– Бывали ли вы на вышке в рабочее время? – спросил Стерлинг.
Рабочие зашевелились и придвинулись к решетке, отделявшей от них место следствия.
– Нет. Обычно я посылал вместо себя старшего надсмотрщика шахт.
– В таком случае чем было вызвано ваше присутствие на вышке в день взрыва?
– У команды верхней площадки были трудности с вращающимся сбрасывателем, и я пошел узнать, в чем дело.
– Вращающимся сбрасывателем вы называете машину, которая освобождает от угля вагонетки, выходящие из шахты?
– Да, сэр. Это сбрасыватель нового типа. К нему подается состав вагонеток. Специальными клещами машина захватывает колеса вагонетки и останавливает колею, по которой они движутся. Затем сбрасыватель переворачивает вагонетки, выгребает из них уголь и подает его на нижний конвейер. Преимущество такого сбрасывателя состоит в том, что вся работа выполняется механизмами.
– Вы сказали, что у команды были затруднения. В чем они заключались? Не употребляйте технических выражений – я не эксперт по угольному делу.
– Рабочие не могли высвободить клеши из колес последней вагонетки и опустить обратно в шахту порожние вагонетки.
– Это наклонная шахта?
– Да, сэр. Кроме того, колеи идут на верхнюю площадку под углом двенадцать градусов.
– Продолжайте.
– Я приказал рабочим отрезать пустые вагонетки от подъемного троса. Мне пришлось заняться исправлением рычага, регулирующего работу клещей, но поломка оказалась слишком серьезной. Тогда я приказал Гарри Хазлиту подложить кусок рельса под последнюю вагонетку, чтобы состав вагонеток не скатился в шахту, и отключить неисправный рычаг.
Вмешался главный правительственный инспектор.
– Разрешите задать вопрос – это весьма важно. Приняв, таким образом, все меры предосторожности, проследили ли вы за тем, как рабочий выполнил ваше распоряжение? Рабочие часто бывают неисполнительны.
– Нет, – ответил Селден.
Инспектор продолжал:
– У вас, несомненно, есть доказательства того, что вы распорядились принять меры предосторожности, – и, обращаясь к следователю, он добавил: – Необходимо вызвать в качестве свидетеля этого рабочего – Гарри Хазлита, кажется? – он вопросительно посмотрел на Селдена.
Из толпы рабочих послышались возгласы:
– Гарри убит!
– Ищите его на том свете!
– Гарри Хазлита убило вырвавшееся из шахты пламя, – ответил Селден.
– Итак, у вас нет доказательств, подтверждающих ваши слова? – спросил следователь.
Получив разрешение следователя, снова вмешался правительственный инспектор:
– Уверены ли вы, что рабочие выполнили ваше приказание?
Селден колебался – он много раз задавал себе этот вопрос.
– Я не уверен, что он сделал так, как ему было приказано, – дрогнувшим голосом ответил он.
Главный инспектор настаивал.
– Подумайте хорошенько! Я хотел бы получить точный ответ на свой вопрос. Вы приказали рабочему подложить кусок рельса так, чтобы он остановил состав вагонеток, если бы они начали спускаться в шахту. Но раз у вас нет доказательств, то не могли бы вы присягнуть в том, что Гарри Хазлит выполнил ваше приказание?
– Нет, не могу. Я был слишком раздражен в тот момент и не проверил, что он сделал.
Следователь Стерлинг посмотрел на инспектора, тот недовольно взглянул на Селдена и пожал плечами.
– Что случилось потом? – спросил следователь. У Селдена пересохло во рту. Он чувствовал на себе тяжелый ненавидящий взгляд толпы. У него сейчас было одно желание – поскорее покончить с этой пыткой. Мэллори Кент встал и подал ему стакан воды.
– Успокойтесь, Джерри, ваши дела не так уж плохи, – дружески шепнул он.
Селден выпил воды и благодарно взглянул на Кента, затем спокойно продолжал:
– Я постараюсь все рассказать как можно яснее. Сразу же после того, как я приказал Хазлиту подложить кусок рельса, колеса вагонетки неожиданно начали вертеться, и, прежде чем я успел сообразить, в чем дело, все десять вагонеток сорвались и исчезли в шахте.
Шахтеры снова заволновались. Подозрения оправдывались: раздражение и небрежность управляющего стали причиной гибели их товарищей. Ненависть рабочих выразилась в глухих проклятиях и угрозах. Вооруженная охрана Компании молча выступила вперед и выстроилась вдоль решетки, отделявшей рабочих от следственной комиссии. Угрожающе щелкнули затворы.
– Дальше, – приказал следователь.
– Мгновение спустя из шахты вырвалось пламя, охватившее всех, кто стоял у колеи. Вентилятор остановился…
Селден не закончил фразу.
– Получили ли вы телесные повреждения? – прервал его следователь.
– Я был немного обожжен. Остальные пострадали более серьезно.
– Сгорели живьем! – раздался из толпы рабочих истерический женский возглас.
– Большинство их погибло, – упавшим голосом закончил Селден.
Следователь, переглянувшись с правительственным инспектором, попытался придать допросу другую направленность:
– Вы сами руководили спасательными работами? Селден наклонил голову, подтверждая его слова.
– Да. Я делал все, что мог, пока не прибыла помощь. Мне пришлось поставить новый вентилятор, работающий на газолине, так как большинство моторов было испорчено. Через пять минут он начал действовать, но оказался недостаточно мощным, чтобы откачать из шахты газ.
– Спустились ли вы в шахту сразу после взрыва?
– Да, после того, как привезли кислородные маски. Спуститься без них мы не могли.
– Что, по вашему мнению, явилось причиной взрыва?
– Сорвавшийся состав вагонеток поднял огромное количество мелкой угольной пыли в центральном забое. Упав с высоты двух тысяч четырехсот футов, он с ходу ударил по электрическому проводу. Посыпались искры, попавшие в угольную пыль, и газ воспламенился. Все рабочие, находившиеся в шахте, погибли.
– Значит, если бы состав не сорвался, взрыва бы не было?
– Конечно, нет, – уверенно ответил Селден. Толпа углекопов, слушавшая его, затаив дыхание, дружно вздохнула. У рабочих не оставалось сомнений – убийцей был Селден. Он сам с холодным спокойствием признал свою вину, отвечая на последний вопрос.
