Бойл Элизабет. Утро с любовницей

   Себастьян?
   Шарлотта встала на цыпочки. Теперь он все погубит.
   Погубит?
   – Он нам поможет, – заявила Шарлотта. – Должен помочь.
   – Я в этом совсем не уверена, – покачала головой Гермиона.
   Ее брат, шедший по улице широкими шагами, резко остановился, когда, взглянув вверх на лестницу, неожиданно встретился глазами с Шарлоттой.
   – Мисс Уилмонт? – Он не удосужился даже поздороваться с сестрой, но она оставила это без внимания.
   – Ты где был? – спросила Гермиона, хотя экипаж уже подъехал и остановился перед ними.
   – Вы уезжаете? – спросил Себастьян, переведя взгляд с экипажа на Шарлотту.
   – У нас есть дело. – Взяв подругу под руку, Гермиона потянула ее вниз по ступенькам. – Всего наилучшего.
   – Что еще за дело? – Прищурившись, Себастьян преградил им дорогу. – И почему вы без горничной?
   – Это тебя не касается. – Гермиона с возмущением посмотрела на него. – Ты теперь целыми днями не бываешь дома. – Она остановилась и окинула взглядом его одежду. – Ты хотя бы иногда переодеваешься?
   Шарлотта посмотрела на мужчину, который прежде всегда был аккуратно одет и выбрит, и была поражена его превращением, хотя и не имела ничего против его растерзанного вида. Нужно сказать, что взъерошенный, заросший щетиной и осунувшийся, он выглядел так, словно все прошедшие дни провел в ее постели.
   Но в нем отсутствовало одно – он не выглядел удовлетворенным. Нет, Себастьян Марлоу имел вид человека растерянного и измученного, и Шарлотта решила подлить масла в огонь.
   – Мы едем нанять моего музыканта.
   – Хм, это хорошо. – Он почесал подбородок и снова тайком взглянул на Шарлотту.
   Расценив его слова как сигнал к спасению, Гермиона потянула Шарлотту и, обойдя брата, направилась к ожидавшему их экипажу.
   – Да, этот человек живет на Литл-Тичфилд-стрит, – небрежно добавила Шарлотта, собираясь последовать за подругой, которая уже усаживалась в экипаж.
   – Ну, сейчас ты получишь, – буркнула Гермиона.
   – Литл-Тичфилд-стрит! – последовал бурный взрыв. – Мадам, вы что, сошли с ума?
   – В этом есть что-то плохое? – невинно поинтересовалась Шарлотта, с улыбкой оглянувшись на Себастьяна.
   – О, ну это где... Я хочу сказать, там определенные... Боже правый, мисс Уилмонт! Гермиона! О чем выдумаете? Отправиться на такую улицу! – Он оглянулся по сторонам. – А мама знает об этом?
   – О да, конечно, – улыбнувшись, солгала Гермиона. – Она попросила Гриффина сопровождать нас, но он опять исчез, и теперь нам приходится ехать одним. – Пожав плечами, она опустилась на сиденье.
   Шарлотта очаровательно улыбнулась Себастьяну и закрыла дверцу экипажа – прямо у него перед носом.
   Но дверца не долго оставалась закрытой, он рывком распахнул ее и забрался внутрь.
   – Вы в своем уме? Вам нельзя ехать туда вдвоем без сопровождения.
   – Но мы должны поехать, – возразила Гермиона. – Иначе Шарлотта не сможет вовремя нанять своего скрипача для званого вечера леди Ратледж.
   – Или это, или я прочитаю цикл стихотворений Кольриджа, – любезно сообщила ему Шарлотта и с удовольствием увидела, как у него на лбу выступили вены, казалось, готовые вот-вот лопнуть.
   – О, дорогой Себастьян, – приняв от подруги эстафету, Гермиона продолжила изображать наивность, – мы в полной растерянности! Кого же теперь попросить нам помочь?
   Шарлотта сжалилась бы над ним, если бы ей не так сильно хотелось, чтобы он поехал с ними на Литл-Тичфилд-стрит.
