Брэдли Селеста. Соблазнить шпиона

   Она посмотрела на него, когда он выпрямился, и встретилась с ним взглядом. В синей бархатной маске, он выглядел обычно, не высокий и не низкий, с отступающей от лба линией волос, с пылающими щеками и покрасневшим носом, будто от долголетнего злоупотребления спиртным.
   Казалось, он и сейчас был пьян и весел и не особенно расположен лукавить, но этого нельзя было сказать наверняка. Конечно, она не особо умела понимать психологию мужчин.
   Заметно довольный ее особым вниманием, мужчина сально подмигнул ей, откровенно глянул в ее декольте и глубоко вздохнул.
   – Если Уиндему когда-нибудь надоест… – Он собрался уходить.
   Алисия слегка испугалась, оказавшись в обществе преступника, но всего лишь на мгновение. Потом она улыбнулась, наклонилась вперед и глубоко вдохнула.
   – Но я ведь не знаю вашего имени, милорд…
   Мужчина со щеками, как у бульдога, протолкался между ними.
   – Проваливай, моя очередь!
   Алисия взглянула на третьего лишнего.
   – Я не хочу выслушивать ваш маленький грязный секрет, – фыркнула она. И встала, выискивая Стентона поверх голов толпы. Всего мгновение назад Уиндем стоял на своем посту. Он обещал неотрывно следить за ней. Куда же он подевался?
   Лорд Бульдог положил свою лапу ей на руку.
   – Вот это да! Вы должны меня выслушать. Лорд Хаос так сказал. – Он ухмыльнулся порочно и грязно. – Это потрясающая фантазия.
   Алисия стряхнула его руку.
   – Ах, пожалуйста! У вас слишком мало воображения и мозг одурманен виски, так что я уверена, вы не придумали ничего другого, кроме корсета и щетки для волос в заднице.
   Челюсть у него отвисла, а кустистые брови сошлись на переносице.
   – Кто вам сказал?
   – Ах, Господи Боже мой! – Алисия протолкнулась мимо него, пытаясь не выпускать таинственного лорда из виду. Где же Уиндем?
   Хорошо, она просто будет следовать за мужчиной, пока ее не найдет Уиндем или она не натолкнется на него.
   Лорд Заговорщик иноходью мчался среди танцующих вроде бы без видимой цели, будто не зная, чем заняться после того, как излил свои фантазии в ухо Алисии, подставленное с такой готовностью.
   В высшей степени странно.
   Она осмотрительно держалась на расстоянии от него, стараясь выглядеть насколько возможно естественно. Помещение было забито до отказа, и она предполагала, что список гостей разрастался сам по себе, по мере того как распространялись слухи о сатурналиях.
   Лорд Заговорщик прокладывал себе путь к двери, ведущей на балкон. Алисию так и подмывало остановиться, но что скажет Уиндем, когда она расскажет ему, что потеряла этого типа из-за своей нерешительности?
   К тому времени как она последовала за своей добычей на террасу, мужчина уже шел по садовой дорожке.
   Очевидно, он был очень разборчивым, потому что шел зигзагами, выбирая подходящий куст, где ему поблевать.
   Алисия осторожно следовала за ним, идя по той стороне дорожки, где было меньше растительности, чтобы сухие ветки не затрещали у нее под ногами. Пройдя глубже во тьму сада, Алисия поняла, что они не единственные гости, отправившиеся на свежий воздух.
   Она достаточно долго жила рядом с пивной и хорошо понимала значение этих женских криков и мужского хрюканья и была рада, что тьма скрывает ее вспыхнувшее лицо.
   Лорд Пьяница все еще не останавливался, так что Алисия, закусив губу, продолжала плестись следом. Уиндема рядом с ней удерживала только история о заговоре, и внезапно Алисии очень захотелось доказать ее правдивость. Теперь, узнав от леди Уиндем о его прошлом, она сделает все, чтобы Стентон поверил ей.
