Бондарев Олег Игоревич. Рыцарь понарошку

   – И что же это? – хмыкнул дракон. – Я перевидал за шестьсот лет жизни столько, что давно разучился удивляться…
   Не говоря ни слова, ангел положил на стол глаз фрогула.
   Третий глаз.
   – Это… он? – недоверчиво поинтересовался дракон.
   Странник и шулер кивнули. Они сразу поняли, о чем подумал ящер.
   – Что ж… Где твои карты, лохматый?
   В руках Пижона запестрила «рубашками» колода.
 
   Обещанный день полета скоро должен был закончиться, а Карманские горы только-только показались на горизонте.
   Вообще драколет оказался неплохой штукой. По крайней мере летел он сравнительно быстро и высоко. Так, чтобы с земли не заметили и стрелами докучать не начали.
   Правда, неудобно. Фэт десять раз чуть не потерял правый сапог (черт его знает, почему именно правый: левый сидел на удивление хорошо), пять раз – мешок, а однажды чуть сам не выпал. Сердце в это мгновение замерло. С такой высоты все, что внизу, мелким кажется. А вот если мордой об это «мелкое» хряснуться, то и костей не соберешь. Драколет и подавно…
   Если бы не болезнь леди Джейн, требующая скорейшего лечения Оком, он бы и с места не сдвинулся. Его бы и все королевские гвардейцы не заставили к драколету подойти. А уж купить этакую рухлядь за десять серебреников – да ни в жизнь!
   Горы тем временем оказались совсем близко. Проклятый аппарат стал набирать дополнительную высоту, чтобы не влететь в скалы и… неожиданно затрясся. Мелко, но ощутимо. Словно больной лихорадкой.
   – Эй-эй-эй! – недовольно воскликнул Фэт. Обращался он, судя по всему, к демону. – Только не вздумай тут упасть!
   Драколет и не вздумал падать тут.
   Он упал через полчаса, совсем в другом месте.
   – Твою… – заорал рыцарь, понимая, что демон, как и предсказывал Зиггер, сдох, и ничто теперь не удержит его в воздухе.
   Поэтому он полетел вниз. Слишком высоко! Не выжить!
   Фэт зажмурился, чтобы не видеть, как стремительно приближается земля.
   И она, на удивление, приблизилась очень быстро.
   Но главное – Фэт был все еще жив!
   Некоторое время он боялся распахнуть глаза: а вдруг, вместо валунов да пригорков, откроется вид райских врат да апостола со связкой ключей?
   Но не увидел ни того, ни другого.
   И лежал он, как оказалось, не на земле и не на облаке, а на широкой спине самого настоящего дракона!
   Боясь упасть, Фэт мертвой хваткой вцепился в торчавшие совсем рядом чешуйки и постарался подумать.
   Это у него получилось: значит, он действительно жив. Теперь можно было подумать «о чем-то»…
   Судя по всему, он упал на спину пролетающего мимо дракона. И, что радовало, хвостокрыл его до сих пор не заметил.
   Вступать со случайным спасителем в беседу рыцарь не решился. По крайней мере пусть сначала приземлится. А то в воздухе избавиться от назойливого собеседника намного проще: скинул вниз – и дело с концом. На земле так прытко освободиться от него у дракона не получится: Фэт его живо в капусту порубит! А если не порубит, то убежит, не менее живо – не все ж геройством победы одерживать?
   Иногда и обычным трусом побыть охота…
   Внезапно дракон резко пошел вниз. Фэт чуть не кувыркнулся, но чешуек не отпустил. Это его и спасло: лежащий рядом мешок со снедью, не имеющий рук, чтобы цепляться, полетел вниз. Рыцарь тихо чертыхнулся на «глупых драконов, из-за которых он теперь с голоду сдохнет». Но толку от этих проклятий конечно же не было: мешок обратно не прилетел, а ящер уже пикировал над огромными пещерами, кишащими такими же исполинскими хвостокрылами, как и он сам.
   В одно из таких жилищ и устремился, ревя, рыцарский дракон.
   Бедняга-герцог чуть в штаны не наложил от страха: столь громко и грозно кричал ящер.
