Страница:
- Но мы у цели, - говорит другой, и в голосе его слышится удивление.
Все были уверены, что будут обнаружены еще на подступах к цели, и не могли поверить в свою удачу. Время 4 часа 46 мин. Крейсер "Йорк" стоит на якоре в двухстах метрах от заграждения. В ста метрах вырисовывается силуэт танкера. Пароходы рассредоточены в глубине бухты.
Фажьони в бинокль рассматривает возможные цели и затем отдает приказ:
- Кабрини и Тедески, вы атакуете "Йорк". Беккати, ты пойдешь к танкеру. Барбери и Де Вито, ваша цель пароходы, каждый выберет сам. Я остаюсь в резерве, чтобы нанести последний решающий удар по "Йорку".
Ровно в 5 часов на борту "Йорка" пропел горн и зажглись огни, в тот же момент зажигаются огни на заграждениях. Фажьони, подумав, что крейсер готовится сняться с якоря, отдает сигнал к атаке. Кабрини и Тедески бросают свои "баркини" вперед. В тот же момент Беккати поворачивает в сторону танкера. За ним ринулись Де Вито и Барбери, направляясь каждый к своему пароходу.
"Я увидел, что хотя "Йорк" получил серьезное повреждение, он не тонет так быстро, как мне бы хотелось, - рассказывал потом Фажьони. - Поэтому я также нацелил на него свой катер. По пути я заметил другой крейсер, стоявший за атакованным танкером. Мгновенно разворачиваю свой "баркини" в его сторону, но промахиваюсь".
На борту "Йорка", накренившегося на правый борт и окутавшегося густым черным дымом, экипаж не поддался панике, хотя и не понял, откуда произошло нападение. "За несколько секунд до взрыва, - вспоминал штурман крейсера Тиббитц, - один из вахтенных матросов доложил, что с правого борта быстро двигается небольшой катер. Но в то время я не сопоставил эти два события, взрыв и присутствие неизвестного катера около корабля". Ничего удивительного. Англичане столкнулись с новым видом оружия, до тех пор неизвестным и не вызывающим подозрение.
Наступает утро. Фажьони и пятеро его товарищей, покинувшие свои снаряды за пятьдесят метров от цели, вплавь пытаются добраться до берега, до намеченного пункта сбора. Но этого им сделать не удается. Один за другим они попадают в поле зрения англичан, а затем и в плен. "Меня спрашивали, рассказывал потом Фажьони, - был ли я сброшен с самолета и остались ли еще в море мои товарищи. Я все отрицал. Мне не дали даже взглянуть в иллюминатор, но предложили глоток виски, чай и сигареты и помогли снять мой резиновый гидрокостюм. В 10 часов под конвоем офицера и двух матросов меня на катере отвезли на берег. Мы проплыли мимо поврежденного танкера, из которого в море выливалось топливо. Я также заметил и "Йорк". Он носом выбросился на мелководье и его корма едва возвышалась над водой, пушки кормовой башни были задраны в небо на максимальный угол. Над бухтой на низкой высоте кружил гидросамолет. Мы причалили к небольшой пристани, недалеко от которой я заметил мой "баркини", окруженный толпой солдат и матросов".
- Он еще представляет опасность? - спрашивает офицер у Фажьони.
- Я думаю, да, - отвечает тот, - и советую вам не прикасаться к нему. Он может взорваться в любой момент.
- Вы можете объяснить мне, как его обезвредить?
- Нет, я и сам не знаю, - говорит Фажьони.
Офицер настаивает, потом начинает угрожать, потрясая перед носом пленника пистолетом. Но, ничего не добившись от упрямого итальянца, он наконец сдается. Так же безрезультатно заканчиваются допросы остальных пилотов. Английскому саперу приходится приступать к разминированию катера, не имея никакой информации. Осторожно и неторопливо он осматривает снаряд. Затем приступает к работе. Проходит несколько часов. С терпением муравья он продвигается вперед, преодолев одну за другой девятнадцать ловушек и различных препятствий, стоящих на страже секрета "баркини". Пот заливает его глаза. Стиснув зубы, он начинает обезвреживать двадцатую и последнюю ловушку. И вдруг - взрыв. Сапер получает сильные ожоги лица и слепнет.
"Барчино" разрушен. Его секрет остается неразгаданным.
Это была первая полновесная победа, одержанная моряками Децима МАС. В результате потоплены крейсер "Йорк" и три транспортных парохода общим водоизмещением 32 000 тонн. Когда в мае 1941 года аэромобильные части Германии высадились на Крите, они нашли в бухте Суд останки "Йорка". Вывод из строя этого крейсера нанес сильный удар по группировке британского флота в восточном Средиземноморье, он был одним из ее сильнейших кораблей.
Теперь оставалось и "маиали" одержать столь же громкую победу, какая выпала на долю "баркини".
Глава 7
В мае 1941 года "Шире" принца Джунио Валерио Боргезе предпринимает третью попытку атаковать Гибралтар.
Как командир подводного сектора Децима МАС, Боргезе тщательно изучил все детали предыдущих операций и учел все ошибки, выявленные в их ходе. Он старается не оставить места для случайностей.
Механическая часть управляемых торпед была усовершенствована Тезеи, и снаряды прошли дополнительные испытания. Курс обучения пилотов был ужесточен. Чтобы избежать ненужного утомления экипажей снарядов за время долгого перехода на подводной лодке, Боргезе принимает решение перебрасывать людей самолетами в Испанию с фальшивыми паспортами. Там они должны прибыть на борт итальянского танкера "Фулгор", интернированного в порту Кадис с самого начала войны.
"Шире" должна будет пройти проливом Гибралтар, выйти в Атлантический океан, подойти к Кадису, забрать людей с "Фулгора" и снова вернуться в Средиземное море. Затем в заливе Альгезирас выпустить людей-торпед в свободное плавание. Если подумать, то риск для "Шире" и ее экипажа очень велик, но Боргезе не тот человек, который отступает перед опасностью, когда на кон поставлен успех боевой операции. С твердым намерением в точности выполнить этот план до последней буквы, он покидает Специю 15 мая 1941 года. "Похоже, - писал он шутливо, - "Шире" стала с регулярностью пассажирского лайнера доставлять управляемые торпеды по линии Специя-Гибралтар".
