Страница:
Девлин вернулся поздно, и Кэт, с закрытыми глазами, лежа на просторной, украшенной драпировками кровати, слушала, как он тихо ругается, натыкаясь в темноте на мебель. В очаге теплился огонь, но его свет не достигал кровати, и Кэтрин, приоткрыв глаза, едва разглядела силуэт Девлина. Когда Девлин подошел, она притворилась спящей.
Девлин смотрел на хрупкую фигурку в огромной постели и ощущал, как в нем снова поднимается раздражение. Проклятие! Он чувствовал себя ослепленным страстью неоперившимся юнцом, впервые оставшимся с женщиной и предвкушающим наслаждение. Кэтрин была очаровательна, но Девлин, присев на край кровати и нахмурившись, еще раз попытался понять, что же все-таки в ней было такого особенного, что пленило его сердце и мозг.
– Будьте вы прокляты! – еле слышно шепнул Роберт у самого уха Кэт и, погрузив одну руку в густые огненные волосы, нагнулся и зарылся лицом в ароматные локоны. – Чем вы заворожили меня, колдунья? Какими владеете чарами? Каким волшебством превращаете меня из сурового рыцаря в потерявшего голову влюбленного?
Сильными руками он поднял Кэт, и она, приоткрыв губы, взглянула на Роберта и обвила руками его шею. Губы Девлина коснулись ее полураскрытых губ, и постепенно его поцелуи стали более настойчивыми, требовавшими ответа. Когда у Кэтрин к горлу подступил стон, Роберт принялся мучительно медленными движениями ласкать ete тело, постепенно отодвигая в сторону тонкую шелковую сорочку и обнажая нежную кожу. Для Кэтрин это была невыносимая пытка. Желание, которое Роберт всегда пробуждал в ней, настоятельно требовало удовлетворения, Кэт боялась, что это могла быть ее последняя ночь, проведенная с Робертом. Руки Кэт нетерпеливо потянулись к мускулистому телу Девлина и, скользнув по широкой груди, сняли с него бархатную куртку. Роберт задержал дыхание, а Кэт раздевала его, с наслаждением прикасаясь к его коже кончиками пальцев, и все сильнее возбуждалась. Потом Роберт привлек Кэт к себе и положил ее голову на свое плечо. Грубые мужские руки погладили нежную спину и шелковые округлые бедра, а потом замерли, чтобы покачать в каждой ладони тяжелую грудь. В прикосновениях Девлина было больше нежности, чем страсти, больше любви, чем вожделения, и Кэт, лежа рядом с ним, упивалась его ласками. Дразня Роберта, ее изящные пальцы, едва касаясь широкой груди, двинулись вниз по сужающемуся треугольнику темных волос к плоскому животу, накручивая завитки на пальцы. Кэт отчаянно хотелось выразить свои чувства, открыть Девлину свое сердце, но она боялась быть отвергнутой. Позабыв обо всем, Кэтрин дерзко искала его поцелуев. Она зажала в ладонях его лицо, не давая Роберту пошевелиться, душистый занавес сияющих волос опустился по обе стороны его лица, так что она и он оказались в собственном мире, изолированном от всего окружающего. Роберт немедленно откликнулся на ее требование, его руки с пылкой нежностью сомкнулись вокруг Кэт, и рот открылся навстречу ее ищущим губам. Их языки легкими, порхающими толчками нападали друг на друга. Кэтрин и Роберт играли, смеясь и возбуждая друг друга, пока у Роберта не осталось сил терпеть. Тогда он со стоном повернулся и подмял под себя Кэт.
– Колдунья, – глухо пробормотал он, нетерпеливо скользнув руками по ее телу. – Вы преследуете меня с той минуты, когда я впервые увидел вас! Неужели у вас нет сострадания?
– Нет, господин! – удалось выдохнуть Кэт. – Совсем нет! – Она выгнулась навстречу ему и запустила пальцы в густые темные волосы, стараясь удержать неподвижно голову Роберта, который покусывал ей ухо и шею. Затем, задрожав, Кэт подняла голову и заглянула в наполненные страстью темные глаза. – Роберт… Роберт, я… я…
– Тс-с, милая, мы поговорим позже… – ласково приказал он, накрыв ее рот своим.
Роберт устремился вперед, и спальня наполнилась тихими возгласами страсти; Кэтрин с таким же нетерпением последовала за ним, и вскоре они вознеслись на небывалую высоту, прежде чем опуститься на землю.
Глава 13
Девлин смотрел на хрупкую фигурку в огромной постели и ощущал, как в нем снова поднимается раздражение. Проклятие! Он чувствовал себя ослепленным страстью неоперившимся юнцом, впервые оставшимся с женщиной и предвкушающим наслаждение. Кэтрин была очаровательна, но Девлин, присев на край кровати и нахмурившись, еще раз попытался понять, что же все-таки в ней было такого особенного, что пленило его сердце и мозг.
– Будьте вы прокляты! – еле слышно шепнул Роберт у самого уха Кэт и, погрузив одну руку в густые огненные волосы, нагнулся и зарылся лицом в ароматные локоны. – Чем вы заворожили меня, колдунья? Какими владеете чарами? Каким волшебством превращаете меня из сурового рыцаря в потерявшего голову влюбленного?
Сильными руками он поднял Кэт, и она, приоткрыв губы, взглянула на Роберта и обвила руками его шею. Губы Девлина коснулись ее полураскрытых губ, и постепенно его поцелуи стали более настойчивыми, требовавшими ответа. Когда у Кэтрин к горлу подступил стон, Роберт принялся мучительно медленными движениями ласкать ete тело, постепенно отодвигая в сторону тонкую шелковую сорочку и обнажая нежную кожу. Для Кэтрин это была невыносимая пытка. Желание, которое Роберт всегда пробуждал в ней, настоятельно требовало удовлетворения, Кэт боялась, что это могла быть ее последняя ночь, проведенная с Робертом. Руки Кэт нетерпеливо потянулись к мускулистому телу Девлина и, скользнув по широкой груди, сняли с него бархатную куртку. Роберт задержал дыхание, а Кэт раздевала его, с наслаждением прикасаясь к его коже кончиками пальцев, и все сильнее возбуждалась. Потом Роберт привлек Кэт к себе и положил ее голову на свое плечо. Грубые мужские руки погладили нежную спину и шелковые округлые бедра, а потом замерли, чтобы покачать в каждой ладони тяжелую грудь. В прикосновениях Девлина было больше нежности, чем страсти, больше любви, чем вожделения, и Кэт, лежа рядом с ним, упивалась его ласками. Дразня Роберта, ее изящные пальцы, едва касаясь широкой груди, двинулись вниз по сужающемуся треугольнику темных волос к плоскому животу, накручивая завитки на пальцы. Кэт отчаянно хотелось выразить свои чувства, открыть Девлину свое сердце, но она боялась быть отвергнутой. Позабыв обо всем, Кэтрин дерзко искала его поцелуев. Она зажала в ладонях его лицо, не давая Роберту пошевелиться, душистый занавес сияющих волос опустился по обе стороны его лица, так что она и он оказались в собственном мире, изолированном от всего окружающего. Роберт немедленно откликнулся на ее требование, его руки с пылкой нежностью сомкнулись вокруг Кэт, и рот открылся навстречу ее ищущим губам. Их языки легкими, порхающими толчками нападали друг на друга. Кэтрин и Роберт играли, смеясь и возбуждая друг друга, пока у Роберта не осталось сил терпеть. Тогда он со стоном повернулся и подмял под себя Кэт.
