Брэдли Селеста. Соблазнить шпиона

   – Ха! – Он повернулся к своим сложным узлам, казалось, дня не хватит, чтобы их развязать. – Вы с ума сходите по идиоту, жалко. Спорим, это крупный парень: высокий, темноволосый и опасный. Он, наверное, богат как Крез, и с титулом, потому что только такой мужчина может быть достаточно привлекательным, чтобы задать жару огненной богине, в то время как он должен стоять перед ней на коленях и молиться на нее.
   Алисия улыбнулась при таком комплименте.
   – Не то чтобы я была не согласна с вашей оценкой, но… откуда вы все это знаете? Вы знакомы с лордом Уиндемом?
   Мужчина из-под мышки взглянул на нее.
   – Уиндем? Так это он – ваш крепкий парень? – Он сильно потянул какую-то веревку – и все узлы развязались, веревки скользнули к его ногам. – Ну вот, дело сделано. Теперь мне и понадобятся сильные спины. – Он зашагал в сторону конюшни странными хромающими шагами, похожий на спешащего аиста.
   Алисия осталась на месте, потому что боялась, как бы лошадь не сделала шаг – и тогда опрокинется весь груз. Не прошло и минуты, как мистер Форсайт вернулся из конюшни с несколькими «крепкими парнями».
   Один из них взял поводья из рук Алисии, отступившей с дороги, чтобы с интересом наблюдать за тем, как они принялись разгружать ящики и коробки, а Форсайт давал им указания, прыгая и крутясь рядом.
   – Нет, нет, ты, хам! Поосторожней! Ты что, хочешь, чтобы китайские ракеты взорвались, не взлетев в воздух?
   После этого конюхи стали относиться к грузу с почтением, а мистер Форсайт присоединился к Алисии, наблюдавшей за действом.
   – Так вы леди Алисия Лоуренс.
   Алисия повернулась к мужчине. Вот оно снова, это странное представление у людей об Уиндеме и его окружении. Принц-регент знал о ней, знали «сирены», а теперь и этот человек. Более того, они, кажется, знали о самом Уиндеме гораздо больше, чем могли бы узнать из простых сплетен.
   «Четыре всадника» – или как они там называются – становились все более таинственными с каждым мгновением. Принц Георг выразил свое неодобрение Стентону, объявив его лордом Хаосом. «Сирены» и их мужья оставались в тени, наблюдая и выжидая, чего – этого Алисия не могла себе представить.
   А теперь и этот мужчина, только что прибывший, знал достаточно о ней и Уиндеме, чтобы сказать ей:
   – Вы ему подходите. Он парень непростой.
   Алисия вздернула подбородок:
   – Я тоже, как говорят.
   Уиндему, определенно, непросто… ну, принять ее. Нуждаться в ней. Любить ее.
   – Вы хотите посмотреть на мое творение? – спросил Форсайт, по доброте душевной быстро меняя тему. Он смотрел на нее с симпатией, но без слащавости. Он отступил в сторону, с поклоном пропуская Алисию вперед. – Мы почти закончили, если хотите посмотреть.
   «Творение» оказалось причудливым сооружением, установленным на дальнем конце лужайки перед особняком. Когда они подошли к нему, Алисии оно сначала показалось больше, чем было на самом деле, потому что выглядело очень странно. Как будто сказочный замок перенесли из какого-то места, где люди вполовину меньше, чем в этом мире.
   Здесь было все: крепостной вал и фантастические минареты, окна с арками и даже красивый подъемный мостик через недавно вырытый ров, который слуги сейчас как раз наполняли водой.
   – Это чтобы огонь не распространялся, – просветил ее Форсайт. – Мы не хотим поджечь ваши постели.
   Алисия удивленно посмотрела на него:
   – Вы собираетесь все это сжечь?
   – Ага, – заплясал на месте Форсайт, широко размахивая руками. – Мы собираемся поджечь это!
   – Фейерверк! – восторженно воскликнула Алисия. – Как давно я не видела фейерверка!