   Как он отреагирует, когда окажется перед номером четыре? Вспомнит ли что-нибудь?
   «Пожалуйста, Себастьян, поезжай с нами», – молча взмолилась она, а затем Гермиона разыграла козырную карту:
   – Думаю, граф Рокхест с удовольствием бы проводил нас. Как ты полагаешь, Шарлотта, мы могли бы воспользоваться его услугами как сопровождающего? Он так неравнодушен к тебе, что, по-моему, готов отправиться в дикую Африку, чтобы завоевать твое расположение.
   После такого высказывания ее брат глубоко втянул в себя воздух и уселся на сиденье напротив девушек.
   – На Литл-Тичфилд-стрит, – приказал он кучеру, и экипаж тронулся с места.
   Несмотря на то что его вряд ли привлекала перспектива такой поездки или даже сомнительное удовольствие провести время в обществе Шарлотты, он все же заговорил, когда они свернули за угол:
   – Давайте покончим с этим делом как можно скорее, пока никто не заметил, чем мы занимаемся. И больше никакой болтовни о Рокхесте. Ты меня слышишь, Гермиона?
   Гермиона улыбалась во весь рот, а Шарлотта с той улыбкой на губах, которая так нравилась Арбаклу, со счастливым видом смотрела в окно.
   Во время всей поездки Себастьян хмурился и нервничал.
   Литл-Тичфилд-стрит! Он решил, что обязательно поговорит с матерью о продолжающейся дружбе Гермионы с этой скандальной мисс Уилмонт, но потом понял, что нет, лучше этого не делать. Зная свою мать, он мог догадаться, что она посчитает легкомыслие мисс Уилмонт прекрасным примером для подражания.
   Себастьян незаметно взглянул на Шарлотту через разделявшее их пространство экипажа и с досадой обнаружил, что она спокойно и безмятежно смотрит в окно, как будто они днем отправились на Бонд-стрит за покупками, а не на Литл-Тичфилд-стрит.
   И все же как могла приличная молодая леди познакомиться с кем-то, кто жил на этой улице, пользующейся определенной известностью? Любопытно.
   – Мисс Уилмонт, откуда вы знаете этого музыканта? – Себастьян мог поклясться, что она вздрогнула.
   – От кузины моей матери, Финеллы. Она когда-то слышала его игру.
   У Себастьяна было такое ощущение, что это не совсем правда, но он не видел, что можно возразить, не выставив себя большим дураком, чем он уже чувствовал себя в присутствии Шарлотты.
   В отличие от того дня, когда она была в вечернем наряде, сегодня на ней было невзрачное, поношенное платье, но, несмотря на это, он не смог бы по ошибке принять ее за портьеру. Нет, такого с ним больше никогда не случится.
   Себастьян вздохнул и уловил слабый аромат ее духов, который пробудил к жизни его тело и снова привел в то возбужденное состояние, которое в библиотеке довело их до опасной черты.
   Теперь он понимал, что это была недопустимая ошибка. Только подумать, чего ему стоил поцелуй мисс Уилмонт! Он учинил скандал в клубе, получил вызов на дуэль и неожиданно приобрел дурную славу, которая не позволяла ему нигде появиться, без того чтобы не привлечь к себе нездоровое и нежелательное внимание.
   Несмотря на все это, он снова осторожно потянул носом воздух, но на этот раз уловил только запах печеных лепешек, а вслед за этим заметил стоящую рядом с Гермионой корзину.
   – Что это?
   – Продукты, – ответила ему сестра. – Для герра Тромлера.
   – Вы собираетесь купить его лепешками?
   – Здесь соленая свинина, – Гермиона приоткрыла корзину, – яблоки, сыр, бутылка папиного хереса, банка джема, масло и небольшой окорок.
   – Вы опустошили наш погреб? – Себастьян сложил руки на груди.
   – Окорок от Шарлотты, – поспешила оправдаться Гермиона.
   – У меня не осталось денег, чтобы заплатить этому человеку, – сообщила ему Шарлотта. – Но, думаю, этим можно склонить его к выступлению.