На рассвете 23 мая "Шире" благополучно проходит проливом Гибралтар на глубине 60 метров и подходит к Кадису. Боргезе кладет ее на грунт на глубине 40 метров, чтобы дождаться ночи. "Трудно представить, - вспоминал он, - более благоприятную для сна атмосферу, чем в подводной лодке, лежащей на дне: к обычному безмолвию подводного мира добавляется отсутствие звуков работающих двигателей и других рабочих шумов. Кажется, что нависшая над лодкой толща воды надежно защищает от любого вторжения. После многих и многих дней плавания при постоянных физических и нервных перегрузках, когда человек смертельно устает от непрерывного шума моря, ветра и работающих машин, создается впечатление, что война где-то далеко-далеко, как и весь остальной мир, тем более что в погруженном положении прерывается и радиосвязь: человек оказывается совершенно один на один с собой".
Наступает ночь. "Шире" всплывает и незамеченной проскальзывает в порт. Она входит в устье Гуадалеты, благополучно минует корабли, стоящие на якоре (некоторые из них под английским флагом), и подходит к "Фулгору".
- Как прошло путешествие, командир? - встречает его капитан танкера.
- Отлично, - отвечает Боргезе, лицо которого освещает широкая улыбка.
Пилоты собираются в кают-кампании. Перед Боргезе стоят капитан-лейтенант Дечио Каталано, водолаз 2-го класса Джаннони, капитан-лейтенант Амедео Веско, водолаз Франчи, капитан-лейтенант Личо Визинтино, водолаз 2-го класса Магро, инженер Антонио Марчелья и водолаз 2-го класса Шергат. Врач отряда Бруно Фалькомата тоже здесь, он хотел до последнего момента наблюдать за людьми, принимая во внимание тяжелую задачу, поставленную перед ними.
Боргезе всем пожимает руки.
- Благодаря вам, - говорит старший группы Дечио Каталано, - мы все в прекрасной физической форме. Поверьте, командир, сегодня нам улыбнется удача.
В ответ лицо Боргезе осветила улыбка. Предстояло еще много чего сделать, но уверенность людей ему нравилась. Всегда заботяшийся о состоянии своих подчиненных, он, воспользовавшись несколькими часами, оставшимися до отплытия, дает им возможность принять горячий душ. Затем, пока на лодку грузят свежие овощи, чтобы разбавить монотонность консервов, он знакомится с последними данными о расположении вражеских кораблей в порту Гибралтара, доставленных накануне итальянским агентом.
Наконец все готово. "Шире" спускается вниз по реке и погружается, когда уже занимается рассвет.
25 мая Боргезе, еще раз пройдя, в обратном направлении, пролив Гибралтар, берет курс на залив Альгезирас. Он рассчитывает воспользоваться приливом, чтобы пробраться в "пасть к волку" незамеченным. Но сильное волнение спутало его планы, и первая попытка не удается. На следующий день он повторяет маневр, и на этот раз успешно.
В 22 часа 30 мин. 26 мая подлодка оказывается в двух с половиной милях от входа в порт. Вот что записал командир Боргезе в бортовом журнале:
"26 мая. 23 часа 20 мин. Достигли намеченного пункта в устье Гуадаранка. Погрузились на глубину 10 метров. Пловцы подготовились к выходу и прошли последний осмотр врачом флотилии. Марчелья заменил заболевшего Франчи в экипаже Веско".
Но уже в 23 часа 30 мин.:
"Из штаба по радио пришло сообщение, что порт пуст, английская эскадра накануне вечером снялась с якоря и ушла. Приказано атаковать пароходы, стоящие на рейде. Глубокое разочарование. Я последний раз проинструктировал экипажи торпед.
23 часа 58 мин. Лодка всплыла. Пловцы покинули лодку".
"Шире", выполнившая свою задачу, незаметно уходит. 31 мая она возвращается в Специю, не встретив на обратном пути никаких препятствий.
Когда подводная лодка покидала залив Альгезирас, командир группы Каталано поднялся на поверхность. Он заметил слева от себя темные пятна на черном ковре моря, это были экипажи Веско и Визинтини. Последний буксировал снаряд Веско, у которого не запускался двигатель. Каталано направился к ним.
- Веско, - приказал он, - ты затопишь свой "маиале" на глубоком месте, перед этим отсоединив конус с зарядом. Дальше пойдешь с Визинтини. Марчелья отправится со мной.
Работают в полной тишине. Затем два аппарата по три человека на каждом берут курс на восток.
Около 1 часа 40 мин. они увидели прямо перед собой огни якорной стоянки на рейде Гибралтара.
Наступает момент разделиться. Пловцы пожелали друг другу успеха. Каталано направляется к горящим неподалеку огням. Это оказался средних размеров транспорт, прекрасная цель. Подплыли к пароходу со стороны кормы, собираясь прикрепить заряд у винтов судна. Оставаясь на поверхности и оседлав снаряд, Каталано держится руками за рулевую лопасть. Марчелья и Джанони начинают отсоединять конус с зарядом, чтобы прикрепить его к днищу парохода.
"Во время этой операции, - писал потом в рапорте Каталано, - Марчелья внезапно показался из воды, с широко раскрытым ртом, как будто ему не хватало воздуха. Я услышал, как Джанони спросил его, что случилось, и ответ Марчельи: "Все нормально". Я думаю, что мой третий член экипажа просто сильно устал. Я позвал его и приказал занять мое место, а сам поднырнул под конус, удерживая его от ударов о корпус. Марчелья устроился на моем месте. Джанони под водой работал с конусом, а я наблюдал за ним. Время от времени я приподнимал голову над водой и осматривался. В какой-то момент я заметил, что Марчелья лежит неподвижно с откинутой назад головой. Я подплыл к нему, позвал, он на мои слова не отреагировал".
Каталано бросается ему на помощь, забыв о своем снаряде, который, никем не поддерживаемый, затонул. Джанони ныряет, пытаясь найти его, но напрасно. Все пропало.
Каталано и Джанони оставалось теперь только заняться исключительно спасением Марчельи.
"Забыв о разочаровании и досаде от потерянного снаряда, - писал далее Каталано, - я выпустил кислород из баллона Марчельи, чтобы придать ему дополнительную плавучесть и приступил к оказанию первой помощи. В это время Джанони, по моему приказу, снял и уничтожил наши дыхательные аппараты.
Марчелья все еще был без сознания.
На борту судна, очевидно, услышали наши голоса. Один из матросов подошел к борту и направил на воду луч мощного фонаря, но нас не заметил. Мы поплыли к берегу, не обращая внимания на луч фонаря, который более методично стал обшаривать поверхность моря. Прошло несколько минут, Марчелья, которому мы, чтобы привести его в чувство, надавали пощечин, начал громко хрипеть, и эти звуки могли привлечь в нашу сторону людей на палубе корабля... Мало-помалу Марчелья пришел в сознание и через некоторое время смог плыть самостоятельно".