Мрачные лица углекопов потемнели. Не было ни одного рабочего, у которого не сжались бы в тот момент кулаки и не напряглись бы мускулы – столь яростным было их желание расправиться с этим человеком, который спокойно сидел в кресле и так цинично рассказывал о гибели сотен людей. Напряжение несколько спало после того, как перед следователем появились следующие свидетели – двое рабочих. Закончив допрос, комиссия удалилась.
Вдогонку следователю, которого бережно вел под руку Генеральный директор Компании, полетели насмешки и издевательства. Рабочие не сомневались в результатах следствия: они знали, что Компания найдет способы защитить свои интересы.
Толпа медленно расходилась, проклиная Селдена.
– Мы хотели бы как можно скорее получить стенографический отчет допроса. Когда вы сможете его подготовить? – обратился Кент к Кристин.
Она перелистала исписанные страницы.
– Завтра утром отчет будет готов.
– Так скоро? – Кент поднял брови. – Если вы успеете закончить к завтрашнему дню, это очень облегчит нам работу.
На следующее утро все было именно так, как предвидели шахтеры. Сидя за письменным столом Селдена, следователь просматривал подготовленную Кристин стенограмму допроса. Генеральный директор Компании дружески предложил ему сигару. Следователь, с удовольствием затянувшись дорогой гаванной, взглянул на правительственного инспектора.
– Мне кажется, мы можем представить это как несчастный случай, который нельзя было предвидеть, – предложил он.
– Без преступления со стороны управляющего, – добавил инспектор. – Он утверждал, что принял все меры предосторожности. Показаний против него не было.
Следователь наклонился к столу и начал писать свое заключение. Пока он писал, Генеральный директор Компании и Кент читали через его плечо. К тому времени, когда он закончил, их лица выражали полное удовлетворение.
Кент, держа в руках написанный Кристин отчет, подошел к ней.
– Отличная работа, – сказал он.
– Благодарю вас, – ответила молодая женщина.
– Очень даже неплохая работа. Я был удивлен, найдя здесь такую прекрасную стенографистку.
– Это моя специальность, – улыбнулась Кристин.
– Стенографистка, знакомая с угольным делом?
– Да.
Кент задумался.
– Что бы вы сказали, если бы я предложил вам место в Бирмингеме? Там бы вы могли сделать неплохую карьеру.
Кристин покачала головой.
– Благодарю вас, но я не могу сейчас покинуть Айвенго. Здесь живут мои родные, и они…
– Понимаю, – сказал Кент. – Но если вы когда-либо захотите устроиться в Бирмингеме, я уверен, что найду для вас работу.
– Это обещание?
– Да. Обещание, на которое вы всегда можете рассчитывать.
– Благодарю вас. Со временем я им воспользуюсь.
Глава 7
Рабочие зашевелились и придвинулись к решетке, отделявшей от них место следствия.
– Нет. Обычно я посылал вместо себя старшего надсмотрщика шахт.
– В таком случае чем было вызвано ваше присутствие на вышке в день взрыва?
– У команды верхней площадки были трудности с вращающимся сбрасывателем, и я пошел узнать, в чем дело.
– Вращающимся сбрасывателем вы называете машину, которая освобождает от угля вагонетки, выходящие из шахты?
– Да, сэр. Это сбрасыватель нового типа. К нему подается состав вагонеток. Специальными клещами машина захватывает колеса вагонетки и останавливает колею, по которой они движутся. Затем сбрасыватель переворачивает вагонетки, выгребает из них уголь и подает его на нижний конвейер. Преимущество такого сбрасывателя состоит в том, что вся работа выполняется механизмами.
– Вы сказали, что у команды были затруднения. В чем они заключались? Не употребляйте технических выражений – я не эксперт по угольному делу.
– Рабочие не могли высвободить клеши из колес последней вагонетки и опустить обратно в шахту порожние вагонетки.
– Это наклонная шахта?
– Да, сэр. Кроме того, колеи идут на верхнюю площадку под углом двенадцать градусов.
– Продолжайте.
– Я приказал рабочим отрезать пустые вагонетки от подъемного троса. Мне пришлось заняться исправлением рычага, регулирующего работу клещей, но поломка оказалась слишком серьезной. Тогда я приказал Гарри Хазлиту подложить кусок рельса под последнюю вагонетку, чтобы состав вагонеток не скатился в шахту, и отключить неисправный рычаг.
Вмешался главный правительственный инспектор.
– Разрешите задать вопрос – это весьма важно. Приняв, таким образом, все меры предосторожности, проследили ли вы за тем, как рабочий выполнил ваше распоряжение? Рабочие часто бывают неисполнительны.
– Нет, – ответил Селден.
Инспектор продолжал:
– У вас, несомненно, есть доказательства того, что вы распорядились принять меры предосторожности, – и, обращаясь к следователю, он добавил: – Необходимо вызвать в качестве свидетеля этого рабочего – Гарри Хазлита, кажется? – он вопросительно посмотрел на Селдена.
Из толпы рабочих послышались возгласы:
– Гарри убит!
– Ищите его на том свете!
– Гарри Хазлита убило вырвавшееся из шахты пламя, – ответил Селден.
– Итак, у вас нет доказательств, подтверждающих ваши слова? – спросил следователь.
Получив разрешение следователя, снова вмешался правительственный инспектор:
– Уверены ли вы, что рабочие выполнили ваше приказание?
Селден колебался – он много раз задавал себе этот вопрос.
– Я не уверен, что он сделал так, как ему было приказано, – дрогнувшим голосом ответил он.
Главный инспектор настаивал.
– Подумайте хорошенько! Я хотел бы получить точный ответ на свой вопрос. Вы приказали рабочему подложить кусок рельса так, чтобы он остановил состав вагонеток, если бы они начали спускаться в шахту. Но раз у вас нет доказательств, то не могли бы вы присягнуть в том, что Гарри Хазлит выполнил ваше приказание?
– Нет, не могу. Я был слишком раздражен в тот момент и не проверил, что он сделал.
Следователь Стерлинг посмотрел на инспектора, тот недовольно взглянул на Селдена и пожал плечами.
– Что случилось потом? – спросил следователь. У Селдена пересохло во рту. Он чувствовал на себе тяжелый ненавидящий взгляд толпы. У него сейчас было одно желание – поскорее покончить с этой пыткой. Мэллори Кент встал и подал ему стакан воды.
– Успокойтесь, Джерри, ваши дела не так уж плохи, – дружески шепнул он.
