Браун Вирджиния. Мой властелин

   Дебора, увидев Зака, была в шоке. Она не сомневалась в том, что он мертв. И чтобы дон Франсиско ее не убил, согласилась выйти замуж за Декстера Даймонда.
   — Так что же было у вас с Баннингом? — спросил Даймонд.
   Дебора ответила не сразу. Она не могла рассказать ему все начистоту.
   Никто не знал, что Зак и Ястреб — одно и то же лицо, что она жила с ним в горах и была его женщиной. Она могла бы рассказать об этом Декстеру перед свадьбой, но даже упоминание его имени было для нее болезненным. А теперь уже поздно. Теперь Декстер подумает, что она намеренно скрыла от него правду, что ее любовь к команчи Ястребу достойна осуждения. Однако сама Дебора так не считала. Но как она объяснит это Декстеру, ведь ему нужно было предоставить хоть какое-то объяснение. В конце концов, он спас ее и даже перевез к себе в дом Джудит, выполнив просьбу Деборы.
   Может быть, с ним, она обрела бы наконец, покой, если бы не Зак. Дебора закрыла глаза. Уже затянувшаяся было рана, стала кровоточить. Где он был все это время, думал ли о ней, а ведь ей пришлось пройти через все круги ада.
   Никаких обещаний.
   Видимо, для Зака гораздо важнее было скрываться от дона Франсиско, чем дать ей знать, что он жив. Ее страдания его не трогали. Он даже не попытался ее спасти. Этого Дебора не могла ему простить.
   — Ну? — настаивал Даймонд. — Что значит для тебя Баннинг, Дебора?
   Она тяжело вздохнула.
   — Он — мужчина из моего прошлого, Декстер. Ты — мое настоящее и мое будущее.
   — Вот и скажи ему об этом.
   Дебора побледнела, и ее пробрала дрожь.
   — Но его здесь нет.
   — Он сообщил, что приедет за своей лошадью и остальным имуществом, и еще затем, чтобы поговорить с тобой.
   — Я не могу с ним разговаривать.
   — Неужели он так много значит для тебя? — Даймонд сжал ее плечо. — Господь свидетель, я не собираюсь делиться своим!
   Она подняла на него глаза:
   — Я не собственность, чтобы мною делиться.
   — Никаких недомолвок. Я не хочу, чтобы он стоял между нами, даже когда его нет поблизости. Ты скажешь ему это, поняла?
   Дебора кивнула:
   — Скажу.
   Прошла неделя. Стоило Деборе увидеть приближавшегося к «Дабл-Ди» всадника, как сердце ее замирало. Но Зак не появился. Джудит молча наблюдала за ней.
   — Ты все еще любишь его, — тихо произнесла она. Дебора взглянула на нее:
   — Да.
   — Это нечестно по отношению к Декстеру.
   — Я никогда не говорила Декстеру, что люблю его. Джудит сидела, сложив руки на коленях, и смотрела в окно. Сначала она плакала и просила у Деборы прощения за то, что сделала, но потом замкнулась в себе и молча страдала. Дебора, конечно, простила кузину, Джудит действовала, движимая любовью, а не злостью, уверенная, что спасает Дебору от того, кто может причинить ей вред.
   — Почему ты его так ненавидишь? — через некоторое время поинтересовалась Дебора.
   — Не его, а в его лице всех команчей, мне лично он не сделал ничего плохого, а вот, ему подобные…
   — Ему подобные?
   Лицо Джудит запылало.
   — Да — команчи. Я их ненавижу. Я хочу… я хочу, чтобы их всех навечно посадили в правительственные резервации. Или убили, как скотов, — мне все равно.
   Дебора молчала, пораженная жестокостью Джудит.
   Она думала о Подсолнухе, нежной доброй девочке, о благородном Белом Орле, исполненном достоинства. Но тут же вспомнила жестокую женщину, мучившую Джудит, и подумала, что кузину можно понять.
   — В каждой расе есть жестокие равнодушные люди, — сказала она, помолчав, — цвет кожи не делает человека хорошим или плохим.