   Вдруг рядом раздался крик, и Алисия испуганно вздрогнула. Звуки плотских утех и усиливающаяся темнота – от этого у нее по спине пробежала дрожь, это приходилось признать. Она никогда не была неженкой, но была бы счастлива, если бы лорд Пьяница направился обратно в дом.
   Тут она и натолкнулась на него, лежащего поперек дорожки без сознания. Она поспешила к нему и опустилась рядом с ним на колени.
   – Милорд? Милорд, вы можете говорить?
   Нет, говорить он не мог, но мог храпеть. Сейчас ей не добиться никакого имени от него. Алисия с отвращением откинула его руку на гравий.
   – Ах, заткнись, жалкий пьяница! Как мне теперь втащить тебя в дом?
   Она встала. Ей ничего не оставалось, как вернуться в бальный зал и попытаться найти Уиндема. По крайней мере, она знала, что главный в этой таинственной истории никуда уйти не сможет.
   Алисия повернулась и решительно зашагала к дому, забыв об осторожности.
   Не сделала она и двадцати шагов, как дорогу ей преградила тень, появившаяся из-за кустов. Она так и подпрыгнула, внезапно отчетливо осознав, что расхаживает одна по чужому саду во тьме. А такого не могла позволить себе безнаказанно ни одна женщина, какого бы высокого происхождения она ни была.
   – Не новая ли это сучка Уиндема? – Незнакомый мужчина шагнул к ней. – Он уже спустил вас с поводка? – Голос был ровный и бесстрастный.
   Слабый свет из дома освещал его со спины, отчего лица было не видно, хотя человек ее видеть мог. Действительно, золотистое платье превращало ее в маяк, а темная одежда незнакомца отбрасывала на него пугающие тени.
   Алисия сделала шаг назад, потом еще один, хотя и понятия не имела, куда ей идти. Прочь, это ясно, но куда? Ее цель валялась у нее за спиной, Уиндем, следящий за незнакомцем, без сомнения, ожидал, что она в бальном зале. Именно там она и должна была быть, поняла она теперь, подумав об этом.
   – Славный вечер, – сказала она, стараясь, чтобы голос не звучал испуганно. – Но я оставила свою накидку в доме. Если вы извините меня…
   Тень мужчины не отошла в сторону, и в животе у нее похолодело от панического ужаса.
   Тень придвинулась на шаг ближе.
   – Лорд Хаос заявил, что каждый должен высказать вам свою тайную фантазию. У меня есть очень милая фантазия, которую хочу рассказать. Фантазия, в которой сучки в красных одеждах хорошо связаны, и рты у них заткнуты, и все их грязные привычки и своенравие выбивают до тех пор, пока они не поймут, где их место… – Он придвинулся ближе. – А где это место, Алисия? Где ваше место в этом мире? Вы не истинная леди, потому что вы больше шлюха, чем те неверные жены в доме. Вы – не честная шлюха, если такие бывают, потому что вы все еще настаиваете на своем праве рождения, том, которого вы лишились, пустив грязного конюха, чистящего навоз, между своих ног. Вы даже не знаете, где ваше место, правда, леди Алисия? Вы одинокая сука, без своей своры, подбирающая чужие объедки.
   Он засмеялся – это был странный смех сумасшедшего.
   – Я знаю, где ваше место, маленькая рыжая сука. Вы должны стоять передо мной на коленях, смиренно, готовая делать все ради этих объедков…
   Он потянулся к ней, извиваясь как змея. Алисия быстро нагнулась и почти ускользнула от него, но безжалостная рука схватила ее за запястье.
   Она наконец закричала, от страха забыв об унижении:
   – Уиндем…
   Дьявол закрутил ей руку высоко над головой, заставив встать на колени. Он выворачивал ее запястье так, будто хотел вырвать плечо из сустава.
   – Скули, скули, сучка. Своему хозяину ты не нужна так же, как и никому другому на земле.
   Господи, неужели ей никто не поможет?
