Беверли Джо. Счастье под запретом

   Та, казалось, была счастлива видеть ее, но отнюдь не собиралась отсиживаться на коленях Серены. Ей было гораздо интереснее поиграть с мячиком, катая его по комнате и периодически загоняя под мебель. Когда он укатился под кровать, она заливисто залаяла, бешено виляя коротким хвостом.
   Несмотря на все свои тревоги и печали, Серена весело смеялась. Объявили о визите Бет. Бет с порога начала хохотать, а вскоре обе леди уже лежали на полу вместе со щенком, пытаясь достать мячик.
   В комнату внезапно вошла мать Френсиса.
   — Что здесь происходит?
   Воплощенная элегантность, она оторопело смотрела на них, затем резко повернулась и вышла.
   — О Боже мой, дорогая, — простонала Серена, возвращаясь к повседневным заботам.
   Бет хихикнула.
   — Она, наверно, приняла нас за служанок.
   И снова полезла за мячом.
   Серена хотела было побежать за свекровью и попытаться извиниться, но передумала. Вряд ли от этого будет какой-то прок. Похоже, ей никогда не удастся завоевать расположение матери Френсиса. И как только они будут уживаться в Торп-Прайори, уму непостижимо.
   Наконец Бет нащупала торчащую тряпочку и вытащила за нее мяч. Она бросила его через комнату, и щенок помчался за ним, яростно подпрыгивая и лая. А Бет так и осталась сидеть на ковре, подбирая выпавшие из волос шпильки.
   — Она восхитительна! Я непременно заведу собаку/
   — Волкодава? — поинтересовалась Серена, от кинувшись на спинку дивана. Она почувствовала себя с Бет как раньше, в школьные дни. Ах, если бы вернуть то невинное время снова!
   — А почему нет? Мне все равно какая порода, а Люсьен не переносит на дух комнатных собачек.
   Серена посмотрела на Бет искоса.
   — Твой муж просто сокрушает величием. Я бы наверняка побаивалась его.
   — Ты права, — согласилась Бет. — Но все искупает его пылкая натура и доброе сердце. Он очень похож на своего жеребца Викинга — великолепное происхождение и воспитание, но тем не менее всего лишь жеребец.
   — Почему ты вышла за него замуж?
   Бет спокойно посмотрела на нее.
   — А почему ты забеременела?
   Серена даже заморгала от неожиданности. Да-а, Бет всегда была умницей. Очевидным ответом и на тот, и на другой вопрос было бы — «потому что люблю». Но в ее-то случае это не так. Интересно, а как у Бет?
   — Ты любишь его? — осмелилась спросить она.
   — Да, — промолвила Бет и добавила весьма будничным тоном:
   — До сумасшествия. Правда, временами это жутко мешает объективности.
   Она поднялась на ноги.
   — Ну, ты готова к сегодняшнему походу в театр? Это будет шанс блеснуть перед всеми.
   Серене и хотелось бы выказать энтузиазм, но она боялась, что ее пасмурное лицо выдаст ее.
   — Это же необходимо, — равнодушно ответила она.
   — Верно, так что перестань кукситься, Серена. Ты должна познакомиться с людьми и оставить о себе прекрасное впечатление, прежде чем пойдут всякие сплетни. Но ведь Френсису нельзя тянуть с официальным объявлением о женитьбе, так что время поджимает.
   — Значит, скоро моя бывшая фамилия станет известна каждому.
   — Вот именно.
   Серена поймала Бренди и прижала к себе, пытаясь найти утешение. Щенок уже устал бегать и послушно позволил потискать себя.
   — Бет, а что касается бывших дружков Мэтью…
   — Тут нет причин для тревоги. Мы собираемся вращаться в высших сферах…
   — Ты не понимаешь, — прервала ее Серена. — Они наверняка успели увидеть предостаточно… Мэтью имел привычку…
   Она так и не смогла произнести хоть одно предложение до конца. Язык отказывался повиноваться ей.
