Страница:
Кривой Зуб согласился с ним.
– Кажется, мы убили того парня, что был на палубе, – сказал он. – Если нас поймают, римляне не будут церемониться. Нам нельзя рисковать. Надо продать эту сучку Кинесиаду: по крайней мере мы будем в безопасности.
Тут в разговор вступила старуха.
– Я знаю, что надо делать! – хриплым голосом заявила она. – Пойдем к тому, кто заказал нападение на лодку. Скажем ему, что ни товара, ни денег там не было, поэтому пришлось взять дочку его врага. Пусть заплатит еще четыре сотни, или мы продадим ее обратно отцу.
На мгновение в комнате воцарилась тишина. Затем, осознав услышанное, разбойники заулыбались.
– Здорово придумано! – воскликнул главарь, ухмыляясь. – А он заплатит, никуда не денется! Он терпеть не может своего конкурента и от злости, наверное, скоро лопнет.
– А как только он заплатит, – продолжила старуха, – мы тут же продадим девчонку Кинесиаду. Шесть сотен чистой прибыли плюс все, что удастся выручить за сундук.
– Нет! Пожалуйста! – вскрикнула Мелантэ, забившись в истерике. – Умоляю вас, не делайте этого! Мой отец заплатит за меня больше, чем Аристодем!
– Ты сказала, Аристодем? – спросил главарь. – И что тебе о нем известно?
– Он ненавидит моего отца, – дрожа от волнения и страха, ответила Мелантэ. – Один раз он уже оклеветал нас. Из-за него нас арестовали римляне, но скоро выяснилось, что Аристодем лжет. Они пригрозили, что выдвинут обвинение против него, если он не откажется от своих слов. У моего отца есть письмо от римского военачальника Галла, в котором все подробно описано. Он обязательно арестует Аристодема. Это уж точно, уверяю вас. Так что вряд ли вам следует рассчитывать на его деньги!
– Нет, его так просто не арестуют, – с уверенностью заявил главарь. – Только не из-за какого-то письма в руках египтянина. Ведь этот Аристодем благородного происхождения. Однако продолжай, мне интересно. Откуда он?
– Он из Коптоса, как и мой отец. Аристодем разозлился на отца, потому что он опередил его и заключил сделку с одним купцом, торгующим на Красном море. И прямо посреди рыночной площади Аристодем поклялся, что отомстит ему.
– Все, хватит.
– Пожалуйста! Вы...
– Закрой рот! – рявкнул главарь и, обратившись к одному из своих людей, сказал: – Тразон, свяжи ее и заткни ей чем-нибудь рот. Я пойду к Аристодему. А ты, Зевксид, отправляйся к Кинесиаду и поговори с ним.
Тразон, тот самый здоровенный разбойник, вытащил из коробки моток веревки и связал девушке руки и ноги. Мелантэ тихо плакала, и поэтому он не стал затыкать ей рот. Он просто потряс перед ее глазами куском веревки, пригрозив, что если она снова начнет голосить, то ей не только заткнут рот, но и жестоко изобьют.
Остаток дня Мелантэ провела, лежа среди коробок, наваленных в углу этой грязной комнаты, в то время как похитители пили а что-то обсуждали между собой. Поначалу девушка боялась, что они ее изнасилуют, однако – может из-за присутствия старухи – мужчины не проявляли к ней никакого интереса. Из их разговора Мелантэ поняла, что старуха приходится двоим разбойникам матерью, в том числе их вожаку, которого, как оказалось, звали Никократ. Кроме того, она была теткой Тразопа. Старуха занималась тем, что продавала награбленное в лавках, находившихся в квартале близ озера Мареотис. Сейчас она спорила с ними, где лучше сбыть с рук одежду и серьги из сундука Тиатрес. Мелантэ со страхом ожидала, когда разбойники начнут говорить о том самом Кинесиаде, ее потенциальном покупателе, но они не обмолвились о нем ни словом.
Ближе к вечеру пришел Зевксид, высокий худощавый человек, которому Мелантэ угодила в глаз, – теперь у него на лице красовался большой синяк. Он вернулся в прекрасном расположении духа и принес с собой кувшин свежего пива.