   Пролетев немного под сводом коридора, они оказались в огромной пещере, где и случилась посадка. Фэт не стал карабкаться наверх, чтобы разглядеть, «чего там такое творится?»; наоборот – всем телом прижался к холодной чешуе.
   – Я тебе что сказала делать? – У ящера оказался низкий женский голос. Похоже, рыцарю довелось проехаться на закорках у драконицы!
   – Ну… Подожди, Гюрзилина! – попросил ее бас – видимо, супруг. – Не видишь – я со смертными в карты играю!
   – Карты-шмарты – мне без разницы! Ты обещал перебрать все золото и выкинуть повторные монетки!
   – Я выкину… обязательно… завтра.
   – Ладно, но это – в последний раз! На что играем?.. О! Глаз фрогула! Слышала-слышала! Дашь глоток, Трест?
   – Ну… конечно, – с явной неохотой ответил ящер. – Я ведь люблю тебя!
   – Ой-ой! Как часто я это слышу!.. – пытаясь скрыть распирающую ее гордость, сказала драконица. – А ты чего там поставил?.. Что?! Так вот куда они у тебя деваются!
   – Да один зуб всего… – принялся оправдываться хвостокрыл, хотя получалось не особенно убедительно. – За две сотни лет жизни…
   – Ага, и без зубов! – едко заметила женушка. – Зато – «две сотни лет»!
   – Все, вали, короче, на кухню! – огрызнулся дракон, которому супруга уже успела порядком надоесть.
   – Вот так всегда! «Мужские разговоры», ха! – и, картинно взмахнув крыльями, она нырнула в еще один коридор, который вел в кухню.
   И только там, усевшись у огромного камина, горько заплакала.
   Фэт раньше никогда не думал, что драконы… точнее драконицы, могут плакать. Да еще так искренне, как эта.
   Он аккуратно сполз вниз и хотел по-тихому слинять, но…
   Что-то остановило рыцаря, заставило крепко задуматься.
   Глупая ситуация получается, очень глупая… Ему, герою, вроде бы пристало драконов истреблять, не глядя, ибо все они твари и сволочи.
   Но, с другой стороны, если дама плачет, истинный рыцарь никогда не оставит ее в беде. Пусть даже дама эта – не совсем человек. А точнее – «презренная драконица».
   В конце концов, рыцарь в Фэте переборол героя, и герцог, шмыгнув носом, вышел из-за спины ящера. Окликнул:
   – Эй!
   Драконица подняла на него заплаканные глаза и замерла.
   – Чело… век? – неуверенно спросила она.
   – Да. Сэр Жруно де Фэт, – рыцарь согнулся в низком поклоне, – герцог Ростисский к вашим услугам, леди!
   Драконица ошарашенно кивнула.
   – Гюрзилина… А вы что, простите, делаете в моей кухне?
   – Смотрю, как вы плачете, – честно ответил Фэт. – И мне это не нравится…
   – Но вам-то какое дело? Вы же, наверное, рыцарь? А значит, пришли, чтобы убить меня или Треста?
   – Нет, госпожа Гюрзилина. Я пришел за Оком Дракона.
   – Ну, вот, еще лучше! – всплеснула лапами Гюрзилина. – Одни за зубом, другой – за глазом…
   – Вы не поняли! Я…
   Внезапно крышка бочки, стоявшей в углу, отлетела в сторону. Изнутри выскочило что-то мокрое, обвешанное укропом да сельдереем.
   – Свободу Курам! – воскликнуло «что-то» и бросилось, смешно перепрыгивая и кудахтая, к выходу из кухни.
   Когда до заветной цели оставалось всего пара шажков, мокрая Кура обернулась к недоуменно следящим за ней драконице с Фэтом.
   – Козлы! – авторитетно заявила Золотая и скрылась в коридоре.
   – Вот сволота! – покачала головой Гюрзилина. – Прилетела вчера, про желания говорила… А я ее взяла и в бочку запихнула, к соленьям – думала, на Новый год приготовить. Ею, конечно, не наешься, но – традиция!.. – драконица закатила глаза. – Впрочем, мы отвлеклись – зачем вам глаз моего супруга?!