   – У вас оставалось сто фунтов после покупки этих нелепых акций, – заметил ей Себастьян.
   – Ты тоже купил их, – вмешалась Гермиона.
   – Не напоминай мне об этом, – огрызнулся Себастьян. – Во всяком случае, это не объясняет, куда девались ваши сто фунтов.
   Мисс Уилмонт взглянула на него и улыбнулась.
   О, проклятие, Себастьян ненавидел, когда она вот так смотрела на него, так как знал: это предвещало что-то, что ему не понравится.
   – Мне пришлось купить еще одно платье, – объяснила Шарлотта. – Такое, в котором не стыдно появиться на званом ужине леди Ратледж.
   «О Господи, только не нужно еще одного подобного вечернего платья», – молча взмолился он. Первое едва не погубило его своим вырезом почти... почти до того места и тем, как оно облегало... ее... ее, хм, формы.
   – Не будь таким сварливым, Себастьян. У Шарлотты, как, уверена, и у всех нас, будет достаточно денег, когда вернется «Агата Скай».
   Шарлотта кивнула, а Себастьян едва удержался, чтобы не приказать кучеру отвезти их в ближайший монастырь. Он сдаст их обеих на попечение добрых сестер и убережет Англию – или по крайней мере добропорядочных лондонцев – от их безумных планов. Возможно, за свои мучения он даже получит титул маркиза.
   «Интересно, – подумал Себастьян, – что сказала бы сестра, если бы узнала, что наша семья на грани разорения?» При постоянном отсутствии отца и опустошении семейного сундука на финансирование его исследований и при бесконтрольных расходах матери и сестер они все в скором времени могли оказаться в долговой тюрьме.
   И тем не менее разве несколько раз за последнюю неделю он не ловил себя на том, что размышляет, какой стала бы его жизнь, если бы невезучий корабль вернулся с трюмами, полными пряностей и сокровищ?
   Нет, мечты и желания теперь их не спасут. «Агата Скай», как же! Полнейшее безрассудство! Единственное, что ему остается делать, – это поскорее получить благословение на брак с мисс Берк.
   Но если раньше мысль о том, что он сможет спасти имя своей семьи от позора разорения, приносила Себастьяну некоторое удовлетворение, то теперь она не вызывала прежнего чувства выполненного долга – особенно после того, как он целовал Лотти и испытал удовольствие от чего-то, о чем никогда раньше не имел ни малейшего представления. Но прежде чем эти сумбурные мысли привели его в полное замешательство, экипаж остановился, кучер открыл дверцу, и Гермиона приготовилась выйти.
   – Вы с мисс Уилмонт останетесь в экипаже, чтобы вас никто не видел, – остановил ее Себастьян. – Пока я не разыщу этого... этого...
   – Герра Тромлера, – подсказала Шарлотта.
   – Да, если герр Тромлер живет здесь. – Он вышел из экипажа и закрыл дверцу. – Оставайтесь на месте, – приказал он девушкам и решительно направился к двери, но на полпути остановился: его взгляд привлекла вывеска на окне соседнего дома.
   «Сдается».
   По какой-то необъяснимой причине небольшое пустое помещение под номером четыре на Литл-Тичфилд-стрит задержало его. Он посмотрел на закрытые ставнями окна и пустые цветочные ящики и нахмурился.
   И внезапно этот дом предстал перед ним в совершенно ином виде. Кружевные занавеси; гостеприимный свет в переднем окне; переливчатый женский смех и музыка – незабываемые, волшебные звуки, которые наполняют душу желанием.
   Но дверь совсем не такая – зеленая, а она должна быть голубая, такая же голубая, как глаза Лотти.
   – Какой очаровательный маленький дом, – раздался рядом с Себастьяном милый голосок.
   Обернувшись, он увидел мисс Уилмонт, которая, держа в руке корзину, смотрела на номер дома мечтательным и грустным взглядом.
   «О чем она грустит?» – удивился Себастьян, хотя его самого переполняли такие же чувства.
   – Разве не чудесно жить в таком уютном доме? – добавила она.