Селден выпил воды и благодарно взглянул на Кента, затем спокойно продолжал:
– Я постараюсь все рассказать как можно яснее. Сразу же после того, как я приказал Хазлиту подложить кусок рельса, колеса вагонетки неожиданно начали вертеться, и, прежде чем я успел сообразить, в чем дело, все десять вагонеток сорвались и исчезли в шахте.
Шахтеры снова заволновались. Подозрения оправдывались: раздражение и небрежность управляющего стали причиной гибели их товарищей. Ненависть рабочих выразилась в глухих проклятиях и угрозах. Вооруженная охрана Компании молча выступила вперед и выстроилась вдоль решетки, отделявшей рабочих от следственной комиссии. Угрожающе щелкнули затворы.
– Дальше, – приказал следователь.
– Мгновение спустя из шахты вырвалось пламя, охватившее всех, кто стоял у колеи. Вентилятор остановился…
Селден не закончил фразу.
– Получили ли вы телесные повреждения? – прервал его следователь.
– Я был немного обожжен. Остальные пострадали более серьезно.
– Сгорели живьем! – раздался из толпы рабочих истерический женский возглас.
– Большинство их погибло, – упавшим голосом закончил Селден.
Следователь, переглянувшись с правительственным инспектором, попытался придать допросу другую направленность:
– Вы сами руководили спасательными работами? Селден наклонил голову, подтверждая его слова.
– Да. Я делал все, что мог, пока не прибыла помощь. Мне пришлось поставить новый вентилятор, работающий на газолине, так как большинство моторов было испорчено. Через пять минут он начал действовать, но оказался недостаточно мощным, чтобы откачать из шахты газ.
– Спустились ли вы в шахту сразу после взрыва?
– Да, после того, как привезли кислородные маски. Спуститься без них мы не могли.
– Что, по вашему мнению, явилось причиной взрыва?
– Сорвавшийся состав вагонеток поднял огромное количество мелкой угольной пыли в центральном забое. Упав с высоты двух тысяч четырехсот футов, он с ходу ударил по электрическому проводу. Посыпались искры, попавшие в угольную пыль, и газ воспламенился. Все рабочие, находившиеся в шахте, погибли.
– Значит, если бы состав не сорвался, взрыва бы не было?
– Конечно, нет, – уверенно ответил Селден. Толпа углекопов, слушавшая его, затаив дыхание, дружно вздохнула. У рабочих не оставалось сомнений – убийцей был Селден. Он сам с холодным спокойствием признал свою вину, отвечая на последний вопрос.
Мрачные лица углекопов потемнели. Не было ни одного рабочего, у которого не сжались бы в тот момент кулаки и не напряглись бы мускулы – столь яростным было их желание расправиться с этим человеком, который спокойно сидел в кресле и так цинично рассказывал о гибели сотен людей. Напряжение несколько спало после того, как перед следователем появились следующие свидетели – двое рабочих. Закончив допрос, комиссия удалилась.
Вдогонку следователю, которого бережно вел под руку Генеральный директор Компании, полетели насмешки и издевательства. Рабочие не сомневались в результатах следствия: они знали, что Компания найдет способы защитить свои интересы.
Толпа медленно расходилась, проклиная Селдена.
– Мы хотели бы как можно скорее получить стенографический отчет допроса. Когда вы сможете его подготовить? – обратился Кент к Кристин.
Она перелистала исписанные страницы.
– Завтра утром отчет будет готов.
– Так скоро? – Кент поднял брови. – Если вы успеете закончить к завтрашнему дню, это очень облегчит нам работу.
На следующее утро все было именно так, как предвидели шахтеры. Сидя за письменным столом Селдена, следователь просматривал подготовленную Кристин стенограмму допроса. Генеральный директор Компании дружески предложил ему сигару. Следователь, с удовольствием затянувшись дорогой гаванной, взглянул на правительственного инспектора.
– Мне кажется, мы можем представить это как несчастный случай, который нельзя было предвидеть, – предложил он.
– Без преступления со стороны управляющего, – добавил инспектор. – Он утверждал, что принял все меры предосторожности. Показаний против него не было.
Следователь наклонился к столу и начал писать свое заключение. Пока он писал, Генеральный директор Компании и Кент читали через его плечо. К тому времени, когда он закончил, их лица выражали полное удовлетворение.
Кент, держа в руках написанный Кристин отчет, подошел к ней.
– Отличная работа, – сказал он.
– Благодарю вас, – ответила молодая женщина.
– Очень даже неплохая работа. Я был удивлен, найдя здесь такую прекрасную стенографистку.
– Это моя специальность, – улыбнулась Кристин.
– Стенографистка, знакомая с угольным делом?
– Да.
Кент задумался.
– Что бы вы сказали, если бы я предложил вам место в Бирмингеме? Там бы вы могли сделать неплохую карьеру.
Кристин покачала головой.
– Благодарю вас, но я не могу сейчас покинуть Айвенго. Здесь живут мои родные, и они…
– Понимаю, – сказал Кент. – Но если вы когда-либо захотите устроиться в Бирмингеме, я уверен, что найду для вас работу.
– Это обещание?
– Да. Обещание, на которое вы всегда можете рассчитывать.
– Благодарю вас. Со временем я им воспользуюсь.
Глава 7
Кристин, вспоминая свое первое посещение дома управляющего, страстно желала вычеркнуть его из памяти. Тогда все преимущества были на стороне Селдена. В ту ночь она ощущала себя жалкой, беспомощной игрушкой в его руках, вынужденной принять все продиктованные им условия. Теперь она была самостоятельной – он сам это сказал. Кент подтвердил его слова, предложив ей работу в Бирмингеме.
Кристин хотела показать Селдену, что она использовала его как орудие своего освобождения из-под его же власти. Пусть узнает, что она больше не благоговеет перед его силой, что он переоценил ее покорность. Селден может управлять Айвенго, но никогда больше не посмеет вмешиваться в ее жизнь. Кристин думала, что, когда он услышит все это, его самолюбие и гордость будут глубоко задеты. Одна только мысль о возможности свести с ним счеты доставляла ей радость и вознаграждала за годы страданий и унижений.
Молодая женщина напрасно ждала Селдена в конторе, с волнением отрывая глаза от работы всякий раз, когда слышались чьи-то стремительные шаги. Дни проходили, а он не появлялся. Поселок тоже знал об его отсутствии и говорил, что управляющий боится мести. Вскоре в Айвенго распространилась поразившая всех новость: Селден подал в отставку. На вопрос Кристин, действительно ли это так, Барфилд, заменявший Селдена в его отсутствие, ответил:
– Да, это верно. Мистер Селден подал в отставку, еще когда старик был здесь. Тот не хотел ее принимать, но мистер Селден решительно заявил о своем отъезде. Господин управляющий не сказал, куда он собирается уехать и чем заниматься. Старик приказал мне выполнять обязанности мистера Селдена до тех пор, пока он не убедит его вернуться или не назначит нового управляющего.