   – Такого фейерверка вы вообще никогда не видели, – похвастался Форсайт. – Это зрелище можно будет видеть за мили отсюда. На целую неделю все оглохнут!
   Теперь, зная, что предстоит, Алисия увидела: в замке полно ракет и хлопушек и множество железных кронштейнов, готовых вместить еще больше.
   – Когда?
   – В последнюю ночь праздника. Это специально заказано принцем-регентом. Джорджи всегда нравились игрушки, которые я для него делал.
   Алисия улыбнулась, но улыбка исчезла, как только мистер Форсайт отвернулся, чтобы поторопить людей, заполнявших ров водой. Этот человек называет принца-регента Джорджи.
   Она снова повернула к конюшне, чтобы сказать конюху, что лошадь ей уже не нужна. Никакой верховой прогулки, нельзя пропустить такую игру.
   Она сама играет с огнем, попав в круг вроде этого, не имея никакого другого оружия, кроме своего ума и своей улыбки. Она должна держать свои мысли при себе, потому что всего лишь пешка на шахматной доске, полной королевских фигур, – на кон поставлено будущее ее и ее сестер.
   «Правда и ложь. Правда, которую мы знаем, и ложь, которую мы произносим».
   Она любит лорда Уиндема.
   «Вы ему подходите». Это означало: «Вы – леди достаточно высокого происхождения, чтобы выйти замуж за человека вроде него».
   Если бы она не была так печально известна. Хотя это можно было бы исправить.
   Она стала бы маркизой Уиндем. И никто в высшем свете не осмелился бы хоть словом напомнить о ее прошлом. Благодаря состоянию и власти Уиндема ее жизнь стала бы другой. И она сама стала бы другой.
   Нужно быть дурой, чтобы не хотеть этого. Ее сестры поднялись бы на прежний уровень, даже выше, благодаря приданому и связям, которые она могла бы обеспечить им. Ее родители приняли бы ее с распростертыми объятиями, с широкими улыбками. Она могла бы спасти их всех.
   «А что же со мной? Мне еще раз придется поступиться ради них своим благополучием? Выходит, я ничего не значу для них, для себя самой? Я просто разменная монета в этих сделках, касающихся положения в обществе?»
   Алисия вернулась в комнату, чтобы переодеться. Теперь, когда она уже не собиралась сбегать, она почувствовала себя довольно глупо в костюме для верховой езды.
   Уиндем был в спальне, очевидно, поджидая ее. Когда она вошла, он быстро встал с кресла.
   Он выглядел усталым и недовольным собой. «Не сердится ли он на себя за то, что произошло прошлой ночью, или, вернее сказать, этим утром?» – подумала Алисия. Она изобразила самую теплую улыбку, чтобы ободрить его. Если бы она могла помочь ему облегчить душу, тогда он рассказал бы ей, что заставляет его держаться на расстоянии.
   – Добрый день, милорд. Хорошо провели утро?
   Было заметно, как он сжал челюсти и отвернулся. Господи, этого она совсем не хотела!
   Стентон чувствовал, как внутри что-то больно тянет, как будто две воюющие армии боролись за его душу. Она такая милая, и все, о чем он мог думать, была ее сладкая несдержанность сегодня утром.
   Она лгунья и притащила его на этот дьявольский прием – на эту бесстыдную оргию, захватившую его звуками и зрелищем безудержного секса! Он был здесь по прихоти безответственной сумасшедшей женщины, выманившей у него тысячи фунтов и сделавшей из него дурака, чего он ей никогда не сможет простить.
   И все-таки он хотел ее. Внутри у него все сотрясалось от боли, так он желал ее: сейчас, в этом кресле, на полу, у сводчатого окна, на глазах у всего света…
   Он ненавидит ее так же сильно, как и лю…
   Нет. Он поспешно отбросил эту мысль. Нет.
   Итак, еще один, последний тест. Последний шанс для нее подтвердить свою историю, последний шанс для него спасти свое сердце от острых когтей любви к кому-нибудь недостойному.
