Бейкер Кейдж. Наковальня мира

   — Нет! Я наставлял ваших соплеменников на путь Неутомимой Матери! Я учил их молитве и медитации! А вместо этого мне следовало учить их возделывать землю!
   Смит пожал плечами:
   — Только не говори, что для этого достаточно всего-навсего твердить себе под нос имя Зеленой Святой!
   — Да если бы вы хотя бы помои выливали не в море, а на поля! — Ивострел вскочил и начал мерить шагами палубу.
   — Думаю, что и межрасовые оргии не помогут…
   — Нельзя же… Должна быть любовь. И вера, и терпимость. Но… еще должно быть многое другое, иначе все впустую! Это не так просто!
   — Все непросто, сынок, — процедил Смит. — В этом проклятом мире непросто решительно все.
   Ивострел не ответил, уставившись на гору Реткаст.
   — Хорошо, что ты понял это именно сейчас, когда готовишься стать отцом, — добавил Смит. — Кстати, сияние в склянке прошлой ночью, что это было, колдовство?
   — Нет, — ответил Ивострел. — Это порошок из сушеных насекомых определенных видов в растворе определенных солей. Если их смешать, жидкость светится. А когда порошок оседает, свет тускнеет и гаснет. Изобретение Госпожи. — Он бросил на Смита странный взгляд. — Только вот склянки она, наверное, покупает у ваших соплеменников. Йендри так и не научились делать стекло.
 
   Чем ближе они подплывали, тем труднее было продвигаться вперед, потому что река, зажатая между высокими берегами, стала уже и текла все быстрее. Однако «Гнездо Зимородка», подняв паруса и запустив на полную мощность механических гребцов, при попутном ветре в конце концов добралось до места, и корабль бросил якорь в заводи, где его действительно ждал причал.
   — Ну и где обещанное заднее крыльцо? — поинтересовался Смит, окидывая взглядом отвесную скалу.
   — Надо залезть наверх и постучать, — объяснил лорд Эрменвир, лихо сдвигая шляпу набекрень. — Ну, как я выгляжу? Достаточно романтично? Годится, чтобы у прекрасной дамы подогнулись колени?
   — Вполне. Как же мы будем подниматься?
   — Здесь есть ступени, дьявольски хитро замаскированные, — ответил лорд Эрменвир.
   — Смотрите, — указал Ивострел, и, приглядевшись, Смит действительно заметил ступени — грубые, вырубленные в камне под таким углом, что в пестроте скальных напластований их и вправду было почти не видно. Лестница круто уходила вверх. Держаться было не за что — Смит не сумел отыскать ни малейшего намека на перила.
   — Ждите здесь, ребята, — велел лорд Эрменвир телохранителям.
   Те уныло кивнули и застыли в карауле на палубе.
   — Подождите, мы же вроде бы выручаем из беды вашу сестру! — удивился Смит. — А эти верзилы могут очень даже пригодиться в драке.
   Вытащив из кармана зеркальце, лорд Эрменвир вносил последние штрихи в свой романтический облик.
   — Признаться, Смит, я, вероятно, несколько — ну самую малость — преувеличил грозящую Сунне опасность, — сообщил он. — По правде, это скорее можно назвать ужасно неловким положением.
   — Ясно, — ледяным тоном отозвался Ивострел.
   — Ничего тебе не ясно, и не смей так со мной разговаривать! — огрызнулся лорд Эрменвир. — Вы все узнаете, когда наступит время! А пока давайте делать наше маленькое дельце и во всем слушаться господина и повелителя, договорились?
   Он направился вверх по лестнице. Переглянувшись, Смит и Ивострел вздохнули и двинулись следом.
   В течение нескольких минут они упорно карабкались по скале, лестница сворачивала то влево, то вправо, но Смит, как ни старался, не мог разглядеть ничего даже отдаленно напоминающего дверь или хотя бы вход в пещеру.
   — Не представляю, кто же вырубил эти дьявольски хитрые ступени, — ворчал он, — разве что кто-нибудь из нас, бедных невежественных детей солнца. Мы ведь такой изобретательный народ.
