Страница:
– Здорово! Я в одном списке с уборщиком. Мне теперь стало гораздо лучше.
На этот раз его сарказм показался Пэрис оправданным.
– Мне жаль, честное слово, – сказала она. – Полиция ведет себя так потому, что они уверены, так же как и я, что этот звонок – не блеф. Я буду счастлива, если все это окажется ложной тревогой. Но если наши догадки верны, то жизнь девушки в опасности. И тем не менее, повторяю, я очень сожалею, что ты оказался втянут во все это.
Стэн немного успокоился. Он всегда в первую очередь думал только о себе.
– Полиция уже разговаривала с нашим генеральным менеджером. Разумеется, он немедленно позвонил дяде Уилкинсу. Тот тут же перезвонил начальнику управления полиции, и я уверен, тому мало не показалось.
– Значит, с тебя сняты все подозрения.
– меня что, подозревали? – воскликнул Стэн.
– Я неловко выразилась, забудь об этом. Иди и купи себе какую-нибудь новую электронную игрушку. В магазинах всегда найдется то, чего у тебя еще нет. Побалуй себя. Тебе станет лучше.
– Это не так легко, Пэрис, – важно заявил Стэн. – Мой дядя еще больше вышел из себя, чем я. Он целый день названивал генеральному менеджеру, выясняя, что происходит. Разумеется, я перефразирую его слова. Так что будь уверена, тебя скоро вызовут в святая святых.
– Я там уже побывала.
Генеральный менеджер радиостанции позвонил Пэрис на сотовый в тот момент, когда она выезжала из поместья Кемпов. Он попросил о встрече, но это был приказ, а не просьба. Ей устроили выволочку за то, что она, не сообщив о звонке Валентино руководству компании, сразу обратилась в полицию. В первую очередь менеджера заботила репутация радиостанции.
– Мне пришлось поставить ему запись звонка, – объяснила Пэрис Стэну. – Это его взволновало, как взволновало всех, кто слышал. Он говорил с сержантом Кертисом, который ведет расследование.
Генеральный менеджер разговаривал по громкой связи, так что Пэрис слышала их разговор. Он согласился с тем, что Пэрис и все остальные сотрудники радиостанции должны сотрудничать с полицией, но особо оговорил, что если исчезновение Джейни Кемп станет новостью номер один, то о радиостанций будет упомянуто только в случае крайней необходимости.
На что Кертис ему ответил:
– Честно говоря, сэр, меня куда больше волнует судьба девушки, чем появление аббревиатуры вашей радиостанции в газетах и на телевидении.
Перед тем как отпустить Пэрис, менеджер язвительно напомнил, что ее столь оберегаемая анонимность может быть разрушена. Она уже сама об этом думала и надеялась, что до этого не дойдет. Годами Пэрис оберегала свою личную жизнь с фанатизмом золотоискателя, охраняющего золотую жилу. Она не хотела снова стать основной фигурой сенсационной истории.
Но Пэрис не могла не согласиться с Кертисом. Спасение жертвы Валентино стояло на первом месте. Если сравнивать, то нарушение ее тайны – это ерунда.
Чтобы окончательно успокоить Стэна, она сказала:
– Не сомневайся, мне досталось по первое число за то, что я нарушила субординацию. Так что тебе не одному пришлось несладко сегодня. А теперь, может быть, ты дашь мне поработать?
– Это были наручные часы со встроенным радиоприемником.
– Что? – не поняла Пэрис.
– Я уже купил себе новую игрушку.
Пэрис рассмеялась, Стэн послал ей воздушный поцелуй и направился к двери. Уже на пороге он обернулся через плечо и объявил:
– Кстати, Марвин звонил и сказал, что заболел.
– Заболел?
– Мне оставили об этом сообщение на автоответчике. Больше я ничего не знаю.
Насколько было известно Пэрис, Марвин никогда не болел раньше. Ей стало любопытно, почему он сказался больным именно сейчас? Она снова отложила сортировку почты и направилась в маленькую кухню, расположенную в задней части здания.
В эти вечерние часы в коридорах и кабинетах было тихо, горели только лампы дежурного освещения. Сотрудники уже давно ушли, двери офисов были закрыты, свет там не горел. Пэрис привыкла к этой тишине и темноте, к запахам пыли, нагретого оборудования, подгоревшего кофе. От коврового покрытия пахло табачным дымом, основательно пропитавшим его в те времена, когда еще не было запрещено курить на рабочем месте.
Станцией FM 101.3 управлял медиаконгломерат Уилкинса Криншоу, в который входили пять газет, три телестанции, станция кабельного телевидения и семь радиостанций. Офисы корпорации занимали три верхних этажа небоскреба в Атланте, со стеклянными лифтами и двухэтажным водопадом в стерильном гранитном вестибюле.
Но радиостанция в Остине, выкупленная у обанкротившегося владельца, напоминала неповоротливого старого мамонта. Здесь в холле скромно журчал лишь фонтанчик с питьевой водой, который вдобавок часто отключали.
Непривлекательное одноэтажное кирпичное строение одиноко стояло на холме в пригороде Остина, в нескольких милях от местного Капитолия. Здание было построено в начале пятидесятых и имело соответствующий вид. Оно переходило из рук в руки, сменив двадцати двух владельцев, надеявшихся получить прибыль.
Плохо финансировавшаяся, жалкая радиостанция оставалась почти вне поля зрения корпорации, если не считать того времени, когда проверялись рейтинги. FM 101.3 была родимым пятном на теле корпорации, но она стабильно давала прибыль.
Несмотря на убожество здания, Пэрис его любила. У него была душа, сохранившаяся, несмотря на шрамы и швы.
После темных коридоров дневной свет на кухне показался особенно ярким. Даже Пэрис пришлось постоять, привыкая к нему, несмотря на темные очки. Она взяла пакетик с чаем из своего личного ящика и положила его в кружку с водой, которую она подогрела в микроволновке. Вода только начала приобретать желтоватый цвет, когда до Пэрис донеслись голоса.
Выглянув в коридор, она с изумлением увидела Дина, идущего следом за Стэном. Стэн по дороге объяснял:
– Она не предупредила меня, что ждет посетителя.
– Мисс Гибсон меня не ждет. Увидев Пэрис, Стэн сказал:
– Этот человек позвонил в парадную дверь. Я впустил его только после того, как он показал удостоверение полицейского.
Пытаясь не показать Стэну свое неудовольствие, Пэрис представила Дина:
– Доктор Мэллой работает в департаменте полиции Остина. Сержант Кертис обращался к нему за консультацией, чтобы составить психологический портрет Валентино.
– Он тоже так сказал. – Стэн оглядел Дина с ног до головы. – Два по цене одного. Коп и психолог в одном флаконе.