   – Я должен просить тебя о чем-то.
   Алисия отшатнулась, испуганная.
   – Ты сегодня такой серьезный, даже серьезнее, чем всегда.
   «Только не делай предложения!» Она еще не разобралась в своих чувствах. Если он задаст этот вопрос слишком скоро, она не сможет дать ему быстрого ответа, которого он ждет.
   – Леди Алисия, – сухо начал он. – У меня есть к вам просьба, которая чрезвычайно важна для нас обоих.
   Она глубоко вздохнула. О Господи!
   – Миледи, я должен просить, – нет, умолять вас взяться за самую серьезную задачу. Я должен знать…
   Она затаила дыхание. Внезапно ее чувства к Стентону обрели полную, славную ясность.
   Она любит его. Она хочет быть его женой. Она хочет проводить свои дни с ним, к дьяволу высший свет и его ожидания, к дьяволу расчеты с теми, кто обманул ее. Пусть себе процветают, она теперь не может никого ненавидеть. Благодаря им она оказалась в этом мгновении, с этим мужчиной.
   – Я должен просить вас разрешить мне… предложить вас как наживку нашему таинственному лорду.
   Она похолодела.
   – Но мы же нашли его прошлой ночью! Он сбежал от вас?
   Уиндем поджал губы.
   – Этот мужчина – не тот, кого вы слышали у «Белой свиньи». Этот мужчина – близкий друг принца-регента, который был с принцем, на виду у принца, в ту ночь, когда вы, как утверждаете, слышали этот заговор.
   «Вы утверждаете». Что-то не так. Алисия шагнула вперед, намереваясь выяснить, что же не так.
   – Вы схватили человека, которого я вам прошлой ночью отдала в руки, вы допрашивали его, вы слышали его голос! Разве он не такой точно, как я описывала?
   Стентон коротко кивнул:
   – Да, все так. Но он, безусловно, невиновен.
   – Но как это может быть? Я слышала его…
   Недоверие мелькнуло на лице Уиндема, всего лишь тень, но она уже видела такое выражение раньше. В то утро, когда она проснулась под возмущенные возгласы родителей и тщательно подобранных «свидетелей». В то утро, когда она рассказывала свою историю, все снова и снова, слушателям, которые не хотели ее слушать. В тот момент она прослыла лгуньей.
   Алисия почувствовала, будто у ее ног разверзлась пропасть и вся кровь вытекла из тела, оставив ее пустой и холодной. Кто-то хочет нанести вред принцу-регенту. Кто-то хочет нанести вред ей.
   И этот кто-то все еще остается на свободе.
   – Наживку, вы сказали? Меня должны заглотнуть, вы полагаете? – хриплым шепотом произнесла она, едва удерживаясь, чтобы не зарыдать.
   Он посмотрел ей в глаза. Всегда честен, всегда правдив – сам с собой. Она могла видеть его насквозь, и ничего там не видела. Он собирался бросить ее на съедение льву, а свое сердце сохранить в безопасности.
   – Я сделаю все возможное, чтобы обеспечить вашу безопасность, но я должен задержать этого человека. Вы – единственное, что я могу предложить ему, чтобы выманить его из укрытия.
   Снова продают. Она почувствовала, как ее губы растягиваются в саркастическую улыбку.
   – По крайней мере, хоть кто-то захочет меня.
   Он стал еще более жестким, если железо может становиться еще жестче.
   – Я сожалею, что не вижу другого способа. У нас есть всего один день. Если вы начнете рассказывать о подслушанном разговоре, но без деталей, тогда он услышит об этом и примется искать вас. Он захочет узнать, что вам еще известно и кому вы об этом сообщили.
   Она взглянула на него, на мужчину, которого она любит, мужчину, который только что предложил ей раздразнить убийцу.
   – И пока я буду бросаться в раскрытую пасть, что вы будете делать?
