Страница:
Это походило на розыгрыш, когда говоришь по очереди двоим, что его напарник спятил и его нужно успокаивать. А потом наблюдаешь за ними и смеёшься. Но что касается Сватловых, леди Фитц и Бурилова, то это совсем не шутка. И для меня тоже. Я давно заподозрил вас, мой дорогой капитан. С меня хватит. Я занимаю ваше место, и отныне вы все делаете только с моего дозволения!
Леди Фитц вскочила, готовая бежать от разъярённого Бенсона. Бурилов почему-то спрятался за неё, а не наоборот. Чуть поодаль неподвижно застыл Сватлов. Флора вздохнула и неохотно отпустила Мактига.
Но Бенсон спокойно сказал:
– Видите, что вы наделали, Фенимор, со своей вечной медициной? – И Чедвику: – Ничего нового вы мне не сообщили, парень. Я тоже давно вас раскусил. И вот что я скажу. Мы немедленно высадимся на остров и найдём там сокровище. Это покажет, кто из нас прав.
Чедвик разочарованно заметил:
– Это только докажет, что вы подложили его заранее.
Леди Фитц с отвращением оттолкнула руку Бурилова и холодно сказала Бенсону:
– Я и подумать не могу, чтобы уйти с корабля с вами! Особенно сейчас, когда стемнело.
Вмешался Бурилов:
– Может, вы забыли о человеке, которого хотели задушить? Мы – нет!
Но и это никак не подействовало на Бенсона. Чедвик выразительно посмотрел на Флору: она приблизилась к Бенсону, словно ожидая, что он её ударит. Мактиг издал сдавленный звук, но остался неподвижен.
Флора сказала:
– О да, мы покинем этот корабль, но без вас! Вы дадите нам катер, и Чед отвезёт нас в ближайший порт.
Пен рассмеялась ледяным смехом.
– Вы никогда не доберётесь до порта на катере. Вы в милях и милях от…
Флора так же холодно прервала её.
– Мы согласны рискнуть, – сказала она. – Это менее опасно, чем оставаться здесь. – Она задрала нос и скользнула к своему брату.
– Бог до сих пор хранил нас, – вмешалась леди Фитц. – Не оставит и теперь.
И тут Бенсон взорвался.
– Нет, чёрт побери! – вскричал он, сжав кулаки. – Вы не покинете корабль!
Этого они и ждали. Чедвик напряжённо спросил:
– Почему?
Бенсон начал вставать. Пен коснулась его и быстро произнесла:
– Потому что это нечестно! Вы обвиняете моего отца, но не даёте ему возможности доказать, что вы не правы. – Бенсон в ярости повернулся к ней, но она торопливо продолжала: – Если вы сейчас отплывёте одни и затеряетесь в море, вы сделаете все, чтобы нанести ущерб репутации моего отца!
Мактиг рявкнул:
– Только скажите слово против него на берегу, и все миллионы Бенсона до последнего цента обрушатся на вас!
Сватлов скорчился за своей человеческой баррикадой.
– Тише! – крикнул Бенсон, затем добавил: – Говорите, я вас слушаю.
– У нас… есть другая… причина… для отплытия, – заговорил Сватлов. – Этот корабль… отремонтирован… наскоро… он не пригоден для плавания. Слабый ветерок здесь может бросить его на рифы! Так сказал Джонсон…
Бенсон прикрикнул:
– Забудьте этот вздор! Если вы уплывёте сейчас, вы опорочите моё имя и разорите меня; я потеряю корабль, а Джонсон – работу. Сейчас у меня есть шанс оправдаться. Прошу вас только ещё об одном дне…
– Разве удерживать нас здесь против воли – не насилие? – спросила леди Фитц у Чедвика.
– Я здесь капитан, вы, крашеная Иезавель[12]! – рявкнул Бенсон. – Я здесь закон! Вы будете слушаться, или я посажу вас под замок! Ясно?
Чедвик рассмеялся:
– Ничего не выйдет… капитан. – Звание он произнёс будто крайнее оскорбление.
– Конечно, – тут же поддержала его леди Фитц. – К чему сейчас ваши планы, когда мы знаем, что Ирсули – всего лишь выдумка?
Мактиг усмехнулся.
– Ирсули – выдумка! – сказал он. – Да, вы впустили её в себя. Но избавиться от неё, леди Фитц, гораздо труднее. Она действовала через вас раньше, будет действовать и потом, вопреки, всему! Включая молитвы.
– Майк! – сказал я, но он уже повернулся к Бенсону:
– Отпустите их, капитан; Пройдёт пара дней, и Ирсули пригонит их назад!
Взгляд Чедвика заметался, словно в поисках лазейки.
– На острове не может быть никакого сокровища, – сказал он. – Если только вы его заранее не подложили. Но если оно тут и было, за двести лет его давно уже отыскали. Вас опередили, капитан!
– Если бы радио работало, – ехидно возразил Мактиг, – могло бы быть по-вашему. Вы передали бы сообщение и опередили нас. Но нет, всё в порядке.
Флора выпалила:
– Я всё равно не останусь, даже если вы приставите ко мне охранника, капитан!
Бенсон и Мактиг сжали кулаки и переглянулись. Флора жеманно улыбнулась и направилась к двери.
– Я заручилась поддержкой нескольких моих друзей среди вашего экипажа. Они мне больше подходят. Прикажите им не помогать нам, и увидите, кому они подчинятся! Гарольд, ты идёшь? Леди Фитц-Ментон? Алексей? Чед?
Я слышал, как Бенсон скрипнул зубами. Он сказал:
– Если цените свободу, вы не выйдете через эту дверь, глупая девчонка!
– Нет? Только потому, что вы – капитан? – Она рассмеялась. – Придурок! Псих!
И беззаботно переступила через порог. Бенсон взвыл и кинулся за ней. Пен, Мактиг и я вцепились в него, но он вырвался, порвав пиджак. Флора закричала и побежала.
Мы гнались за Бенсоном, окликая его по имени. Чедвик бежал следом, торжествующе смеясь. Я слышал стоны Сватлова. Флора скрылась в кают-компании и захлопнула дверь. Когда мы подбежали, Бенсон пытался выбить её. Он начал отбиваться от нас. Удар по лицу швырнул меня на Пен. Мактиг один не мог с ним совладать. Бенсон упёрся плечом, нажал и распахнул дверь. Я услышал крик Флоры.
С разных сторон послышались ответные крики. Леди Фитц звала Бурилова, лицо её светилось радостью. Бенсон схватил Флору, та вырвалась, порвав при этом и платье, и тонкое бельё под ним и оставшись обнажённой по пояс.
Словно ниоткуда возник вдруг весь экипаж. Чедвик тут же картинно поспешил присоединиться к нам в попытке удержать капитана, и Мактиг набросился на него. Остальные попытались увернуться, и несколько секунд на палубе царил хаос.
Флора кричала:
– Он спятил, он хотел меня убить! – В этот момент скорее именно она здесь выглядела безумной.