– Кинесиад заинтересовался! – радостно объявил он всем. – Сказал, что заплатит две сотни, если она в своем уме и девственница. А вот еще более приятная новость: его корабль уходит из Александрии завтра утром!
Приподняв голову, Мелантэ заплакала от страха. Уходит... Конечно же. В Египте продать в рабство свободнорожденного человека было не так уж легко, если вообще возможно. Это считалось преступлением, которое рано или поздно могли раскрыть. Но за пределами страны доказать, что ты рожден свободным, было трудно. Жертвы нападений пиратов и похищений оказывались на одном помосте с военнопленными и теми, кто был рожден в рабстве. Продав ее Кинесиаду, они получат меньше, чем обычно давали за симпатичную девушку, но Кинесиад был капитаном корабля, и он сам вез свой товар. К тому же он отправляется в плавание завтра.
– Я и не знал, что он собирается выходить в море прежде, чем закончится этот месяц! – сказал Тразон.
– Кто-то повлиял на него, – ответил Зевксид. – И похоже, что у этого человека много денег. Когда я пришел к нему на корабль, то увидел, что каюту для пассажира устилают коврами ставят серебряные подсвечники. Кстати, эта маленькая сучка еще девственница? Я сказал Кинесиаду, что да, но он обязательно перепроверит.
Они тоже решили в этом убедиться. Тразон и Зевксид крепко держали Мелантэ, пока старуха осматривала ее. После этой унизительной процедуры Мелантэ, горько рыдая, забилась в угол. Отплывает завтра утром. Неужели она будет продана в рабство, а ее невинность послужит не более чем надбавкой к той цене, которую они потребуют? Неужели она никогда больше не увидит своих родных и близких?
Мелантэ все еще плакала, когда пришел Никократ, их главарь. С ним был Аристодем.
Мелантэ поспешно подавила рыдания и попыталась сесть прямо: она не позволит этому мерзавцу со злорадством наблюдать, как страдает дочь Ани! Аристодем подошел к девушке и, прищурившись, посмотрел на нее. Его губы скривились в презрительной усмешке.
– Ну что? – спросил Никократ.
– Да, это его дочь, – лениво произнес Аристодем. – Но у этого бесстыжего негодяя остались все документы! Он размахивал ими перед начальником порта и обвинял при этом меня! Я же заплатил вам, чтобы вы уничтожили все бумаги подчистую!
– Ты дал нам сотню драхм за то, что мы нападем на лодку, – ответил Никократ. – Ты утверждал, что на этой проклятой посудине полным-полно специй и слоновой кости и мы сможем здорово нажиться на товаре. Но вместо этого мы получили одну только девчонку и кучу проблем. Нас разыскивает стража, и нам придется потратить все, что мы получили от тебя, чтобы от нее откупиться. Я еще раз говорю, что для нас лучше всего – это продать девчонку обратно ее отцу, потому что в таком случае они от нас отстанут. Лишь благодаря мне ты имеешь возможность мстить своему врагу. Если же тебя это не устраивает, мы отправляем ее к отцу. Пусть он уезжает отсюда счастливый и никогда больше не беспокоится по поводу своей дочки.
Аристодем закусил губу.
– Почему вы так ненавидите моего отца? – спросила Мелантэ. В ее голосе звучали отчаяние и боль. – Он же вас никогда не обманывал. Наоборот, именно вы занимались грабежом и на ном нажились!
Заткнись, ты, грязная маленькая сучка! – проревел Аристодем. – Этот выскочка египтянин думает, что он лучше грека. Он так и не понял, где его место!
– Вы же сами прекрасно знаете, что он лучше вас, – сказала Мелантэ, до которой только сейчас дошла эта простая мысль.
Аристодем наклонился и ударил девушку по лицу, а затем плюнул в нее.
– Очень хорошо, – сказал он, обращаясь к Никократу. – Я дам тебе четыре сотни. Но раз я ее покупаю, то имею право держать у себя и делать с ней все, что мне заблагорассудится.
Никократ бросил красноречивый взгляд на Зевксида. Тот приложил ладонь ко рту и поднял вверх два пальца.