   — Ты так говоришь, потому что влюбилась в одного из команчей, — возразила Джудит и спросила со вздохом: — Декстер знает о Ястребе и Заке?
   — Нет. Не вижу причины рассказывать ему об этом сейчас. Это лишь осложнит ситуацию. Декстер пришел в ярость, когда Зак сказал ему, что хочет со мной поговорить.
   — Не соглашайся.
   Дебора взглянула на нее:
   — Не могу. Я хочу знать, почему он не вернулся за мной, где так долго пропадал. Он мог найти способ известить меня о том, что жив. Моя душа умирала, а он мог облегчить эти страдания.
   — Знай ты, что Зак жив, не вышла бы замуж за Декстера?
   Дебора покачала головой:
   — Возможно, и не вышла бы, но теперь уже поздно об этом говорить.
   Джудит прошлась по комнате, поглаживая гладкую поверхность расставленных в комнате столов. С тех пор, как они поселились здесь, в главном здании «Дабл-Ди» стало уютнее, появились набивные подушки и кружевные салфетки. Инициатива исходила от Джудит, Дебору это мало интересовало.
   — Всегда мечтала о таком доме, — пробормотала Джудит, дотрагиваясь до мягких портьер.
   — У тебя все еще впереди. Здесь такой выбор мужчин! Многие уже пытались за тобой ухаживать.
   Джудит пожала плечами.
   — Все они слюнтяи. Ни один не может сравниться с Декстером. Он силен, амбициозен, умен и наверняка преуспеет. — Она с упреком взглянула на Дебору. — Он заслужил любящую жену. Знаешь, он сказал, что ему все равно, что там произошло с команчами. Немногие мужчины отнеслись бы к этому подобным образом. Декстер особенный человек, просто его не ценят по достоинству.
   Джудит хвалила Декстера уже не в первый раз. Она явно обожала его.
   — Ты права, Джудит, — помолчав, сказала Дебора. — Но иногда с ним бывает трудно. По крайней мере, мне.
   — Лучшего мужчины я не встречала.
   — Ты счастлива здесь, Джудит?
   — Очень.
   Она улыбнулась, ее голубые глаза засветились.
   — Здесь мне не страшно. Здесь много мужчин, способных нас защитить, а Декстер нанял множество стрелков.
   — Это верно.
   Дебора облокотилась о подоконник, отодвинула занавеску и выглянула в окно. В домах, разбросанных по участку, жили люди, великолепно владеющие оружием.
   Это была целая маленькая армия. А так же те, кто занимался со скотом. «Дабл-Ди» напоминало маленький город, где было все, что необходимо для жизни.
   Видимо, именно поэтому дон Франсиско не стал вести таможенную войну, когда Декстер взорвал его плотину. Он просто отремонтировал ее заодно с другими, медленно высушивая все источники воды, которые наполняли водоемы «Дабл-Ди». Единственными источниками воды сейчас были родники и речушки, не проходившие по земле Веласкеса.
   Угоны скота в их районе приобрели такие масштабы, что шериф был вынужден вызвать техасских рейнджеров и федерального судебного исполнителя. Времена были сложными, напряжение росло. Часть жителей Сирокко, поддерживала Даймонда, остальные — Веласкеса. Время от времени сторонников то одной, то другой группировки находили убитыми.
   Декстер Даймонд теперь претендовал на ту часть земли Веласкесов, которую его молодая жена унаследовала от покойного мужа, так что битва происходила не только на холмах и равнинах, но и в суде. В эти события оказался вовлеченным даже Джон Гамильтон, приславший письмо, в котором упрекал дочь в том, что она перешла на сторону врага. Разумеется, в этом деле у Гамильтона был свой интерес: деньги Веласкесов шли на расширение его фирмы по перевозке грузов.
   — До чего же это противно, — пробормотала Дебора.
   Джудит повернулась к ней:
   — Дон Франсиско заслуживает всего, что бы ни сделал Декстер. Он лгал, мошенничал, убивал.
   Дебора усмехнулась:
   — Декстер и сам не святой.
   — Нет, но он победит.