И тут вдруг всё кончилось. Чедвик и Мактиг разошлись, свирепо глядя друг на друга. Мы с Хендерсоном держали Бенсона. Пен гладила его по щеке и что-то жалобно шептала. Флора продолжала вопить. Я отпустил руку Бенсона и направился к ней, чтобы успокоить. Пен крикнула:
– Все это подстроено, капитан Джонсон!
Флора закричала ещё громче и бросилась прочь от меня, натыкаясь на моряков, Те с весёлым интересом разглядывали её обнажённую грудь и бурно приветствовали её приближение. Они окружили её. Один из них оттолкнул меня.
Чедвик кричал:
– Капитан Джонсон, Бенсон пытался убить девушку! Его нужно изолировать!
Я едва расслышал протестующий возглас Пен – его заглушили крики моряков, поддержавших Чедвика. Флора всхлипывала: это не было слышно за общим гулом, но было видно. К ней пробирался её брат, поднимая руки, словно старая дева. Хендерсон повысил голос, приказывая всем замолчать. Джонсон беспокойно поглядывал по сторонам.
Леди Фитц отчётливо произнесла:
– Или вы закуёте его в цепи, или дадите нам катер! Здесь мы в опасности. Я требую этого, капитан Джонсон!
– Её тоже заковать! – крикнул кто-то. – Она тоже спятила!
Слезы Флоры производили сильное действие на окруживших её мужчин. Я услышал щелчок ножа. Блеснуло лезвие. Коллинз проталкивался сквозь толпу к Бенсону. Я предупреждающе крикнул и метнулся к нему. Стоявшие рядом решили, что я нападаю, и схватили меня. Мы упали и покатились по палубе.
Хендерсон бил ногами моих противников, время от времени попадая по мне. Я пытался крикнуть: «Коллинз! Нож!», но потерял дар речи. Должно быть, во всеобщей сумятице Коллинз добрался-таки до Бенсона, потому что неожиданно послышались крики мужчин и женщин.
Мы продолжали драться, и меня придавило тяжестью людей. Я не мог высвободить руки, удивился, увидев рядом лицо Хендерсона: его тоже втянули в схватку. Потом краем глаза заметил дерущихся Перри и Коллинза и стоящего на бухте троса Чедвика, убравшегося подальше от опасности. Голова моя ударилась о палубу, и сквозь яркие белые вспышки я увидел у поручня леди Фитц; закрыв рукой глаза, она раскачивалась и громко звала Алексея.
Словно снаряд ударил меня в челюсть, и я замер, ошеломлённый и оглушённый. Клубок сцепившихся тел оставил меня и покатился дальше.
Первое, что я увидел, придя в себя, была Дебора. Свесив ноги, ока сидела на крыше капитанской каюты и с мрачным удовлетворением смотрела вниз. Не знаю, как она туда попала; позже она сказала, что просто запрыгнула, но это немыслимо. Чтобы завершить картину, не хватало только вязанья.
Я сел, собираясь с силами, чтобы вернуться в бурю, захватившую всех, кроме Чедвика, леди Фитц и Сватловых. Я тупо смотрел, как отбивается Бенсон. Дерущиеся наносили удары без разбора, драка превратилась во всеобщую свалку.
Бенсон целеустремлённо пробивался к Флоре. Думаю, тогда он пришёл в такую ярость, что мог бы её убить. Слим Бэнг вырвался из толпы дерущихся, по-кошачьи метнулся к Бенсону. Вероятно, хотел удержать его.
Флора мгновенно преобразилась. Как испаряется капля воды, упавшая на раскалённое железо, так испарился её ужас. Она снова – в последний раз – стала той удивительной красавицей, которая танцевала на палубе.
Она вырвалась из рук Сватлова и словно засверкала. Стала огнём, а не женщиной, каждая клетка тела которой отбрасывала зелёные отблески.
– Ты не коснёшься меня больше! – глубоким голосом воскликнула она. – Ты… ты уже держал меня! Некогда ты поставил свою волю выше моей… и пострадал из-за этого! Хочешь повторить ошибку?
Она скользнула к нему.
– Я, Ирсули, больше не нуждаюсь в тебе! Рафферти сделает то, что должен сделать!
Она вскинула руки быстрым, плавным жестом священника. Слим Бэнг встал перед Бенсоном, заслонив его своим черным телом, и прохрипел:
– Нет, Эзули! Он мой капитан, не делай этого!
Но руки Флоры уже рухнули вниз, словно она швырнула что-то очень тяжёлое, но невидимое. Слим Бэнг закрыл лицо руками.
Одновременно леди Фитц крикнула: «Стой!» – и ещё резче: «Я говорю, стой!». Слим Бэнг судорожно вздрогнул и отскочил назад, а леди Фитц испустила крик без слов, но такой резкий, что у меня зазвенело в ушах.
С долгим дрожащим вздохом – словно гигантские когти безжалостно вырвали его дыхание – Слим Бэнг повалился навзничь и застыл. Ужасный лик – совсем не похожий на лицо Флоры – посмотрел на него сверху вниз, потом – на Бенсона. Флора снова подняла руки…
Возможно, это был обман зрения, но мне показалось, что в этот момент зелёное свечение переметнулось на леди Фитц.
– Самозванка! – вскричала она. – Ты пользуешься моими знаниями для своих целей? Я Ирсули, а не ты!
Это не был её голос – казалось, само пламя обрело дар речи. В эту секунду все дерущиеся и кричащие люди казались нереальными.
– Ты убила невинного человека, заставив меня нарушить клятву!
Пен прижалась к Бенсону, и оба замерли, глядя на Флору и леди Фитц. Руки англичанки взлетели, сплелись быстрее, чем у Флоры, так быстро, что слились в своём движении. И швырнули невидимый груз. Снова блеск, снова движение глаз. Я увидел лицо леди Фитц, и оно не светилось, нет. На нём отразился невыразимый ужас, когда Флора медленно, сонно опустилась на палубу и грациозно легла – прекрасная в своём смертельном сне. Леди Фитц метнулась к Сватлову, тот завопил и попятился прочь от неё, потом упал на колени рядом с сестрой.
Он тряс её; я услышал грохот выстрелов. Кто-то палил в воздух. Увидел, как схватили Бенсона и Пен. Попытался прийти им на помощь. Бенсон не сопротивлялся. Глаза его не отрывались от тела Слима Бэнга. Я оказался на краю полукруга. Драка кончилась. Бенсона, Пен, Мактига, Хендерсона, Джонсона, Маккензи и нескольких их сторонников держали, завернув им руки за спины. Чедвик с пистолетом в руке прыгнул с бухты и встал рядом со Смитсоном, раздувшимся от важности. У всех в этой группе были пистолеты. Смитсон и его люди оценивающе поглядывали на пленённых.
Перри лежал неподвижно, кровь ритмично била из перерезанного горла. Рядом с ним лежал ещё один человек, а под ним – Коллинз. Он дёргался и стонал.