В 4 часа утра трое пловцов достигают твердой земли в условленном месте. Через четверть часа к ним присоединяется второй экипаж.
- У вас все хорошо прошло? - спрашивает Каталано.
- Нет, - угрюмо отвечает Визинтини.
Затем, после некоторой паузы:
- У нас все развалилось так близко от цели, что и вспоминать не хочется, - вырывается у него.
В самом деле, оказавшись в намеченном районе порта, Визинтини остановил свой выбор на танкере водоизмещением около 8000 тонн. С помощью двух своих товарищей он без промедления приступил к работе. Было 2 часа 20 мин. Визинтини поручает Магро прикрепить конус со взрывчаткой к судну.
"Прошло несколько минут, - писал он в отчете об операции, - решив, что Магро требуется помощь, я присоединился к нему, спустившись по веревке. Я позвал его. Он не ответил. Мне только показалось, что он совершенно неподвижен и как будто в сильном напряжении. Я увидел, что трос действительно сильно натянут. Я вынырнул на поверхность и крикнул: "Амедео, давай воздух, воздух давай!"
Я снова нырнул, но едва добрался до конуса, как веревка ослабла, а я, Веско и аппарат начали быстро погружаться. "Маиале" буквально прыгнула вперед. Я безуспешно пытался дотянуться до поста управления, ведь мне приходилось постоянно пользоваться дыхательным аппаратом. Спуск продолжался с возрастающей скоростью. Я чувствовал сквозь гидрокостюм увеличивающееся давление и скоро стал испытывать странные ощущения. Перед глазами поплыли красные, желтые, синие светящиеся точки. Наверное, я погрузился уже ниже тридцати метров, а падение все не прекращалось. Я отпустил снаряд, когда понял, что еще немного, и я потеряю сознание. Чтобы увеличить свою плавучесть, я еще приоткрыл вентиль своего кислородного баллона и стал быстро подниматься. Наконец я вынырнул на поверхность, а еще через несколько секунд появился Веско. Мне показалось, что он смертельно устал и обессилел. Я поплыл ему на помощь. В это время Магро, обеспокоенный нашим долгим отсутствием, стал нас звать. Я приказал ему замолчать и присоединиться к нам. Мы освободились от дыхательных аппаратов и затопили их, предварительно убедившись, что наши гидрокостюмы наполнились кислородом через специальный штуцер.
Магро рассказал, что он привязал веревку морским двойным узлом к стойке ахтерштевня судна, но она оборвалась. Веско сказал, что он услышал мой крик, но ему не удалось подать воздух в балластную камеру торпеды. Мы поплыли к берегу. Плыли на спине, чтобы экономить силы и добрались до берега в 4 часа 15 мин.".
Третья попытка атаковать Гибралтар закончилась так же плачевно, как и две предыдущие. Было о чем подумать, и Боргезе с Тезеи усиленно этим занимаются в Серкио. Первая неудача была результатом плохой работы разведки (английской эскадры не оказалось на месте). Однако случай с Биринделли, потерпевшим аварию всего в 70 метрах от цели, и провал последней операции свидетельствовали о несовершенстве снарядов. Неужели начальники в министерских кабинетах понимают лучше изобретателей? Тезео Тезеи упрямо твердит, что его час еще придет, но когда он остается один за своим рабочим столом, его начинают одолевать сомнения. Он гонит их, стараясь вспоминать об испытаниях, когда его детище прекрасно работало. Тогда он оставляет свои чертежи и спускается на пляж, ждет, пока матросы спустят на воду последнюю из изготовленных торпед, и без устали заставляет свой снаряд совершать самые рискованные маневры. Он верит в свое изобретение, как и его командир Валерио Боргезе.
"Слабые результаты, - говорил Боргезе, - не должны рассматриваться как провал. Это только неудачный опыт. Его необходимо проанализировать и извлечь из него уроки, которые дадут нам возможность прийти к полной победе в следующий раз.
Действительно, если посмотреть под этим углом зрения, последняя операция послужила хорошей тренировкой в боевых условиях для экипажей. Все остались живы. При этом был найден новый способ доставки пилотов к цели через "Фулгор". Организация этого маршрута итальянскими секретными службами в Испании была так хорошо отлажена, что въезд и пребывание в этой стране до операции, прием на берегу после акции, переезд в Севилью на машине и возвращение в Италию самолетами итальянской кампании L.A.T.I. не оставляли никаких следов и не вызывали подозрений ни у испанских властей, ни у англичан. С другой стороны, англичане до сих пор не подозревали, какая опасность нависает над ними с 26 мая, и операция могла быть повторена с высокими шансами на успех, с использованием фактора внезапности.
Наконец получено новое подтверждение тому факту, что можно было полностью рассчитывать на "Шире", ее командира и экипаж для выполнения любого задания, каким бы опасным оно ни было, как с военной точки зрения, так и с навигационной.
Ничего еще не потеряно и в будущее можно смотреть спокойно и с уверенностью".
Решено было продолжить операции. На этот раз главной целью становится Мальта.
Глава 8
Никто лучше сэра Уинстона Черчилля не определил роль Мальты в этот решающий период войны на Средиземном море:
"Никогда взаимосвязь Мальты и операций в пустыне не была более очевидна, чем в 1942 году. Героическая оборона острова стала стержнем в долгой борьбе за сохранение наших позиций в Египте и на Ближнем Востоке. Победы и поражения нанизывались на одну нить и часто зависели от ритма, в котором осуществлялось снабжение воюющих сторон по морю. Для нас снабжение выливалось в долгое путешествие вокруг мыса Доброй Надежды, со всеми вытекающими из этого опасностями подводной войны и требовало громадного тоннажа первоклассных кораблей. Врагу же надо было всего лишь за два-три дня пересечь Средиземное море. Для этого достаточно было ограниченного количества небольших судов. Но укрепленный остров Мальта стоял поперек пути из Европы в Триполи".
Германия попыталась тогда нейтрализовать и изолировать "остров-авианосец" систематическими воздушными налетами Люфтваффе. Чтобы спасти Мальту, флот ее величества бросает на ее защиту все свои силы и несет тяжелые потери.
Великобритания овладела Мальтой в 1800 году. Но почти полтора столетия "остров Кавалеров", который в свое время был одним из передовых бастионов христианства в борьбе с исламом, играл второстепенную стратегическую роль. Но после постройки Суэцкого канала он становится важным звеном в цепи новых баз, связывавшим через Гибралтар, Александрию и Аден метрополию с владениями империи в Индии.