   — Кажется, ты в этом совершенно уверена.
   Дебора прислонилась спиной к стене и лениво наблюдала за тем, как ветер колышет занавески.
   Джудит пожала плечами:
   — Мне так кажется. Он нанял поверенного из Форт-Уорта, а что не сможет сделать законным путем, сделает так, как это делает дон Франсиско.
   — И тебя это не беспокоит?
   — С какой стати? Вопросы этики отодвигаются на второй план, если речь заходит о земле, скоте и власти. Здесь побеждает сильнейший.
   — Ты права.
   Дебора снова села на стул. Ее расстроило то, что сказала Джудит. Кузина очень изменилась, да и она сама тоже.
   — Дебора.
   Она повернулась. Джудит отвернулась от окна.
   — Зак Баннинг здесь.
   Даймонд сошел с парадного крыльца и направился навстречу Заку. Зак продолжал неторопливо осматривать своего серого жеребца и ласково гладил его.
   — Баннинг.
   Зак выпрямился, повернулся и натолкнулся на враждебный взгляд Даймонда.
   — Да?
   — Ты должен мне кое-что объяснить.
   — Что именно?
   Даймонд стиснул зубы и смотрел на него из-под полей рыжевато-коричневой шляпы.
   — Твой уход и то, что вас с Деборой чуть было, не убили.
   — За это я перед тобой не в ответе. Я работал на тебя, но никогда не был твоей собственностью.
   — Зачем ты это сделал? Зачем пошел за ней?
   Мгновение Зак просто смотрел на него. Если Дебора не сказала ему правды, то он тем более этого не сделает. Он пожал плечами:
   — Ее нужно было спасти — я попытался ей помочь.
   — И куда же ты собирался отвезти ее, черт побери? Зак сунул пальцы в гриву жеребца и стал надевать на него узду.
   — В какое-нибудь безопасное место. Но сейчас это уже не важно, не правда ли? Мне это не удалось.
   — Почему ты не выдвинул обвинение против Веласкеса за покушение на убийство?
   — Я пока не решил, как поступить, — спокойно ответил Зак.
   Он ловко застегнул уздечку и бросил поводья, когда потянулся за попоной. Он чувствовал на себе тяжелый взгляд Даймонда, но не обращал на него внимания, накладывая и укрепляя попону на спине жеребца.
   — Сколько я тебе должен за то, что ты кормил мою лошадь, пока меня не было?
   — Нисколько. Я от этого не обеднел. Кстати, я должен тебе зарплату.
   — Я заберу ее перед отъездом.
   Он закрепил седло и подтянул подпругу. Закончив, он повернулся и оперся спиной о жеребца, встретившись с выжидательным взглядом Даймонда.
   — Я хотел бы увидеть Дебору.
   Даймонд напрягся.
   — Она — моя жена.
   — Я знаю, я только хочу поговорить с ней пару минут, спросить, как она поживает.
   Даймонд наконец кивнул:
   — Она в доме.
   Зак пошел к дому, окруженному рощей.
   Даймонд остался стоять у загона, но Зак чувствовал на себе его взгляд, когда накидывал поводья на коновязь и поднимался по ступенькам в дом. Он заметил внутри дома движение и понял, что Дебора его видела.
   Не успел он постучать, как дверь распахнулась и Джудит посторонилась, пропуская его.
   — Она в передней гостиной. Постарайся не слишком задерживаться.
   Зак скривил губы:
   — Ты такая же гостеприимная, как и раньше. Кстати, здравствуй.
   Джудит не произнесла ни слова в ответ, лишь смерила его убийственным взглядом. Зак задержался. Он оглядел ее, пытаясь найти сходство между этой блондинкой с ледяными глазами и ее кузиной.
   — Ты можешь носить приличную одежду, но по сути своей останешься дикарем и язычником. Я вижу тебя насквозь.
   Под действием его неподвижного взгляда ее голубые глаза превратились в щелочки.
   — Это не я изнасиловал тебя, Джудит.