– Что-то в этом роде. – Дин напряженно улыбнулся. Стэн переводил взгляд с него на Пэрис и обратно, но так как оба молчали, он наконец понял, что оказался лишним. Криншоу обратился к Пэрис:
– Если я тебе понадоблюсь, я буду в аппаратной.
Дин посмотрел вслед Стэну. Когда тот отошел на достаточное расстояние, Мэллой повернулся к Пэрис и спросил:
– Это и есть Криншоу? Племянник владельца? Он гей?
– Понятия не имею. Что ты здесь делаешь, Дин?
Он вошел в кухню, и помещение словно уменьшилось в размерах.
– Кто-то должен быть здесь с тобой во время твоей программы.
– Со мной Стэн.
– Ты бы доверила ему свою жизнь? Пэрис слабо улыбнулась:
– Ты прав.
– Пока мы не узнаем больше о человеке, называющем себя Валентино, ты должна находиться под охраной полиции.
– Кертис предлагал прислать Карсона или Григса, но я отказалась.
– Я знаком с Григсом. Он хороший полицейский и настоящий бойскаут, но ни он, ни…
– Карсон?
– Они не умеют разговаривать с теми, кто удерживает заложников. Я должен быть здесь, если Валентино позвонит снова. Если я почувствую его слабину, то, возможно, мне удастся уговорить его назвать имя девушки, которую он держит у себя, и сказать, где он ее прячет.
Пусть это было его поле деятельности и таким образом можно было оправдать его присутствие, Пэрис все же сомневалась в его искренности.
– Валентино может и не позвонить. Ты даром потеряешь вечер.
– Я не потеряю ничего, Пэрис. Я пришел еще и потому, что хотел увидеть тебя.
– Ты меня видел.
– Я хотел остаться с тобой наедине.
Она поставила чашку с чаем на стойку и повернулась к нему спиной.
– Дин, прошу тебя, не надо.
Он подошел совсем близко к ней, и Пэрис затаила дыхание, боясь, что он к ней прикоснется. Она не знала, что с ней тогда будет, и не хотела испытывать судьбу.
– Ничего не изменилось, Пэрис, – тихо произнес он. Она усмехнулась:
– Все изменилось.
– Когда сегодня утром ты вошла в мой кабинет, прошлое вернулось. Я был поражен так же, как в тот раз, когда впервые увидел тебя. Помнишь? Это был вечер после снегопада.
Снегопад в Хьюстоне сменился холодным дождем, ворвавшимся в квартиру, когда она открыла дверь, впуская Джека и Дина.
Она махнула рукой, торопя их, чтобы быстрее захлопнуть дверь. Джек представил своего друга, но это было в суматохе, пока они снимали пальто и боролись с зонтами, ни в какую не желавшими закрываться и ронявшими капли на пол в прихожей.
Повесив пальто на вешалку, поставив зонты в уголке, она повернулась и улыбнулась лучшему другу своего жениха.
– Давайте начнем все сначала. Здравствуйте, Дин. Я Пэрис. Рада с вами познакомиться.
– Я тоже рад.
У него оказалось крепкое рукопожатие, дружелюбная и теплая улыбка. Он был на пару дюймов выше Джека, волосы на висках поседели раньше времени. Он не обладал классической красотой, как Джек, но не проигрывал от этого. Джек говорил Пэрис, что Дину приходится буквально отбиваться от женщин. И теперь она понимала почему. Асимметричные черты его лица завораживали. Хотелось вечно смотреть в эти серые глаза, опушенные темными длинными ресницами. Потрясающее сочетание.
– Я думал, Джек меня обманывает, – сказал Дин.
– Джек никогда не лжет! – возмутилась Пэрис.
– Когда я спросил его, как вы выглядите, он сказал, что у меня дух захватит, когда я вас увижу. Я решил, что он преувеличивает.
– Иногда Джек к этому склонен.
– Но не в этот раз, – покачал головой Дин.
Джек с улыбкой смотрел на них с другого конца комнаты.
– Пока вы обсуждаете мои недостатки, я пойду и принесу всем нам выпить.
Потом они поужинали в любимом ресторане Джека. После еды они переместились в бар по соседству, где устроились перед камином пить кофе. Пэрис и Дин легко перешли на «ты». Мужчины развлекали Пэрис историями из их жизни в колледже. Разумеется, в разговоре лидировал Джек, но Дин явно с охотой уступил ему центральное место. Джек был талантливым, ироничным рассказчиком.
А Дин отлично умел слушать. Он расспрашивал Пэрис о работе, и, пока она рассказывала, из чего состоит ее обычный рабочий день, он не спускал с нее глаз. Он смотрел на нее с таким вниманием, словно слушал оракула, предрекающего будущее всему роду человеческому. Это был дар, которым судьба наградила Дина Мэллоя. Его собеседник чувствовал себя центром Вселенной.
Джек от души насладился вечером и выпил слишком много бренди. Он спал на заднем сиденье, когда Дин остановил машину возле дома Пэрис.
– Полагаю, мы его потеряли, – заметил Дин.
Пэрис оглянулась на своего жениха, спавшего с чуть приоткрытым ртом и негромко храпевшего.
– Да, пожалуй. Ты довезешь его до дома и уложишь в постель?
– Согласен, только не проси меня поцеловать его на ночь.
Она рассмеялась:
– Я так много слышала о тебе от Джека, что ты стал и моим другом тоже. Пообещай, что мы еще встретимся за ужином все трое.
– Обещаю.
– Вот и хорошо. – Она собралась открыть дверцу.
– Подожди, я провожу тебя до квартиры. Несмотря на протесты Пэрис, Дин вышел из машины, взял зонтик, раскрыл его и помог ей выйти. Он прошел с ней до входной двери. Он даже взял у нее ключ, открыл ей дверь и дождался, пока она отключит сигнализацию.
– Спасибо, что проводил меня.
– Не за что. Так когда это произойдет?
– Ты о чем?
– О свадьбе. Я должен внести ее в мой календарь. Шафер не может пропустить такое событие, ты же понимаешь.
– Я еще не назначила дату. В сентябре или в октябре, я думаю.
– Так долго ждать? – удивился Дин. – Со слов Джека у меня создалось впечатление, что это случится раньше.
– Если бы все решал он, так бы и было. Но я хочу использовать осенние краски.
– Это будет красиво. Вы венчаетесь в церкви?
– Да, в пресвитерианской.
– А где будет прием?
– Скорее всего в загородном клубе.
– Надо столько всего продумать, правда?
– Да, – согласилась Пэрис.
Казалось, Дин не обращал внимания на то, что капли стекают с зонта ему на ботинки. А Пэрис не замечала, что дождь забрызгал пол в прихожей. Даже в тот первый вечер они слишком долго смотрели друг на друга.
Дин первым пришел в себя и торопливо попрощался:
– Спокойной ночи, Пэрис.
– Спокойной ночи.
