Страница:
Когда Мадлен наблюдала за окончательным сбором свиты, к ней подъехал Эмери и предложил бурдюк с вином.
– Если бы мы были в безопасном и надежном месте, я бы подумал об остановке, – сказал он, – но не в замке Герварда, на краю Фенса.
Мадлен приложилась к бурдюку и отпила. Ей бы хотелось побыть с мужем наедине, но для этого не было никакой возможности.
– Ты думаешь, здесь опасно?
– Скажем, я не хочу соблазнять моего дядюшку слишком лакомым куском. Здешние люди преданы ему до гроба. На всякий случай я спросил королеву, и она отказалась даже говорить о задержке. – Он посмотрел на Мадлен. – Ты думаешь, роды приближаются?
– У Адели больше опыта, чем у меня. Она очень обеспокоена.
Он тревожно постукивал рукой по луке седла.
– Если королева начнет рожать в дороге, что тогда?
– Все в руках Господа. Она всегда удачно вынашивала детей. Роды должны пройти легко. Но, ради всего святого, только не под дождем!
– Аминь! Да будет так. Я рассчитываю отдохнуть сегодня ночью в Слифорде, там не многим лучше, чем здесь, но на этом кончается Фенс, а дальше идет Линкольн. Там мы будем в безопасности.
Мадлен видела, что груз ответственности гнетет его, и ласково коснулась его руки.
– Все будет хорошо.
Он благодарно улыбнулся:
– А ты? Как ты себя чувствуешь?
Ей так хотелось очутиться в его объятиях, но она только плотнее запахнула мокрый плащ.
– Слишком устала и промокла, чтобы беспокоиться о личном.
Он засмеялся, но сразу же посерьезнел.
– Мне не хотелось бы добавлять тебе забот, но есть кое-что, о чем ты должна знать.
– О Хенгаре? – тревожно спросила она.
– Нет, о Золотом Олене.
Неужели он собирался признаться ей в своих замыслах?
– Весной я схлестнулся с несколькими парнями Роберта д'Уалле, но один из них выжил. Король проявил к нему интерес и назначил в охрану замка Хантингдон. Я только что видел его в отряде Одо.
Сотни мыслей теснились в голове Мадлен, но она спросила:
– Он может узнать тебя?
– Он видел меня прежде и не уловил никакой связи, но раз Одо нанял его, этому должна быть какая-то причина. Если Одо укажет на меня, парень может заметить сходство.
– Что ты предпримешь?
– Ничего.
– Как можно ничего не делать, когда они намерены погубить тебя?
Он не ответил.
– Сколько человек ты убил?
Он удивился:
– Троих. Одного прикончил Гирт.
– Ты говорил, что никогда не убивал, чтобы скрыть свои действия и замести следы.
– Так оно и есть. Я убил, чтобы спасти человека от смерти, а его товарищей от возмездия, которое ждало их за убийство нормандца. – Он вздохнул и коснулся ее щеки. – Не смотри на меня так испуганно. Сомневаюсь, что может что-нибудь случиться, прежде чем мы встретимся с королем в Йорке, и будем надеяться, не тотчас же. У меня большие планы насчет Йорка, – добавил он тихо. – Я собираюсь долго и нежно заниматься с тобой любовью в постели, жена моя. Могу я надеяться на радушный прием?
Как она могла отказать ему, когда угроза смерти нависла над ним?
– Да, – прошептала она.
Глаза его вспыхнули радостью.
– Тогда мы, несомненно, доберемся до Йорка! Остальное – во власти богов.
В сухой одежде и под жарким солнцем все воспрянули духом. Эмери затянул песню, и все радостно подхватили ее. Они направлялись в Линкольн, где ожидали найти надежный замок.
Адель ехала верхом рядом с экипажем Матильды, и Мадлен держалась поблизости, потому что королева то и дело потирала низ живота и никак не могла выбрать удобное положение, чтобы улечься. Адель сказала Мадлен, что уверена – королева родит в ближайшие дни.
Когда Мадлен не наблюдала за Матильдой, она с тревогой осматривала окрестности к востоку от дороги, пытаясь догадаться, там ли Гервард и что он замышляет. По временам она видела маленькие лодчонки, искавшие угрей, и даже пеших странников, пользовавшихся шестами, чтобы преодолевать часто встречавшиеся заболоченные участки, но никаких следов вооруженных людей. Кое-кто из свиты начал подумывать, что Гервард – всего лишь плод воображения, но Мадлен точно знала, что это не так. У нее груз свалился с плеч, когда опасный Фенс остался позади.
Линкольн и в самом деле выглядел привлекательно. Он был расположен на высоком холме над рекой Уитем. Новый замок гордо возвышался над древним городом. Уильям Перси, которому он был пожалован, выехал им навстречу, приветствуя королеву. Это был суровый человек с ужасным шрамом на лице, но внушающий необычайное доверие. Мадлен подумала, что Эмери, наверное, испытал признательность, что хоть ненадолго может разделить ответственность с кем-то еще.
Замок был выстроен спешно по приказу Вильгельма как часть операции по подчинению севера. Он был еще не обустроен, но под его защитой находилось множество великолепных домов, где и расположилась на отдых королева со свитой. Эмери сразу же отправился к ней, чтобы убедить ее задержаться в Линкольне.
– Глупости, – одернула его Матильда. – Худшая часть пути пройдена. Путешествие по воде не сулит никаких неприятностей.
– Если погода продержится, – предостерег Эмери.
Когда Эмери ушел, королева опять схватилась за живот.
– Ваше величество! – в отчаянии воскликнула Мадлен. – Неразумно рожать на реке.
– Я и не собираюсь этого делать, – заявила Матильда, словно этот процесс полностью подчинялся ее желаниям. – Мне хорошо знакомы эти боли. Они появляются за несколько недель до родов.
Вперед выступила Адель.
– Но все-таки это боли, миледи?
– Естественно, – отвечала Матильда. – Каждый начнет болеть, проторчав неделю в этой коробке. Дитя еще не собирается родиться.
Мадлен и Адель переглянулись и вздохнули.
– Я останусь на ночь с вами, ваше величество, – сказала Мадлен.
– Ни в коем случае! У меня достаточно людей, которые все время стоят над душой, а у Эмери только одна жена. Брось суетиться вокруг меня, девочка, и отправляйся обхаживать своего мужа.
Мадлен отправилась на поиски своей комнаты. Когда Эмери обещал заняться с ней любовью в Йорке, он, наверное, забыл о той возможности, которая представится им в Линкольне.
Уильям Перси устроил вечером великолепное пиршество для королевы и ее свиты. Матильда была любезна и насторожена, обращая особое внимание на тех жителей города, которые заискивали перед ней из-за ее мужа.
