Безуглов Анатолий Алексеевич. Записки прокурора

   - Займусь Есиповым. Он здесь.
   - Это что в приемной сидит? - удивился я.
   - Колоритный тип... По-моему, их надо сразу свести.
   - Ну что ж, давайте попробуем...
   В кабинет Гранской, где уже находился Гребцов, пригласили Есипова.
   - Вы знаете этого человека? - обратилась следователь к Гребцову.
   - Нет, - сказал он, брезгливо осмотрев Есипова.
   - Вы знакомы? - спросила Гранская Илью Митрофановича.
   Есипов несколько дурашливо вздернул плечи:
   - Не припоминаю.
   Сцену, которая произошла потом, Гранская разыграла эффектно и просто. Она вынула из сейфа чемоданчик. Положила на стол. Щелкнул замок. Откинулась крышка, и на стол тихо потекли купюры играя радужными узорами.
   Есипов смотрел на кучу денег, не мигая. И вдруг из кокона равнодушия, никчемности и жалкости вылез хищник.
   - Подлюга! - прохрипел Есипов. - Обманул, мерзавец, украл!
   Преобразился и Гребцов. Стал иронически злорадным.
   - Каким образом, уважаемый Илья Митрофанович, у вас можно украсть? Да у вас муравей не стащит с участка соринки... Вы мироед!
   - А ты вор! - ощетинился Есипов.
   - Прошу не тыкать... Гражданин Есипов обвиняет меня в том, что я украл у него деньги, - спокойно обратился к нам Гребцов. - Это не так. Я расскажу правду. Меня познакомил с ним один человек. Когда я узнал, что такое этот Есипов, у меня возникла идея. Почему он, которому деньги не принесли счастья, как не принесли и его родным, должен владеть ими? Не было сомнения, что Есипов до смерти любит эти радужные бумажки... Я навестил его уже специально. Под предлогом, что могу устроить ему вывоз и продажу яблок в Ленинград. Цену назвал ошеломительную. Яблочки были еще зеленые, так что у меня было время обработать Илью Митрофановича. Подвел его к мысли, что деньги можно добывать и без помощи фауны и флоры. Предложил делать фальшивые деньги. Оговорюсь сразу: я не фальшивомонетчик. Подделывать деньги не умею и не собирался. Это был просто трюк. Как вам известно, я немного увлекался химией. Не буду вдаваться в химические подробности. Потом согласен на, как тут выражаются, следственный эксперимент... Что я сделал. Между двумя чистыми листами вклеил сотенный билет, приложил к бумаге купюру, облучил простым светом. Затем, действуя особым составом, удалил бумажную массу. Потом обыкновенными ножницами обрезал лишнюю чистую бумагу по краям и продемонстрировал сотню, только мокрую... Понятно, я изложил?
   - Понятно, - кивнула Гранская.
   - Ох, шельма! - простонал Есипов.
   Номера у обеих сотен подогнал, конечно, раньше... Эксперимент прошел успешно. Мы разменяли в сберкассе якобы фальшивую сотню, и Есипов возжаждал сделать их таким способом как можно больше.
   - А две одинаковые пятидесятки? - спросила Гранская.
   - На всякий случай я приготовил и пятидесятки. Но второго эксперимента не понадобилось... Далее. Есипов продает свою движимость и недвижимость. Я посоветовал иметь только крупные купюры. И вот уважаемый Илья Митрофанович едет в какой-то соседний городок насчет обмена мелких купюр на крупные. Я в это время соорудил агрегат, в котором был потайной ящичек из железа. В агрегат закладывалась вся сумма, незаметно спускавшаяся в этот железный ящичек. Стопки чистых листов, ванночка с серной кислотой, капельница с бертолетовой солью, простая лампочка... Как я и предполагал, Есипов сам захотел делать деньги. Я показал, как нужно открыть капельницу. Он остался в сарайчике с агрегатом, а я стоял на стреме, чтобы никто не застал нас. В это время Есипов приступил... А при соединении серной кислоты с бертолетовой солью происходит взрыв, об этом даже школьники знают... Взрыв очень напугал моего уважаемого напарника... Извлечь деньги из горевшего агрегата было, как говорится, дело техники...