   – Я буду рядом, наблюдать за ним. Когда он появится и вы точно узнаете его, вы мне помашете и я вмешаюсь… – Он вздохнул. – Я очень сожалею, что мне пришлось просить вас об этом.
   – И все-таки вы это сделали, – тихо сказала Алисия. Она встретилась с ним взглядом, продолжая улыбаться. – Ах, пусть это вас не волнует, приятель. Похоже, мне герой не нужен. – Она отвернулась и взяла свою шляпу, лихо насадив ее на голову. – Что думаете? Я аппетитная?
   Стентон, конечно, оставался Стентоном и не мог оставить все так.
   – Я прошу у вас прощения, Алисия.
   Она отбросила протянутую руку.
   – Прошу, прошу, прошу. Все, что вам нужно было сделать, – просто спросить: прощу я или нет. Просьбы не повлияют на исход дела, меня только тошнит от них.
   Его гордость взыграла, как она и рассчитывала. Он наклонил голову:
   – Тогда примите мою благодарность, миледи. Вы оказываете услугу большую, чем думаете.
   Он нахмурил брови и, держа спину очень прямо, повернулся и вышел широким шагом из комнаты.
   – Ах, я знаю, что делаю, – тихо произнесла она, оставшись одна в пустой комнате. – Я тоже хочу, чтобы поймали этого человека, потому что мне надоела эта фальшивая любовная связь.
   Она должна приготовиться снова войти в вихрь светской жизни и на этот раз сыграть в высшей степени занимательную роль.
   – Сюда, кис, кис, – прошептала она своему отражению в зеркале. Она расстегнула маленькие, обтянутые тканью пуговки на своем костюме для верховой езды. – Приходи и съешь беспомощную птичку.
   До прихода Гаррета она еще попыталась спрятать в своей вечерней сумочке нож с жемчужной рукояткой для разрезания писем. Но он оказался слишком длинным, поэтому она засунула его за корсаж между грудей.
   – Не забывай, сутулиться нельзя, – сказала она девушке в зеркале. – Это некрасиво, да и уколет больно.
   Она обнаружит ублюдка, из-за которого началась цепочка всех этих событий. Она найдет его и вручит Стентону, а потом скроется с их глаз. От всех них.
 
   Покинув спальню, Стентон медленно спустился в холл. Он не мог, не будет позволять себе сожалеть том, что только что попросил сделать Алисию. Она – единственное звено в цепи этих внешне никак не связанных событий и совпадений. Если – Господи, всегда это «если»! – если бы он смог разглядеть правду, он смог бы обойтись без таких опасных планов.
   До этого он не может позволить своему постоянно растущему чувству привязанности к ней удержать его от исполнения своего долга. Его утешает, что он смог попросить ее о такой вещи. Конечно, если она лжет и все это лишь фарс, то ничто не потеряно. Если она говорит правду, то они наконец смогут схватить Химеру. И он сможет объяснить все свои действия Алисии.
   Уверен, что сможет.

Глава 26

   Алисия горячо принялась за выполнение своего задания. Она погрузилась в дневные развлечения, вызывая желание и восхищение мужчин. Она стреляла из пистолета на южной лужайке вместе с другими дамами, проиграла, но только посмеялась над этим. Она побывала там, где находились преимущественно мужчины: комнаты для игры в карты, бильярдные и курительные салоны. Всюду ее появление вызывало восторг. Она разговаривала с мужчинами, женщинами и слугами, пока в горле не пересыхало, – и каждый услышал от нее историю про заговор в «Белой свинье».
   Конечно, она приукрасила свой рассказ, назвав грязную пивнушку «придорожной гостиницей», и сама она, по ее словам, якобы прогуливалась по двору. И не было в ее рассказе подробностей о позорных неприятностях с клубничным джемом.
   Она была весела, восхитительна, она была всюду, потому что теперь ей нечего было терять. Уиндем считал ее лгуньей. Больше того, Уиндем думал, что она обманула именно его.