   — Заткнись, а? — задыхаясь, потребовал лорд Эрменвир. Он прислонился к скале там, где лестница немного расширялась, и жестом велел Смиту и Ивострелу идти вперед. — Шагайте, шагайте, чтоб вас! А наверху стойте и ждите меня! Стучать в дверь буду я!
   — Мне было прозрение, Смит, — сказал Ивострел, когда они поднялись достаточно высоко.
   — Правда? — выдохнул Смит.
   — Госпожа рассказывала нам притчу. Я вам переведу. Тревани Лувендашилл идет по лесу, забредает в деревню и видит — сидит женщина и плачет. Он спрашивает: «Что случилось? Как мне помочь тебе?» А она отвечает, то есть он думает, что она отвечает: «О, добрый господин, мне нужна мудрость!» Он говорит: «Дитя мое, чтобы обрести мудрость, нужно пройти долгий путь. Надо бороться, страдать, разговаривать со всеми встречными и проникаться их мыслями, узнавать, что таится в их сердцах, но даже тогда ты только начнешь обретать мудрость». А женщина отвечает: «Нет! Нет! Это неправда, не может быть! Дай мне мудрости, пожалуйста!» А Лувендашилл говорит: «Есть у меня немного мудрости, дитя мое, но так просто отдать ее я не могу. Ты должна стать моей ученицей, пожертвовать все свое имущество тем, кому везло меньше, чем тебе, отправиться вслед за мной на край света и послушать, как я спорю с другими треванион, и тогда лет через двадцать я смогу передать тебе немного мудрости. А может оказаться, что мудрость других треванион понравится тебе больше, и ты покинешь меня и станешь учиться у них, чтобы через несколько лет они передали тебе немного своей мудрости». Женщина рассердилась и говорит: «Но это же смешно! Зачем мне делать все это только для того, чтобы получить маленькую мудрость?» Лувендашилл обиделся и отвечает: «Нетерпеливая женщина! Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти ради мудрости, которой я обладаю. С раннего детства я учился у наставника, чтобы получить частичку его мудрости. Много дней я провел лежа в темноте и внимая Семи Легендам Йиша, повторяя их вслед за наставником, пока не выучил наизусть, и все это ради его мудрости. Я постился, молился и стоял на одной ноге в лютый мороз, чтобы доказать, что я достоин его мудрости. Я ходил босиком по углям и хлестал себя плетью и в конце концов получил в награду лишь малую мудрость, ибо своей великой мудростью мой наставник делиться не пожелал». А женщина говорит: «Понимаете, мне нужна мудрость, потому что моя прохудилась, и желуди оттуда выпадают!»
   — Что?! — переспросил Смит.
   — Тревани Лувендашилл неправильно понял женщину, — пояснил Ивострел. — Он думал, что она просит у него мудрости, тревнанори, а на самом деле она просила новую корзинку, тренатнори. Игра слов.
   — А-а, — протянул Смит.
   — А ваше замешательство только добавляет притче глубину, — продолжал Ивострел, от восторга прыгая вверх через три ступеньки. — И я впервые увидел в ней скрытый смысл!
   — А мне этот анекдот никогда не казался особенно смешным, — сердито вмешался запыхавшийся лорд Эрменвир. — Получается, что то ли тревани глухой, то ли тетка беззубая какая-то.
   — Суть в том, что женщине нужна была просто корзинка, — объяснил Ивострел, — а тревани простоты не понял, поэтому отнял у бедняжки уйму времени… — Он вылез на широкую площадку у самой вершины горы и обернулся, чтобы протянуть Смиту руку. — Отнял уйму времени своими советами, вместо того чтобы взять прутьев и сплести ей новую корзинку! Вот и я, Смит, буду плести для ваших соплеменников корзинки. Образно выражаясь.
   Он помог подняться на площадку и лорду Эрменвиру и победным жестом вытянул руку к вершине:
   — Если мы заберемся туда, Смит, вы увидите Сады Реткаста, и я покажу вам ваше будущее.
