Блумлейн Майкл. По живому

   Дальше он выходил каждый день, расширял свой кругозор, наслаждался свободой. Наведывался в магазин, галереи, лавчонки, впитывал все, что попадалось на глаза, особенно обращал внимание на женщин-спутниц, женщин-продавцов, всевозможных покупательниц, работниц, студенток, попрошаек. Он изучал их манеры, стиль, форму, осанку. Смотрел на них одиноких, в группках с другими женщинами, с мужчинами. Чтобы лучше их понять, подбирался ближе, подслушивал разговоры, примечая интонации речи, особенности поведения. Нужно было многому научиться: дома он практиковался у зеркала, разговаривал с собой, прохаживаясь и принимая всевозможные позы. Часто рылся в богатом гардеробе Фрэнки, примерял одежду: юбки, платья, блузки, чулки. Играл с волосами, причесывая так и сяк, и даже попробовал косметику. Всегда дома. Всегда с целью.
   Этой перемены Терри не мог не заметить. Он был вполне счастлив видеть Фрэнки в джинсах и майке, но острые ощущения в нем вызывали чулки и юбки. Когда она начала одеваться и вести себя женственнее, ему стало легче справляться со стрессом и усталостью на двух работах. Считая, что причиной всему его покаяние, он с еще большим усердием стремился угодить Фрэнки. Тщательно продумывал, чем ее накормить, сам готовил пищу. Мыл тарелки и стирал белье. Если нужно было почистить ванну – чистил, что-то принести – приносил. Он старался предугадать ее желания и потребности. Главное, чтобы она знала: ради нее он готов на все.
   Однажды после ужина Фрэнки спросил у Терри о его медицинском институте. Они сидели на софе рядом, Терри в джинсах и рубашке с воротником на пуговицах. Фрэнки в обтягивающем трико, кожаной юбке и чулках. Терри хотел отмахнуться от его вопроса, но Фрэнки настаивал, и он рассказал свою историю. Фрэнки не перебивал, сидел не шелохнувшись, и даже когда рассказ кончился, заговорил не сразу.
   – Тебе, наверное, чертовски тяжело.
   Терри пожал плечами. – Скорее всего, из меня не получился бы хороший врач, нет у меня большого сочувствия к людям, их страданиям. Так что...
   – Я имею в виду того парня, который умер. Тебя, вероятно, это преследует?..
   Он опустил на Фрэнки глаза. – Я не убивал Зака. Он сам себя убил.
   – Но из твоих же слов видно, что он нуждался в помощи. Страдал и плакал и вообще... Ты же знал?
   Терри досадливо поморщился. – Мне казалось, я ему помогаю. Кто мог подумать, что это зайдет так далеко.
   – Ты, значит, не понимал?
   – Нет, – еле слышно ответил Терри. – Наверно, не понимал.
   – Ты не понимал, – повторил Фрэнки. Он сделал вид, что изучает ногти, потом нахмурился и вскинул на Терри глаза. – Или понимал?
   – Что ты этим хочешь сказать?
   – Девушка... медсестра, как ее звали?
   – Не имеет значения.
   – Андреа, – вспомнил Фрэнки. – Ты хотел эту Андреа. Тебя заела ревность.
   Терри явственно вспомнил ту вечеринку. Бритая голова Зака и его расстроенное лицо. Девушка в кошачьем костюме. Свое любопытство к ней – и только. – Я не ревновал. И я действительно хотел помочь.
   – Ты жаждал страсти. Острых ощущений. Свежатинки.
   – Да не нужна мне была эта девушка. Позже, может быть, после смерти Зака, но не тогда. Я едва ее знал.
   – Ты бы повторил все то, что было тогда?
   – Мы нуждались друг в друге, – шепотом проговорил он. – Так это и было. Мы хотели забыться.
   – Баллон, – молвил Фрэнки. – С газом. Ты украл его и принес своему другу. Презент – смерть на серебряном блюдечке.
   Терри съежился. – Я этого не хотел. Тогда был несчастный случай. Я ни при чем.
   – Называй это как хочешь. Что дальше?
   Он пытался собрать в себе злость, возмущение, но не смог. Правда заключалась в том, что его собственные угрызения были похлеще этих. Терри свесил голову, пряча лицо. Вскоре почувствовал руку на щеке.
