупким ребенком, Кресси. Ты падала в обморок от жары в Индии. Ты подхватывала болезни. Дважды ты чуть не умерла. Тебе не подходил климат, и твоя мать решила возвращаться с тобой. Я… я решил остаться ненадолго, чтобы заработать. Год за годом я говорил себе, что я скоро вернусь, но затем менял свое решение…
   Мысли переполняли Крессиду. Трис был прав насчет ее отца, но кто бы мог подумать про мать?
   – Мать ждала, пока я выйду замуж, чтобы вернуться к тебе.
   – Возможно, или я мог бы вернуться домой. Мы никогда не писали об этом прямо…
   Крессида прижала руку к голове.
   – Боже мой, неужели я была обузой всю мою жизнь?
   Он встал.
   – Нет, нет! Не думай так. В нашем браке не было большой любви, и эти годы не стали неприятными ни для кого из нас. Но сейчас, может быть, мы нашли ту любовь, которой у нас не было в молодости, и мы готовы вместе отправиться на поиски приключений. Но мы хотели бы, чтобы ты отправилась с нами.
   Он наклонился вперед.
   – Ты уже не болезненный ребенок, и в тебе есть многое от меня, тебя привлекает экзотика. Ты сможешь носить сари и ездить на слонах, есть фрукты и пряности, о которых ты никогда не мечтала, увидеть храмы, украшенные бриллиантами, втирать в свою кожу драгоценные масла…
   «Масла. О Боже!» – Крессида вспомнила ночь с Трисом.
   Но почему бы и нет? Индия – это другой мир, такой далекий от искушения, от цивилизации. Ей не придется бояться того, что она столкнется с Трисом лицом к лицу или же проявит слабость и бросится в его грешные объятия.
   – И там много мужчин, мечтающих о невесте-англичанке. Мы мигом выдадим тебя замуж.
   Крессида посмотрела на письмо, которое она смяла в гневе, и приняла решение.
   – Это в самом деле заманчиво, отец. Думаю, я бы очень хотела поехать с вами.

Глава 29

   В своем кабинете в Сент-Рейвенз-Маунт Трис перечитывал деловое письмо, которое для него было не только деловым. Он пил бренди и не обращал внимания на гору работы, которую привез новый помощник Ледерхьюма. В дверь постучал лакей.
   – Ваша светлость, прибыл месье Бурро и просит о встрече с вами.
   Боги, если Жан-Мари хочет еще денег, то ему придется прыгнуть выше головы.
   – Проведи его, – все-таки сказал Трис.
   Он положил письмо и долил доверху свой бокал. Он слишком много пил, но что, черт побери, остается делать в ожидании вечеринки, на которой он сделает предложение Фиби Суайнемер.
   Корнелия была в восторге оттого, что может устроить вечеринку в своем старом доме. Скоро она приедет сюда. Затем в течение недели будут собираться гости, в том числе Суайнемеры. Намечается бал-маскарад. Трис настоял на маскараде, не обращая внимания на возражения Корнелии. Она считала такие развлечения вульгарными. Это так и есть, но Трис хотел попрощаться с холостяцкой жизнью с блеском.
   И это значит, что Крессида будет в безопасности.
   Ему удалось узнать, что маркиз Арден в самом деле женился на гувернантке. Трис выдумал предлог, чтобы навестить их в очаровательном домике, и увидел, что Бет Арден была обычной женщиной, а вовсе не чопорной герцогиней.
   От этого брака небеса не разверзлись.
   Конечно, Арден пока не герцог и, возможно, не станет им еще несколько десятилетий. Но все-таки светское общество было в шоке. Их ребенка принесли в комнату и оставили с родителями, даже без няньки, и Арден – Арден! – уверенно и с удовольствием брал его на руки.
   Трис не мог представить себе, что мисс Суайнемер будет поощрять такое возмутительное поведение.
   Через час Трис ушел, понимая, что мечтает о совсем простых и понятных любому человеку вещах, но у него нет права на них.