Поселок злорадствовал.
– Удирает, – с презрением говорили жители Айвенго.
– Селден достаточно умен, и знает, что его здесь ждет, если он останется.
Так думал поселок, но Кристин знала, что он ошибается. Селден был достаточно смелым человеком, чтобы не бояться поселка. Причина его решения, видимо, лежала гораздо глубже.
Наутро Барфилд принес важную новость:
– Селден уезжает завтра утром. Управляющим назначили меня, – говорил он, радостно возбужденный служебным повышением. – Мистер Селден прислал мне записку; он не хочет, чтобы его беспокоили.
Мысли Кристин приняли новое направление. Ей казалось, что действия Селдена каким-то образом связаны с ней. За день до аварии он сказал ей, чтобы она приготовилась, но не сказал, к чему. Накопившееся озлобление против Селдена заставляло Кристин видеть все в искаженном виде. Ей казалось, что у него был заранее готов план, и катастрофа только ускорила его действия. Несомненно, он хотел потребовать, чтобы она его сопровождала – это и была плата за оказанную ей помощь. Кристин возмущала уверенность, с которой он рассчитывал на нее, даже не спросив ее согласия.
Она не сомневалась, что Селден вызовет ее к себе и объявит о своем решении. Но время шло, а приглашения из «Дома на холме» все еще не было. Нетерпение Кристин достигло предела. Наконец, однажды вечером она не выдержала и, сказав матери, что идет в контору, пошла к Селдену. По дороге к его дому Кристин переполняло радостное чувство независимости. Ее шаги были упруги, движения гибки и раскованны – она почти танцевала. У ворот дома молодая женщина не колебалась ни минуты. Длинное здание было ярко освещено, но плотные шторы на окнах спущены. Кристин решительно положила руку на ручку калитки. Выступившая из темноты мрачная фигура преградила ей дорогу– Кристин догадалась, что предмет, который этот человек держал в руках, был карабин.
– Назад! – последовал окрик. – Вход запрещен!
– Я хочу видеть мистера Селдена.
Кристин узнала одного из охранников, неотлучно сопровождавших Селдена после катастрофы. Часовой приблизился к калитке, пытаясь разглядеть посетительницу.
– После наступления темноты приказано никого сюда не пускать, – повторил он.
Кристин нетерпеливо рванула калитку.
– Глупости! Я секретарь мистера Селдена. Мне необходимо его видеть.
– Приказ… – начал было часовой, но Кристин открыла калитку и быстро прошла мимо него.
– Я вам сказала: мне необходимо, – бросила она через плечо, ускоряя шаги. – У меня нет времени на споры.
Он не остановил ее, но настороженно следил за ней, когда она, поднявшись по ступенькам, стучала в дверь. Дядя Джадж открыл, и Кристин повторила ему, что ей нужно видеть Селдена. Негр отрицательно покачал головой.
– Скажите мистеру Селдену, что миссис Беннет должна его видеть сегодня. Ждать до утра невозможно, – добавила она.
Слуга осторожно закрыл перед ней дверь, и она услышала, как повернулся в замке ключ. Кристин осталась у порога дома. Глубокую тишину нарушала монотонная трескотня кузнечиков. Кристин дрожала от зловещего безмолвия и ночной сырости. Она была уверена, что Селден ее примет. Донесшиеся вскоре шаркающие шаги дяди Джаджа укрепили в ней эту уверенность. Старик открыл дверь и, посторонившись, приветливым жестом пригласил ее войти. Затем он тщательно закрыл за Кристин дверь, прежде чем проводить ее в комнату, откуда в коридор падал сноп яркого света. Войдя в кабинет, она увидела сидящего за письменным столом Селдена. Он с досадой рвал какие-то бумаги. Кристин невольно остановилась – они не встречались со дня допроса.
За несколько дней Селден сильно постарел. Он поднял на нее воспаленные глаза и встал.
– Я с трудом поверил, когда дядя Джадж сказал мне, что вы пришли, – медленно проговорил он глухим голосом.
– Но ведь он не умеет говорить, – ответила Кристин, думая о другом.
Селден сделал неопределенный жест рукой.
– Мы понимаем друг друга, – сказал он и замолчал.
Он не предложил Кристин сесть, и она ждала стоя. Казалось, у Селдена не было желания разговаривать. Кристин внимательно разглядывала его лицо, находя в нем новое, неизвестное ей до сих пор выражение. В кабинете царил беспорядок. Рядом с письменным столом стояла корзина, переполненная клочками бумаг. За решеткой камина тлели почерневшие исписанные листы.
Вся обстановка комнаты вызвала у Кристин замешательство и недоумение. Ее поражало безразличие Селдена, которое угадывалось во всей его фигуре. Даже голос утратил прежнюю выразительность и стал бесцветным. Вокруг глаз легла синева. Чувствовалось, что за внешним спокойствием этого человека скрываются одиночество и усталость. Погруженный в свои мысли, он не обращал на нее внимания. В руках Селден держал бумаги и, видимо, не замечал этого. Кристин недоумевала: перед ней был не тот человек, которого она ожидала встретить.
Наконец, Селден взглянул на нее и с усталой улыбкой сказал:
– Вам непонятна перемена во мне? Я и сам себе удивляюсь.
Кристина сделала шаг к нему.
– Я пришла сюда, чтобы сказать, – начала она, но Селден жестом предложил ей сесть в кресло.
– Не все ли равно, зачем вы пришли, – мягко сказал он. – Вы здесь – и это хорошо. Рад вас видеть. Вы удивлены, не правда ли?
– Вами? – спросила Кристин.
– Да, – тем же тоном ответил Селден.
– Я не ожидала, что отъезд из Айвенго так много для вас значит, тем более, что вы ведь и раньше собирались это сделать.
Лицо Селдена выразило удивление.
– О нет, у меня не было такого намерения. Кристин смутилась.
– Но вы ведь заранее поставили себе целью отъезд. Почему же теперь это произвело на вас такое тяжелое впечатление?
Селден внимательно смотрел на нее.
– Я вас не понимаю. Вы не отдаете себе отчета в том, что говорите.