   — Не важно, — поспешно проговорила Бет. На ее щеках выступили красные пятна. — Эти людишки не имеют никакого веса в обществе. А теперь — к делу. Я привезла тебе несколько своих вечерних платьев. Думаю, они прекрасно подойдут во всем, кроме длины.
   Она ухмыльнулась.
   — С грудью тебе тоже повезло больше, чем мне, хотя, кажется, она у меня растет каждый день. Давай пойдем в твою комнату?
   Серена выбросила все тревожные мысли из головы, решив довериться Бет. Она рассудила, что вряд ли кто поймет ее образ жизни в Стоукли-Мэнор, и не горела желанием просвещать кого бы то ни было.
   Бет пришла со своей служанкой и с огромным количеством картонок. Вскоре комната Серены превратилась в роскошное ателье. Бет подхватила желтое платье и приложила к подруге.
   — Я так и знала, что тебе пойдет этот цвет, — торжествующе произнесла она, — а юбки такого простенького фасона легко подшить. Надень-ка его, а Редклиф подколет, где надо, булавками.
   Серена подавила желание запротестовать, и вскоре служанка помогла ей надеть великолепный наряд. Он состоял из нижнего платья плотного шелка цвета старого золота и двух верхних юбок — одна короче другой и более светлых тонов. Средняя была из тонкого подкладочного шелка, а верхняя — из тончайшего золотистого кружева.
   Серена изумленно смотрела на свое отражение в зеркале, поражаясь красоте представшей перед ней женщины. При малейшем движении шелк переливался.
   — Это слишком прекрасно…
   На ее возражения даже не обратили внимания.
   — Так, понадобится несколько стежков на талии, миледи, — деловито заявила Редклиф, достав булавки. — А если вы одолжите леди Мидлторп свою бронзовую шаль из зефира, чтобы перекинуть через плечо и завязать на талии, то можно будет прикрыть все стежки, если они будут сборить.
   — Замечательно, Редклиф, — одобрила Бет, стоя на коленях и подворачивая подол на нужную длину. — Надо укоротить юбку на три дюйма, но верхние оставим как есть, потому что времени в обрез. Справишься до вечера?
   — Конечно, миледи.
   Платье быстро свернули и унесли, а другое — зеленое — принесли для примерки. Серена не понимала, как Бет могла без сожаления расстаться с такими чудесными нарядами.
   — Теперь эти платья будут навсегда испорчены для тебя, — сказала она со вздохом.
   — И слава Богу. Желтое и вполовину не шло мне так, как тебе, да я и надевала-то его всего раз.
   Бет понимающе взглянула на удивленное лицо Серены.
   — Если ты чувствуешь угрызения совести, то просто обязана прийти и проверить мой гардероб. Он забит платьями, которые я никогда не надену второй раз. Смешно, но такова плата за высокий титул. Но по крайней мере мы даем работу уйме портных, да и я не скуплюсь, доплачиваю специально, чтобы создать хорошие условия для работы, так что моя душа спокойна.
   Кажется, она говорила правду. Серена пощупала великолепную ткань кремовой и коричневой расцветки.
   — Тогда мне остается лишь поблагодарить тебя. У меня никогда в жизни не было подобных платьев.
   Перед ее мысленным взором мелькнуло видение чудесного свадебного платья, но тут же его вытеснили воспоминания о последующих пошлых прихотях супруга.
   Из задумчивости ее вывело рычание. Она поискала глазами Бренди, поражаясь, как такой крошечный щенок мог издавать столь грозный рык. Когда она наконец заметила среди вороха платьев щенка, Бренди напала на чудесный капор Бет, упавший на пол.
   — О нет! — взвизгнула Серена и потянулась к капору, но Бренди удалось оторвать от шляпки только вместе с украшением из перьев, крепко зажатым в маленькой челюсти собаки.
   — Отпусти немедленно, плохая девочка! Отпусти, кому я сказала!
   Серена заставила Бренди разжать зубы. Бет только хохотала.