   – Здесь?! – воскликнул Себастьян. – Я бы сказал, что соседство...
   – Я не вижу в нем ничего плохого, а этот дом мне нравится. – Склонив набок голову, Шарлотта внимательно рассматривала его. – Но что-то здесь не так.
   – Дверь, – непроизвольно вырвалось у него.
   – Да! Она должна быть...
   – ...голубая, – произнесли они в один голос.
   Себастьян взглянул на Шарлотту, ее голубые глаза молили его о чем-то таком, чего он не мог ей дать, потому что уступить своему влечению к этой женщине означало поставить семью в еще более тяжелое положение. Он снова посмотрел на пустой дом и понял, что у него есть только одна-единственная возможность.
   Однако когда он снова обернулся к Шарлотте, оказалось, что ее рядом нет. За эти несколько секунд она успела подняться по соседней лестнице и позвонить в колокольчик меблированных комнат герра Тромлера.
   – О, мисс Уилмонт, – остановил ее Себастьян, – вы должны предоставить мне навести справки.
   Шарлотта отошла в сторону, дав ему возможность позвонить в колокольчик еще раз.
   Дверь слегка приоткрылась, и из нее выглянула женщина с узким лицом и копной грязных седых волос.
   – Идите прочь! Я не сдаю комнаты на несколько часов.
   – Мадам, мы пришли вовсе не за этим, – исключительно вежливо ответил ей Себастьян.
   – Тогда что вам нужно? – Его тон, очевидно, не произвел на женщину никакого впечатления.
   – Мы хотим видеть герра Тромлера.
   – Какие у вас с ним дела? – Глаза хозяйки дома превратились в узкие щелочки.
   – Вас, мадам, это не касается. А теперь немедленно пригласите его сюда.
   – Я что, обязана это делать? – пробурчала женщина и сложила руки на тощей груди.
 
   – Прошу вас, мадам. – К радости Себастьяна, Шарлотта вышла из-за его спины. – Мы хотели бы нанять его играть на скрипке на вечере. В Мейфэре.
   От двух слов – «нанять» и «Мейфэр» – в зеленых глазах хозяйки вспыхнул огонь, и она с подозрением спросила:
   – Вы ему заплатите?
   – Да, мадам, – ответила Шарлотта, – золотом.
   – Ждите здесь, – сказала женщина и торопливо пошла наверх, но на середине лестницы остановилась, вернулась вниз и, взяв Шарлотту и Себастьяна под руки, затащила их в дом и закрыла дверь. – Лучше, если вы подождете внутри. – Потом она снова поднялась по лестнице и закричала во всю силу своих легких: – Тромлер! Мистер Тромлер! К вам гости. Они могут заплатить!
   – Я в состоянии объяснить причину нашего визита без вашей помощи, – проворчал Себастьян.
   – Да, милорд, – покорно согласилась Шарлотта, и в ее искренность можно было бы поверить, если бы не своенравный блеск у нее в глазах.
   – Я думал, у вас не осталось золота, – наклонившись, сказал он.
   – Не осталось.
   – Тогда зачем вы сказали хозяйке этого человека, что собираетесь расплатиться с ним?
   – Я надеялась, что вы могли бы сделать небольшое пожертвование в пользу искусства.
   Себастьян не успел сказать ей, что ни при каких обстоятельствах не собирается вкладывать деньги в какие-либо ее безрассудные проекты. В это время сверху спустился жалкого вида мужчина, и его нос почти мгновенно затрепетал, так как Шарлотта заранее сняла с корзины накидку, чтобы до него долетел запах теплых лепешек.
   – Герр Тромлер, – поздоровалась Шарлотта и, протянув парню руку, позволила ему поднести ее к губам, – для меня большая честь познакомиться с вами. – Владелица меблированных комнат, как ястреб наблюдавшая за происходящим (а точнее, ожидавшая появления обещанного золота), фыркнула, но Шарлотта не стала обращать на нее внимания. – Могу я попросить вас, чтобы в четверг вечером вы пришли и играли на званом ужине леди Ратледж?