– Колдунья, – глухо пробормотал он, нетерпеливо скользнув руками по ее телу. – Вы преследуете меня с той минуты, когда я впервые увидел вас! Неужели у вас нет сострадания?
– Нет, господин! – удалось выдохнуть Кэт. – Совсем нет! – Она выгнулась навстречу ему и запустила пальцы в густые темные волосы, стараясь удержать неподвижно голову Роберта, который покусывал ей ухо и шею. Затем, задрожав, Кэт подняла голову и заглянула в наполненные страстью темные глаза. – Роберт… Роберт, я… я…
– Тс-с, милая, мы поговорим позже… – ласково приказал он, накрыв ее рот своим.
Роберт устремился вперед, и спальня наполнилась тихими возгласами страсти; Кэтрин с таким же нетерпением последовала за ним, и вскоре они вознеслись на небывалую высоту, прежде чем опуститься на землю.
Глава 13
Напряженно сидя в кресле с высокой спинкой рядом с королем и глядя прямо перед собой на яркие шелковые знамена, развевающиеся на полуденном ветру, Кэтрин вспоминала прошлый турнир, на котором встречались Роберт и Джон, и чувствовала, что Вильгельм не сводит с нее светлых глаз, Кэтрин привлекала внимание многих мужчин, присутствовавших в этот день на турнире. Простое лиловое платье почти такого же цвета, что и ее глаза, и золотой пояс на изящных бедрах, блестевший в лучах солнца, подчеркивали ее фигуру; по саксонской моде она оставила волосы распущенными – вызывающий жест! – и легкий ветерок раздувал медные локоны вокруг ее лица.
– Леди Кэтрин, – тихо окликнул ее Вильгельм, – вы не должны показывать своих пристрастий, независимо от того, кому вы симпатизируете. Я хочу, чтобы никто не мог сказать, что я участвовал в нечестной игре. – Несмотря на строгий голос, выражение его лица было добрым.
– До конца состязания все будет так, как вы приказываете, ваше величество, – кивнула Кэт.
– А потом, миледи? – забавляясь тем, что осталось за ее словами, поинтересовался Вильгельм.
– Я думаю, вашему величеству известно, кому отдано мое сердце, – серьезно ответила она, опустив ресницы; чтобы спрятать решительный блеск в глазах.
– Да, леди, я это знаю. – Несколько мгновений Вильгельм задумчиво смотрел на Кэт, а затем, когда раздался пронзительный звук труб, снова обратив взгляд на арену, пристально вгляделся во всадников у противоположного края поля.
Кэтрин смотрела на знамя цветов Девлина – темно-красное с серебром, – развевавшееся над его палаткой, и на принадлежавшего Девлину огромного черного жеребца, который фыркал и бил о землю копытами, так что в воздух взлетали комья земли и трава. Ее лицо оставалось бесстрастным, но все нутро сжималось от страха за Роберта, который беспечно восседал на широкой спине боевого коня, словно выехал на послеобеденную верховую прогулку. Повесив на одну руку щит, а в другой зажав копье, упиравшееся в носок сапога, он ждал сигнала к началу поединка, а напротив него Джон сдерживал своего коня, с мрачной улыбкой поглядывая на брата. Скоро наступит момент истины – момент, которого Джон так долго ждал, момент, когда Джон станет неоспоримым победителем, оставив Девлина лежать на траве.
– Эй, брат! – насмешливо крикнул Джон. – Ты готов отказаться от леди и ее земель? Кто, по-твоему, будет спать с ней сегодня ночью? – Вслед за этими словами торжествующий смех разрезал внезапно наступившую тишину.
Услышав грубые насмешки Джона, Кэтрин вспыхнула от смущения, но Девлин ничего не ответил брату. Он отлично понимал игру, которую затеял Джон, и в нем все больше возрастало желание всадить меч брату между ребер. Но Девлин отдавал себе отчет в том, что, поддавшись вскипавшему гневу, утратит бдительность, и знал, что Джон именно на это и рассчитывает.
Когда трубы протрубили во второй раз, оба рыцаря направили своих копей к центру поля и повернулись к задрапированной шелком ложе Вильгельма. Поднявшись, король принял приветствие рыцарей и сделал знак секретарю огласить его указ.
– Сим декретом его королевского величества Вильгельма, короля Англии и герцога Нормандии, объявляется, что состязание и его исход должны быть признаны всеми, – громко, нараспев произнес секретарь, подняв вверх пергамент, скрепленный печатью Вильгельма. – По обоюдному согласию противников победителю будут принадлежать земли и доходы Челтенхема, а также проживающая там леди. Битва должна вестись честно и по заранее оговоренным строгим правилам. Никто не вправе подвергать сомнению решение короля Вильгельма.
Снова раздался трубный глас. Затаив дыхание, Кэтрин следила, как огромные лошади, развернувшись, понесли противников в противоположные концы арены, и мучилась тем, что столь многое доверено решить удару клинка. Отсалютовав своему королю, Девлин надел шлем и сдерживал горячую лошадь, ожидая, пока трубы возвестят о начале боя. Когда прозвучал сигнал, Кэт наклонилась вперед, наблюдая, как его жеребец нетерпеливо рванулся вперед, глухо стуча копытами по мягкому дерну. Опустив копья, мужчины скакали навстречу друг другу, ища возможность сбросить с лошади или разоружить противника. Когда они встретились, раздался громкий стук, копье Девлина, ударившись о щит Джона, скользнуло вверх, не причинив вреда. Копье Джона попало прямо в центр крепкого щита брата и с громким треском сломалось пополам. С досадой швырнув вниз обломок, Джон повернул лошадь и поскакал к своей палатке за новым копьем. Ни одному из всадников не удалось выбить противника из седла, и они приготовились к следующей попытке. Питая отвращение к тому, что будет происходить, Кэтрин сидела, стиснув зубы и сжав руки в кулаки. Боже правый, до чего ей было ненавистно это состязание! Ей хотелось, чтобы оно поскорее закончилось победой Девлина, и она могла почувствовать себя в безопасности в объятиях сильных знакомых рук. А что, если он проиграет? Что, если Джон так хорошо все подготовил, что ему удастся убить Девлина? Кэт тихо застонала, моля Бога, чтобы такого не случилось.