   — Она так гордится собой, ты только посмотри! Кажется, вы завели прекрасную охотничью собаку.
   — Бет, ради Бога, извини. Она сломала вот это перышко.
   — Ах, оставь, все это мелочи, уверяю тебя. Но разве не странно, что столь крошечное существо уже рождается с определенными инстинктами?
   Серена позвонила, чтобы поваренок забрал щенка, пока он не наделал новых бед, а затем примерила еще несколько платьев. Однако разговорить ее Бет так и не удалось. На ее плечи лег еще один тяжкий груз. Безобидная болтовня навела ее на эту странную мысль. Неудивительно, что Френсиса так выводила из себя вся их ситуация. Мало того что он потерял свою избранницу — даже если он не любил леди Анну, он не мог отрицать, что Анна обладала всеми теми качествами, которые он желал бы видеть в своей жене, — так еще и обрек себя на скандал, и в довершение в его детях будет течь кровь рода Олбрайтов.
   Сама Серена никогда не причисляла себя к Олбрайтам, потому что унаследовала внешность и темперамент матери. Но ведь нельзя не признать, что ее дети, возможно, вырастут очень похожими на Тома или Вилла.
   Уж леди Анна, несомненно, не носила в себе столь непривлекательных черт.
   — Ну а как теперь насчет украшений? — спросила Бет. — У меня их тоже уйма.
   — Нет, нет. Френсис купил мне топазовое ожерелье и сережки, они должны прекрасно подойти.
   — Вместе с Бет они проверили содержимое шкатулки.
   — Так, у меня есть несколько браслетов и других мелочей из слоновой кости, они тоже должны подойти, — непреклонно заявила Бет. — Думай об этом как о нашем оружии, Серена. Люди будут судить по одежде, так уж они устроены. Если ты будешь выглядеть уверенной и богатой, они такой тебя и воспримут.
   — Но я-то вовсе не уверена в себе.
   — А ты гони прочь такие мысли. Я никогда не чувствовала себя маркизой, но выучилась хорошо играть свою роль.
   Она порывисто обняла Серену, словно принимая близко к сердцу все ее тревоги и опасения.
   — Тебе абсолютно не из-за чего волноваться, дорогая, — твердо внушала она Серене. — Ты теперь одна из наших, ты — Шалопай. И ты в безопасности от «ужаса в ночи, чумы, бродящей в темноте, и гибели, поджидающей в полдень». Просто доверься нам. Ладно?
   Серене ничего не оставалось, как кивнуть.
   Бет вскоре ушла, но ее слова застряли в мозгу. Серена умом понимала правоту подруги, но чувствовала себя изголодавшейся бродяжкой, подглядывающей за пиршеством. Только она нуждалась не в яствах, а в безопасности и спокойствии. И она видела их, обоняла их дразнящий аромат и почти вкусила их, но не была уверена, действительно ли они предназначались ей.
   Да и заслужила ли их она?
   Вернулся домой Френсис и с трогательной заботой попытался рассеять ее меланхолию. Они поболтали о платьях, о Шалопаях и о щенке. Френсис хохотал над крадущейся походкой щенка и был так дружелюбен, что лучшего и не пожелаешь, но Серена чувствовала нереальность происходящего. Она пришла к заключению, что он решил скрывать свое разочарование в браке. Неужели это и станет их образом жизни? Мать Френсиса присоединилась к ним за ланчем и была тоже безупречно вежлива. Она согласилась примкнуть к компании, которая ехала в театр, с таким видом, словно приносила себя в жертву.
   Когда она отправилась с визитом к подруге, Серена не удержалась и спросила:
   — Френсис, ваша мать будет жить с нами?
   — Она заморозила тебя, да? — спросил он, ни чуть не оскорбившись. — Знаешь, это — проблема. В городе мы можем снять какую угодно квартиру, но в деревне такой возможности нет, а моя мать слишком привязана к Прайори, чтобы покинуть его. Видишь ли, они с отцом сами построили его.