   – Это, должно быть, очень тяжело, – проговорил Фрэнки, умащивая голову Терри к себе на колени. – Я и не думал, что задену такую глубокую рану.
   – Несчастья преследуют меня, – пробормотал Терри. Он втянул воздух и линии на его лице постепенно разгладились. – До сих пор преследуют.
   Фрэнки улыбнулся. – Давай поговорим о чем-нибудь другом.
   – Давай, сейчас твоя очередь.
   Фрэнки начал что-то, но застыл на полуслове. – Может, сейчас не самое подходящее время говорить об этом.
   – О чем?
   – Забудь. Это неважно.
   – Ну скажи мне.
   – Ты опять будешь сходить с ума.
   – С этим покончено, Фрэнки. Я уже забыл, что это такое.
   Фрэнки играл с прядью его волос. – Твой запах. У тебя такой сильный запах... – Он колебался. – Иногда даже очень сильный. Ты понимаешь, о чем я? Его для меня слишком много. Мне тогда тяжело быть с тобою рядом.
   – Сейчас ты ведь рядом.
   – Это нелегко.
   Терри настороженно рассматривал ее, выискивая скрытый смысл.
   – Некоторые мужчины пользуются духами. Я видел это по телевизору.
   – Одеколоном. Мужчины пользуются одеколоном.
   – Может, и ты попробуешь?
   – Мне бы надо обидеться сейчас.
   – Ну пожалуйста, для меня.
   Он задумался. – Мой запах. Мы говорим о моем запахе, я правильно понял? Этот запах тебе мешает?
   Фрэнки беспомощно кивнул.
   – Раньше он никому не мешал... – заметил Терри. – Но львица ни на кого не похожа. Она вся наоборот, так ведь? – Он погрузился в мысли. – Да какого черта... Она хочет, чтобы ее мужчина пахнул сладостями, почему бы нет?
   – И подстричься, – добавил Фрэнки.
   – Что? Волосы тоже?
   – Для меня.
   Терри засмеялся. – Для тебя, бэби. Побриться, подстричься, спрыснуться одеколоном. Да ты сделаешь из меня настоящего мужчину.
   Фрэнки улыбался.

* * *

   Несколькими днями позже он купил Терри сережку – тоненькое серебряное колечко, такое приглянулось ему на молодой девушке в магазине. Терри не любил украшений на себе, будь то цепочка, браслет или сережка, которыми балуются некоторые мужчины. Он заупрямился, но Фрэнки настаивала. Терри сказал, что подумает, надеясь, что скоро она забудет об этой идее. Она не отступала, продолжала спорить, грозилась никуда вообще с ним не ходить, если не примет подарок. Это вопрос доверия ко мне, внушала она, это готовность быть открытым для новых радостей, чтобы тебя можно было баловать и украшать. Ты отдаешь совсем чуть-чуть, а получать будешь много. Если Терри не видит этого, что ж, поищет другого.

* * *

   На следующий день Терри появился в "Сутере" поздно. Он спускался к себе вниз, когда его окликнула Бренда. Вид у нее был озабоченный.
   – В чем дело? Ты уже не здороваешься со мной?
   – Я опоздал.
   – Тоже мне новость. Сэл занят новой подружкой. Подойди, поболтай со мной.
   – Что на тебя вдруг нашло, Бренда?
   – Вы послушайте его. – Она покачала головой. – Если это от тебя требует усилий, тогда не надо, не беспокойся. Найду с кем поговорить.
   Он подошел. – Извини. Я задумался о своем.
   – Не слепая. Что, Фрэнки вернулась?
   Он кивнул. – Более чем.
   – Что, так плохо?
   – Нет, все прекрасно. Даже великолепно.
   – Я беспокоюсь за тебя.
   – Не надо обо мне беспокоиться.
   – Я твой друг. А друзья беспокоятся.
   – Все уладилось. Сейчас совершенно новая жизнь. Ее уход и приход – это лучшее, что могло случиться.
   – Иногда бывает и так. Если кто-то всегда перед глазами, его и видишь с одной стороны.
   – Но я, в общем, не о том...