Вспыхнули палубные огни. Я беспрепятственно подошёл к Перри, но спасать его было уже поздно. Когда я склонился над ним, он конвульсивно изогнулся, из горла показались кровавые пузыри, и вытекла последняя струйка крови. Мгновением позже он был уже мёртв.
Я занялся человеком, лежавшим поверх Коллинза. Коллинз цеплялся за меня и стонал, и я отодвинул его. Второй раненый получил ножом в лёгкое, у него было сильное внутреннее кровотечение.
Я настоятельно потянул за брюки стоявшего рядом. Это был один из группы Смитсона.
– Быстрее! Помогите мне отнести его в лазарет! Нужна операция!
Тот отбросил мою руку.
– Он шпион Бенсона!
– Но он же умрёт без немедленной помощи! – крикнул я Чедвику и Смитсону, но те сделали вид, что не слышат. Хоть мне и не хотелось рисковать, нужно было оперировать немедленно, – лицо раненого уже посинело, он захлёбывался собственной кровью.
Я вскочил и побежал в свой кабинет, лишь подсознательно отметив, что Чедвик и его сторонники учинили Бенсону и его людям самосуд. У лестницы я столкнулся с новыми людьми из экипажа; почти все несли оружие. Один бросил свою ношу и схватил меня.
– Ранен человек! – крикнул я, вырываясь. – Нужно быстро его оперировать! – Он отпустил меня, но когда я вернулся с медицинской сумкой, раненый уже умер.
Я направился к Слиму Бэнгу, решив пока обождать с Коллинзом – у того была всего лишь царапина, к тому же он был больше других виновен в нынешней ситуации.
Должно быть, у Слима Бэнга было слабое сердце. Страх перед Флорой в образе мстительной Эзули убил его. Но что убило Флору, я в данный момент сказать не мог. Возможно, вскрытие покажет.
Мне стало жаль маленького Сватлова. Он был рядом, пока я осматривал Флору, и, как многие другие в подобной ситуации, не мог поверить, что его любимая сестра мертва. Сидел, гладил её по голове, словно она всего лишь уснула и Бог не допустит её смерти, а если допустит, тогда никакого Бога нет.
К нам подошли люди Смитсона, оторвали Сватлова от сестры и занялись леди Фитц. Та свернулась в позе зародыша и не сопротивлялась, когда Сватлов ударил её пуховым кулачком:
– Убийца! Дьяволица!
Матросы, бранясь, связали ему руки, но от этого истерия его только усилилась. Я хотел успокоить его, но на меня прикрикнули, что помогут ему лучше лекарств, и сделали это при помощи нескольких ударов. Он обвис на руках, и его швырнули к ногам Бенсона.
Дебору сняли с крыши рубки и присоединили к остальным пленным. Казалось, она была довольна, словно наслаждалась справедливыми муками своего врага.
Джонсон кричал, чтобы его отпустили, отдавал приказы. Его люди отвечали смехом или шутовски передразнивали его.
Леди Фитц пришла в ярость, когда её присоединили к остальным пленным. Она вскричала:
– Но я ведь с вами, Чедвик! Я вам помогла!
Чедвик издевательски рассмеялся. Смитсон приказал мне:
– Займитесь Коллинзом! Мейсон, Барнс, приглядите за ним! – И когда они подбежали, сказал: – Подождите!
Схватил меня и впился взглядом. Дыхание его было зловонным.
– Вы нам нужны, но не пытайтесь мешать нам! За вами будут следить! При первом же подозрительном шаге – с вами покончено! Ясно?
Я ничего не ответил. Глаза его сузились.
– Отвечайте, чёрт возьми! И называйте меня «сэр»! Я здесь капитан, не забудьте!
Я вырвался и пошёл к Коллинзу. Барнс и Мейсон держались рядом. Коллинз, не вынеся вида собственной крови, потерял сознание.
– Бурилов! – услышал я крик Чедвика. – Где русский?
Леди Фитц тотчас же прекратила свои негодующие крики. Вероятно, вообразила, что её любовник сейчас в одиночку готов освободить её, и теперь пыталась выиграть время, разразившись непристойной бранью, но добилась лишь того, что Чедвик ударил её по губам.
Бурилов прятался на носовой палубе, под катером. Когда же его нашли и притащили, она стала взывать к нему, но он смотрел туда, где лежала Флора.
Джонсон, перекрывая брань Бенсона, кричал:
– Вам не уйти с этим! Когда мы придём в порт…
Один из громил Смитсона ответил:
– Вы и ваши проклятые приятели никогда не вернётесь ни в какой порт.
– Верно! – Чедвик произнёс это громко, чтобы слышали все. – Либо вы, либо мы. Если вы окажетесь на берегу, у нас не будет ни одного шанса. С поддержкой Бенсона вы добьётесь нужного приговора любого суда. Поэтому мы не можем доводить дело до суда. Жаль, что с вами произойдёт… – он неопределённо махнул рукой, – ещё одна необъяснимая морская трагедия. Вы просто… исчезнете.
Я услышал смех Мактига и рассердился на него из-за этой нелепой реакции.
– Сбросить их в океан! – выкрикнул кто-то.
Смитсон несколькими ударами заставил Бенсона замолчать. Я знал, как отнесётся к этому Пен, и поэтому бросил Коллинза и свой нейтралитет, который, сохрани я его, дал бы мне возможность помочь пленным.
Пен крикнула Смитсону:
– Ты жалкий трус!
Смитсон взмахнул кулаком, собираясь ударить её. Барнс толчком поставил меня на колени и ткнул в спину пистолетом. Чедвик сам перехватил руку Смитсона.
– Потише! – рявкнул он. – Никто её не тронет, ясно?
Смитсон с бранью вырвался. Издевательский смешок Мактига заставил его повернуться.
– Вы чертовски правы! – сказал Мактиг. – И если у вас есть здравый смысл, держите руки подальше от нас!
– Что? – Лицо Смитсона было мрачно.
Мактиг улыбнулся, словно комическая маска.
– Вы кое о чём забыли, и вы, и чернобородый Чедвик. Кто провёл вас сквозь эту головоломку, сквозь этот частокол рифов? Я! А кто вас выведет? Никто не знает прохода, кроме меня.
– Думаю, мы справимся, – ответил Чедвик. Но я видел, как он беспокойно взглянул на Смитсона.
– Как же! Вы только и сумеете, что посадить корабль на риф, и потопите его вместе с собой.
Мактиг усмехнулся, когда Чедвик оглядел корабль.
– Шлюпки? Да они и половины вас не вместят. Кому-то придётся тонуть, и вот когда вы будете решать, кому именно, начнётся ад. Никому не понравится, если его бросят.
Подобно Чедвику, он говорил громко:
– Если вы решите уходить на шлюпках, вам придётся резать друг другу глотки. Вполне в вашем стиле, Чед.
Смитсон плюнул, схватил Мактига за ухо и резко крутанул.
– Больно, – спокойно заметил тот.
– А теперь? – подчёркнуто зло спросил Смитсон и повернул ещё сильнее. – У меня есть способы заставить тебя слушаться, рыжий!