Накануне войны эта его роль, казалось, не вызывала беспокойства у итальянского командования. Конечно, в штабах понимали важность расположения Мальты. При подготовке к войне планировалось организовать снабжение войск в Ливии быстроходными кораблями, а английские базы на острове нейтрализовать массированными воздушными бомбардировками, или, что еще лучше, оккупацией Мальты. Но к 1940 году, как мы уже видели, ни один конкретный план не был подготовлен. Англичане, со своей стороны, преувеличивали сложности для поддержки своих позиций на Мальте в случае войны с Италией. В генеральном штабе считали, что остров невозможно удержать, и готовились к эвакуации войск в Гибралтар. В 1940 году потребовалась вся энергия Черчилля, чтобы не допустить добровольного ухода Англии из восточного Средиземноморья и усилить английскую группировку на Мальте. Это мужественное решение, принятое в момент, когда Англия осталась практически одна продолжать войну, окажет решающее влияние на исход войны в Средиземном море.
Британский флот выиграл спор в пользу Черчилля. За несколько месяцев Мальта стала стратегическим пунктом первостепенного значения. Это тем более замечательно, что в результате политики разоружения, проводившейся между двумя войнами, оборона острова оказалась в крайне убогом состоянии. Там почти не было войск и имелась очень слабая система ПВО. В военно-морской базе насчитывалось только 12 торпедных катеров и 7 больших подводных лодок, плохо приспособленных к ведению боевых действий в Средиземном море. Короче, все предстояло делать заново.
Чтобы усилить военный потенциал острова, королевский флот приступил с начала 1940 года к реализации дерзкой программы. На Мальте появились первые группы "Харрикейнов", базировавшихся на авианосцах "Фариус" и "Арк Ройал".
Быстроходные транспортные суда типа "Бреконшир" и подводные лодки обеспечивали снабжение острова продуктами питания и боеприпасами. Для переброски подкреплений были организованы хорошо защищенные конвои, которые до июня 1941 года выходили из Александрии. Но после победы Роммеля на Крите конвои были вынуждены покинуть маршрут, который моряки прозвали "бомбовой аллеей", и переориентироваться на Гибралтар. Конвои сопровождались силами эскадры, базировавшейся там. Именно задача уничтожения этих сил была поставлена перед Валерио Боргезе и его людьми-торпедами в операциях против Гибралтара.
В конце концов к середине весны 1941 года Мальта уже обладала значительной оборонительной мощью. На острове базировалась 10-я флотилия подводных лодок, кроме истребителей воздушные силы имели на вооружении 7 бомбардировщиков "Мериленд" и 32 "Блэнхейм", которые могли использоваться днем, а также 15 "Велингтонов" и 12 "Свордфиш", способных атаковать ночью корабли врага бомбами и торпедами, с помощью осветительных ракет.
Итальянцам, несмотря на непрерывные налеты их авиации и помощь немцев, не удалось подорвать этот мощный кулак, нависший как дамоклов меч над их головами в самом сердце Средиземного моря.
И снова генеральный штаб предлагает флоту - вытащить на свет свое секретное оружие - Децима МАС.
Победный итог операции в Суде оказал решающее влияние на это решение. Тезео Тезеи, который был с самого начала войны горячим сторонником атаки против Мальты, казалось, охватило какое-то мистическое возбуждение. Он признается Валерио Боргезе:
- Теперь я рассматриваю "маиали", скорее, как моральное оружие, чем средство нанесения врагу тяжелых материальных потерь. Пусть весь мир узнает, что у Италии есть возможность наносить по Мальте дерзкие удары. Будут потоплены корабли или нет, не так уж и важно. Главное, чтобы мы знали, что способны взрываться с нашими снарядами на глазах у врага. Мы укажем нашим сыновьям и будущим поколениям идеал для подражания, путь, который ведет к победе.
- А не думаешь ли ты, что есть и другие средства достижения тех же целей? - спрашивает его Боргезе.
- Нет, Валерио, нет. Наш народ недостаточно участвует в этой войне. Он не чувствует ее. Необходимо представить доказательство великого мужества, чтобы люди могли, может быть, когда придет их очередь, положить свою жизнь, выполняя приказ.
- Может, ты и прав, - отвечает ему принц с ноткой сомнения в голосе и прекращает разговор.
25 апреля 1941 года под патронажем адмирала Де Куртена начинается разработка нового плана действий. Командир Моккагатта полностью погрузился в это дело, отдавая ему все аналитические способности своего ума. После многочисленных телефонных переговоров с Римом, с вышестоящими начальниками, становится ясно, что в штабных кабинетах не очень рассчитывают на него. Моккагатта пишет 10 мая в своем дневнике:
"Сегодня я подготовил план операции против Мальты, но вечером у меня сложилось впечатление, что его превосходительство адмирал Кампиони (заместитель начальника генерального штаба) не очень убежден в своевременности этой операции. Я получу ответ только завтра, но это моя постоянная головная боль".
22 мая он пишет:
"Утром 20 мая я был принят заместителем, но он не утвердил план операции против Мальты. Я предложил ему провести перед операцией предварительную разведку двумя катерами, но он распорядился возобновить усиленные испытания и затем доложить ему. И только удостоверившись, что операция будет возможна, он оставляет за собой право принять определенное решение... Здесь, в Аугусте, все полны энтузиазма и стремятся в бой любой ценой. Но нужно действовать с достаточными основаниями, и при подготовке должны быть учтены мельчайшие детали".
Предприятие предстояло крайне трудное и деликатное. Уже проведенные операции в Гибралтаре и особенно в Суде вызвали тревогу у англичан, и они изыскивали все возможные средства для защиты от новой опасности, появившейся в водах Средиземного моря.
С другой стороны, надо было предвидеть, что заграждения и препятствия, закрывавшие входы в порты с 1938 года (после чехословацкого кризиса) и усиленные после 10 июня 1940 года, будут еще более усовершенствованы, а у итальянцев, как это ни покажется удивительным, не было на всем острове ни одного источника информации. Единственными доступными средствами были данные аэрофотосъемки, из которых, конечно, нельзя было узнать устройство охранной сигнализации с желаемой точностью.
Наконец у самого острова трудное для действий побережье. Берега высокие, с отвесными скалами. Единственный большой порт Ла-Валетта имеет великолепный естественный рейд, еще более обустроенный человеком. Море проникает прямо в середину острова. Бухточки, заливчики, бассейны следуют один за другим на протяжении многих километров с двух сторон естественного полуострова, на котором построен город, и разделяющего водное пространство на две части: Большой порт - с одной стороны, и бухту Марса-Мушетто - с другой. Подступы к Ла-Валетте непросто рассмотреть даже днем, тем более ночью, они надежно прикрыты прибрежными скалами, перекрывающими вид с моря.