   Бренда отмахнулась. – Остерегайся Фрэнки.
   Теперь отмахнулся Терри. – Ерунда.
   – У меня есть свои новости...
   – Да с тем уже покончено.
   – Я познакомилась с мужчиной...
   – Поверь мне, покончено.
   – У нас это только началось.
   – Что началось?
   – Я же говорю тебе. Его зовут Эдди.
   – Кого так зовут?
   – Мужчину, с которым я познакомилась.
   – Мужчина? Ты познакомилась с мужчиной?
   – В зальчике, где играют в бинго^[3]. Он там играл.
   – Но ты ведь не любишь мужчин.
   – Люблю. Ты же мне нравишься.
   – Ну, ты понимаешь, о чем я говорю.
   – Когда-то я погуливала с мужиками. Пятнадцать... двадцать лет назад. Один раз мне даже предложили брак.
   – Да? – Терри по-новому посмотрел на нее.
   – Он хороший малый, католик, сладенький, как младенец Иисус. Мечта любой женщины.
   – Так значит, ты влюбилась.
   – Благодарю Бога за это. – Покупатель протянул ей книгу, она продолжала говорить, оформляя продажу. – Когда ты был ребенком и волочил попку по полу, мне было уже сорок. Ты знаешь, о чем думает женщина, когда ей исполняется сорок?
   – О том, что ей скоро пятьдесят.
   – Она думает о детях, если у нее их нет. Большинство моих подружек из школы, католической школы, заметь, уже в двадцать нарожали детишек. Почти все они сейчас бабушки. Вот и задумаешься...
   – Ну конечно. Время-то идет.
   – Мне нужен твой совет.
   – Уверен, церковь ответит тебе взаимностью.
   Она вскинула глаза. – С религией, наверно, я разберусь. Ты мне про мужчину скажи. Что ему нравится? Я так давно с мужчинами не встречалась. Забыла все.
   Терри задумался, пожал плечами. – Это зависит от мужчины. А что самой-то женщине нравится?
   – Женщине?.. Внимание, я думаю. Привязанность... Надежность... Тишина и спокойствие... Деньги.
   – Вот-вот. Пригласи его поужинать. Дай ему чек.
   От удивления у нее вытянулось лицо.
   – Нет? Тогда как насчет цветов?
   – Он не любит цветы.
   – Уверен, они на него подействуют.
   – Ты серьезно?
   – Скажи-ка. Ты хочешь мужчину или только его тело?
   – Я так не разделяю, – оскорбилась она.
   – Но ты хочешь ребеночка. Надо полагать, у мужчины есть сперма.
   – Какой ты грубый.
   – Хорошо. А что ты скажешь о нем самом? Чего он хочет?
   – Я не спрашивала. Думаю... меня.
   – Так оно и есть. Тебя, конечно.
   Бренда приводила мысли в порядок... Разговор зашел слишком далеко, она этого не ожидала.
   – Сперму, да?
   – Нет, цветы, – ответил Терри. – Принеси мужчине цветы. – Он пошел было вниз, вдруг остановился и повернулся назад. – Мне интересно, что испытывает женщина рядом с мужчиной? После стольких-то лет?
   – Всяко бывает, – уклонилась она.
   – Но все же?
   – У него много волос. – Она улыбнулась своим мыслям. – Это возбуждает. Мы кажемся такими... как это сказать... ну, глупыми, что ли? Это забавно. Я никогда не знаю, что будет в следующую секунду.
   Терри кивнул, думая о своем. С тех пор как Фрэнки вернулась от Эдны, он тоже не знает, чего от нее ожидать. То мягкая, то злая и грубая, то подкупающе притягательная, то отчужденная. Он не умеет угадывать ее настроение, поэтому живет в постоянной тревоге. В нервном напряжении.
   – Кстати, – заметила Бренда, – мне нравится твоя сережка.
   – Терри машинально вскинул руку к уху и отвернул голову.
   – Ты никак смутился?
   – Я понимаю, выглядит это глупо.
   – Не сказала бы. Многие мужчины носят серьгу, так и что теперь.
   – Эту мне подарила Фрэнки.
   – Ну, можешь гордиться.
   – Раньше я ничего такого не носил.