   – П-почему? – едва выговорила сквозь сжатые зубы Алисия. – Почему вы сердитесь…
   Он встряхнул ее резко. От боли в плече у нее в глазах потемнело.
   – Почему? А почему бы и нет? Разве ты не заслуживаешь такого обращения? Разве ты не леди, которая превратилась в шлюху? Разве ты не порочная, распутная сучка в течке, спаривающаяся без осторожности и сдержанности?
   Алисия попыталась отрицать это, но слова не шли из ее сжавшегося от страха горла.
   Что, если это правда? То, что он говорит?
   Она хотела тела Алмонта почти так же, как хотела его предложения руки и сердца. Она хочет Уиндема так, что не может спать по ночам.
   Что, если она ненормальная, от природы развратная? Что, если ее порочные желания и были истинной причиной того, что она не могла считаться дочерью родителей, относящихся к высшему обществу… Женщиной, с которой Уиндему захотелось бы провести всю жизнь.
   В темноте послышались мужские голоса. Алисия смутно расслышала свое имя.
   Мужчина изменил хватку, привлекая ее к себе. Каким-то образом она поняла, что он на самом деле не выше ее ростом.
   – Грязная, бесстыжая сучка, – прошептал ей в ухо незнакомец. – Я не могу больше даже касаться тебя.
   Он отпустил ее, и она скользнула вдоль его тела прямо к его ногам.
   – Ага, – тихо сказал он. – Вижу, ты нашла наконец свое место.
   Алисия откатилась от него, ее тошнило от страха и боли. Она не пошевелилась, услышав, как удаляются его шаги, и почувствовав, как свет множества фонарей проникает сквозь закрытые веки.
   – Уиндем. – Ее прерывистый шепот был едва слышен, но чудесным образом она услышала его ответ.
   – Я здесь, Алисия. – Большие руки ласково погладили ее волосы и осторожно проверили, нет ли ран. – Вы не ранены, – облегченно сказал он.
   Каким-то чудесным образом она осталось цела… Ее плечо онемело от боли, запястье ныло, колени не гнулись после падения на гравий.
   О том, что сказал сумасшедший, она не могла рассказать. Никогда, никому.
   Сумасшедший читал ее мысли, вызвал в воображении ее самые глубинные, самые скрытые страхи и одной рукой низвел ее до состояния беспомощного животного.
   Но она никому не может рассказать об этом.

Глава 21

   Стентон быстро нес Алисию по дому, избегая, входа в бальный зал. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел девушку в таком состоянии и задавал вопросы.
   Оказавшись в их спальне, он усадил Алисию в кресло перед камином. Гаррет поспешил к ней, озабоченно сдвинув брови, и Стентон отступил назад, не зная, что сделать для нее.
   У Стентона не находилось слов, чтобы описать то чувство, которое охватило его, когда он увидел свою милую живую Алисию скорчившейся на дорожке. Он был потрясен до глубины души и взволнован до ужаса.
   Он не может позволить себе сильных чувств. У него есть обязанности, и он должен вести образ жизни, в котором нет места для такого необузданного существа, как леди Алисия Лоуренс. Она – именно то, чего должен избегать Сокол.
   Как ему хотелось сейчас взять ее в свои объятия и не отпускать, пока она пьет горячий чай, который держит перед ней Гаррет. Стентон принял свою обычную позу неподалеку, опершись локтем о каминную полку. Лишь на таком расстоянии он мог сдержаться и не броситься перед ней на колени, держа ее руки в своих.
   Он откашлялся, задыхаясь от волнения. Ему нужно выполнять свою работу. Он не ласковый пастушок… Он – Сокол.
   – Что произошло с вами в саду?
   Алисия слегка вздрогнула от его властного тона, не сводя глаз с огня.
   – Не допрашивайте меня, Уиндем. Я не преступница.
   – Возможно, нет, хотя вас можно назвать преступно глупой, если вы отправились одна в темный сад во время оргии!
