Беверли Джо. Счастье под запретом

   — Это подарок. Если он тебе не понравится, то мы можем пристроить его куда-нибудь…
   Он поставил корзину на стол. Серена медленно подошла. У него просто защемило сердце, когда он понял, насколько Серена не доверяет сюрпризам. Френсис хотел бы загладить причиненные ей обиды и научить радости, но не знал, как это сделать. Он вспомнил, как она выглядела в тот день в Саммер Сент-Мартине, сидя у стены и подбадривая своих шутливых поклонников. Серена была счастлива тогда, но ее счастье испарилось, как только приехал он.
   Женщина с тревогой взглянула на него и нерешительно сняла тряпочку сверху. Тут же в ее ладонь уткнулся мокрый нос, и щенок стал царапаться, просясь из корзины.
   — О!
   Серена робко взяла золотистый клубочек на руки. Щенок понюхал ее и задергал ножками, чуть не выпав из ее рук от возбуждения. Он так восторженно замотал маленьким хвостиком, что все его тельце заходило ходуном.
   — Какая же ты прелесть! Просто восхитительная!
   Френсис перехватил ее взгляд — похоже, она обращалась к нему. И все в нем словно перевернулось от радости.
   — Так она тебе нравится?
   Серена вспыхнула от счастья. А сияющая от счастья Серена была редким, прекрасным видением.
   — Она чудесна! Спасибо!
   Она прижала щенка к груди, бормоча ему какие-то ласковые слова, и засмеялась, когда тот попытался лизнуть ее в подбородок.
   — Она уже доказала, что стоит своих денег, — сказал Френсис и вытащил из кармана перчатки.
   — Это твои, да? Она нашла их в саду и буквально заставила меня взять их.
   Серена просто засветилась от радости.
   — Какая же ты умница!
   Она взяла перчатки и встала на колени, помахивая ими перед новой любимицей.
   Френсис сел в кресло и с удовольствием наблюдал за женой, понимая, что она играет со щенком, как человек, который полностью разучился играть, но жаждет вспомнить, как это делается.
   И щенок, как оказалось, стал прекрасным стимулом для этого.
   Вот женщина села на пол, заставив щенка бегать вокруг себя, что он с удовольствием и делал, к их обоюдному восторгу. Он зарывался носом в ее юбки, вцеплялся зубами в ленточку на туфлях, а то опять принимался таскать перчатки. Серена засмеялась и легла на спину. Щенок тут же взобрался ей на грудь и обнюхал. Она захихикала и поцеловала щенка и тотчас взвизгнула, когда он потянул ее за волосы, так что сразу выпало несколько шпилек и локоны заплясали вокруг ее лица.
   Френсис устроился поудобнее и вытянул ноги, глядя на эту идиллическую картину с глубоким неподдельным наслаждением. Все же что-то хорошее получилось из этого напряженного дня, а будущее уже казалось многообещающим…
   И тут дверь распахнулась… В салон, шелестя юбками и задыхаясь от негодования, быстро прошла его мать, укутанная в меха.
   Она застыла как изваяние.
   Серена сразу же села и, словно защищаясь, прижала щенка к груди.
   Френсис вздохнул. Да-а, как кратки мгновения счастья. Он поднялся с кресла.
   — Здравствуй, мама.
   Вслед за миледи шла ее служанка, но вдова захлопнула дверь прямо перед ее носом.
   — Френсис, как ты мог!
   Она испепелила Серену взглядом.
   — Мама, познакомься с моей женой, Сереной. И если ты не намерена быть вежливой с ней, то лучше тебе сразу уйти.
   Серена поспешно вскочила на ноги, одернула юбки и попыталась привести в порядок растрепанные волосы. Вдова сверкнула на нее гневным взглядом.
   — Серена Ривертон!
   Но тут до нее дошли слова Френсиса, и она глубоко вздохнула.
   — Чаю! Мне просто необходимо выпить чаю!
   Леди Мидлторп расстегнула свою шубу и застыла в кресле.