Мактиг скривился, не переставая улыбаться:
– Вы думаете? Но знаете, когда мне больно, я утрачиваю память.
Смитсон раскрыл рот и выпустил его ухо.
– Да, – ещё мягче продолжал Мактиг, – боль творит со мной странные вещи.
Чедвик похлопал Смитсона по плечу и занял его место.
– Сильная боль, – усмехнулся он, – может подействовать и по-другому.
– Нет, – ответил Мактиг, наклоняясь, чтобы потереть покрасневшее ухо о плечо одного из караульных. – Сильная боль принесёт непоправимый вред. А сможет ли такой рулевой вести корабль? К тому же даже с превосходным здоровьем я не захотел бы жить, если не нравлюсь сам себе. Поэтому я совершу самоубийство. Может, прямо за рулём.
Чедвик задумчиво повернулся к Пен. Её белое лицо светилось, как цветок в тростнике. Она отшатнулась от него. Леди Фитц запищала и обвисла, но обморок вывернул ей руки, и она немедленно пришла в себя. Мактиг предупреждающе толкнул меня ногой и сказал, обращаясь к Чедвику:
– Если думаете о непрямых методах воздействия, не старайтесь. Вы знаете, какой я мягкосердечный. Меня печалит, когда моим друзьям больно. Как я могу заниматься своим делом, если я опечален? Так что обращайтесь со всеми нами как можно лучше, и, может быть, тогда я выведу вас отсюда.
– Это ты сейчас так говоришь! – сказал один из людей Смитсона.
Мактиг рявкнул:
– Только троньте кого-нибудь, и увидите, что получится!
– Заткните ему пасть! – крикнул кто-то ещё.
Но Чедвик и Смитсон беспокойно переглянулись и отошли на несколько шагов. Смитсон подозвал своих приближённых. Они недолго шёпотом посовещались, затем Чедвик вернулся к Мактигу и иронически поклонился.
– Один – ноль в вашу пользу. Вы в безопасности.
– Пока, – сухо согласился Мактиг.
Чедвик пожал плечами и менее вежливо спросил:
– А чего вы ожидали? Вы ничего не выиграли, только немного времени. Затянули агонию, – добавил он, улыбаясь Пен.
Она взглянула на меня. Мактиг – тоже.
– За это время многое может случиться, Чед, – сказал он.
Я понял его. Пройдя рифы и выйдя в открытое море, мы больше ничем не сможем обеспечить свою безопасность. Но хоть меня и стерегли, я как врач имел уникальную возможность вырвать успех у мятежников.
Чедвик фыркнул:
– А, понятно! Вы на самом деле верите в этот вздор насчёт Ирсули! Вас спасёт африканский фетиш! Сон!
Он скользнул к Бенсону, который теперь молчал, но смотрел по-прежнему вызывающе:
– Или вы загипнотизируете всех, одного за другим? Нет, дорогой капитан, вы никого не увидите, сидя под замком!
Он снова зашептался со Смитсоном. Я закончил перевязывать Коллинза и встал. Барнс тут же прижал ствол оружия к моей спине и предупредил:
– Я слежу за каждым взмахом твоих ресниц, приятель!
– Что ж, ваше дело, – дружелюбно ответил я, зная, что сторож помешать мне не сможет. Если, конечно, ничего не смыслит в медицине. Даже самый правильный рецепт, если неправильно его применить, может оказаться смертельным.
Смитсон занялся устройством пленных, а я добродушно и заботливо смазывал ушибы и порезы, добиваясь большей свободы передвижения, которая мне потом понадобится.
Но, работая, я всё время вспоминал Борджиа. Никогда они не были так внимательны к своим жертвам, как когда собирались их отравить.
24. БЕЛОЕ ПЛЕМЯ
Леди Фитц вскочила, готовая бежать от разъярённого Бенсона. Бурилов почему-то спрятался за неё, а не наоборот. Чуть поодаль неподвижно застыл Сватлов. Флора вздохнула и неохотно отпустила Мактига.
Но Бенсон спокойно сказал:
– Видите, что вы наделали, Фенимор, со своей вечной медициной? – И Чедвику: – Ничего нового вы мне не сообщили, парень. Я тоже давно вас раскусил. И вот что я скажу. Мы немедленно высадимся на остров и найдём там сокровище. Это покажет, кто из нас прав.
Чедвик разочарованно заметил:
– Это только докажет, что вы подложили его заранее.
Леди Фитц с отвращением оттолкнула руку Бурилова и холодно сказала Бенсону:
– Я и подумать не могу, чтобы уйти с корабля с вами! Особенно сейчас, когда стемнело.
Вмешался Бурилов:
– Может, вы забыли о человеке, которого хотели задушить? Мы – нет!
Но и это никак не подействовало на Бенсона. Чедвик выразительно посмотрел на Флору: она приблизилась к Бенсону, словно ожидая, что он её ударит. Мактиг издал сдавленный звук, но остался неподвижен.
Флора сказала:
– О да, мы покинем этот корабль, но без вас! Вы дадите нам катер, и Чед отвезёт нас в ближайший порт.
Пен рассмеялась ледяным смехом.
– Вы никогда не доберётесь до порта на катере. Вы в милях и милях от…
Флора так же холодно прервала её.
– Мы согласны рискнуть, – сказала она. – Это менее опасно, чем оставаться здесь. – Она задрала нос и скользнула к своему брату.
– Бог до сих пор хранил нас, – вмешалась леди Фитц. – Не оставит и теперь.
И тут Бенсон взорвался.
– Нет, чёрт побери! – вскричал он, сжав кулаки. – Вы не покинете корабль!
Этого они и ждали. Чедвик напряжённо спросил:
– Почему?
Бенсон начал вставать. Пен коснулась его и быстро произнесла:
– Потому что это нечестно! Вы обвиняете моего отца, но не даёте ему возможности доказать, что вы не правы. – Бенсон в ярости повернулся к ней, но она торопливо продолжала: – Если вы сейчас отплывёте одни и затеряетесь в море, вы сделаете все, чтобы нанести ущерб репутации моего отца!
Мактиг рявкнул:
– Только скажите слово против него на берегу, и все миллионы Бенсона до последнего цента обрушатся на вас!
Сватлов скорчился за своей человеческой баррикадой.
– Тише! – крикнул Бенсон, затем добавил: – Говорите, я вас слушаю.
– У нас… есть другая… причина… для отплытия, – заговорил Сватлов. – Этот корабль… отремонтирован… наскоро… он не пригоден для плавания. Слабый ветерок здесь может бросить его на рифы! Так сказал Джонсон…
Бенсон прикрикнул:
– Забудьте этот вздор! Если вы уплывёте сейчас, вы опорочите моё имя и разорите меня; я потеряю корабль, а Джонсон – работу. Сейчас у меня есть шанс оправдаться. Прошу вас только ещё об одном дне…
– Разве удерживать нас здесь против воли – не насилие? – спросила леди Фитц у Чедвика.