   Вдруг Есипов злорадно закричал:
   - Не достались тебе мои денежки! Во!! - И показал Гребцову грязный кукиш.
   - Увы, - развел руками Гребцов, - меня тоже обошли. И кто? Жалкий алкоголик...
   - Вот теперь вместе с ним и сядете! - не унимался Есипов. - На скамью подсудимых!
   - Кажется, и для вас, Илья Митрофанович, место на этой скамье найдется, - усмехнулся Гребцов.
   И эти слова оказались пророческими. К уголовной ответственности были привлечены все трое: Гребцов по статье 147 части 3 УК РСФСР за то, что путем обмана (мошенничества) завладел деньгами Есипова; Шатров - по статье 144 части 1 УК РСФСР за кражу чемоданчика с деньгами у Гребцова; Есипов - по статьям 15 и 87 части 1 УК РСФСР за покушение на изготовление поддельных денег.
   У неискушенного в юридической науке читателя может возникнуть вопрос: почему действия Гребцова и Есипова квалифицированы по разным статьям Уголовного кодекса? Отвечу в самых общих чертах. Гребцов не умел и не хотел подделывать деньги. И даже если им в некоторых купюрах были изменены номера, то это, как и все другое, совершалось им для завладения деньгами Есипова путем обмана, иначе говоря, мошенничества.
   Что же касается Есипова, то все его поведение говорит о том, что он действительно хотел участвовать в подделке денег и предпринял для этого все необходимое. Таким образом, Есипов покушался на подделку денег. А само преступление, предусмотренное статьей 87 УК РСФСР (изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг), Есиповым не завершено по причинам, от него не зависящим. Как говорят юристы, это была попытка с негодными средствами...
   ... - Расстаемся, значит, - сказал я Гранской, когда она принесла на утверждение обвинительное заключение. - Позвоните на завод, пусть успокоятся.
   Инга Казимировна замешкалась с ответом.
   - Сколько вам хлопот доставила... Ради бога, извините... А человека они уже оформили...
   - Как? - вырвалось у меня.
   - Я отказалась.
   - Уф! Ну и горазды вы, Инга Казимировна, на сюрпризы...
   - Не волнуйтесь, Захар Петрович. На это место двигали товарища из области... Как директор обрадовался!
   - Уверяю вас, не больше моего...
   ПУТЬ К ИСТИНЕ
   В тот день был хозяйственный актив горкома, на который пригласили и меня. Планировали закончить его к обеду, но заседание затянулось. Воспользовавшись перерывом, я позвонил к себе в прокуратуру: нет ли чего нового и срочного. Секретарь Вероника Савельевна сказала, что со мной настойчиво добивается встречи какая-то гражданка из Рощина. Село Рощино - на самом отшибе района. Человек проделал для наших мест немалый путь. Поэтому сразу по окончании хозяйственного актива я решил заглянуть на работу.
   Гражданка из Рощина была крепкой молодой женщиной. Угрюмые, глубоко посаженные глаза. Поначалу она вела себя несмело. При ее коренастой могучей фигуре это выглядело довольно неестественно.
   - Может, мне, гражданин прокурор, все в заявлении изложить? - сказала она низким, чуть хрипловатым голосом.
   - Раз уж вы сами приехали, рассказывайте, - попросил я.
   - Не знаю, с чего и начать...
   - С фамилии.
   - Парабук, - произнесла спешно посетительница. - Анна Прохоровна... До сих пор величали товарищем, а теперь - гражданкой.
   Она расправила на коленях юбку из толстого сукна, потом провела ладонью по губам.
   - Так какая же у вас просьба? - спросил я.
   - Десять лет работала в магазине, одни только благодарности имела. И, между прочим, от милиции. За охрану социалистического имущества. Нынче же милиция записала меня в воровки. А я ведь сама побежала к участковому. Как увидела кражу, ни секунды не медлила. Не побоялась, что подумают...
