Страница:
- Атакуем танкер. Так, я думаю, мы причиним больше ущерба из-за разлившейся нефти.
Магро в знак согласия кивает головой.
И вот "маиале" с легким скрежетом прислоняется к корпусу судна. Магро закрепляет заряд. Визинтини определяет направление отхода, и пилоты удаляются от корабля. Снова они пересекают три троса у входа в порт. В дальнейшем плавание продолжается без происшествий, и вскоре их ноги касаются земли. Начинает светать. Оба направляются в условленное место, где их ждут друзья. В 8 час. 43 мин. мощный взрыв раскалывает пополам танкер "Данди Дэйл" водоизмещением 16 000 тонн, и он тонет в порту Гибралтара. Еще один небольшой нефтевоз, пришвартованный к нему, тоже отправляется на дно. Правда, последствий, на которые рассчитывал Визинтини, не было, но все равно результат замечательный. Он первый, кто потопил английский корабль прямо в порту Гибралтара.
Остальные экипажи поздравляют его с легким привкусом разочарования. Самим им удалось отправить на дно: Веско и Дзодзолли - английский танкер "Фиона Шелл" (2500 т), Каталано и Джаннони - вооруженный пароход "Дархам" (10 300 т).
После стольких разочарований моряки Децима МАС, ведомые Боргезе, наконец добиваются результата. Не такого, конечно, блестящего, на какой рассчитывали, но тем не менее ощутимого. Это отмечает и Валерио Боргезе в Серкио, встречая шестерых пилотов, хотя еще накануне он был во власти обычного для него холодного гнева. Причиной послужила публикация в информационном бюллетене победной реляции, совершенно ошеломляющего содержания, от которой Супермарина не смогла удержаться. Там можно было прочитать:
"Коммюнике № 476 генерального штаба.
Штурмовые снаряды итальянского королевского флота проникли на рейд и во внутренний порт города-крепости Гибралтара. Они потопили один танкер водоизмещением 10 000 тонн, один танкер 6000 тонн, сухогруз в 6000 тонн с грузом боеприпасов и еще один транспорт в 12 000 тонн с военным снаряжением".
"Идиоты! - взорвался Боргезе, прочитав это сообщение. - Раньше они считали, что мы не можем причинить вреда даже рыболовной шхуне. А теперь они звонят мне, не заботясь даже о предосторожностях для сохранения секретности, и требуют проведения новых операций. Они там не понимают, что после того как они раструбили о нас на весь мир, англичане усилят меры безопасности? Благодаря этой глупости в Гибралтаре отбросят все другие версии и поймут, что ответственны за нападение управляемые торпеды".
Так оно и происходит. Один из офицеров британской разведки напишет сразу после войны:
"Мы тогда узнали, что "Шире", которой командовал принц Валерио Боргезе, доставила три управляемых подводных снаряда с командами для атаки английских военных кораблей в Гибралтаре. Это было началом борьбы, которая в подводном безмолвии залива будет продолжаться много месяцев. Угроза их скрытных атак постоянно висела над нами и потребовала десятков тысяч часов неусыпного наблюдения со стороны флота и армии. Каждая атака итальянских людей-торпед требовала столько мужества и такого напряжения физических и моральных сил от нападавших, что это не может не вызывать уважения моряков всего мира".
Чтобы успокоить Боргезе и положить конец его гневным выступлениям, главный штаб флота представляет людей Децима МАС, участвовавших в операции, к наградам. Визинтини, Веско, Каталано, Магро, Дзодзолли и Джаннони получают серебряную медаль воинской доблести. Весь экипаж "Шире", без исключения, также был награжден. Боргезе досрочно присваивается звание фрегат-капитана за заслуги в боевых действиях. Характеристика на него гласит:
"Командир подводной лодки, предназначенной для выполнения специальных операций, он три раза участвовал в наиболее опасных заданиях по транспортировке штурмовых средств к цели, показав абсолютное пренебрежение опасностью и проявив исключительную волю к победе.
Возглавив подразделение штурмовых снарядов, он смог компетентно и тщательно подготовить людей и материальные средства, которым в ходе третьей операции удалось успешно атаковать три корабля врага, серьезно повредив один и потопив два других.
Во время этих походов он всегда приводил лодку и экипаж на базу без потерь, несмотря на преследование противника и плавание на предельных глубинах и на границе человеческих возможностей. Может служить примером командира-организатора".
Его принимает сам король. Первый вопрос монарха удивил Боргезе:
- Где вы тренируетесь?
- В водах Серкио, сир, рядом с вашими владениями в Сан-Россоре.
- А я ничего не знал. Вы действительно умеете хранить секреты. Может, как исключение, вы приоткроете для меня покров тайны над Серкио, чтобы я мог встретиться с вашими мужественными людьми и понаблюдать за их тренировками?
- Конечно, ваше высочество, - ответил Боргезе и добавил: - Но я попросил бы вас не затягивать визит.
Через некоторое время король на самом деле пересекает Серкио на весельной лодке и в гражданском костюме, сопровождаемый одним человеком, предстает перед моряками Децима МАС для личного знакомства. Злость на Супермарина забыта.
Пожав каждому руку и оставив морякам на память кабана из своих владений, он обращается к Валерио Боргезе:
- Какова ваша следующая цель, командир?
- Александрия, сир. Именно там мы собираемся нанести решающий удар по британскому флоту.
Глава 10
Александрия, 19 декабря 1941 года, 4 часа 10 минут утра.
Адмирал Канингхэм сидит в комфортабельном кресле и дегустирует свою первую утреннюю чашку кофе. Но не чувствует его горького вкуса. "Как это им удалось? - в который раз спрашивает он себя. - Какой из моих кораблей будет следующим? Как скоро сможет Англия оправиться, если подготовленный смертельный удар будет нанесен?"
Он также думает о себе, осторожно поглаживая ручку кресла, непроизвольно стараясь избегать резких движений. Прошло уже десять минут с того момента, как его разбудили, в его голове засела мысль, что его кресло покоится на пороховой бочке, которая может в любую секунду взлететь на воздух.
Пока Канингхэм предается размышлениям в адмиральской каюте флагманского броненосца "Куин Элизабет", на борту линкора, казалось, воцарился хаос. Полуодетые матросы, некоторые в одном нижнем белье, снуют во всех направлениях. Наскоро одетые офицеры и унтер-офицеры отдают приказания, затем, замечая, что они не имеют никакого смысла, меняют их на другие. Взбешенный командир корабля меряет шагами коридор перед дверью адмиральской каюты, ожидая, не появится ли хоть какая-нибудь ясность.
