Беверли Джо. Счастье под запретом

   Довольная ухмылка осветила его лицо. Она впервые увидела его улыбающимся и не могла не заметить, как это потрясающе меняло его. Она и сама улыбнулась в ответ, поняв, что он явно гордится собой.
   — Все произошло из-за дьявольского жеребца по кличке Баньши, — начал он и рассказал всю историю.
   Серена весело рассмеялась.
   — О, это был по-настоящему благородный поступок! Ах, как жаль, что меня там не было! Как бы я хотела взглянуть в лицо Тома. Он наверняка прямо бесился от ярости.
   — Похоже, так оно и было, — согласился Френсис, незаметно подмигнув ей. — И поделом ему. Я чуть не напустил на него жеребца, но тогда бы он точно скормил его своим собакам, а эта дикая бестия заслуживает лучшей участи.
   — Что же вы теперь будете с ним делать?
   — Бог его знает, но только верхом я на него ни когда не сяду. Подозреваю, что ему предстоит жизнь бездельника. Пусть ест мое сено и верит, что в конце концов все же выиграл гонки.
   — И вы станете содержать лошадь, на которой не будете ездить? — удивленно спросила Серена.
   — Он верно сослужил мне свою службу.
   В это время подали ужин, и они сели подкрепиться. Зная, что за ней наблюдают, Серена постаралась втолкнуть в себя суп и немного дичи, но категорически отказалась от яблочного пирога.
   Не спрашивая ее, Френсис очистил яблоко и, разрезав на четыре части, положил перед ней на тарелку.
   — Съешьте это, — сказал он.
   Первый приказ мужа. Серена вздохнула и принялась за яблоко.
   Внезапно Арабелла встала из-за стола.
   — Ну что ж, я отправляюсь спать. Мои старые кости нуждаются в хорошем отдыхе.
   Френсис поднял брови, так как не поверил в эту чепуху, но ничего не сказал, а лишь вежливо открыл тете дверь.
   — Спокойной ночи.
   — Спокойной ночи, — ответила Арабелла. Она посмотрела на племянника, как будто хотела еще что-то добавить, но промолчала.
   Френсис вернулся к столу.
   — Вы уже закончили?
   Пришла ее очередь посмотреть неотвратимой судьбе в глаза. Серена встала.
   — Да, благодарю вас. Френсис взял ее за руку.
   — Мне бы доставило большое удовольствие, если бы вы начали есть чуть побольше. Вам ведь надо думать и о ребенке.
   Серена взглянула на него.
   — Я обязательно буду. У меня был хороший ап петит… до последнего времени. Потому что все… так неопределенно.
   — Наши дела улажены раз и навсегда.
   Женщина вздрогнула от раздражения в его голосе.
   — Нет. Меня словно несет течением.
   — Положим, что меня тоже, — согласился Френсис. — Но наш курс уже выбран.
   Он коснулся кольца на ее руке.
   — У нас есть фамильное обручальное кольцо. Я скоро получу его для вас.
   Серене захотелось возразить, словно она не имела на него никакого права.
   Боже, если бы можно было повернуть время вспять! Если бы она не поддалась тому сумасшедшему порыву в спальне у Постов.
   Но в таком случае Френсис уже давно бы отделался от нее. О, он, конечно, постарался бы как-нибудь помочь ей, но тогда она никогда бы не стала частью его жизни, а это было бы так обидно…
   — Вероятно, вы хотите удалиться?
   У Серены в горле пересохло, как только она услышала командные нотки.
   — Если позволите, — продолжал он, — то одна из служанок поможет вам.
   Серена отправилась в спальню, мысленно возблагодарив Бога, что ее новый муж по крайней мере не собирается срывать с нее платье. Хотя, конечно, не так-то просто сорвать с тела добротное английское сукно… Ее мысли бесцельно метались по кругу, тщательно избегая главного, занимавшего их вопроса.