   — Построили дом?
   — Начиная с фундамента. Мой отец унаследовал особняк времен Тюдора, который раньше был монастырем. Полагаю, дом был настолько стар, что просто рассыпался на глазах. Древесные жучки и прочее. И они решили строиться заново. Чертежи, планировка и строительство заняли первые пять лет их брака, и боюсь, в это они вложили всю свою душу. Моя мать очень любила отца.
   — Понимаю, — тихо сказала Серена. Но от этого ее будущее не выглядело более привлекательным.
   — Я не теряю надежды, что она снова выйдет замуж — она все еще красива по-прежнему, — но сомневаюсь, что она покинет Прайори или найдет за мену отцу.
   — Я приложу все силы, чтобы жить с ней в согласии, — ответила Серена. — Для тебя — все, что хочешь, дорогой.
   Она вдруг поймала себя на мысли, что ужасно хотела бы тронуть его сердце…
   — Наверное, станет немного легче, когда родится ребенок, — сказал он словно издалека.
   «А нам тоже станет легче?» Серена пожалела, что не смеет коснуться его, позволить себе вольность, сделать приглашающий жест… Боже милостивый, такие мысли в середине дня. Она быстро поднялась из-за стола.
   — Я, пожалуй, пойду отдохну.
   Тут она сообразила, что снова возводит между ними свою усталость. Господи, это все равно что захлопнуть дверь спальни прямо у него перед носом.
   — Замечательная идея. Нам предстоит сегодня поздний выход в свет.
   Френсис тут же поднялся, собираясь проводить ее до двери, но остановился и взял ее руку, чтобы поцеловать. Это был не обычный поцелуй вежливости. Другой рукой он ласково коснулся сначала ее талии, затем бедра и вдруг привлек ее к себе.
   Серена взглянула на него и надеясь, и боясь разочароваться. Френсис выглядел таким мрачным. О чем он думает?
   — Нам надо попрактиковаться в поцелуях, — хрипло произнес супруг, — может быть, мы найдем такие, которые тебе понравятся.
   Его рука замерла на ее ягодицах. Женщина почувствовала, что его чресла отвердели.
   — Поцелуй меня, — прошептал он.
   Серена обхватила его голову руками и нежно поцеловала в губы. Мужчина беспокойно прижался к ней всем телом.
   — Еще, — прошептал он.
   Она слегка приоткрыла губы и, чуть дразня, высунула язык. Френсис мгновенно наклонился и жадно впился в ее рот. Прижав ее к себе, он сделал несколько шагов, так что она спиной уперлась в стену, а второй рукой принялся возбужденно ласкать ее грудь. Супруг точно приклеился к ней своими бедрами. Она втянула его язык и немного пососала, одновременно подбадривая его скользящими движениями бедер. О да, любовь моя, позволь мне сделать это для тебя…
   Внезапно он высвободился и отпрянул с диким, горящим взглядом.
   — Извини, — хрипло произнес Френсис. Она шагнула к нему.
   — Все в порядке.
   Он отшатнулся от нее.
   — Тебе лучше уйти, Серена.
   И она ушла, вернее, убежала, борясь со слезами обиды. Неужели он так ненавидит их брак, что ему невыносимо даже искать у нее утешения и облегчения?
   Френсис уткнулся лицом в ладони. Боже, что же ему делать? Еще мгновение, и он бы взял свою жену прямо у стены, как будто уличную шлюху в аллее. Он начал нервно шагать по комнате, отчаянно пытаясь побороть приступ похоти.
   Перед его мысленным взором так и стояло лицо Серены, когда она повернулась, чтобы бежать от него прочь. Он испугал ее. А ведь ей так необходима нежность. Но все, что он мог предложить ей, было неистовое вожделение.
   Френсис велел принести свое пальто и вышел прогуляться. Чтобы не сойти с ума, надо держаться подальше от жены. Он знал, что ему будут рады во дворце Белкрейвенов, он мог бы отправиться и в один из своих клубов, но почему-то сегодня это его не привлекало. Неожиданно для себя мужчина отправился на Скарборо-Лейн к дому Бланш Хардкасл.