Мадлен и Эмери тоже сидели среди местной знати и старались произвести хорошее впечатление. Их умение говорить на английском было оценено по достоинству. Мадлен заметила, что гости почти не общаются с местными. Неужели большинству нормандцев не приходит в голову выучить язык этой страны? Они ждут, чтобы англичане овладели французским. Мадлен вспомнила, как Гервард предсказал, что в будущем язык этой страны останется английским. Непохоже, чтобы так могло случиться.
Она с тревогой посмотрела в дальний конец, где сидели воины из отряда Одо. Мадлен не заметила, чтобы кто-нибудь подозрительно поглядывал в их сторону. Ей следовало бы выбросить все это из головы, но она не верила в неотвратимость судьбы.
Ее тревожные размышления были прерваны шумом у дверей. Прибыли новые гости. Впереди всех гордо выступала привлекательная белокурая женщина средних лет. Ее трудно было назвать красавицей, но лицо ее было преисполнено достоинства и силы духа, а живые проницательные глаза ярко сияли. Но внимание Мадлен привлекла другая особа, двигавшаяся позади этой женщины и ее охраны. Что тут делала Альдреда?
Эмери внезапно вскочил с места. Мадлен с удивлением смотрела, как он с восторгом бросился навстречу прибывшим. Ее пронзила острая боль. Он собирался предать ее?
Эмери заключил белокурую женщину в объятия.
– Мама!
Мадлен медленно поднялась, испытывая смешанное чувство облегчения и вины. Она снова взглянула на Альдреду и встретила ее колючий взгляд, который сразу ожесточился. Но теперь некогда было размышлять над этим. Эмери звал ее подойти к нему, королева требовала привести всех их к ней. Свиту леди Лусии нужно было разместить в замке и накормить.
Мадлен очутилась в теплых мягких объятиях.
– Моя дорогая доченька! Ты такая хорошенькая! Как удалось этому бессовестному бездельнику отхватить такую прекрасную жену?
Когда они шли к королеве, леди Лусия объяснила:
– Я заранее знала, как все будет. Мне пришлось бы сидеть в Нормандии до скончания века и превратиться в камень, прежде чем мой муж и сын хотя бы вспомнят обо мне, поэтому я решила сама приехать.
Лусия присела перед королевой в почтительном реверансе, но, поднявшись, сказала:
– Матильда, ты совсем сошла с ума. Королева засмеялась:
– Люди всю жизнь говорят мне об этом. Святые угодники, как хорошо, что ты приехала, Лусия! Садись и расскажи мне все новости. Ты сможешь и позже пообщаться со своим сыном.
Матильда жестом приказала Эмери и Мадлен удалиться, но они слышали, как она сказала:
– У него дела идут отлично, ты можешь гордиться им.
– Я всегда им гордилась, – ответила Лусия. – Ты все еще мучаешься при родах или только выжидаешь время, чтобы лопнуть, как гороховый стручок?
Мадлен и Эмери обменялись усмешкой, возвращаясь на свои места.
– Она просто прелесть, – сказала Мадлен.
– Да, но не заблуждайся. Даже отец приходит в ужас, когда она принимается спорить. Теперь есть надежда, что королева возьмется за ум.
– Я молю Бога, чтобы это случилось. – Мадлен вертела в руках печенье. – Ты видел Альдреду?
Он удивленно взглянул на нее. Мадлен облегченно вздохнула:
– Она приехала вместе с твоей матерью.
– Значит, мама останавливалась в Баддерсли, – заметил он без всякого интереса. – Но зачем она привезла Альдреду?
– И почему, – многозначительно спросила Мадлен, – Альдреде захотелось приехать?
Глава 21
– Если бы мы были в безопасном и надежном месте, я бы подумал об остановке, – сказал он, – но не в замке Герварда, на краю Фенса.
Мадлен приложилась к бурдюку и отпила. Ей бы хотелось побыть с мужем наедине, но для этого не было никакой возможности.
– Ты думаешь, здесь опасно?
– Скажем, я не хочу соблазнять моего дядюшку слишком лакомым куском. Здешние люди преданы ему до гроба. На всякий случай я спросил королеву, и она отказалась даже говорить о задержке. – Он посмотрел на Мадлен. – Ты думаешь, роды приближаются?
– У Адели больше опыта, чем у меня. Она очень обеспокоена.
Он тревожно постукивал рукой по луке седла.
– Если королева начнет рожать в дороге, что тогда?
– Все в руках Господа. Она всегда удачно вынашивала детей. Роды должны пройти легко. Но, ради всего святого, только не под дождем!
– Аминь! Да будет так. Я рассчитываю отдохнуть сегодня ночью в Слифорде, там не многим лучше, чем здесь, но на этом кончается Фенс, а дальше идет Линкольн. Там мы будем в безопасности.
Мадлен видела, что груз ответственности гнетет его, и ласково коснулась его руки.
– Все будет хорошо.
Он благодарно улыбнулся:
– А ты? Как ты себя чувствуешь?
Ей так хотелось очутиться в его объятиях, но она только плотнее запахнула мокрый плащ.
– Слишком устала и промокла, чтобы беспокоиться о личном.
Он засмеялся, но сразу же посерьезнел.
– Мне не хотелось бы добавлять тебе забот, но есть кое-что, о чем ты должна знать.
– О Хенгаре? – тревожно спросила она.
– Нет, о Золотом Олене.
Неужели он собирался признаться ей в своих замыслах?
– Весной я схлестнулся с несколькими парнями Роберта д'Уалле, но один из них выжил. Король проявил к нему интерес и назначил в охрану замка Хантингдон. Я только что видел его в отряде Одо.
Сотни мыслей теснились в голове Мадлен, но она спросила:
– Он может узнать тебя?
– Он видел меня прежде и не уловил никакой связи, но раз Одо нанял его, этому должна быть какая-то причина. Если Одо укажет на меня, парень может заметить сходство.
– Что ты предпримешь?
– Ничего.
– Как можно ничего не делать, когда они намерены погубить тебя?
Он не ответил.
– Сколько человек ты убил?
Он удивился:
– Троих. Одного прикончил Гирт.
– Ты говорил, что никогда не убивал, чтобы скрыть свои действия и замести следы.
– Так оно и есть. Я убил, чтобы спасти человека от смерти, а его товарищей от возмездия, которое ждало их за убийство нормандца. – Он вздохнул и коснулся ее щеки. – Не смотри на меня так испуганно. Сомневаюсь, что может что-нибудь случиться, прежде чем мы встретимся с королем в Йорке, и будем надеяться, не тотчас же. У меня большие планы насчет Йорка, – добавил он тихо. – Я собираюсь долго и нежно заниматься с тобой любовью в постели, жена моя. Могу я надеяться на радушный прием?