   Серена опустила щенка в корзину и поторопилась позвонить. Когда появилась служанка, она велела принести чай.
   Френсис спокойно смотрел на пылающую от гнева мать. Разговор с ней был самой пустячной его проблемой.
   — Френсис, — сказала она наконец, — нам нужно потолковать с тобой наедине.
   Он повернулся к Серене и улыбнулся.
   — Позволь ей излить свой гнев, любовь моя.
   Френсис увидел, как Серена вздрогнула, услышав нежное обращение, а ведь оно с легкостью сорвалось с его губ. Серена закрыла корзину и собралась выйти, но у двери остановилась и повернулась к свекрови.
   — В этом нет его вины, — промолвила она серьезно. — Правда, он ни в чем не виноват…
   — Серена!
   Френсису пришлось резко прервать ее, прежде чем она признается и совершит непростительную ошибку, но его неприятно поразило, когда Серена испуганно взглянула на него. Она взволнованно проглотила остаток предложения и вышла. Теперь он уже лучше понимал ее страхи, и ему отчаянно захотелось побежать за женой и утешить.
   — Боже, Френсис, — произнесла его мать, как только дверь за молодой женой закрылась. — Ты, должно быть, спятил. Она настоящая дикарка! Валялась на полу, сверкая своими подвязками.
   — Но видел-то только я, мама, — мягко возразил он.
   — А что же теперь будет с Анной?
   Он опустил глаза.
   — Мне жаль, что все так вышло. Но она найдет еще более выгодную партию.
   — Ее родители будут страшно оскорблены.
   — Да.
   — Почему ты не женился на ком-нибудь более приличным образом? Открыто?
   Снова старая песня. Наверно, мне все же следовало дать объявления в газетах, тоскливо подумал Френсис.
   — Она беременна.
   Леди Мидлторп ахнула.
   — Ты имеешь в виду… Ты ухаживал за леди Анной и одновременно?.. Ах ты негодяй!
   — Ты, как всегда, права, мама.
   Принесли поднос с чаем. Поскольку мать сидела, уставясь в одну точку, Френсис налил чаю и подал ей. Она была просто поражена, и он не мог винить ее за это.
   Леди Мидлторп залпом осушила чашку.
   — Френсис, я отказываюсь верить.
   — Спасибо.
   Она уставилась на него.
   — Ты не мог бы объяснить мне, почему? Я думала, что хорошо знаю своего сына…
   Да-а, беседа складывалась не так просто, как он ожидал. Френсис мог бы заставить ее замолчать или просто отказаться отвечать на ее вопросы, но вряд ли это было справедливо по отношению к матери. Но и сказать правду нельзя.
   — Я тоже думал, что мы с Анной будем хорошей парой, но… Это случилось в ноябре, когда я отправился улаживать это дело с Фернклифом. Я встретил Серену, мы поддались внезапному порыву, а теперь последствия налицо. Если честно, то у меня не было другого выхода, кроме как жениться. И я прошу тебя быть доброй и терпеливой с Сереной.
   Мать испытала новое потрясение.
   — В ноябре… О нет!
   У Серены уже трехмесячная беременность, — подтвердил Френсис. — Ситуация станет совершенно очевидной, когда родится ребенок.
   Мать смотрела на него горестным взглядом, переживая настоящую трагедию.
   — Мама, все не так уж плохо, — запротестовал он. — Будут, конечно, сплетни, но такие вещи отнюдь не редкость.
   — Но ты… и Анна так… подходили друг другу!
   Френсис понял, что если он хочет мира и покоя в своем доме, то должен положить конец этим терзаниям раз и навсегда.
   — Да, мама, но я люблю Серену.
   — Правда, дорогой мой?
   — Да.
   — А она? Она любит тебя?
   — Кажется, любит.
   Боже, а ведь он всегда был болезненно честен. Николас даже дразнил его: твой характер точно соответствует имени.
   Его мать задумчиво уставилась в пространство.
   — И ты думаешь, что любовь тебя защитит, когда против тебя сейчас столько всего поднимется?