Когда мужчина знакомит будущую супругу с лучшим другом, очень часто между ними с первого взгляда вспыхивает неприязнь, осложняя жизнь тому, кто любит их обоих. Дин сразу понравился Пэрис.
Она сочла это хорошим предзнаменованием.
Дин взял ее за руку и заставил повернуться к нему. Теперь, в кухне старого здания, он смотрел на нее точно так же, как в тот первый вечер, и это снова поразило Пэрис. Она почувствовала, что еще мгновение, и она не сумеет сдержаться.
– Дин, пожалуйста, давай забудем об этом.
Пэрис попыталась обойти его, но он преградил ей дорогу.
– Возможно, обстоятельства изменились, Пэрис, но это не имеет значения.
– Джек всегда имел значение, – возразила Пэрис.
– Он прошел через ад, я знаю это.
– Ты не можешь знать, во что превратилась его жизнь после той ночи.
Дин склонил к ней голову и произнес:
– Ты права, я не знаю. Потому что ты ясно дала мне понять, что я не должен навещать его. Никогда.
– Он бы не захотел, чтобы ты увидел его таким, именно ты. – Ее голос дрогнул. – Поверь мне на слово. Джек умер еще тогда, но только семь лет спустя его сердце наконец перестало биться.
– Я сожалею о том, что случилось с ним, – прошептал Дин. – Разве ты об этом не знаешь? Неужели ты думаешь, что я мог забыть? Господи, Пэрис, неужели ты считаешь меня таким жестокосердым? Я жил с тем, что случилось, так же как и ты. – Он шумно выдохнул, провел рукой по волосам, потом снова взглянул на нее. – Даже рискуя рассердить тебя, я все-таки скажу. В том, что случилось с Джеком, виноват только он сам. Ни твоей вины, ни моей в этом нет.
– Ничего бы не произошло, если бы…
– Но несчастье произошло. И мы не можем вернуться назад и все исправить.
– Это сеанс терапии, доктор Мэллой?
– Да, прости, я увлекся. Скажу проще. Я не дам сожалениям сожрать меня заживо. Я стараюсь избавиться от них.
– Молодец!
– Значит, твой способ справиться с чувством вины лучше? Полезнее для эмоционального состояния? Ты полагаешь, что надо выкопать нору поглубже и в ней спрятаться? – Он мрачно оглядел грязную кухню. – Ты только посмотри. Здесь кошмарная, грязная, пугающая крысиная нора.
– Мне нравится, – сухо сказала Пэрис.
– Потому что ты считаешь, что лучшего не заслуживаешь.
Когда Дин подошел на шаг ближе, Пэрис захотелось выставить локти вперед, чтобы защититься от его приближения. Она пыталась спрятаться и от его слов, которые были правдой. Пэрис сознавала правоту Дина, но это только укрепило ее в нежелании слушать его.
– Пэрис, никто не станет спорить с тем, что ты блестяще работаешь на радио. Твои слушатели любят тебя. Но ты могла бы стать звездой теленовостей, – убеждал Дин.
– Что ты об этом знаешь?
– Я знаю, что я прав. И более того, ты знаешь, что я прав. Не в силах смотреть ему в глаза, Пэрис опустила голову и уставилась в пол. Она подавила порыв схватить его за лацканы пиджака, хорошенько тряхнуть и потребовать, чтобы он либо сменил тему, либо немедленно доказал ей, что она искупила свою вину.
– Я сделала то, что должна была сделать, – прошептала она.
– Потому что считала это своим долгом?
– Это и было моим долгом.
– Было. – Дин сделал ударение на этом слове. – Что еще ты должна Джеку теперь, когда он умер? – Он взял ее за плечи. Впервые за семь лет Дин коснулся ее. Теплая волна накрыла Пэрис, и она подавила желание прижаться к нему всем телом.
Вместо этого она сказала:
– Дин, прошу тебя, не надо. Мне пришлось нелегко, но я сделала выбор. Что сделано, то сделано, ты сам это понимаешь. В любом случае я не намерена спорить с тобой об этом.
– Спорить я тоже не хочу.
– И говорить об этом не надо, – добавила Пэрис.
– Не будем.
– И думать об этом я тоже не желаю.
– А я никогда не перестану думать об этом. – Дин понизил голос. Его руки крепче обняли ее плечи. Он придвинулся к ней. Пэрис ощутила его дыхание.
– Почему ты прячешься в темноте, Пэрис? – спросил Дин едва слышно.
– Я не прячусь.
– Неужели? Я едва нашел дорогу в этом коридоре.
– К этому просто надо привыкнуть.
– Здравствуй, тьма, моя старинная подруга.
– Ты цитируешь Саймона и Гарфанкеля? – удивилась она.
– Разве это не главная песня в сегодняшней программе?
– Возможно, тебе следовало бы стать диджеем. – Она улыбнулась, надеясь перевести разговор в более безопасное русло. Но Дин не собирался сдаваться.
Его глаза не отрывались от ее лица.
– Ты красива, но никто из твоих слушателей не знает, как ты выглядишь.
– В этом нет необходимости. Радио воздействует на людей иначе.
– Но обычно радиоведущие показываются в рекламе. У тебя же есть только голос.
– Мне не нужно ничего другого. Я не хочу, чтобы на меня обращали внимание.
– Неужели? Тогда, может быть, тебе следовало бы снять защитные очки?
– Она не может. Ее глаза слишком чувствительны к свету, – раздался знакомый голос.
Они не подозревали, что Стэн стоит рядом. Они обернулись к нему, Дин отпустил плечи Пэрис.
Стэн с подозрением посмотрел на него, но обратился к Пэрис:
– Сейчас без пяти десять. Гарри расскажет последние новости, потом реклама и твой эфир. Тебе пора.
14
На этот раз его сарказм показался Пэрис оправданным.
– Мне жаль, честное слово, – сказала она. – Полиция ведет себя так потому, что они уверены, так же как и я, что этот звонок – не блеф. Я буду счастлива, если все это окажется ложной тревогой. Но если наши догадки верны, то жизнь девушки в опасности. И тем не менее, повторяю, я очень сожалею, что ты оказался втянут во все это.
Стэн немного успокоился. Он всегда в первую очередь думал только о себе.
– Полиция уже разговаривала с нашим генеральным менеджером. Разумеется, он немедленно позвонил дяде Уилкинсу. Тот тут же перезвонил начальнику управления полиции, и я уверен, тому мало не показалось.
– Значит, с тебя сняты все подозрения.
– меня что, подозревали? – воскликнул Стэн.
– Я неловко выразилась, забудь об этом. Иди и купи себе какую-нибудь новую электронную игрушку. В магазинах всегда найдется то, чего у тебя еще нет. Побалуй себя. Тебе станет лучше.