– Я здесь капитан, вы, крашеная Иезавель[12]! – рявкнул Бенсон. – Я здесь закон! Вы будете слушаться, или я посажу вас под замок! Ясно?
Чедвик рассмеялся:
– Ничего не выйдет… капитан. – Звание он произнёс будто крайнее оскорбление.
– Конечно, – тут же поддержала его леди Фитц. – К чему сейчас ваши планы, когда мы знаем, что Ирсули – всего лишь выдумка?
Мактиг усмехнулся.
– Ирсули – выдумка! – сказал он. – Да, вы впустили её в себя. Но избавиться от неё, леди Фитц, гораздо труднее. Она действовала через вас раньше, будет действовать и потом, вопреки, всему! Включая молитвы.
– Майк! – сказал я, но он уже повернулся к Бенсону:
– Отпустите их, капитан; Пройдёт пара дней, и Ирсули пригонит их назад!
Взгляд Чедвика заметался, словно в поисках лазейки.
– На острове не может быть никакого сокровища, – сказал он. – Если только вы его заранее не подложили. Но если оно тут и было, за двести лет его давно уже отыскали. Вас опередили, капитан!
– Если бы радио работало, – ехидно возразил Мактиг, – могло бы быть по-вашему. Вы передали бы сообщение и опередили нас. Но нет, всё в порядке.
Флора выпалила:
– Я всё равно не останусь, даже если вы приставите ко мне охранника, капитан!
Бенсон и Мактиг сжали кулаки и переглянулись. Флора жеманно улыбнулась и направилась к двери.
– Я заручилась поддержкой нескольких моих друзей среди вашего экипажа. Они мне больше подходят. Прикажите им не помогать нам, и увидите, кому они подчинятся! Гарольд, ты идёшь? Леди Фитц-Ментон? Алексей? Чед?
Я слышал, как Бенсон скрипнул зубами. Он сказал:
– Если цените свободу, вы не выйдете через эту дверь, глупая девчонка!
– Нет? Только потому, что вы – капитан? – Она рассмеялась. – Придурок! Псих!
И беззаботно переступила через порог. Бенсон взвыл и кинулся за ней. Пен, Мактиг и я вцепились в него, но он вырвался, порвав пиджак. Флора закричала и побежала.
Мы гнались за Бенсоном, окликая его по имени. Чедвик бежал следом, торжествующе смеясь. Я слышал стоны Сватлова. Флора скрылась в кают-компании и захлопнула дверь. Когда мы подбежали, Бенсон пытался выбить её. Он начал отбиваться от нас. Удар по лицу швырнул меня на Пен. Мактиг один не мог с ним совладать. Бенсон упёрся плечом, нажал и распахнул дверь. Я услышал крик Флоры.
С разных сторон послышались ответные крики. Леди Фитц звала Бурилова, лицо её светилось радостью. Бенсон схватил Флору, та вырвалась, порвав при этом и платье, и тонкое бельё под ним и оставшись обнажённой по пояс.
Словно ниоткуда возник вдруг весь экипаж. Чедвик тут же картинно поспешил присоединиться к нам в попытке удержать капитана, и Мактиг набросился на него. Остальные попытались увернуться, и несколько секунд на палубе царил хаос.
Флора кричала:
– Он спятил, он хотел меня убить! – В этот момент скорее именно она здесь выглядела безумной.
И тут вдруг всё кончилось. Чедвик и Мактиг разошлись, свирепо глядя друг на друга. Мы с Хендерсоном держали Бенсона. Пен гладила его по щеке и что-то жалобно шептала. Флора продолжала вопить. Я отпустил руку Бенсона и направился к ней, чтобы успокоить. Пен крикнула:
– Все это подстроено, капитан Джонсон!
Флора закричала ещё громче и бросилась прочь от меня, натыкаясь на моряков, Те с весёлым интересом разглядывали её обнажённую грудь и бурно приветствовали её приближение. Они окружили её. Один из них оттолкнул меня.
Чедвик кричал:
– Капитан Джонсон, Бенсон пытался убить девушку! Его нужно изолировать!
Я едва расслышал протестующий возглас Пен – его заглушили крики моряков, поддержавших Чедвика. Флора всхлипывала: это не было слышно за общим гулом, но было видно. К ней пробирался её брат, поднимая руки, словно старая дева. Хендерсон повысил голос, приказывая всем замолчать. Джонсон беспокойно поглядывал по сторонам.
Леди Фитц отчётливо произнесла:
– Или вы закуёте его в цепи, или дадите нам катер! Здесь мы в опасности. Я требую этого, капитан Джонсон!
– Её тоже заковать! – крикнул кто-то. – Она тоже спятила!
Слезы Флоры производили сильное действие на окруживших её мужчин. Я услышал щелчок ножа. Блеснуло лезвие. Коллинз проталкивался сквозь толпу к Бенсону. Я предупреждающе крикнул и метнулся к нему. Стоявшие рядом решили, что я нападаю, и схватили меня. Мы упали и покатились по палубе.
Хендерсон бил ногами моих противников, время от времени попадая по мне. Я пытался крикнуть: «Коллинз! Нож!», но потерял дар речи. Должно быть, во всеобщей сумятице Коллинз добрался-таки до Бенсона, потому что неожиданно послышались крики мужчин и женщин.
Мы продолжали драться, и меня придавило тяжестью людей. Я не мог высвободить руки, удивился, увидев рядом лицо Хендерсона: его тоже втянули в схватку. Потом краем глаза заметил дерущихся Перри и Коллинза и стоящего на бухте троса Чедвика, убравшегося подальше от опасности. Голова моя ударилась о палубу, и сквозь яркие белые вспышки я увидел у поручня леди Фитц; закрыв рукой глаза, она раскачивалась и громко звала Алексея.
Словно снаряд ударил меня в челюсть, и я замер, ошеломлённый и оглушённый. Клубок сцепившихся тел оставил меня и покатился дальше.
Первое, что я увидел, придя в себя, была Дебора. Свесив ноги, ока сидела на крыше капитанской каюты и с мрачным удовлетворением смотрела вниз. Не знаю, как она туда попала; позже она сказала, что просто запрыгнула, но это немыслимо. Чтобы завершить картину, не хватало только вязанья.
Я сел, собираясь с силами, чтобы вернуться в бурю, захватившую всех, кроме Чедвика, леди Фитц и Сватловых. Я тупо смотрел, как отбивается Бенсон. Дерущиеся наносили удары без разбора, драка превратилась во всеобщую свалку.
Бенсон целеустремлённо пробивался к Флоре. Думаю, тогда он пришёл в такую ярость, что мог бы её убить. Слим Бэнг вырвался из толпы дерущихся, по-кошачьи метнулся к Бенсону. Вероятно, хотел удержать его.
Флора мгновенно преобразилась. Как испаряется капля воды, упавшая на раскалённое железо, так испарился её ужас. Она снова – в последний раз – стала той удивительной красавицей, которая танцевала на палубе.