   Леди Арден была бедной девушкой из семьи среднего класса, но с незапятнанной репутацией. И все же об этом браке судачили. Молодая супруга смогла справиться с осуждением света. Трис не был уверен, что Крессиде это по силам. Более того, она знала, чего хочет, – жить тихой, спокойной, незаметной жизнью. А он не сможет дать ей этого.
   Вошел улыбающийся Жан-Мари.
   – Кузен, – сказал он по-французски и поклонился. Трис кивнул.
   – Чему я обязан столь сомнительной честью?
   Жан-Мари поднял брови.
   – Доброй воле. Умоляю тебя поверить в это.
   – Я думал, что ты уже во Франции.
   – У меня есть заказы. Я человек чести и поэтому должен их выполнить. Кроме того, считаю своим долгом попрощаться с друзьями.
   – Миранда? – спросил Трис.
   Он был удивлен возникшими между кузеном и Мирандой отношениями, а также тем, что Миранда, кажется, перестала оказывать сексуальные услуги.
   – Ах нет! Миранда едет со мной.
   Трис позволил себе выказать удивление.
   – Ты проделал весь этот путь, чтобы сообщить мне эту радостную весть?
   Жан-Мари расхаживал по комнате и остановился, чтобы рассмотреть картину на стене.
   – Нет, я проделал весь этот путь для того, чтобы оказать тебе услугу. – Он повернулся. – Недавно я встретил мисс Мэндевилл.
   Трис стал изучать бренди в своем бокале.
   – И что же?
   – А я наблюдательный. Мы с Мирандой были в лавке, выбирали ткани. Видишь ли, мисс Мэндевилл узнала Миранду. Она хорошо прячет свои чувства, но она узнала ее, это очевидно. Миранда рассказала мне про вечеринку у Крофтона и о твоем интересе к статуэткам. Все сходится. Скажи мне, кузен, что ценного было в тех игрушках?
   Трис посмотрел на него и решил сказать правду.
   – Драгоценные камни, целое состояние.
   Жан-Мари выругался, но затем пожал плечами.
   – Я не жалуюсь. Я получил достаточно. Мудрость заключается в том, чтобы понять, когда остановиться, не так ли?
   – Верно. Но мудрость часто приходит с огнем и мечом. – Трис взглянул на меч мудрости, который он повесил на стене, чтобы видеть его, сидя за столом. – Чего ты хочешь, Жан-Мари?
   – Я хочу, чтобы ты устроил вечеринку в «Ночной охоте».
   – Дом выставлен на продажу, – объявил он. – Какую проделку ты задумал на этот раз?
   Жан-Мари подошел и забрал бокал из руки Триса.
   – Ты знаешь, что Мэндевиллы отправляются в Индию?
   – Что?
   Боль утраты пронзила его. Крессида все же была здесь недалеко. Нигде не говорится о том, что герцог Сент-Рейвен не может посетить Мэтлок, использовать их знакомство как предлог для визита…
   – Зачем им это?
   – Мистер Мэндевилл – искатель приключений. Его жена, похоже, согласна ехать с ним и их дочь тоже. Я не думаю, что она всем сердцем хочет этого.
   Трис схватил его за шарф.
   – Что, черт возьми, ты знаешь о ее сердце?
   Жан-Мари вырвался и отошел от Триса на некоторое расстояние.
   – Кузен, кузен! Если я не ошибаюсь, мисс Мэндевилл любит тебя так же, как ты любишь ее. Не отрицай это! Она уедет, чтобы освободить тебя и дать возможность жениться. Ах, это великолепный роман, в лучших классических традициях!
   Трис снова выругался и рухнул в кресло. В голове пульсировала только одна мысль – он не может позволить Крессиде уехать на другой край света.
   Что же будет с вечеринкой, с предложением руки и сердца Фиби? К черту все. Он поднял взгляд.
   – К чему эта оргия в «Ночной охоте»? Мне больше не нравится заниматься такими вещами.
   – Любовь прекрасна, она облагораживает. Миранда предлагает тебе свои профессиональные способности.
   Трис уставился на него.
   – Нет, спасибо!