   — Я молюсь, чтобы так было. Но все не так плохо, как ты думаешь…
   — Я-то думаю совершенно верно, — возразила она, к ней вернулась ее обычная энергичная язвительность. — Арраны будут глубоко оскорблены. И я очень сомневаюсь, что хоть кто-нибудь с весом в обществе станет принимать ее. Ведь она же вдова Мэтью Ривертона!
   — Но ее семья — респектабельные дворяне.
   Френсису не удалось ввести ее в заблуждение. Холодно взглянув на сына, она процедила сквозь зубы:
   — Весь род Олбрайтов неотесанная деревенщина, без чести и без совести. Я знала отца этой девушки. Пожалуй, лучшее, что мы можем сделать, это завтра же отправиться в Торп-Прайори.
   — Боюсь, что это неудобно.
   — Ну а чего ты намереваешься добиться, сидючи тут? Сейчас никого из высшего света нет в городе, и у тебя нет необходимых связей, чтобы ввести в общество женщину с таким сомнительным прошлым!
   — Мы сегодня ужинаем во дворце Белкрейвенов. Бет Арден — подруга Серены.
   Леди Мидлторп замерла.
   — Маркиза?..
   Но тут же ее изумление сменилось презрительной гримасой.
   — Ах да, это же одна из Шалопаев. И была учительницей с пустым карманом, прежде чем поймала Ардена в свои сети и доволокла до алтаря.
   Она вздохнула.
   — Но ты мой сын, и я не позволю, чтобы ты страдал из-за… Полагаю, мне следует остаться здесь и взять на себя руководство всем этим делом, прежде чем ты наломаешь дров и все испортишь.
   Мать решительно встала и вышла из комнаты.
   Френсис рухнул в кресло, обхватив голову руками. Картины того, что могло бы случиться, промелькнули перед его измученным взором. Он женился бы на Анне Пекворт — этакая пышная свадьба, после того как месяц или два они были бы помолвлены. Их окружало бы всеобщее одобрение. И она вела бы себя в постели крайне стыдливо. И прошло бы по крайней мере девять месяцев, прежде чем родился ребенок.
   Идиллическая картина.
   Но Френсис встал и заставил себя забыть обо всех подобных глупостях. Он уже выбрал свой путь, и главное сейчас — достойно выдержать предстоящие испытания. Ни один скандал не длится вечно.
   Он отправился к Серене, чтобы сообщить ей о планах на вечер.
   — Мы приглашены на ужин? — ахнула Серена. — Но у меня же нет даже подходящего платья!
   Это была просто отговорка, конечно. От Серены не укрылась реакция матери Френсиса, и она боялась столкнуться с подобным отношением со стороны всех, кого она повстречает. В качестве Олбрайт она вызывала кривотолки, а уж как Ривертон — ниже опуститься было невозможно. И она мерила шагами комнату, утешая себя тем, что ее слишком простые деревенские платья из Сент-Мартина совершенно не годятся для высшего общества. Теперь, когда здесь наконец появилась его мать, можно надеяться, что они немедленно отправятся в деревню.
   — Твое голубое вполне сойдет. Это же узкий круг друзей.
   — Но в герцогском дворце!
   — И все равно это свои. Это Шалопаи. Поверь мне, Серена, я ведь хорошо знаю их. Совершенно не чего бояться. Я прошу прощения за свою мать…
   — Не надо! Она имела право быть ошарашенной.
   — Наверно, да. Спасибо за то, что понимаешь ее.
   Он задумчиво посмотрел на нее.
   — И я хотел бы поговорить об Анне.
   Серена жестом попыталась остановить его. Вот уж чего ей совершенно не хотелось, так это обсуждать его утерянную любовь. Но он твердо сжал ее руку.
   — Серена, я не любил и не люблю Анну Пекворт. Поверь мне.
   Она заглянула ему в глаза и поняла, что Френсис говорит чистую правду.
   — Но ты хотел жениться на ней.