   Служанка Бланш почему-то изумилась, увидя его, но созналась, что хозяйка дома, и проводила его в салон. Френсис и сам удивился своему порыву — какого дьявола он здесь делает? Слава Богу, если здесь Хэл. Если же его нет, то визит Френсиса покажется странным.
   Вышла Бланш, одетая, как всегда, в белое.
   — Привет, Френсис, чем могу помочь?
   Как будто прочитала мысли Френсиса.
   — Мне нужен совет.
   Она села и пригласила его сделать то же самое.
   — Насчет твоей жены?
   — Да. Это так заметно?
   Бланш нежно улыбнулась.
   — Это и не могло оказаться простым делом.
   — Ты все равно недооцениваешь, уверяю тебя. Хэл очень будет возражать, если застанет меня здесь?
   — Пусть только посмеет и тотчас же получит приказ убираться отсюда подобру-поздорову, — ответила женщина. — Я ему не рабыня.
   — Поэтому ты и не хочешь за него замуж?
   — Кажется, мы собирались обсудить твои проблемы, а не мои. Но нет, вовсе не поэтому. Любовь связывает почище иного закона. Но любовь требует и доверия.
   — Доверие, — вздохнул Френсис. — Мне кажется, доверие появляется не сразу.
   — Да, его надо завоевывать. И оно нуждается в проверке. Но оно может возникнуть довольно быстро.
   — А если доверие подорвано?
   — Тогда требуется уйма времени и терпения, чтобы все исправить. В этом и состоит твоя проблема?
   Френсис сообразил, что у него нет повода не доверять Серене. Пусть ее действия той ночью и не были слишком мудрыми, но он сумел понять ее. А с тех пор она не совершила ничего предосудительного.
   — По правде говоря, нет.
   — Тогда все дело в постели.
   Он почувствовал, как краска бросилась ему в лицо. Ее взгляд стал лукавым.
   — По какой еще причине ты стал бы просить со вета у меня, а не у других Шалопаев?
   — Тебя это оскорбило? Прошу прощения.
   — Конечно, нет. Ни для кого не секрет, что в моей постели побывало очень много мужчин, и я хорошо изучила науку страсти. Я бы с удовольствием родилась с титулом и жила бы в добродетели, но вышло по-другому, поэтому я такая, какая есть. У меня все сложилось так: либо жить в убожестве и нищете, либо воспользоваться тем, чем Господь одарил меня при появлении на свет. Я редко жалею о том, что сделала именно такой выбор. Ну а теперь выкладывай, чем могу помочь.
   Френсис откинулся на спинку стула и неожиданно для самого себя выпалил:
   — Я был девственником, пока не встретил Серену.
   — А-а, — Бланш улыбнулась. — Как мило!
   — Мило?!
   — Да-да. — Она с улыбкой подмигнула ему. — Никому не говори об этом, но я подозреваю, что Люсьен был невинным ягненочком, когда я стала его любовницей.
   — Люсьен?
   — Видишь ли, все те веселые школьные байки, которые вы рассказывали друг другу, были всего лишь байками. Сказками. — Она улыбнулась куда-то в пространство и добавила:
   — Ему было всего девятнадцать, и он был так красив, что я с удовольствием сама бы заплатила ему, если бы могла позволить себе такого ангелочка. Думаю, что когда он предложил мне стать его любовницей, это была бравада с его стороны. Он просто сделал то, чего от него ожидали. И был несказанно удивлен, когда я согласилась. Но даже тогда он и бровью не повел, умница да и только. Но если я и не была его первой женщиной, то все равно стала первой, кто отнесся к нему с нежностью и заботой, вложив в это всю душу. Я чувствовала себя очень польщенной, понимаешь. И ощущала свою ответственность. Полагаю, он прошел у меня отличную школу.