   – Ты не понял, – сказал Жан-Мари, – способность сыграть роль некоей гурии…
   От надежды у Триса закружилась голова.
   – Продолжай.
   – Ты все понял, нет? Ты не можешь сделать предложение мисс Мэндевилл потому, что слишком близкая связь между вами заставит людей вспомнить о гурии. Из-за Хэтфилда уже пошли слухи. Мисс Мэндевилл казалась всем такой скучной. Эх вы, англичане. У вас нет души!
   – У некоторых англичан. – Но Трис вспомнил, что до той ночи он и сам не замечал ее. Невероятно!
   – Кстати, кузен, что ты сделал с беднягой Крофтоном?
   Трис улыбнулся:
   – Ничего конкретно, но я слышал, что ему пришлось покинуть Англию. Прошумела история насчет девочки из хорошей семьи, которую увезли из дома. Слава Богу, я успел прижать Вайолет Вейн и спасти ребенка.
   – Слава Богу, действительно! Крофтон занимался таким промыслом?
   – Вайолет поставляла ему девочек, хотя клянется, что они сами хотели этого. Судя по тем, которых я встретил в ее доме, это правда. Быть обесчещенной Крофтоном – это не сахар, но он хорошо платил. Правда, я слышал и о тех, которые шли на это не добровольно. Затем объявилась Мэри Атертон. К тому моменту я уже запугал Вайолет до безумия, поэтому она пришла ко мне в ужасе. Люди, укравшие Мэри, признались, что им заплатил Крофтон. Я посоветовал Крофтону покинуть Англию, если он не хочет отвечать за все это.
   – Ты не думал., что суд признает его виновным?
   – Возможно, но виконт – все-таки виконт. Дело рассматривалось бы в палате лордов. Пэры королевства не любят выставлять друг друга на всеобщее обозрение. Представ перед судом, похитители и Вайолет Вейн могли бы придумать другую историю, и, конечно, репутация бедной Мэри Атертон была бы навсегда испорчена. Поэтому я позволил ему бежать.
   Жан-Мари подошел к столику.
   – Те, кто был в Стокли, теперь убеждены, что мисс Мэндевилл была там с тобой и что она была также моей любовницей. Невозможно убить их всех или изгнать из страны.
   – Проклятие! Об этом говорят в открытую?
   – Нет, но рано или поздно об этом будут говорить не только мужчины в клубах, но и их жены…
   – Тогда, возможно, ей будет лучше в Индии.
   – Индия не так уж далеко, да и навсегда она там не останется.
   Трис был потрясен. Несколько недель он боролся с желанием жениться на Крессиде, но теперь это желание подхватило, его словно поток.
   – Что ты предлагаешь, кузен?
   – Через неделю, – сказал Жан-Мари, – Мэндевиллы устраивают бал, чтобы отметить свой отъезд из Лондона и начало путешествия в Плимут, где они сядут на корабль. Большая часть гостей – купцы, но там будут также люди из высшего света. Несомненно, это станет заметным событием, и о нем напишут в газетах. В тот же вечер ты устроишь вечеринку в «Ночной охоте», на которую придешь со своей гурией. Об этом не напишут в газетах, но об этом узнают все…
   – И не останется ни малейшего намека на то, что Крессида могла быть со мной в Стокли. – Трис вскочил на ноги. – Боже мой, почему я сам до этого не додумался?
   – Потому что ты скучный англичанин, а не блистательный, изобретательный француз. – Жан-Мари рассмеялся. – И этот француз надеется, что, оказав тебе услугу, он положит начало дружбе двоих людей, которые могли быть близки, как братья.
   – После того как ты выудил у меня двадцать тысяч фунтов, негодяй?
   Жан-Мари снова пожал плечами:
   – А что бы сделал ты? Я поклялся моей умирающей матери сделать это.
   Трис потер лоб рукой, пытаясь решить, безумие это или реальная возможность спасти репутацию Крессиды. Конечно, можно устроить так, что она будет вне подозрений. Все остальные проблемы отступили на второй план.