На некотором расстоянии от флагмана, ближе к выходу из порта Александрии, стоит на якоре другой линкор, "Вальянт", одна из жемчужин британского флота. Это на нем первом была поднята тревога и теперь его командир, сэр Чарльз Морган, еще более раздосадован, чем адмирал Канингхэм. Полчаса назад часовой на носовом трапе, в очередной раз зевнув от скуки, наклонился за борт, чтобы предаться своему любимому занятию: выбрав какую-нибудь цель на воде, плевать в нее сверху. Внезапно во рту у него пересохло. Не померещилось ли ему? Он протер глаза. Нет, он хорошо различал человека, плывущего в десятке метров от борта линкора и направлявшегося к его носовой части. Часовой закричал: "Стой! Стой!" На крик прибежали еще несколько матросов и тоже заметили ночного пловца. Один из них открыл огонь из автомата по силуэту, который уже доплыл до форштевня и вскоре скрылся за ним. Зажгли прожектора, объявили общую тревогу и спустили на воду катер с вооруженными матросами. Они быстро нашли у корпуса линкора и подняли на борт двух человек в черных от мазута резиновых костюмах. На палубе их встретил командир "Вальянта", и посыпались вопросы: "Кто вы? Откуда вы? Зачем здесь?"
Один из пленников, молодой человек с голубыми глазами и светлыми вьющимися волосами, ответил: "Я лейтенант итальянского флота Луиджи Дюран де ла Пенне. Ничего больше я вам не скажу".
Его спутник повторил, как хорошо заученный урок:
- Я старший матрос-водолаз итальянского королевского флота Бьянки. Больше мне нечего вам сказать.
Морган сразу понял, с кем имеет дело и какому риску подвергается его корабль. Он сообщил о происшествии адмиралу Канингхэму и командирам других кораблей, стоящих в порту. С того времени ситуация не прояснилась. Сначала де ла Пенне и Бьянки были переправлены на берег, затем их снова вернули на "Вальянт".
Допрос продолжается уже почти полчаса.
- Где вы закрепили мину? - в который раз спрашивает Морган.
Де ла Пенне и Бьянки молчат. Только время от времени повторяют свои звания и имена.
У Моргана кончается терпение.
- Раз вы не желаете говорить, - почти кричит он, - я велю отвести вас в трюм и закрыть около пороховых погребов. При взрыве вы погибнете первыми.
Де ла Пенне стискивает зубы, чтобы унять охвативший его страх: заряд его "маиале" находится точно под бункером со снарядами. Но он молчит.
В тесном помещении, на самом дне линкора, он со связанными руками ждет. Считает секунды. Часы у него отобрали при обыске. Время тянется медленно. Периодически к нему спускаются Морган или его помощник, сэр Патрик Уолл, и задают один и тот же вопрос:
- Где мина?
Де ла Пенне не делает даже усилий поднять свои голубые глаза на англичан. Он продолжает считать. Внезапно он вскакивает и зовет матроса, охранявшего его:
- Передайте командиру, что я хочу с ним говорить.
Морган ждет его на мостике.
- Командир, - говорит ему молодой итальянский офицер, - ваш корабль взорвется через четверть часа. У вас еще есть время эвакуировать людей.
- Где мина?
Де ла Пенне опускает глаза и не отвечает.
- Отведите его обратно к погребам! - завопил взбешенный англичанин.
Вернувшись в каюту, которая, как он считает, станет его могилой, он подходит к Бьянки.
- Молись, - говорит он ему, - на этот раз мы откроем свой счет.
Триста килограммов взрывчатки висели у них почти под ногами - и никакой возможности защититься не было. Никакой. Шансы на спасение в этих условиях были равны нулю. Он молится, отбросив все мысли, чтобы не броситься к врагам с криком: "Она там, прямо под нами!"
И вдруг взрыв. Де ла Пенне вспоминал потом:
"Я чудом выбрался из каюты невредимым и оказался под открытым небом. Корабль тонул. Я добрался до носовой части. Командир Морган, который, естественно, не покинул свой корабль, был там же. Я сел рядом с ним, он не произнес ни слова. Я стал смотреть на "Куин Элизабет", освещенную первыми лучами восходящего солнца. Это было очень красиво. Любуясь кораблем, я надеялся, что второму экипажу, Марчелье и Шергату, также удалось сделать свое дело. Я видел, что матросы на его палубе смотрят на нас. Вдруг линкор подпрыгнул. Это было впечатляющее зрелище. Тридцатипятитысячетонный корабль поднялся на метр над водой и снова рухнул вниз".
Через несколько секунд наступает очередь танкера "Салона" отправляться на дно. Три экипажа управляемых торпед полностью выполнили поставленную задачу. Как им на этот раз удалось добиться такого великолепного результата?
За десять часов до этого, как обычно, "Шире" Валерио Боргезе как угорь проскользнула между скал и мягко легла на желтый песок залива Александрии. Четыре дня до этого под завывание ледяного ветра она покинула остров Леро в Эгейском море, перед тем совершив шестидневный переход из Специи.
Это была идея нового командира Децима МАС, фрегат-капитана Эрнесто Форцы, - использовать передовую промежуточную базу при проведении операций. Они с Боргезе начали плодотворно сотрудничать, и план атаки Александрии был плодом их совместных усилий.
Экипажи управляемых торпед прибыли на Леро из Италии самолетом. В их состав входили: де ла Пенне, Бьянки, Марчелья, Шергат, Мартеллотта и Марино.
"Шире", несмотря на постоянное участие в операциях против английских баз и длительные плавания, находилась в прекрасном состоянии. Ее экипаж, после уже ставшего привычным комфортабельного отдыха в Валь-Гардене, чувствовал себя в хорошей форме.
Во второй половине дня 17 декабря подводная лодка подошла на глубине 100 метров к внешней границе минного поля. На борту царила атмосфера уверенности и беззаботности, родившаяся из подсознательного ощущения, что если операцией командует Боргезе, то она пройдет под счастливой звездой.
"Шире" вслепую не спеша и непринужденно пробиралась между минами. В отсеках было тихо. Никто не разговаривал и почти не двигался. Моряки даже разулись. Казалось, что и электромоторы старались работать, издавая едва слышимое жужжание. Боргезе отдавал распоряжения жестами или одним взглядом глаз. Лишь капли конденсата падали время от времени с потолка с шумом, казавшимся громовым.