   – Терри, жизнь меняется быстро. Сегодня серьга, завтра еще что-нибудь.
   – Ты не думаешь, что я похож на сюську?
   – Что такое сюська?
   – Нет, я серьезно.
   Она засмеялась. – Боишься, тебя примут за педика?
   – Она такая большая, – он ткнул пальцем в серьгу-обруч. – Парни в основном носят сережки-пуговки или крошечные колечки.
   – Ты влюблен, верно? Так принимай то, что она тебе дарит. И будь благодарен. Серьга смотрится прекрасно, можешь ни о чем не беспокоиться.
   – Спасибо за слова, Бренда. – Он повернулся, собираясь уйти. – Кстати, я не боюсь, что меня примут за педика.

* * *

   Маркус никак особенно не отреагировал. Терри случайно с ним столкнулся, это было на следующий день, они менялись сменами, Маркус входил, а Терри выходил. Они пожали руки.
   – Что-то тебя не видно последнее время, – заметил Маркус. – Где прячешься?
   – Там же, где ты оставил меня в первый раз. Стираю грязное тряпье.
   – Неужели это правда? – Он повесил одежду и накинул на себя рабочую форму. – Они тебя не достают?
   Терри помотал головой.
   – Значит, все еще впереди. Ты не обращай на них внимания. Делай как я. – Маркус прикрыл глаза. – Слеп, глух и нем. Это то, что им нужно. Как непременное условие. – Он защелкнул свою кабинку. – Прогуляемся?
   – Сейчас никак.
   – Сегодня вечером тоже работаешь?
   – Нет, я спешу домой. Меня ждет Фрэнки.
   – Да-а, она тебя ждет. Как ты думаешь, что ей больше по душе – счастливый мужчина или мужчина, который спешит к ней? – Приобняв Терри за плечи, он повел его по коридору в пустынный двор, там закурил тоненькую сигарету с марихуаной. – Ты так спешишь, я погляжу. Стоит женщине это заметить, она тут же приберет тебя к рукам. – Расслабив мышцы, он начал медленно кружить по двору. – Бери-ка ты пример с Бронсона. Он стреляет быстро, а во всем остальном ленив и никогда не спешит. Женщины на него слетаются как мухи на спелый плод.
   – Я не ищу женщин, – возразил Терри. – У меня есть одна, мне достаточно.
   – Конечно, ты прав. – Он предложил сигарету, но Терри отказался.
   – Извини, мне действительно пора.
   – Ну что ж, прекрасно, – буркнул Маркус. – Если не побережешься, они обложат тебя налогом и отправят на перевоспитание. Сделают тебя хорошеньким и чистеньким, как конфетка. Закрутят тебя в фантик и покладут в рот, когда им захочется чего-нибудь сладкого. – Он закончил курить, плевком погасил сигарету и закинул себе в рот. Широко ухмыльнувшись, похлопал друга по плечу. – Любезный мой Терри. Будь с ней осторожен.
   – Я просто показываю ей, каким хорошим может быть мужчина. Кое-что я ей должен. Я обещал самому себе...
   – Ты ходишь в церковь? – поинтересовался Маркус. Терри помотал головой. – Они там любят поболтать, каким человеку следует быть и каким не следует. Много чего наговорят по поводу твоего поведения.
   – Я обхожусь без чужой помощи. Мы с Фрэнки делаем разборку в своей жизни.
   – Ну, разбираетесь, так и разберетесь, – он подмигнул. И вдруг заметил серьгу. Терри начал объяснять, что это подарок. Маркус хохотнул. – Э, так ты помечен, я погляжу. Эта девушка посадила тебя на крючок.
   Терри нахмурился. – Что в этом плохого, приятель?
   – Да нет, все в порядке. Ты у нас жеребец.
   – Много себе позволяешь, Маркус. Ты это брось.
   Огромный негр замер... повернулся через плечо, будто искал виноватого. Снял свою шапочку и провел рукой по волосам.
   – Да мы просто балуемся, – начал оправдываться он. – Игры всякие. Ты скажешь чего-нибудь, а тебе отвечаю!.. Нет мужчины более возвышенного, чем мужчина влюбленный. Это железно. Делай, что тебе нравится, и не слушай, если кто говорит поперек. Девушка любит, так и люби ее тоже, на здоровье.