   – И не забудь также, – радостно сказал Жан-Мари, – что я, хотя и не желая этого, отдал мисс Мэндевилл ее состояние. После вашей с ней свадьбы ты получишь его. Таким образом мы сведем наши счеты.
   – Твоя наглость невероятна!
   – Но неоспорима. Я – гений!
   Трис кружил по комнате.
   – Я должен буду пригласить тех, с кем надеялся больше никогда не встретиться…
   – И привлечь внимание к тому, что Крессида находится в Лондоне. Я могу сделать это.
   – И возможно, намекнуть, что Крофтон затаил злобу на мисс Мэндевилл, потому что он сделал ей предложение и был отвергнут. Он никогда не был популярен. Этому поверят. Но как будет это выглядеть, когда я начну ухаживать за ней?
   Жан-Мари обдумал и это.
   – Ты был сражен этой девушкой в Хэтфилде. Тебя пленили ее храбрость, чувство собственного достоинства и добродетель. Женщины всегда хотят верить в то, что мужчин очаровывают чувство собственного достоинства и добродетель.
   Трис рассмеялся.
   – В данном случае это правда.
   Жан-Мари наблюдал за ним.
   – Возможно, твой друг мистер Лайн сможет распространить слух, что отъезд Крессиды поверг тебя в отчаяние и ты бросился на колени перед ней и предложил ей руку и сердце. Ах, я должен был стать драматургом…
   Но Трис вспомнил о другой проблеме:
   – Боже, Корнелия…
   Жан-Мари вопросительно посмотрел на него.
   – Моя старшая кузина, леди Тремейн. Я попросил ее устроить здесь вечеринку и пригласить мисс Фиби Суайнемер, чьей руки и сердца я должен был добиться. Так я хотел положить конец своим мечтам о Крессиде.
   – Безумие, от которого ты сейчас излечился. Ты собирался поставить трагедию, но теперь у тебя есть счастливый финал. Отмени вечеринку.
   – Ты не знаешь Корнелию. Она все равно придет сюда, уверенная в том, что сможет устроить все по-своему.
   – Не пускай ее.
   – В ее старый дом? Нет я должен позволить ей продолжать приготовления. Слава Богу, я не сказал ничего Суайнемерам, но я уверен, что Корнелия намекнула им. – На минуту он задумался, а затем улыбнулся: – Я приглашу на вечеринку Крессиду и ее семью. Я объявлю о нашей помолвке на маскараде, но она, конечно, не будет в костюме гурии.
   – Увы! Мне бы хотелось увидеть это! Ты очень уверен в себе, мой друг.
   Трис удивленно посмотрел на него.
   – Теперь ничто не может встать у нас на пути.
   – Захочет ли она принять твое предложение?
   – Черт, я сам знаю, что я не лучший кандидат для этой приличной девушки. Я не могу дать ей Мэтлок, но я сделаю из «Ночной охоты» надежное убежище. Или, если она захочет, я построю новый дом. Нам не нужно будет появляться в Лондоне. Мы подходим друг для друга, Жан-Мари, как две половинки. Я знал это с момента нашей встречи.
   – Надеюсь, что так, кузен. – Жан-Мари поднял бокал, который забрал у него. – За настоящих женщин и настоящую любовь!
   Крессида готовилась к прощальному балу, не ожидая по лучить от него удовольствия. Она была против этой затеи, но ее отец был непреклонен. Они с матерью бурлили от возбуждения и радости, но у самой девушки было настроение как на поминках.
   Сегодняшний вечер положит конец ее жизни в Англии, и каждый день она все больше чувствовала, как будет скучать по ней. Ее не привлекала экзотика Индии. Храмы из золота и бриллиантов заставляли ее думать о непристойных статуэтках, об оргиях, а далее – о Трисе и боли, которую принесла их любовь.
   Расстояние не сможет заглушить эту боль, и она увезет в Индию множество болезненных воспоминаний.
   Однако что сделано, то сделано. Дом в Мэтлоке был продан, с друзьями она попрощалась, обещала им писать длинные письма.