Как она могла отказать ему, когда угроза смерти нависла над ним?
– Да, – прошептала она.
Глаза его вспыхнули радостью.
– Тогда мы, несомненно, доберемся до Йорка! Остальное – во власти богов.
* * *
Слифорд был в точности похож на Борн, но когда они туда прибыли, дождь едва моросил, и к тому времени, как они на следующее утро пустились в путь, снова сияло летнее солнце и дорога стала твердой.В сухой одежде и под жарким солнцем все воспрянули духом. Эмери затянул песню, и все радостно подхватили ее. Они направлялись в Линкольн, где ожидали найти надежный замок.
Адель ехала верхом рядом с экипажем Матильды, и Мадлен держалась поблизости, потому что королева то и дело потирала низ живота и никак не могла выбрать удобное положение, чтобы улечься. Адель сказала Мадлен, что уверена – королева родит в ближайшие дни.
Когда Мадлен не наблюдала за Матильдой, она с тревогой осматривала окрестности к востоку от дороги, пытаясь догадаться, там ли Гервард и что он замышляет. По временам она видела маленькие лодчонки, искавшие угрей, и даже пеших странников, пользовавшихся шестами, чтобы преодолевать часто встречавшиеся заболоченные участки, но никаких следов вооруженных людей. Кое-кто из свиты начал подумывать, что Гервард – всего лишь плод воображения, но Мадлен точно знала, что это не так. У нее груз свалился с плеч, когда опасный Фенс остался позади.
Линкольн и в самом деле выглядел привлекательно. Он был расположен на высоком холме над рекой Уитем. Новый замок гордо возвышался над древним городом. Уильям Перси, которому он был пожалован, выехал им навстречу, приветствуя королеву. Это был суровый человек с ужасным шрамом на лице, но внушающий необычайное доверие. Мадлен подумала, что Эмери, наверное, испытал признательность, что хоть ненадолго может разделить ответственность с кем-то еще.
Замок был выстроен спешно по приказу Вильгельма как часть операции по подчинению севера. Он был еще не обустроен, но под его защитой находилось множество великолепных домов, где и расположилась на отдых королева со свитой. Эмери сразу же отправился к ней, чтобы убедить ее задержаться в Линкольне.
– Глупости, – одернула его Матильда. – Худшая часть пути пройдена. Путешествие по воде не сулит никаких неприятностей.
– Если погода продержится, – предостерег Эмери.
Когда Эмери ушел, королева опять схватилась за живот.
– Ваше величество! – в отчаянии воскликнула Мадлен. – Неразумно рожать на реке.
– Я и не собираюсь этого делать, – заявила Матильда, словно этот процесс полностью подчинялся ее желаниям. – Мне хорошо знакомы эти боли. Они появляются за несколько недель до родов.
Вперед выступила Адель.
– Но все-таки это боли, миледи?
– Естественно, – отвечала Матильда. – Каждый начнет болеть, проторчав неделю в этой коробке. Дитя еще не собирается родиться.
Мадлен и Адель переглянулись и вздохнули.
– Я останусь на ночь с вами, ваше величество, – сказала Мадлен.
– Ни в коем случае! У меня достаточно людей, которые все время стоят над душой, а у Эмери только одна жена. Брось суетиться вокруг меня, девочка, и отправляйся обхаживать своего мужа.
Мадлен отправилась на поиски своей комнаты. Когда Эмери обещал заняться с ней любовью в Йорке, он, наверное, забыл о той возможности, которая представится им в Линкольне.
Уильям Перси устроил вечером великолепное пиршество для королевы и ее свиты. Матильда была любезна и насторожена, обращая особое внимание на тех жителей города, которые заискивали перед ней из-за ее мужа.
Мадлен и Эмери тоже сидели среди местной знати и старались произвести хорошее впечатление. Их умение говорить на английском было оценено по достоинству. Мадлен заметила, что гости почти не общаются с местными. Неужели большинству нормандцев не приходит в голову выучить язык этой страны? Они ждут, чтобы англичане овладели французским. Мадлен вспомнила, как Гервард предсказал, что в будущем язык этой страны останется английским. Непохоже, чтобы так могло случиться.
Она с тревогой посмотрела в дальний конец, где сидели воины из отряда Одо. Мадлен не заметила, чтобы кто-нибудь подозрительно поглядывал в их сторону. Ей следовало бы выбросить все это из головы, но она не верила в неотвратимость судьбы.
Ее тревожные размышления были прерваны шумом у дверей. Прибыли новые гости. Впереди всех гордо выступала привлекательная белокурая женщина средних лет. Ее трудно было назвать красавицей, но лицо ее было преисполнено достоинства и силы духа, а живые проницательные глаза ярко сияли. Но внимание Мадлен привлекла другая особа, двигавшаяся позади этой женщины и ее охраны. Что тут делала Альдреда?
Эмери внезапно вскочил с места. Мадлен с удивлением смотрела, как он с восторгом бросился навстречу прибывшим. Ее пронзила острая боль. Он собирался предать ее?
Эмери заключил белокурую женщину в объятия.
– Мама!
Мадлен медленно поднялась, испытывая смешанное чувство облегчения и вины. Она снова взглянула на Альдреду и встретила ее колючий взгляд, который сразу ожесточился. Но теперь некогда было размышлять над этим. Эмери звал ее подойти к нему, королева требовала привести всех их к ней. Свиту леди Лусии нужно было разместить в замке и накормить.
Мадлен очутилась в теплых мягких объятиях.
– Моя дорогая доченька! Ты такая хорошенькая! Как удалось этому бессовестному бездельнику отхватить такую прекрасную жену?
Когда они шли к королеве, леди Лусия объяснила:
– Я заранее знала, как все будет. Мне пришлось бы сидеть в Нормандии до скончания века и превратиться в камень, прежде чем мой муж и сын хотя бы вспомнят обо мне, поэтому я решила сама приехать.
Лусия присела перед королевой в почтительном реверансе, но, поднявшись, сказала:
– Матильда, ты совсем сошла с ума. Королева засмеялась:
– Люди всю жизнь говорят мне об этом. Святые угодники, как хорошо, что ты приехала, Лусия! Садись и расскажи мне все новости. Ты сможешь и позже пообщаться со своим сыном.
Матильда жестом приказала Эмери и Мадлен удалиться, но они слышали, как она сказала:
– У него дела идут отлично, ты можешь гордиться им.
– Я всегда им гордилась, – ответила Лусия. – Ты все еще мучаешься при родах или только выжидаешь время, чтобы лопнуть, как гороховый стручок?