   — Ты один из этих людей! — злобно выкрикнула она в ответ. — Такой же темный и жестокий, как грех. Может, ты и не причинил мне вреда, но ты причинил его Деборе. Ты сделал с ней то же самое, что…
   Джудит неожиданно замолчала, ее глаза расширились. Она вскрикнула, повернулась и убежала. Глядя ей вслед, Зак услышал позади какой-то приглушенный звук, повернулся и увидел Дебору, стоявшую в дверях. Она была бледна от пережитого шока.
   — Я ничего не знала, — медленно произнесла Дебора, — она никогда мне ничего не говорила. Ты знал?
   — Да.
   — А почему мне не сказал? Может быть, я могла бы…
   — Ты ничего не могла. — Тон у него был грубый, грубее, чем он хотел бы. — Мне надо с тобой поговорить.
   Он видел, что Дебора вся внутренне собралась, будто прикрылась щитом, и, как всегда, испытал восхищение. Ее самообладание напомнило ему о том, как быстро сам он терял над собой контроль, когда находился рядом с ней. Он с трудом сдержался, чтобы не прикоснуться к ней, такой она была соблазнительной.
   Дебора прошла в гостиную, покачивая бедрами, широкие юбки грациозно колыхались вокруг ее лодыжек. Зак огляделся — ковры, обои, красивая мебель. Это было подходящее место для Деборы — бархатный футляр для бесценной жемчужины. Декстер Даймонд дал ей все, чего не мог дать он сам. И гнев его поутих.
   Когда, закрыв дверь, она повернулась к нему, Зак не сразу смог начать разговор. Она была так красива. Так чертовски привлекательна. Зак старался не думать о том, какая у нее нежная кожа и какие сладкие губы. Она смотрела на него так, будто хотела спросить, зачем он пришел. И Зак растерялся.
   Наконец он заговорил:
   — Почему, Дебора? Почему ты вышла за него замуж? Этот вопрос ошеломил ее. Она опустила глаза и отвернулась:
   — Ты не вправе задавать мне такие вопросы.
   — Неужели? — Он бросил на нее гневный взгляд. — Проклятие! Но, по крайней мере, у меня есть право получить от тебя ответ. Из-за того, что я пытался спасти тебя, меня увезли в пустыню и с четырьмя огнестрельными ранами бросили там умирать. И после этого ты говоришь, что я не вправе задавать подобные вопросы?
   Дебора побледнела, у нее задрожал подбородок.
   — Зак, мне сказали, что ты мертв. Я поверила.
   — Значит, ты горевала? Сколько — месяц, два?
   — Все было не так!
   — Нет? А как это было? — Он шагнул вперед. — Скажи мне, Дебора. Я хочу знать. Как случилось, что через два месяца после моей предполагаемой смерти ты вышла замуж? Траур, конечно, долго не соблюдают, однако никто его не отменял.
   — А что мне было делать? — спокойно спросила она. — Дон Франсиско приставил ко мне охранников, держал взаперти. И спас меня Декстер. Избавил от дона Франсиско. И в благодарность я приняла его предложение. Он не отказывался давать обещания. И выполнял их.
   Зак почувствовал себя так, словно получил удар под дых. Почва стала уходить у него из-под ног. Дебора права. Он забрал ее, держал вдали от семьи и не предложил ничего, даже успокоительных обещаний. Поэтому она и приняла предложение Декстера, чтобы выжить. Другого способа у нее не было.
   — Мне пора, — устало произнес Зак.
   Он почувствовал на себе ее взгляд. В ее глазах заблестели слезы. Зак почувствовал, что теряет самообладание, и направился к двери.
   Он вышел в коридор, и звук его шагов разнесся эхом по всему дому. Он не помнил, как добрался до парадного крыльца, спустился в два прыжка, схватил поводья и вскочил в седло. Серый жеребец нетерпеливо рванулся с места. Зак вылетел со двора, оставив за собой облако пыли. До него донесся нежный голос Деборы. Она дважды окликнула его. Но он не обернулся.
   Не хватило сил.