Все были уверены, что будут обнаружены еще на подступах к цели, и не могли поверить в свою удачу. Время 4 часа 46 мин. Крейсер "Йорк" стоит на якоре в двухстах метрах от заграждения. В ста метрах вырисовывается силуэт танкера. Пароходы рассредоточены в глубине бухты.
Фажьони в бинокль рассматривает возможные цели и затем отдает приказ:
- Кабрини и Тедески, вы атакуете "Йорк". Беккати, ты пойдешь к танкеру. Барбери и Де Вито, ваша цель пароходы, каждый выберет сам. Я остаюсь в резерве, чтобы нанести последний решающий удар по "Йорку".
Ровно в 5 часов на борту "Йорка" пропел горн и зажглись огни, в тот же момент зажигаются огни на заграждениях. Фажьони, подумав, что крейсер готовится сняться с якоря, отдает сигнал к атаке. Кабрини и Тедески бросают свои "баркини" вперед. В тот же момент Беккати поворачивает в сторону танкера. За ним ринулись Де Вито и Барбери, направляясь каждый к своему пароходу.
"Я увидел, что хотя "Йорк" получил серьезное повреждение, он не тонет так быстро, как мне бы хотелось, - рассказывал потом Фажьони. - Поэтому я также нацелил на него свой катер. По пути я заметил другой крейсер, стоявший за атакованным танкером. Мгновенно разворачиваю свой "баркини" в его сторону, но промахиваюсь".
На борту "Йорка", накренившегося на правый борт и окутавшегося густым черным дымом, экипаж не поддался панике, хотя и не понял, откуда произошло нападение. "За несколько секунд до взрыва, - вспоминал штурман крейсера Тиббитц, - один из вахтенных матросов доложил, что с правого борта быстро двигается небольшой катер. Но в то время я не сопоставил эти два события, взрыв и присутствие неизвестного катера около корабля". Ничего удивительного. Англичане столкнулись с новым видом оружия, до тех пор неизвестным и не вызывающим подозрение.
Наступает утро. Фажьони и пятеро его товарищей, покинувшие свои снаряды за пятьдесят метров от цели, вплавь пытаются добраться до берега, до намеченного пункта сбора. Но этого им сделать не удается. Один за другим они попадают в поле зрения англичан, а затем и в плен. "Меня спрашивали, рассказывал потом Фажьони, - был ли я сброшен с самолета и остались ли еще в море мои товарищи. Я все отрицал. Мне не дали даже взглянуть в иллюминатор, но предложили глоток виски, чай и сигареты и помогли снять мой резиновый гидрокостюм. В 10 часов под конвоем офицера и двух матросов меня на катере отвезли на берег. Мы проплыли мимо поврежденного танкера, из которого в море выливалось топливо. Я также заметил и "Йорк". Он носом выбросился на мелководье и его корма едва возвышалась над водой, пушки кормовой башни были задраны в небо на максимальный угол. Над бухтой на низкой высоте кружил гидросамолет. Мы причалили к небольшой пристани, недалеко от которой я заметил мой "баркини", окруженный толпой солдат и матросов".
- Он еще представляет опасность? - спрашивает офицер у Фажьони.
- Я думаю, да, - отвечает тот, - и советую вам не прикасаться к нему. Он может взорваться в любой момент.
- Вы можете объяснить мне, как его обезвредить?
- Нет, я и сам не знаю, - говорит Фажьони.
Офицер настаивает, потом начинает угрожать, потрясая перед носом пленника пистолетом. Но, ничего не добившись от упрямого итальянца, он наконец сдается. Так же безрезультатно заканчиваются допросы остальных пилотов. Английскому саперу приходится приступать к разминированию катера, не имея никакой информации. Осторожно и неторопливо он осматривает снаряд. Затем приступает к работе. Проходит несколько часов. С терпением муравья он продвигается вперед, преодолев одну за другой девятнадцать ловушек и различных препятствий, стоящих на страже секрета "баркини". Пот заливает его глаза. Стиснув зубы, он начинает обезвреживать двадцатую и последнюю ловушку. И вдруг - взрыв. Сапер получает сильные ожоги лица и слепнет.
"Барчино" разрушен. Его секрет остается неразгаданным.
Это была первая полновесная победа, одержанная моряками Децима МАС. В результате потоплены крейсер "Йорк" и три транспортных парохода общим водоизмещением 32 000 тонн. Когда в мае 1941 года аэромобильные части Германии высадились на Крите, они нашли в бухте Суд останки "Йорка". Вывод из строя этого крейсера нанес сильный удар по группировке британского флота в восточном Средиземноморье, он был одним из ее сильнейших кораблей.
Теперь оставалось и "маиали" одержать столь же громкую победу, какая выпала на долю "баркини".
Глава 7
В мае 1941 года "Шире" принца Джунио Валерио Боргезе предпринимает третью попытку атаковать Гибралтар.
Как командир подводного сектора Децима МАС, Боргезе тщательно изучил все детали предыдущих операций и учел все ошибки, выявленные в их ходе. Он старается не оставить места для случайностей.
Механическая часть управляемых торпед была усовершенствована Тезеи, и снаряды прошли дополнительные испытания. Курс обучения пилотов был ужесточен. Чтобы избежать ненужного утомления экипажей снарядов за время долгого перехода на подводной лодке, Боргезе принимает решение перебрасывать людей самолетами в Испанию с фальшивыми паспортами. Там они должны прибыть на борт итальянского танкера "Фулгор", интернированного в порту Кадис с самого начала войны.
"Шире" должна будет пройти проливом Гибралтар, выйти в Атлантический океан, подойти к Кадису, забрать людей с "Фулгора" и снова вернуться в Средиземное море. Затем в заливе Альгезирас выпустить людей-торпед в свободное плавание. Если подумать, то риск для "Шире" и ее экипажа очень велик, но Боргезе не тот человек, который отступает перед опасностью, когда на кон поставлен успех боевой операции. С твердым намерением в точности выполнить этот план до последней буквы, он покидает Специю 15 мая 1941 года. "Похоже, - писал он шутливо, - "Шире" стала с регулярностью пассажирского лайнера доставлять управляемые торпеды по линии Специя-Гибралтар".