Мадлен и Эмери обменялись усмешкой, возвращаясь на свои места.
– Она просто прелесть, – сказала Мадлен.
– Да, но не заблуждайся. Даже отец приходит в ужас, когда она принимается спорить. Теперь есть надежда, что королева возьмется за ум.
– Я молю Бога, чтобы это случилось. – Мадлен вертела в руках печенье. – Ты видел Альдреду?
Он удивленно взглянул на нее. Мадлен облегченно вздохнула:
– Она приехала вместе с твоей матерью.
– Значит, мама останавливалась в Баддерсли, – заметил он без всякого интереса. – Но зачем она привезла Альдреду?
– И почему, – многозначительно спросила Мадлен, – Альдреде захотелось приехать?
Глава 21
Королева удалилась рано в сопровождении всех своих дам и леди Лусии де Гайяр. Как только королева устроилась на ночь, Мадлен вместе с матерью Эмери отправились разыскивать гофмейстера, чтобы получить комнату для Лусии. Тот был обеспокоен.
– У меня нет ничего, леди Мадлен. Женские комнаты переполнены.
– Вам не стоит волноваться, – сказала Лусия. – Я не такая уж нежная и могу переночевать в зале или даже в конюшне.
– О, глубокоуважаемая леди, – сказал гофмейстер, – это недопустимо! – Внезапно его лицо просветлело. – Может, вы возьмете эту даму в свою комнату, леди Мадлен?
Мадлен вспомнила об отдельной комнате и поняла, что так и следует поступить. И не только потому, что Лусии там будет удобнее, но и для того, чтобы у них с Эмери не было соблазна. Речь больше уже не шла о ее клятве, но им действительно следовало решить между собой некоторые вопросы, если они хотели обрести счастье.
– Блестящая идея, – сказала она. – Пойдемте со мной, миледи.
Когда они вошли в комнату, Лусия огляделась и сказала:
– Ведь это ваша с Эмери комната.
– Да, – сказала Мадлен, – но вы нас нисколько не стесните.
– Звучит слишком неправдоподобно, – сказала Лусия.
Лицо Мадлен вспыхнуло.
– Мы оба очень устали за эти дни.
– Едва ли дневная поездка могла бы остановить Гая и меня.
Мадлен не знала, что и сказать на такие откровенные признания, и достала из сундука два серебряных кубка.
– Я знаю, что ваша женитьба была странно обставлена, – сказала Лусия. – Вам удается ладить между собой?
Мадлен наполнила кубки вином.
– Время от времени, – сказала она, передавая кубок Лусии.
Та рассмеялась:
– А мне не следует вмешиваться. Прости меня, дорогая. Тяжело иметь единственного ребенка. Он отлично выглядит, хоть и измотан.
Мадлен вздохнула, но улыбнулась.
– Поверьте, мы все поседеем, пока доставим Матильду в Йорк.
Вошел Эмери и услышал самый конец разговора.
– Верно. Тебе удалось уговорить ее изменить решение, мама?
– Нет, и сомневаюсь, что удастся. Матильда полностью сознает сложность положения, но она всю жизнь силой воли управляла своей судьбой и думает, что сможет так всегда. Зная Матильду, я бы сказала, что шансы родить ребенка в Йорке довольно высоки.
Эмери осушил кубок, который протянула ему Мадлен.
– Так тому и быть. Завтра мы должны попасть в Гейнсборо, затем следует Эрмин, потом Йорк. Всего три дня, и все по воде. А теперь, – сказал он, плюхнувшись на скамью рядом с матерью, – расскажи-ка мне о своих приключениях и обо всем, что происходит дома.
Мадлен сделала вид, что ей нужно к королеве, и оставила их вдвоем. Когда она вернулась, Лусия благодарно ей улыбнулась. Вскоре Эмери отправился на ночной обход своего войска, оставив женщин наедине.
– Он так возмужал, – сказала Лусия с гордостью, но и с некоторым сожалением.
– Я всегда знала его только таким.
Лусия любовно сложила плащ Эмери, который он бросил на сундуке.
– Кажется, что прошло удивительно мало времени с того момента, как он был младенцем у моей груди, еще краткий миг с тех пор, когда он был неуклюжим подростком и у него ломался голос… – Она глубоко вздохнула. – Ты должна извинить глупую мать…
Мадлен крепко обняла ее.
– Я прощу вам все, что угодно, потому что вы подарили мне Эмери.
Лусия откинулась назад, чтобы посмотреть ей в лицо.
– Это правда? – Она улыбнулась. – Тогда я довольна. Ты будешь оберегать его. Я волновалась, как он тут. Гай был крайне озабочен.
Мадлен едва успела удивиться, каким образом, по мнению Лусии, она сможет оберегать Эмери, но тут вспомнила Хенгара.
– Гервард – ваш брат, правда?
Лусия прищелкнула языком.
– Да, и если мне представится случай, я вправлю ему мозги! Ох уж эти мужчины! Время нельзя повернуть назад. Он должен смириться.
Когда они разделись, Мадлен отважилась спросить об Альдреде.
– Я видела в вашей свите женщину из Баддерсли. Зачем она здесь?
– Ткачиха? Когда я остановилась там, разыскивая вас, она напросилась ехать со мной. У нее недавно убили мужа, и ей нужно поехать к брату в Йорк. А что, какие-то сложности?
Мадлен покачала головой:
– Если не считать того, что ее мужа нашли убитым в Хантингдоне, когда мы останавливались там. Виновный не найден. Вполне возможно, что у нее есть родственники в Йорке.
Но Мадлен сомневалась в этом. Она никогда не слышала о таких родственниках. И где теперь Эмери? Ее так и подмывало пойти искать мужа, чтобы проверить, не с Альдредой ли он.
Мадлен с Лусией легли спать на кровати. Когда они устроились, Лусия промолвила:
– Бедная женщина. Особенно если учесть, что она ждет ребенка.
Мадлен оцепенела.
– А это так? По ней не скажешь.
– Да, верно, но она сказала, что беременна.
На следующий день Мадлен не имела возможности заговорить на эту тему с Эмери, но когда все они собрались на берегу канала Фосс-Дайк, к ней подошла Альдреда.
– Леди Мадлен, – с притворным смирением сказала она, – надеюсь, вы не против моего приезда сюда с матерью вашего мужа?
Мадлен настороженно посмотрела ей в лицо.
– Конечно, нет, – солгала она. – Как я поняла, ты едешь к родственникам в Йорк.
Взгляд женщины изменился – она почувствовала ложь.
– Женщине тяжело терять мужа, леди.