   – Я услышала тот голос. Я попыталась найти вас, но вы ушли!
   Он отошел, конечно, чтобы перевести дыхание и охладить поднимающееся в нем вожделение. Всего лишь на мгновение, потом он вернулся и обнаружил, что она ушла со своего трона и новообращенная паства растерянно толпилась, как утята без матери.
   Понадобилось меньше десяти минут, чтобы найти ее, скорчившуюся на гравиевой дорожке в саду, заметно напуганную. Это пугало его и сейчас, когда он думал об этом.
   И все-таки ее состояние возбуждало вопросы и подозрения, которые он не мог игнорировать.
   Если кто-то напал на нее, почему она ему не жалуется? Где царапины, порванное платье, взлохмаченные волосы?
   – На нем была маска?
   Она отвела глаза.
   – Я вообще не видела его лица.
   Она была такая бледная. Стентону было нелегко переносить ее боль.
   – Что он вам сделал?
   – Он схватил меня за руку и… выразил свое мнение обо мне.
   На приеме множество людей имело свое мнение об Алисии, хотя в большинстве это были женщины.
   – Значит, он не нападал на вас? Он вас ударил? Обидел нас каким-нибудь способом?
   Алисия откинулась в кресле и закрыла глаза.
   – Оставьте меня, Уиндем. Я рассказала вам, что произошло.
   Может быть, это был пьяный, который обнаружил в саду одинокую красивую женщину и воспользовался своим преимуществом. А может быть, и нет.
   – Это уже второй случай, милорд, – сказал Гаррет. – Помните случай в опере?
   Стентон не забыл ни о проволоке, ни о рухнувших перилах – такое трудно забыть.
   Если эти события вообще как-то связаны между собой…
   На этот раз никакой очевидной опасности не было. На ней не было никаких видимых следов нападения, кроме покрасневшей кожи на запястье, да и краснота уже проходила.
   Однако она, казалось, действительно потрясена.
   – Такие мероприятия пробуждают в людях худшее, – сказал он ей. – Похоже, напавший на вас был пьяный, перепутавший вас с кем-то другим.
   Алисия взглянула на него и отвела глаза.
   – Возможно.
   Придерживая левую руку правой, она встала и отправилась за ширму.
   – Гаррет, не принесете ли вы мою ночную рубашку?
   Уиндем смотрел ей вслед, не удовлетворенный ее ответом, сам не зная почему. Она вела себя так, будто ее пытались изнасиловать, но даже прическа не пострадала.
   Он вынужден был вспомнить о ее репутации. Возможно, вся история – просто желание привлечь к себе внимание.
   Его злило, что она нейтрализует его талант угадывать ложь. Он никак не мог привыкнуть к такой неопределенности!
   – Хорошо. Если вы уверены, что с вами все в порядке, – резко сказал он, – то я хотел бы поговорить с нашим таинственным лордом, если удастся привести его в чувство настолько, чтобы разговор имел смысл.
   Ее голова показалась над ширмой.
   – Это он. Я уверена, что это тот же голос, который я слышала у «Белой свиньи».
   Стентон вышел из спальни и увидел в коридоре леди Гринли с леди Рирдон и леди Драйден, идущих к двери.
   – С Алисией все в порядке?
   – Вы схватили мужчину, который это сделал?
   – Это Химера?
   Стентон сердито посмотрел на трех красавиц.
   – Она совершенно в порядке. Я меня в руках есть кое-кто, и нет, это не наш «уважаемый друг».
   Леди Драйден ответила ему таким же сердитым взглядом.
   – Уиндем, мы хотим ее видеть. Нам она может рассказать больше, чем вам.
   Он нахмурился:
   – Почему вы думаете, что со мной она не хочет разговаривать?
   Губы леди Драйден дрогнули.
   – Судя по вашему взгляду.
   Леди Рирдон кивнула:
   – О да – этот «будь все проклято» взгляд.