Его поведение привело Кристин в замешательство.
– Это я не понимаю вас, – сказала она. Селден иронически поднял бровь.
– Я тоже не понимаю себя, во мне появилось что-то, чуждое мне самому, – признался он. – Я знаю, что это случилось, но почему – мне непонятно. Просто я чувствую…
Он прервал себя.
– О, это не имеет значения!
Его взгляд остановился на лежащих на столе бумагах. Казалось, он забыл о ее присутствии, занятый мыслями, которые не имели к ней никакого отношения. Кристин смотрела на него со все возрастающим удивлением. Селден, нахмурившись, провел рукой по лицу. Когда он заговорил, его голос звучал тускло и невыразительно. Он говорил нетерпеливо, словно хотел поскорее покончить со всем этим.
– Итак, миссис Беннет, чего вы хотите?
– Я пришла, узнав, что вы завтра уезжаете. Вы не сделали никаких распоряжений, а я их ждала.
– Да? – вопросительно посмотрел на нее Селден.
– У нас есть договор, с которым нужно покончить до вашего отъезда.
Он явно с трудом понимал, о чем она говорила. Затем его лицо приняло недоумевающее выражение и мгновенно стало замкнутым.
– Вы не забыли о нем? – спросил он серьезно.
– Нет.
– А я забыл, – задумчиво сказал Селден.
– Забыли? Тогда к чему все это? – она указала на стол, заваленный письмами, и на порванные, скомканные бумаги на полу.
– Я завтра уезжаю из Айвенго.
– Вы хотите, чтобы я поехала с вами или собираетесь прислать за мной, когда устроитесь? В этом состоит ваш план и расчет со мной за помощь?
Селден быстро повернулся к ней. Глубокие морщины резче обозначились на его лице.
– Вы все еще помните?
– Конечно. Разве вы забыли?
– Нет! Я был занят более важными и нужными мне делами.
– Вы хотите меня обмануть? – презрительно спросила Кристин.
– Нет, и не собираюсь. Какое значение может иметь для вас мой отъезд?
– Я не поеду ни с вами, ни по вашему вызову! И пришла сказать вам об этом. Вот почему я здесь!
По лицу Селдена Кристин ничего не могла понять. Казалось, перед ней захлопнулась дверь. Через мгновение выражение его лица изменилось. Кристин заметила на нем следы душевной муки, но в глазах застыли холодность и равнодушие ко всему на свете.
Конечно, отъезд его из Айвенго не мог бы так на нем отразиться. Селден, положив устало руки на стол, заговорил. В его голосе чувствовалась неискренность.
– Итак, вы не поедете со мной?
– Нет, не поеду, – твердо сказала Кристин.
Селден улыбнулся. Она не поняла значения этой улыбки.
– Почему, осмелюсь спросить?
– Потому, что теперь я больше не завишу от вас, – ответила Кристин, пытаясь пробудить в себе мстительное чувство.
– Другие времена – другой тон, – спокойно констатировал Селден.
– Я знала, что вы так подумаете. Меня больше не интересует ваше мнение. Это верно: другие времена – и все по-другому. Вспомните мое первое посещение вашего дома в ту ночь. Я пришла тогда беспомощной и беззащитной, всецело подчиняясь вашей воле. Это вы сделали меня такой. Несмотря на все, я поняла тогда, что вы, именно вы, способны помочь мне освободиться из-под вашей же власти. Я не была разборчива в средствах, не так ли? Но вы сами отказались от условий, которые я предлагала. Вы попали впросак, не потребовав от меня платы вперед.
Селден был спокоен.
– И вы теперь отказываетесь от своих обязательств, потому что уже не беспомощны?
– Да, – коротко ответила Кристин. – Я могу уехать из Айвенго по своей воле. Мистер Кент предложил мне работу в Бирмингеме.
Селден, наклонясь вперед, в упор смотрел на нее.
– Вы хотите принять это предложение? – спросил он.
– Еще не решила, но твердо знаю, что не поеду ни с вами, ни за вами вслед, если вы думали прислать за мной. Впервые в жизни я свободна!
– Вы все время к этому возвращаетесь. Как вы еще озлоблены!
– Теперь я свободна!
– Вам это нравится?
– Больше чем нравится!
– Никогда не расставайтесь со своей свободой, – неожиданно посоветовал Селден. – Если вы потеряете ее теперь, вам будет намного тяжелее, чем прежде.
Опять его поведение заставило Кристин недоумевать. Селден испытующе смотрел на нее.
– Вы мне ничего не должны, – Селден сказал это утвердительно, но Кристин сознательно придала его фразе значение вопроса и отрицательно покачала головой.
– Нет. По крайней мере, я так понимаю. Это у вас был долг по отношению ко мне.
Он посмотрел на нее, и в его взгляде было то новое выражение, которое выводило Кристин из равновесия.
– Вот как вы понимаете справедливость!
– Я предупреждала вас, что не собираюсь вести с вами честную игру!
– Не будем из-за этого ссориться.
Селден отвернулся и помолчал немного, потом, взглянув на нее, продолжал. Его голос звучал глухо и почти мечтательно.
– Вы ошиблись во мне так же, как и я в вас. Напоминаю еще раз, что весь разговор о нашем договоре затеяли тогда вы. Я только предоставил право вам думать, как вам было угодно, и не ожидал, что вы истолкуете наш разговор так, как теперь. Тогда мне казалось, что вы со временем сами поймете.
– Я хорошо поняла, – сказала Кристин. Селден загадочно улыбнулся.
– Нет, вы не поняли, но, может быть, это тоже хорошо. Правильно понять вы могли бы немного позже.
– Мне неясно, что вы хотите сказать.
– Нет? – Теперь в его улыбке была грусть. – Не понимаете? Ну что ж, я начинаю сомневаться, что вы вообще когда-нибудь поймете.
Снова Селден отвернулся. Казалось, он избегал смотреть ей в глаза.
– Сомневаюсь, что поймете, даже если я дам вам ключ к разгадке.
Селден колебался.
– Я хотел поговорить с вами перед отъездом, – сказал он задумчиво. – Но это было бы…
Он оборвал себя на полуслове и пристально посмотрел ей в глаза. На мгновение взгляды их встретились. Потом он встал и снял абажур с лампы. Яркий свет осветил их лица. Кристин, прищурив глаза от внезапного света, спокойно смотрела на него. Когда Селден снова заговорил, в его речи звучало желание оправдаться не столько перед ней, сколько перед самим собой. Прислушиваясь к этим новым для него интонациям, Кристин чувствовала, что он находит какое-то удовлетворение в самообличении.