На рассвете 23 мая "Шире" благополучно проходит проливом Гибралтар на глубине 60 метров и подходит к Кадису. Боргезе кладет ее на грунт на глубине 40 метров, чтобы дождаться ночи. "Трудно представить, - вспоминал он, - более благоприятную для сна атмосферу, чем в подводной лодке, лежащей на дне: к обычному безмолвию подводного мира добавляется отсутствие звуков работающих двигателей и других рабочих шумов. Кажется, что нависшая над лодкой толща воды надежно защищает от любого вторжения. После многих и многих дней плавания при постоянных физических и нервных перегрузках, когда человек смертельно устает от непрерывного шума моря, ветра и работающих машин, создается впечатление, что война где-то далеко-далеко, как и весь остальной мир, тем более что в погруженном положении прерывается и радиосвязь: человек оказывается совершенно один на один с собой".
Наступает ночь. "Шире" всплывает и незамеченной проскальзывает в порт. Она входит в устье Гуадалеты, благополучно минует корабли, стоящие на якоре (некоторые из них под английским флагом), и подходит к "Фулгору".
- Как прошло путешествие, командир? - встречает его капитан танкера.
- Отлично, - отвечает Боргезе, лицо которого освещает широкая улыбка.
Пилоты собираются в кают-кампании. Перед Боргезе стоят капитан-лейтенант Дечио Каталано, водолаз 2-го класса Джаннони, капитан-лейтенант Амедео Веско, водолаз Франчи, капитан-лейтенант Личо Визинтино, водолаз 2-го класса Магро, инженер Антонио Марчелья и водолаз 2-го класса Шергат. Врач отряда Бруно Фалькомата тоже здесь, он хотел до последнего момента наблюдать за людьми, принимая во внимание тяжелую задачу, поставленную перед ними.
Боргезе всем пожимает руки.
- Благодаря вам, - говорит старший группы Дечио Каталано, - мы все в прекрасной физической форме. Поверьте, командир, сегодня нам улыбнется удача.
В ответ лицо Боргезе осветила улыбка. Предстояло еще много чего сделать, но уверенность людей ему нравилась. Всегда заботяшийся о состоянии своих подчиненных, он, воспользовавшись несколькими часами, оставшимися до отплытия, дает им возможность принять горячий душ. Затем, пока на лодку грузят свежие овощи, чтобы разбавить монотонность консервов, он знакомится с последними данными о расположении вражеских кораблей в порту Гибралтара, доставленных накануне итальянским агентом.
Наконец все готово. "Шире" спускается вниз по реке и погружается, когда уже занимается рассвет.
25 мая Боргезе, еще раз пройдя, в обратном направлении, пролив Гибралтар, берет курс на залив Альгезирас. Он рассчитывает воспользоваться приливом, чтобы пробраться в "пасть к волку" незамеченным. Но сильное волнение спутало его планы, и первая попытка не удается. На следующий день он повторяет маневр, и на этот раз успешно.
В 22 часа 30 мин. 26 мая подлодка оказывается в двух с половиной милях от входа в порт. Вот что записал командир Боргезе в бортовом журнале:
"26 мая. 23 часа 20 мин. Достигли намеченного пункта в устье Гуадаранка. Погрузились на глубину 10 метров. Пловцы подготовились к выходу и прошли последний осмотр врачом флотилии. Марчелья заменил заболевшего Франчи в экипаже Веско".
Но уже в 23 часа 30 мин.:
"Из штаба по радио пришло сообщение, что порт пуст, английская эскадра накануне вечером снялась с якоря и ушла. Приказано атаковать пароходы, стоящие на рейде. Глубокое разочарование. Я последний раз проинструктировал экипажи торпед.
23 часа 58 мин. Лодка всплыла. Пловцы покинули лодку".
"Шире", выполнившая свою задачу, незаметно уходит. 31 мая она возвращается в Специю, не встретив на обратном пути никаких препятствий.
Когда подводная лодка покидала залив Альгезирас, командир группы Каталано поднялся на поверхность. Он заметил слева от себя темные пятна на черном ковре моря, это были экипажи Веско и Визинтини. Последний буксировал снаряд Веско, у которого не запускался двигатель. Каталано направился к ним.
- Веско, - приказал он, - ты затопишь свой "маиале" на глубоком месте, перед этим отсоединив конус с зарядом. Дальше пойдешь с Визинтини. Марчелья отправится со мной.
Работают в полной тишине. Затем два аппарата по три человека на каждом берут курс на восток.
Около 1 часа 40 мин. они увидели прямо перед собой огни якорной стоянки на рейде Гибралтара.
Наступает момент разделиться. Пловцы пожелали друг другу успеха. Каталано направляется к горящим неподалеку огням. Это оказался средних размеров транспорт, прекрасная цель. Подплыли к пароходу со стороны кормы, собираясь прикрепить заряд у винтов судна. Оставаясь на поверхности и оседлав снаряд, Каталано держится руками за рулевую лопасть. Марчелья и Джанони начинают отсоединять конус с зарядом, чтобы прикрепить его к днищу парохода.
"Во время этой операции, - писал потом в рапорте Каталано, - Марчелья внезапно показался из воды, с широко раскрытым ртом, как будто ему не хватало воздуха. Я услышал, как Джанони спросил его, что случилось, и ответ Марчельи: "Все нормально". Я думаю, что мой третий член экипажа просто сильно устал. Я позвал его и приказал занять мое место, а сам поднырнул под конус, удерживая его от ударов о корпус. Марчелья устроился на моем месте. Джанони под водой работал с конусом, а я наблюдал за ним. Время от времени я приподнимал голову над водой и осматривался. В какой-то момент я заметил, что Марчелья лежит неподвижно с откинутой назад головой. Я подплыл к нему, позвал, он на мои слова не отреагировал".
Каталано бросается ему на помощь, забыв о своем снаряде, который, никем не поддерживаемый, затонул. Джанони ныряет, пытаясь найти его, но напрасно. Все пропало.
Каталано и Джанони оставалось теперь только заняться исключительно спасением Марчельи.
"Забыв о разочаровании и досаде от потерянного снаряда, - писал далее Каталано, - я выпустил кислород из баллона Марчельи, чтобы придать ему дополнительную плавучесть и приступил к оказанию первой помощи. В это время Джанони, по моему приказу, снял и уничтожил наши дыхательные аппараты.
Марчелья все еще был без сознания.
На борту судна, очевидно, услышали наши голоса. Один из матросов подошел к борту и направил на воду луч мощного фонаря, но нас не заметил. Мы поплыли к берегу, не обращая внимания на луч фонаря, который более методично стал обшаривать поверхность моря. Прошло несколько минут, Марчелья, которому мы, чтобы привести его в чувство, надавали пощечин, начал громко хрипеть, и эти звуки могли привлечь в нашу сторону людей на палубе корабля... Мало-помалу Марчелья пришел в сознание и через некоторое время смог плыть самостоятельно".