– Да, конечно. Я буду рада помочь тебе снова выйти замуж. Шериф сказал тебе, что я заплачу вергельд? Двадцать шиллингов, если не ошибаюсь.
– Ага, – сказала Альдреда и дерзко добавила: – Вот я и спрашиваю, с чего бы вам платить мне?
– Я ваша хозяйка в Баддерсли, – спокойно пояснила Мадлен. – Я забочусь о вашем благополучии, но боюсь, что убийца твоего мужа никогда не будет найден.
– В самом деле? – сказала Альдреда с откровенной насмешкой. – Время покажет. Но благодарю вас, леди, за вергельд. Он будет весьма кстати. В конце концов, мне надо растить дочь.
Мадлен не смогла сдержаться:
– Да и другой младенец на подходе, как мне известно. Когда ты его ждешь?
– Вскоре после Пасхи или около того, леди. – Альдреда улыбалась, как сытая кошка. – Зачат совсем недавно.
– Какое счастье, – сухо сказала Мадлен, – понести ребенка после стольких лет бесплодия. Ты, наверное, возносила особые молитвы.
Женщина самодовольно ухмыльнулась:
– Я действительно сделала нечто особенное, леди.
Альдреда поклонилась и ушла.
Когда Мадлен вновь увидела эту женщину, она разговаривала с Одо. Это вызывало сильное беспокойство. Сначала человек д'Уалле, теперь Альдреда. Если Одо представится возможность причинить им с Эмери вред, он ни за что этого не упустит. А ее чутье подсказывало ей, что Альдреда – сущее воплощение зла.
У Мадлен не было времени раздумывать над планами Одо или связью Альдреды с Эмери, потому что она, как и Адель и все остальные дамы, была поглощена заботами о Матильде. Королева продолжала отрицать, что у нее наступили схватки, но оставалась беспокойной и раздражительной.
Они преодолели канал Фосс-Дайк в два приема на небольших барках, а затем, в гавани Торкси, перебрались на более солидные суда, чтобы подняться по реке Трент. Во время остановки в Торкси женщины постарались обеспечить королеве возможность подвигаться, но как только они снова оказались на воде, ей пришлось сидеть без движения. Барки были широкими судами, но из-за большого количества пассажиров и гребцов там совсем не было свободного пространства. Матильда испытывала большие неудобства.
Мадлен почувствовала безмерное облегчение при виде Гейнсборо. Ей хотелось, чтобы роды прошли здесь и наконец закончились их мучения.
Несмотря на все признаки приближения родов и безмолвные молитвы своих сопровождающих, королева не осталась рожать в Гейнсборо. Мадлен с Аделью даже обсуждали возможность применения трав, вызывающих роды, но риск скорее всего превосходил преимущества.
Мадлен страшно боялась, что королева начнет рожать за пределами города, где ее и ребенка сможет защитить только ее личная охрана. Чем дальше на север они продвигались, тем больше удалялись от безопасных мест. В этой части Англии власть нормандцев была еще не слишком сильна, и народ был похож скорее на норвежцев, чем на саксов. Хотя Гейнсборо казался благополучным и мирным, его жители косо поглядывали на захватчиков. Если бы вздумали напасть мятежники, здесь они нашли бы много добровольных помощников.
Когда Мадлен ждала своей очереди подняться на барку, к ней подошел Эмери.
– Ты чем-то встревожена?
Она раздраженно фыркнула:
– А ты нет?
Он рассмеялся:
– Бывает, что волноваться бессмысленно. Одо совсем не разбирается в географии и слишком самонадеян. Он заблудился по дороге и прибыл позже замыкающих. Аллан де Феррер мчится вперед, ожидая, что из-за каждого куста может выпрыгнуть мятежник. Нет никакой возможности добиться от них, чтобы они двигались наравне с барками. Я все думаю, какого ждать наказания, если привязать беременную королеву к столбу и задержать ее здесь.
Мадлен не разделяла его шутливого настроения.
– Совершеннейшее безумство, правда? Возможно, Гервард был прав, и династии не суждено уцелеть. Может, это начало ее конца.
Она увидела, как он посерьезнел.
– Гервард всегда прав, – сказал он просто.
– В самом деле? – спросила Мадлен, и голос ее от страха прозвучал резко. – Тогда почему ты здесь, вместо того чтобы быть с ним?
– Потому что мой долг – благополучно доставить королеву в Йорк. Мадлен, я не служу Герварду.
– Ты забыл. Я слышала, как ты обещал ему помочь.
Она видела, что его терпение вот-вот лопнет.
– Да, но не знала, в чем. Я дал клятву хранить тайну и не могу все тебе сказать, но эта помощь не была изменой и уже давно оказана.
Ей так хотелось бы ему верить!
– Ты не желаешь зла королеве или младенцу?
Он был поражен.
– Как ты могла такое подумать?
Она прикусила губу.
– Это все, что я смогла предположить. Прости меня.
Он отвернулся, и словно глухая стена выросла между ними.
– Значит, я глупец, что ждал твоего доверия? Неужели до конца жизни мне придется каждый раз заново доказывать тебе мою честность?
– У меня были причины сомневаться в тебе, – возразила Мадлен.
– Я дал тебе слово, что предан королю.
Он снова взглянул на нее, и она подумала, что все в порядке. Но он только сказал:
– Поднимайся на борт.
И ушел.
Мадлен молилась, чтобы им удалось благополучно добраться до Йорка, где, может быть, они сумели бы откровенно поговорить обо всем. Где он собирался медленно и долго заниматься с ней любовью. Если до того не окажется в цепях.
Королева стала спокойнее, хотя все еще ворчала. Адель не отходила от нее, уверенная, что роды вот-вот начнутся. Но Мадлен нечего было делать: когда Матильде требовалась компания, она посылала за Лусией.
Эмери тоже мало, что мог теперь сделать, разве что предусмотреть все возможные осложнения. Хоть было и не время затрагивать опасные темы, потому что не было возможности уединиться, все же Мадлен решила прояснить некоторые моменты, чтобы устранить недопонимание. Она направилась в его сторону. Муж взял ее за руку, словно это была самая естественная вещь в мире. Сердце Мадлен затрепетало.
– Я хотела рассказать тебе о Стивене, – сказала она.
– О Стивене?
– Почему я не вышла за него.
Его губы скривились в усмешке.
– Значит, не просто потому, что у тебя хороший вкус?
Он гладил ее ладонь большим пальцем руки.
– Ну, так почему же ты не вышла за де Фе?
– Той ночью… Когда король приказал мне прийти… Я пошла в конюшню, но короля там не было. Там был Стивен.
– Я так и думал, но меня удивило, почему это так резко настроило тебя против него.