– Это не так легко, Пэрис, – важно заявил Стэн. – Мой дядя еще больше вышел из себя, чем я. Он целый день названивал генеральному менеджеру, выясняя, что происходит. Разумеется, я перефразирую его слова. Так что будь уверена, тебя скоро вызовут в святая святых.
– Я там уже побывала.
Генеральный менеджер радиостанции позвонил Пэрис на сотовый в тот момент, когда она выезжала из поместья Кемпов. Он попросил о встрече, но это был приказ, а не просьба. Ей устроили выволочку за то, что она, не сообщив о звонке Валентино руководству компании, сразу обратилась в полицию. В первую очередь менеджера заботила репутация радиостанции.
– Мне пришлось поставить ему запись звонка, – объяснила Пэрис Стэну. – Это его взволновало, как взволновало всех, кто слышал. Он говорил с сержантом Кертисом, который ведет расследование.
Генеральный менеджер разговаривал по громкой связи, так что Пэрис слышала их разговор. Он согласился с тем, что Пэрис и все остальные сотрудники радиостанции должны сотрудничать с полицией, но особо оговорил, что если исчезновение Джейни Кемп станет новостью номер один, то о радиостанций будет упомянуто только в случае крайней необходимости.
На что Кертис ему ответил:
– Честно говоря, сэр, меня куда больше волнует судьба девушки, чем появление аббревиатуры вашей радиостанции в газетах и на телевидении.
Перед тем как отпустить Пэрис, менеджер язвительно напомнил, что ее столь оберегаемая анонимность может быть разрушена. Она уже сама об этом думала и надеялась, что до этого не дойдет. Годами Пэрис оберегала свою личную жизнь с фанатизмом золотоискателя, охраняющего золотую жилу. Она не хотела снова стать основной фигурой сенсационной истории.
Но Пэрис не могла не согласиться с Кертисом. Спасение жертвы Валентино стояло на первом месте. Если сравнивать, то нарушение ее тайны – это ерунда.
Чтобы окончательно успокоить Стэна, она сказала:
– Не сомневайся, мне досталось по первое число за то, что я нарушила субординацию. Так что тебе не одному пришлось несладко сегодня. А теперь, может быть, ты дашь мне поработать?
– Это были наручные часы со встроенным радиоприемником.
– Что? – не поняла Пэрис.
– Я уже купил себе новую игрушку.
Пэрис рассмеялась, Стэн послал ей воздушный поцелуй и направился к двери. Уже на пороге он обернулся через плечо и объявил:
– Кстати, Марвин звонил и сказал, что заболел.
– Заболел?
– Мне оставили об этом сообщение на автоответчике. Больше я ничего не знаю.
Насколько было известно Пэрис, Марвин никогда не болел раньше. Ей стало любопытно, почему он сказался больным именно сейчас? Она снова отложила сортировку почты и направилась в маленькую кухню, расположенную в задней части здания.
В эти вечерние часы в коридорах и кабинетах было тихо, горели только лампы дежурного освещения. Сотрудники уже давно ушли, двери офисов были закрыты, свет там не горел. Пэрис привыкла к этой тишине и темноте, к запахам пыли, нагретого оборудования, подгоревшего кофе. От коврового покрытия пахло табачным дымом, основательно пропитавшим его в те времена, когда еще не было запрещено курить на рабочем месте.
Станцией FM 101.3 управлял медиаконгломерат Уилкинса Криншоу, в который входили пять газет, три телестанции, станция кабельного телевидения и семь радиостанций. Офисы корпорации занимали три верхних этажа небоскреба в Атланте, со стеклянными лифтами и двухэтажным водопадом в стерильном гранитном вестибюле.
Но радиостанция в Остине, выкупленная у обанкротившегося владельца, напоминала неповоротливого старого мамонта. Здесь в холле скромно журчал лишь фонтанчик с питьевой водой, который вдобавок часто отключали.
Непривлекательное одноэтажное кирпичное строение одиноко стояло на холме в пригороде Остина, в нескольких милях от местного Капитолия. Здание было построено в начале пятидесятых и имело соответствующий вид. Оно переходило из рук в руки, сменив двадцати двух владельцев, надеявшихся получить прибыль.
Плохо финансировавшаяся, жалкая радиостанция оставалась почти вне поля зрения корпорации, если не считать того времени, когда проверялись рейтинги. FM 101.3 была родимым пятном на теле корпорации, но она стабильно давала прибыль.
Несмотря на убожество здания, Пэрис его любила. У него была душа, сохранившаяся, несмотря на шрамы и швы.
После темных коридоров дневной свет на кухне показался особенно ярким. Даже Пэрис пришлось постоять, привыкая к нему, несмотря на темные очки. Она взяла пакетик с чаем из своего личного ящика и положила его в кружку с водой, которую она подогрела в микроволновке. Вода только начала приобретать желтоватый цвет, когда до Пэрис донеслись голоса.
Выглянув в коридор, она с изумлением увидела Дина, идущего следом за Стэном. Стэн по дороге объяснял:
– Она не предупредила меня, что ждет посетителя.
– Мисс Гибсон меня не ждет. Увидев Пэрис, Стэн сказал:
– Этот человек позвонил в парадную дверь. Я впустил его только после того, как он показал удостоверение полицейского.
Пытаясь не показать Стэну свое неудовольствие, Пэрис представила Дина:
– Доктор Мэллой работает в департаменте полиции Остина. Сержант Кертис обращался к нему за консультацией, чтобы составить психологический портрет Валентино.
– Он тоже так сказал. – Стэн оглядел Дина с ног до головы. – Два по цене одного. Коп и психолог в одном флаконе.
– Что-то в этом роде. – Дин напряженно улыбнулся. Стэн переводил взгляд с него на Пэрис и обратно, но так как оба молчали, он наконец понял, что оказался лишним. Криншоу обратился к Пэрис:
– Если я тебе понадоблюсь, я буду в аппаратной.
Дин посмотрел вслед Стэну. Когда тот отошел на достаточное расстояние, Мэллой повернулся к Пэрис и спросил:
– Это и есть Криншоу? Племянник владельца? Он гей?
– Понятия не имею. Что ты здесь делаешь, Дин?
Он вошел в кухню, и помещение словно уменьшилось в размерах.
– Кто-то должен быть здесь с тобой во время твоей программы.
– Со мной Стэн.
– Ты бы доверила ему свою жизнь? Пэрис слабо улыбнулась:
– Ты прав.
– Пока мы не узнаем больше о человеке, называющем себя Валентино, ты должна находиться под охраной полиции.
– Кертис предлагал прислать Карсона или Григса, но я отказалась.
– Я знаком с Григсом. Он хороший полицейский и настоящий бойскаут, но ни он, ни…
– Карсон?
– Они не умеют разговаривать с теми, кто удерживает заложников. Я должен быть здесь, если Валентино позвонит снова. Если я почувствую его слабину, то, возможно, мне удастся уговорить его назвать имя девушки, которую он держит у себя, и сказать, где он ее прячет.