В 4 часа утра трое пловцов достигают твердой земли в условленном месте. Через четверть часа к ним присоединяется второй экипаж.
- У вас все хорошо прошло? - спрашивает Каталано.
- Нет, - угрюмо отвечает Визинтини.
Затем, после некоторой паузы:
- У нас все развалилось так близко от цели, что и вспоминать не хочется, - вырывается у него.
В самом деле, оказавшись в намеченном районе порта, Визинтини остановил свой выбор на танкере водоизмещением около 8000 тонн. С помощью двух своих товарищей он без промедления приступил к работе. Было 2 часа 20 мин. Визинтини поручает Магро прикрепить конус со взрывчаткой к судну.
"Прошло несколько минут, - писал он в отчете об операции, - решив, что Магро требуется помощь, я присоединился к нему, спустившись по веревке. Я позвал его. Он не ответил. Мне только показалось, что он совершенно неподвижен и как будто в сильном напряжении. Я увидел, что трос действительно сильно натянут. Я вынырнул на поверхность и крикнул: "Амедео, давай воздух, воздух давай!"
Я снова нырнул, но едва добрался до конуса, как веревка ослабла, а я, Веско и аппарат начали быстро погружаться. "Маиале" буквально прыгнула вперед. Я безуспешно пытался дотянуться до поста управления, ведь мне приходилось постоянно пользоваться дыхательным аппаратом. Спуск продолжался с возрастающей скоростью. Я чувствовал сквозь гидрокостюм увеличивающееся давление и скоро стал испытывать странные ощущения. Перед глазами поплыли красные, желтые, синие светящиеся точки. Наверное, я погрузился уже ниже тридцати метров, а падение все не прекращалось. Я отпустил снаряд, когда понял, что еще немного, и я потеряю сознание. Чтобы увеличить свою плавучесть, я еще приоткрыл вентиль своего кислородного баллона и стал быстро подниматься. Наконец я вынырнул на поверхность, а еще через несколько секунд появился Веско. Мне показалось, что он смертельно устал и обессилел. Я поплыл ему на помощь. В это время Магро, обеспокоенный нашим долгим отсутствием, стал нас звать. Я приказал ему замолчать и присоединиться к нам. Мы освободились от дыхательных аппаратов и затопили их, предварительно убедившись, что наши гидрокостюмы наполнились кислородом через специальный штуцер.
Магро рассказал, что он привязал веревку морским двойным узлом к стойке ахтерштевня судна, но она оборвалась. Веско сказал, что он услышал мой крик, но ему не удалось подать воздух в балластную камеру торпеды. Мы поплыли к берегу. Плыли на спине, чтобы экономить силы и добрались до берега в 4 часа 15 мин.".
Третья попытка атаковать Гибралтар закончилась так же плачевно, как и две предыдущие. Было о чем подумать, и Боргезе с Тезеи усиленно этим занимаются в Серкио. Первая неудача была результатом плохой работы разведки (английской эскадры не оказалось на месте). Однако случай с Биринделли, потерпевшим аварию всего в 70 метрах от цели, и провал последней операции свидетельствовали о несовершенстве снарядов. Неужели начальники в министерских кабинетах понимают лучше изобретателей? Тезео Тезеи упрямо твердит, что его час еще придет, но когда он остается один за своим рабочим столом, его начинают одолевать сомнения. Он гонит их, стараясь вспоминать об испытаниях, когда его детище прекрасно работало. Тогда он оставляет свои чертежи и спускается на пляж, ждет, пока матросы спустят на воду последнюю из изготовленных торпед, и без устали заставляет свой снаряд совершать самые рискованные маневры. Он верит в свое изобретение, как и его командир Валерио Боргезе.
"Слабые результаты, - говорил Боргезе, - не должны рассматриваться как провал. Это только неудачный опыт. Его необходимо проанализировать и извлечь из него уроки, которые дадут нам возможность прийти к полной победе в следующий раз.
Действительно, если посмотреть под этим углом зрения, последняя операция послужила хорошей тренировкой в боевых условиях для экипажей. Все остались живы. При этом был найден новый способ доставки пилотов к цели через "Фулгор". Организация этого маршрута итальянскими секретными службами в Испании была так хорошо отлажена, что въезд и пребывание в этой стране до операции, прием на берегу после акции, переезд в Севилью на машине и возвращение в Италию самолетами итальянской кампании L.A.T.I. не оставляли никаких следов и не вызывали подозрений ни у испанских властей, ни у англичан. С другой стороны, англичане до сих пор не подозревали, какая опасность нависает над ними с 26 мая, и операция могла быть повторена с высокими шансами на успех, с использованием фактора внезапности.
Наконец получено новое подтверждение тому факту, что можно было полностью рассчитывать на "Шире", ее командира и экипаж для выполнения любого задания, каким бы опасным оно ни было, как с военной точки зрения, так и с навигационной.
Ничего еще не потеряно и в будущее можно смотреть спокойно и с уверенностью".
Решено было продолжить операции. На этот раз главной целью становится Мальта.
Глава 8
Никто лучше сэра Уинстона Черчилля не определил роль Мальты в этот решающий период войны на Средиземном море:
"Никогда взаимосвязь Мальты и операций в пустыне не была более очевидна, чем в 1942 году. Героическая оборона острова стала стержнем в долгой борьбе за сохранение наших позиций в Египте и на Ближнем Востоке. Победы и поражения нанизывались на одну нить и часто зависели от ритма, в котором осуществлялось снабжение воюющих сторон по морю. Для нас снабжение выливалось в долгое путешествие вокруг мыса Доброй Надежды, со всеми вытекающими из этого опасностями подводной войны и требовало громадного тоннажа первоклассных кораблей. Врагу же надо было всего лишь за два-три дня пересечь Средиземное море. Для этого достаточно было ограниченного количества небольших судов. Но укрепленный остров Мальта стоял поперек пути из Европы в Триполи".
Германия попыталась тогда нейтрализовать и изолировать "остров-авианосец" систематическими воздушными налетами Люфтваффе. Чтобы спасти Мальту, флот ее величества бросает на ее защиту все свои силы и несет тяжелые потери.
Великобритания овладела Мальтой в 1800 году. Но почти полтора столетия "остров Кавалеров", который в свое время был одним из передовых бастионов христианства в борьбе с исламом, играл второстепенную стратегическую роль. Но после постройки Суэцкого канала он становится важным звеном в цепи новых баз, связывавшим через Гибралтар, Александрию и Аден метрополию с владениями империи в Индии.