   Служанка помогла Серене раздеться и надеть простую фланелевую ночную рубашку. Серена посетовала, что не успела приобрести более привлекательное белье для такого случая. Но поймет ли Френсис это?
   Ей пришел в голову другой выход, но она решительно не желала дожидаться его обнаженной.
   Служанка расчесала и заплела ее волосы в косы, немного прибрала в комнате и вышла.
   Серена внимательно осмотрела себя. Вспомнив ярость Мэтью, когда он находил ее в постели с заплетенными косами, она тут же распустила их и тряхнула головой, дабы они рассыпались по плечам. Она вытерла вспотевшие ладони о плотную ткань ночной рубашки и забралась в теплую постель. Сердце ее бешено забилось.
   Господи, ну ведь просто абсурдно так бояться. Разве может ее новоиспеченный супруг попросить ее о чем-либо таком, чего бы она не испытала и не вынесла уже от Мэтью? И все же она страшилась. Она слишком хорошо знала, что даже исключительно цивилизованные мужчины совершенно преображаются в постели.
   В брачную ночь она не подозревала об этом… Серена скользнула под одеяло и стала успокаивать свое бешено бьющееся сердце.
   Вошел ее супруг. Он мельком взглянул на нее и, не задерживаясь, прошествовал за ширму, чтобы раздеться и умыться. Она прислушивалась к каждому доносившемуся из-за ширмы шороху, как будто это могло помочь ей решить головоломку. Спустя некоторое время он появился в ночной рубашке и присоединился к ней в постели. Он не погасил свечи.
   Воспоминания о том, как они уже были вместе в постели, нахлынули на нее жаркой волной. И как она только смела опуститься до такого?
   — Мне так жаль, — произнесла она.
   — Жаль чего?
   — Что все произошло именно так. Если бы я не… если бы только поверила, что вы не бросите меня…
   — Что сделано, то сделано, — тихо произнес Френсис. — Прекратите изводить себя хотя бы ради ребенка.
   — Я попытаюсь.
   — И может, наконец посмотрите на меня?
   — Конечно.
   — Черт побери, Серена, вы же достигли своей цели, так к чему теперь весь этот фарс?
   — Достигла своей цели?
   — Добились меня. Замужества. И я не буду злиться на вас из-за этого. Но, будь я проклят, если вы заставите меня почувствовать себя бесчестным человеком.
   Так он думал, что она соблазнила его, заранее спланировав все это?
   — Я не добивалась…
   — Увольте. Совершенно очевидно, что добивались.
   Она почувствовала, как краска стыда и возмущения бросилась ей в лицо.
   — Мне действительно жаль и себя, и вас. Но последнее, чего я хотела, так это замужества.
   Кажется, он не поверил ей. Он навалился на нее и поймал ее губы поцелуем.
   Серена оцепенела, удивленная этой внезапной вспышкой страсти.
   Она попыталась сбросить его, но он зажал ее руки так, что она оказалась перед ним беззащитной. Его губы становились все настойчивее, а тело искало близости. Тотчас ее привычные способы защиты поспешили ей на помощь, и она унеслась мыслями далеко-далеко, равнодушно отдаваясь своему супругу.
   Френсис отстранился от нее.
   — Серена? — Он был обеспокоен. — Я прошу прощения, если я…
   Но затем в голосе его появилось замешательство:
   — Не пытайтесь разыгрывать оскорбленную не винность. Вы ведь не девственница.
   Женщина заморгала, поспешно приходя в себя:
   — Я не оскорблена, милорд. Делайте все, что хотите.
   — С тряпичной куклой?
   Серена внимательно посмотрела на него.
   — Вы просто испугали меня.
   Злость исчезла из его глаз.
   — Извините. Терпеть не могу лжи.
   — Я не лгала.
   — Ладно, забудем, — вздохнул Френсис. — Сделанного не воротишь.
   Он коснулся ее локона и нежно провел по нему пальцами, изучая его как большую ценность.