Мадлен отвернулась и стала смотреть на воду.
– Он не был с женщиной.
Эмери явно ожидал разъяснений. Мадлен оглянулась по сторонам и, наклонившись к нему ближе, прошептала:
– Он был с мужчиной!
Эмери разразился хохотом:
– Клянусь Богом! Ловкий мошенник!
– Стивен?
Эмери покачал головой:
– Вильгельм. Я уверен, что он знал наклонности Стивена, когда сделал его одним из претендентов. Мы не имели ни малейшего шанса.
Мадлен с беспокойством посмотрела на него.
– Ты все еще жалеешь об этом?
– Вовсе нет. По правде говоря, в то время я исходил желчью, представляя тебя в объятиях Стивена.
Он поцеловал ей пальцы, затем как бы нехотя сказал:
– Если уж мы принялись разбираться во всех недоразумениях, я думаю, нам следует поговорить о том дне, когда жителей Баддерсли выпороли кнутом.
– Почему? – озадаченно спросила она.
Он какое-то время молча перебирал ее пальцы.
– Речь о том, что ты просила их выпороть.
– Что?! – Но затем Мадлен заколебалась. – Пожалуй, можно сказать и так. Но, Эмери, это для того, чтобы спасти их всех от увечья. Мой дядя совсем обезумел от ярости.
– А-а! – Он вздохнул. – А люди слышали, как ты просила устроить порку, но слишком плохо знали французский, чтобы понять почему. Я должен просить у тебя прощения за то, что плохо подумал о тебе.
– Я очень обижена. Как ты мог поверить, что я способна на такое?
– Не верил, пока не проник в замок, когда порка шла полным ходом. Я видел, как ты наблюдала за тем, как секли детей.
– Я ощущала такую беспомощность, – сказала она. – Мне и в голову не приходило, что он прикажет высечь еще и детей. Я попыталась остановить его, но у меня ничего не вышло…
Он нежно смахнул слезу, бежавшую по ее щеке. Но вскоре Эмери позвали обсудить кое-что с корабельщиком.
Мадлен преисполнилась новых надежд и уселась смотреть на проплывающую за бортом местность. В этой плодородной долине деревни были рассыпаны вдоль водного пути, словно бусы. Край казался благополучным и процветающим, но видны были и признаки военных действий. Сожженная деревушка выглядела безлюдной – дома разрушены, посевы уничтожены, а люди, без сомнения, убиты. Ее могли разорить и люди короля, и мятежники. Мадлен терпеть не могла войну.
Матильда настояла, чтобы они причалили к берегу в полдень, чтобы поесть и по возможности погулять. Эмери был не в восторге от этого плана и привел гвардию Фалька в полную боевую готовность. Все ели на ходу, прогуливаясь вдоль берега, стараясь размять затекшие ноги. Мадлен увидела Альдреду и подошла к ней.
– Как твои дела, Альдреда?
Женщина окинула ее недружелюбным взглядом.
– Довольно сносно.
– А как твоя дочка? Кто присматривает за ней?
– Мать Хенгара. Бабушка Фриды. – Она самодовольно ухмыльнулась и добавила: – До некоторой степени.
Мадлен решила рискнуть:
– Я слышала, что Фрида – не дочь Хенгара.
– А чья же еще, леди?
Мадлен не стала называть Эмери. Действуя наугад, она сказала:
– Герварда.
Альдреда побледнела.
– Это пустой разговор, – сказала она. – Он теперь вне закона.
Мадлен почувствовала, что на верном пути.
– Но это правда?
Альдреда вздернула подбородок.
– Фрида – ребенок лорда, и все это знают.
«Хенгар говорил те же слова».
– Что ты имеешь в виду?
– Я знаю, что я имею в виду, – сказала Альдреда дерзко, – как и все, кто хоть немного разбирается в этом деле. Ребенка лорда воспитывают как благородного и устраивают ему удачный брак. Так и будет с Фридой.
– У меня нет ничего, леди Мадлен. Женские комнаты переполнены.
– Вам не стоит волноваться, – сказала Лусия. – Я не такая уж нежная и могу переночевать в зале или даже в конюшне.
– О, глубокоуважаемая леди, – сказал гофмейстер, – это недопустимо! – Внезапно его лицо просветлело. – Может, вы возьмете эту даму в свою комнату, леди Мадлен?
Мадлен вспомнила об отдельной комнате и поняла, что так и следует поступить. И не только потому, что Лусии там будет удобнее, но и для того, чтобы у них с Эмери не было соблазна. Речь больше уже не шла о ее клятве, но им действительно следовало решить между собой некоторые вопросы, если они хотели обрести счастье.
– Блестящая идея, – сказала она. – Пойдемте со мной, миледи.
Когда они вошли в комнату, Лусия огляделась и сказала:
– Ведь это ваша с Эмери комната.
– Да, – сказала Мадлен, – но вы нас нисколько не стесните.
– Звучит слишком неправдоподобно, – сказала Лусия.
Лицо Мадлен вспыхнуло.
– Мы оба очень устали за эти дни.
– Едва ли дневная поездка могла бы остановить Гая и меня.
Мадлен не знала, что и сказать на такие откровенные признания, и достала из сундука два серебряных кубка.
– Я знаю, что ваша женитьба была странно обставлена, – сказала Лусия. – Вам удается ладить между собой?
Мадлен наполнила кубки вином.
– Время от времени, – сказала она, передавая кубок Лусии.
Та рассмеялась:
– А мне не следует вмешиваться. Прости меня, дорогая. Тяжело иметь единственного ребенка. Он отлично выглядит, хоть и измотан.
Мадлен вздохнула, но улыбнулась.
– Поверьте, мы все поседеем, пока доставим Матильду в Йорк.
Вошел Эмери и услышал самый конец разговора.
– Верно. Тебе удалось уговорить ее изменить решение, мама?
– Нет, и сомневаюсь, что удастся. Матильда полностью сознает сложность положения, но она всю жизнь силой воли управляла своей судьбой и думает, что сможет так всегда. Зная Матильду, я бы сказала, что шансы родить ребенка в Йорке довольно высоки.
Эмери осушил кубок, который протянула ему Мадлен.
– Так тому и быть. Завтра мы должны попасть в Гейнсборо, затем следует Эрмин, потом Йорк. Всего три дня, и все по воде. А теперь, – сказал он, плюхнувшись на скамью рядом с матерью, – расскажи-ка мне о своих приключениях и обо всем, что происходит дома.
Мадлен сделала вид, что ей нужно к королеве, и оставила их вдвоем. Когда она вернулась, Лусия благодарно ей улыбнулась. Вскоре Эмери отправился на ночной обход своего войска, оставив женщин наедине.