Пусть это было его поле деятельности и таким образом можно было оправдать его присутствие, Пэрис все же сомневалась в его искренности.
– Валентино может и не позвонить. Ты даром потеряешь вечер.
– Я не потеряю ничего, Пэрис. Я пришел еще и потому, что хотел увидеть тебя.
– Ты меня видел.
– Я хотел остаться с тобой наедине.
Она поставила чашку с чаем на стойку и повернулась к нему спиной.
– Дин, прошу тебя, не надо.
Он подошел совсем близко к ней, и Пэрис затаила дыхание, боясь, что он к ней прикоснется. Она не знала, что с ней тогда будет, и не хотела испытывать судьбу.
– Ничего не изменилось, Пэрис, – тихо произнес он. Она усмехнулась:
– Все изменилось.
– Когда сегодня утром ты вошла в мой кабинет, прошлое вернулось. Я был поражен так же, как в тот раз, когда впервые увидел тебя. Помнишь? Это был вечер после снегопада.
Снегопад в Хьюстоне сменился холодным дождем, ворвавшимся в квартиру, когда она открыла дверь, впуская Джека и Дина.
Она махнула рукой, торопя их, чтобы быстрее захлопнуть дверь. Джек представил своего друга, но это было в суматохе, пока они снимали пальто и боролись с зонтами, ни в какую не желавшими закрываться и ронявшими капли на пол в прихожей.
Повесив пальто на вешалку, поставив зонты в уголке, она повернулась и улыбнулась лучшему другу своего жениха.
– Давайте начнем все сначала. Здравствуйте, Дин. Я Пэрис. Рада с вами познакомиться.
– Я тоже рад.
У него оказалось крепкое рукопожатие, дружелюбная и теплая улыбка. Он был на пару дюймов выше Джека, волосы на висках поседели раньше времени. Он не обладал классической красотой, как Джек, но не проигрывал от этого. Джек говорил Пэрис, что Дину приходится буквально отбиваться от женщин. И теперь она понимала почему. Асимметричные черты его лица завораживали. Хотелось вечно смотреть в эти серые глаза, опушенные темными длинными ресницами. Потрясающее сочетание.
– Я думал, Джек меня обманывает, – сказал Дин.
– Джек никогда не лжет! – возмутилась Пэрис.
– Когда я спросил его, как вы выглядите, он сказал, что у меня дух захватит, когда я вас увижу. Я решил, что он преувеличивает.
– Иногда Джек к этому склонен.
– Но не в этот раз, – покачал головой Дин.
Джек с улыбкой смотрел на них с другого конца комнаты.
– Пока вы обсуждаете мои недостатки, я пойду и принесу всем нам выпить.
Потом они поужинали в любимом ресторане Джека. После еды они переместились в бар по соседству, где устроились перед камином пить кофе. Пэрис и Дин легко перешли на «ты». Мужчины развлекали Пэрис историями из их жизни в колледже. Разумеется, в разговоре лидировал Джек, но Дин явно с охотой уступил ему центральное место. Джек был талантливым, ироничным рассказчиком.
А Дин отлично умел слушать. Он расспрашивал Пэрис о работе, и, пока она рассказывала, из чего состоит ее обычный рабочий день, он не спускал с нее глаз. Он смотрел на нее с таким вниманием, словно слушал оракула, предрекающего будущее всему роду человеческому. Это был дар, которым судьба наградила Дина Мэллоя. Его собеседник чувствовал себя центром Вселенной.
Джек от души насладился вечером и выпил слишком много бренди. Он спал на заднем сиденье, когда Дин остановил машину возле дома Пэрис.
– Полагаю, мы его потеряли, – заметил Дин.
Пэрис оглянулась на своего жениха, спавшего с чуть приоткрытым ртом и негромко храпевшего.
– Да, пожалуй. Ты довезешь его до дома и уложишь в постель?
– Согласен, только не проси меня поцеловать его на ночь.
Она рассмеялась:
– Я так много слышала о тебе от Джека, что ты стал и моим другом тоже. Пообещай, что мы еще встретимся за ужином все трое.
– Обещаю.
– Вот и хорошо. – Она собралась открыть дверцу.
– Подожди, я провожу тебя до квартиры. Несмотря на протесты Пэрис, Дин вышел из машины, взял зонтик, раскрыл его и помог ей выйти. Он прошел с ней до входной двери. Он даже взял у нее ключ, открыл ей дверь и дождался, пока она отключит сигнализацию.
– Спасибо, что проводил меня.
– Не за что. Так когда это произойдет?
– Ты о чем?
– О свадьбе. Я должен внести ее в мой календарь. Шафер не может пропустить такое событие, ты же понимаешь.
– Я еще не назначила дату. В сентябре или в октябре, я думаю.
– Так долго ждать? – удивился Дин. – Со слов Джека у меня создалось впечатление, что это случится раньше.
– Если бы все решал он, так бы и было. Но я хочу использовать осенние краски.
– Это будет красиво. Вы венчаетесь в церкви?
– Да, в пресвитерианской.
– А где будет прием?
– Скорее всего в загородном клубе.
– Надо столько всего продумать, правда?
– Да, – согласилась Пэрис.
Казалось, Дин не обращал внимания на то, что капли стекают с зонта ему на ботинки. А Пэрис не замечала, что дождь забрызгал пол в прихожей. Даже в тот первый вечер они слишком долго смотрели друг на друга.
Дин первым пришел в себя и торопливо попрощался:
– Спокойной ночи, Пэрис.
– Спокойной ночи.
Когда мужчина знакомит будущую супругу с лучшим другом, очень часто между ними с первого взгляда вспыхивает неприязнь, осложняя жизнь тому, кто любит их обоих. Дин сразу понравился Пэрис.
Она сочла это хорошим предзнаменованием.
Дин взял ее за руку и заставил повернуться к нему. Теперь, в кухне старого здания, он смотрел на нее точно так же, как в тот первый вечер, и это снова поразило Пэрис. Она почувствовала, что еще мгновение, и она не сумеет сдержаться.
– Дин, пожалуйста, давай забудем об этом.
Пэрис попыталась обойти его, но он преградил ей дорогу.
– Возможно, обстоятельства изменились, Пэрис, но это не имеет значения.
– Джек всегда имел значение, – возразила Пэрис.
– Он прошел через ад, я знаю это.
– Ты не можешь знать, во что превратилась его жизнь после той ночи.
Дин склонил к ней голову и произнес:
– Ты права, я не знаю. Потому что ты ясно дала мне понять, что я не должен навещать его. Никогда.
– Он бы не захотел, чтобы ты увидел его таким, именно ты. – Ее голос дрогнул. – Поверь мне на слово. Джек умер еще тогда, но только семь лет спустя его сердце наконец перестало биться.