   — Они даже мягче, чем я думал…
   — Надеюсь, вам нравится. Я хотела бы доставить вам удовольствие.
   — Разумеется.
   Но сказано было равнодушно, без интереса.
   Серена не знала, что и делать. Она, которая была натаскана доставлять всевозможные эротические удовольствия, а уж подчиняться умела как никто, — она растерялась! Потому что любое ее действие тут же навеет воспоминания об их первой ночи, когда он счел ее дешевой шлюхой.
   И женщина сделала единственное, что показалось ей безопасным.
   Она давным-давно перестала стыдиться своего обнаженного тела, лишь ненавидела возникающую из-за этого уязвимость. Но они были здесь одни и Френсис не превратился в монстра…
   Серена стянула с себя ночную рубашку. Освободившись, тряхнула головой, и волосы рассыпались по плечам. Тут она заметила огонь в его глазах и расслабилась. Все будет хорошо.
   Серена стала на колени, так, чтобы Френсис мог рассмотреть ее. Ее считали красавицей, и она молилась, чтобы и он не разочаровался в ней. Мэтью всегда интересовался ее грудью. Она была пышногрудой, а за последние недели грудь значительно увеличилась в размерах. Она с любопытством посмотрела на Френсиса и перехватила его горящий взгляд.
   — Ты просто необыкновенная, — сказал он, правда, без особого восторга.
   Френсис нерешительно протянул руку и обхватил ею одну грудь, нежно погладив, словно проверял, какова она на ощупь. И эта нерешительность глубоко растрогала Серену. Ей в жизни не довелось испытать ничего подобного. Она наклонилась и замерла в ожидании его ласк.
   Мужчина поднял на нее глаза, когда слегка загрубевшими пальцами коснулся ее соска. Она судорожно перевела дыхание, и тут же его глаза потемнели от страсти.
   Френсис нежно подтолкнул ее, чтобы она снова легла на спину, сдернул одеяло, чтобы видеть ее полностью. Затем стащил с себя ночную сорочку. Серена взглянула на него и восхитилась, понимая, что практически ничегошеньки не знала о мужском теле.
   Мэтью редко раздевался догола в постели, но и тогда был гораздо больше укрыт.
   Ее новый муж был прекрасен, как языческий бог. Его изумительный, мускулистый торс красиво переходил в широкие плечи. Странно, но раздетым Френсис казался куда мощнее, чем одетым. Серена скользнула взглядом по его гениталиям, заметив, однако, что он уже достаточно возбужден. Это было и облегчением, и угрозой.
   К ее величайшему удивлению, он вовсе не принялся тотчас же искать себе облегчения. Вместо этого Френсис изучал ее глазами и руками, как будто каждый изгиб ее тела, каждый сустав был только что открытым чудом. Его прикосновения были необыкновенно легки и приятны, а восхищенный взгляд почти заразителен. Серена почувствовала, что перед ней преклоняются.
   Его рука остановилась наконец на нежной выпуклости живота.
   — Ты уже чувствуешь что-нибудь?
   — Нет.
   — Когда почувствуешь, сразу же скажи мне. Я хочу все знать о ребенке, прежде чем он родится.
   Инстинктивно она накрыла его ладонь своей и прижала ее к животу.
   — Это твой, — сказала Серена.
   — Я знаю.
   — Откуда?
   Френсис посмотрел ей в глаза и слабо улыбнулся.
   — Не знаю откуда, но почему-то уверен. Тебе не нравится, когда тебя целуют?
   Серена была не готова к подобному вопросу и хотела было солгать, но поняла, что не сможет.
   — Мне не нравилось.
   Он быстро прильнул к ее губам, а затем принялся целовать ее грудь.
   Игривая нежность, с которой его губы касались ее кожи, совершенно смутила Серену. Она уже думала, что супружеское ложе вряд ли подарит ей какие-нибудь сюрпризы, но впервые в жизни столкнулась со столь бережным изучением своего тела.