   Женщина снова взглянула на Френсиса.
   — Серена знает об этом?
   — Нет. Вряд ли ее восхитит этот факт.
   — Почему бы и нет?
   — Она… ей все это не нравится. Занятия любовью.
   — Она отказывает тебе?
   — Нет… она… не знаю. Может быть, Серена ведет себя как положено. Откуда мне знать? Но, кажется, ей это не доставляет никакого удовольствия. Она как-то напряжена… Наверно, я что-то делаю не так.
   Бланш встала.
   — Значит, ты решил переспать со мной? Да, Френсис?
   Он резко встал и заходил по комнате.
   — Боже, нет!
   — Отлично. Потому что я по-своему очень верна Хэлу. Но я могла бы подыскать тебе другую партнершу. И опытную, хорошую.
   — Не надо. А по-другому никак не научиться?
   — Не знаю. Я убеждена, что супружеская жизнь Серены была крайне неприятной…
   — Я тоже так считаю.
   Френсис уже не столь охотно выкладывал свои проблемы, когда речь шла о его собственном невежестве, но все же рассказал ей об украшениях.
   — О-о! Бедная девочка. Но если она готова на близость с тобой, это уже говорит о многом. Надеюсь, ты не торопишься и стараешься доставить ей удовольствие?
   Дьявольщина, опять его щеки запылали. Он уже просто возненавидел вопросы Бланш, но ради Серены и ее счастья вынужден был смириться с ними.
   — Я пытался. Кое-что ей, кажется, нравится, но она никогда не увлекается настолько, чтобы потерять голову, черт бы ее побрал!
   — Возможно, первый муж наказывал ее, если она переставала контролировать себя.
   Френсис замер, ошеломленный этой мыслью.
   — Такое возможно?
   — Очень похоже, что так и было. Ривертон был пожилым мужчиной, а им иногда вовсе не легко совокупляться. Он, наверно, научил ее тому, как помочь ему, и наказывал, если ей это не удавалось.
   — И что же я тогда могу поделать?
   — Займись с ней любовью и покажи, что не собираешься обвинять ее, если что-то получается не так.
   — Даже если она не испытывает удовольствия?
   — Конечно. Ожидать этого от нее — тоже свое образное наказание, не так ли? Но не делай ничего, что ей не нравится.
   Френсис снова беспокойно прошелся по комнате.
   — Иногда я слишком желаю ее. И не могу быть таким внимательным, как хотелось бы.
   — Френсис, ты что, избегаешь ее из-за этого?
   Мужчина уловил в ее тоне шутливый упрек и по вернулся к ней.
   — Но я ведь забочусь о ней.
   Бланш подбоченилась.
   — Боже всемилостивый! Такое самопожертвование точно прикончит вас обоих! И не думай, что это решит ваши проблемы, будет только хуже. Бери ее, если хочешь, штурмом, но не забудь приласкать после и доставить ей удовольствие.
   — Говорю же тебе, я не могу.
   — Я не сказала: доведи до исступления. Я сказала: доставь удовольствие. Обними ее, приласкай, можешь даже помассировать.
   — Помассировать?
   — Да, как я тебя массировала в Мелтоне.
   Френсис был совершенно сбит с толку.
   — По-ни-ма-ю. Ты думаешь, это поможет?
   — Я уверена только в одном — воздержание не поможет абсолютно. Если тебя беспокоит сила твоего желания, есть способы получить облегчение. И я уверена, что ты хорошо их знаешь.
   Проклятие, снова он покраснел, как невинная девица.
   — Смогу ли я посмотреть тебе в глаза после этого разговора?
   Бланш весело рассмеялась.
   — Конечно, сможешь. Серена — твоя жена, Френсис, и я ни за что не поверю, что она считает тебя отталкивающим. Она будет счастлива доставить тебе радость в постели, но кроме того, ей будет и намного приятнее после. Со временем это разовьется в нечто большее, но только не сочти ее отклики обязательной целью. Мне кажется, ей на всю жизнь хватит того, что она пережила в первом браке, когда ей непрерывно приходилось добиваться поставленных мужем целей.