   - Где произошла кража?
   - Как - где? В моем магазине.
   Парабук смотрела на меня в упор. Взгляд сердитый, тяжелый взгляд.
   - Что похищено?
   - Деньги. Пятьсот шестьдесят восемь рублей.
   - Откуда их похитили?
   - Из магазина.
   - Где лежали? Как это случилось?
   - В ящике лежали. Железном. Утром пришла открывать магазин, отперла ключом ящик, а денег нет. Всю выручку взяли.
   - Вы должны были сдать ее инкассатору.
   - Не приехал инкассатор, - буркнула Парабук.
   - Сейф накануне вы заперли?
   - Свой ящик я непременно закрываю перед закрытием. Накладные держу, часто мелочь какая остается... Все-таки деньги...
   - Замок не был взломан?
   - Не был. Ваш Бутов говорит, что ключом открывали. Я не знаю, чем открывали, но факт налицо - выручки не было.
   Так, значит, этим делом занимается Сергей Сергеевич Бутов, еще молодой человек, который совсем недавно закончил заочно Высшую школу милиции и месяца два назад был назначен следователем районного отдела внутренних дел.
   - Только одна угроза и лежала.
   - Какая угроза?
   - Смотри, мол, в милицию не жалуйся. Худо сделаем. Вот такими буквами написано, а я не побоялась. Сразу к участковому. Он кому-то позвонил. Ваш Бутов приехал. Все осмотрел. Ничего не нашел. Говорит, сознавайся, гражданка Парабук, что выручку взяла ты сама. Как же так, гражданин прокурор, не разобравшись, с бухты-барахты и такое повесить на честного человека?
   - Когда это случилось?
   - Третьего дня, в понедельник... Сказал, значит, мне такое, гражданин следователь, а я сразу и сробела. Словно обухом по голове. Что мне за выгода у себя же из ящика красть?
   - Не у вас, а у государства, - поправил я.
   - За выручку же я отвечаю... А угроза? Зачем же я себе буду писать угрозу. Вон весной клуб наш обокрали Тоже угрозу подкинули, - сказала она сердито.
   - Какие вы имеете претензии? - спросил я.
   - Я не брала выручку. - Парабук сдвинула брови. - А гражданин Бутов и слушать ничего не хочет. Признавайся, и все. Как же мне признаваться в том, чего я не делала? Он и мужика моего подбивает. Или, говорит, ты, или твоя жена. Это, значит, я...
   - Ключ от сейфа вы никогда мужу не доверяли?
   - Ну что вы, гражданин прокурор! Держу всегда при себе. К ящику моему никто не подходит. Это я и вашему Бутову твердила.
   Она упорно не признавала слова "сейф" и следователя именовала "ваш Бутов".
   Я пообещал посетительнице из Рощина разобраться в жалобе и, как только она ушла, позвонил в райотдел внутренних дел. Сергея Сергеевича в городе не было, и увиделся я с ним только в пятницу.
   Я уже говорил, что лейтенант Бутов был молод. Опыта ему еще недоставало. Может, он действительно вел себя с рощинской продавщицей не совсем тактично. Как иногда кажется: все просто, а потом выясняется, что за видимой простотой скрыта коварная штука. Да и Парабук могла наводить тень на плетень. Случались в моей практике дела, когда обвиняемый хотел во что бы то ни стало оболгать следователя, думая, что это поможет скрыть истину.
   - По-моему, тут мудрить нечего, - сказал лейтенант, когда я попросил ознакомить меня с делом о хищении в Рощине. - Посудите сами: дверь в магазин не взломана, а открыта ключом. Сейф был открыт тоже ключом.
   - Не отмычкой?
   - Нет, именно ключом.
   - Выезжали на место происшествия со служебно-розыскной собакой?
   - А как же.
   - Ну и что?
   Бутов махнул рукой.
   - Никакого следа не взяла. Повертелась в магазине, торкнулась во двор к Парабукам и назад...
   - Как во двор к Парабукам?
   - Они живут сзади магазина. Так что собака ничего не дала.