Она вырвалась из рук Сватлова и словно засверкала. Стала огнём, а не женщиной, каждая клетка тела которой отбрасывала зелёные отблески.
– Ты не коснёшься меня больше! – глубоким голосом воскликнула она. – Ты… ты уже держал меня! Некогда ты поставил свою волю выше моей… и пострадал из-за этого! Хочешь повторить ошибку?
Она скользнула к нему.
– Я, Ирсули, больше не нуждаюсь в тебе! Рафферти сделает то, что должен сделать!
Она вскинула руки быстрым, плавным жестом священника. Слим Бэнг встал перед Бенсоном, заслонив его своим черным телом, и прохрипел:
– Нет, Эзули! Он мой капитан, не делай этого!
Но руки Флоры уже рухнули вниз, словно она швырнула что-то очень тяжёлое, но невидимое. Слим Бэнг закрыл лицо руками.
Одновременно леди Фитц крикнула: «Стой!» – и ещё резче: «Я говорю, стой!». Слим Бэнг судорожно вздрогнул и отскочил назад, а леди Фитц испустила крик без слов, но такой резкий, что у меня зазвенело в ушах.
С долгим дрожащим вздохом – словно гигантские когти безжалостно вырвали его дыхание – Слим Бэнг повалился навзничь и застыл. Ужасный лик – совсем не похожий на лицо Флоры – посмотрел на него сверху вниз, потом – на Бенсона. Флора снова подняла руки…
Возможно, это был обман зрения, но мне показалось, что в этот момент зелёное свечение переметнулось на леди Фитц.
– Самозванка! – вскричала она. – Ты пользуешься моими знаниями для своих целей? Я Ирсули, а не ты!
Это не был её голос – казалось, само пламя обрело дар речи. В эту секунду все дерущиеся и кричащие люди казались нереальными.
– Ты убила невинного человека, заставив меня нарушить клятву!
Пен прижалась к Бенсону, и оба замерли, глядя на Флору и леди Фитц. Руки англичанки взлетели, сплелись быстрее, чем у Флоры, так быстро, что слились в своём движении. И швырнули невидимый груз. Снова блеск, снова движение глаз. Я увидел лицо леди Фитц, и оно не светилось, нет. На нём отразился невыразимый ужас, когда Флора медленно, сонно опустилась на палубу и грациозно легла – прекрасная в своём смертельном сне. Леди Фитц метнулась к Сватлову, тот завопил и попятился прочь от неё, потом упал на колени рядом с сестрой.
Он тряс её; я услышал грохот выстрелов. Кто-то палил в воздух. Увидел, как схватили Бенсона и Пен. Попытался прийти им на помощь. Бенсон не сопротивлялся. Глаза его не отрывались от тела Слима Бэнга. Я оказался на краю полукруга. Драка кончилась. Бенсона, Пен, Мактига, Хендерсона, Джонсона, Маккензи и нескольких их сторонников держали, завернув им руки за спины. Чедвик с пистолетом в руке прыгнул с бухты и встал рядом со Смитсоном, раздувшимся от важности. У всех в этой группе были пистолеты. Смитсон и его люди оценивающе поглядывали на пленённых.
Перри лежал неподвижно, кровь ритмично била из перерезанного горла. Рядом с ним лежал ещё один человек, а под ним – Коллинз. Он дёргался и стонал.
Вспыхнули палубные огни. Я беспрепятственно подошёл к Перри, но спасать его было уже поздно. Когда я склонился над ним, он конвульсивно изогнулся, из горла показались кровавые пузыри, и вытекла последняя струйка крови. Мгновением позже он был уже мёртв.
Я занялся человеком, лежавшим поверх Коллинза. Коллинз цеплялся за меня и стонал, и я отодвинул его. Второй раненый получил ножом в лёгкое, у него было сильное внутреннее кровотечение.
Я настоятельно потянул за брюки стоявшего рядом. Это был один из группы Смитсона.
– Быстрее! Помогите мне отнести его в лазарет! Нужна операция!
Тот отбросил мою руку.
– Он шпион Бенсона!
– Но он же умрёт без немедленной помощи! – крикнул я Чедвику и Смитсону, но те сделали вид, что не слышат. Хоть мне и не хотелось рисковать, нужно было оперировать немедленно, – лицо раненого уже посинело, он захлёбывался собственной кровью.
Я вскочил и побежал в свой кабинет, лишь подсознательно отметив, что Чедвик и его сторонники учинили Бенсону и его людям самосуд. У лестницы я столкнулся с новыми людьми из экипажа; почти все несли оружие. Один бросил свою ношу и схватил меня.
– Ранен человек! – крикнул я, вырываясь. – Нужно быстро его оперировать! – Он отпустил меня, но когда я вернулся с медицинской сумкой, раненый уже умер.
Я направился к Слиму Бэнгу, решив пока обождать с Коллинзом – у того была всего лишь царапина, к тому же он был больше других виновен в нынешней ситуации.
Должно быть, у Слима Бэнга было слабое сердце. Страх перед Флорой в образе мстительной Эзули убил его. Но что убило Флору, я в данный момент сказать не мог. Возможно, вскрытие покажет.
Мне стало жаль маленького Сватлова. Он был рядом, пока я осматривал Флору, и, как многие другие в подобной ситуации, не мог поверить, что его любимая сестра мертва. Сидел, гладил её по голове, словно она всего лишь уснула и Бог не допустит её смерти, а если допустит, тогда никакого Бога нет.
К нам подошли люди Смитсона, оторвали Сватлова от сестры и занялись леди Фитц. Та свернулась в позе зародыша и не сопротивлялась, когда Сватлов ударил её пуховым кулачком:
– Убийца! Дьяволица!
Матросы, бранясь, связали ему руки, но от этого истерия его только усилилась. Я хотел успокоить его, но на меня прикрикнули, что помогут ему лучше лекарств, и сделали это при помощи нескольких ударов. Он обвис на руках, и его швырнули к ногам Бенсона.
Дебору сняли с крыши рубки и присоединили к остальным пленным. Казалось, она была довольна, словно наслаждалась справедливыми муками своего врага.
Джонсон кричал, чтобы его отпустили, отдавал приказы. Его люди отвечали смехом или шутовски передразнивали его.
Леди Фитц пришла в ярость, когда её присоединили к остальным пленным. Она вскричала:
– Но я ведь с вами, Чедвик! Я вам помогла!
Чедвик издевательски рассмеялся. Смитсон приказал мне:
– Займитесь Коллинзом! Мейсон, Барнс, приглядите за ним! – И когда они подбежали, сказал: – Подождите!
Схватил меня и впился взглядом. Дыхание его было зловонным.
– Вы нам нужны, но не пытайтесь мешать нам! За вами будут следить! При первом же подозрительном шаге – с вами покончено! Ясно?
Я ничего не ответил. Глаза его сузились.
– Отвечайте, чёрт возьми! И называйте меня «сэр»! Я здесь капитан, не забудьте!
Я вырвался и пошёл к Коллинзу. Барнс и Мейсон держались рядом. Коллинз, не вынеся вида собственной крови, потерял сознание.