Услышав вырвавшийся у Кэтрин тихий испуганный стон, Вильгельм, скользнул взглядом по сидевшей рядом с ним съежившейся девушке. У него не было никаких сомнений в том, кого она предпочитала, и он одобрял ее выбор. Стук копыт снова привлек внимание Вильгельма к арене, где Девлин и Бофор опять съезжались.
Удары копий о шиты громом прогремели в ушах зрителей. Девлин потянулся вслед за копьем, стараясь своим весом придать удару силу и выбить Джона из седла с высокой лукой. Лошадь Джона приняла на себя всю силу атаки, когда боевой конь Девлина налетел на нее, и, споткнувшись, чуть не сбросила Джона через голову на землю. Прорычав проклятие, Джон потянул вверх поводья, чтобы удержать лошадь на ногах. Ему с трудом удалось спасти животное от падения, но зато он сам чуть не потерял равновесия;
его щит криво повис, а копье упало на землю. Понимая, что остался безоружным и незащищенным, Джон соскочил со спины жеребца и выхватил тяжелый меч.
– Иди отведай моей стали! – поддразнил он Девлина. Холодный металл блеснул на солнце, и глаза Джона свирепо вспыхнули под опущенным забралом. – Ты осмелишься биться со мной пешим, брат?
Помрачнев и ничего не ответив, Девлин спешился и, остановившись в нескольких шагах от Джона, достал меч, отвечая на вызов брата. Он решил идти до конца. Размахивая мечом, Девлин бросился вперед и обрушил на брата бесконечный град ударов. Защищаясь от острых клинков. оба мужчины держали щиты высоко поднятыми. Соперники были почти одного роста и обладали примерно одинаковой силой, так что борьба шла на равных. Вскоре стало ясно, что победителем станет тот, кто окажется более выносливым, и каждый твердо решил продержаться дольше другого. Постепенно рука Джона начала ощущать тяжесть меча, и Бофор пристально посмотрел на брата. Перед сражением Джон нашел верного человека, который выполнил его приказание. Меч Девлина из лучшей толедской стали был ослаблен, но мастер знал свое дело и сделал все так искусно, что никто не сможет это определить, в этом Джон был уверен. Злорадная улыбка мелькнула у него на губах; отражая удары Девлина, Джон ждал, когда сработает его коварный план.
Такой момент наступил, когда Девлин обнаружил брешь в защите Джона и постарался ею воспользоваться. Замахнувшись мечом, он с такой силой опустил его, что Джон с трудом парировал удар. Обычно при таком ударе меч нападающего, скользнув по клинку противника, вонзался в державшую его руку. Но к величайшему удивлению и досаде Девлина, его клинок неожиданно треснул, и у него в руке осталась лишь рукоять сломавшегося меча. Затем меч Джона высоко поднялся вверх и, со свистом опустившись вниз, мощно врезался в щит Девлина. Стремясь убить брата, Джон со всех сторон обрушивал на Девлина смертоносные удары. В конце концов Девлин был вынужден опуститься на колено; одной рукой он поднял над собой щит, чтобы защитить голову, а другой – лихорадочно старался вытащить из-за пояса боевой топор.
Охваченная ужасом, Кэтрин в отчаянии вскочила на ноги – у нее на глазах самые страшные ее опасения превращались в реальность. Не помня себя, она обернулась к Вильгельму и, не заботясь о том, что сидящие рядом могут услышать, как непочтительно она обращается к могущественному королю, воскликнула:
– Ваше величество! Значит, битва до смерти? Значит, Девлина убьют у нас на глазах, и никто не остановит руку Джона?
– Следите за собой, миледи, – холодно ответил король, быстро накрыв рукой ее руку.
– Прошу извинить меня, ваше величество, – тихо прошептала она, осознав свое поведение, и склонила голову. – Но я боюсь за него. – Аметистовые глаза Кэтрин наполнились слезами.
Неприкрытое страдание девушки смягчило Вильгельма. Убрав руку, он снова обернулся к соперникам на поле и недовольно нахмурился, увидев, что Джон де Бофор не соблюдает правила, установленные для поединка. Было решено, что битва продолжается до тех пор, пока один из соперников не окажется поверженным на землю или не будет ранен, однако Бофор, по-видимому, был твердо настроен убить брата. Взмахом руки Вильгельм подозвал к себе стражника и велел ему остановить бой. Но прежде чем воин успел выполнить его приказание, Девлину удалось вытащить свой топор. Быстро повернувшись, он метнулся вперед и мгновенно оказался вне пределов досягаемости Джона. Резко брошенный, острый как бритва топор попал Джону в бедро, но, защищенный плотной кольчугой, Джон получил лишь поверхностную рану, а ярость добавила ему силы. Он бросился вперед, чтобы пригвоздить брата мечом к земле, но споткнулся о каблук Девлина и, не удержавшись на ногах, растянулся на утрамбованной площадке. Сверкнула сталь, рыцари в кольчугах, сплетясь в клубок, покатились по земле, и скоро зрители уже не могли отличить одного от другого.
Кэтрин с такой силой сжимала подлокотники кресла, что у нее онемели пальцы. «Милостивый Боже, – взмолилась она, – сделай так, чтобы победил Девлин!» Был момент, когда Девлин оттолкнул Джона и оставил его стонать на земле. Но облегчение Кэтрин было недолгим. Джон с перекошенным от боли и ненависти лицом поднялся на дрожащие ноги.
– Я насажу тебя на вертел, как кабана! – прорычал Джон. – Неужели ты собираешься победить этим? – Он с презрением кивнул на боевой топор с короткой ручкой.
– Да, – не остался в долгу Девлин, – этого вполне достаточно, чтобы убить шакала!
Обезумев, Джон с глухим рычанием бросился на брата, но Девлин ловко отвел в сторону его разящий клинок. Джона с высоко поднятым мечом развернуло, он не успел уклониться от топора Девлина, а лишь заметил блеск солнечного луча, отразившегося от широкого лезвия, и почувствовал острую боль от удара. Медленно повернувшись, он взмахнул острым мечом и, к своему величайшему удовлетворению, почувствовал, что удар достиг цели, услышал, как Девлин хрипло взвыл от боли, и краем глаза увидел, как его брат, истекая кровью, опустился на землю. Девлин остался неподвижно лежать в красной луже крови, а Джон с торжествующей широкой улыбкой повернулся к королевской ложе.
Едва не потеряв сознание, Кэтрин смотрела на победителя, не в состоянии осмыслить того, что произошло. Джон дс Бофор победил Девлина! Нет, этого не может быть! Она не осознавала, что поднялась с места, пока не почувствовала на своей руке руку Вильгельма.