   Она никогда не избавится от налипшей на нее грязи. Он никогда не будет доверять ей, никогда не будет слышать в ее словах правду, которая в них есть. Она останется леди Али-три-сией до своего последнего часа. Все, на что она могла надеяться сейчас, – что она не потащит вниз вместе с собой своих сестер.
   Наконец, устав от улыбок и разговоров, Алисия отправилась в свою спальню, чтобы переодеться к ужину. Она была уверена, что за ужином у нее не будет сил даже обменяться дежурными репликами с соседями по столу.
   В комнате было темно и холодно. Где же Гаррет? Какая-то бумажка захрустела у нее под йогами. Не задумываясь, она наклонилась, подняла ее и сунула в карман. Потом вышла в холл и зажгла тонкую свечку от подсвечника, висевшего на стене в нескольких ярдах дальше по коридору.
   Из-за холода в комнате она сильнее ощутила усталость и, ожидая Гаррета, дрожала от холода. Потом вспомнила о бумаге, поднятой с пола.
   Она достала ее из кармана и развернула в свете свечей. Буквы были узкие, красивые, но написаны так торопливо, как будто писавшего сотрясал гнев – или безумие.
 
   «Ты единственная, кто знает правду. Ты недостойна того, чтобы дышать. Я должен убить тебя. Ты умрешь, а мой план удастся. Я увезу его, и Англия пропадет. Я буду убивать тебя медленно, и ты умрешь, зная, что я победил. Ты будешь плакать и умолять, а я буду слушать и смеяться. Ты сдохнешь, как скулящая сука, истекая кровью в грязи. Я буду смотреть и наслаждаться».
 
   Жестокость, с какой были сказаны эти слова, испугала ее больше, чем сами угрозы. Он наслаждался этим, ублюдок.
   Только этого не случится. Доказательство у нее в руках. Теперь Уиндем увидит, что угроза принцу-регенту настоящая и она сама тоже настоящая.
   Леди Алисия сунула письмо в карман и побежала к двери. Пробегая по слабо освещенному холлу, она натолкнулась на ливрейного слугу, тащившего корзину с углем.
   – Я сейчас вернусь! – крикнула она через плечо. – Найдите мою служанку, пожалуйста!
   Мужчина кивнул, и Алисия поспешила дальше, бегом спустившись по парадной лестнице. Она почти сразу нашла Уиндема в комнате для игры в карты. Там были и другие «всадники», и лорд Драйден, который, кажется, вел себя как вторая леди Джулия.
   Она остановилась перед столом, обтянутым зеленым сукном.
   – Уиндем, это – у меня! У меня доказательство для вас! Он в доме!
   Карты разлетелись, все джентльмены разом вскочили.
   – Где?
   – Я нашла его в нашей комнате, – сказала она, засовывая руку в карман. – Кто-то подсунул его под дверь…
   В кармане было пусто. Алисия ощупала шов, хотя знала, что там дырки не было. Она взглянула на Уиндема, взволнованная.
   Он уставился на нее с этой ненавистной жесткостью во взгляде.
   – Я бежала сюда всю дорогу, – быстро объяснила она. – Оно, должно быть, выпало…
   Она повернулась, пошла по своим следам, наклонялась, заглядывала под столы у стен, мимо которых пробегала. Четверо лордов не спеша следовали за ней.
   Алисия не нашла ничего, хотя тщательно осмотрела весь путь до слабо освещенного холла у их спальни…
   «Слабо освещенный». Никогда раньше холл не освещался единственной свечкой. Лорд Кросс не экономил на свечах из пчелиного воска.
   Ее задел слуга, щуплый мужчина, тут же отвернувшийся…
   Мужчина, который обчистил ее карман, как уличный вор.
   Нет. Она вернулась к Уиндему и остальным, которые стояли, выражая на своих лицах разную степень недоверия.
   – Леди Алисия, – мрачно заявил Уиндем. – Я буду ждать до тех пор, пока этот человек не покажет свое лицо. Нет причины мешать проведению расследования.
   Она покачала головой, вытянув руки вперед.