– Бурилов! – услышал я крик Чедвика. – Где русский?
Леди Фитц тотчас же прекратила свои негодующие крики. Вероятно, вообразила, что её любовник сейчас в одиночку готов освободить её, и теперь пыталась выиграть время, разразившись непристойной бранью, но добилась лишь того, что Чедвик ударил её по губам.
Бурилов прятался на носовой палубе, под катером. Когда же его нашли и притащили, она стала взывать к нему, но он смотрел туда, где лежала Флора.
Джонсон, перекрывая брань Бенсона, кричал:
– Вам не уйти с этим! Когда мы придём в порт…
Один из громил Смитсона ответил:
– Вы и ваши проклятые приятели никогда не вернётесь ни в какой порт.
– Верно! – Чедвик произнёс это громко, чтобы слышали все. – Либо вы, либо мы. Если вы окажетесь на берегу, у нас не будет ни одного шанса. С поддержкой Бенсона вы добьётесь нужного приговора любого суда. Поэтому мы не можем доводить дело до суда. Жаль, что с вами произойдёт… – он неопределённо махнул рукой, – ещё одна необъяснимая морская трагедия. Вы просто… исчезнете.
Я услышал смех Мактига и рассердился на него из-за этой нелепой реакции.
– Сбросить их в океан! – выкрикнул кто-то.
Смитсон несколькими ударами заставил Бенсона замолчать. Я знал, как отнесётся к этому Пен, и поэтому бросил Коллинза и свой нейтралитет, который, сохрани я его, дал бы мне возможность помочь пленным.
Пен крикнула Смитсону:
– Ты жалкий трус!
Смитсон взмахнул кулаком, собираясь ударить её. Барнс толчком поставил меня на колени и ткнул в спину пистолетом. Чедвик сам перехватил руку Смитсона.
– Потише! – рявкнул он. – Никто её не тронет, ясно?
Смитсон с бранью вырвался. Издевательский смешок Мактига заставил его повернуться.
– Вы чертовски правы! – сказал Мактиг. – И если у вас есть здравый смысл, держите руки подальше от нас!
– Что? – Лицо Смитсона было мрачно.
Мактиг улыбнулся, словно комическая маска.
– Вы кое о чём забыли, и вы, и чернобородый Чедвик. Кто провёл вас сквозь эту головоломку, сквозь этот частокол рифов? Я! А кто вас выведет? Никто не знает прохода, кроме меня.
– Думаю, мы справимся, – ответил Чедвик. Но я видел, как он беспокойно взглянул на Смитсона.
– Как же! Вы только и сумеете, что посадить корабль на риф, и потопите его вместе с собой.
Мактиг усмехнулся, когда Чедвик оглядел корабль.
– Шлюпки? Да они и половины вас не вместят. Кому-то придётся тонуть, и вот когда вы будете решать, кому именно, начнётся ад. Никому не понравится, если его бросят.
Подобно Чедвику, он говорил громко:
– Если вы решите уходить на шлюпках, вам придётся резать друг другу глотки. Вполне в вашем стиле, Чед.
Смитсон плюнул, схватил Мактига за ухо и резко крутанул.
– Больно, – спокойно заметил тот.
– А теперь? – подчёркнуто зло спросил Смитсон и повернул ещё сильнее. – У меня есть способы заставить тебя слушаться, рыжий!
Мактиг скривился, не переставая улыбаться:
– Вы думаете? Но знаете, когда мне больно, я утрачиваю память.
Смитсон раскрыл рот и выпустил его ухо.
– Да, – ещё мягче продолжал Мактиг, – боль творит со мной странные вещи.
Чедвик похлопал Смитсона по плечу и занял его место.
– Сильная боль, – усмехнулся он, – может подействовать и по-другому.
– Нет, – ответил Мактиг, наклоняясь, чтобы потереть покрасневшее ухо о плечо одного из караульных. – Сильная боль принесёт непоправимый вред. А сможет ли такой рулевой вести корабль? К тому же даже с превосходным здоровьем я не захотел бы жить, если не нравлюсь сам себе. Поэтому я совершу самоубийство. Может, прямо за рулём.
Чедвик задумчиво повернулся к Пен. Её белое лицо светилось, как цветок в тростнике. Она отшатнулась от него. Леди Фитц запищала и обвисла, но обморок вывернул ей руки, и она немедленно пришла в себя. Мактиг предупреждающе толкнул меня ногой и сказал, обращаясь к Чедвику:
– Если думаете о непрямых методах воздействия, не старайтесь. Вы знаете, какой я мягкосердечный. Меня печалит, когда моим друзьям больно. Как я могу заниматься своим делом, если я опечален? Так что обращайтесь со всеми нами как можно лучше, и, может быть, тогда я выведу вас отсюда.
– Это ты сейчас так говоришь! – сказал один из людей Смитсона.
Мактиг рявкнул:
– Только троньте кого-нибудь, и увидите, что получится!
– Заткните ему пасть! – крикнул кто-то ещё.
Но Чедвик и Смитсон беспокойно переглянулись и отошли на несколько шагов. Смитсон подозвал своих приближённых. Они недолго шёпотом посовещались, затем Чедвик вернулся к Мактигу и иронически поклонился.
– Один – ноль в вашу пользу. Вы в безопасности.
– Пока, – сухо согласился Мактиг.
Чедвик пожал плечами и менее вежливо спросил:
– А чего вы ожидали? Вы ничего не выиграли, только немного времени. Затянули агонию, – добавил он, улыбаясь Пен.
Она взглянула на меня. Мактиг – тоже.
– За это время многое может случиться, Чед, – сказал он.
Я понял его. Пройдя рифы и выйдя в открытое море, мы больше ничем не сможем обеспечить свою безопасность. Но хоть меня и стерегли, я как врач имел уникальную возможность вырвать успех у мятежников.
Чедвик фыркнул:
– А, понятно! Вы на самом деле верите в этот вздор насчёт Ирсули! Вас спасёт африканский фетиш! Сон!
Он скользнул к Бенсону, который теперь молчал, но смотрел по-прежнему вызывающе:
– Или вы загипнотизируете всех, одного за другим? Нет, дорогой капитан, вы никого не увидите, сидя под замком!
Он снова зашептался со Смитсоном. Я закончил перевязывать Коллинза и встал. Барнс тут же прижал ствол оружия к моей спине и предупредил:
– Я слежу за каждым взмахом твоих ресниц, приятель!
– Что ж, ваше дело, – дружелюбно ответил я, зная, что сторож помешать мне не сможет. Если, конечно, ничего не смыслит в медицине. Даже самый правильный рецепт, если неправильно его применить, может оказаться смертельным.
Смитсон занялся устройством пленных, а я добродушно и заботливо смазывал ушибы и порезы, добиваясь большей свободы передвижения, которая мне потом понадобится.
Но, работая, я всё время вспоминал Борджиа. Никогда они не были так внимательны к своим жертвам, как когда собирались их отравить.