   - А отпечатки пальцев?
   - На замке магазина - самой Парабук и ее мужа. Он иногда помогает ей открывать и закрывать магазин.
   - Кто у них еще есть в семье?
   - Сын. Четырнадцати лет. Учится в седьмом классе.
   - Хулиганистый?
   - Да вроде бы нет. Ничем не выделяется паренек.
   - А муж продавщицы где работает?
   - В совхозе. Разнорабочим.
   - Выпивает?
   Лейтенант неопределенно пожал плечами.
   - Но почему вы так категорически считаете, что деньги похитила Парабук или ее муж? Ведь ключи могли подделать, - сказал я.
   - Верно, - согласился Бутов. - Но в данном случае идти на такое дело в маленьком селе... - Он улыбнулся. - Я понимаю, шла бы речь о ювелирном магазине.
   - Кстати, какие товары продает Парабук?
   - Разные. Всего понемногу: хлеб, конфеты, консервы, спиртное, галантерея. Кое-какие хозяйственные товары - кастрюли, сковородки, лопаты...
   - Помимо денег, еще что-нибудь похитили?
   - Ревизия заканчивается. На днях будут результаты. Кстати, еще соображения: Парабук ожидала ревизию. Давно ее не проверяли.
   - Она не заявляла, пропало ли что-нибудь еще?
   - Утверждает, что пропало трое плавок. Японских. - Почему именно трое?
   - Говорит, помнит, они якобы лежали на прилавке.
   - И все?
   Бутов улыбнулся.
   - Набор зубочисток.
   - Что-что? - переспросил я.
   - Набор зубочисток. В красивом пластмассовом футляре. Почему она запомнила: два года лежат они у нее, никто никогда не интересовался. А сейчас исчезли.
   - Странно, плавки и зубочистки.
   - Яркие вещи. На них мог польститься кто-нибудь из случайных посетителей магазина. Лежат на прилавке... Что их украли, я могу поверить. Но, конечно, днем, когда продавщица отвернулась.
   - А деньги?
   - Вполне возможно, что их вообще не крали, - ответил Бутов.
   - То есть?
   - Просто-напросто их в сейфе не было. А вызов участкового и так далее инсценировка, - стоял на своем следователь.
   - С какой целью?
   Сергей Сергеевич посмотрел на меня, как на приготовишку.
   - Скрыть недостачу. Ревизия может показать, что хищение больше, чем на пятьсот шестьдесят рублей.
   - Кто-нибудь видел, как Парабук вечером запирала деньги в свой железный ящик? - спросил я. - Кто еще в штате магазина?
   - Больше никого.
   - Значит, свидетелей нет?
   - Нет, Захар Петрович.
   Следователь был убежден в своей версии. Я это видел.
   - А вдруг деньги все-таки исчезли? - спросил я.
   Бутов с большим сомнением покачал головой. Конечно, я пока не знал всех тонкостей. Ему было видней. Но все-таки Сергей Сергеевич, по-моему, спешил с окончательными выводами.
   - Странный тогда способ избрала Парабук. Согласитесь, очень сомнительный. Никаких следов кражи, а выручка исчезла. Ну хотя бы инсценировать взлом... Есть и другие варианты. Например, поджог.
   Следователь опять усмехнулся.
   - Поджог исключается: магазин и дом Парабук под одной крышей. Кому охота поджигать свое же имущество?
   - Что же, это резонно. Обстановка у них приличная?
   - Достаток есть. Имеют цветной телевизор, холодильник. Мебель, правда, не новая, собиралась, вероятно, по частям. Но вполне добротная.
   - Раз поджог исключается, почему же она не инсценировала хотя бы кражу со взломом? Во всяком случае было бы правдоподобнее.
   - Э-э! - протянул следователь. - Она мне на допросе целую речь произнесла. В наш век техники, говорит, подобрать ключ или проникнуть в магазин незаметно - раз плюнуть. Недавно у них в клубе заграничный фильм крутили. Там преступник с помощью аппаратуры разгадал шифр сейфа на расстоянии. Да вы, наверное, сами видели этот фильм.