– И выдумаете, что это хорошая идея, господин Аристодем? – стараясь, чтобы его голос звучал ровно, спросил Никократ.
Аристодем встрепенулся и с недоумением посмотрел на разбойника. Мелантэ поняла, что купец не говорил Никократу своего настоящего имени. Не удивительно, что грабителям было на руку знать некоторые подробности, о которых она рассказала. Теперь они могли манипулировать Аристодемом.
– Всем известно, что ты враждуешь с этим человеком, с Ани, – продолжил Никократ. – У тебя уже были проблемы с египтянином. В тех бумагах, о которых ты так беспокоишься, есть письмо, составленное римским военачальником. В нем во всех деталях описано, как ты выдвинул ложное обвинение против своего бывшего поставщика. Не думаю, что ты что-то выиграешь, если будешь держать у себя девчонку. Особенно после того, как он уже выступал с обвинениями в твой адрес перед начальством порта.
Аристодем изменился в лице.
– Да кто ты такой, чтобы мне угрожать?! – заорал он.
– Какие могут быть угрозы? – пожав плечами, спокойно произнес разбойник. – Я просто говорю, что тебе не следует пачкать руки еще раз. Позволь нам самим избавиться от нее.
– И как же вы собираетесь это сделать? – вызывающе спросил Аристодем. – Я не хочу, чтобы ее вернули отцу.
Тут в разговор вступил Зевксид.
– Завтра утром отплывает корабль на Кипр, – начал он.
– Утром? – удивленно переспросил Никократ. – Я-то думал, что он отправится только в конце...
Опомнившись, он внезапно умолк.
– Да, завтра утром, – повторил Зевксид, утвердительно кивнув головой в сторону Никократа. – Погрузим девчонку на борт, а капитан продаст ее на невольничьем рынке в Пафосе[45].
– Точно, – сказал Никократ, повернувшись к Аристодему. – В этом городе всегда нужны новые шлюхи. Представьте, с каким удовольствием ты будешь думать, что дочь твоего врага ублажает моряков в каком-то заморском порту, а против тебя самого никто и пикнуть не посмеет.
Мелантэ, не выдержав, громко всхлипнула от ужаса, охватившего ее при мысли о своей несчастливой судьбе. Аристодем бросил на нее быстрый взгляд, и его губы скривились в довольной ухмылке. Однако ему не хотелось выкладывать лишние деньги.
– Погрузите на борт, говоришь? – с подозрением спросил он. – Ты хочешь сказать, что продадите ее!
– Капитан платит мало, – тут же нашелся Никократ, – это противозаконно. Кроме того, он еще должен заплатить немалую сумму портовому начальству.
– Если я плачу за девчонку, – упрямо продолжал гнуть свою линию Аристодем, – то деньги капитана, по идее, причитаются мне.
Завязался спор. В конце концов Никократ согласился разделить выручку от продажи Мелантэ пополам с Аристодемом. Однако цену он назвал другую – всего лишь сто драхм.
Мелантэ не стала вмешиваться, чтобы поправить его. От страха она вообще не могла даже слова вымолвить. Мысли метались в ее голове, как испуганная птица в клетке. Она должна что-то предпринять и вырваться из этого кошмара, иначе будет слишком поздно.
Аристодем не доверял этим головорезам и настоял на том, чтобы лично встретиться с Кинесиадом. Никократ после небольшого препирательства согласился-таки с ним. Что до самой Мелантэ, то было решено, что ее отправят на корабль сегодня же вечером, поскольку капитан намерен отплывать рано поутру.
Они немедля двинулись в путь. Мелантэ надеялась, что по пороге в порт ей удастся позвать кого-то на помощь или каким-то образом ускользнуть от похитителей, но сделать это было невозможно. Никократ заткнул девушке рот и силком запихнул ее в один из деревянных ящиков, сваленных вдоль стены. Руки и ноги девушки были все так же связаны. Сверху ящик плотно закрыли крышкой, снесли по лестнице и, погрузив на ручную тележку, повезли через город. Было трудно дышать, тележка подпрыгивала на ухабистой дороге. Мелантэ ничего не видела, но поняла, что тележка ручная, поскольку не было слышно стука копыт.