   На мгновение у мужчины загорелись глаза, но затем плечи у него опустились, и он потупился.
   – К сожалению, фрейлейн, не смогу. На прошлой неделе я продал свой единственный сюртук.
   – И вы продадите брюки и этот свой инструмент, если не заплатите то, что еще должны мне, – добавила хозяйка.
   – Думаю, под окороком вы найдете замену своему утраченному сюртуку. – Потянувшись вперед, Шарлотта сунула корзину мужчине в руки.
   – Сюртуку? – переспросил Себастьян.
   – Окорок? – повторила женщина таким же удивленным тоном и, высунув нос из-за плеча герра Тромлера, взглянула на щедрый подарок.
   – Я подумала, что вам, вероятно, хотелось бы иметь что-либо подходящее для такого особого вечера, – улыбнулась Шарлотта бедному музыканту. – И уверена, вы увидите, что он великолепно вам подходит.
   Себастьян в изумлении смотрел то на Шарлотту, то на герра Тромлера. Где, черт побери, она взяла мужской сюртук, если откровенно призналась, что у нее нет денег?
   Пока Шарлотта окончательно договаривалась с герром Тромлером, Себастьян еще раз окинул его внимательным взглядом: музыкант был худым, но почти такого же роста, как сам Себастьян.
   Такого же роста?
   Нет, она этого не могла сделать! Она не имела права!
   Когда с делами было покончено, Себастьян проводил Шарлотту из дома, но, прежде чем спуститься по лестнице, не мог не спросить:
   – Мисс Уилмонт?
   – Да, лорд Трент?
   – Для меня будет сюрпризом, если в четверг этот человек появится на званом вечере леди Ратледж в сюртуке, который покажется мне смутно знакомым?
   – Ну, – она улыбнулась Себастьяну, – теперь это не будет для вас большой неожиданностью, верно?
   Ну и наглость!
   – Лорд Трент? – обратилась к нему Шарлотта, когда они пошли вниз по лестнице.
   – Да, мисс Уилмонт?
   – Постарайтесь не удивляться, если рубашка, шейный платок и жилет герра Тромлера тоже покажутся вам странно знакомыми.
   Себастьян закрыл глаза. По-видимому, выражение «странно знакомые» становилось обычным для этого дня. Господи, ему оставалось только надеяться, что Лавиния ничего не заметит, потому что девушка проявляла наблюдательность к одежде, уступавшую только способности ее отца извлекать выгоду.
   – Мисс Уилмонт?
   – Да, милорд?
   – Не вмешиваетесь ли вы в мою жизнь?
   – Ни в коей мере, Себастьян. – Улыбка, которой Шарлотта одарила его на сей раз, пришла прямо с портрета Дианы, написанного Арбаклом.
   И зачем ему понадобилось спрашивать?
   Беспокойство Себастьяна о репутации девушек не было безосновательным. Литл-Тичфилд-стрит постоянно, днем и ночью, была полна гостей, и нашлась пара глаз, которая заметила, как улыбающаяся Шарлотта и небрежно одетый лорд Трент спускаются по лестнице дома помер пять.
   Мисс Уилмонт и лорд Трент вместе на Литл-Тичфилд-стрит?
   О, это скандал!
   Можно сказать, позор.

Глава 17

   10 мая 1810 года
   Судьбоносный четверг, если такой когда-либо существовал
   Проснувшись утром в день приема у леди Ратледж, Шарлотта чувствовала себя более уверенно, чем когда-либо.
   У Себастьяна кое-что всплыло в памяти о доме на Литл-Тичфилд-стрит – он вспомнил дверь. Возможно, это было и не так уж много, но все-таки давало Шарлотте небольшую надежду.
   Теперь все, что предстояло ей сделать, – это прибыть на званый вечер леди Ратледж (Финелла обещала помочь ей удрать из дома), а когда заиграет Тромлер, его сонаты побудят Себастьяна снова соблазнить ее.