   — Хорошо, — отозвался Смит.
   Он уныло топал за Ивострелом, завидуя его молодости и энергичности.
   — Вон дверь, — крикнул лорд Эрменвир, указывая в сторону темной пещеры.
   — Секундочку, мой господин, — пообещал Ивострел и легко взобрался на вершину. — Вот, Смит, смотрите…
   Смит вскарабкался следом за ним и, выпрямившись, окинул взглядом просторную долину. Он нахмурился. Аккуратные зеленые полосы до самого горизонта…
   — Это же шатры!
   — Здесь были… — начал Ивострел и тут же побледнел от ужаса, потому что увидел штабеля свежесрубленных, быстро желтеющих деревьев — то, что некогда было беседками, в которых жили монахи Реткаста.
   Смит отвлекся, потому что кто-то больно ужалил его в ногу. Он с досадой переступил с ноги на ногу, надеясь отогнать осу. Только вот как ей удалось ужалить его сквозь сапог? Смит опустил взгляд и увидел, что из сапога торчит пучок зеленых перьев, а далеко внизу, цепляясь за еле заметный выступ, стоит йендри, который в него и стрелял. За ним виднелись и другие — словно цепочка ползущих по скале муравьев.
   Не раздумывая, Смит поднял камень и швырнул его в свирепое лицо йендри. Это вызвало весьма зрелищную и страшную цепную реакцию, но Смит не смог пронаблюдать ее в деталях, поскольку полностью сосредоточился на том, чтобы извлечь стрелу из сапога. Ивострел дернул Смита за плащ и потащил вниз, на широкую площадку. Внезапно рядом возник лорд Эрменвир и впихнул Смита в пещеру.
   Они тут же оказались у запертой двери. Лорд Эрменвир забарабанил в нее кулаками, выкрикивая то ли проклятия, то ли молитвы. Смит слышал, как за его спиной плачет Ивострел.
   Голос разума говорил: «Изрядная доля яда запросто могла впитаться в кожу сапога, хотя тебе удалось выжить после куда более серьезного отравления и, возможно, теперь у тебя иммунитет. С другой стороны…»
   Сознания Смит не терял, И держался на ногах, хотя все кругом понемногу начинало плыть как во сне. К примеру, когда дверь наконец отворилась, показалась женщина, такая громадная, какой Смиту в жизни не доводилось видеть.
   Она была похожа на растрепанную богиню, прекрасную на героический лад, облаченную в роскошные лилово-алые одежды. Изящный бицепс охватывал золотой браслет в виде змеи. Смиту подумалось, что женщине самое место на пьедестале в каком-нибудь храме, с рогом изобилия, полным плодов, под мышкой.
   — Привел? — грозно спросила она.
   Инстинкт, подавляемый долгие годы, взял верх, и Смит, развернувшись, бросился бежать, и бежал, и бежал — сам не зная почему. По крайней мере пытался бежать. На самом деле он сделал примерно три шага, а потом рухнул на руки Ивострелу, и последнее, что он видел, было лицо доктора со следами от слез на щеках.
 
   Смит шел по дороге. Дело было зимой, где-то высоко в горах. Снег на вершинах казался зеленовато-голубым, как бирюза, потому что было раннее утро, и сквозь облака прорывался яркий свет. Поднимался туман.
   Смит шел за отцом. Он видел, как отец шагает впереди, то появляясь из тумана, то снова исчезая. Смит смог разглядеть только широкополую шляпу и разлетающийся плащ, но ясно и неумолчно слышалось ему, как звенит о камни железный посох.
   Смит пытался окликнуть отца, чтобы тот остановился и обернулся. Но отец почему-то не слышал его. Тогда Смит побежал, скользя по черному льду, потому что хотел догнать отца и спросить, почему же тот никогда, ни разу…
   Смит потерялся в тумане. Его окутала пелена, сквозь которую проступало лишь зловещее красноватое свечение.
   У него в руках был посох. Посох зазвенел, высекая искры из скалы, едва Смит пошевелил его. Смит не мог остановиться, не мог даже замедлить шаг — ведь он шел за Богиней Огня, хотя и не видел ее. Но она не станет его ждать.