   – Да не нужен мне глаз вашего супруга! – воскликнул Фэт, разозленный непонятливостью Гюрзилины. – Око Дракона – это драгоценный камень! Из него можно сделать отвар, который исцелит мою возлюбленную, леди Джейн!
   – А-а-а… Камень… Точно, точно, как раз у нас он и есть! – припомнила драконица. – Но с чего вы взяли, что Трест или я так просто отдадим его вам?
   Фэт тяжело вздохнул, а потом, как мог красочнее, принялся пересказывать всю запутанную историю с того самого момента, как умерла его многострадальная мать.
   Под самый конец рассказа из галереи послышался рев:
   – Гюрзилина! Жрать неси!
   Драконица утерла глаза кружевным платочком, которым даже Фэта можно было спеленать, как младенца, и проворчала:
   – Вот скотина! И послушать не даст нормального человека!
   И пошла к стоявшей в углу кастрюле.
   – Так что, вы мне поможете? – не понял Фэт.
   Драконица остановилась. Повернулась к рыцарю и подняла на него тяжелый взгляд.
   – Да, помогу, – сказала она наконец. – Если вы поможете мне.
   – Но чем? – удивился герцог.
   – Я очень не хочу, чтобы муж отдавал этим шулерам зуб. Но в то же время очень хочу получить глаз фрогула. Вы понимаете, о чем я?
   – Нет.
   – Отберите у треклятого вампира и его дружка глаз да выгоните их к черту! А за глаз фрогула вы получите Око! Ясно?
   – Ага, – только и сказал Фэт.
   Вампир, играющий с драконом в карты… Уж не Пижон ли это? Хотя мало ли кровососов в Астрате? С другой стороны, если с ящером играет старый знакомец, то можно рассчитывать на помощь: картежник как-никак слово давал!
   – Вот иди и отбирай! А я скоро буду! – махнула лапой Гюрзилина.
   Фэту не оставалось ничего другого, как отправиться в галерею.
 
   Счет был равный: один-один.
   В первой партии удача улыбнулась Тресту: у Пижона на руках было всего две пары, а дракону попал на руки стрит.
   Во второй сказался опыт шулера: фулхаус против никчемной пары у крылатого.
   Перед третьей партией дракон решил перекусить. А пока жена стряпала на кухне, ящер развалился на каменном полу и принялся рассказывать друзьям байки из его бурной молодости:
   – И, помню, закидываю я ее хвост себе на плечо…
   Вампир слушал вполуха. Красочные описания любовных похождений молодого Треста мало волновали Пижона. Тем более что невольно вспоминалась Элви, добрая волшебница с факультета Перевертышей. Их немногочисленные, но такие счастливые деньки до того, как треклятому вампиру пришло в голову цапнуть шулера за горло.
   Лениво мешая карты, Пижон смотрел в черный зев тоннеля, из которого вот-вот должна была появиться драконица с огромной кастрюлей супа. Но ее все не было.
   Зато из коридора, переваливаясь с ноги на ногу, вышел… старый знакомец Фэт!
   От удивления вампир даже карты перестал мешать. Уж кого-кого, а недалекого рыцаря в пещере дракона он увидеть не ждал!
   Хотя, с другой стороны, не сюда ли, в логово «хитрого змия», стремятся все рыцари Астрата?
   Вот только драконов в Карманских горах много, а Фэт забрался именно к Тресту. Почему? Для чего? И как? Через кухню? Или в пещере есть черный ход?
   Вопросов было слишком много, а вывод один – если Фэт продолжит так же беспечно разгуливать по пещере, встречи со взбешенным драконом («Ага, еще одного притащили?!») ему не избежать.
   Впрочем, рыцаря подобные мысли определенно не трогали. Поэтому, а может, и по собственной общеизвестной недалекости, он невозмутимо прошествовал – к игрокам и, хлопнув картежника по плечу, радостно воскликнул:
   – Пижон, дружище, ты ли это?
   – Я, я, – отчаянно стреляя взглядом в сторону Треста, который очень уж недружелюбно рассматривал рыцаря, ответил вампир.
   – Вот и отлично! – хмыкнул герцог. – А то, думал, без мордобоя не обойтись… Сворачивайте лавочку!