Она вдруг вспомнила скульптуры танцующих животных, которые видела на берегу Канопского канала. «Зачем они это делают?» – спросил тогда Серапион, удивившись, что римляне укладывают статуи в ящики. То, что сказал отец, не совсем соответствовало заданному вопросу. Серапион скорее хотел сирость: «Почему эти люди забирают то, что очень дорого другим?» Отец ответил лишь: «Потому что они могут это сделать».
Вскоре тележка остановилась. Остановка, казалось, длилась целую вечность. Мелантэ старалась не плакать, потому что из-за слез было трудно дышать. Наконец она почувствовала, что ящик подняли с тележки и понесли вверх по наклонному трапу. Затем его снова опустили вниз и сняли крышку. В неярком свете лампы она разглядела мужчину с большим носом. Он смотрел на Мелантэ с кислым выражением на лице и молчал.
– Вот она, – сказал Никократ. – Хорошенькая, правда? Большеносый человек только фыркнул и жестом приказал вытащить ее из ящика. Никократ и Зевксид подняли девушку и положили на пол. Она огляделась по сторонам и увидела, что находится в небольшой комнате, обшитой темными деревянными панелями. Помимо двух похитителей и большеносого незнакомца здесь находился какой-то пожилой худощавый человек, который держал над ней лампу. Аристодем стоял в дверях. В углу комнаты валялись железные кандалы.
Пожилой мужчина передал лампу большеносому и наклонился, чтобы развязать Мелантэ.
– Не дергайся, девочка, если не хочешь, чтобы было хуже, – проворчал большеносый.
Он взял в руки веревку, которой были связаны ее лодыжки, сложил вдвое и многозначительно хлестнул ею по стене.
Мелантэ лежала не шевелясь, пока пожилой человек осматривал ее глаза, зубы и волосы. Затем, задрав тунику, он ощупал ее грудь и напоследок, как и предполагал Зевксид, проверил, девственница ли она. Все остальные стояли рядом и наблюдали. Мелантэ стало дурно, хотелось вырваться из его лап и убежать, но она заставила себя лежать смирно, как птица, которая, случайно оказавшись на земле, замирает, чтобы ее никто не заметил. Пусть думают, что она слишком напугана, чтобы даже пошевелиться!
Наконец пожилой человек кивнул и повернулся к большеносому, который, по всей видимости, и был тем самым Кинесиадом, капитаном корабля.
– Здорова и невинна, – сухо сказал он. – Хотите проверить ее при помощи колеса?
Так проверяли скрытую проклятую болезнь. Мелантэ с тоской подумала об Арионе. Как жаль, что она не проскользнула к нему в одну из ночей, когда «Сотерия» стояла на реке, и не предложила прогуляться по берегу Нила... Как жаль, что она поцеловала его лишь один-единственный раз... Было бы лучше, гораздо лучше подарить свою девственность ему, а не какому-то моряку в публичном доме.
Кинесиад покачал головой и, довольно улыбнувшись, произнес:
– Никогда еще не было такого хорошего улова. – Он повернулся к Никократу. – Ну а теперь...
Тут Мелантэ вскочила на ноги и стремительно бросилась к двери. Аристодем широко расставил руки, пытаясь закрыть ей проход, но она на бегу повернулась, подняла руку и локтем ударила его прямо в лицо. Когда он заорал и упал на бок, девушка быстро перепрыгнула через него. К несчастью, левой ногой она зацепилась за сундук, но быстро восстановила равновесие и понеслась по темному длинному коридору мимо закованных в цепи мужчин и женщин, лежавших на полу между ящиками и огромными амфорами. Судя по всему, мелькнуло в голове Мелантэ, они находились в трюме. Позади нее послышались крики и ругань.
В конце трюма была лестница. Мелантэ взобралась по ней и оказалась еще в одном узком коридоре. Вдоль коридора, освещенного тусклой лампой, шел ряд дверей. Одна дверь отворилась, и из нее высунулась чья-то голова. Девушка подняла глаза и увидела, что рядом есть еще одна лестница, ведущая куда-то в темноту. Она полезла вверх, слыша, как следом за ней кто-то карабкается по нижней лестнице. На самом верху лестница заканчивалась... запертым люком. Мелантэ судорожно пыталась его открыть, нащупала в темноте петли, начала толкать, но он никак не поддавался. Она еще раз пошарила рукой, надеясь найти засов. В этот момент чья-то рука схватила ее за лодыжку, и она испустила громкий вопль.