– Отпустите меня! – нетерпеливо воскликнула Кэтрин, стараясь стряхнуть его руку. – Я должна пойти к нему! Он ранен… – Она бросила Вильгельму сердитый взгляд. – Позвольте мне уйти, ваше величество! Я нужна Девлину!
– Нет, леди Кэтрин. – Вильгельм был мрачен и недоволен исходом поединка, но должен был оставаться верным своему слову. – Вы честно завоеваны Бофором и должны идти к нему.
– Нет! Я не пойду! – К всеобщему изумлению, Кэтрин, бледная, с широко раскрытыми глазами и упрямым выражением на лице, вырвалась от короля и попятилась. – Это была нечестная битва! Девлин оказался в неравных условиях с Джоном, его меч сломался, и Роберт не мог должным образом закончить поединок!
– Так часто случается, – спокойно возразил Вильгельм, недовольно сжав губы. Даже Матильда не осмеливалась возражать ему при всех, как делала сейчас эта девушка! Он постарался подавить гнев, понимая, что Кэтрин вне себя от отчаяния. – Будьте благоразумны, миледи. Вас честно завоевали, и вы ничего не можете изменить ни в своей судьбе, ни в судьбе Девлина. Сейчас его уносят с поля и им займутся опытные доктора. Его раны заживут… и ваши – тоже.
– Нет, ваше величество, – угрюмо возразила Кэтрин. – Раз вы отдаете меня Джону де Бофору, я останусь с ним до наступления ночи. Потом с моей жизнью будет покончено… и с его тоже.
Среди окружающей публики пронесся недоверчивый гул – не слыхано, чтобы кто-либо перечил Вильгельму! Зная, что он человек суровый и даже жестокий, все ожидали, как он обойдется с девушкой, которая оказалась столь глупой, что осмелилась спорить с ним. Вильгельм сделал жест двум крепким вооруженным воинам, и они, встав по обе стороны от Кэтрин, повели ее вниз по деревянным ступеням трибуны туда, где ее ожидал Джон с мечом, еще обагренным кровью брата. Кэт понимала, что сопротивляться бесполезно, и горящими ненавистью глазами встретила победоносный взгляд Джона.
– Я снова получил вас в свое распоряжение, леди Кэтрин, – нежно проворковал Джон, совсем не так нежно взяв ее за руку.
– Сэр Бофор! – прогремел строгий голос Вильгельма, – Я поручил леди вашим нежным заботам, и если узнаю, что вы с ней плохо обращаетесь, то сурово накажу вас. Вы поняли меня?
– Да ваше величество. Уверяю вас, вы ничего не услышите о плохом обращении с леди. – Пальцы Джона вонзились в тело Кэт, противореча его словам и безмолвно говоря ей, чего именно следует ожидать от сэра Джона де Бофора.
– Вы и не предполагали, что снова окажетесь со мной, не так ли, моя прекрасная леди? – Растянувшись перед ярко горящим огнем, Джон издевался над Кэтрин, прекрасно понимая, о чем она думает. – Но я же когда-то сказал вам, что я – лучше! – Откинув назад голову, Джон влил себе в горло вина из почти опустошенного бурдюка.
– Так ли? – тихо откликнулась Кэт, и Джон, повернув голову, взглянул на ее пепельно-серое лицо. – Я все еще сомневаюсь в этом, сэр де Бофор! Лучшим остается милорд Девлин, а не вы! – Она встала с жесткой скамьи у огня и подошла к Джону. – Думаете, я не помню, какие коварные планы вы строили в замке Росуэлл? Как вы обманом хотели заманить Девлина в смертельную западню? В конце концов вы добились своей цели, Бофор! – Она стояла прямо перед Джоном, холодная улыбка кривила мягкую линию ее рта, а в глубине глаз горела безрассудная решимость. – Мечи Девлина сделаны из самой лучшей толсдской стали и не ломаются так легко, как сломался этот. Что вы сделали? Кого вы нашли для того, чтобы так искусно ослабить меч брата?
Резко выбросив вперед руку, Джон ударил Кэтрин по щеке так, что она упала на пол.
– Болтливый язык не доводит до добра, милая, – спокойно заметил Джон, хотя его лицо потемнело от гнева. – Будете давить на меня, и я наставлю вам синяков в таких местах, где Вильгельм их не увидит… – Он угрюмо задумался над тем, как заставить Кэт молчать, чтобы она ни с кем не поделилась своими подозрениями. Ему было совсем ни к чему, чтобы длинные носы совались не в свое дело. Он победил и теперь имел собственные земли, которые будут приносить ему доход и наполнят пустые сундуки, он не собирался позволить Кэт лишить его победы. – Ах, – наконец с улыбкой заговорил Джон, – боюсь, вы обладаете слишком богатой фантазией. Мне кажется, вы слегка тронулись умом, миледи. Неужели это дело довело вас до сумасшествия? Быть может, вас нужно изолировать, чтобы вы не причинили никому вреда, в том числе и себе? – Он громко расхохотался, когда Кэтрин вздрогнула от удивления и испуга. Осознав его намерения, она широко раскрыла фиалковые глаза. – Да, вероятно, именно так и придется сделать. Я вспоминаю сумасшедшую жену одного друга, которая, как и вы, миледи, страдала подобным недугом. Это было жалкое, полудикое создание, кричавшее в бреду о злых делах и мрачных заговорах, которых никогда не существовало. Знаете, ее несчастный муж был вынужден в конце концов запереть ее в одной из башен своего замка. Позже я слышал, что она много лет томилась там, жалуясь на мерещившихся ей крыс и бегающих в темноте неведомых созданий. Это был ужасный позор. Вам нехорошо? – Он наклонился вперед и, приподняв Кэт голову, взглянул в ее исказившееся лицо.
Некоторое время Кэтрин стояла не двигаясь. Она прекрасно понимала, о чем говорит Бофор, – он запрет ее как умалишенную, если она хоть кому-нибудь заикнется о своих подозрениях. Это было подлое насилие: она должна была либо молчать, либо остаток дней провести в адской тьме камеры одной из башен. Кэтрин была вынуждена сдаться, чтобы выиграть время.
– Нет, милорд, со мной все в порядке, – удалось ей наконец ответить. – Просто день был очень длинным, и я устала. «Я убью его, – поклялась себе Кэт, скромно опустив взгляд в пол. – Дождусь, пока он поверит, что я сломлена и сдалась, и тогда заколю его своим кинжалом». Перед турниром Кэтрин предусмотрительно вооружилась, и сейчас, чтобы убедиться, что ее оружие при ней, Кэт через ткань платья прижала руку к бедру и нащупала украшенную драгоценными камнями ручку спрятанного кинжала. Она готова была без колебаний применить против Джона свое оружие, хотя отдавала себе отчет в том, что, если убьет человека, поклявшегося в верности Вильгельму, ее ожидает смерть, – но что за жизнь будет у нее в другом случае? Крепко сжав руки, Кэтрин, вскинув голову, встретила настороженный взгляд Джона.