Глава 24

   Заходящее солнце окрасило горизонт багрянцем и золотом. Но Дебора не видела этой красоты. Перед глазами стоял Зак, которого уносил, серый жеребец. Ей хотелось плакать, но слез не было.
   Теперь Дебора поняла, что Зак действительно страдал, потому что любил ее, а она была замужем за другим.
   Господи! Сможет ли она когда-нибудь его забыть? Не проходило ночи, чтобы она не видела его во сне. Он был частью ее самой, частью ее прошлого, ее души. Но говорить ему об этом она не стала, чтобы не погубить их обоих. Пусть думает, что ей все равно, что она выбрала дорогу попроще.
   Но Боже, как трудно было с ним расставаться! Глядя ему вслед, она вспоминала ту ночь в Форт-Ричардсоне, когда он приостановился ненадолго на гребне и повернулся, чтобы помахать ей и прокричать: «и$йт!» Навсегда. Он сказал, что никогда не забудет ее. Так ли это? И как долго он ее будет помнить?
   В дверь постучали, и в следующее мгновение она распахнулась. На пороге стоял Декстер, закрыв дверной проем.
   — С тобой все в порядке?
   Она кашлянула.
   — Да, все хорошо.
   Просто умирает ее душа.
   — Не возражаешь, если я войду?
   Дебора заставила себя улыбнуться.
   — Нет, конечно.
   Она указала на кресло, но он покачал головой:
   — Нет, спасибо.
   Закрыв за собой дверь, он подошел к Деборе, взял ее за подбородок и приподнял лицо:
   — Не плачешь?
   — Разве я должна плакать?
   — Именно это меня и интересует. — Он посмотрел на нее в упор. — Как долго мы будем спать порознь?
   — Я же сказала тебе, пока…
   — Я знаю, — перебил он с раздражением, прищурился и поджал губы. — Баннинг целовал тебя?
   Дебора замерла.
   — Декстер, ты меня оскорбляешь.
   — Я не отступлю.
   В голосе его была решимость.
   — Целовал? Он целовал тебя, черт побери?
   Дебора побледнела.
   — Нет, он не подходил ко мне ближе, чем на два фута, если уж тебе так необходимо это знать. Ты считаешь меня бесчестной, думаешь, я могла так быстро нарушить данное тебе обещание?
   Он отвернулся и стал мерить шагами спальню.
   — Нет, — наконец проговорил он. — Но я знаю, что ты считала его мертвым, когда согласилась стать моей женой. То, что он жив, меняет дело?
   Дебора ответила после некоторых колебаний:
   — Нет. Я дала обещание перед Богом и не нарушу его. Даймонд расслабился, его глаза потеплели.
   — Ты — настоящая женщина.
   Он подошел к ней, наклонился и накрыл ее губы своими. Дебора закрыла глаза. Он целовал ее долго и медленно, а когда отстранился, дыхание его стало прерывистым. Он весь напрягся.
   Потом отпустил ее.
   — Проклятие, Дебора. Почему ты не подпускаешь меня к себе?
   — Если ты хочешь… хочешь меня, я исполню свой долг.
   Он отшатнулся, словно получил пощечину, и когда заговорил, в его севшем голосе слышалась ярость.
   — Долг! Ты так это называешь? Готов побиться об заклад, что ты питала совсем другие чувства к проклятому полукровке!
   Дебора побелела и сжала руки. Даймонд тяжело вздохнул:
   — Дебора, прости меня. Я сам не знаю, что говорю. Обещаю, никогда больше не упоминать о нем.
   Он сделал глубокий вдох.
   — После того, как Баннинг ускакал так, будто за ним гнались все черти ада, даже не забрав зарплату и лошадь, на которой он приехал, я решил, что… что между вами что-то произошло.
   — Сегодня ничего не произошло.
   Он кивнул:
   — Хорошо.
   Наступила неловкая пауза, но Дебора не нашла нужных слов, чтобы разрядить обстановку. Просто стояла и ждала.
   — Ладно, не буду тебе мешать, ложись. А то присоединись ненадолго к нам с Джудит в гостиной, — прервал, наконец, молчание Даймонд.