Мелантэ пыталась ухватиться за ступеньки, но ее стянули вниз, на тот этаж, где был коридор с дверями. Все это время она не переставала громко кричать. Теперь двери, выходящие в коридор, стали открываться одна за другой, и из них выглядывали люди. На лицах у всех было написано крайнее удивление. Никократ, схватив девушку за запястья, заломил ей руки за спину, а Кинесиад больно ударил по лицу.
Тут самая крайняя дверь, которая была прямо за лестницей, открылась, и из дверного проема в темный коридор пролился яркий свет от ламп.
– О бессмертные боги! – воскликнул чей-то голос – красивый, с правильной интонацией и до боли знакомый. – Что здесь происходит?
– Арион! – закричала она, ища его взглядом, и услышала удивленный возглас:
– Мелантэ!
Юноша стоял в дверном проеме. Его темный хитон поблескивал в мерцающем свете. За его спиной стоял еще какой-то человек.
– Нет повода для беспокойства, сударь, – сказал Кинесиад, выступив вперед и закрыв собой Мелантэ. – Это всего лишь девочка-рабыня, которая вздумала сбежать. Если вы просто...
– Это наглая ложь! – резко прервал его Арион и оттолкнул мужчину в сторону. – Я знаю эту девушку. Ее отец спас мне жизнь. Как ты здесь очутилась, Мелантэ?
Он стоял прямо перед ней. Наяву. Те же самые короткие волосы, тот же гордый взгляд, гот же густой румянец на бледном лице. Только хитон был другой – черный, расшитый золотом, наверняка очень дорогой. Ей хотелось броситься в его объятия, но Никократ крепко держан ее за руки. Она могла только умоляюще смотреть на него.
– Господин, – поспешно произнес человек, стоявший за спиной у Ариона, – позвольте мне самому разобраться.
Этот худощавый мужчина, темноволосый, с аккуратной бородой, облаченный в неброскую, но тоже очень дорогую одежду, был явно старше Ариона.
– Это не ваша забота, – грубо заявил им Кинесиад. – Возвращайтесь к себе в каюту и позвольте мне заниматься своими делами.
– Я повторяю, что отец этой девушки спас мне жизнь, – настойчиво сказал Арион. – Ее нужно немедленно освободить и вернуть в семью. Ни о какой сделке и речи быть не может.
– Но, господин! – запротестовал мужчина, сопровождавший Ариона. С тревогой озираясь по сторонам, он обратился к Кинесиаду. – Я прошу, давайте все уладим, не поднимая шума.
Кинесиад покачал головой.
– Нет, отпустить девчонку никак нельзя. Ее уже ищет стража. Если она вернется к себе на лодку, то они немедля придут сюда и начнут проверять, что еще у меня есть.
– Ты же заверил нас, что всему начальству даны взятки, – с презрением вымолвил Арион.
Кинесиад поморщился.
– Все зависит от того, как долго нужно молчать. Я заплатил за некоторую часть. Но и это уже обойдется мне слишком дорого.
– Но ты же можешь перепродать девушку моему другу, неправда ли? – с фальшивой улыбкой на лице предложил друг Ариона. – Разница только в том, что деньги за нее ты получишь здесь, не в Пафосе. И плыть она будет на Кипр не в трюме, а в каюте вместе с нами.
Кинесиад начал было обдумывать предложение, но тут вмешался Арион.
– Нет, – непререкаемым тоном заявил он.
Мужчина раздраженно посмотрел на него и, не скрывая возмущения, произнес:
– Будь благоразумен! Девочка будет в целости и сохранности. С ней будут хорошо обращаться. Капитан будет доволен, и мы не подвергнем себя лишней опасности.
– Ты меня не понял, – продолжил Арион. – Эта девушка не рабыня. Она – дочь свободного купца, того самого, который спас меня. Отец без ума от своей дочери. Как же я отплачу ему, если приобрету ее в качестве рабыни?