Далеко от того крыла замка, где Джон играл с Кэт в кошки-мышки, Девлин тихо бесился. «Проклятый Джон!» – выругался он про себя, чувствуя, как беспомощность волнами накатывает на него. Чертыхнувшись, Девлин нетерпеливо оттолкнул хирурга, обрабатывавшего его рану.
– Рана не маленькая, милорд, – возмущенно выпрямившись, холодно предупредил оскорбленный доктор. – Вам повезло, что вы остались живы! – С осуждением покачав головой, он закрыл сумку с инструментами и лекарствами.
– Однако я жив, – язвительно заметил Дсвлин, – и отнюдь не благодаря вашему сомнительному искусству! – Он кивнул расхаживавшему по комнате Роджеру Монтрозу. – Монтроз, покажи ему дорогу!
– Я прекрасно знаю дорогу, – сдержанно ответил невысокий мужчина и, взяв свою сумку, с негодованием вышел из комнаты.
– Несносный идиот! – пробурчал вслед хирургу Девлин. Его рана нестерпимо болела, но это было ничто по сравнению с болью от потери Кэтрин. – Как будем возвращать ее? – прямо перешел к делу Роджер, понимая, что сильнее всего мучит Девлина. – Может быть, опротестуем исход поединка?
– Нет, это бесполезно. – Роберт задумчиво нахмурился, прищурив темные глаза. Пошевелившись, чтобы занять более удобное положение на подушках, он скривился от боли и еще раз проклял свое ранение.
Видимо, не было способа с честью вернуть Кэтрин, но Роберту стало стыдно, что он даже на короткое мгновение допустил мысль о возможности вернуть ее без согласия Вильгельма. Крепко прижав к глазам ладони, Роберт подавил мученический стон, и мрачная тишина наполнила комнату. Он мечтал вернуть Кэтрин даже ценой всего того, что приобрел за свою жизнь, но ни за что в этом не признается. «Как ей удалось так круто изменить мою жизнь? – В каждом углу Девлин видел Кэт, слышал ее легкие шаги и тихий смех, чувствовал, как ее теплые руки нежно касаются его щек. – Проклятие! Как мне это вынести? И как пережить воспоминания о тех жестоких словах, которые я так бессердечно бросал ей время от времени?»
– Милорд!..
– Да, Роджер, в чем дело? – Обратив страдальческий взгляд к Роджеру, Роберт увидел на лице друга отражение собственных горестных чувств от потери.
– Роберт, остается только мне вместо тебя вызвать Джона, – твердо сказал Роджер. Широко расставив ноги и взявшись за рукоять меча, он стоял перед Робертом и ожидал его ответа. Когда же Девлин медленно покачал головой, отказываясь от его предложения, Роджер насупился, сведя брови на переносице. – Ради всех святых… – начал Монтроз, но Роберт резко оборвал его.
– Нет, Роджер, друг мой, я не могу согласиться, хотя благодарен тебе за предложение. Это лишь увеличит претензии Джона.
– Будь он проклят! Он же просто низкий предатель! – Роджер выругался, стукнув кулаком по столу. – Девлин, я подозреваю, что Джон принимал участие в заговоре против Вильгельма, до меня дошли слухи о связи Джона с Уолтером Челтенхемом. – Что ты сказал, Роджер? – Девлин слегка приподнялся на подушках дивана и пронзительным взглядом влился в друга.
На мгновение Роджеру захотелось вернуть свои необдуманные слова, ведь Джон все-таки был братом Девлина, и преданность Роберту требовала от Монтроза защищать честь семьи Бофоров.
Но Девлин только улыбнулся с мрачным удовлетворением, когда Роджер, пересказал ему то, что слышал о Джоне, Уолтере и о связи между ними. Девлин ничего этого не знал, но он был уверен, что мало кто осмелился бы сообщить ему такие сведения о его брате.
– Да, Роджер, теперь все начинает становиться на свои места. До сих пор многие вещи оставались мне непонятными. Например, почему так вовремя сломался клинок моего меча. И почему я решил, что Джон будет честно соблюдать условия поединка?! – Но хуже всего Роберту было оттого, что oн не прислушался к словам Кэт, которая пыталась предупредить его. Нервничая, Девлин хотел встать, но, задохнувшись от боли, пронзившей его, снова рухнул на подушки дивана. – Проклятие, у меня совершенно нет сил! Кто бы мог подумать, что потеря капли крови превратит меня в беспомощного щенка!
– Леди Кэтрин, – тихо окликнул ее Вильгельм, – вы не должны показывать своих пристрастий, независимо от того, кому вы симпатизируете. Я хочу, чтобы никто не мог сказать, что я участвовал в нечестной игре. – Несмотря на строгий голос, выражение его лица было добрым.
– До конца состязания все будет так, как вы приказываете, ваше величество, – кивнула Кэт.
– А потом, миледи? – забавляясь тем, что осталось за ее словами, поинтересовался Вильгельм.
– Я думаю, вашему величеству известно, кому отдано мое сердце, – серьезно ответила она, опустив ресницы; чтобы спрятать решительный блеск в глазах.
– Да, леди, я это знаю. – Несколько мгновений Вильгельм задумчиво смотрел на Кэт, а затем, когда раздался пронзительный звук труб, снова обратив взгляд на арену, пристально вгляделся во всадников у противоположного края поля.
Кэтрин смотрела на знамя цветов Девлина – темно-красное с серебром, – развевавшееся над его палаткой, и на принадлежавшего Девлину огромного черного жеребца, который фыркал и бил о землю копытами, так что в воздух взлетали комья земли и трава. Ее лицо оставалось бесстрастным, но все нутро сжималось от страха за Роберта, который беспечно восседал на широкой спине боевого коня, словно выехал на послеобеденную верховую прогулку. Повесив на одну руку щит, а в другой зажав копье, упиравшееся в носок сапога, он ждал сигнала к началу поединка, а напротив него Джон сдерживал своего коня, с мрачной улыбкой поглядывая на брата. Скоро наступит момент истины – момент, которого Джон так долго ждал, момент, когда Джон станет неоспоримым победителем, оставив Девлина лежать на траве.
– Эй, брат! – насмешливо крикнул Джон. – Ты готов отказаться от леди и ее земель? Кто, по-твоему, будет спать с ней сегодня ночью? – Вслед за этими словами торжествующий смех разрезал внезапно наступившую тишину.
Услышав грубые насмешки Джона, Кэтрин вспыхнула от смущения, но Девлин ничего не ответил брату. Он отлично понимал игру, которую затеял Джон, и в нем все больше возрастало желание всадить меч брату между ребер. Но Девлин отдавал себе отчет в том, что, поддавшись вскипавшему гневу, утратит бдительность, и знал, что Джон именно на это и рассчитывает.