– Я сожалею о том, что случилось с ним, – прошептал Дин. – Разве ты об этом не знаешь? Неужели ты думаешь, что я мог забыть? Господи, Пэрис, неужели ты считаешь меня таким жестокосердым? Я жил с тем, что случилось, так же как и ты. – Он шумно выдохнул, провел рукой по волосам, потом снова взглянул на нее. – Даже рискуя рассердить тебя, я все-таки скажу. В том, что случилось с Джеком, виноват только он сам. Ни твоей вины, ни моей в этом нет.
– Ничего бы не произошло, если бы…
– Но несчастье произошло. И мы не можем вернуться назад и все исправить.
– Это сеанс терапии, доктор Мэллой?
– Да, прости, я увлекся. Скажу проще. Я не дам сожалениям сожрать меня заживо. Я стараюсь избавиться от них.
– Молодец!
– Значит, твой способ справиться с чувством вины лучше? Полезнее для эмоционального состояния? Ты полагаешь, что надо выкопать нору поглубже и в ней спрятаться? – Он мрачно оглядел грязную кухню. – Ты только посмотри. Здесь кошмарная, грязная, пугающая крысиная нора.
– Мне нравится, – сухо сказала Пэрис.
– Потому что ты считаешь, что лучшего не заслуживаешь.
Когда Дин подошел на шаг ближе, Пэрис захотелось выставить локти вперед, чтобы защититься от его приближения. Она пыталась спрятаться и от его слов, которые были правдой. Пэрис сознавала правоту Дина, но это только укрепило ее в нежелании слушать его.
– Пэрис, никто не станет спорить с тем, что ты блестяще работаешь на радио. Твои слушатели любят тебя. Но ты могла бы стать звездой теленовостей, – убеждал Дин.
– Что ты об этом знаешь?
– Я знаю, что я прав. И более того, ты знаешь, что я прав. Не в силах смотреть ему в глаза, Пэрис опустила голову и уставилась в пол. Она подавила порыв схватить его за лацканы пиджака, хорошенько тряхнуть и потребовать, чтобы он либо сменил тему, либо немедленно доказал ей, что она искупила свою вину.
– Я сделала то, что должна была сделать, – прошептала она.
– Потому что считала это своим долгом?
– Это и было моим долгом.
– Было. – Дин сделал ударение на этом слове. – Что еще ты должна Джеку теперь, когда он умер? – Он взял ее за плечи. Впервые за семь лет Дин коснулся ее. Теплая волна накрыла Пэрис, и она подавила желание прижаться к нему всем телом.
Вместо этого она сказала:
– Дин, прошу тебя, не надо. Мне пришлось нелегко, но я сделала выбор. Что сделано, то сделано, ты сам это понимаешь. В любом случае я не намерена спорить с тобой об этом.
– Спорить я тоже не хочу.
– И говорить об этом не надо, – добавила Пэрис.
– Не будем.
– И думать об этом я тоже не желаю.
– А я никогда не перестану думать об этом. – Дин понизил голос. Его руки крепче обняли ее плечи. Он придвинулся к ней. Пэрис ощутила его дыхание.
– Почему ты прячешься в темноте, Пэрис? – спросил Дин едва слышно.
– Я не прячусь.
– Неужели? Я едва нашел дорогу в этом коридоре.
– К этому просто надо привыкнуть.
– Здравствуй, тьма, моя старинная подруга.
– Ты цитируешь Саймона и Гарфанкеля? – удивилась она.
– Разве это не главная песня в сегодняшней программе?
– Возможно, тебе следовало бы стать диджеем. – Она улыбнулась, надеясь перевести разговор в более безопасное русло. Но Дин не собирался сдаваться.
Его глаза не отрывались от ее лица.
– Ты красива, но никто из твоих слушателей не знает, как ты выглядишь.
– В этом нет необходимости. Радио воздействует на людей иначе.
– Но обычно радиоведущие показываются в рекламе. У тебя же есть только голос.
– Мне не нужно ничего другого. Я не хочу, чтобы на меня обращали внимание.
– Неужели? Тогда, может быть, тебе следовало бы снять защитные очки?
– Она не может. Ее глаза слишком чувствительны к свету, – раздался знакомый голос.
Они не подозревали, что Стэн стоит рядом. Они обернулись к нему, Дин отпустил плечи Пэрис.
Стэн с подозрением посмотрел на него, но обратился к Пэрис:
– Сейчас без пяти десять. Гарри расскажет последние новости, потом реклама и твой эфир. Тебе пора.
14
– Эй, Гэвин!
Он обернулся, увидел Мелиссу Хэтчер и остановился, чтобы она смогла догнать его. Когда девушка подошла поближе, ее улыбка увяла.
Гэвин перешел прямо к делу:
– Ты сошла с ума, Мелисса! Ты что, такая дура, что не понимаешь – надо держать рот на замке?
– Ты злишься? – спросила Мелисса.
– А ты как думаешь?
– Из-за чего? Что я такого сделала?
– Ты сказала моему отцу, что мы знакомы! – возмущенно воскликнул Гэвин.
– Подумаешь, большое дело! – фыркнула она.
– Мы сегодня с ним ужинали, и он стал расспрашивать меня о «Секс-клубе». Что ты на это скажешь?
Она хлопнула себя ладонью по бедру.
– Можно подумать, это я все рассказала твоему папочке.
– Значит, он услышал от кого-то еще.
– Возможно, от того, другого копа, лысого коротышки. – Она затянулась косяком и передала его Гэвину. – Держи, тебе надо остыть.
Он оттолкнул ее руку.
– Что ты знаешь о Джейни?
– Она по уши в дерьме. Ее ищут копы, ищут родители. – Увидев знакомых, Мелисса помахала им рукой и крикнула: – Эй, я вернулась из Франции и такого вам порасскажу!
Гэвин встал перед ней, чтобы она смотрела только на него.
– Джейни в самом деле пропала?
– Думаю, да. Так мне твой отец сказал. Кстати, он у тебя клевый. У него есть подружка?
Нельзя было обвинять только наркотики в том, что у Мелиссы в голове пустота. У нее, видимо, с рождения серого вещества не хватало. Но разве это оправдание для такой тупости?
– Мелисса, что тебе известно о Джейни?
– Ничего, – пожала плечами Мелисса.
– Ты же ее лучшая подруга. – Гэвин искренне недоумевал.
– Меня здесь не было, – рассердилась Мелисса. – Я несколько недель не видела ее высочество. Что тебе еще? – Она снова затянулась. – Слушай, меня народ ждет. Почему бы тебе не остыть малость, а?
Она быстро зашагала к компании, развлекавшейся тем, что, насадив садовый шланг на канистру с пивом, они пытались пить из него. Пиво проливалось на землю, но, похоже, никому не было до этого дела. Выпивки почему-то всегда было в избытке.