   Ты носишь мое имя.
   Я? Нет, ничего подобного, это выдуманное имя. Разве ты мой отец? Я никогда не видел отца. Тетя говорила, что он был моряком. Это всего лишь сон.
   Ты идешь по моим стопам.
   Каким стопам?! Ты не оставил следов. Ни намека, ни подсказки. Будь ты проклят за то, что так и не появился!
   Ты убиваешь, подобно стремительной тени, и мне случалось так.
   Никогда не любил убивать. Никогда не хотел. Но у меня не было выбора.
   У меня тоже.
   Все происходит само собой.
   Многое нам не подвластно.
   Я хотел спокойной, мирной жизни. Почему люди не могут делать друг другу добро?
   Почему они не желают учиться? Надо было смастерить их получше.
   Кто же виноват?
   Бремя моей вины несешь ты.
   Вот еще!
   Попытайся сбросить его.
   Смит попробовал откинуть посох, потому что посох почему-то стал бременем вины, но тот нипочем не хотел отрываться от ладони. А потом съежился и врос в руку, стал частью Смита.
   Не желаю такой ответственности!
   Это твое наследство. Теперь, сын мой, ты вооружен.
   Смит попытался убежать, но отмороженные ноги отказывались двигаться. Особенно правая. Он поскользнулся, рухнул лицом вниз и провалился в мучительную тьму, полную голосов…
 
   — Я же не знал, что ты действительно в опасности! — говорил лорд Эрменвир.
   — И я не знала, пока не выглянула в окно и не увидела их, — ошеломленно отвечала женщина. У нее было контральто, голос из красного бархата. — И тогда началось ужасное, а до этого я спокойно отдыхала, раскладывала пасьянс…
   — Девять кругов ада! Как же они узнали, что ты здесь? — в панике воскликнул лорд Эрменвир. — Как они узнали, что он здесь?
   Можно было представить, как женщина невозмутимо пожимает плечами.
   — Лазутчики, должно быть.
   — Ну и что нам теперь делать?
   — Сдерживать их, пока это возможно.
   — Сдерживать? Нам с тобой и кучке монахов предлагается сдерживать армию? — Голос лорда Эрменвира сорвался на визг. — Это же фанатики, они ни перед чем не остановятся, лишь бы увидеть мою голову на острие копья! Твою, кстати, тоже!
   — Это не означает, что мы не в состоянии защитить себя. Мы же демоны, не забывай! — Голос у женщины стал ледяным. — Адамантовая Стена задержит их еще на неделю. А если этот бедняга умрет, они и вовсе лишатся возможности получить то, ради чего пришли. Он умрет, Ивострел?
   — Думаю, нет, моя госпожа. — Бесцветный от потрясения голос Ивострела прозвучал где-то совсем рядом. — Противоядие действует.
   — Ладно, это уже что-то. — Лорд Эрменвир, видимо, поднялся на ноги. Смит слышал, как он шагает туда-сюда. — Пока мы все равно здесь, давай посмотрим на это твое заклятие.
   — Это очень древнее Замыкание Врат, — сказала Женщина, вероятно тоже поднимаясь. Теперь ее голос доносился откуда-то сверху. — Поэтому я сразу подумала о тебе. Ты всегда был силен в подобных вещах.
   Голоса, сопровождаемые гулкими шагами, удалялись. Смит слышал, как лорд Эрменвир сказал что-то вроде: «Ах, зато у тебя гораздо больше исследовательских способностей», женщина что-то огорченно ответила, но больше ничего уже невозможно было разобрать.
   Молчание, треск огня, дыхание; дышат несколько человек. Робкий мужской голос:
   — Брат Ивострел?
   — Кто вы?
   — Зеленошип. Пять лет назад я совершил паломничество на Черную Гору. Вы принесли нам постель в беседку для гостей.
   — Помню. — Голос у Ивострела по-прежнему был каким-то неестественным. — В тот год Она читала курс жаропонижающих снадобий.