Накануне войны эта его роль, казалось, не вызывала беспокойства у итальянского командования. Конечно, в штабах понимали важность расположения Мальты. При подготовке к войне планировалось организовать снабжение войск в Ливии быстроходными кораблями, а английские базы на острове нейтрализовать массированными воздушными бомбардировками, или, что еще лучше, оккупацией Мальты. Но к 1940 году, как мы уже видели, ни один конкретный план не был подготовлен. Англичане, со своей стороны, преувеличивали сложности для поддержки своих позиций на Мальте в случае войны с Италией. В генеральном штабе считали, что остров невозможно удержать, и готовились к эвакуации войск в Гибралтар. В 1940 году потребовалась вся энергия Черчилля, чтобы не допустить добровольного ухода Англии из восточного Средиземноморья и усилить английскую группировку на Мальте. Это мужественное решение, принятое в момент, когда Англия осталась практически одна продолжать войну, окажет решающее влияние на исход войны в Средиземном море.
Британский флот выиграл спор в пользу Черчилля. За несколько месяцев Мальта стала стратегическим пунктом первостепенного значения. Это тем более замечательно, что в результате политики разоружения, проводившейся между двумя войнами, оборона острова оказалась в крайне убогом состоянии. Там почти не было войск и имелась очень слабая система ПВО. В военно-морской базе насчитывалось только 12 торпедных катеров и 7 больших подводных лодок, плохо приспособленных к ведению боевых действий в Средиземном море. Короче, все предстояло делать заново.
Чтобы усилить военный потенциал острова, королевский флот приступил с начала 1940 года к реализации дерзкой программы. На Мальте появились первые группы "Харрикейнов", базировавшихся на авианосцах "Фариус" и "Арк Ройал".
Быстроходные транспортные суда типа "Бреконшир" и подводные лодки обеспечивали снабжение острова продуктами питания и боеприпасами. Для переброски подкреплений были организованы хорошо защищенные конвои, которые до июня 1941 года выходили из Александрии. Но после победы Роммеля на Крите конвои были вынуждены покинуть маршрут, который моряки прозвали "бомбовой аллеей", и переориентироваться на Гибралтар. Конвои сопровождались силами эскадры, базировавшейся там. Именно задача уничтожения этих сил была поставлена перед Валерио Боргезе и его людьми-торпедами в операциях против Гибралтара.
В конце концов к середине весны 1941 года Мальта уже обладала значительной оборонительной мощью. На острове базировалась 10-я флотилия подводных лодок, кроме истребителей воздушные силы имели на вооружении 7 бомбардировщиков "Мериленд" и 32 "Блэнхейм", которые могли использоваться днем, а также 15 "Велингтонов" и 12 "Свордфиш", способных атаковать ночью корабли врага бомбами и торпедами, с помощью осветительных ракет.
Итальянцам, несмотря на непрерывные налеты их авиации и помощь немцев, не удалось подорвать этот мощный кулак, нависший как дамоклов меч над их головами в самом сердце Средиземного моря.
И снова генеральный штаб предлагает флоту - вытащить на свет свое секретное оружие - Децима МАС.
Победный итог операции в Суде оказал решающее влияние на это решение. Тезео Тезеи, который был с самого начала войны горячим сторонником атаки против Мальты, казалось, охватило какое-то мистическое возбуждение. Он признается Валерио Боргезе:
- Теперь я рассматриваю "маиали", скорее, как моральное оружие, чем средство нанесения врагу тяжелых материальных потерь. Пусть весь мир узнает, что у Италии есть возможность наносить по Мальте дерзкие удары. Будут потоплены корабли или нет, не так уж и важно. Главное, чтобы мы знали, что способны взрываться с нашими снарядами на глазах у врага. Мы укажем нашим сыновьям и будущим поколениям идеал для подражания, путь, который ведет к победе.
- А не думаешь ли ты, что есть и другие средства достижения тех же целей? - спрашивает его Боргезе.
- Нет, Валерио, нет. Наш народ недостаточно участвует в этой войне. Он не чувствует ее. Необходимо представить доказательство великого мужества, чтобы люди могли, может быть, когда придет их очередь, положить свою жизнь, выполняя приказ.
- Может, ты и прав, - отвечает ему принц с ноткой сомнения в голосе и прекращает разговор.
25 апреля 1941 года под патронажем адмирала Де Куртена начинается разработка нового плана действий. Командир Моккагатта полностью погрузился в это дело, отдавая ему все аналитические способности своего ума. После многочисленных телефонных переговоров с Римом, с вышестоящими начальниками, становится ясно, что в штабных кабинетах не очень рассчитывают на него. Моккагатта пишет 10 мая в своем дневнике:
"Сегодня я подготовил план операции против Мальты, но вечером у меня сложилось впечатление, что его превосходительство адмирал Кампиони (заместитель начальника генерального штаба) не очень убежден в своевременности этой операции. Я получу ответ только завтра, но это моя постоянная головная боль".
22 мая он пишет:
"Утром 20 мая я был принят заместителем, но он не утвердил план операции против Мальты. Я предложил ему провести перед операцией предварительную разведку двумя катерами, но он распорядился возобновить усиленные испытания и затем доложить ему. И только удостоверившись, что операция будет возможна, он оставляет за собой право принять определенное решение... Здесь, в Аугусте, все полны энтузиазма и стремятся в бой любой ценой. Но нужно действовать с достаточными основаниями, и при подготовке должны быть учтены мельчайшие детали".
Предприятие предстояло крайне трудное и деликатное. Уже проведенные операции в Гибралтаре и особенно в Суде вызвали тревогу у англичан, и они изыскивали все возможные средства для защиты от новой опасности, появившейся в водах Средиземного моря.
С другой стороны, надо было предвидеть, что заграждения и препятствия, закрывавшие входы в порты с 1938 года (после чехословацкого кризиса) и усиленные после 10 июня 1940 года, будут еще более усовершенствованы, а у итальянцев, как это ни покажется удивительным, не было на всем острове ни одного источника информации. Единственными доступными средствами были данные аэрофотосъемки, из которых, конечно, нельзя было узнать устройство охранной сигнализации с желаемой точностью.
Наконец у самого острова трудное для действий побережье. Берега высокие, с отвесными скалами. Единственный большой порт Ла-Валетта имеет великолепный естественный рейд, еще более обустроенный человеком. Море проникает прямо в середину острова. Бухточки, заливчики, бассейны следуют один за другим на протяжении многих километров с двух сторон естественного полуострова, на котором построен город, и разделяющего водное пространство на две части: Большой порт - с одной стороны, и бухту Марса-Мушетто - с другой. Подступы к Ла-Валетте непросто рассмотреть даже днем, тем более ночью, они надежно прикрыты прибрежными скалами, перекрывающими вид с моря.