24. БЕЛОЕ ПЛЕМЯ
Некий мудрец заметил, что человек не устаёт на самом деле, если рассматривать сон как совершенно новое состояние. По этим стандартам я измерял свою усталость в ту ночь. Хотя пленников и увели, но произошли новые вспышки насилия, и у меня хватало дела.
Кое-кто возражал против стремительного возвышения Смитсона, результатом чего явились новые стычки и ранения, и ко мне пришли за помощью. Предложение Чедвика о выборах старших офицеров спровоцировало политическую кампанию, и наиболее вероятные кандидаты яростно принялись добывать голоса, в результате – новые раненые и пополнение в лазарете.
Кое-кто переменил своё мнение в пользу Бенсона. Прежде чем их выступление было подавлено, погибли ещё двое, и их, вместе с телами Слима Бэнга, Перри и того, что умер от раны в лёгких, бросили за борт. Перед тем, как выбросить за борт тело Флоры, с ним обошлись так отвратительно, что я чуть не утратил самообладания. Меня удерживала только мысль о Пен.
Каюту Бенсона разграбили, портрет старого капитана вырвали из рамы и издевательски прибили на рее вниз головой. Чедвик и Смитсон предъявили всем чашу и драгоценности Рафферти, предотвращая дезертирство: они хотели, чтобы моряки по-прежнему относились к Бенсону враждебно.
Все толпились у поручней, глядя на остров Рафферти и требуя немедленно отправиться туда за сокровищем Бенсона. Чедвик через Смитсона пообещал, что экспедиция выступит на рассвете. Но если они не хотят перерывать весь остров, лучше подождать, пока Чедвик узнает, где запрятано сокровище. И чем быстрее мы покинем эти воды, тем лучше.
– Бенсон не скажет, – сказал Чедвик Смитсону. – Мактиг его поддерживает и потому тоже не сдастся. Но есть и другие, кому известно место, и их можно убедить.
– Но ведь он и над вами поработал, – сказал Смитсон.
– Да, у меня тоже были сны, но не такие яркие, как у остальных. Я слишком быстро в них разобрался. – Тут он заметил меня. – Какого дьявола вы тут делаете?
– Я закончил с вашими людьми. Можно ли осмотреть Бенсона и Мактига?
Смитсон был практичен и не хотел возиться с обречёнными – всё равно что кормить приговорённого перед казнью. Уже наступил рассвет, когда я смог навестить леди Фитц, Дебору и Бурилова. Их поместили в крошечной каютке, раньше принадлежавшей кому-то из экипажа. Предварительно её очистили от всего, что могло бы послужить оружием.
Мейсон стоял у двери, Барнс – рядом со мной, пока я обрабатывал ушибы Бурилова. От йода русский застонал. Барнс презрительно усмехнулся. Леди Фитц смотрела на караульных с тем интересом, с каким посетитель трущоб взирает на нищих.
Она щебетала, обращаясь ко мне, но украдкой поглядывая на Бурилова:
– Когда Флора… умерла, я на мгновение подумала, что совершила ужасную ошибку, дорогой доктор. Я решила, что её убило волшебство Ирсули! Но я молилась, и мне открылась истина. Кок умер, ибо суеверно думал, что Флора может убить его духовной силой. Гипноз капитана Бенсона заставил меня отомстить за кока в облике Ирсули. Флора верила, что её волшебство способно убивать. И потому решила, что и моё волшебство такое же сильное, и умерла от страха. Ведь вы тоже так считаете? – Но глаза её были устремлены на русского. Я припомнил его интерес к Флоре и подумал, что он считает леди Фитц убийцей. Она хотела, чтобы я оправдал её в его глазах. – Доктор, – просила она, – скажите мне!
Кое-кто возражал против стремительного возвышения Смитсона, результатом чего явились новые стычки и ранения, и ко мне пришли за помощью. Предложение Чедвика о выборах старших офицеров спровоцировало политическую кампанию, и наиболее вероятные кандидаты яростно принялись добывать голоса, в результате – новые раненые и пополнение в лазарете.
Кое-кто переменил своё мнение в пользу Бенсона. Прежде чем их выступление было подавлено, погибли ещё двое, и их, вместе с телами Слима Бэнга, Перри и того, что умер от раны в лёгких, бросили за борт. Перед тем, как выбросить за борт тело Флоры, с ним обошлись так отвратительно, что я чуть не утратил самообладания. Меня удерживала только мысль о Пен.
Каюту Бенсона разграбили, портрет старого капитана вырвали из рамы и издевательски прибили на рее вниз головой. Чедвик и Смитсон предъявили всем чашу и драгоценности Рафферти, предотвращая дезертирство: они хотели, чтобы моряки по-прежнему относились к Бенсону враждебно.
Все толпились у поручней, глядя на остров Рафферти и требуя немедленно отправиться туда за сокровищем Бенсона. Чедвик через Смитсона пообещал, что экспедиция выступит на рассвете. Но если они не хотят перерывать весь остров, лучше подождать, пока Чедвик узнает, где запрятано сокровище. И чем быстрее мы покинем эти воды, тем лучше.
– Бенсон не скажет, – сказал Чедвик Смитсону. – Мактиг его поддерживает и потому тоже не сдастся. Но есть и другие, кому известно место, и их можно убедить.
– Но ведь он и над вами поработал, – сказал Смитсон.
– Да, у меня тоже были сны, но не такие яркие, как у остальных. Я слишком быстро в них разобрался. – Тут он заметил меня. – Какого дьявола вы тут делаете?
– Я закончил с вашими людьми. Можно ли осмотреть Бенсона и Мактига?
Смитсон был практичен и не хотел возиться с обречёнными – всё равно что кормить приговорённого перед казнью. Уже наступил рассвет, когда я смог навестить леди Фитц, Дебору и Бурилова. Их поместили в крошечной каютке, раньше принадлежавшей кому-то из экипажа. Предварительно её очистили от всего, что могло бы послужить оружием.
Мейсон стоял у двери, Барнс – рядом со мной, пока я обрабатывал ушибы Бурилова. От йода русский застонал. Барнс презрительно усмехнулся. Леди Фитц смотрела на караульных с тем интересом, с каким посетитель трущоб взирает на нищих.
Она щебетала, обращаясь ко мне, но украдкой поглядывая на Бурилова:
– Когда Флора… умерла, я на мгновение подумала, что совершила ужасную ошибку, дорогой доктор. Я решила, что её убило волшебство Ирсули! Но я молилась, и мне открылась истина. Кок умер, ибо суеверно думал, что Флора может убить его духовной силой. Гипноз капитана Бенсона заставил меня отомстить за кока в облике Ирсули. Флора верила, что её волшебство способно убивать. И потому решила, что и моё волшебство такое же сильное, и умерла от страха. Ведь вы тоже так считаете? – Но глаза её были устремлены на русского. Я припомнил его интерес к Флоре и подумал, что он считает леди Фитц убийцей. Она хотела, чтобы я оправдал её в его глазах. – Доктор, – просила она, – скажите мне!