– Пусть будет при тебе в качестве вольной наложницы, раз ты так хочешь ее освободить! – отчаянно воскликнул мужчина. – Но пойми, что нам сейчас не нужны проблемы со стражей!
– Каким образом я мог бы научиться чему-то, чего у меня не было в крови, что во мне не было заложено? – язвительно спросил Арион у своего старшего друга, и тот, как заметила Meлантэ, был неприятно задет. – На самом деле, Родон, я мог бы научиться этому где угодно. Только случилось это лишь тогда, когда я повстречал отца Мелантионы. – Повернувшись к Кинесиаду, он продолжил: – Вы можете поступить и по-другому. Объясните стражникам, что купили девушку, не имея понятия о том, что она свободнорожденная. Я притворюсь, будто так оно и есть. В случае если вы уже заплатили за нее деньги, я возмещу ваши затраты. Я заплачу вам вдвое дороже. В итоге вы получите те деньги, которые рассчитывали на ней заработать, и даже сверх того. Иначе я просто отведу ее к отцу, и вы не получите ничего.
– Это опасно! – запротестовал Родон. – Ее повсюду ищет стража. Да и мы тоже не можем оставаться здесь, чтобы ждать следующего корабля!
– Вы можете отпустить меня утром, перед отплытием, – робко вмешалась в разговор Мелантэ. – А потом я могу пойти к страже и сказать, что всю ночь пряталась в доках и даже не видела корабля.
– А как же мы? – вступил в спор Никократ. – Погоди, Кинесиад! Ты, старый пройдоха! Нас так просто не проведешь! Ты не посмеешь брать деньги у этого жулика, не расплатившись с нами! – Он зло посмотрел на Ариона. – Кто ты такой? – спросил он. – Мне кажется, я где-то тебя раньше встречал.
На лестнице послышался глухой шум, и вскоре, тяжело пыхтя, появился Аристодем. Его поддерживал тот худощавый пожилой человек, который осматривал Мелантэ. Подбородок и хитон на груди купца были в крови. Одной рукой Аристодем прикрывал свой рот. Он метнул в сторону Мелантэ полный ненависти взгляд и, повернувшись к юноше, тут же узнал его.
– Так это ты! – воскликнул он и закашлялся, сплевывая кровь. Мелантэ удивилась, увидев, что ее удар пришелся ему по передним зубам.
– Похоже, ситуация проясняется, – сухо заметил Арион.
– Мне кажется, тебе следует вернуться в каюту, – стараясь говорить мягко, посоветовал ему Родон. – Может, для тебя ситуация и проясняется, но мне кажется, что она становится еще более опасной.
Он окинул взглядом коридор. Мелантэ тоже обернулась и увидела, что почти все двери открыты и на них смотрит по меньшей мере дюжина человек.
Арион даже не шелохнулся.
– Я не могу доверить тебе это, – спокойно ответил он. – Если потребуется, Родон, я пожертвую собственной безопасностью ради жизни этой девушки.
– Но это же нелепо! – воскликнул Родон, в изумлении уставившись на Ариона.
– Но что я буду делать на Кипре? – внезапно спросил Арион. – С таким же успехом можно жить и умереть здесь.
– Смысл в самой жизни! – возразил ему Родон.
– При условии, что в жизни есть цель, – голос Ариона звучал все так же ровно. – Если я умру сейчас, твоей вины в этом не будет. Ты сделал все, что мог, и я искренне признателен тебе за это.
– И после всего, что я для тебя сделал, ты отказываешься от возможности спасти собственную жизнь ради какой-то египтянки? – в ярости закричал Родон.
– Я обязан ее отцу, – ответил Арион. – И я никогда не позволю купить для себя свободу за счет этого человека или его дочери.
– Это преступник, беглец, скрывающийся от римлян! – собравшись с духом, воскликнул вдруг Аристодем.
В то же мгновение трое мужчин, которые стояли у соседних дверей и наблюдали за происходящим, бесшумно приблизились к спорщикам. Когда один из них схватил Аристодема за плечо, Мелантэ почувствовала, что ситуация выходит из-под контроля.