   Леди Гринли внимательно посмотрела на него:
   – Точнее говоря, это взгляд «пошло все к дьяволу»!
   Леди Драйден посмотрела на него искоса:
   – В самом деле. Вы выглядите раздраженным, Уиндем. Впустите нас. Возможно, мы сможем…
   Гаррет подскочил к Стентону, озабоченно нахмурив брови:
   – Э… миледи… Леди Алисия просит меня передать вам, что сейчас она немного нездорова, но будет счастлива увидеть вас завтра.
   Стентон коротко кивнул женщинам, которых Алисия называла «сиренами».
   – Она увидится с вами завтра. А я продолжу свои расследования, если вы не возражаете.
   Леди Драйден покачала головой:
   – Вы с ней напортачили, да, Уиндем?
   Леди Гринли кивнула:
   – У вас все написано на лице, милорд. И я не думаю, что сказочно красивый молодой человек обращался только к нам. Полагаю, и вас тоже прогнали до завтра.
   Стентон взглянул на Гаррета, который пожал плечами, извиняясь:
   – Извините, милорд, но моя госпожа просила, чтобы вы покинули помещение.
   Его выкидывает из его собственной спальни эта сумасшедшая, самонадеянная ведьма, которая, вероятно, думает, что он на коленях будет умолять ее разрешить ему спать в его жалком кресле.
   Стентону удалось сдержаться и не начать биться головой о стену. Он собирался использовать все свои ресурсы, чтобы выиграть это состязание с заговорщиками. У него не оставалось ни сил, ни времени на любовные игры.
   Вскоре Стентон уже стоял над обмякшим пьяным джентльменом из сада. Он вынужден был признать, что тот вовсе не выглядит так, будто представляет опасность для кого-нибудь, кроме себя самого.
   Но ведь заговорщики вообще выглядят как все прочие люди. Ему нужно соблюдать осторожность, чтобы не попасть снова в эту ловушку. Это уже случилось, когда «лжецы» позволяли «безобидному» лакею Денни так долго таиться недалеко от них. Когда он сам, кажется, готов забыть о том факте, что очаровательная леди Алисия – известная лгунья. Этот парень, лежащий на полу, может быть мастером маскировки наравне с самим Химерой.
   И сейчас он играет роль пьяного, валяющегося в гостиной лорда Кросса на ковре.
   Стентон ткнул мужчину концом ботинка. Никакого ответа. Он попробовал еще раз, более сильно.
   – Ох! – Пьяный захрипел и перевернулся, хлопнув рукой по боку. – Вы меня пнули!
   – Вам это показалось, – сказал Стентон. Он встал на колени, чтобы оказаться глазами на одном уровне с мужчиной. – Я хочу, чтобы вы рассказали мне кое-что. Вы понимаете?
   Мужчина поморгал и кивнул.
   Хорошо, значит, мозги у него работают. Стентон наклонился:
   – Где вы были две недели назад?
   Мужчина быстро поморгал и ткнул пальцем куда-то на юг:
   – Брайтон. С Принни.
   Стентон выпрямился. Если это правда, то алиби у него безоговорочное, а значит, лжет леди Алисия! Он сделал знак одному из слуг Кросса и спросил бумаги и чернил. Получив все, Уиндем быстро нацарапал записку принцу-регенту. Всего одну-единственную строчку.
   «Огилви был с вами две недели назад всю ночь?»
   Слуга убежал с запиской. Стентон ждал. Огилви храпел.
   Через мгновение вернулся слуга с ответом. «Да». Подпись – отличительное «Г.».
   Вот так. Поиски закончились, и он задержал не того человека.

Глава 22

   Если заговор вообще существует.
   Какая польза леди Алисии от этого, если это ложь?
   «Разве ты не видел ее сегодня вечером в этом туалете? Если она хочет найти себе покровителя, то получит все предложения, какие только может пожелать женщина. А ты заплатил за ее превращение из падшей грешницы в роскошную куртизанку из собственного кармана».