– Он так возмужал, – сказала Лусия с гордостью, но и с некоторым сожалением.
– Я всегда знала его только таким.
Лусия любовно сложила плащ Эмери, который он бросил на сундуке.
– Кажется, что прошло удивительно мало времени с того момента, как он был младенцем у моей груди, еще краткий миг с тех пор, когда он был неуклюжим подростком и у него ломался голос… – Она глубоко вздохнула. – Ты должна извинить глупую мать…
Мадлен крепко обняла ее.
– Я прощу вам все, что угодно, потому что вы подарили мне Эмери.
Лусия откинулась назад, чтобы посмотреть ей в лицо.
– Это правда? – Она улыбнулась. – Тогда я довольна. Ты будешь оберегать его. Я волновалась, как он тут. Гай был крайне озабочен.
Мадлен едва успела удивиться, каким образом, по мнению Лусии, она сможет оберегать Эмери, но тут вспомнила Хенгара.
– Гервард – ваш брат, правда?
Лусия прищелкнула языком.
– Да, и если мне представится случай, я вправлю ему мозги! Ох уж эти мужчины! Время нельзя повернуть назад. Он должен смириться.
Когда они разделись, Мадлен отважилась спросить об Альдреде.
– Я видела в вашей свите женщину из Баддерсли. Зачем она здесь?
– Ткачиха? Когда я остановилась там, разыскивая вас, она напросилась ехать со мной. У нее недавно убили мужа, и ей нужно поехать к брату в Йорк. А что, какие-то сложности?
Мадлен покачала головой:
– Если не считать того, что ее мужа нашли убитым в Хантингдоне, когда мы останавливались там. Виновный не найден. Вполне возможно, что у нее есть родственники в Йорке.
Но Мадлен сомневалась в этом. Она никогда не слышала о таких родственниках. И где теперь Эмери? Ее так и подмывало пойти искать мужа, чтобы проверить, не с Альдредой ли он.
Мадлен с Лусией легли спать на кровати. Когда они устроились, Лусия промолвила:
– Бедная женщина. Особенно если учесть, что она ждет ребенка.
Мадлен оцепенела.
– А это так? По ней не скажешь.
– Да, верно, но она сказала, что беременна.
На следующий день Мадлен не имела возможности заговорить на эту тему с Эмери, но когда все они собрались на берегу канала Фосс-Дайк, к ней подошла Альдреда.
– Леди Мадлен, – с притворным смирением сказала она, – надеюсь, вы не против моего приезда сюда с матерью вашего мужа?
Мадлен настороженно посмотрела ей в лицо.
– Конечно, нет, – солгала она. – Как я поняла, ты едешь к родственникам в Йорк.
Взгляд женщины изменился – она почувствовала ложь.
– Женщине тяжело терять мужа, леди.
– Да, конечно. Я буду рада помочь тебе снова выйти замуж. Шериф сказал тебе, что я заплачу вергельд? Двадцать шиллингов, если не ошибаюсь.
– Ага, – сказала Альдреда и дерзко добавила: – Вот я и спрашиваю, с чего бы вам платить мне?
– Я ваша хозяйка в Баддерсли, – спокойно пояснила Мадлен. – Я забочусь о вашем благополучии, но боюсь, что убийца твоего мужа никогда не будет найден.
– В самом деле? – сказала Альдреда с откровенной насмешкой. – Время покажет. Но благодарю вас, леди, за вергельд. Он будет весьма кстати. В конце концов, мне надо растить дочь.
Мадлен не смогла сдержаться:
– Да и другой младенец на подходе, как мне известно. Когда ты его ждешь?
– Вскоре после Пасхи или около того, леди. – Альдреда улыбалась, как сытая кошка. – Зачат совсем недавно.
– Какое счастье, – сухо сказала Мадлен, – понести ребенка после стольких лет бесплодия. Ты, наверное, возносила особые молитвы.
Женщина самодовольно ухмыльнулась:
– Я действительно сделала нечто особенное, леди.
Альдреда поклонилась и ушла.
Когда Мадлен вновь увидела эту женщину, она разговаривала с Одо. Это вызывало сильное беспокойство. Сначала человек д'Уалле, теперь Альдреда. Если Одо представится возможность причинить им с Эмери вред, он ни за что этого не упустит. А ее чутье подсказывало ей, что Альдреда – сущее воплощение зла.
У Мадлен не было времени раздумывать над планами Одо или связью Альдреды с Эмери, потому что она, как и Адель и все остальные дамы, была поглощена заботами о Матильде. Королева продолжала отрицать, что у нее наступили схватки, но оставалась беспокойной и раздражительной.
Они преодолели канал Фосс-Дайк в два приема на небольших барках, а затем, в гавани Торкси, перебрались на более солидные суда, чтобы подняться по реке Трент. Во время остановки в Торкси женщины постарались обеспечить королеве возможность подвигаться, но как только они снова оказались на воде, ей пришлось сидеть без движения. Барки были широкими судами, но из-за большого количества пассажиров и гребцов там совсем не было свободного пространства. Матильда испытывала большие неудобства.
Мадлен почувствовала безмерное облегчение при виде Гейнсборо. Ей хотелось, чтобы роды прошли здесь и наконец закончились их мучения.
Несмотря на все признаки приближения родов и безмолвные молитвы своих сопровождающих, королева не осталась рожать в Гейнсборо. Мадлен с Аделью даже обсуждали возможность применения трав, вызывающих роды, но риск скорее всего превосходил преимущества.
Мадлен страшно боялась, что королева начнет рожать за пределами города, где ее и ребенка сможет защитить только ее личная охрана. Чем дальше на север они продвигались, тем больше удалялись от безопасных мест. В этой части Англии власть нормандцев была еще не слишком сильна, и народ был похож скорее на норвежцев, чем на саксов. Хотя Гейнсборо казался благополучным и мирным, его жители косо поглядывали на захватчиков. Если бы вздумали напасть мятежники, здесь они нашли бы много добровольных помощников.
Когда Мадлен ждала своей очереди подняться на барку, к ней подошел Эмери.
– Ты чем-то встревожена?
Она раздраженно фыркнула:
– А ты нет?
Он рассмеялся:
– Бывает, что волноваться бессмысленно. Одо совсем не разбирается в географии и слишком самонадеян. Он заблудился по дороге и прибыл позже замыкающих. Аллан де Феррер мчится вперед, ожидая, что из-за каждого куста может выпрыгнуть мятежник. Нет никакой возможности добиться от них, чтобы они двигались наравне с барками. Я все думаю, какого ждать наказания, если привязать беременную королеву к столбу и задержать ее здесь.
Мадлен не разделяла его шутливого настроения.