Пилоты были спокойны и отдыхали, стараясь не тратить зря энергию. Дюран де ла Пенне, высокий блондин с вьющимися волосами, все время лежал на койке, он спал. Но и во сне его рука периодически тянулась к коробке на столике, вытаскивала из нее кусочек печенья и без промаха отправляла в рот. После чего он, совершенно счастливый, поворачивался на другой бок и продолжал спать. Мартеллотта, лежавший на соседней койке, также выглядел очень довольным. "Pace et bene!" - этот свой девиз он повторял поминутно. Марчелья, невозмутимый, почти величественный гигант, читал, редко можно было услышать звук его серьезного голоса. Бьянки, Шергат и Марино прерывали свой отдых только для того, чтобы хорошенько подкрепиться.
Доктор Скапарелли каждый день подвергал всех пловцов строгому медицинскому осмотру. В день атаки они должны были оказаться в наилучшем физическом состоянии.
18 декабря "Шире" уже около самого побережья Египта. Боргезе ведет ее, почти касаясь дна. Она крадется как бесшумный и невидимый танк, постоянно контролируя свой путь по изменениям глубины. В 18 час. 40 мин. подлодка - в намеченной точке, в полутора милях от северного мола торгового порта Александрии, на глубине 15 метров.
Боргезе осторожно приподнял перископ. Море пустынно, вдали прямо по курсу вырисовывалась темная линия берега. В 20 часов пилоты начали готовиться к выходу, к этому времени лодка переместилась еще южнее. Через час все готово. Командир поднимает перископ и удостоверяется, что ночь совершенно темна и нет никаких препятствий. Он отдает приказ всплыть, ровно настолько, чтобы можно было открыть люк и покинуть лодку через рубку. Погода идеальная: черная непроницаемая ночь, спокойное море, безмятежное небо. Боргезе убедился, что находится в нескольких метрах от намеченной точки. Это был исключительно хороший результат после шестнадцати часов слепого плавания. Потом прошла прощальная церемония. Ни напутственных слов, ни объятий.
- Командир, - попросили моряки, - дайте нам вашего счастливого пинка.
"И после этого странного ритуала, в который я вкладывал всю свою душу, я отпустил их", - рассказывал потом Боргезе.
Де ла Пенне, Марчелья, Мартеллотта, их напарники и резервный экипаж Скапарелли-Фельтринелли остались стоять на палубе, держась за поручни. Лодка погрузилась и легла на грунт.
В центральном посту все спокойно. Боргезе услышал условный сигнал три удара в люк, означавший, что экипажи торпед отправляются в путь. Выждав немного, он приказал продуть балластные цистерны, чтобы забрать резервный экипаж в лодку.
"Шире" всплыла.
Фельтринелли стоял на мостике, обхватив руками поперек обмякшее тело врача, как куклу, одетую в скафандр. У Боргезе не было времени расспрашивать о случившемся.
- Мертв? - только спросил он.
- Не думаю, - ответил Фельтринелли, - я потерял его из виду перед самой продувкой балласта. Может, еще удастся его спасти.
- Положите его на мою койку, - сказал Боргезе уходя.
Фельтринелли не составило труда восстановить картину происшествия. Она врезалась в его память и стояла перед глазами. Помогая Скапарелли открывать крышку транспортного цилиндра с третьим "маиале", он вдруг увидел, что доктор откинулся назад и уплыл за ограждения. Шаря руками в темноте и светя по сторонам фонариком, Фельтринелли бросился на поиски своего напарника. Он поплыл вдоль корпуса лодки и нашел его тело, нога доктора зацепилась за крышку торпедного аппарата.
Пока фельдшер занимался доктором Скапарелли, "Шире" скользила назад, чтобы обойти минные поля. Боргезе чувствовал удовлетворение, его участие в операции почти закончилось, но интуиция подсказывала ему, что на этот раз их ждет удача. Удалившись на шесть-семь миль, в 23 часа 35 мин. подводная лодка всплыла. Ночь спокойна. Маяк Раз-Эль-Тин работал в обычном режиме. Темноту прорезывали белые вспышки его фонаря. "Шире" снова погрузилась и взяла обратный курс на Италию.
"Эх! - мечтал Боргезе, как всегда жаждущий славы и деятельности, - мне бы побольше торпед! Сколько времени зря тратится на эти долгие переходы".
Торпеде, что влекла к Александрии экипаж де ла Пенны, оставалось проплыть всего около семисот метров до входа в порт. В голове молодого лейтенанта пронеслось, что впереди еще восемь часов темноты, и этого будет достаточно для хорошего выполнения работы.
В 21 час 15 мин. он всплыл на поверхность. Вслед за ним поднялись и другие экипажи. Они оказались немного левее фарватера, но линия противоторпедных заграждений уже пройдена без особых затруднений. Де ла Пенне огляделся. Темное пятно впереди оказалось сторожевым кораблем, который каждые три минуты пересекал фарватер, сбрасывая по пути глубинные бомбы. Позади, в открытом море, три контрминоносца готовились войти в порт.
- Мы пройдем вместе с ними, - произнес де ла Пенне. - Сеть, блокирующая проход в порт, будет убрана.
В строгом порядке, как на параде - английский корабль, итальянская управляемая торпеда, англичанин, итальянец - англичанин, итальянец, колонна проникла во внутреннюю акваторию порта.
- Думаю, они нас не заметили, - сказал де ла Пенне. - Они, наверное, довольны, что вернулись домой, и, кроме того, они слишком заняты подготовкой к швартовке.
Так и произошло.
Дюран де ла Пенне предоставил своим людям свободу маневра для атаки целей. У каждого она была своя: Марчелья и Шергат должны были заняться "Куин Элизабет", Мартеллотта и Марино - атаковать танкер, самому де ла Пенне вместе с Бьянки предстояло заминировать "Вальянт".
Обогнув группу французских пароходов, стоявших в порту, де ла Пенне увидел огромную черную массу "Вальянта". Он направился к кораблю. По пути наткнулся на противоторпедную сеть и преодолел ее. И вот он всего в тридцати метрах от броненосца. Время 2 часа 19 мин. С легким стуком "маиале" касается его корпуса. Затем, выполняя маневр погружения, "маиале" приняла балласт и спикировала на глубину 17 метров. Де ла Пенне, выровняв аппарат, оглянулся и обнаружил, что потерял напарника. Он всплыл на поверхность, надеясь его там найти, но безрезультатно. К счастью, на борту линкора все оставалось спокойно. Оставив Бьянки на произвол судьбы, он вернулся на дно и попытался запустить двигатель своей торпеды. Мотор больше не работал, кусок стального троса обмотался вокруг оси винта.