   Может быть, принц-регент неправильно понял вопрос. Стентон оставил лежащего без сознания Огилви и сам направился в крыло дома, отведенное принцу.
   Георг рассердился и возмутился – его лишили сна или, вернее, помешали проводить время со своей любовницей. Стентон понимал, что ему лучше поторопиться.
   – Огилви подозревается в заговоре с целью вашего похищения, – сказал он. – Мне нужно знать точно, как долго он был с вами две недели назад.
   Принц-регент почесал свой королевский живот под халатом и зевнул.
   – У меня был небольшой интимный прием с несколькими друзьями, с которыми я собирался отправиться в Суссекс. Огилви был там, как всегда, зря переводил мое вино. Он пил слишком много, по обыкновению, и остаток ночи проспал на моей лучшей шубе в гардеробной.
   – Его видели в таверне в Чипсайде после полуночи две недели назад.
   – Это был не он. Послушайте, Уиндем, Огилви – безмозглый, бесхребетный и часто раздражает, но он не заговорщик. Он скорее надоедливый тип, не способный ни на что иное, кроме как быть неудачливым землевладельцем и плохим игроком.
   Покинув покои принца – дверь решительно захлопнулась за ним, – Стентон подумал, что покушения на Алисию были или странные, или без свидетелей.
   Если некто хотел создать беспорядки в опере, то ему нужно было пойти в ложу, повредить перила и натянуть проволоку…
   За исключением того, что сам он никакой проволоки не видел, так ведь? Он поверил ей на слово, будто она наткнулась на что-то тонкое и острое, обо что-то порезалась.
   Но ведь она едва не умерла!
   Его подозрительная натура не могла оставить это вес без внимания. Алисия выглядела очень удивленной, когда пришла в себя. Удивилась, что ей устроили ловушку, или удивилась, что переоценила себя и попалась в свою же собственную ловушку?
   Он покачал головой. Алисия не такая, Алисия… Ах да. Он не должен забывать. Мысли Алисии он совершенно не мог читать.
   Стентону пришел на ум лишь один способ, как преодолеть загадочное сопротивление Алисии его дару.
   Вернувшись в их комнату, он спокойно подошел к ней, одиноко стоявшей у камина и расчесывающей волосы, и схватил ее за руку, заставив обернуться.
   Глаза леди Алисии расширились от страха. Она ожидала кого-то другого?
   Уиндем взял щетку из ее рук.
   – Давай я.
   Ее взгляд последовал за щеткой в его руке, потом она взглянула ему в глаза. Стентон поднял щетку к сверкающей короне волос и начал их расчесывать. Она довольно долго наблюдала за ним, потом прикрыла глаза под расслабляющим равномерным движением щетки в его руке.
   Стентон запустил руки в теплый шелк ее огненных волос, и ему пришлось признаться себе: как давно ему не терпелось сделать это!..
   И все-таки не поэтому он перешагнул через эту черту.
   Он нежно отвернул ее от себя и зачесал ее волосы назад. Маленький рукавчик ее ночной рубашки соскользнул с плеча, такая рубашка и была предназначена для того, чтобы обнажить бледную женственную округлость ее плеча.
   Стентон спустил и другой рукавчик, и рубашка скользнула вниз, задержавшись на ее пышной груди. Она сделала движение, как будто хотела подтянуть рубашку.
   – Не надо, – приказал он. Неужели это его голос, хриплый от желания?
   А почему бы и нет? Он ведь мужчина, стоящий за спиной необыкновенной красавицы, в выгодной позиции, позволяющей ему заглянуть в ложбинку между грудей. Если бы его это не взволновало, он мало чем отличался бы от Гаррета.
   Стентон собрал ее волосы в кулак и взвесил в руке. Такая роскошная тяжесть. Такой дар для мужчины, обнаружившего ее тайную красоту…
   Он намотал ее волосы вокруг запястья, отвел назад и поднял вверх, так что ее беззащитный затылок обнажился перед ним. Аромат ее кожи после недавнего купания представлял собой опьяняющую смесь вербены и возбужденной женщины. Он склонил голову, вдыхая этот запах.