   — Я… я немного устала. Если не возражаешь, я посижу с вами как-нибудь в другой раз.
   — Конечно-конечно.
   Он взглянул на нее, а потом равнодушно пожал плечами.
   — Мой адвокат говорит, мы загнали Веласкеса в угол. Он считает, что у нас есть шанс выиграть, его земли станут моими. И тогда я раздавлю его, словно клопа. Богом клянусь.
   Дебора смерила его взглядом:
   — Так вот, значит, в чем дело? Ты хочешь разорить дона Франсиско?
   — Проклятие, дорогая, а ты разве этого не хочешь? — Он был поражен. — И это после того, что он с тобой сделал. И что еще мог сделать, если бы я не вмешался.
   — Да, он был не прав. Но ты вынудил его обороняться. Пытался заставить продать земли, которыми владело несколько поколений его семьи.
   В его глазах блеснули искорки гнева.
   — Я тебя совершенно не понимаю. Неужели ты не хочешь ему отомстить? Да он едва не убил Баннинга, когда тот пытался тебе помочь, и убил бы, не прояви его люди небрежность.
   Дебора снова побледнела, Даймонд прищурился:
   — Проклятие, Дебора, я даже имени его произнести не могу: того и гляди, ты упадешь в обморок.
   Он схватил ее за плечи и тряс до тех пор, пока ее волосы, собранные в пучок, не рассыпались по плечам.
   — Пойми, я не хочу, чтобы он стоял между нами! Чтобы лежал вместе с нами в постели каждую ночь! Я прикончу своими руками проклятого полукровку.
   Даймонд толкнул ее с такой силой, что Дебора едва не упала и наткнулась на угол кровати. Он решительно подошел к ней и снова толкнул. Она упала на кровать.
   Даймонд опустился на нее, дернул за юбки и расстегнул блузку. Дебора оставалась невозмутимой. Он принялся целовать ее. Она не могла заставить себя отвечать ему, но не сопротивлялась. Он — ее муж. Она вышла за него по собственному желанию и должна выполнять свой супружеский долг. Но ласк от нее не дождется.
   Даймонд целовал ее, ласкал ее грудь, гладил ее, пока не стал задыхаться и не уперся в нее своей твердой плотью. Он задрал ее юбки и разорвал панталоны, вклинился между ее бедер. Она закрыла глаза, но не шелохнулась.
   Даймонд встал на колени, расстегнул ремень, затем пуговицы на брюках. Дебора отвернулась.
   Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем он грубо ругнулся:
   — Проклятие! Ты лежишь словно жертва! Мне не нужно насиловать женщину, есть много желающих, слышишь?
   Дебора открыла глаза и увидела, что Декстер Даймонд в ярости застегивает брюки.
   Когда дверь за ним захлопнулась, она перевернулась на бок и уставилась сухими глазами в дальнюю стену. От невыплаканных слез у нее болело горло, она думала о долгих годах, которые ей предстояло прожить без Зака. Теперь она поняла, как Зак одинок.
   Солнечный свет проник в спальню и отразился в фарфоровом горшке. Плечи Деборы сотрясались от рвотных спазмов. Она не слышала, как открылась дверь, Джудит опустилась рядом с ней на колени.
   — Ты больна? — встревоженно спросила она. — Дебора, в чем дело?
   — Не знаю…
   Дебора боялась пошевелиться, чтобы все снова не поплыло перед глазами.
   Джудит прохладной рукой пощупала ее лоб.
   — Жара нет, — помолчав, сказала она. — Может быть, ты что-нибудь не то съела.
   — Нет, — пробормотала Дебора.
   Она подняла голову.
   — В последние несколько месяцев у меня совсем пропал аппетит.
   — Я помогу тебе добраться до постели.
   Джудит подняла ее, довела до кровати, уложила и укрыла одеялом.
   — Как жаль, что здесь нет тетушки Долорес. Она знает, что в таких случаях делать.
   Дебора выдавила из себя улыбку:
   — Думаю, ничего серьезного.