   — Да. Она была бы весьма подходящей партией. Мне очень нравится и она, и ее семья. Может быть, любовь пришла бы позднее. Я, во всяком случае, уповал на это.
   Серена надеялась, что Френсис не замечает, какую боль причиняет ей своими словами, потому что он пытался быть добрым и честным. Может быть, любовь придет и к нам, робко подумала она. Серена была не из тех, кто подходит на роль жены, и он должен был презирать ее семью.
   — Спасибо тебе за честность, — сказала она.
   — Я всегда буду честен с тобой, Серена. Смею ли я надеяться, что ты отплатишь мне тем же?
   — Да, конечно.
   Френсис нежно коснулся ее щеки.
   — Тогда, думаю, мы прекрасно поладим.
   Ей очень хотелось, чтобы муж поцеловал ее. Раньше Серена терпеть не могла это слюнявое занятие, но его поцелуй она бы приняла с удовольствием. Однако он отодвинулся, взглянул на щенка, крепко уснувшего в корзинке.
   — Она все еще нравится тебе?
   — Я люблю ее. Я назвала ее Глоток Бренди за цвет, а коротко — просто Бренди. Как ты думаешь, глупая кличка для собаки?
   — Вовсе нет. И вообще она, кажется, умница, поскольку еще нигде не нагадила, а это значительно облегчает жизнь.
   — Ну-у, не совсем так. Она немножко испачкала мое платье, но я же все равно переодеваюсь. Правда, она и сама немного смутилась.
   Он дружелюбно улыбнулся.
   — Хорошо воспитанная леди перевозбудилась и… Думаю, тебе понадобится помощник. У нас есть поваренок, которого можно попросить выгуливать Бренди, когда ты будешь занята. Он с удовольствием возьмется за это, судя по тому, как он тоскливо смотрел на щенка.
   Серена спрятала лицо, склоняясь над щенком. «Какой же ты добрый, — подумала она. — Честный и без колебаний вступился за меня перед матерью, заметил, о чем тоскует поваренок. Конечно, ты заслуживаешь гораздо большего, чем эта скандальная ситуация. Как бы я хотела сделать тебя счастливым! Только бы знать как».
   — Что ж, это замечательно.
   Она встряхнулась и повернулась к нему, впервые благодарная за ту жесткую жизненную школу, которая научила ее симулировать восхищение и прочие чувства.
   — Так когда мы выходим вечером?
   В оставшееся до выхода время Серена раздумывала, как можно разумно поправить сложившееся положение, но без особого успеха. Она ведь практически ничего не знала о светской жизни.
   Но она тем не менее понимала, что ее супруг будет несчастен, если общество отвернется от них или не примет хотя бы ее. Как же ей избежать этого, если станет известно, что она вдова Мэтью Ривертона? Объявление о браке тут же сделает этот факт общедоступным, но даже если умолчать об этом, то одной случайной встречи с тем, кто хоть раз побывал с визитом в Стоукли-Мэнор хватит, чтобы разразился скандал.
   В качестве жены Мэтью ее никогда не заставляли принимать личное участие в демонстрациях плотской любви, которые так развлекали гостей. Но ее силой вынуждали быть зрительницей. В последние годы брака Мэтью просто наслаждался, если ему удавалось смутить ее или заставить устыдиться.
   Поэтому Серену вынуждали присутствовать на таких публичных действах, получивших известность из-за Эммы Гамильтон, а иногда и совсем низкопробных шлюх, лишь слегка прикрытых скудной одежонкой. Ее присутствие зависело от того, был ли Мэтью доволен ею или злился. Но узнав, что Серена никогда не родит ему наследника, Ривертон практически все время унижал ее.
   Сейчас Серена вспоминала свое прошлое словно дурной сон, но такой, который до сих пор бросал тень на ее настоящее. Ежась от страха перед этой тенью, она нисколько не верила, что встреча с Бет Эрмитидж поможет ей. Бет прожила до замужества в стенах школы мисс Мэллори. Что она знала о жизни Серены? Значит, она вряд ли поймет весь этот ужас.