Что делать? Один на дне, с неподвижным аппаратом всего в нескольких метрах от цели, де ла Пенне попытался совершить единственно возможный в его положении маневр: подтащить на руках свой снаряд к днищу корабля. Собрав все свои силы, обливаясь потом и задыхаясь, он начал тянуть свою торпеду. Стекло его маски запотело, он выпускал столько пузырей воздуха, что почти не видел показаний компаса. Ему не хватало воздуха, кончались силы, но он медленно продвигался вперед. Он уже слышал шумы внутри корпуса корабля, в частности, работу вспомогательного насоса, по нему он и ориентировался. После сорока минут нечеловеческих усилий, выигрывая по несколько сантиметров с каждым толчком, он наконец уткнулся головой в днище броненосца. Силы были на исходе, последние ушли у него на то, чтобы взвести взрыватель. Скрупулезно выполняя предписания Боргезе, он установил его с таким расчетом, чтобы взрыв произошел в 6 часов. Затем позволил себе подняться на поверхность.
В этот момент он и увидел Бьянки, в полуобморочном состоянии вцепившегося в буй.
Два других экипажа также выполнили свои задания. Им не мешали никакие неисправности, и они действовали как на тренировке.
Все шестеро, после возвращения из плена, будут награждены золотыми медалями за воинскую доблесть.
Де ла Пенне станет пленником - игра судьбы - самого сэра Чарлза Моргана, командира "Вальянта", вскоре ставшего адмиралом и командующим морскими силами Англии в Средиземном море!
8 января 1942 года Супермарина сообщает об операции в коммюнике № 585 следующее:
"В ночь на 18 декабря 1941 года штурмовые снаряды королевского флота проникли в порт Александрии и атаковали два стоявших там на якоре английских линейных корабля. Мы только что получили подтверждение, что один из двух линкоров, "Вальянт", серьезно поврежден и поставлен на ремонт в док, где находится и сейчас".
В коммюнике № 586 от 9 января 1942 года появляется дополнительное сообщение:
"В результате атаки с применением штурмовых снарядов королевского флота на порт Александрии, о которой было сообщено вчера, по новым, абсолютно достоверным данным, кроме броненосца "Вальянт" был также поврежден броненосец "Бархэм".
Потеря "Вальянта" и "Куин Элизабет", вслед за авианосцем "Арк Ройал" и линкором "Бархэм", потопленными 13 и 25 ноября немецкими подводными лодками, нанесла очень серьезный удар по британскому флоту. Последствия этого были устранены только спустя много времени и то только с помощью американцев.
Первый и единственный раз за всю войну стратегическая ситуация на средиземноморском театре военных действий кардинально изменилась. Итальянский флот получил подавляющее превосходство на море. И как следствие, снабжение итало-германских войск в Африке значительно улучшилось, что позволило Роммелю возобновить наступательные операции и овладеть за первые два месяца 1942 года обширными территориями.
"Но можно было достичь большего, - уверен Валерио Боргезе, - наше преимущество на море было таково в тот момент, что появилась возможность попытаться нанести прямой удар по Египту, который оставался стержневым пунктом в войне на Средиземном море. Десант, высаженный под прикрытием всего итальянского флота (имевшего шесть броненосцев, в то время как англичане не могли противопоставить ни одного), имел значительный шанс на успех и мог проникнуть прямо в Египет, обойдя таким образом трудности, с которыми мы сражались столько месяцев - необходимость пересекать пустыню и слишком длинные пути снабжения".
Принц пытается убедить в этом своих коллег из штаба флота, но напрасно. Разочарованный, хотя, будучи реалистом, на многое и не рассчитывал, он пишет:
"Ответственность за эту упущенную возможность лежит на совести наших штабных с их континентальным менталитетом. Ведение войны было возложено на Бадольо, который сформировался в рамках старой военной школы, проповедовавшей траншейную войну. А решения должны принимать люди с широкими взглядами, способные вести войну морскую и колониальную, на которую толкает нас геополитическое положение Италии".
Победа, одержанная в Александрии Валерио Боргезе и его людьми, не была использована до конца, и месяц за месяцем положение наземных войск и флота Италии снова ухудшается.
Если итальянские стратеги не смогли разглядеть важность этой победы, то Черчилль полностью понял опасность, нависшую над его войсками. В речи, произнесенной в Палате общин на секретном закрытом заседании 23 апреля 1942 года, он заявляет:
"Потеряв авианосец "Арк Ройал", линкоры "Бархэм", "Рипалс" и "Принц Уэльский", мы должны ожидать и других ударов. На рассвете 19 декабря прошлого года в порту Александрии были обнаружены шестеро итальянских пловцов-подводников в автономных скафандрах. До этого были предприняты строгие меры для защиты портов и баз от различного типа людей-торпед и одноместных подводных лодок. Не только были установлены дополнительные заграждения, но и регулярно забрасываются глубинными бомбами фарватеры.
Несмотря на принятые меры, этим людям удалось проникнуть в порт. Их мины взорвались под днищами линкоров "Вальянт" и "Куин Элизабет". Итальянцы проявили исключительную смелость и изобретательность. В корпусах кораблей были пробиты огромные бреши, и они на многие месяцы вышли из строя. Один из них скоро будет отремонтирован и вернется в строй. Другой все еще стоит в плавучем доке Александрии и представляет собой прекрасную мишень для вражеских самолетов.
Сейчас у нас на Средиземном море не осталось ни одного линейного корабля. "Бархэм" затонул, а "Вальянт" и "Куин Элизабет" в совершенно небоеспособном состоянии.
Итальянский же флот все еще имеет четыре или пять броненосцев, некоторые вполне современные, типа "Литторио", хотя и много раз ремонтированные, другие старые, но прошедшие модернизацию... Для защиты с моря дельты Нила мы имеем несколько подводных лодок, контр-миноносцев, а также небольшое количество крейсеров, плюс, конечно, наша авиация, базирующаяся на берегу. Поэтому настоятельно необходимо срочно перебросить часть наших авианосцев и самолетов с восточного побережья Англии в Средиземное море, к берегам Африки".