   — Декстеру сказать? Он мог бы послать за кем-нибудь…
   — Нет! — Дебора испуганно посмотрела на Джудит. — Не говори ему. Нечто подобное со мной уже происходило на этой неделе дважды. Уверена, все скоро пройдет.
   Джудит села на край кровати.
   — Мне это не нравится, — произнесла она взволнованно. — Может быть, у тебя что-то серьезное. Он твой муж и должен все знать. Не понимаю, почему ты не попытаешься сблизиться с ним. Мне так его жаль.
   — Пожалуйста, Джудит, не говори ему. Во всяком случае, не сейчас.
   — Тогда позволь, я позову кого-нибудь из женщин, работающих на кухне, — предложила Джудит. — Там есть Джуана, она кажется мне милой и доброй.
   — Согласна, — ответила Дебора. — Только попроси ее никому не рассказывать об этом, особенно Декстеру.
   Джудит кивнула и вышла. Вскоре она вернулась с добродушной поварихой-мексиканкой. Джуана выслушала Дебору, задала один простой вопрос и кивнула:
   — Вы ждете ребенка, сеньора. Вспомните, когда у вас в последний раз были месячные, прибавьте к этой дате двести шестьдесят пять дней, и будете знать, когда родится ребенок.
   Дебора ушам своим не верила. Последний раз она была с Заком три месяца назад. Она побледнела. Три месяца.
   Джуана улыбалась, ее широкое лицо сморщилось от удовольствия.
   — Сеньор обрадуется. Ребенок приносит счастье в семью.
   Оправившись от шока, Джудит поблагодарила Джуану.
   — Не рассказывайте никому, — напомнила она поварихе. — Пусть это будет сюрпризом.
   — Нет-нет, я никому не скажу, — пообещала Джуана. — Мать сама должна об этом сказать.
   Джудит захлопнула дверь, прислонилась к ней и посмотрела на кузину.
   — Что ты собираешься делать? — спросила она. — Это убьет Декстера.
   Дебора закрыла лицо руками.
   — Господи, я не знаю. Мне даже в голову, такое не приходило.
   — Последние три месяца ты ни о чем не могла думать, после того, как тебе сказали, что Зак мертв. К тому же дон Франсиско держал тебя взаперти и грозился убить. А когда Декстер освободил тебя, ты постаралась забыть о прежнем.
   — Ты права. Все было именно так. Теперь Декстер наверняка откажется от меня. Для земель Веласкесов это значения иметь не будет.
   Джудит сидела, опустив голову, а когда снова подняла, глаза ее блестели.
   — Теперь твой дикарь сможет снова увезти тебя в лес. Думаю, он будет счастлив.
   — Какая же ты жестокая, — сказала Дебора. Джудит покраснела.
   — Прости, — тихо произнесла она и спросила: — Когда ты собираешься рассказать об этом Декстеру?
   — Чем скорее, тем лучше, по крайней мере, это будет честно с моей стороны, — ответила Дебора.
   Декстер Даймонд был в бешенстве:
   — Нет, ты не уйдешь. Ты — моя жена. Когда родишь, я куда-нибудь отошлю это отродье. Но ты останешься.
   Дебора буквально лишилась дара речи. А когда вновь обрела его, ее обуяла ярость.
   — Это мой ребенок, и не важно, кто его отец. Я не позволю.
   Даймонд схватил ее за плечи:
   — Мне не нужны, проклятые команчи на моей земле! Дебору охватил страх, но она не отвела глаз.
   — Я согласна на развод или на аннулирование брака, как ты захочешь. Я уйду — мне ничего от тебя не нужно!
   Он подошел к ней вплотную, у нее закружилась голова, и она вцепилась в его предплечья, чтобы удержаться на ногах.
   — Ты моя, Дебора, ты останешься.
   — Не останусь. Я не рожу ребенка в том доме, где его будут ненавидеть.
   Даймонд ударил ее по лицу. Она потеряла равновесие и упала, стукнувшись обо что-то деревянное.
   — Ладно, оставайся, так и быть, — процедил он сквозь зубы.
   Ночи стали прохладными, но днем все еще припекало солнце, когда Зак нагружал для Салли козлы.