   - Что-то припоминаю. Кажется, французский?
   - Вот-вот. С Жаном Габеном в главной роли. Не такая уж простушка эта Парабук. Пожалуй, поджог или инсценировка взлома - прием избитый. И она, скорее всего, это знает. Действительно, что может быть примитивнее?
   - Возможно, возможно. А что там за угроза, о которой говорила продавщица?
   Сергей Сергеевич раскрыл папку с делом и положил передо мной. В ней был подшит листок бумаги, вырванный из школьной тетради в клетку. Текст, выполненный крупными печатными буквами от руки, гласил: "Если сообщишь в милицию, будет плохо".
   Писали шариковой ручкой. Буквы ровные, по клеткам.
   - Эту записку якобы оставили в сейфе, - пояснил Бутов.
   - Вы ее обнаружили?
   - В том-то и дело, что Парабук с самого начала твердила о ней, как только я приехал в Рощино.
   - Когда вы осматривали сейф, записка лежала в нем? Продавщица ее трогала?
   - Парабук говорит, что трогала. Но положила так, как она лежала... Между прочим, эта самая угроза служит еще одним доказательством, что кража инсценирована.
   - Парабук говорила о каком-то хищении в клубе... - поинтересовался я.
   - Вот именно. Летом из клуба был похищен фотоаппарат. Из кабинета заведующего. Клубное имущество. Вор оставил в шкафу на месте аппарата записку, тоже содержащую угрозу.
   - А вы не связываете эти два события?
   - Связываю. Но вот каким образом. Кража фотоаппарата осталась нераскрытой. Но о записке, содержащей угрозу, знают в Рощино все. Помнит об этом случае и продавщица. Вот ее и осенило: почему бы не воспользоваться прекрасной возможностью кинуть следствию приманку. В клубе оставили записку, в сейфе магазина тоже, выходит, действует один и тот же человек. Или одна и та же группа... Но, - Сергей Сергеевич хитро прищурил глаза, - но продавщица не знала точный текст в первой записке.
   - А какой? - спросил я.
   Следователь положил передо мной другую папку.
   - Вот. Я специально захватил и это дело.
   Завклубом оставили также листок из школьной тетради. В клетку. Печатные буквы. Только более крупные и растянутые, чем в "угрозе" из магазина.
   "Не вздумай сообщить в милицию, не то сделаем плохо".
   - Смысл, в общем-то, один, - сказал я. - Все-таки две записки и похожего содержания...
   - Но похож только смысл! - горячо произнес следователь. - Если бы в первом и втором случае записку писал один и тот же человек, он скорее всего, исполнил бы идентичный текст. Элементарная психология преступника! Заметьте, Захар Петрович, в первой записке "не вздумай сообщить" и "сделаем плохо". А во втором случае - "если сообщишь" и "будет плохо".
   - Расхождение не очень большое.
   - Но все-таки есть. И это, на мой взгляд, существенно. Я рассуждаю так: записка в магазине предназначалась следователю. Прочтя ее, следователь, по замыслу Парабук, задумается и, скорее всего, придет к выводу, что автор тот самый преступник, который украл фотоаппарат.
   - В ваших словах есть логика. Но я бы все же более тщательно исследовал обе записки. Да, еще о краже фотоаппарата. Тоже без взлома?
   - Трудно сказать, как ее квалифицировать. Обыкновенный канцелярский шкаф. Маленькие стандартные врезные замки. Потянешь дверцы, открывается без всяких усилий.
   - Аппарат стащили без ключа? - уточнил я.
   - Вот именно. Дернули, створки и разошлись.
   - Конечно, железный ящик так не откроешь.
   - И входную дверь в магазин тоже, - кивнул лейтенант. - Я все-таки склонен думать, а точнее сказать, почти уверен: в магазине инсценировка.
   - С участковым вы, конечно, говорили? - спросил я.
   - Разумеется. Если еще в краже фотоаппарата кое-кого и подозревают, то в хищении выручки - он сказать ничего не может.
   - А кого участковый инспектор подозревает в первом случае?