Магро в знак согласия кивает головой.
И вот "маиале" с легким скрежетом прислоняется к корпусу судна. Магро закрепляет заряд. Визинтини определяет направление отхода, и пилоты удаляются от корабля. Снова они пересекают три троса у входа в порт. В дальнейшем плавание продолжается без происшествий, и вскоре их ноги касаются земли. Начинает светать. Оба направляются в условленное место, где их ждут друзья. В 8 час. 43 мин. мощный взрыв раскалывает пополам танкер "Данди Дэйл" водоизмещением 16 000 тонн, и он тонет в порту Гибралтара. Еще один небольшой нефтевоз, пришвартованный к нему, тоже отправляется на дно. Правда, последствий, на которые рассчитывал Визинтини, не было, но все равно результат замечательный. Он первый, кто потопил английский корабль прямо в порту Гибралтара.
Остальные экипажи поздравляют его с легким привкусом разочарования. Самим им удалось отправить на дно: Веско и Дзодзолли - английский танкер "Фиона Шелл" (2500 т), Каталано и Джаннони - вооруженный пароход "Дархам" (10 300 т).
После стольких разочарований моряки Децима МАС, ведомые Боргезе, наконец добиваются результата. Не такого, конечно, блестящего, на какой рассчитывали, но тем не менее ощутимого. Это отмечает и Валерио Боргезе в Серкио, встречая шестерых пилотов, хотя еще накануне он был во власти обычного для него холодного гнева. Причиной послужила публикация в информационном бюллетене победной реляции, совершенно ошеломляющего содержания, от которой Супермарина не смогла удержаться. Там можно было прочитать:
"Коммюнике № 476 генерального штаба.
Штурмовые снаряды итальянского королевского флота проникли на рейд и во внутренний порт города-крепости Гибралтара. Они потопили один танкер водоизмещением 10 000 тонн, один танкер 6000 тонн, сухогруз в 6000 тонн с грузом боеприпасов и еще один транспорт в 12 000 тонн с военным снаряжением".
"Идиоты! - взорвался Боргезе, прочитав это сообщение. - Раньше они считали, что мы не можем причинить вреда даже рыболовной шхуне. А теперь они звонят мне, не заботясь даже о предосторожностях для сохранения секретности, и требуют проведения новых операций. Они там не понимают, что после того как они раструбили о нас на весь мир, англичане усилят меры безопасности? Благодаря этой глупости в Гибралтаре отбросят все другие версии и поймут, что ответственны за нападение управляемые торпеды".
Так оно и происходит. Один из офицеров британской разведки напишет сразу после войны:
"Мы тогда узнали, что "Шире", которой командовал принц Валерио Боргезе, доставила три управляемых подводных снаряда с командами для атаки английских военных кораблей в Гибралтаре. Это было началом борьбы, которая в подводном безмолвии залива будет продолжаться много месяцев. Угроза их скрытных атак постоянно висела над нами и потребовала десятков тысяч часов неусыпного наблюдения со стороны флота и армии. Каждая атака итальянских людей-торпед требовала столько мужества и такого напряжения физических и моральных сил от нападавших, что это не может не вызывать уважения моряков всего мира".
Чтобы успокоить Боргезе и положить конец его гневным выступлениям, главный штаб флота представляет людей Децима МАС, участвовавших в операции, к наградам. Визинтини, Веско, Каталано, Магро, Дзодзолли и Джаннони получают серебряную медаль воинской доблести. Весь экипаж "Шире", без исключения, также был награжден. Боргезе досрочно присваивается звание фрегат-капитана за заслуги в боевых действиях. Характеристика на него гласит:
"Командир подводной лодки, предназначенной для выполнения специальных операций, он три раза участвовал в наиболее опасных заданиях по транспортировке штурмовых средств к цели, показав абсолютное пренебрежение опасностью и проявив исключительную волю к победе.
Возглавив подразделение штурмовых снарядов, он смог компетентно и тщательно подготовить людей и материальные средства, которым в ходе третьей операции удалось успешно атаковать три корабля врага, серьезно повредив один и потопив два других.
Во время этих походов он всегда приводил лодку и экипаж на базу без потерь, несмотря на преследование противника и плавание на предельных глубинах и на границе человеческих возможностей. Может служить примером командира-организатора".
Его принимает сам король. Первый вопрос монарха удивил Боргезе:
- Где вы тренируетесь?
- В водах Серкио, сир, рядом с вашими владениями в Сан-Россоре.
- А я ничего не знал. Вы действительно умеете хранить секреты. Может, как исключение, вы приоткроете для меня покров тайны над Серкио, чтобы я мог встретиться с вашими мужественными людьми и понаблюдать за их тренировками?
- Конечно, ваше высочество, - ответил Боргезе и добавил: - Но я попросил бы вас не затягивать визит.
Через некоторое время король на самом деле пересекает Серкио на весельной лодке и в гражданском костюме, сопровождаемый одним человеком, предстает перед моряками Децима МАС для личного знакомства. Злость на Супермарина забыта.
Пожав каждому руку и оставив морякам на память кабана из своих владений, он обращается к Валерио Боргезе:
- Какова ваша следующая цель, командир?
- Александрия, сир. Именно там мы собираемся нанести решающий удар по британскому флоту.
Глава 10
Александрия, 19 декабря 1941 года, 4 часа 10 минут утра.
Адмирал Канингхэм сидит в комфортабельном кресле и дегустирует свою первую утреннюю чашку кофе. Но не чувствует его горького вкуса. "Как это им удалось? - в который раз спрашивает он себя. - Какой из моих кораблей будет следующим? Как скоро сможет Англия оправиться, если подготовленный смертельный удар будет нанесен?"
Он также думает о себе, осторожно поглаживая ручку кресла, непроизвольно стараясь избегать резких движений. Прошло уже десять минут с того момента, как его разбудили, в его голове засела мысль, что его кресло покоится на пороховой бочке, которая может в любую секунду взлететь на воздух.
Пока Канингхэм предается размышлениям в адмиральской каюте флагманского броненосца "Куин Элизабет", на борту линкора, казалось, воцарился хаос. Полуодетые матросы, некоторые в одном нижнем белье, снуют во всех направлениях. Наскоро одетые офицеры и унтер-офицеры отдают приказания, затем, замечая, что они не имеют никакого смысла, меняют их на другие. Взбешенный командир корабля меряет шагами коридор перед дверью адмиральской каюты, ожидая, не появится ли хоть какая-нибудь ясность.