   Его губы ласково спустились вниз по ее шее. Он провел ртом по ее коже, вдыхая ее аромат.
   Она дрожит, смутно почувствовал он.
   – Тебе холодно? – Его шепот вызвал новый прилив дрожи.
   – Н…нет. – Ее прерывистый вздох удовлетворил его. Он может взять ее, провести свое исследование.
   Обнажить.
   Она начала поворачиваться. Он остановил ее, держа одной рукой за волосы нежно, но упорно.
   – Не двигайся, – приказал он.
   Другой рукой он обнял ее, касаясь кончиками пальцев отвердевших сосков. Она извивалась при каждом прикосновении и прерывисто дышала.
   – Какие они чувствительные, – шепнул он ей в волосы. Он сделал шаг к зеркалу. Она последовала за ним, как будто они уже стали единым целым. Он двигал ее, пока они оба не отразились в высоком зеркале. Угол наклона позволял свету от камина проникать сквозь легкую ткань ее рубашки. Он мог видеть каждый изгиб, каждый оправдывающий все фантазии выступ и впадину.
   – Я.тебя вижу. – Голос его прозвучал гортанно. – Я вижу тебя всю.
   Он взял отвердевший сосок кончиками пальцев. Он мог видеть ее взгляд, направленный на его руку в отражении. Нежно покатывая твердую горошину под тонкой, как паутина, тканью рубашки, он почувствовал, как по ее телу прошла дрожь.
   Он придвинулся ближе, прижимаясь к ее спине, ощущая возбуждающую его дрожь. Ее мягкий зад прижался к его паху, усиливая его желание.
   Он сфокусировал свою страсть на своей цели. Он был намерен сломать ее и узнать все ее секреты.
   Он переключил свое внимание на другой сосок, который решительно толкался в рубашку, как бы умоляя обратить на него внимание.
   Он нежно потянул за него, словно срывая спелую сочную ягоду с куста ежевики. Она задрожала, но все еще не встречалась взглядом с ним в зеркале.
   Вдруг он тоже захотел ее. Ему нужна была эта связь.
   – Посмотри на меня, – хрипло приказал Стентон.
   Алисия закрыла глаза и отвернулась. Она покраснела, это было заметно даже в свете огня в камине.
   – Алисия, открой глаза и посмотри на меня. – Дьявол побери, почему она такая застенчивая? Она же не невинная девушка, готовая упасть в обморок.
   Он отпустил волосы и обхватил ее груди своими горячими руками.
   – Посмотри на меня! – прорычал Уиндем.
   Глаза ее распахнулись, и она посмотрела на него. Он был ошеломлен выражением ее широко распахнутых, до боли голодных глаз.
   На него нахлынуло горячее мужское удовлетворение. Она – его, сомнения в этом нет.
   Одним движением он стянул с нее ночную рубашку, упавшую к ее ногам. По правде говоря, рубашка, предназначенная для любовных утех, не особенно и сопротивлялась.
   Алисия снова закрыла глаза. Она не могла выносить, чтобы он смотрел на нее таким образом, обнаженную и снаружи, и изнутри.
   Она чувствовала все. С одного бока ее касался холодный воздух, а с другого – жар от камина. Она чувствовала спиной шерсть его костюма и шелк его жилета. Она чувствовала его возбуждение по тому, как туго натянулись его панталоны.
   Она почувствовала, как его дыхание пошевелило волосы у нее на затылке. Убедившись, что она действует на него так же, как и он на нее, Алисия открыла глаза, чтобы посмотреть на их отражение в зеркале.
   Она стояла голая и податливая перед ним, обнаженная рабыня из гарема перед своим полностью одетым хозяином. Эта мысль восхитила и испугала ее, потому что она обещала себе никогда больше не отдаваться во власть мужчины.