   — Наверно, ты права. Но твой совет слишком подозрительно совпадает с моими собственными желаниями. Что-то не верится.
   — Зря сомневаешься. Я всегда забочусь о счастье женщины в первую очередь.
   Френсис ушел и просто побродил по улицам, избегая компании и размышляя над советами Бланш. И постепенно он начал проникаться уверенностью в ее правоте. Ему не следует игнорировать Серену.
   А Френсис точно знал, что Серена несчастна. Он физически ощущал это. Брак с ним поставил ее в очень непростую ситуацию: неприязнь со стороны его матери, сомнения по поводу того, примет ли ее общество, а главное — их запутанные личные отношения. Вероятно, интимная близость помогла бы ей легче переносить возникшие сложности.
   Первым его порывом было ринуться домой и немедленно потащить свою жену в спальню, но именно его безумная тяга к ней, неистовость Желания и остановили его. Пусть уж лучше все произойдет ночью.

* * *

   Френсис еще не возвратился к тому времени, когда Серена начала одеваться для театра. Она приняла ванну, а затем служанка помогла ей надеть корсет и нижние юбки, уложила ей волосы. Служанка оказалась умелой и утверждала, что с волосами Серены можно сделать все, что пожелаешь. Как бы то ни было, она превратила густую рыжую гриву в искусно уложенные локоны и завитки, украсив прическу кремовыми кружевами и коричневатыми перьями.
   Серена решила, что лучше ей не показываться в этом наряде Бренди.
   Она внимательно рассмотрела себя в зеркале. У нее уже вошло в привычку стараться не подчеркивать свою внешность, а этот стиль был совершенно противоположным. Может быть, Серена снова олицетворяет вызов?
   И тут она вспомнила слова Гарриэт Вильсон. «Взведенный курок, нацеленный в самое сердце мужчины». Было ли уместно оружие в данной ситуации?
   Серена обратилась к служанке:
   — Пожалуйста, взгляни, нет ли лорда Мидлторпа в его комнате. Я хочу поговорить с ним.
   Удивленная служанка набросила на нее накидку и отправилась выполнять поручение. Френсис оказался дома. Он вошел, и служанка незаметно исчезла. Муж был без пиджака, воротник расстегнут, — видимо, собирался повязать галстук. Он остановился в дверях.
   — Ты нездорова? — спросил муж со сдержанной озабоченностью, но в его взгляде читалось желание.
   Серена встала.
   — Нет.
   Она с беспокойством ощутила, что смущена его видом. Полуодетый, Френсис показался ей безумно привлекательным. Пожалуй, Шалопай — самое подходящее слово.
   — Ты хотела спросить о чем-то? — нахмурясь, напомнил он.
   Серена сосредоточилась.
   — Я просто хотела узнать, как выгляжу. Это чудесное платье от Бет. Но с этой прической… не вы гляжу ли я слишком… вызывающе?
   Френсис улыбнулся.
   — Нет, дорогая, ты выглядишь настоящей краса вицей. И я сомневаюсь, что у Бет есть хоть одно платье в гардеробе, которое не подошло бы для выхода в свет.
   Серене вдруг страстно захотелось упасть в его объятия, но он был на другом конце комнаты и, по всей видимости, не собирался подойти ближе.
   — Я хочу выглядеть так, чтобы нравилось тебе, — серьезно сказала женщина. — Я знаю, как важен этот вечер.
   — Надеюсь, и для тебя тоже. Ты же хочешь, чтобы тебя приняли в обществе.
   Серена сжала накидку дрожащими пальцами.
   — Я прожила без общества столько лет, Френсис, что смогла бы прекрасно обойтись без него и дальше, спокойно живя в деревне.
   — Очаровательная идея, моя дорогая, но я почему-то сомневаюсь. Да и мне это не понравилось бы. Я привык к определенному комфорту.