Тектоника, или пластика нашей жизни

   Нижеперечисленное поможет вам стать привлекательной.
   1. Каждое утро уделяйте пять минут гимнастическим упражнениям.
   2. Не кладите ногу на ногу.
   3. Положите деревянный брус в подножии кровати, это предотвратит образование мешков под глазами.
   3. Перестаньте хмуриться (если вы одна, наклейте что-нибудь на лоб – помогает).
   5. На вечеринках не стесняйтесь заказывать себе коктейль "Дева Мария".
   6. Когда сидите, опирайтесь на спинку стула, чтобы не горбиться.
   7. Купите пару дешевых сережек с искусственными бриллиантами, носите их уверенно.
   8. Перед тем как отправиться на работу, суньте голову в морозильный отдел холодильника, досчитайте до ста.
   9. Имейте под рукой электродепилятор, чтобы в любой момент вы могли удалить волос.
   10. Затянитесь ремнем еще на одну дырочку.
   11. Наймите представителя противоположного пола, пусть ухаживает за вами в обществе.
   12. Натрите щеки золотом.
   13. Ходите в перьях.
   14. Омойте лицо содовой водой и сполосните теплым молоком.
   15. Избегайте мыслей о неприятном. Трудитесь. Красота приходит изнутри. Удалите хирургическим путем морщины.

Глава 16

   Позвонила Эдна. Она собиралась в город за покупками и приглашала дочь встретиться во время ленча. Хорошо бы Фрэнки по такому случаю принарядилась, а то у нее вид бездомный. Напоследок поинтересовалась, как дела.
   – Хорошо. У меня все хорошо.
   – А тот мальчик... он не создает тебе проблем?
   – Все под контролем.
   – Я рада. Но ты все равно будь осторожна. Никогда не знаешь, когда дела могут измениться к худшему.
   Фрэнки молчал.
   – Значит, договорились, во вторник, – повторила Эдна. – В полдень. Не забудешь?
   – Нет.
   – Пожалуйста, это так унизительно – торчать истуканом.
   Они встретились на Плазе, как договаривались. Весна, в воздухе пахло морозцем. Эдна была в твидовом костюме и перчатках. Фрэнки в кроссовках и мешковатом свитере. Эдна не могла обойти это молчанием.
   – Не понимаю. У тебя прекрасная фигура, почему ты ее от всех скрываешь?
   Фрэнки стыдливо огляделся по сторонам – они сидели в ресторане – и одернул свитер. – Я не хочу, чтобы на меня глазели. Особенно в общественных местах.
   – А что плохого, если на тебя смотрят? Ты привлекательная. И этим надо гордиться.
   – А я не хочу.
   Эдна состроила гримасу. – В моем возрасте – понятно. А ты-то что? Пусть они смотрят на тебя.
   – Зачем?
   – Зачем? Да потому, что прелестная девушка, красивая девушка делает мир краше. Одному Богу известно, как нам этого не хватает.
   Фрэнки не хотелось делать мир краше. Да и вообще, он по опыту знал, что никаких возможностей у него для этого нет.
   – Этим можно утешить не только свое тщеславие, – заявила Эдна. – Ты заботишься о себе, это очищает. Поверь мне. От твоей внешности зависит, как к тебе будут относиться.
   – Ко мне уже отнеслись – дерьмово.
   Эдна вскипела из-за грубого слова и новой информации. – А ты мне говорила, что у тебя все в порядке... что все под контролем.
   – Сейчас под контролем. Раньше-то не было.
   – Можешь меня не успокаивать. Лучше расскажи правду.
   – Правда в том, что все уже наладилось. Я умею учиться.
   Эдна изучала лицо дочери... и, наконец, смягчившись, вернулась к меню. – Ты же всегда можешь спросить у меня, Фрэнки. Я давно пытаюсь тебе это внушить. Только спроси.