   — Явится ли Она нам наконец? Теперь, когда нас убивают?
   — Верьте слову Ее детей — они говорят, что мы выдержим осаду, — ответил Ивострел, но, похоже, сам был не очень-то в этом убежден.
   — Не знаю, как теперь и в глаза-то Ей глядеть, — всхлипывал Зеленошип. — Мы подвели Ее. Они нагрянули, как лесной пожар, даже говорить с нами не стали, просто принялись все крушить! Брат Колокольчик пытался защитить хотя бы сады, стоял у изгороди и кричал на них, а они просто застрелили его и, пройдя по телу, стали вырубать деревья! Тридцать лет трудов потеряны за один час…
   — Заблуждение, — произнес новый голос, слишком уж спокойный. — Она возвратит нам сады. Она может. У них нет над нами власти.
   — Они же сумасшедшие, — вступил в разговор третий голос. — По глазам видно.
   — Детей солнца еще можно простить, но этих…
   — Мы должны простить и их.
   — Мы сами виноваты. Разве можно было хранить тайну от Ее собственной дочери?
   — Молитесь! — раздался надломленный голос Ивострела. — Молчите и молитесь! Она наверняка нас услышит.
   Все умолкли.
   Смит понемногу стал ощущать руки и ноги. Он украдкой попробовал пошевелить пальцами. Затем сумел чуть-чуть приподнять веки, но ничего, кроме игры света и тени, различить не смог.
   Смит пытался понемногу, по доле дюйма зараз, двигать левой рукой в надежде нащупать что-нибудь, что сойдет за оружие, и тут вернулись гулкие голоса.
   — …Совершенно верно. Я не полез бы туда даже за неделю по системе «все включено» в лучшем салешском клубе наслаждений.
   — Это была плохая идея, — вздохнула женщина.
   — Знаешь, я уверен, что наш бедный старина Смит предпочтет, чтобы это было у тебя, а не у Сирот, — резко отозвался лорд Эрменвир. — Мы найдем этому лучшее применение.
   — Я просто хотела изучить его'
   — Моя дорогая сестричка, это же Могущество. Нельзя изучать Могущество. Им можно обладать. То есть, конечно, можно и нужно сначала изучить его, но на этом никто не останавливается.
   — Я бы остановилась, — обиделась женщина. — Ты не способен оценить преимуществ объективного исследования. Даже мама не всегда объективна.
   — Мама-то уж точно. — Голос лорда Эрменвира звучал уже совсем близко от Смита.
   Наступила пауза.
   — Бедный старый ублюдок, плохо ему, да? Наверное, пока он без сознания, пользы от него никакой. Правда, если нужна только его рука…
   Тут уж Смит не выдержал. Если бы тело по-прежнему слушалось его, он бы одним тигриным прыжком вылетел вон. Однако, к несчастью, сейчас ноги были не в настроении повиноваться кому бы то ни было, поэтому Смит просто свалился с того, на чем лежал, и тяжело шлепнулся на пол лицом вниз.
   Воцарилось изумленное молчание. Затем лорд Эрменвир поинтересовался:
   — Что это? Преждевременное трупное окоченение?
   Смит почувствовал, как рядом мгновенно оказался Ивострел, перевернул его, водрузил обратно на койку и усадил. Они находились в пещере, вдоль стен которой выстроились полки переплетенных рукописей. Тысячи томов. В свете огня Смит увидел лорда Эрменвира и величественную даму рядом с ним. Они пристально смотрели на Смита. Поблизости в позах для медитации сидели облаченные в рясы йендри, но даже они открыли глаза и уставились на Смита.
   Смит бросил гневный взгляд в ответ.
   — Вы мне лгали! — заявил он лорду Эрменвиру хриплым от ярости и напряжения голосом.
   Юный лорд, казалось, смутился, однако с беспечным видом прикурил трубку и помотал головой:
   — Ничего подобного. Я говорил чистую правду. Вот моя сестра. Сунне, это Смит. Смит, тебе выпала честь лицезреть леди Сунне, Несравненный Рубин. И она действительно в смертельной опасности.