   Но и этот опыт ее немного пугал. Серена ведь не знала, как вести себя при этом, и боялась совершить ошибку. Быстрого взгляда вниз хватило, чтобы понять, что Френсис уже готов к соитию, тогда почему же он тянет? Что ему нужно от нее?
   Она почти не замечала того, что он делал с ней, хотя прикосновения его нежных губ возбуждали ее. Затем Френсис осыпал поцелуями ее живот и зарылся в мягкие вьющиеся волосы на ее лобке.
   — Тебе нравится?
   Серена знала, о чем он спрашивает, и подумала было солгать, но решила говорить ему только правду.
   — По-настоящему? Нет. Но ты можешь продолжать, — серьезно сказала она.
   Френсис вздохнул, взял ее руку и разжал стиснутый кулачок. Она же только сейчас сообразила, что сжала ее.
   Дура, ругнула Серена себя. Неразумная.
   Френсис отпустил ее руку и продолжил беспокойное изучение ее тела. Его пальцы слегка дрожали, что было неудивительно. Он, наверно, в отчаянии. Чего же он хочет?
   Френсис внезапно скользнул вверх, чтобы взглянуть ей прямо в глаза.
   — Что же тебе тогда нравится? — решительно спросил он.
   Но у нее не было ответа на этот простой вопрос.
   — Ну же, Серена. Просто намекни. Это не та игра, в которую мне нравится играть.
   Серена взглянула вниз и увидела, что он возбужден сверх меры, потемнел от прилившей крови. Не в состоянии придумать что-нибудь еще, она потянулась к нему. Но Френсис оттолкнул ее руки прочь.
   — Чего тебе надо от меня? — простонала женщина. — Я сделаю все, что хочешь.
   Френсис тяжело вздохнул и, не произнеся ни слова, раздвинул ей ноги.
   Из-за возбуждения он был неловок, Серена опустила руку, чтобы помочь ему, и приподнялась ему навстречу.
   Все его тело затрепетало, когда он погрузился в нее. Глаза у него закрылись, и Френсис не то вздохнул, не то простонал. И опять его реакция была совсем не похожа на Мэтью, но это не испортило ее радости.
   Серена подладилась под его ритм, используя мускулы и руки, чтобы утроить его удовольствие. Когда она наблюдала за Мэтью, то испытывала лишь отвращение и страх, стремясь избежать его гнева. Но с Френсисом это доставляло ей неизъяснимое наслаждение, почти как его собственный экстаз. Серена была поражена, как сладостно ей от того, что он настолько нуждается в ней.
   Она почувствовала, что он вот-вот изольется, и сжала ноги, чтобы продлить удовольствие.
   Его глаза тут же широко раскрылись, не то умоляя, не то удивляясь. Они застыли, зачарованно глядя друг на друга, пока Серена не расслабилась, чтобы муж достиг своей долгожданной цели.
   Френсис вскрикнул и рухнул на нее, дрожа всем телом и обливаясь потом. На сей раз не было никакого горького осадка и поспешного бегства. Серена нежно и любяще погладила его повлажневшие кудри и поцеловала содрогавшееся от экстаза тело. Серена и сама не верила, что так наслаждалась его судорогами страсти, и ей захотелось повторить это снова.
   Она вовсе не будет возражать, как бы часто Френсис ни желал ее, потому что наконец познала радости супружеской постели.
   Медленно и устало мужчина приподнялся, чуть сжав зубами ее сосок. Он улыбнулся ей, нежным движением отвел прядь волос с ее лица, но тут же в его сияющих глазах мелькнула тревога.
   — А как же ты?
   — Я?
   — А как же твое удовольствие?
   — Мне очень понравилось.
   Она, в свою очередь, убрала его черные пряди, упавшие на лоб, и улыбнулась:
   — Правда, Френсис. Это было чудесно.
   Все еще продолжая хмуриться, он легким поцелуем коснулся ее губ.