   Они обедали, Фрэнки тем временем оценивал ситуацию. Несмотря на свою застенчивость, он хотел научиться как можно большему, создать себе мощную защиту. Деньгами и своим знанием Эдна давала ему прекрасную возможность. Когда с обедом было наконец покончено, Фрэнки сказал, что принимает ее совет, и поинтересовался, не хочет ли она взять его с собой по магазинам. Потрясенная Эдна чуть не свалилась со стула.
   Они пошли в "Бергдорф" – самое, конечно, главное место для Эдны. Она любила одеваться по моде, знакомилась со многими стилями в бутиках на Мэдисон-авеню, но "Бергдорф" всегда оставался для нее символом элегантности, традиционности и выдержанности стиля. Она ввела Фрэнки в изысканно отделанные двери, дальше прошествовала по мраморному полу к лифтам. Внутри ждал лифтер – кивнув, он повез их наверх. В лифте стояли еще три женщины, богато одетые. Фрэнки придвинулся к Эдне. Когда лифт остановился, они быстрым шагом направились к дальней стене, где за высокой конторкой стояла продавщица: прервав работу, та подняла глаза.
   – Миссис Де Леон? Вы опять к нам? Хотите что-нибудь еще купить?
   – Да, Нина. Я привела свою дочь. – Она их представила друг другу.
   Нина вышла из-за конторки и пожала Фрэнки руку. Ей было около пятидесяти. Лиловое платье с поясом на талии и шарф от "Гермеса" вокруг шеи. Рукопожатие оказалось сильным.
   – Мне приятно с вами познакомиться. Мы с вашей матерью знаем друг друга уже несколько лет.
   – Зашли вот... экспромтом, – проговорила Эдна, очень довольная.
   – Так получается лучше всего, – улыбнулась Нина. Она продолжала рассматривать Фрэнки. – Что вам сегодня хотелось бы подобрать?
   Эдна предложила начать с повседневной одежды. Нина кивнула и провела их по нескольким секциям, там они присмотрели три наряда: два платья и костюм. Фрэнки взял первое – безрукавное платье цвета яичной скорлупы – и пошел с ним в примерочную. Вязаная ткань джерси, отрез по косой линии, асимметрично присобран в талии, ниже на колено спадали складки. Фрэнки надел и вышел, Нина слегка поправила платье.
   – Его лучше носить с бюстгальтером, – порекомендовала она Эдне, которая внимательно рассматривала Фрэнки.
   – Моя дочь их не признает, – она чопорно сложила руки. – Мне нравятся линии. Они такие легкие, подчеркивают молодость.
   Фрэнки посмотрел на себя в зеркало. Он в этом платье очень женственный. Грациозный, похож на скульптуру. Привлекателен, только вот... руки неприкрыты, ощущение наготы.
   – Романтичное платье, – заметила Нина. – Элегантное и непринужденное.
   – Повернись кругом, дорогая.
   Фрэнки повиновался, складки платья заиграли и ласково коснулись ног, прежде чем улечься.
   – Я чувствую себя манекеном, – вымолвил он.
   – Ну конечно, – поддержала Эдна. – Это летнее платье. А теперь давайте взглянем на другие.
   Фрэнки вернулся в примерочную, надел второе платье жаккард из чесаного хлопка, воротник-лодочка, надувные рукава, длинная расклешенная юбка. К талии крепился розовый растягивающийся ремень с застежкой в форме леденца на палочке. Наряд был броский, даже крикливый.
   – Пройдись немножко, – попросила Эдна, когда он вышел к ним. – Это платье для полненьких, – заметила Эдна. – Сюда надо побольше тела.
   – И бюстгальтер, – добавила Нина. – Можно просто набивную подкладку.
   Эдна неуверенно кивнула. – Как ты себя в нем чувствуешь, Фрэнки?
   – Глупо.
   – И я так думаю. Да и цвет не твой. А теперь примерь это.
   Третий наряд представлял собой летний костюм из розовой сатиновой юбки – прямая, короткая и тесная – и шелковой блузы с рукавами-фонариками, глубоким треугольным вырезом на груди. Заправляя блузу в юбку, Фрэнки краем ткани задел сосок, грудь заколыхалась, он нахмурился. Вскоре вышел к женщинам.
   – Мне нравится блуза, – одобрила Эдна. – А вот юбка... не знаю. Ужасно оголяет ноги.
   – Ей есть что оголять. Пройдитесь немного, уважаемая.