   – Это правда, клянусь. Он сказал, что убьет меня и будет смеяться, когда я буду умирать. Он сказал, что увезет принца и Англия пропадет.
   – При всем уважении к вам, леди Алисия, все это звучит неубедительно. – Лорд Драйден насмешливо потер затылок. – Хотя всем нам будет недоставать принца Георга, не думаю, что Англия без него пропадет.
   Все повторялось. Алисия не могла этого вынести. Она повернулась к Уиндему, единственному, на чьем лице ей хотелось видеть веру в ее слова.
   – Это правда, милорд. Я могу повторить все, что там было написано, каждое слово. Это было жестокое и злобное письмо, полное безумия…
   – Мужчина, которого мы разыскиваем, не сумасшедший, – холодно сказал Уиндем, – умный и жестокий, да, но не сумасшедший. И он не стал бы писать такие детские письма. Вы ошиблись в расчетах, миледи.
   У Алисии дыхание перехватило.
   – Я… это не…
   Уиндем отвернулся от нее.
   – Джентльмены, нам нужно закончить игру.
   Остальные последовали за ним, хотя, удаляясь, лорд Драйден бросил на нее задумчивый взгляд. Лорд Гринли ненадолго задержался у незажженных свечей, бросил непонятный взгляд на Алисию, потом последовал за остальными.
   Ощущая тошноту и едва держась на ногах, Алисия одной рукой оперлась о стену, пытаясь глубоко вдохнуть. Лицо Уиндема…
   «Я буду убивать тебя медленно, и ты умрешь, зная, что я победил».
   Она потеряла единственного человека, который верил ей. Алисия задумалась, не победил ли уже этот сумасшедший.
 
   Девушка с огненно-рыжими волосами попалась на его уловку.
   Мужчина со шрамом на лице захихикал и потер руки от радости и чтобы согреть их.
   Он протянул дрожащую руку и погладил стену своего красивого, пышного жилища. Скоро ему придется его оставить, но он унесет с собой незабываемые воспоминания о нем. Жаль только, ему не довелось увидеть выражение лица этой шлюхи, когда она обнаружила, что в кармане пусто.
   Он снова хихикнул, наслаждаясь этим звуком в стенах своего нового королевства. Внутри это была всего лишь жалкая лачуга, но разве не так было со всеми этими красивыми домами? Снаружи величественные, а внутри лишь остатки былой роскоши.
   «На премию я выстрою себе замок в Лурде, – такой мыслью побаловал он себя. – Замок с башенками и минаретами…»
   – И каждую ночь – фейерверк. – Его хриплый голос заполнил все помещение, потом снова все стихло.
   Но ненадолго.
 
   Доигрывание «карточной игры», что на самом деле было собранием «четверки», замаскированным тасовкой и сдачей карт, было созвано, как выразился лорд Драйден, из-за «излишнего количества наседок».
   Его, Стентона, вина, конечно, и ему пришлось пережить мощный удар, когда самые мрачные подозрения относительно Алисии подтвердились публично и на их глазах. Дьявол бы все побрал. Почему она не может быть той женщиной, как он ее учил? Почему он во всем мире не смог найти другую женщину, которая освободила бы его из плена его собственной природы?
   Уиндем опустил руку и встал.
   – Я отправлю ее прочь, – резко сказал он остальным. – Я заплачу за потраченное время и отправлю отсюда.
   Лорд Гринли откинулся в кресле и скрестил свои могучие руки на груди.
   – И как далеко вы ее отправите, как вы думаете? На луне есть города?
   Стентон нахмурился:
   – Вы же не предполагаете…
   Лорд Рирдон тоже встал.
   – Гринли, не будьте смешны. Девушка ничего не знает. Да если бы и знала, никто ей не поверит.
   – Я и не говорю, что нам нужно ее убрать. Я говорю вотчто: деньги и расстояние не решат проблему полностью.
   Стентон сощурил глаза:
   – И что же это за проблема?