Когда трубы протрубили во второй раз, оба рыцаря направили своих копей к центру поля и повернулись к задрапированной шелком ложе Вильгельма. Поднявшись, король принял приветствие рыцарей и сделал знак секретарю огласить его указ.
– Сим декретом его королевского величества Вильгельма, короля Англии и герцога Нормандии, объявляется, что состязание и его исход должны быть признаны всеми, – громко, нараспев произнес секретарь, подняв вверх пергамент, скрепленный печатью Вильгельма. – По обоюдному согласию противников победителю будут принадлежать земли и доходы Челтенхема, а также проживающая там леди. Битва должна вестись честно и по заранее оговоренным строгим правилам. Никто не вправе подвергать сомнению решение короля Вильгельма.
Снова раздался трубный глас. Затаив дыхание, Кэтрин следила, как огромные лошади, развернувшись, понесли противников в противоположные концы арены, и мучилась тем, что столь многое доверено решить удару клинка. Отсалютовав своему королю, Девлин надел шлем и сдерживал горячую лошадь, ожидая, пока трубы возвестят о начале боя. Когда прозвучал сигнал, Кэт наклонилась вперед, наблюдая, как его жеребец нетерпеливо рванулся вперед, глухо стуча копытами по мягкому дерну. Опустив копья, мужчины скакали навстречу друг другу, ища возможность сбросить с лошади или разоружить противника. Когда они встретились, раздался громкий стук, копье Девлина, ударившись о щит Джона, скользнуло вверх, не причинив вреда. Копье Джона попало прямо в центр крепкого щита брата и с громким треском сломалось пополам. С досадой швырнув вниз обломок, Джон повернул лошадь и поскакал к своей палатке за новым копьем. Ни одному из всадников не удалось выбить противника из седла, и они приготовились к следующей попытке. Питая отвращение к тому, что будет происходить, Кэтрин сидела, стиснув зубы и сжав руки в кулаки. Боже правый, до чего ей было ненавистно это состязание! Ей хотелось, чтобы оно поскорее закончилось победой Девлина, и она могла почувствовать себя в безопасности в объятиях сильных знакомых рук. А что, если он проиграет? Что, если Джон так хорошо все подготовил, что ему удастся убить Девлина? Кэт тихо застонала, моля Бога, чтобы такого не случилось.
Услышав вырвавшийся у Кэтрин тихий испуганный стон, Вильгельм, скользнул взглядом по сидевшей рядом с ним съежившейся девушке. У него не было никаких сомнений в том, кого она предпочитала, и он одобрял ее выбор. Стук копыт снова привлек внимание Вильгельма к арене, где Девлин и Бофор опять съезжались.
Удары копий о шиты громом прогремели в ушах зрителей. Девлин потянулся вслед за копьем, стараясь своим весом придать удару силу и выбить Джона из седла с высокой лукой. Лошадь Джона приняла на себя всю силу атаки, когда боевой конь Девлина налетел на нее, и, споткнувшись, чуть не сбросила Джона через голову на землю. Прорычав проклятие, Джон потянул вверх поводья, чтобы удержать лошадь на ногах. Ему с трудом удалось спасти животное от падения, но зато он сам чуть не потерял равновесия;
его щит криво повис, а копье упало на землю. Понимая, что остался безоружным и незащищенным, Джон соскочил со спины жеребца и выхватил тяжелый меч.
– Иди отведай моей стали! – поддразнил он Девлина. Холодный металл блеснул на солнце, и глаза Джона свирепо вспыхнули под опущенным забралом. – Ты осмелишься биться со мной пешим, брат?
Помрачнев и ничего не ответив, Девлин спешился и, остановившись в нескольких шагах от Джона, достал меч, отвечая на вызов брата. Он решил идти до конца. Размахивая мечом, Девлин бросился вперед и обрушил на брата бесконечный град ударов. Защищаясь от острых клинков. оба мужчины держали щиты высоко поднятыми. Соперники были почти одного роста и обладали примерно одинаковой силой, так что борьба шла на равных. Вскоре стало ясно, что победителем станет тот, кто окажется более выносливым, и каждый твердо решил продержаться дольше другого. Постепенно рука Джона начала ощущать тяжесть меча, и Бофор пристально посмотрел на брата. Перед сражением Джон нашел верного человека, который выполнил его приказание. Меч Девлина из лучшей толедской стали был ослаблен, но мастер знал свое дело и сделал все так искусно, что никто не сможет это определить, в этом Джон был уверен. Злорадная улыбка мелькнула у него на губах; отражая удары Девлина, Джон ждал, когда сработает его коварный план.
Такой момент наступил, когда Девлин обнаружил брешь в защите Джона и постарался ею воспользоваться. Замахнувшись мечом, он с такой силой опустил его, что Джон с трудом парировал удар. Обычно при таком ударе меч нападающего, скользнув по клинку противника, вонзался в державшую его руку. Но к величайшему удивлению и досаде Девлина, его клинок неожиданно треснул, и у него в руке осталась лишь рукоять сломавшегося меча. Затем меч Джона высоко поднялся вверх и, со свистом опустившись вниз, мощно врезался в щит Девлина. Стремясь убить брата, Джон со всех сторон обрушивал на Девлина смертоносные удары. В конце концов Девлин был вынужден опуститься на колено; одной рукой он поднял над собой щит, чтобы защитить голову, а другой – лихорадочно старался вытащить из-за пояса боевой топор.
Охваченная ужасом, Кэтрин в отчаянии вскочила на ноги – у нее на глазах самые страшные ее опасения превращались в реальность. Не помня себя, она обернулась к Вильгельму и, не заботясь о том, что сидящие рядом могут услышать, как непочтительно она обращается к могущественному королю, воскликнула:
– Ваше величество! Значит, битва до смерти? Значит, Девлина убьют у нас на глазах, и никто не остановит руку Джона?
– Следите за собой, миледи, – холодно ответил король, быстро накрыв рукой ее руку.
– Прошу извинить меня, ваше величество, – тихо прошептала она, осознав свое поведение, и склонила голову. – Но я боюсь за него. – Аметистовые глаза Кэтрин наполнились слезами.
Неприкрытое страдание девушки смягчило Вильгельма. Убрав руку, он снова обернулся к соперникам на поле и недовольно нахмурился, увидев, что Джон де Бофор не соблюдает правила, установленные для поединка. Было решено, что битва продолжается до тех пор, пока один из соперников не окажется поверженным на землю или не будет ранен, однако Бофор, по-видимому, был твердо настроен убить брата. Взмахом руки Вильгельм подозвал к себе стражника и велел ему остановить бой. Но прежде чем воин успел выполнить его приказание, Девлину удалось вытащить свой топор. Быстро повернувшись, он метнулся вперед и мгновенно оказался вне пределов досягаемости Джона. Резко брошенный, острый как бритва топор попал Джону в бедро, но, защищенный плотной кольчугой, Джон получил лишь поверхностную рану, а ярость добавила ему силы. Он бросился вперед, чтобы пригвоздить брата мечом к земле, но споткнулся о каблук Девлина и, не удержавшись на ногах, растянулся на утрамбованной площадке. Сверкнула сталь, рыцари в кольчугах, сплетясь в клубок, покатились по земле, и скоро зрители уже не могли отличить одного от другого.