Гэвин подошел к своим приятелям, собравшимся, как обычно, вокруг пикапа Крэга. Он отдал им бутылку бурбона, которую украл из бара в доме. Его старик был так занят розысками Джейни Кемп, что пройдет немало времени, прежде чем он обнаружит пропажу.
Крэг стал срезать сургучную печать с бутылки перочинным ножом.
– Тебе вчера здорово влетело? – поинтересовался он.
– Влетело, – отозвался Гэвин, прислоняясь к борту машины и разглядывая толпу в поисках знакомого лица.
– Ты здорово наклюкался.
– Меня вывернуло по дороге домой.
– Ничего себе!
Они захохотали, но их смех оборвался, когда один парень спросил:
– Ты слышал, что Джейни пропала?
– Это было в газетах, – ответил другой. – Моя мать спрашивала, не знаю ли я ее.
– Спорим, ты не сказал ей, насколько хорошо ее знаешь.
– Точно, ты же не сообщил мамочке, что познал Джей-ни в библейском смысле этого слова?
– Да что ты знаешь о Библии?
– Мой кузен священник.
– И что, ты много с ним общаешься?
– Он пытался спасти меня. Я не поддался. Передай бутылку.
Посыпались непристойные шутки, бутылка пошла по кругу. Крэг спрыгнул на землю и подошел к Гэвину.
– Ты сегодня какой-то кислый. В чем дело?
– Ни в чем.
– Просто дуешься, да? – Крэг подождал, давая Гэвину возможность объяснить свое настроение, но потом сдался, пожал плечами и остался просто стоять рядом, так же внимательно разглядывая толпу. Неожиданно он возбужденно прошептал: – Эй, смотри, видишь вон того парня?
Гэвин посмотрел туда, куда указывал Крэг, и увидел мужчину, выбиравшегося с заднего сиденья автомобиля. Он поправил одежду и надвинул бейсболку пониже на глаза. Следом за ним вышли две девушки. Они были просто куколки, блондинки, грудастые, хотя их худые фигуры наводили на мысль об имплантатах.
– У них сиськи дутые, – прокомментировал Гэвин.
– Да наплевать!
Крэг продолжал пялиться на них.
– Интересно, цыпочки знают, что он коп? Гэвин изумленно посмотрел на него:
– Коп? Быть такого не может.
– Говорят.
Пока они смотрели, троица крепко обнялась. Потом мужчина попрощался с девицами, смачно шлепнув каждую напоследок по заднице и пообещав скорое свидание.
Девушки пошли прочь, к сожалению, в противоположном от Гэвина и Крэга направлении. Мужчина сел в свою машину, и пока он объезжал пикап Крэга, Гэвин встретился с ним взглядом.
– Чертов сукин сын, – выругался Крэг.
– Ты уверен, что он коп?
– На девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента.
– Тогда что он здесь делает?
– То же самое, что и мы, и на этот раз ему привалила удача.
– Да, двойная, – усмехнулся Гэвин.
– Везучий ублюдок. – Они смотрели вслед машине, пока красные огни не скрылись за деревьями. – Я видел, ты трепался с Мелиссой.
– Только на это она и годится. Мелет языком, как заводная. – Гэвин рассказал о встрече Мелиссы с его отцом около дома Кемпов. – Мой старик знает о «Секс-клубе».
– Не волнуйся на этот счет. – Крэг презрительно фыркнул. – Что они станут делать? Отберут все компьютеры?
– Именно об этом я его и спросил. Их это здорово заедает.
Гэвин говорил грубо, хотел показаться круче, чем он был на самом деле. У него в душе поселилась тревога. Вот почему он снова не послушал отца и ушел вечером из дома. Ему опять влетит, но разве в этом дело? Одной ссорой больше, одной меньше, какая разница?
Несколько недель назад, предвидя сложности, которые возникли теперь, он сделал дубликат ключей от машины. Как только отец завез его домой, а сам поехал на радиостанцию, Гэвин тоже уехал почти следом. Но он не чувствовал никакой особой доблести в том, что сумел удрать из дома. Ему было скорее тошно от того, что могло произойти в следующие несколько дней.
– Как ты думаешь, где она?
Вопрос Крэга удивил Гэвина. Тот словно прочитал его мысли.
– Кто, Джейни? Откуда, черт побери, мне знать?
– Я думал, что ты знаешь.
– Почему?
Крэг раздраженно посмотрел на него:
– Ну я же видел вас вчера вечером.
Прозвучали последние строчки песни «Я никогда больше не буду так любить», и Пэрис включила свой микрофон:
– Это была Диона Уорвик. Я надеюсь, что в вашей жизни есть человек, готовый воплотить в жизнь все ваши фантазии.
Этим вечером студия казалась ей тесной, она задыхалась в четырех стенах, и все из-за Дина. Последние три часа шестнадцать минут он сидел на таком же высоком вращающемся кресле, как у нее, правда, достаточно далеко, чтобы у Пэрис была свобода движения и возможность дотянуться до нужной кнопки. Но все равно забыть о его присутствии она не могла. Он сидел практически неподвижно, почти все время молчал, но его глаза неотступно следили за каждым ее движением.
Пэрис особенно остро почувствовала его взгляд, когда заговорила о фантазиях и их воплощении.
– На улице тепло, сейчас час шестнадцать минут ночи. Я буду ставить для вас песни о любви на волне 101.3 FM. Расскажите мне, о чем вы думаете этой ночью. Позвоните мне. Марджери и Джим празднуют сегодня тридцатилетие своей совместной жизни. Они попросили меня передать песню, которая звучала на их свадьбе. Это группа «Кар-пентер» и песня «Рядом с тобой». Поздравляем вас, Марджери и Джим.
Он обернулся, увидел Мелиссу Хэтчер и остановился, чтобы она смогла догнать его. Когда девушка подошла поближе, ее улыбка увяла.
Гэвин перешел прямо к делу:
– Ты сошла с ума, Мелисса! Ты что, такая дура, что не понимаешь – надо держать рот на замке?
– Ты злишься? – спросила Мелисса.
– А ты как думаешь?
– Из-за чего? Что я такого сделала?
– Ты сказала моему отцу, что мы знакомы! – возмущенно воскликнул Гэвин.
– Подумаешь, большое дело! – фыркнула она.
– Мы сегодня с ним ужинали, и он стал расспрашивать меня о «Секс-клубе». Что ты на это скажешь?
Она хлопнула себя ладонью по бедру.
– Можно подумать, это я все рассказала твоему папочке.
– Значит, он услышал от кого-то еще.
– Возможно, от того, другого копа, лысого коротышки. – Она затянулась косяком и передала его Гэвину. – Держи, тебе надо остыть.
Он оттолкнул ее руку.
– Что ты знаешь о Джейни?