На некотором расстоянии от флагмана, ближе к выходу из порта Александрии, стоит на якоре другой линкор, "Вальянт", одна из жемчужин британского флота. Это на нем первом была поднята тревога и теперь его командир, сэр Чарльз Морган, еще более раздосадован, чем адмирал Канингхэм. Полчаса назад часовой на носовом трапе, в очередной раз зевнув от скуки, наклонился за борт, чтобы предаться своему любимому занятию: выбрав какую-нибудь цель на воде, плевать в нее сверху. Внезапно во рту у него пересохло. Не померещилось ли ему? Он протер глаза. Нет, он хорошо различал человека, плывущего в десятке метров от борта линкора и направлявшегося к его носовой части. Часовой закричал: "Стой! Стой!" На крик прибежали еще несколько матросов и тоже заметили ночного пловца. Один из них открыл огонь из автомата по силуэту, который уже доплыл до форштевня и вскоре скрылся за ним. Зажгли прожектора, объявили общую тревогу и спустили на воду катер с вооруженными матросами. Они быстро нашли у корпуса линкора и подняли на борт двух человек в черных от мазута резиновых костюмах. На палубе их встретил командир "Вальянта", и посыпались вопросы: "Кто вы? Откуда вы? Зачем здесь?"
Один из пленников, молодой человек с голубыми глазами и светлыми вьющимися волосами, ответил: "Я лейтенант итальянского флота Луиджи Дюран де ла Пенне. Ничего больше я вам не скажу".
Его спутник повторил, как хорошо заученный урок:
- Я старший матрос-водолаз итальянского королевского флота Бьянки. Больше мне нечего вам сказать.
Морган сразу понял, с кем имеет дело и какому риску подвергается его корабль. Он сообщил о происшествии адмиралу Канингхэму и командирам других кораблей, стоящих в порту. С того времени ситуация не прояснилась. Сначала де ла Пенне и Бьянки были переправлены на берег, затем их снова вернули на "Вальянт".
Допрос продолжается уже почти полчаса.
- Где вы закрепили мину? - в который раз спрашивает Морган.
Де ла Пенне и Бьянки молчат. Только время от времени повторяют свои звания и имена.
У Моргана кончается терпение.
- Раз вы не желаете говорить, - почти кричит он, - я велю отвести вас в трюм и закрыть около пороховых погребов. При взрыве вы погибнете первыми.
Де ла Пенне стискивает зубы, чтобы унять охвативший его страх: заряд его "маиале" находится точно под бункером со снарядами. Но он молчит.
В тесном помещении, на самом дне линкора, он со связанными руками ждет. Считает секунды. Часы у него отобрали при обыске. Время тянется медленно. Периодически к нему спускаются Морган или его помощник, сэр Патрик Уолл, и задают один и тот же вопрос:
- Где мина?
Де ла Пенне не делает даже усилий поднять свои голубые глаза на англичан. Он продолжает считать. Внезапно он вскакивает и зовет матроса, охранявшего его:
- Передайте командиру, что я хочу с ним говорить.
Морган ждет его на мостике.
- Командир, - говорит ему молодой итальянский офицер, - ваш корабль взорвется через четверть часа. У вас еще есть время эвакуировать людей.
- Где мина?
Де ла Пенне опускает глаза и не отвечает.
- Отведите его обратно к погребам! - завопил взбешенный англичанин.
Вернувшись в каюту, которая, как он считает, станет его могилой, он подходит к Бьянки.
- Молись, - говорит он ему, - на этот раз мы откроем свой счет.
Триста килограммов взрывчатки висели у них почти под ногами - и никакой возможности защититься не было. Никакой. Шансы на спасение в этих условиях были равны нулю. Он молится, отбросив все мысли, чтобы не броситься к врагам с криком: "Она там, прямо под нами!"
И вдруг взрыв. Де ла Пенне вспоминал потом:
"Я чудом выбрался из каюты невредимым и оказался под открытым небом. Корабль тонул. Я добрался до носовой части. Командир Морган, который, естественно, не покинул свой корабль, был там же. Я сел рядом с ним, он не произнес ни слова. Я стал смотреть на "Куин Элизабет", освещенную первыми лучами восходящего солнца. Это было очень красиво. Любуясь кораблем, я надеялся, что второму экипажу, Марчелье и Шергату, также удалось сделать свое дело. Я видел, что матросы на его палубе смотрят на нас. Вдруг линкор подпрыгнул. Это было впечатляющее зрелище. Тридцатипятитысячетонный корабль поднялся на метр над водой и снова рухнул вниз".
Через несколько секунд наступает очередь танкера "Салона" отправляться на дно. Три экипажа управляемых торпед полностью выполнили поставленную задачу. Как им на этот раз удалось добиться такого великолепного результата?
За десять часов до этого, как обычно, "Шире" Валерио Боргезе как угорь проскользнула между скал и мягко легла на желтый песок залива Александрии. Четыре дня до этого под завывание ледяного ветра она покинула остров Леро в Эгейском море, перед тем совершив шестидневный переход из Специи.
Это была идея нового командира Децима МАС, фрегат-капитана Эрнесто Форцы, - использовать передовую промежуточную базу при проведении операций. Они с Боргезе начали плодотворно сотрудничать, и план атаки Александрии был плодом их совместных усилий.
Экипажи управляемых торпед прибыли на Леро из Италии самолетом. В их состав входили: де ла Пенне, Бьянки, Марчелья, Шергат, Мартеллотта и Марино.
"Шире", несмотря на постоянное участие в операциях против английских баз и длительные плавания, находилась в прекрасном состоянии. Ее экипаж, после уже ставшего привычным комфортабельного отдыха в Валь-Гардене, чувствовал себя в хорошей форме.
Во второй половине дня 17 декабря подводная лодка подошла на глубине 100 метров к внешней границе минного поля. На борту царила атмосфера уверенности и беззаботности, родившаяся из подсознательного ощущения, что если операцией командует Боргезе, то она пройдет под счастливой звездой.
"Шире" вслепую не спеша и непринужденно пробиралась между минами. В отсеках было тихо. Никто не разговаривал и почти не двигался. Моряки даже разулись. Казалось, что и электромоторы старались работать, издавая едва слышимое жужжание. Боргезе отдавал распоряжения жестами или одним взглядом глаз. Лишь капли конденсата падали время от времени с потолка с шумом, казавшимся громовым.