– Вы озлоблены, и это вполне естественно, – сказал Селден и, немного подумав, продолжал: – Я был полон самонадеянности и слишком уверен в своих силах, как всякий, кто пытается играть роль Провидения в жизни других людей. Мне казалось, будто я знал гораздо лучше, чем они, что им нужно. Я был в этом уверен. Мной руководило искреннее желание помочь всем, и я не боялся причинять им страдания во имя будущего блага. Но когда мне самому пришлось пройти через огонь страданий, я смирился и понял, что ошибался. Никогда больше я не посмею делать того, что делал раньше. В вашей жизни я тоже осмелился играть роль Провидения – но по особым причинам.
– По каким? – спросила Кристин.
Селден задумчиво посмотрел на нее и покачал головой.
– Вы не поняли бы, – сказал он глухо. – Теперь все прошло, но с последствиями моей игры мне еще предстоит иметь дело. Теперь я конченый человек, и должен уйти со сцены.
Любопытство, недоумение, робкое сочувствие к его страданиям и тщеславная обида за то, что он не оценил ее заявления о независимости, – все эти чувства завладели Кристин. Но вскоре она ощутила разочарование – не она оказалась причиной его отъезда.
– Кажется, я ошибалась. Вы уезжаете из Айвенго не из-за меня, так почему же?
Селден, погруженный в себя, рассеянно ответил:
– Ждать.
– Ждать? Вы говорите загадками. Ждать – чего?
Селден поднял голову. При ярком свете лампы Кристин увидела, что его лицо судорожно подергивалось. Нельзя было не заметить его страданий.
Внезапно Кристин забыла о себе. Ее собственные чувства показались ей ничтожными по сравнению с душевной мукой, которую она увидела в глазах этого сильного человека. Она дотронулась до его руки.
– Скажите же мне, что с вами? – почти ласково спросила она.
Селден с трудом произнес:
– Взрыв. – И добавил, опустив голову. – Это он меня сломил.
– Но это ведь уже в прошлом.
– Я… я виноват во всем. Вы слышали, что было сказано на допросе? Если бы я не оказался на вышке, взрыва могло бы не быть. Но я там был, и люди погибли.
Он поднял голову.
– Возмездие неизбежно.
– Но следователь сказал… Его охватил порыв ярости.
– Он ничего не знает! Компания предрешила его заключение!
Селден почти задыхался.
– За эти ночи я столько передумал. Катастрофа меня уничтожила.
– И потому вы обращаетесь в бегство. Произнеся эти ненужные, злорадные слова, Кристин хотела бы вернуть их назад, но было уже поздно.
Селден молчал. Кристин показалось, что в его глазах мелькнул легкий упрек.
Кристин хотела показать Селдену, что она использовала его как орудие своего освобождения из-под его же власти. Пусть узнает, что она больше не благоговеет перед его силой, что он переоценил ее покорность. Селден может управлять Айвенго, но никогда больше не посмеет вмешиваться в ее жизнь. Кристин думала, что, когда он услышит все это, его самолюбие и гордость будут глубоко задеты. Одна только мысль о возможности свести с ним счеты доставляла ей радость и вознаграждала за годы страданий и унижений.
Молодая женщина напрасно ждала Селдена в конторе, с волнением отрывая глаза от работы всякий раз, когда слышались чьи-то стремительные шаги. Дни проходили, а он не появлялся. Поселок тоже знал об его отсутствии и говорил, что управляющий боится мести. Вскоре в Айвенго распространилась поразившая всех новость: Селден подал в отставку. На вопрос Кристин, действительно ли это так, Барфилд, заменявший Селдена в его отсутствие, ответил:
– Да, это верно. Мистер Селден подал в отставку, еще когда старик был здесь. Тот не хотел ее принимать, но мистер Селден решительно заявил о своем отъезде. Господин управляющий не сказал, куда он собирается уехать и чем заниматься. Старик приказал мне выполнять обязанности мистера Селдена до тех пор, пока он не убедит его вернуться или не назначит нового управляющего.
Поселок злорадствовал.
– Удирает, – с презрением говорили жители Айвенго.
– Селден достаточно умен, и знает, что его здесь ждет, если он останется.
Так думал поселок, но Кристин знала, что он ошибается. Селден был достаточно смелым человеком, чтобы не бояться поселка. Причина его решения, видимо, лежала гораздо глубже.
Наутро Барфилд принес важную новость:
– Селден уезжает завтра утром. Управляющим назначили меня, – говорил он, радостно возбужденный служебным повышением. – Мистер Селден прислал мне записку; он не хочет, чтобы его беспокоили.
Мысли Кристин приняли новое направление. Ей казалось, что действия Селдена каким-то образом связаны с ней. За день до аварии он сказал ей, чтобы она приготовилась, но не сказал, к чему. Накопившееся озлобление против Селдена заставляло Кристин видеть все в искаженном виде. Ей казалось, что у него был заранее готов план, и катастрофа только ускорила его действия. Несомненно, он хотел потребовать, чтобы она его сопровождала – это и была плата за оказанную ей помощь. Кристин возмущала уверенность, с которой он рассчитывал на нее, даже не спросив ее согласия.
Она не сомневалась, что Селден вызовет ее к себе и объявит о своем решении. Но время шло, а приглашения из «Дома на холме» все еще не было. Нетерпение Кристин достигло предела. Наконец, однажды вечером она не выдержала и, сказав матери, что идет в контору, пошла к Селдену. По дороге к его дому Кристин переполняло радостное чувство независимости. Ее шаги были упруги, движения гибки и раскованны – она почти танцевала. У ворот дома молодая женщина не колебалась ни минуты. Длинное здание было ярко освещено, но плотные шторы на окнах спущены. Кристин решительно положила руку на ручку калитки. Выступившая из темноты мрачная фигура преградила ей дорогу– Кристин догадалась, что предмет, который этот человек держал в руках, был карабин.
– Назад! – последовал окрик. – Вход запрещен!
– Я хочу видеть мистера Селдена.
Кристин узнала одного из охранников, неотлучно сопровождавших Селдена после катастрофы. Часовой приблизился к калитке, пытаясь разглядеть посетительницу.
– После наступления темноты приказано никого сюда не пускать, – повторил он.
Кристин нетерпеливо рванула калитку.
– Глупости! Я секретарь мистера Селдена. Мне необходимо его видеть.