– Она по уши в дерьме. Ее ищут копы, ищут родители. – Увидев знакомых, Мелисса помахала им рукой и крикнула: – Эй, я вернулась из Франции и такого вам порасскажу!
Гэвин встал перед ней, чтобы она смотрела только на него.
– Джейни в самом деле пропала?
– Думаю, да. Так мне твой отец сказал. Кстати, он у тебя клевый. У него есть подружка?
Нельзя было обвинять только наркотики в том, что у Мелиссы в голове пустота. У нее, видимо, с рождения серого вещества не хватало. Но разве это оправдание для такой тупости?
– Мелисса, что тебе известно о Джейни?
– Ничего, – пожала плечами Мелисса.
– Ты же ее лучшая подруга. – Гэвин искренне недоумевал.
– Меня здесь не было, – рассердилась Мелисса. – Я несколько недель не видела ее высочество. Что тебе еще? – Она снова затянулась. – Слушай, меня народ ждет. Почему бы тебе не остыть малость, а?
Она быстро зашагала к компании, развлекавшейся тем, что, насадив садовый шланг на канистру с пивом, они пытались пить из него. Пиво проливалось на землю, но, похоже, никому не было до этого дела. Выпивки почему-то всегда было в избытке.
Гэвин подошел к своим приятелям, собравшимся, как обычно, вокруг пикапа Крэга. Он отдал им бутылку бурбона, которую украл из бара в доме. Его старик был так занят розысками Джейни Кемп, что пройдет немало времени, прежде чем он обнаружит пропажу.
Крэг стал срезать сургучную печать с бутылки перочинным ножом.
– Тебе вчера здорово влетело? – поинтересовался он.
– Влетело, – отозвался Гэвин, прислоняясь к борту машины и разглядывая толпу в поисках знакомого лица.
– Ты здорово наклюкался.
– Меня вывернуло по дороге домой.
– Ничего себе!
Они захохотали, но их смех оборвался, когда один парень спросил:
– Ты слышал, что Джейни пропала?
– Это было в газетах, – ответил другой. – Моя мать спрашивала, не знаю ли я ее.
– Спорим, ты не сказал ей, насколько хорошо ее знаешь.
– Точно, ты же не сообщил мамочке, что познал Джей-ни в библейском смысле этого слова?
– Да что ты знаешь о Библии?
– Мой кузен священник.
– И что, ты много с ним общаешься?
– Он пытался спасти меня. Я не поддался. Передай бутылку.
Посыпались непристойные шутки, бутылка пошла по кругу. Крэг спрыгнул на землю и подошел к Гэвину.
– Ты сегодня какой-то кислый. В чем дело?
– Ни в чем.
– Просто дуешься, да? – Крэг подождал, давая Гэвину возможность объяснить свое настроение, но потом сдался, пожал плечами и остался просто стоять рядом, так же внимательно разглядывая толпу. Неожиданно он возбужденно прошептал: – Эй, смотри, видишь вон того парня?
Гэвин посмотрел туда, куда указывал Крэг, и увидел мужчину, выбиравшегося с заднего сиденья автомобиля. Он поправил одежду и надвинул бейсболку пониже на глаза. Следом за ним вышли две девушки. Они были просто куколки, блондинки, грудастые, хотя их худые фигуры наводили на мысль об имплантатах.
– У них сиськи дутые, – прокомментировал Гэвин.
– Да наплевать!
Крэг продолжал пялиться на них.
– Интересно, цыпочки знают, что он коп? Гэвин изумленно посмотрел на него:
– Коп? Быть такого не может.
– Говорят.
Пока они смотрели, троица крепко обнялась. Потом мужчина попрощался с девицами, смачно шлепнув каждую напоследок по заднице и пообещав скорое свидание.
Девушки пошли прочь, к сожалению, в противоположном от Гэвина и Крэга направлении. Мужчина сел в свою машину, и пока он объезжал пикап Крэга, Гэвин встретился с ним взглядом.
– Чертов сукин сын, – выругался Крэг.
– Ты уверен, что он коп?
– На девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента.
– Тогда что он здесь делает?
– То же самое, что и мы, и на этот раз ему привалила удача.
– Да, двойная, – усмехнулся Гэвин.
– Везучий ублюдок. – Они смотрели вслед машине, пока красные огни не скрылись за деревьями. – Я видел, ты трепался с Мелиссой.
– Только на это она и годится. Мелет языком, как заводная. – Гэвин рассказал о встрече Мелиссы с его отцом около дома Кемпов. – Мой старик знает о «Секс-клубе».
– Не волнуйся на этот счет. – Крэг презрительно фыркнул. – Что они станут делать? Отберут все компьютеры?
– Именно об этом я его и спросил. Их это здорово заедает.
Гэвин говорил грубо, хотел показаться круче, чем он был на самом деле. У него в душе поселилась тревога. Вот почему он снова не послушал отца и ушел вечером из дома. Ему опять влетит, но разве в этом дело? Одной ссорой больше, одной меньше, какая разница?
Несколько недель назад, предвидя сложности, которые возникли теперь, он сделал дубликат ключей от машины. Как только отец завез его домой, а сам поехал на радиостанцию, Гэвин тоже уехал почти следом. Но он не чувствовал никакой особой доблести в том, что сумел удрать из дома. Ему было скорее тошно от того, что могло произойти в следующие несколько дней.
– Как ты думаешь, где она?
Вопрос Крэга удивил Гэвина. Тот словно прочитал его мысли.
– Кто, Джейни? Откуда, черт побери, мне знать?
– Я думал, что ты знаешь.
– Почему?
Крэг раздраженно посмотрел на него:
– Ну я же видел вас вчера вечером.
Прозвучали последние строчки песни «Я никогда больше не буду так любить», и Пэрис включила свой микрофон:
– Это была Диона Уорвик. Я надеюсь, что в вашей жизни есть человек, готовый воплотить в жизнь все ваши фантазии.
Этим вечером студия казалась ей тесной, она задыхалась в четырех стенах, и все из-за Дина. Последние три часа шестнадцать минут он сидел на таком же высоком вращающемся кресле, как у нее, правда, достаточно далеко, чтобы у Пэрис была свобода движения и возможность дотянуться до нужной кнопки. Но все равно забыть о его присутствии она не могла. Он сидел практически неподвижно, почти все время молчал, но его глаза неотступно следили за каждым ее движением.
Пэрис особенно остро почувствовала его взгляд, когда заговорила о фантазиях и их воплощении.
– На улице тепло, сейчас час шестнадцать минут ночи. Я буду ставить для вас песни о любви на волне 101.3 FM. Расскажите мне, о чем вы думаете этой ночью. Позвоните мне. Марджери и Джим празднуют сегодня тридцатилетие своей совместной жизни. Они попросили меня передать песню, которая звучала на их свадьбе. Это группа «Кар-пентер» и песня «Рядом с тобой». Поздравляем вас, Марджери и Джим.