   Фрэнки подошел к зеркалу, вернулся назад. Юбка едва прикрывала бедра, движения были стеснены, приходилось семенить. Он чувствовал себя и неуклюжим и неустойчивым.
   – Вид сексуальный, – отметила Эдна. – Я принимаю.
   – Гм-м. Каблуки удлинят линию ног. И, может, нитку жемчугов сюда? У нее прелестная шея.
   – Впрочем, я не уверена... что это для нас. Красота – это одно, а эксгибиционизм – совершенно другое.
   – Не надо забывать, где мы, – возразила Нина. – В Нью-Йорке люди к такому привычны. Особенно молодые.
   – У самовыражения тоже должны быть границы... – Эдна повернулась к дочери. – Что ты думаешь об этом наряде, дорогая?
   Фрэнки был озадачен. Его изначальная цель размылась, но не только из-за одежды, тканей, цветов, стилей и прочего, а из-за этих женщин, в поверхностных замечаниях которых скрывался тайный смысл.
   – Даже не знаю, что сказать. – Он смотрел на себя в зеркало и теребил пальцами блузу. – Может, сюда действительно нужен бюстгальтер?
   – Тебе это идет, – прощебетала Эдна. Она попросила Фрэнки пойти в примерочную, снять костюм, туда же принесли остальную одежду. У конторки обсудили, что из этих трех нарядов купить. Первое платье понравилось – берут, второе – нет. Насчет третьего взгляды Эдны и Нины разошлись. Эдна пожелала купить блузу без юбки, а Нина настаивала на обеих. Пока продавщица мягко убеждала Эдну, Фрэнки молча решал, на чем остановиться. Может, оттого, что Эдна расценила юбку как секси, или из-за настояний Нины, но Фрэнки вдруг заявил Эдне, что хочет и юбку тоже. Эдна бросила на него сердитый взгляд, который, однако же, сразу смягчился. В другой ситуации Эдна уперлась бы копытами, но у ней сейчас шла гладкая полоса с дочерью и она боялась испортить. Хоть и не лежала душа, она купила с блузкой и юбку. Потом взяла Фрэнки за руку и повела к лифтам.
   Этажом выше располагался отдел дамского нижнего белья. Там и здесь возвышались молочного цвета манекены в черных кружевных бюстгальтерах и трусиках, сорочках, пеньюарах.
   – Не понимаю, почему все должно напоминать о сексе? – бормотала Эдна. – Если женщине нужно нижнее белье, совсем не обязательно, чтобы из него все торчало.
   Фрэнки видел белье этого стиля в других магазинах, только не в таком изобилии. Ему хотелось задержаться, но Эдна тянула за руку. Вдруг Эдна остановилась.
   – Вот, полюбуйся, – буркнула она, показывая на плетеную тесемку чуть шире резинки. – Почему женщина должна носить этот срам?
   Фрэнки почувствовал холодок. Настроение испортилось, он вспомнил ночь в "Вирго", когда Кокс насильно натягивал на него трусики-шнурочки. Вспыхнуло желание убежать.
   Эдна тащила и тащила его, пока они не нашли продавщицу, та отвела их в секцию бюстгальтеров и отобрала несколько штук. Фрэнки разволновался, обратив внимание на названия: "Челеста", "Интим", "Юбилей". Любопытство сменилось безотчетным страхом. Он стал оглядываться по сторонам, уверенный, что на него смотрят.
   – Какой из них тебе нравится? – поинтересовалась Эдна.
   – Я хочу отсюда уйти.
   – Долгий выдался сегодня денек, не так ли? Мы почти закончили.
   Продавщица подала прозрачный бюстгальтер с фестончатыми чашечками. – Вот этот из Парижа, с косточками, принимает прежнюю форму после любой деформации, он так устроен. Можно носить днем и ночью, очень удобно.
   Продавщица ждала. Фрэнки пытался пересилить страх, думал об изначальной цели своего визита в этот магазин. Думал о Терри.
   – Прекрасная вещь, – наконец, поборов себя, вымолвил Фрэнки.
   – Вот еще один, – предложила Эдна, протягивая бюстгальтер, украшенный кружевом. Какая красота.