   – Чего? – не понял Пижон.
   – Лавочку, говорю, сворачивайте! Мне хозяйка задание дала вас спровадить.
   – Ну-ка, ну-ка… – подал голос доселе молчавший Трест. – Какая это хозяйка сказала? Я в пещере хозяин!
   – Ты-то? – Фэт громко засмеялся и смерил дракона настолько презрительным взглядом, будто это он был больше ящера в десятки раз. И никак не наоборот! – Да госпожа Гюрзилина мне сказала, какой ты хозяин – только бы на куче золота весь день валялся да монетами в потолок поплевывал! А толку с тебя и вовсе – ноль! Око Дракона давно выкинуть надо, а оно все лежит, глаз мозолит!
   – Чего?! – взревел Трест. – Ах, ей и Око не нравится уже…
   Сорвавшись с места, ящер подлетел к куче золота и, запустив в нее руку, выудил на свет нежно-голубой камень, размером с хороший булыжник. По форме он напоминал яйцо.
   – Вот ей – Око! – и дракон что есть силы швырнул камень в черный зев коридора, ведущего к выходу из его обиталища. – Совсем распустилась! Ну, щас я ей устрою – «толку ноль»! – не теряя времени, Трест нырнул в тоннель, что шел в кухню.
   – А теперь, друзья мои, сваливаем, – сказал Фэт, дождавшись, когда дракон скроется из виду. – Хватайте его зуб и побежали. Я только по дороге Око подберу и – прощай-прощай, Карманские горы, со всеми ихними тупыми драконами!
   – Не могу, Фэт, – покачал головой Пижон.
   – Но почему, черт тебя возьми?! – воскликнул пораженный рыцарь.
   – Я должен сыграть третью партию, – сказал вампир грустно. Видно было, что шулер и сам не в восторге от подобного условия, но сделать с этим не мог ничего.
   – Да зачем же?! Вам нужен зуб? Так вот он, бери – не хочу!
   – Я не могу. Партию надо закончить, – упрямо повторил кровосос. – Долго объяснять, но… так надо.
   – Так давай, заканчивай! – неожиданно легко согласился Фэт. – Как там у вас? Вскрываемся? – и перевернул все пять карт, оставленные драконом.
   Пижон бросил свои.
   По всему выходило, что выиграл третью партию именно дракон: его фулхаус против трех одинаковых у Пижона.
   Валентин, сидевший рядом с картежником, истерически захихикал: неужто перли в такую даль, только чтобы так бездарно проиграть?
   – Все. Не быть мне человеком, – потупился вампир.
   – Мать! И после этого кто-то говорит, что я – тупой! – Фэт ухватил стол за крышку и, поднатужившись, развернул его так, чтобы фул-хаус и «троица» поменялись местами. – Так лучше?
   – Да, – радостно воскликнул Пижон. И почему он так же с тем шахтером не сделал? – Теперь можно и бежать, – и, ухватив зуб Треста, вампир первым бросился к выходу.
   За ним, не теряя времени даром, устремились Вал с Фэтом.
   В коридоре их нагнал страшный рев Треста:
   – Проклятие! Мой зуб!
   – Похоже, самое время Переноситься, от греха подальше! – сказал Валентин на бегу.
   – А ты чего, волшебник? – оживился Фэт. – Ну, ты чуток потерпи, ладно? Сейчас только Око возьмем и тогда… О, а вот и оно! – рыцарь стремглав бросился к лежавшему в трех шагах впереди чудодейственному камню.
   А дракон уже, похоже, нырял в тоннель. Рев стал много громче и ближе:
   – Убью!!!
   – Переноси! – воскликнул Фэт, падая на Око всем телом.
   Валентин зашептал под нос заклинание. Слишком медленно… не успеть…
   Фэт с ужасом видел, как несется к ним раскрывший пасть дракон. Всего доли секунды разделяли их…
   И тут мир вздрогнул и перевернулся. Рыцарь на мгновение зажмурился, а когда открыл глаза, вверху было пасмурное ноябрьское небо.
   Рядом лежал Пижон. Он, как и Фэт, еще не до конца поверил в невероятное спасение.