Кэтрин с такой силой сжимала подлокотники кресла, что у нее онемели пальцы. «Милостивый Боже, – взмолилась она, – сделай так, чтобы победил Девлин!» Был момент, когда Девлин оттолкнул Джона и оставил его стонать на земле. Но облегчение Кэтрин было недолгим. Джон с перекошенным от боли и ненависти лицом поднялся на дрожащие ноги.
– Я насажу тебя на вертел, как кабана! – прорычал Джон. – Неужели ты собираешься победить этим? – Он с презрением кивнул на боевой топор с короткой ручкой.
– Да, – не остался в долгу Девлин, – этого вполне достаточно, чтобы убить шакала!
Обезумев, Джон с глухим рычанием бросился на брата, но Девлин ловко отвел в сторону его разящий клинок. Джона с высоко поднятым мечом развернуло, он не успел уклониться от топора Девлина, а лишь заметил блеск солнечного луча, отразившегося от широкого лезвия, и почувствовал острую боль от удара. Медленно повернувшись, он взмахнул острым мечом и, к своему величайшему удовлетворению, почувствовал, что удар достиг цели, услышал, как Девлин хрипло взвыл от боли, и краем глаза увидел, как его брат, истекая кровью, опустился на землю. Девлин остался неподвижно лежать в красной луже крови, а Джон с торжествующей широкой улыбкой повернулся к королевской ложе.
Едва не потеряв сознание, Кэтрин смотрела на победителя, не в состоянии осмыслить того, что произошло. Джон дс Бофор победил Девлина! Нет, этого не может быть! Она не осознавала, что поднялась с места, пока не почувствовала на своей руке руку Вильгельма.
– Отпустите меня! – нетерпеливо воскликнула Кэтрин, стараясь стряхнуть его руку. – Я должна пойти к нему! Он ранен… – Она бросила Вильгельму сердитый взгляд. – Позвольте мне уйти, ваше величество! Я нужна Девлину!
– Нет, леди Кэтрин. – Вильгельм был мрачен и недоволен исходом поединка, но должен был оставаться верным своему слову. – Вы честно завоеваны Бофором и должны идти к нему.
– Нет! Я не пойду! – К всеобщему изумлению, Кэтрин, бледная, с широко раскрытыми глазами и упрямым выражением на лице, вырвалась от короля и попятилась. – Это была нечестная битва! Девлин оказался в неравных условиях с Джоном, его меч сломался, и Роберт не мог должным образом закончить поединок!
– Так часто случается, – спокойно возразил Вильгельм, недовольно сжав губы. Даже Матильда не осмеливалась возражать ему при всех, как делала сейчас эта девушка! Он постарался подавить гнев, понимая, что Кэтрин вне себя от отчаяния. – Будьте благоразумны, миледи. Вас честно завоевали, и вы ничего не можете изменить ни в своей судьбе, ни в судьбе Девлина. Сейчас его уносят с поля и им займутся опытные доктора. Его раны заживут… и ваши – тоже.
– Нет, ваше величество, – угрюмо возразила Кэтрин. – Раз вы отдаете меня Джону де Бофору, я останусь с ним до наступления ночи. Потом с моей жизнью будет покончено… и с его тоже.
Среди окружающей публики пронесся недоверчивый гул – не слыхано, чтобы кто-либо перечил Вильгельму! Зная, что он человек суровый и даже жестокий, все ожидали, как он обойдется с девушкой, которая оказалась столь глупой, что осмелилась спорить с ним. Вильгельм сделал жест двум крепким вооруженным воинам, и они, встав по обе стороны от Кэтрин, повели ее вниз по деревянным ступеням трибуны туда, где ее ожидал Джон с мечом, еще обагренным кровью брата. Кэт понимала, что сопротивляться бесполезно, и горящими ненавистью глазами встретила победоносный взгляд Джона.
– Я снова получил вас в свое распоряжение, леди Кэтрин, – нежно проворковал Джон, совсем не так нежно взяв ее за руку.
– Сэр Бофор! – прогремел строгий голос Вильгельма, – Я поручил леди вашим нежным заботам, и если узнаю, что вы с ней плохо обращаетесь, то сурово накажу вас. Вы поняли меня?
– Да ваше величество. Уверяю вас, вы ничего не услышите о плохом обращении с леди. – Пальцы Джона вонзились в тело Кэт, противореча его словам и безмолвно говоря ей, чего именно следует ожидать от сэра Джона де Бофора.
– Вы и не предполагали, что снова окажетесь со мной, не так ли, моя прекрасная леди? – Растянувшись перед ярко горящим огнем, Джон издевался над Кэтрин, прекрасно понимая, о чем она думает. – Но я же когда-то сказал вам, что я – лучше! – Откинув назад голову, Джон влил себе в горло вина из почти опустошенного бурдюка.
– Так ли? – тихо откликнулась Кэт, и Джон, повернув голову, взглянул на ее пепельно-серое лицо. – Я все еще сомневаюсь в этом, сэр де Бофор! Лучшим остается милорд Девлин, а не вы! – Она встала с жесткой скамьи у огня и подошла к Джону. – Думаете, я не помню, какие коварные планы вы строили в замке Росуэлл? Как вы обманом хотели заманить Девлина в смертельную западню? В конце концов вы добились своей цели, Бофор! – Она стояла прямо перед Джоном, холодная улыбка кривила мягкую линию ее рта, а в глубине глаз горела безрассудная решимость. – Мечи Девлина сделаны из самой лучшей толсдской стали и не ломаются так легко, как сломался этот. Что вы сделали? Кого вы нашли для того, чтобы так искусно ослабить меч брата?
Резко выбросив вперед руку, Джон ударил Кэтрин по щеке так, что она упала на пол.