– Приказ… – начал было часовой, но Кристин открыла калитку и быстро прошла мимо него.
– Я вам сказала: мне необходимо, – бросила она через плечо, ускоряя шаги. – У меня нет времени на споры.
Он не остановил ее, но настороженно следил за ней, когда она, поднявшись по ступенькам, стучала в дверь. Дядя Джадж открыл, и Кристин повторила ему, что ей нужно видеть Селдена. Негр отрицательно покачал головой.
– Скажите мистеру Селдену, что миссис Беннет должна его видеть сегодня. Ждать до утра невозможно, – добавила она.
Слуга осторожно закрыл перед ней дверь, и она услышала, как повернулся в замке ключ. Кристин осталась у порога дома. Глубокую тишину нарушала монотонная трескотня кузнечиков. Кристин дрожала от зловещего безмолвия и ночной сырости. Она была уверена, что Селден ее примет. Донесшиеся вскоре шаркающие шаги дяди Джаджа укрепили в ней эту уверенность. Старик открыл дверь и, посторонившись, приветливым жестом пригласил ее войти. Затем он тщательно закрыл за Кристин дверь, прежде чем проводить ее в комнату, откуда в коридор падал сноп яркого света. Войдя в кабинет, она увидела сидящего за письменным столом Селдена. Он с досадой рвал какие-то бумаги. Кристин невольно остановилась – они не встречались со дня допроса.
За несколько дней Селден сильно постарел. Он поднял на нее воспаленные глаза и встал.
– Я с трудом поверил, когда дядя Джадж сказал мне, что вы пришли, – медленно проговорил он глухим голосом.
– Но ведь он не умеет говорить, – ответила Кристин, думая о другом.
Селден сделал неопределенный жест рукой.
– Мы понимаем друг друга, – сказал он и замолчал.
Он не предложил Кристин сесть, и она ждала стоя. Казалось, у Селдена не было желания разговаривать. Кристин внимательно разглядывала его лицо, находя в нем новое, неизвестное ей до сих пор выражение. В кабинете царил беспорядок. Рядом с письменным столом стояла корзина, переполненная клочками бумаг. За решеткой камина тлели почерневшие исписанные листы.
Вся обстановка комнаты вызвала у Кристин замешательство и недоумение. Ее поражало безразличие Селдена, которое угадывалось во всей его фигуре. Даже голос утратил прежнюю выразительность и стал бесцветным. Вокруг глаз легла синева. Чувствовалось, что за внешним спокойствием этого человека скрываются одиночество и усталость. Погруженный в свои мысли, он не обращал на нее внимания. В руках Селден держал бумаги и, видимо, не замечал этого. Кристин недоумевала: перед ней был не тот человек, которого она ожидала встретить.
Наконец, Селден взглянул на нее и с усталой улыбкой сказал:
– Вам непонятна перемена во мне? Я и сам себе удивляюсь.
Кристина сделала шаг к нему.
– Я пришла сюда, чтобы сказать, – начала она, но Селден жестом предложил ей сесть в кресло.
– Не все ли равно, зачем вы пришли, – мягко сказал он. – Вы здесь – и это хорошо. Рад вас видеть. Вы удивлены, не правда ли?
– Вами? – спросила Кристин.
– Да, – тем же тоном ответил Селден.
– Я не ожидала, что отъезд из Айвенго так много для вас значит, тем более, что вы ведь и раньше собирались это сделать.
Лицо Селдена выразило удивление.
– О нет, у меня не было такого намерения. Кристин смутилась.
– Но вы ведь заранее поставили себе целью отъезд. Почему же теперь это произвело на вас такое тяжелое впечатление?
Селден внимательно смотрел на нее.
– Я вас не понимаю. Вы не отдаете себе отчета в том, что говорите.
Его поведение привело Кристин в замешательство.
– Это я не понимаю вас, – сказала она. Селден иронически поднял бровь.
– Я тоже не понимаю себя, во мне появилось что-то, чуждое мне самому, – признался он. – Я знаю, что это случилось, но почему – мне непонятно. Просто я чувствую…
Он прервал себя.
– О, это не имеет значения!
Его взгляд остановился на лежащих на столе бумагах. Казалось, он забыл о ее присутствии, занятый мыслями, которые не имели к ней никакого отношения. Кристин смотрела на него со все возрастающим удивлением. Селден, нахмурившись, провел рукой по лицу. Когда он заговорил, его голос звучал тускло и невыразительно. Он говорил нетерпеливо, словно хотел поскорее покончить со всем этим.
– Итак, миссис Беннет, чего вы хотите?
– Я пришла, узнав, что вы завтра уезжаете. Вы не сделали никаких распоряжений, а я их ждала.
– Да? – вопросительно посмотрел на нее Селден.
– У нас есть договор, с которым нужно покончить до вашего отъезда.
Он явно с трудом понимал, о чем она говорила. Затем его лицо приняло недоумевающее выражение и мгновенно стало замкнутым.
– Вы не забыли о нем? – спросил он серьезно.
– Нет.
– А я забыл, – задумчиво сказал Селден.
– Забыли? Тогда к чему все это? – она указала на стол, заваленный письмами, и на порванные, скомканные бумаги на полу.
– Я завтра уезжаю из Айвенго.
– Вы хотите, чтобы я поехала с вами или собираетесь прислать за мной, когда устроитесь? В этом состоит ваш план и расчет со мной за помощь?
Селден быстро повернулся к ней. Глубокие морщины резче обозначились на его лице.
– Вы все еще помните?
– Конечно. Разве вы забыли?
– Нет! Я был занят более важными и нужными мне делами.
– Вы хотите меня обмануть? – презрительно спросила Кристин.
– Нет, и не собираюсь. Какое значение может иметь для вас мой отъезд?
– Я не поеду ни с вами, ни по вашему вызову! И пришла сказать вам об этом. Вот почему я здесь!
По лицу Селдена Кристин ничего не могла понять. Казалось, перед ней захлопнулась дверь. Через мгновение выражение его лица изменилось. Кристин заметила на нем следы душевной муки, но в глазах застыли холодность и равнодушие ко всему на свете.
Конечно, отъезд его из Айвенго не мог бы так на нем отразиться. Селден, положив устало руки на стол, заговорил. В его голосе чувствовалась неискренность.
– Итак, вы не поедете со мной?
– Нет, не поеду, – твердо сказала Кристин.
Селден улыбнулся. Она не поняла значения этой улыбки.
– Почему, осмелюсь спросить?