   - Есть несколько парней. Выпивают, устраивают драки... А может, даже кто из удальства забрался в кабинет завклубом и, грубо говоря, пошутил.
   - Дорогой фотоаппарат?
   - "Зоркий".
   - Вы сами не проверяли подозреваемых?
   - Присмотрелся к ним. В клуб специально пару вечеров ходил, говорил с совхозным кадровиком, еще кое с кем. Не похоже, чтобы кто-нибудь из них мог пойти на такое преступление...
   Я попросил Бутова оставить мне на вечер дело о хищении в рощинском магазине. И, знакомясь с ним, еще раз обратил внимание, что в показаниях продавщицы промелькнуло сообщение о ее благодарности, полученной от органов милиции. Это было несколько лет назад, когда Сергей Сергеевич еще не жил в наших местах. Я решил уточнить по телефону у начальника РОВДа обстоятельства.
   - Припоминаю, - ответил майор, когда я рассказал ему о своей просьбе. К этой самой продавщице ввалились в магазин двое здоровенных подвыпивших мужиков. С автобуса. А она как раз была одна, покупателей никого. Они что-то взяли с прилавка, стали угрожать и требовать водки и что-нибудь закусить.
   - Среди бела дня?
   - Да.
   - Ну-ну, и что же дальше?
   - Она недолго думая схватила гирю и запустила в хулиганов. Те бросились бежать. Она за лопату, выскочила из-за прилавка и кинулась вдогонку. Одного-таки свалила. Второго схватили совхозные ребята. Задержанные оказались рецидивистами. Парабук объявили благодарность, кажется, даже наградили каким-то подарком.
   Я вспомнил коренастую, крепко сбитую фигуру рощинской продавщицы и подумал о том, что она вполне могла нагнать страху на двух мужиков. Выходит, Парабук не из робкого десятка.
   Однако как в таком случае сопоставить ее поступок, за который получена благодарность от милиции, с тем, в чем подозревает продавщицу следователь милиции?
   Этот вопрос я задал Сергею Сергеевичу в нашу следующую встречу. Бутов и этому дал свое объяснение.
   - Вы правильно сказали, Захар Петрович, Парабук не из трусливых. Я тоже поинтересовался той историей. Во-первых, не забывайте, что ей угрожали. Два мужика да еще во хмелю могли просто стукнуть ее хорошенько, а то и прибить совсем. Не растерялась, постояла за себя. Типичная самооборона.
   - Не всякий на это решится. Другая бы отдала и деньги, и водку, лишь бы не тронули.
   - Верно, Парабук решилась. Баба она, сами видели, здоровая, сильная. Но я еще раз подчеркиваю - продавщица оборонялась. Я еще понимаю, прояви она такую гражданскую сознательность, когда угрожали бы другому...
   - И все-таки это факт, который характеризует ее с определенной стороны.
   - Вы хотите сказать, с положительной?
   - Разумеется.
   Следователь неопределенно пожал плечами.
   - Это не укладывается в вашу версию, - сказал я, усмехнувшись.
   - Почему же? Для совершения преступления тоже нужна в своем роде смелость. А я не могу отказать в ней Парабук. - Было видно, что Бутов не хотел распространяться на эту тему. - Есть уже результаты ревизии, - перевел он разговор на другое. - Недостача в магазине приблизительно на ту сумму, которая якобы исчезла из сейфа.
   - А именно?
   - На одиннадцать рублей больше.
   - Японские плавки, - пытался пошутить я.
   - Я говорил с некоторыми жителями Рощина. Оказывается, муж Парабук имеет привычку частенько заходить в магазин за спиртным. А бутылки, они плохо поддаются счету. Вот и накопилось. Подсчитала она: кругленькая сумма получилась. Погашать надо, ревизия на носу. Что делать? Вот и мелькнула мысль: почему бы не воспользоваться случаем? Вспомнила про подметную записку в клубе, состряпала "угрозу", положила в сейф... Дальше вам известно.
   - То, что муж приходил вечером за бутылкой с черного хода, объяснить можно. Водку продавать уже не положено, а приятели просят.