   Валентин стоял чуть поодаль.
   – Приехали! – объявил он, поймав взгляды спутников. – Бурретаун! – Ангел махнул рукой вправо.
   Фэт повернул голову и увидел столицу. Как и в первый раз, ее красота заворожила герцога Ростисского, не позволяя шелохнуться.
   Почему-то вспомнился тот день, когда они стояли – меньше недели назад! – с Шаманом под кронами вязов и с холма наблюдали чудо древних архитекторов. Глупо вспоминать то, что было совсем недавно. Но лес опасен, и черт его знает, как там Шаман? Он парень, конечно, хороший, но со своими тараканами в голове. Мог и по шапке получить от какого-нибудь Деда Мороза – сам Шаман хилый, а деды – они разные бывают!
   Рыцарь и не заметил, что до сих пор лежит с открытым ртом и все так же восхищенно созерцает Бурретаун.
   – Вставай давай, Фэт, – вампир помог герцогу подняться. – Холодно на траве жухлой валяться – декабрь уже на носу!
   – Чепуха, – со знанием дела сказал рыцарь, отряхивая испачканные грязью штаны. – Я вон, на турнире, дня четыре назад, в одних трусах бился – и ничего!
   Вал с иронией покосился на Пижона, но тот ничего не сказал.
   – Вы в город идете? – спросил Фэт, поднимая лежащее на траве Око.
   – Нет, нам в другое место, – покачал головой Пижон.
   – А, ну тогда бывайте! – рыцарь уже развернулся, чтобы уйти, но вампир окликнул его:
   – Фэт!
   – Что такое? – нехотя развернулся герой. В мечтах он уже сидел в королевской кухне и пытался затолкать огромное яйцо (читай Око) в достаточно небольшой котелок.
   – Я… это… За мной еще один должок…
   – Да будет тебе, дружище! – отмахнулся, как от назойливой мухи, Фэт. – Если бы не твой друг-волшебник…
   – Валентин, – кивнул ангел.
   – Очень приятно… Так вот – если б не он, беседовать бы мне сейчас не с вами, а кишками дракона!
   – Да будет тебе…
   – Все! Мы – в расчете! Ты, вместо того, чтобы о долгах своих думать, лучше скорее становись человеком! Так что, как станешь, сразу приезжай ко мне! Мы с тобой по пиву купим, посидим, побеседуем… – Фэт подмигнул вампиру и вразвалочку пошел к городским воротам.
   – Забавный парень! – хмыкнул Валентин, глядя рыцарю вслед. – Вроде простой, а как легко спас тебя от проигрыша! Мне такой способ даже в голову не пришел!
   – Да он и в прошлый раз меня выручил, – сказал Пижон рассеянно. – Хорошо, что ты его вытащил.
   – Я же ангел, не забывай! – фыркнул Странник.
   – А с тем егерем ты обошелся не слишком по-ангельски…
   – Если бы я не высосал его Сток, мы бы сейчас вместе с твоим приятелем тряслись в желудке у дракона! – парировал Вал.
   – Ну, хорошо, хорошо. Ты всех спас!
   – Да при чем тут это?!
   – Но ты же ангел!
   – А ты – вампир!
   – И что?
   – И то!
   – Да иди ты!
   Вот так, обмениваясь пустыми репликами, друзья и пошли к землянке Хорхиуса.
   И никто из них уже не видел, как Фэт бьет морды стоящим на входе стражникам: бедолаги посмели сказать, что без грамоты взъезд запрещен даже герцогу.
 
   В логове Крылана было немного мрачно, но просторно и свежо. По крайней мере запах сырости не так сильно бил в ноздри.
   С другой стороны, крик Смотрящего вряд ли можно было назвать «бальзамом для ушей»:
   – Маску?! Да из-за твоего дурацкого задания они все, – он махнул рукой в сторону тролля, с безразличным видом стоявшего у выхода из логова, – передохнут!
   – И ничего нельзя сделать? Разве нет другого способа им помочь? – воскликнула Элви. Перепалка с Крыланом длилась уже не менее получаса, а он все не уступал.