– Совершеннейшее безумство, правда? Возможно, Гервард был прав, и династии не суждено уцелеть. Может, это начало ее конца.
Она увидела, как он посерьезнел.
– Гервард всегда прав, – сказал он просто.
– В самом деле? – спросила Мадлен, и голос ее от страха прозвучал резко. – Тогда почему ты здесь, вместо того чтобы быть с ним?
– Потому что мой долг – благополучно доставить королеву в Йорк. Мадлен, я не служу Герварду.
– Ты забыл. Я слышала, как ты обещал ему помочь.
Она видела, что его терпение вот-вот лопнет.
– Да, но не знала, в чем. Я дал клятву хранить тайну и не могу все тебе сказать, но эта помощь не была изменой и уже давно оказана.
Ей так хотелось бы ему верить!
– Ты не желаешь зла королеве или младенцу?
Он был поражен.
– Как ты могла такое подумать?
Она прикусила губу.
– Это все, что я смогла предположить. Прости меня.
Он отвернулся, и словно глухая стена выросла между ними.
– Значит, я глупец, что ждал твоего доверия? Неужели до конца жизни мне придется каждый раз заново доказывать тебе мою честность?
– У меня были причины сомневаться в тебе, – возразила Мадлен.
– Я дал тебе слово, что предан королю.
Он снова взглянул на нее, и она подумала, что все в порядке. Но он только сказал:
– Поднимайся на борт.
И ушел.
Мадлен молилась, чтобы им удалось благополучно добраться до Йорка, где, может быть, они сумели бы откровенно поговорить обо всем. Где он собирался медленно и долго заниматься с ней любовью. Если до того не окажется в цепях.
Королева стала спокойнее, хотя все еще ворчала. Адель не отходила от нее, уверенная, что роды вот-вот начнутся. Но Мадлен нечего было делать: когда Матильде требовалась компания, она посылала за Лусией.
Эмери тоже мало, что мог теперь сделать, разве что предусмотреть все возможные осложнения. Хоть было и не время затрагивать опасные темы, потому что не было возможности уединиться, все же Мадлен решила прояснить некоторые моменты, чтобы устранить недопонимание. Она направилась в его сторону. Муж взял ее за руку, словно это была самая естественная вещь в мире. Сердце Мадлен затрепетало.
– Я хотела рассказать тебе о Стивене, – сказала она.
– О Стивене?
– Почему я не вышла за него.
Его губы скривились в усмешке.
– Значит, не просто потому, что у тебя хороший вкус?
Он гладил ее ладонь большим пальцем руки.
– Ну, так почему же ты не вышла за де Фе?
– Той ночью… Когда король приказал мне прийти… Я пошла в конюшню, но короля там не было. Там был Стивен.
– Я так и думал, но меня удивило, почему это так резко настроило тебя против него.
Мадлен отвернулась и стала смотреть на воду.
– Он не был с женщиной.
Эмери явно ожидал разъяснений. Мадлен оглянулась по сторонам и, наклонившись к нему ближе, прошептала:
– Он был с мужчиной!
Эмери разразился хохотом:
– Клянусь Богом! Ловкий мошенник!
– Стивен?
Эмери покачал головой:
– Вильгельм. Я уверен, что он знал наклонности Стивена, когда сделал его одним из претендентов. Мы не имели ни малейшего шанса.
Мадлен с беспокойством посмотрела на него.
– Ты все еще жалеешь об этом?
– Вовсе нет. По правде говоря, в то время я исходил желчью, представляя тебя в объятиях Стивена.
Он поцеловал ей пальцы, затем как бы нехотя сказал:
– Если уж мы принялись разбираться во всех недоразумениях, я думаю, нам следует поговорить о том дне, когда жителей Баддерсли выпороли кнутом.
– Почему? – озадаченно спросила она.
Он какое-то время молча перебирал ее пальцы.
– Речь о том, что ты просила их выпороть.
– Что?! – Но затем Мадлен заколебалась. – Пожалуй, можно сказать и так. Но, Эмери, это для того, чтобы спасти их всех от увечья. Мой дядя совсем обезумел от ярости.
– А-а! – Он вздохнул. – А люди слышали, как ты просила устроить порку, но слишком плохо знали французский, чтобы понять почему. Я должен просить у тебя прощения за то, что плохо подумал о тебе.
– Я очень обижена. Как ты мог поверить, что я способна на такое?
– Не верил, пока не проник в замок, когда порка шла полным ходом. Я видел, как ты наблюдала за тем, как секли детей.
– Я ощущала такую беспомощность, – сказала она. – Мне и в голову не приходило, что он прикажет высечь еще и детей. Я попыталась остановить его, но у меня ничего не вышло…
Он нежно смахнул слезу, бежавшую по ее щеке. Но вскоре Эмери позвали обсудить кое-что с корабельщиком.
Мадлен преисполнилась новых надежд и уселась смотреть на проплывающую за бортом местность. В этой плодородной долине деревни были рассыпаны вдоль водного пути, словно бусы. Край казался благополучным и процветающим, но видны были и признаки военных действий. Сожженная деревушка выглядела безлюдной – дома разрушены, посевы уничтожены, а люди, без сомнения, убиты. Ее могли разорить и люди короля, и мятежники. Мадлен терпеть не могла войну.
Матильда настояла, чтобы они причалили к берегу в полдень, чтобы поесть и по возможности погулять. Эмери был не в восторге от этого плана и привел гвардию Фалька в полную боевую готовность. Все ели на ходу, прогуливаясь вдоль берега, стараясь размять затекшие ноги. Мадлен увидела Альдреду и подошла к ней.
– Как твои дела, Альдреда?
Женщина окинула ее недружелюбным взглядом.
– Довольно сносно.
– А как твоя дочка? Кто присматривает за ней?
– Мать Хенгара. Бабушка Фриды. – Она самодовольно ухмыльнулась и добавила: – До некоторой степени.
Мадлен решила рискнуть:
– Я слышала, что Фрида – не дочь Хенгара.
– А чья же еще, леди?
Мадлен не стала называть Эмери. Действуя наугад, она сказала:
– Герварда.
Альдреда побледнела.
– Это пустой разговор, – сказала она. – Он теперь вне закона.
Мадлен почувствовала, что на верном пути.
– Но это правда?
Альдреда вздернула подбородок.
– Фрида – ребенок лорда, и все это знают.
«Хенгар говорил те же слова».
– Что ты имеешь в виду?
– Я знаю, что я имею в виду, – сказала Альдреда дерзко, – как и все, кто хоть немного разбирается в этом деле. Ребенка лорда воспитывают как благородного и устраивают ему удачный брак. Так и будет с Фридой.