– Болтливый язык не доводит до добра, милая, – спокойно заметил Джон, хотя его лицо потемнело от гнева. – Будете давить на меня, и я наставлю вам синяков в таких местах, где Вильгельм их не увидит… – Он угрюмо задумался над тем, как заставить Кэт молчать, чтобы она ни с кем не поделилась своими подозрениями. Ему было совсем ни к чему, чтобы длинные носы совались не в свое дело. Он победил и теперь имел собственные земли, которые будут приносить ему доход и наполнят пустые сундуки, он не собирался позволить Кэт лишить его победы. – Ах, – наконец с улыбкой заговорил Джон, – боюсь, вы обладаете слишком богатой фантазией. Мне кажется, вы слегка тронулись умом, миледи. Неужели это дело довело вас до сумасшествия? Быть может, вас нужно изолировать, чтобы вы не причинили никому вреда, в том числе и себе? – Он громко расхохотался, когда Кэтрин вздрогнула от удивления и испуга. Осознав его намерения, она широко раскрыла фиалковые глаза. – Да, вероятно, именно так и придется сделать. Я вспоминаю сумасшедшую жену одного друга, которая, как и вы, миледи, страдала подобным недугом. Это было жалкое, полудикое создание, кричавшее в бреду о злых делах и мрачных заговорах, которых никогда не существовало. Знаете, ее несчастный муж был вынужден в конце концов запереть ее в одной из башен своего замка. Позже я слышал, что она много лет томилась там, жалуясь на мерещившихся ей крыс и бегающих в темноте неведомых созданий. Это был ужасный позор. Вам нехорошо? – Он наклонился вперед и, приподняв Кэт голову, взглянул в ее исказившееся лицо.
Некоторое время Кэтрин стояла не двигаясь. Она прекрасно понимала, о чем говорит Бофор, – он запрет ее как умалишенную, если она хоть кому-нибудь заикнется о своих подозрениях. Это было подлое насилие: она должна была либо молчать, либо остаток дней провести в адской тьме камеры одной из башен. Кэтрин была вынуждена сдаться, чтобы выиграть время.
– Нет, милорд, со мной все в порядке, – удалось ей наконец ответить. – Просто день был очень длинным, и я устала. «Я убью его, – поклялась себе Кэт, скромно опустив взгляд в пол. – Дождусь, пока он поверит, что я сломлена и сдалась, и тогда заколю его своим кинжалом». Перед турниром Кэтрин предусмотрительно вооружилась, и сейчас, чтобы убедиться, что ее оружие при ней, Кэт через ткань платья прижала руку к бедру и нащупала украшенную драгоценными камнями ручку спрятанного кинжала. Она готова была без колебаний применить против Джона свое оружие, хотя отдавала себе отчет в том, что, если убьет человека, поклявшегося в верности Вильгельму, ее ожидает смерть, – но что за жизнь будет у нее в другом случае? Крепко сжав руки, Кэтрин, вскинув голову, встретила настороженный взгляд Джона.
Далеко от того крыла замка, где Джон играл с Кэт в кошки-мышки, Девлин тихо бесился. «Проклятый Джон!» – выругался он про себя, чувствуя, как беспомощность волнами накатывает на него. Чертыхнувшись, Девлин нетерпеливо оттолкнул хирурга, обрабатывавшего его рану.
– Рана не маленькая, милорд, – возмущенно выпрямившись, холодно предупредил оскорбленный доктор. – Вам повезло, что вы остались живы! – С осуждением покачав головой, он закрыл сумку с инструментами и лекарствами.
– Однако я жив, – язвительно заметил Дсвлин, – и отнюдь не благодаря вашему сомнительному искусству! – Он кивнул расхаживавшему по комнате Роджеру Монтрозу. – Монтроз, покажи ему дорогу!
– Я прекрасно знаю дорогу, – сдержанно ответил невысокий мужчина и, взяв свою сумку, с негодованием вышел из комнаты.
– Несносный идиот! – пробурчал вслед хирургу Девлин. Его рана нестерпимо болела, но это было ничто по сравнению с болью от потери Кэтрин. – Как будем возвращать ее? – прямо перешел к делу Роджер, понимая, что сильнее всего мучит Девлина. – Может быть, опротестуем исход поединка?
– Нет, это бесполезно. – Роберт задумчиво нахмурился, прищурив темные глаза. Пошевелившись, чтобы занять более удобное положение на подушках, он скривился от боли и еще раз проклял свое ранение.
Видимо, не было способа с честью вернуть Кэтрин, но Роберту стало стыдно, что он даже на короткое мгновение допустил мысль о возможности вернуть ее без согласия Вильгельма. Крепко прижав к глазам ладони, Роберт подавил мученический стон, и мрачная тишина наполнила комнату. Он мечтал вернуть Кэтрин даже ценой всего того, что приобрел за свою жизнь, но ни за что в этом не признается. «Как ей удалось так круто изменить мою жизнь? – В каждом углу Девлин видел Кэт, слышал ее легкие шаги и тихий смех, чувствовал, как ее теплые руки нежно касаются его щек. – Проклятие! Как мне это вынести? И как пережить воспоминания о тех жестоких словах, которые я так бессердечно бросал ей время от времени?»
– Милорд!..
– Да, Роджер, в чем дело? – Обратив страдальческий взгляд к Роджеру, Роберт увидел на лице друга отражение собственных горестных чувств от потери.
– Роберт, остается только мне вместо тебя вызвать Джона, – твердо сказал Роджер. Широко расставив ноги и взявшись за рукоять меча, он стоял перед Робертом и ожидал его ответа. Когда же Девлин медленно покачал головой, отказываясь от его предложения, Роджер насупился, сведя брови на переносице. – Ради всех святых… – начал Монтроз, но Роберт резко оборвал его.
– Нет, Роджер, друг мой, я не могу согласиться, хотя благодарен тебе за предложение. Это лишь увеличит претензии Джона.
– Будь он проклят! Он же просто низкий предатель! – Роджер выругался, стукнув кулаком по столу. – Девлин, я подозреваю, что Джон принимал участие в заговоре против Вильгельма, до меня дошли слухи о связи Джона с Уолтером Челтенхемом. – Что ты сказал, Роджер? – Девлин слегка приподнялся на подушках дивана и пронзительным взглядом влился в друга.
На мгновение Роджеру захотелось вернуть свои необдуманные слова, ведь Джон все-таки был братом Девлина, и преданность Роберту требовала от Монтроза защищать честь семьи Бофоров.
Но Девлин только улыбнулся с мрачным удовлетворением, когда Роджер, пересказал ему то, что слышал о Джоне, Уолтере и о связи между ними. Девлин ничего этого не знал, но он был уверен, что мало кто осмелился бы сообщить ему такие сведения о его брате.
– Да, Роджер, теперь все начинает становиться на свои места. До сих пор многие вещи оставались мне непонятными. Например, почему так вовремя сломался клинок моего меча. И почему я решил, что Джон будет честно соблюдать условия поединка?! – Но хуже всего Роберту было оттого, что oн не прислушался к словам Кэт, которая пыталась предупредить его. Нервничая, Девлин хотел встать, но, задохнувшись от боли, пронзившей его, снова рухнул на подушки дивана. – Проклятие, у меня совершенно нет сил! Кто бы мог подумать, что потеря капли крови превратит меня в беспомощного щенка!