   – Почему же? Есть! Давай просто их убьем! Тогда им не надо будет мучиться! Охотно верю, что Лабиринт за пять веков мог надоесть любому.
   – Но зачем Бинбо Маска? Зачем он шлет тебе еду, питье, если знает, что до возвращения в Астрат он все равно не доживет!
   – Ну, почему же? Он ведь не просто клоун, а самый настоящий маг… Ганрич, ты не мог бы оставить нас минут на десять? – попросил тролля Крылан.
   Верзила кивнул и вышел.
   – Так вот, он – маг. Причем – Великий. Уж я в этом толк знаю! Только ему под силу было скинуть путы Исхода, а потом одеть их на собственные плечи вновь.
   – Что? – не поверила ушам Элви. – Он что… сам решил Изойти?
   – Да, – мрачно сказал Крылан. – Все на самом деле гораздо проще, чем может показаться… В твоих глазах – вопрос: зачем клоун снова оплел себя путами Исхода? А ведь ответ – проще не бывает! Бинбо не протянул бы в новом, «очищенном» мире и дня. Потому что стал бы единственным орком среди людей. Даже больше – единственным НЕчеловеком. Даже его Маска не спасла бы от вил самых обычных крестьян. Не говоря уже о настоящих воинах. По этой же причине сидящие в Лабиринте орки, эльфы, тролли не могут выйти на поверхность, хотя подземные катакомбы давят на мозг. Их мучают нестерпимые мигрени, но они терпят… Из-за того, что все еще верят в счастливый Исход в мир себе подобных. Ведь орки, эльфы, гоблины и прочие нелюди вовсе не в Великое Никуда отправились. Мне даже порой кажется, что кто-то нарочно отделил вас, людей, от них. Мелкие сошки, вроде фрогулов, дроверов и прочих в расчет не идут. А шахтеры с егерями и горцами – скорее люди, чем гномы, эльфы или тролли. Вот такая вот история, Элви. Может, и слишком запутанная, но правдивая. Единственное, что я до сих пор понять не могу, это как удалось неизвестному нам существу разделить так четко людей и нелюдей.
   – Но… – убедившись, что Смотрящий закончил, подала голос Элви. Слова давались с трудом, потому что волшебница еще не до конца пришла в себя после шока: выходит, даже в Академии не знают на стоящей правды? Или просто не хотят говорить? – Почему же Ганрич с приятелями все еще живы? Они же – не маги?
   – Нет, конечно, – хмыкнул Смотрящий. – Но мастер Диво им был… Он погиб, пытаясь остановить целый «отряд» взбесившихся некромантов, за триста лет до Исхода. Через два года после того, как закончил строительство Лабиринта. И оставил в нем меня. Суть Лабиринта в том, что это, грубо говоря, мир в мире – мир в Астрате. А, как и в любом другом мире, время в Лабиринте идет медленно. Очень медленно. К примеру, я, на самом деле не являющийся бессмертным существом, за восемь сотен лет состарился на день. Может, на два. И все. С ними – та же история. Поэтому они еще живы. Конечно, если бы не еда, которую нам передавал Бинбо, никакие законы Лабиринта не спасли б их от смерти. Только я, Смотрящий, не испытываю нужды ни в пище, ни в воде. Все, что осталось от меня прошлого, – это смертность, которую я толком не осязаю, и душа. Которая ноет, как младенец, стоит ей увидеть их, – он кивнул в сторону выхода, – несчастные лица.
   Элви с ужасом представила, каково это – сидеть в Лабиринте восемь веков, и ей стало очень нехорошо. Почему-то закружилась голова.
   – Я ответил на все вопросы, Элви? – спросил Крылан спокойно.
   – Кроме одного…
   – Какого?
   – Отдашь мне Маску?
   – Ты чего же вздумала?.. – прошипел Смотрящий. – Угробить десять живых ради одной тебя? Оставайся, живи с ними. Посмотрим, что ты скажешь через три-четыре сотни лет!
   И он лихо крутанулся на пятках, поворачиваясь к волшебнице спиной…
   … а звук бьющегося стекла прозвучал мгновением позже.
   – Что? – он бросил взгляд туда, откуда слышался звон.