   — Мы еще подумаем над этим. А сейчас я устал как никогда в жизни.
   Он перевернулся на спину, потянув ее за собой, и она так и осталась в его объятиях. На мгновение она даже оцепенела от неожиданности, потому что с ней никогда еще такого не проделывали. Но Серена позволила ему крепко прижать ее к себе, и они будто срослись, став единой плотью, но как-то совершенно по-иному, не так, как во время совокупления, а намного лучше, восхитительнее.
   Серена наслаждалась ощущением их молодых, здоровых тел, скользких от пота. Она слышала, как ритмично билось сердце Френсиса, обоняла запах пота, смешанного с запахом естества. Странно, до сегодняшнего дня подобный аромат неизменно вызывал у нее отвращение, но теперь она с удовольствием вдыхала его.
   Он нежно гладил ее спину, доводя ее до такого восторга, какого она еще никогда не испытывала. Френсис подарил ей совершенно неизведанные доселе ощущения.
   Серена затруднялась назвать их или четко обозначить, но ощущения были поистине потрясающими.
   Френсис почувствовал, что его жена уснула крепким сном, но не мог оторваться от изучения ее восхитительного тела.
   Он с удивлением заметил, что его, казалось, невероятная усталость давным-давно куда-то испарилась, но разве он чудовище, чтобы снова вызывать Серену на близость, особенно если это доставило ей так мало удовольствия. Френсис, нахмурившись, посмотрел на нее, гадая, что же он сделал не так. Теоретические знания, конечно, хорошо, но все чудо происшедшего заставило его почувствовать себя ребенком-несмышленышем.
   Удивленным, но быстро схватывающим все ребенком.
   Хотя Френсис и избегал случайных связей, но никогда не считал невежество добродетелью. Николас однажды заметил, что там, где от невест ожидают невинности и полной неосведомленности, мужчина просто обязан быть и знающим, и мудрым. Френсис взял это замечание на вооружение и много читал, чтобы расширить свои знания физиологии. К тому же его неплохо просветили Шалопаи своими откровенными рассказами.
   Но, очевидно, этого было недостаточно. Вероятно, ему стоило найти какую-нибудь опытную женщину типа Бланш и поучиться у нее. Ясно было, что он что-то делал не правильно.
   Даже в пылу страсти он четко ощущал, что Серена лишь угождает ему, демонстрируя потрясающий опыт. Вероятно, подобного мужчина вправе ожидать от шлюхи, но не от жены.

Глава 10

   Серену разбудил колокольный звон, и она сообразила, что сегодня воскресенье. Солнечные лучи проникали сквозь шторы, а часы на камине показывали девять. Ее муж по-прежнему лежал рядом с ней и как раз открыл глаза.
   Она осторожно взглянула на него.
   — Я обычно не такая соня, поверьте.
   Френсис улыбнулся.
   — Наверно, это я такой.
   Повеселев, женщина улыбнулась в ответ.
   — Почему-то я не верю этому. Но мы, наверно, все равно должны встать и сходить в церковь.
   — Верно.
   Серена с удивлением поняла, что чувствует себя необычайно счастливой. Конечно, будущее представлялось ей весьма неопределенным, но она счастлива, что теперь у нее есть опора в жизни. Френсис.
   Он уже не бросит ее. Отныне она твердо знала это. Френсис поймал ее локон и накрутил на палец.
   — Думаю, что нам обоим нужно было хорошенько отдохнуть. Я целые дни провел в дороге, а тебе при шлось поволноваться.
   Серена посмотрела на его сильную загорелую руку.
   — Ты прав.
   — Я бы приехал гораздо раньше, если бы тетя Арабелла была поконкретнее.
   Серена решила не рассказывать ему, почему Арабелла не стала чересчур откровенничать. Еще обидится, потому что он был добрым человеком. Она не привыкла иметь дело с добрыми мужчинами, но очень хотела бы научиться.
   Френсис отпустил ее локон.