   Серену воодушевляла мысль о встрече с друзьями Френсиса. Ее как бы подталкивали войти в сплоченную группу людей, которые с готовностью грудью встанут на защиту ее мужа, но они же первыми поймут, как пострадала его репутация, и обвинят в этом ее.
   Когда карета въехала в самые респектабельные кварталы Лондона, она задумалась о том, что Френсис решился рассказать своим друзьям. Вряд ли он был с ними до конца откровенен. Но как же тогда он объяснил свою скоропалительную женитьбу?
   Карета остановилась у помпезной лестницы великолепного дворца на площади Мальборо. Слуга отправился доложить об их прибытии, затем открыл дверцу кареты и спустил пару складных ступенек. К тому времени, когда Серена и Френсис приблизились к массивным дверям, на крыльце выстроилась небольшая армия слуг, чтобы помочь им раздеться.
   Их тут же провели в роскошный холл — сплошь мрамор и позолота. Серена, еще никогда в жизни не видевшая такого великолепия, замерла. Это лишь усугубило ее страхи, так что она испуганно жалась поближе к Френсису.
   Однако как только ей помогли снять накидку, ее тепло и совершенно без церемоний приветствовала красивая женщина, в которой все еще легко угадывалась прежняя Бет.
   — Серена! Какая чудесная встреча!
   Они взялись за руки.
   — Вот уж теперь мы вдвоем повеселимся! И нас одновременно так благообразно разнесет из-за беременности! Кстати, тебе не бывает плохо по утрам? Нет? Мне тоже, но иногда все же так поташнивает…
   Серену буквально втащили в уютный салон и представили поразительно красивому блондину. В мгновение ока Серена уже пожимала руку наследнику герцогства, и он склонился, целуя ей руку… да еще с таким изяществом!
   — Я поклонник красоты, — заявил он, озорно подмигивая голубыми глазами. — Сердечно приветствую вас в нашем доме, Серена.
   Она почему-то совершенно не рассердилась, но покраснела.
   — Люс!
   Серена уловила раздражение в голосе мужа и тотчас виновато выдернула руку. Неужели ее проклятая внешность разрушит и эту дружбу?
   Маркиз и его жена удивленно повернулись к Френсису.
   — Ты же знаешь мои привычки, Френсис. Я всегда благоговею перед красотой, — беспечно сказал лорд Арден. — И если хочешь перевоспитать меня, то лучше сразу убей.
   — О нет, — взмолилась Серена. — Пожалуйста, перестаньте! Это я во всем виновата…
   — Что за чепуха! — задорно сказала Бет и, подойдя к Френсису, крепко поцеловала того в губы. — Ну вот. Теперь все по справедливости.
   Напряжение тут же спало, но Серена испытала огромное облегчение, когда в салон вошел еще один гость.
   — Невеста и жених в наличии?
   Этот щеголь с рыжевато-золотистыми волосами говорил с легким ирландским акцентом. Он подошел поближе.
   — Добро пожаловать во дворец Шалопаев, дорогая. Я тот самый, кто предоставил лошадь, которая отыграла ваше наследство. Мне будет позволен за это поцелуй?
   Он ни секунды не стал ждать ответа, а звучно поцеловал ее. Серена бросила обеспокоенный взгляд на мужа, но, кажется, он уже овладел собой.
   — Серена, позволь представить тебе Майлза Кавана и… — Френсис посмотрел на дверь, — и его подопечную Фелисити Монахан.
   Темноволосая молодая женщина, остановившаяся в дверях, зашла в комнату энергичной походкой спортсменки.
   — Вот уж дьявольский букетик эти Шалопаи, — промолвила она. — Как жаль, что я не предостерегла вас заранее.
   Вскоре в салоне собралось пятеро совершенно незнакомых Серене людей, к ним тут же примкнул сэр Стефен Болл, блондин с кривой усмешкой. Все они шумели и болтали с непринужденностью, какой Серена еще никогда в жизни не видела, хотя это слегка и напоминало гостиную в школе мисс Мэллори во время праздника.