   Если ей удастся получить от него еще один поцелуй, то едва ли Себастьян сможет оставаться в стороне от нее – всегда. А еще, на ее счастье, именно в это утро «Агата Скай» придет в лондонский порт, и их акции будут стоить целое состояние! У Себастьяна отпадет необходимость жениться на мисс Берк, и тогда он будет свободен...
   Здесь Шарлотта себя остановила. Ей не хотелось даже думать об этом, чтобы не произошло что-то, что спугнет ее везение.
   Но ей не нужно было себя сдерживать, потому что удача в это утро действительно покинула Шарлотту: подойдя к двери своей спальни, она хотела открыть ее, но та оказалась запертой.
   Себастьян делал все, что мог, чтобы вернуть расположение мисс Берк, а заодно и ее родителей.
   Он выбросил из головы все мысли о Лотти... о мисс Уилмонт, и в этот вечер, после выступления Лавинии, он и мисс Берк объявят о своей помолвке, и так будет лучше всего.
   «Да, – в сотый раз повторил себе Себастьян, – женитьба на мисс Берк – это самое лучшее решение».
   Но, к его досаде, семейства Берк и Марлоу одновременно прибыли к городскому дому леди Ратледж, а он надеялся держать их в разных концах зала, до тех пор пока все окончательно не уладится. Себастьян не доверял матери и сестрам, подозревая, что они могут придумать какой-нибудь нелепый план, чтобы остановить его, – особенно с тех пор, как они приобрели искусную помощницу в лице мисс Уилмонт.
   – Леди Гермиона! Как замечательно! – воскликнула Лавиния при виде его сестры, выходящей из наемного экипажа. – Какой костюм! Ну просто неповторимый... Пожалуй, мне тоже хотелось бы выступать в театральном костюме, но, увы, моя ода браку требует более скромного и строгого платья. – Распахнув накидку, она продемонстрировала дорогое белое платье, расшитое золотыми нитями и сверкающим хрустальным бисером.
   – Ода браку? – саркастически усмехнулся Гриффин. – Пожалуй, можно было просто принести с собой пару кандалов и немного побренчать ими.
   – фу! – Взглянув на семейство Марлоу, леди Берк подтолкнула вперед дочь вместе с Себастьяном, но сутолока у дверей остановила их всех.
   – Сожалею, сэр, но вас нет в списке приглашенных.
   – Но меня пригласила мисс Уилмонт. Себастьян мгновенно узнал голос герра Тромлера.
   – Боюсь, я не могу впустить вас без мисс Уилмонт, – остался непреклонным внушительного вида мажордом.
   – О Боже, Шарлотта до сих пор не прибыла! – испуганно воскликнула Гермиона.
   Так как они были последними из гостей и улица уже опустела, то стало очевидно, что она не появится вовремя.
   – Себастьян, – Гермиона потянула брата за плащ, – ты должен поехать и привезти Шарлотту!
   – Почему он должен это делать? – обернулась к ней мисс Берк, не дав ему времени на ответ.
   – Потому, – ответила Гермиона, ничуть не смущенная ее ледяным тоном, – что если Шарлотта не приедет, герр Тромлер не сможет выступить.
   – Скорее всего мисс Уилмонт пришла в себя и заняла положенное ей место, – присовокупила свое мнение к обсуждению леди Берк и бросила выразительный взгляд сначала Себастьяну, а потом Гермионе. – У нее нет ни талантов, ни денег, и ей вообще нечем похвастаться. – Она посмотрела на Тромлера. – Неудивительно, что она решила не выставлять себя на посмешище, представив этого жалкого человека талантливым музыкантом. О, вы только взгляните на его безобразный сюртук!
   Леди Уолбрук, которая до этого момента была занята разговором с другой дамой, теперь повернулась и снисходительным тоном, который, как было известно Себастьяну, она использовала только тогда, когда была готова устроить сцену, поинтересовалась:
   – Что там с Шарлоттой, леди Берк?
   – Она еще не прибыла, а Себастьян не хочет за ней поехать, – доложила Виола, радуясь возможности принять участие в назревающей стычке.