   - Все замечали, - махнул рукой Бутов.
   - Замечать-то замечали. Но в открытую ей тоже нельзя. Значит, и других уважить надо. Подойдите после семи в магазин. Как только не умоляют, чтобы продали водку...
   - Видел я такую картину. И не раз, - кивнул следователь. - Как только продавцы выдерживают.
   - Не все... Но мы, кажется, отвлеклись. Я вот что хотел спросить у вас, Сергей Сергеевич. За это время в Рощине много побывало приезжих?
   - Участковый инспектор говорит, что мало. Всех знает наперечет.
   - Понятно. Когда думаете заканчивать дело о хищении в магазине?
   Бутов помолчал. Улыбнулся.
   - Да я хоть завтра. Вы же сами не утвердите обвинительное заключение.
   - Не подпишу, - сказал я серьезно. - И никакой судья не примет в таком виде.
   Лейтенант вздохнул.
   - Постараюсь, Захар Петрович.
   ...На несколько дней я совершенно отошел от рощинского дела. Отвлекали другие, новые заботы. Следователь не беспокоил ни звонками, ни посещениями.
   Как-то я заехал по делам в райотдел милиции и, встретив Бутова, поинтересовался делом о хищении в рощинском магазине.
   - Не знаю, Захар Петрович, кажется, на той же стадии. Впрочем, появился на примете один работник совхоза. Проверяю. Вот прояснится, доложу.
   - Вы будете у себя? - спросил я. Меня заинтересовало это сообщение.
   - Буду, - с не очень большой охотой отозвался лейтенант.
   - Через полчаса я загляну.
   Уточнив с майором вопросы, ради которых я был в милиции, я зашел в кабинет следователя. Бутов беседовал с какой-то женщиной. Он тут же ее отпустил, и мы остались одни.
   - У супруга продавщицы, - начал Бутов, - есть приятель не приятель, собутыльник не собутыльник, короче - знакомый. Работает в совхозе слесарем. Кропотин его фамилия. Золотые руки. Кому мясорубку починит, кому чайник запаяет, деталь от мотоцикла выточит. Брался и ключи делать. У него целая связка разных. Остается подобрать подходящий. Ну, и подпилить немного, подправить...
   - Давно он живет в Рощине?
   - Года три. Одинокий. Точнее, разведенный. Семья у него в другом районе, платит алименты на двоих детей. Ни с кем особенно не сходится.
   Бутов замолчал, задумчиво чиркая что-то на листочке бумаги.
   - Делает ключи, говорите? Ну и что?
   - Был он у Парабуков накануне. В воскресенье. Муж продавщицы вместе с ним печь перекладывал в доме. Управились к вечеру. Как в таких случаях водится, - надо посидеть. А хозяйка задерживается. Раз муж пошел в магазин. Она говорит, что ждет инкассатора. Второй раз позвал ее. Она заперла магазин и пришла, организовала стол. Парабук говорит, что он сказал Кропотину насчет инкассатора. Подожди, мол, Аня сдаст деньги и придет, потому что Кропотин якобы уже хотел уйти. Но Кропотин уверяет, что об инкассаторе и речи не было.
   - Вы, значит, говорили с ним?
   - Беседовал.
   - Ну и какое впечатление?
   - Путается или молчит.
   - А как супруги считают?
   - Продавщица прямо заявила: у нее ни на кого подозрений нет. Говорит, не хочет понапраслину возводить. А муж ее дал странную характеристику слесарю: приглашают его, мол, в селе для разных домашних поделок, подносят за труд, а в общем недолюбливают.
   - За что?
   - Недолюбливают, и все. Деревенским не нравится, что Кропотин сам сторонится людей. Таким образом, что получается: Кропотин умеет подделывать ключи, стеснен из-за алиментов в средствах...
   - А левые заработки?
   - Что в деревне заработаешь? Выставят выпивку, да и то не всегда покупную... И последнее - слесарь знал, что в тот вечер инкассатор не приехал и выручка осталась в магазине.