   Шутливая беседа завязалась по поводу последнего и, по мнению говоривших, весьма вероятного претендента в мужья принцессы Шарлотты.
   — Вполне достойная фигура, — прокомментировал Майлз кандидатуру принца Леопольда, — даже если он и из обедневшего немецкого рода, прибывшего отщипнуть свое от короны.
   — Следующему монарху нельзя вступать в брак с тем, кто слишком заинтересован в своей отчизне, — подчеркнула Бет. — История показывает, что это всегда бывает ужасно.
   — У этого вообще нет никакого интереса, — ухмыльнувшись, ответил Майлз. — Для интереса необходим капитал, то есть денежки, понимаете.
   И они весело засмеялись.
   Серена осмелилась проявить свою неосведомленность.
   — Принц без капитала? — спросила она. — Так он не богат?
   Ей ответил Стефен Болл.
   — Леопольд — третий сын очень мелкого князька. В свой предпоследний визит он снимал комнаты над зеленной лавкой на Мэрилибоун Хай-стрит. Сей час его разместили в Брайтоне. Кажется, это дело уже решенное. Его гусь уже ощипан.
   — Кажется, вам его жаль, — заметила Серена.
   — Все зависит от того, — заулыбался Стефен, — как он сам к этому относится: был ли это его любимый гусь или просто очередной обед.
   Серена решила воспользоваться темой, чтобы сообщить всем о подарке Френсиса — Бренди.
   — Щенок! — восторженно воскликнула Бет. — Как замечательно! Люсьен, как ты думаешь…
   — Все, что только пожелаешь, как всегда, — протяжно произнес маркиз. — Но мелюзга? Для игры на коленях? Подумай, Бет.
   Она засмеялась.
   — Волкодавы тоже вырастают из маленьких щенков.
   Ее муж тут же обрадовался:
   — О, это мысль.
   — Типичные поступки богатых бездельников, — заявил Майлз. — Кто же заводит волкодавов в стране, где нет волков?
   — Дорогой Майлз, — вздохнула Фелисити, — как мне иногда хочется, чтобы ты перестал разыгрывать из себя этакого демократа. Ты до безобразия богат, а однажды еще и унаследуешь титул.
   — А-а, так ведь я ирландец, дорогая, а значит, все это не имеет никакого значения.
   — Прекратите болтать о политике, — сурово вмешалась Бет. — Не видите, что ли, ужин уже накрыт.
   За ужином Серена окончательно избавилась от чувства неловкости. Казалось, эти люди приняли ее в свое общество безоговорочно.
   Для нее было неожиданным сюрпризом находиться среди этих непринужденных и раскованных мужчин и женщин, и она подумала, что со временем ей это наверняка понравится.
   Но с чем она никак не могла смириться, так это с нескончаемым флиртом за столом. Присутствующие мужчины флиртовали со всеми женщинами, словно это был их долг, а счастливые Бет и Фелисити тоже кокетничали напропалую. Серене даже показалось, что Фелисити слегка переступала границы приличия, но никто почему-то не обижался. Несмотря на это, нервы Серены были напряжены. Она со страхом ожидала, что станет причиной какой-нибудь неприятности, и постоянно посматривала на Френсиса, стараясь угадать его реакцию.
   И в результате она практически ничего не ела, и вскоре у нее разболелась голова.
   Бет Арден внезапно поднялась.
   — Серена, почему бы нам не удалиться и не по пить чайку? Или тебе больше по душе портвейн и бренди?
   Серена была просто счастлива покинуть столовую, но когда они выходили, она оглянулась и увидела, что Фелисити осталась одна с четырьмя мужчинами.
   — Бет… леди Арден…
   — Ну, Серена, пожалуйста, просто Бет.
   Бет решительно двинулась вверх по лестнице, шелестя юбками.
   — Ну что ж… Бет… Ты считаешь, что это разумно? Оставить мисс Монахан без присмотра с мужчинами?