   — Вы лгали нам обоим, — тихо произнес Ивострел. — Вы заманили сюда Смита ради каких-то корыстных целей. Мой господин, я не допущу, чтобы с ним что-нибудь случилось.
   Леди явно огорчилась. Она приблизилась к постели Смита и опустилась на колени, и он полностью оказался во власти ее аромата, ее лилово-алых одежд, ее бюста, вполне соответствующего роскошному облику и достойного быть воспетым в стихах.
   — Все хорошо, — пропела она ласково, словно обращаясь к зверенышу. — Никто тебя не обидит, дитя солнца. Я просто хочу, чтобы ты оказал мне одну услугу.
   Смит с трудом перевел дыхание, собираясь с силами для кивка. Он верил ей безоговорочно. Неважно, что она выглядела как королева-колдунья, которая вот-вот отравит старого короля, превратит своих пасынков в поросят и улетит в запряженной драконами колеснице, прихватив с собой все дворцовое серебро, — леди Сунне оказывала благотворное воздействие.
   — Объясните… — попросил Смит.
   Лорд Эрменвир подхватил фалды фрака и присел рядом с сестрой; в сравнении с нею он казался злобным гномом — должно быть, такого коварная королева держит на лобовом стекле своей колесницы в качестве талисмана, притягивающего неудачу.
   — В недрах этой скалы кое-что спрятано, Смит, — начал он.
   — Стопорный Ключ? — полуутвердительно произнес Ивострел.
   — Именно так, — ответила леди Сунне. — Быстро догадался! Или тебе мама говорила?
   — Гхм… Это я пытался постепенно их подготовить, — сообщил лорд Эрменвир. — Всячески намекал. Ну что я могу сказать тебе, Смит? Эта проклятая штуковина теперь дорогого стоит. Мне он нужен.
   — Мне он нужен, — эхом подхватила его сестра.
   — Но нам до него не добраться. Он замурован в скале, и достать его может только твой соплеменник. Вот почему ты здесь, Смит.
   — Вы требуете, чтобы он предал свой народ! — возмутился Ивострел. — Народ моей матери. Народ моей жены.
   — Глупости! — рявкнул лорд Эрменвир. — Неужели ты не понимаешь, что Ключ больше не может оставаться здесь? Стойкие Сироты спят и видят, как бы до него добраться, и, если только Ключ попадет к ним в руки, Смит, они уж точно пустят его в ход!
   — Мне бы только разобраться, как он действует, — молила леди Сунне. — Если бы я смогла это выяснить, я бы нашла способ лишить его силы…
   — Ну, не все сразу!
   — Его не существует, — проговорил Смит.
   Юный лорд присел на корточки.
   — Ах вот как? Ну так пойдем, посмотрим. — Он поднялся и бесцеремонным жестом подозвал монахов. — Помогите ему.
   Зеленошип подошел к Смиту, и вдвоем с Ивострелом они подняли его и повели. Они шли следом за лордом и леди по высеченному в скале коридору. Здесь было довольно темно: тусклый свет слабо струился из пещеры, оставшейся позади, да где-то впереди мерцали неяркие алые огоньки.
   — Не ваши люди создали все это, — произнес Смит.
   — Мы нашли это место, — униженно отозвался Зеленошип. — Мы пришли сюда, чтобы разбить сад. Земля была теплая, воды достаточно… но в пещерах лежали груды костей детей солнца. Должно быть, давным-давно здесь произошло что-то ужасное. А за костями, в глубине, мы обнаружили его. Мы рассказали о нем Ей. Она дала нам мудрый совет. Мы похоронили кости и сделали эту землю прекрасной, чтобы успокоить души мертвых. Мы трудились, как Она нам велела. А потом пришла Ее дочь и попросила разрешения взглянуть на него… Мы решили, что в этом нет ничего дурного…
   — Ничего дурного и не было бы, не появись здесь Стойкие Сироты, — обернулась леди Сунне. Голос ее гулко прозвучал под каменными сводами.