   Неожиданно лицо его исказила гримаса боли, разочарования и… обиды. Он, все еще не веря, опустился на колени у горстки осколков…
   Некогда бывших Оком.
   – Как?! – воскликнул Крылан отчаянно. – Как это случилось?!
   – Ты зацепил. Крылом, – грустно ответила Элви. – Я не успела и слова сказать.
   – Черт! Как же теперь быть с Бинбо? Что делать с Ганричом, его братьями? – похоже, Смотрящий впал в отчаяние.
   Наверное, впервые в жизни. Или хотя бы – за восемь веков.
   – Крылан, – тихо позвала Элви.
   – Что? – зло бросил тот через плечо.
   – Отдай мне Маску. Я постараюсь помочь.
   – Чем? Чем ты можешь помочь? – он нервно захихикал. Ну, точно – истерика! Вскочил на ноги, повернулся к волшебнице, смерил ее насмешливым взглядом: – Заставишь их или меня лопнуть на части от смеха? Или, может, Зло в центре…
   – Да, – оборвала его Элви. – Да, Крылан!
   Глаза Смотрящего округлились.
   Ну, вот, теперь и удивление.
   Она ушла, не сказав больше ни слова. Закинув мешок за спину, с Маской в руках.
   Оставив в каморке Смотрящего только кулон, смеющийся с каждой секундой все меньше.
 
   В замок Фэта доставили с почетным эскортом из десяти стражников и элегантно связанными за спиной руками.
   Взять «опасного преступника» оказалось непросто: привратников он разметал играючи, дверку в воротах вышиб плечом. Но дальше ему пройти не дали: с десяток стражей повисли на нем, а пятеро стрелков даже наставили на барона арбалеты.
   И черт его знает, что бы случилось с Фэтом дальше, если бы кто-то из воинов не признал в рассвирепевшем парне новоиспеченного герцога. Правда, отпускать его они не решились: связали по рукам и ногам да, положив в телегу, повезли в замок, к королю. Пусть Его Величество и решает, что дальше с рыцарем делать.
   – Батюшки родные! – всплеснул руками король, когда стражники затащили в его покои Фэта. – Сэр Жруно! Неужто вы решили откликнуться на крик моей души? Только почему на вас столько веревок? Любите извращения? – глаза Стронция Бария нехорошо загорелись.
   – Какие извращения?! – воскликнул рыцарь. – Меня эти идиоты связали! Вы хоть им скажите, а то меня они не слушают! Где ж это видано, Ваше Величество, чтобы герцога Ростисского по рукам и ногам пеленали да в телеге грязной везли?
   – Да, непорядок, – задумчиво протянул король. – А вы чего встали? – прикрикнул он на стражников. – А ну-ка живо развяжите сэра Жруно!
   Воины недоуменно переглянулись и остались на месте.
   – Что опять не так? Развязывайте давайте! – начал закипать король.
   – Дык… – подал голос самый храбрый из стражей. – Может, вы уж сами как-нибудь?
   – Что?! – Стронций Барий аж побагровел от злости. – Ты, никчемная сошка, будешь самому королю Астрата задания раздавать?!
   – Да дело в том, Ваше Величество, – вступился за сослуживца другой страж, – что… – Он потер большущий фингал под глазом. – Больно он бьет… очень.
   Король только покачал головой и махнул в сторону двери:
   – Выметайтесь.
   Воины радостно откланялись и поспешили смыться.
   А Стронций Барий, поплевав на руки, принялся за веревки.
 
   – Ну, давай рассказывай, зятек, чего там да как, в горах Карманских? – сказал король, подув на горячий чай.
   По просьбе леди Джейн, королевское семейство (ну, и Кушегар, конечно, – как же без него?) решило собраться в тихой уютной атмосфере небольшой пристройки в саду. Без вина, пива и королевы. Просто, по-семейному. За чашкой чая и вкуснейшим тортом, который приготовил специально по этому случаю лучший королевский повар.
   – Да ничего особенного! – пожал плечами Фэт, прожевав громадный кусок десерта. – Украл, оттуда бегом, друг-волшебник выручил и прям к городу перенес. Вот и все, вкратце.