Пилоты были спокойны и отдыхали, стараясь не тратить зря энергию. Дюран де ла Пенне, высокий блондин с вьющимися волосами, все время лежал на койке, он спал. Но и во сне его рука периодически тянулась к коробке на столике, вытаскивала из нее кусочек печенья и без промаха отправляла в рот. После чего он, совершенно счастливый, поворачивался на другой бок и продолжал спать. Мартеллотта, лежавший на соседней койке, также выглядел очень довольным. "Pace et bene!" - этот свой девиз он повторял поминутно. Марчелья, невозмутимый, почти величественный гигант, читал, редко можно было услышать звук его серьезного голоса. Бьянки, Шергат и Марино прерывали свой отдых только для того, чтобы хорошенько подкрепиться.
Доктор Скапарелли каждый день подвергал всех пловцов строгому медицинскому осмотру. В день атаки они должны были оказаться в наилучшем физическом состоянии.
18 декабря "Шире" уже около самого побережья Египта. Боргезе ведет ее, почти касаясь дна. Она крадется как бесшумный и невидимый танк, постоянно контролируя свой путь по изменениям глубины. В 18 час. 40 мин. подлодка - в намеченной точке, в полутора милях от северного мола торгового порта Александрии, на глубине 15 метров.
Боргезе осторожно приподнял перископ. Море пустынно, вдали прямо по курсу вырисовывалась темная линия берега. В 20 часов пилоты начали готовиться к выходу, к этому времени лодка переместилась еще южнее. Через час все готово. Командир поднимает перископ и удостоверяется, что ночь совершенно темна и нет никаких препятствий. Он отдает приказ всплыть, ровно настолько, чтобы можно было открыть люк и покинуть лодку через рубку. Погода идеальная: черная непроницаемая ночь, спокойное море, безмятежное небо. Боргезе убедился, что находится в нескольких метрах от намеченной точки. Это был исключительно хороший результат после шестнадцати часов слепого плавания. Потом прошла прощальная церемония. Ни напутственных слов, ни объятий.
- Командир, - попросили моряки, - дайте нам вашего счастливого пинка.
"И после этого странного ритуала, в который я вкладывал всю свою душу, я отпустил их", - рассказывал потом Боргезе.
Де ла Пенне, Марчелья, Мартеллотта, их напарники и резервный экипаж Скапарелли-Фельтринелли остались стоять на палубе, держась за поручни. Лодка погрузилась и легла на грунт.
В центральном посту все спокойно. Боргезе услышал условный сигнал три удара в люк, означавший, что экипажи торпед отправляются в путь. Выждав немного, он приказал продуть балластные цистерны, чтобы забрать резервный экипаж в лодку.
"Шире" всплыла.
Фельтринелли стоял на мостике, обхватив руками поперек обмякшее тело врача, как куклу, одетую в скафандр. У Боргезе не было времени расспрашивать о случившемся.
- Мертв? - только спросил он.
- Не думаю, - ответил Фельтринелли, - я потерял его из виду перед самой продувкой балласта. Может, еще удастся его спасти.
- Положите его на мою койку, - сказал Боргезе уходя.
Фельтринелли не составило труда восстановить картину происшествия. Она врезалась в его память и стояла перед глазами. Помогая Скапарелли открывать крышку транспортного цилиндра с третьим "маиале", он вдруг увидел, что доктор откинулся назад и уплыл за ограждения. Шаря руками в темноте и светя по сторонам фонариком, Фельтринелли бросился на поиски своего напарника. Он поплыл вдоль корпуса лодки и нашел его тело, нога доктора зацепилась за крышку торпедного аппарата.
Пока фельдшер занимался доктором Скапарелли, "Шире" скользила назад, чтобы обойти минные поля. Боргезе чувствовал удовлетворение, его участие в операции почти закончилось, но интуиция подсказывала ему, что на этот раз их ждет удача. Удалившись на шесть-семь миль, в 23 часа 35 мин. подводная лодка всплыла. Ночь спокойна. Маяк Раз-Эль-Тин работал в обычном режиме. Темноту прорезывали белые вспышки его фонаря. "Шире" снова погрузилась и взяла обратный курс на Италию.
"Эх! - мечтал Боргезе, как всегда жаждущий славы и деятельности, - мне бы побольше торпед! Сколько времени зря тратится на эти долгие переходы".
Торпеде, что влекла к Александрии экипаж де ла Пенны, оставалось проплыть всего около семисот метров до входа в порт. В голове молодого лейтенанта пронеслось, что впереди еще восемь часов темноты, и этого будет достаточно для хорошего выполнения работы.
В 21 час 15 мин. он всплыл на поверхность. Вслед за ним поднялись и другие экипажи. Они оказались немного левее фарватера, но линия противоторпедных заграждений уже пройдена без особых затруднений. Де ла Пенне огляделся. Темное пятно впереди оказалось сторожевым кораблем, который каждые три минуты пересекал фарватер, сбрасывая по пути глубинные бомбы. Позади, в открытом море, три контрминоносца готовились войти в порт.
- Мы пройдем вместе с ними, - произнес де ла Пенне. - Сеть, блокирующая проход в порт, будет убрана.
В строгом порядке, как на параде - английский корабль, итальянская управляемая торпеда, англичанин, итальянец - англичанин, итальянец, колонна проникла во внутреннюю акваторию порта.
- Думаю, они нас не заметили, - сказал де ла Пенне. - Они, наверное, довольны, что вернулись домой, и, кроме того, они слишком заняты подготовкой к швартовке.
Так и произошло.
Дюран де ла Пенне предоставил своим людям свободу маневра для атаки целей. У каждого она была своя: Марчелья и Шергат должны были заняться "Куин Элизабет", Мартеллотта и Марино - атаковать танкер, самому де ла Пенне вместе с Бьянки предстояло заминировать "Вальянт".
Обогнув группу французских пароходов, стоявших в порту, де ла Пенне увидел огромную черную массу "Вальянта". Он направился к кораблю. По пути наткнулся на противоторпедную сеть и преодолел ее. И вот он всего в тридцати метрах от броненосца. Время 2 часа 19 мин. С легким стуком "маиале" касается его корпуса. Затем, выполняя маневр погружения, "маиале" приняла балласт и спикировала на глубину 17 метров. Де ла Пенне, выровняв аппарат, оглянулся и обнаружил, что потерял напарника. Он всплыл на поверхность, надеясь его там найти, но безрезультатно. К счастью, на борту линкора все оставалось спокойно. Оставив Бьянки на произвол судьбы, он вернулся на дно и попытался запустить двигатель своей торпеды. Мотор больше не работал, кусок стального троса обмотался вокруг оси винта.