– Потому, что теперь я больше не завишу от вас, – ответила Кристин, пытаясь пробудить в себе мстительное чувство.
– Другие времена – другой тон, – спокойно констатировал Селден.
– Я знала, что вы так подумаете. Меня больше не интересует ваше мнение. Это верно: другие времена – и все по-другому. Вспомните мое первое посещение вашего дома в ту ночь. Я пришла тогда беспомощной и беззащитной, всецело подчиняясь вашей воле. Это вы сделали меня такой. Несмотря на все, я поняла тогда, что вы, именно вы, способны помочь мне освободиться из-под вашей же власти. Я не была разборчива в средствах, не так ли? Но вы сами отказались от условий, которые я предлагала. Вы попали впросак, не потребовав от меня платы вперед.
Селден был спокоен.
– И вы теперь отказываетесь от своих обязательств, потому что уже не беспомощны?
– Да, – коротко ответила Кристин. – Я могу уехать из Айвенго по своей воле. Мистер Кент предложил мне работу в Бирмингеме.
Селден, наклонясь вперед, в упор смотрел на нее.
– Вы хотите принять это предложение? – спросил он.
– Еще не решила, но твердо знаю, что не поеду ни с вами, ни за вами вслед, если вы думали прислать за мной. Впервые в жизни я свободна!
– Вы все время к этому возвращаетесь. Как вы еще озлоблены!
– Теперь я свободна!
– Вам это нравится?
– Больше чем нравится!
– Никогда не расставайтесь со своей свободой, – неожиданно посоветовал Селден. – Если вы потеряете ее теперь, вам будет намного тяжелее, чем прежде.
Опять его поведение заставило Кристин недоумевать. Селден испытующе смотрел на нее.
– Вы мне ничего не должны, – Селден сказал это утвердительно, но Кристин сознательно придала его фразе значение вопроса и отрицательно покачала головой.
– Нет. По крайней мере, я так понимаю. Это у вас был долг по отношению ко мне.
Он посмотрел на нее, и в его взгляде было то новое выражение, которое выводило Кристин из равновесия.
– Вот как вы понимаете справедливость!
– Я предупреждала вас, что не собираюсь вести с вами честную игру!
– Не будем из-за этого ссориться.
Селден отвернулся и помолчал немного, потом, взглянув на нее, продолжал. Его голос звучал глухо и почти мечтательно.
– Вы ошиблись во мне так же, как и я в вас. Напоминаю еще раз, что весь разговор о нашем договоре затеяли тогда вы. Я только предоставил право вам думать, как вам было угодно, и не ожидал, что вы истолкуете наш разговор так, как теперь. Тогда мне казалось, что вы со временем сами поймете.
– Я хорошо поняла, – сказала Кристин. Селден загадочно улыбнулся.
– Нет, вы не поняли, но, может быть, это тоже хорошо. Правильно понять вы могли бы немного позже.
– Мне неясно, что вы хотите сказать.
– Нет? – Теперь в его улыбке была грусть. – Не понимаете? Ну что ж, я начинаю сомневаться, что вы вообще когда-нибудь поймете.
Снова Селден отвернулся. Казалось, он избегал смотреть ей в глаза.
– Сомневаюсь, что поймете, даже если я дам вам ключ к разгадке.
Селден колебался.
– Я хотел поговорить с вами перед отъездом, – сказал он задумчиво. – Но это было бы…
Он оборвал себя на полуслове и пристально посмотрел ей в глаза. На мгновение взгляды их встретились. Потом он встал и снял абажур с лампы. Яркий свет осветил их лица. Кристин, прищурив глаза от внезапного света, спокойно смотрела на него. Когда Селден снова заговорил, в его речи звучало желание оправдаться не столько перед ней, сколько перед самим собой. Прислушиваясь к этим новым для него интонациям, Кристин чувствовала, что он находит какое-то удовлетворение в самообличении.
– Вы озлоблены, и это вполне естественно, – сказал Селден и, немного подумав, продолжал: – Я был полон самонадеянности и слишком уверен в своих силах, как всякий, кто пытается играть роль Провидения в жизни других людей. Мне казалось, будто я знал гораздо лучше, чем они, что им нужно. Я был в этом уверен. Мной руководило искреннее желание помочь всем, и я не боялся причинять им страдания во имя будущего блага. Но когда мне самому пришлось пройти через огонь страданий, я смирился и понял, что ошибался. Никогда больше я не посмею делать того, что делал раньше. В вашей жизни я тоже осмелился играть роль Провидения – но по особым причинам.
– По каким? – спросила Кристин.
Селден задумчиво посмотрел на нее и покачал головой.
– Вы не поняли бы, – сказал он глухо. – Теперь все прошло, но с последствиями моей игры мне еще предстоит иметь дело. Теперь я конченый человек, и должен уйти со сцены.
Любопытство, недоумение, робкое сочувствие к его страданиям и тщеславная обида за то, что он не оценил ее заявления о независимости, – все эти чувства завладели Кристин. Но вскоре она ощутила разочарование – не она оказалась причиной его отъезда.
– Кажется, я ошибалась. Вы уезжаете из Айвенго не из-за меня, так почему же?
Селден, погруженный в себя, рассеянно ответил:
– Ждать.
– Ждать? Вы говорите загадками. Ждать – чего?
Селден поднял голову. При ярком свете лампы Кристин увидела, что его лицо судорожно подергивалось. Нельзя было не заметить его страданий.
Внезапно Кристин забыла о себе. Ее собственные чувства показались ей ничтожными по сравнению с душевной мукой, которую она увидела в глазах этого сильного человека. Она дотронулась до его руки.
– Скажите же мне, что с вами? – почти ласково спросила она.
Селден с трудом произнес:
– Взрыв. – И добавил, опустив голову. – Это он меня сломил.
– Но это ведь уже в прошлом.
– Я… я виноват во всем. Вы слышали, что было сказано на допросе? Если бы я не оказался на вышке, взрыва могло бы не быть. Но я там был, и люди погибли.
Он поднял голову.
– Возмездие неизбежно.
– Но следователь сказал… Его охватил порыв ярости.
– Он ничего не знает! Компания предрешила его заключение!
Селден почти задыхался.
– За эти ночи я столько передумал. Катастрофа меня уничтожила.
– И потому вы обращаетесь в бегство. Произнеся эти ненужные, злорадные слова, Кристин хотела бы вернуть их назад, но было уже поздно.
Селден молчал. Кристин показалось, что в его глазах мелькнул легкий упрек.