   Гринли спокойно смотрел на него, не дрогнув под взглядом Сокола.
   – Проблема в том, что вы влюблены в нее или, по крайней мере, она вскружила вам голову.
   Стентон стиснул зубы. «Вскружила голову».
   – Это смешно. Я признаю, что мое расследование привело меня… были…
   – Держу пари, были… моменты у вас обоих. Она влюблена в вас?
   Вопрос сильно задел его, и он не мог объяснить почему.
   – Я не знаю. С ней я никогда ничего не знаю.
   Лорд Рирдон посмотрел на него с симпатией, без которой Стентон мог бы и обойтись.
   – Уиндем, – сказал Рирдон, – никто из нас не владеет вашим искусством распознавать ложь. Но мы все узнаем рано или поздно.
   Больше Стентон вынести не мог.
   – Но вы не влюблялись в лгунью. – Он повернулся, собираясь уйти, и в ушах у него звучал его собственный голос, почти признающийся в том, в чем он признаваться не хотел.
   Он выскочил из комнаты для игры в карты на большой скорости, мчась сам не зная куда, только прочь отсюда.
   – Уиндем!
   Голос матери заставил его остановиться. Он обернулся и увидел, что она стоит у двери, очевидно, поджидая его. Он попытался нацепить на свое лицо прежнюю привычную маску холодной отстраненности.
   – Привет, мама.
   Маркиза подошла к нему и ласково положила руку на его рукав.
   – Я хотела повидать леди Алисию до своего отъезда, узнать, как она себя чувствует после происшествия в саду прошлой ночью, и случайно услышала, что ты сказал ей в холле.
   Стентон закрыл глаза. Чудесно. Теперь его мать знает то, что ей знать не следовало. Куда делась его безупречная выдержка, и почему именно теперь, когда она нужна ему больше, всего?
   – Это ничего не значит, мама. Она… она допустила ошибку, и я расстроился. Это пустяк.
   – Ты ей не доверяешь. – Она сжала губы. – Думаю, это моя вина, что ты ей не доверяешь. Она, кажется, очень походит на меня, по крайней мере, на первый взгляд…
   – Она не…
   Мать покачала головой, слегка улыбаясь:
   – Нет, конечно, нет. Счастлива, что ты это видишь. Она гораздо лучше, чем я когда-либо была, это вселяет в меня надежду.
   Она снова похлопала его по руке, заметно успокоенная.
   – Мне нужно было знать, что ты понимаешь, как прекрасно она тебе подходит. Надеюсь, ты сделаешь все возможное, чтобы прекратить эти ужасные слухи о том, что она лгунья. Я знаю одного ужасного молодого человека, который стал причиной всех ее проблем. Поверь мне, дорогой, единственное, в чем она виновата, так это в том, что доверилась не тому мужчине.
   Мрачный цинизм овладел его сердцем, облегчая боль сомнения.
   – Ах, я не думаю, что она в этом виновата, – загадочно сказал он. – А сейчас мне нужно увидеть ее, мама. Извини.
   Леди Алисия подцепила на крючок ее Уиндема.

Глава 27

   Одна в их комнате, Алисия размышляла о том, что она сделала с собой без всякой помощи убийцы. Одержимая жаждой мести, она упустила момент, когда еще можно было повернуть назад.
   Так, считая, что терять ей нечего, она начала становиться очень, очень плохой и не понимала, как не права, пока не потеряла единственное в жизни, без чего жить не могла, – уважение мужчины, которого любит.
   Такой мужчина, как он, – прямой, с моральными устоями, требовательный, такой же требовательный к себе, как и к ней, – не захочет ее.
   Можно попытаться исправить ошибку. Можно стать скромной, как монашка, выдержанной, как королева. Но это убьет ее индивидуальность, такого будущего она боялась, так что не было смысла даже и пытаться.
   В этот миг Уиндем ворвался в спальню, так широко распахнув дверь, что, оттолкнувшись от стены, дверь сама захлопнулась за ним. Алисия вскочила, встревоженная.