   — Слушай, тебе надо как-то решать проблему безопасности, — возмутился лорд Эрменвир. — Хочешь, я самолично допрошу слуг?
   — Думаешь, я подпущу тебя к горничным?
   — Ну хорошо. Как, по-твоему, Сироты узнали, что он здесь?
   — Сели и прочитали Книгу Огня. Внимательно. Как я. В тексте полно прозрачных намеков, особенно в копии, которую делал Железоглин из Каркатина. Правда, существует только три экземпляра, так что если очень повезет…
   Смит перестал прислушиваться к их перебранке и сосредоточился на том, чтобы передвигать ноги. И тут непрошеным гостем в памяти всплыл голос из далекого прошлого. Это был голос слепого старца, который сидел на набережной и читал наизусть Писание, выставив перед собой кружку для подаяний. Смит тогда был не благочестивее любого другого мальчишки, но от этого голоса у него холодок бежал по спине…
   …Не оплаканы мертвецы на поле Балту, сто тысяч глазниц уставились в небо, сто тысяч воронов летят, насытясь, тучами роятся мухи над Кастом, и дети их наследуют плоть…
   … выковал, на Наковальне Мира страшный Ключ, закопал его под плотью, среди костей надежно прятал, день Конца Света его нам явит, пламенный лед его охраняет, свет колдовства его бережет…
   — Его не существует, — прошептал Смит.
   — Ну вот, — сказала леди Сунне таким тоном, словно они остановились у какой-то занятной витрины.
   Смит поднял голову, вздрогнул и отвел взгляд.
   Пламенный лед, свет колдовства, день Конца Света…
   Он успел заметить лишь некое подобие вращающегося круга того же мертвенного зеленовато-голубого цвета, что и снег в его сне, внутри круга, словно высекаемые из железа, мелькали искры. Видение не исчезало, оно продолжало стоять перед глазами и постепенно становилось даже более живым и четким. Смит в ужасе почувствовал в ладони холодную тяжесть железного посоха.
   Он открыл глаза и поглядел на свою руку. Посоха не было, но он явственно ощущался.
   — Просто ниша в стене, — успокоила Смита леди Сунне. — Эти огни всего лишь игра воображения, понимаешь? Тебе нужно только протянуть руку и взять его.
   — Он не идиот, — вставил Ивострел.
   — Ой-ой, похолодало, — пожаловался лорд Эрменвир. — Ну давай, Смит. — Он посмотрел на Смита, проследил за его взглядом и увидел пальцы, сомкнутые вокруг воздушной палки. — Это еще что.
   — Я… рука сама… — промямлил Смит.
   — Да? — Лорд Эрменвир побледнел.
   Рука и пальцы пришли в движение, словно перехватывая невидимую палку в боевую позицию…
   Леди Сунне достала из-за корсажа нечто вроде монокля с багровой линзой. Мгновение она глядела сквозь него на Смита.
   — Корона Синтореска, — спокойно объявила леди Сунне, метнулась вперед и поймала Смита в свои объятия.
   Следующее, что помнил Смит, — это то, как его тащили по коридору, а он глядел назад, на лорда Эрменвира, который старательно бежал за ними, высоко поднимая колени и самозабвенно работая локтями.
   Внезапно стало гораздо теплее. Они нырнули в освещенную пещеру, а за ними, запыхавшись, вбежали Ивострел и Зеленошип. Прочие монахи, оставив всяческие попытки помедитировать, в ужасе взирали на них.
   — Что это было? — спросил Ивострел.
   — Мы все едва не погибли, — ответил лорд Эрменвир и, тяжело дыша, повалился на койку.
   — Убирайся отсюда, — велела леди Сунне, отшвырнула его и уложила Смита. Она снова извлекла монокль и внимательно осмотрела Смита. — Скажи-ка, дитя солнца, не было ли у тебя каких-нибудь странных симптомов, не связанных с действием яда? Например, голосов в голове?
   — Нет, — тупо отозвался Смит. Он наблюдал, как она осторожно берет его руку и основательно прощупывает ее от плеча до ладони. — Мне показалось, будто я держу что-то холодное. Железную палку.