   – И герр Тромлер не сможет играть, – быстро добавила Гермиона. – Шарлотта утверждает, что он виртуоз, мама. И мы пропустим его лондонскую премьеру!
   Приняв опасный оборот, события стали выходить из-под контроля, и Себастьяну показалось, что он очутился в центре водоворота, где его разрывали и тянули в разные стороны.
   Так и было.
   – Себастьян! – Мисс Берк, взяв его под руку, потянула к себе, чтобы увести от семьи. – Нужно идти в дом, все лучшие места окажутся занятыми.
   Но он не пошевелился, а когда она посмотрела на него со злостью и холодным презрением, почувствовал, что прикован к месту.
   И это, как могла бы выразиться его мать, стало поистине переломным моментом.
   Именно в то самое мгновение, когда Лавиния Берк надменно вздернула нос, великолепно подражая высокомерию матери, Себастьян ясно увидел, что ждет его в будущем, если он женится на ней – на ее деньгах – и навсегда свяжет себя обязательствами перед ее семьей.
   Он никогда не повезет вместе с Шарлоттой голодному музыканту корзину с продуктами и не станет разбирать ее с ним, не увидит, как она покупает ничего не стоящие акции пропавшего корабля, как мечтательно смотрит на маленький пустой дом на Литл-Тичфилд-стрит, жалея, что не может жить по этому адресу.
   И тогда Себастьян понял, чего ему так отчаянно будет не хватать в жизни.
   Страсти.
   Переворачивающего жизнь, непроходящего, опасного желания, которое способно лишить человека здравого смысла.
   Но, как решил Себастьян, нельзя ставить знак равенства между здравым смыслом и счастливой жизнью, а потом он понял: ему нужна Лотти, он хочет жизни, полной поэзии и борьбы, страсти и бесконечных поцелуев.
   – Где я могу ее найти? – спросил он у Гермионы.
   – Куин-стрит, номер одиннадцать. – У его сестры глаза наполнились слезами.
   – Вы же не хотите сказать, что собираетесь поехать и привезти ее сюда? – спросила мисс Берк. – Если вы это сделаете, лорд Трент, я никогда вас не прощу.
   – Если я этого не сделаю, то сам никогда не прощу себя. – Он убрал со своего локтя ее руку и почувствовал себя так, словно сбросил кандалы.
   – Фу! – буркнула леди Берк и вместе с дочерью зашагала наверх, в дом леди Ратледж.
   А перед ним возникла леди Уолбрук, и у нее в глазах Себастьян заметил то, что редко там видел: лучистый свет, наполненный гордостью.
   – Молодец, Себастьян. Отец будет тобой гордиться.
   – Я погубил все отношения с Берками, – ответил он ей.
   – Мой дорогой мальчик, мы, Марлоу, всегда делали сами свою судьбу. Наши решения идут из сердца.
   Себастьяну оставалось только желать и надеяться, чтобы она оказалась права.
 
   Шарлотта сидела на своей узкой кровати; у нее уже не осталось слез, чтобы плакать. Мать не позволила ей отправиться на званый вечер к леди Ратледж, она была непреклонна, и особенно после того, как ее посетила леди Берк, которая сообщила униженной леди Уилмонт, что Шарлотту видели с джентльменом возле дома на Литл-Тичфилд-стрит.
   – А это может означать только одно, – заявила леди Берк.
   Реакция леди Уилмонт была моментальной и решительной: она не допустит, чтобы ее дочь опозорила имя Уилмонтов, и поэтому Шарлотта останется взаперти в своей комнате до той поры, пока не состарится и не сможет вызывать у мужчин недостойные желания.
   Шарлотта плакала и упрашивала, колотила в дверь и умоляла выпустить ее, но леди Уилмонт не желала ничего слушать.
   И теперь она уже целый час сидела в комнате, одетая для вечера, на который не сможет попасть. У нее еще теплилась надежда, что волшебство Куинс все-таки поможет осуществлению ее мечты, поэтому она надела платье, которое купила специально для этого вечера и держала спрятанным под кроватью, а потом, всхлипывая и хлюпая носом от жалости к себе, сделала прическу.