   — Поскольку ты не привыкла быть соней, то и вставать тебе придется первой.
   Серена уставилась на него.
   — Почему?
   — Я хочу поглазеть на тебя.
   Женщина рассмеялась и выпрыгнула из кровати, чтобы выпрямиться перед ним в полный рост.
   — Глазейте, сэр. Скоро я буду напоминать надутый пузырь.
   — Сомневаюсь, — рассеянно вымолвил Френсис, внимательно разглядывая ее. — Боже, какая же ты красивая. У тебя абсолютно совершенные формы…
   Серена правильно поняла выражение его глаз.
   — Вообще-то еще не так поздно…
   Френсис покраснел, как будто пойманный на каком-то преступлении.
   — Да нет, уже поздно. Арабелла, наверно, поднялась вечность назад. Прекрати искушать меня, негодница, и накинь на себя хоть что-нибудь.
   Сконфуженная Серена натянула короткую нижнюю шелковую юбку и взглянула на него.
   — Так лучше?
   — Немного, — сухо сказал Френсис, вылезая из кровати.
   И когда мужчина прошел к стулу, где лежали его вещи, Серена украдкой использовала шанс рассмотреть его получше. Френсис повернулся и поймал ее за подглядыванием, но лишь улыбнулся.
   — И как я, нравлюсь тебе? — спросил он.
   — Ты очень красив, — искренне призналась она. Он был необыкновенно элегантен, этот сильный, мускулистый мужчина, а двигался с чарующей грациозностью. Френсис слегка покраснел.
   — Вряд ли. Я слишком костляв.
   — Я так не думаю.
   Явно смущенный, он повернулся и стал одеваться.
   А Серене страстно захотелось погладить его мускулистые ягодицы. Она с большим сожалением наблюдала, как на них натянули брюки.
   Женщина вздохнула и принялась одеваться.
   Супруги помогли друг другу застегнуться, завязать и поправить одежду, как настоящие служанка и камердинер. И хотя оба при этом помалкивали, Серене подумалось, что им обоим по душе такая помощь. Как сближают подобные мелочи!
   Как странно! Она всегда избегала внимания Мэтью по отношению к себе, в чем бы оно ни выражалось.
   Френсис расчесал ее длинные волосы с ловкостью опытной служанки, и Серена чуть не замурлыкала от удовольствия.
   — Нравится? — мягко спросил он, наблюдая за ней в зеркало.
   Как она могла отрицать очевидное!
   — Я научусь, — пообещал он. — Я заставлю тебя терять голову в моих объятиях, Серена!
   Она чуть не заспорила с ним, что вовсе ничего не утаивает от него, но вдруг поняла, чего он хочет. К несчастью, Серена знала, что такую страсть, какой он жаждал, нельзя разыграть или изобразить. А когда Френсис отдал ей щетку, она начала закреплять волосы в прическе и размышлять, станет ли она такой женой, какая нужна лорду Мидлторпу, или же Мэтью Ривертон успел изничтожить это в ней за восемь лет узаконенного рабства.
   Когда они вышли к завтраку, Арабелла внимательно посмотрела на них, но ничего не сказала. Как Френсис и ожидал, она уже позавтракала, так что они наскоро поели и отправились пешком в красивую церковь на воскресную службу, а затем снова пустились в путь.
   Поездка в Лондон была кратковременной.
   Когда они проезжали окрестности столицы, Серена, завороженная и возбужденная, не отрывалась от окна. Женщина видела бескрайние поля, ряды аккуратных новых, красивых домиков, фабрики, производящие тысячи вещей, необходимых людям.
   А вскоре они оказались в самом городе. Это было странно возбуждающее, но и страшное место, не из-за своих размеров и суеты, а потому что именно здесь Серене придется играть роль леди Мидлторп. Более того, вдруг сообразила она, именно здесь она может встретить кого-нибудь, кто знал ее как хорошо вышколенную женушку Мэтью Ривертона.