Что делать? Один на дне, с неподвижным аппаратом всего в нескольких метрах от цели, де ла Пенне попытался совершить единственно возможный в его положении маневр: подтащить на руках свой снаряд к днищу корабля. Собрав все свои силы, обливаясь потом и задыхаясь, он начал тянуть свою торпеду. Стекло его маски запотело, он выпускал столько пузырей воздуха, что почти не видел показаний компаса. Ему не хватало воздуха, кончались силы, но он медленно продвигался вперед. Он уже слышал шумы внутри корпуса корабля, в частности, работу вспомогательного насоса, по нему он и ориентировался. После сорока минут нечеловеческих усилий, выигрывая по несколько сантиметров с каждым толчком, он наконец уткнулся головой в днище броненосца. Силы были на исходе, последние ушли у него на то, чтобы взвести взрыватель. Скрупулезно выполняя предписания Боргезе, он установил его с таким расчетом, чтобы взрыв произошел в 6 часов. Затем позволил себе подняться на поверхность.
В этот момент он и увидел Бьянки, в полуобморочном состоянии вцепившегося в буй.
Два других экипажа также выполнили свои задания. Им не мешали никакие неисправности, и они действовали как на тренировке.
Все шестеро, после возвращения из плена, будут награждены золотыми медалями за воинскую доблесть.
Де ла Пенне станет пленником - игра судьбы - самого сэра Чарлза Моргана, командира "Вальянта", вскоре ставшего адмиралом и командующим морскими силами Англии в Средиземном море!
8 января 1942 года Супермарина сообщает об операции в коммюнике № 585 следующее:
"В ночь на 18 декабря 1941 года штурмовые снаряды королевского флота проникли в порт Александрии и атаковали два стоявших там на якоре английских линейных корабля. Мы только что получили подтверждение, что один из двух линкоров, "Вальянт", серьезно поврежден и поставлен на ремонт в док, где находится и сейчас".
В коммюнике № 586 от 9 января 1942 года появляется дополнительное сообщение:
"В результате атаки с применением штурмовых снарядов королевского флота на порт Александрии, о которой было сообщено вчера, по новым, абсолютно достоверным данным, кроме броненосца "Вальянт" был также поврежден броненосец "Бархэм".
Потеря "Вальянта" и "Куин Элизабет", вслед за авианосцем "Арк Ройал" и линкором "Бархэм", потопленными 13 и 25 ноября немецкими подводными лодками, нанесла очень серьезный удар по британскому флоту. Последствия этого были устранены только спустя много времени и то только с помощью американцев.
Первый и единственный раз за всю войну стратегическая ситуация на средиземноморском театре военных действий кардинально изменилась. Итальянский флот получил подавляющее превосходство на море. И как следствие, снабжение итало-германских войск в Африке значительно улучшилось, что позволило Роммелю возобновить наступательные операции и овладеть за первые два месяца 1942 года обширными территориями.
"Но можно было достичь большего, - уверен Валерио Боргезе, - наше преимущество на море было таково в тот момент, что появилась возможность попытаться нанести прямой удар по Египту, который оставался стержневым пунктом в войне на Средиземном море. Десант, высаженный под прикрытием всего итальянского флота (имевшего шесть броненосцев, в то время как англичане не могли противопоставить ни одного), имел значительный шанс на успех и мог проникнуть прямо в Египет, обойдя таким образом трудности, с которыми мы сражались столько месяцев - необходимость пересекать пустыню и слишком длинные пути снабжения".
Принц пытается убедить в этом своих коллег из штаба флота, но напрасно. Разочарованный, хотя, будучи реалистом, на многое и не рассчитывал, он пишет:
"Ответственность за эту упущенную возможность лежит на совести наших штабных с их континентальным менталитетом. Ведение войны было возложено на Бадольо, который сформировался в рамках старой военной школы, проповедовавшей траншейную войну. А решения должны принимать люди с широкими взглядами, способные вести войну морскую и колониальную, на которую толкает нас геополитическое положение Италии".
Победа, одержанная в Александрии Валерио Боргезе и его людьми, не была использована до конца, и месяц за месяцем положение наземных войск и флота Италии снова ухудшается.
Если итальянские стратеги не смогли разглядеть важность этой победы, то Черчилль полностью понял опасность, нависшую над его войсками. В речи, произнесенной в Палате общин на секретном закрытом заседании 23 апреля 1942 года, он заявляет:
"Потеряв авианосец "Арк Ройал", линкоры "Бархэм", "Рипалс" и "Принц Уэльский", мы должны ожидать и других ударов. На рассвете 19 декабря прошлого года в порту Александрии были обнаружены шестеро итальянских пловцов-подводников в автономных скафандрах. До этого были предприняты строгие меры для защиты портов и баз от различного типа людей-торпед и одноместных подводных лодок. Не только были установлены дополнительные заграждения, но и регулярно забрасываются глубинными бомбами фарватеры.
Несмотря на принятые меры, этим людям удалось проникнуть в порт. Их мины взорвались под днищами линкоров "Вальянт" и "Куин Элизабет". Итальянцы проявили исключительную смелость и изобретательность. В корпусах кораблей были пробиты огромные бреши, и они на многие месяцы вышли из строя. Один из них скоро будет отремонтирован и вернется в строй. Другой все еще стоит в плавучем доке Александрии и представляет собой прекрасную мишень для вражеских самолетов.
Сейчас у нас на Средиземном море не осталось ни одного линейного корабля. "Бархэм" затонул, а "Вальянт" и "Куин Элизабет" в совершенно небоеспособном состоянии.
Итальянский же флот все еще имеет четыре или пять броненосцев, некоторые вполне современные, типа "Литторио", хотя и много раз ремонтированные, другие старые, но прошедшие модернизацию... Для защиты с моря дельты Нила мы имеем несколько подводных лодок, контр-миноносцев, а также небольшое количество крейсеров, плюс, конечно, наша авиация, базирующаяся на берегу. Поэтому настоятельно необходимо срочно перебросить часть наших авианосцев и самолетов с восточного побережья Англии в Средиземное море, к берегам Африки".