   — О, Фелисити не удастся выкинуть ничего неприличного. Майлз прекрасно пресекает все ее выходки, даже если иногда и перегибает палку, применяя слишком суровые меры.
   Это было совсем не то, что имела в виду Серена, но уж о суровых мерах она знала почти все и вздрогнула. А ведь мистер Кавана показался ей таким приятным джентльменом.
   Интересно, как Бет относится к подобным вещам?
   Может быть, ее брак и не был ужасен, в конце концов. Может быть, это она такая странная, потому что сочла его жутким…
   Бет увлеченно болтала что-то о дворце, пока они шли по коридору. Серена слушала вполуха. Когда они дошли до нужной комнаты, она вздохнула, проиграв внутреннюю схватку с собой, и проговорила:
   — Бет, мы не вправе оставлять Фелисити наедине с мужчинами.
   Бет уставилась на нее в искреннем изумлении.
   — Но там же Майлз. Он ее опекун.
   — Но… ведь может случиться что угодно.
   В глазах Бет появилась искорка понимания.
   — Серена, эти мужчины — все как один Шалопаи. Так вот, я, конечно, не стану утверждать, что никто из них не способен на дурной поступок в одиночку, но когда они вместе… Видишь ли, просто так получается, что тогда выигрывает более благородная сторона их характера.
   Серена села.
   — Я ничего не понимаю во всем этом.
   — Да-а, полагаю, это сильно отличается от того, что тебе пришлось пережить.
   — Да.
   — Не волнуйся насчет Фелисити. Дело в том, что она неисправимая мальчишница и дикарка и с большим удовольствием поболтает там внизу о лошадях и охоте, чем поднимется сюда, чтобы перемыть косточки мужьям и поговорить о детях. Для нее это худшее из наказаний.
   Слуга и служанка внесли подносы с чаем.
   — Какой великолепный дом, — сказала Серена.
   К сожалению, ее искренние слова прозвучали почему-то очень кисло. Слишком уж помпезно было все, что ее окружало. Пожалуй, она счастлива уже потому, что не обязана жить в таком доме. Даже эта крошечная комнатка давила на нее всем своим великолепием.
   — Роскошно, правда? — спросила Бет и хихикнула. — Даже Люсьену временами так кажется, а ведь он родился здесь. Погоди, тебе еще предстоит увидеть поместье Белкрейвен-парк.
   — Как же тебе удается чувствовать себя здесь уютно?
   — Мы редко наезжаем сюда. Наш настоящий дом — это Хартвелл. Незатейливый и милый домик в Суррее. Но поскольку у нас нет особняка в Лондоне, то, приезжая в город, мы пользуемся этим дворцом. На самом деле это любезность с нашей стороны, — добавила она. — Герцог и герцогиня редко бывают в Лондоне, но держат этот дворец на случай, если вдруг соберутся сюда. Так что слуги ведут довольно скучную жизнь.
   — Я бы скорее подумала, что содержать такой чудовищный дворец в порядке — затруднительная за дача для целой армии слуг.
   — Да, но ведь практически он пустует. Так что нет смысла слишком вылизывать его. А теперь лучше расскажи мне, как тебе живется в качестве замужней женщины.
   Серена пока совершенно не была готова к подобным признаниям и откровениям, так что подруги немного поболтали о Саммер Сент-Мартине, нарядах и слугах. Но вскоре речь зашла и о свекровях.
   Бет поморщилась.
   — Мать Френсиса слегка напоминает огнедышащего дракона. Впрочем, это не совсем справедливо по отношению к ней. Она приятная дама, но слишком опекает Френсиса и склонна к высокомерию. Пола гаю, смерть отца Френсиса стала большой потерей для всей семьи.
   — У него еще и сестры.
   — Ну о них не беспокойся. Диана в Париже со своим супругом-дипломатом, а Клара положительно влюблена в поместье мужа в Шотландии. Эми, самая младшая, замужем за Питером Леверингом, а он почетный Шалопай. Эта чета тебе понравится, но после рождения ребенка они предпочитают жить в деревне.