   Лишь горстка мужчин и несколько представительниц полусвета приглашались навестить Стоукли-Мэнор, но эти мужчины принадлежали большей частью к верхушке общества — именно с такими Мэтью обыкновенно имел знакомство и искал их одобрения. Правда, она подозревала, что в табели о рангах они занимали самые последние ступеньки и вряд ли могли считаться респектабельными, но ей совершенно не улыбалось столкнуться с кем-нибудь из них. И если такой мужчина начнет сплетничать о том, что творилось в Стоукли, общество повернется к ней спиной.
   Так что лучше бы Серене отправиться в поместье Френсиса, несмотря на свекровь. Вместо этого карета подкатила к дому номер 32 на улице Хертфорд, красивому оштукатуренному особняку в форме буквы "П", с блестящими окнами и отполированным молоточком для стука в дверь. Наверно, Френсис известил о скором приезде и его ожидали.
   Как бы подтверждая мысли женщины, черная лакированная дверь распахнулась, и из нее высыпали несколько слуг, поспешивших помочь своему хозяину. Они не выказали никакого заметного удивления при виде новой виконтессы Мидлторп.
   Внутри дом оказался таким же приятным и ухоженным, как и снаружи. Просторный холл был украшен позолотой, прекрасными орнаментами и со вкусом подобранными картинами. Очень красивая широкая дубовая лестница начиналась прямо у ног Серены, а затем уходила в оба крыла.
   Ее нежно подтолкнули мимо кланяющихся слуг вверх по лестнице.
   Арабелла и Френсис болтали о каких-то пустяках, а Серену словно заворожил громадный портрет, висевший на том месте, где лестница разделялась. Он изображал торжественно одетых мужчину и женщину, которые могли быть только родителями Френсиса.
   Его отец казался весьма приятным мужчиной, и что-то в выражении его лица сильно напоминало Френсиса. А мать была ослепительно величавой. Ее совершенную красоту мастерски передал художник, но даже в масляных красках и на холсте она пугала.
   Серена так и застыла перед портретом. Френсис осторожно потянул ее вперед.
   — Жутко, да? Ее бы повесить куда-нибудь в безразмерную комнату, на нее можно смотреть только издали.
   — Но они выглядят отличной парой.
   — Так оно и было. Мой отец, правда, был по натуре более энергичен, чем это можно разобрать на портрете. Но матушка прямо как живая. И выглядит почти так же, даже двадцать лет спустя.
   Серена вздрогнула, но утешила себя, что теперь хотя бы узнает свекровь при встрече, что даст ей возможность удрать и спрятаться под лестницей.
   Спустя несколько мгновений они оказались в великолепной гостиной с белыми стенами и расписным потолком. Хотя и здесь царила очаровательная непринужденность, Серена сразу же поняла, что этот непринужденный стиль хорошо сохранили. Она никогда не решится передвинуть даже вазу в такой комнате.
   — Какой у вас милый дом, милорд, — сказала она, с удовольствием усевшись в кресло, обтянутое розовым шелком с набивным рисунком.
   — Френсис, — ласково поправил он. — Мне очень приятно, что он тебе нравится, потому что теперь это один из твоих домов.
   — Да, конечно, — промямлила она, скрывая внутреннюю дрожь. Серена уже догадалась, что эту комнату — как и весь дом — кто-то создал собственноручно и очень ценил. И этим кем-то была, конечно, мать Френсиса, которая наверняка возненавидит чужую женщину, посягнувшую на роль хозяйки.
   Особенно если эта незнакомка была вдовой Мэтью Ривертона.
   Когда дворецкий и служанка внесли поднос с чаем и всевозможными булочками, Серена заставила себя распорядиться чаем на правах хозяйки дома. Если она не справится с такой мелочью, то провалится окончательно.
   — Вот умница, — спокойно отреагировала Арабелла, — не боги горшки обжигают. Вперед, красавица, за дело.