Ощущение было такое, будто огромная гора посуды, стоявшая на краешке стола, вот-вот окажется на полу, разбившись вдребезги.
– Скрывающийся преступник, – повторил Никократ, окидывая взглядом Ариона. – Но, судя по всему, не нашего поля ягода. – Затем он посмотрел на Аристодема, который в свою очередь в недоумении оглядывался на человека, державшего его за плечо. – Ты сказал, его ищут римляне?
– Убери от меня свои руки! – приказал Аристодем. – Да, он сбежал из лагеря царя, когда...
Внезапно он умолк и, беззвучно хватая ртом воздух, обмяк в руках человека, который держал его за плечо. Придерживая Аристодема, тот аккуратно уложил его на пол. Глаза купца в одно мгновение стали стеклянными.
Никократа пробрала дрожь. Он сделал шаг назад и отшвырнул от себя Мелантэ. Девушка едва не упала, но вовремя схватилась за чье-то плечо. Обернувшись, она увидела, как Никократ бросился с ножом на Ариона.
Послышались крики, между мужчинами завязалась ожесточенная схватка. В результате грабителю удалось зайти Ариону за спину и прижать нож к его шее.
– Всем стоять на своих местах! – приказал Никократ. – Если кто-то из вас пошевелится, я перережу ему горло!
Люди притихли. Из кают вышли еще двое мужчин, но они тоже встали как вкопанные. У одного из них в руке был нож. Аристодем лежал на полу, его широко открытые глаза смотрели в одну точку. Мелантэ поняла, что он уже не дышит.
– И чего ты этим добьешься? – спокойно спросил Арион. Он стоял ровно, запрокинув голову. Острие ножа поблескивало на его бледной коже.
– Сдается мне, что твоя жизнь стоит дороже, чем жизнь этой девушки, – вкрадчиво произнес Никократ. – Твои друзья не поскупятся ради тебя. Да и римляне тоже обрадуются.
Арион тяжело вздохнул и едва заметно пошевелил правой рукой. Затем он резко развернулся, левой рукой выбил из руки Никократа нож, а правой нанес ему резкий удар в бок.
Нож вылетел, сверкнув лезвием, и упал на пол. Никократ издал какой-то нечленораздельный звук и согнулся от боли. Его дружок Зевксид, громко вскрикнув, бросился к нему на помощь. Но в этот миг за спиной разбойника появился один из незнакомцев, вышедших из каюты, и, обрушив свой мощный кулак на голову Зевксида, повалил его на пол. Тот истошно заорал, и тогда мужчина нанес еще один удар, так что преступник умолк.
Арион присел на корточки возле тела Никократа, пытаясь вытащить что-то из его бока. Когда он выпрямился, и его руке был окровавленный нож.
– Кажется, мы убили того парня, что был на палубе, – сказал он. – Если нас поймают, римляне не будут церемониться. Нам нельзя рисковать. Надо продать эту сучку Кинесиаду: по крайней мере мы будем в безопасности.
Тут в разговор вступила старуха.
– Я знаю, что надо делать! – хриплым голосом заявила она. – Пойдем к тому, кто заказал нападение на лодку. Скажем ему, что ни товара, ни денег там не было, поэтому пришлось взять дочку его врага. Пусть заплатит еще четыре сотни, или мы продадим ее обратно отцу.
На мгновение в комнате воцарилась тишина. Затем, осознав услышанное, разбойники заулыбались.
– Здорово придумано! – воскликнул главарь, ухмыляясь. – А он заплатит, никуда не денется! Он терпеть не может своего конкурента и от злости, наверное, скоро лопнет.
– А как только он заплатит, – продолжила старуха, – мы тут же продадим девчонку Кинесиаду. Шесть сотен чистой прибыли плюс все, что удастся выручить за сундук.
– Нет! Пожалуйста! – вскрикнула Мелантэ, забившись в истерике. – Умоляю вас, не делайте этого! Мой отец заплатит за меня больше, чем Аристодем!
– Ты сказала, Аристодем? – спросил главарь. – И что тебе о нем известно?
– Он ненавидит моего отца, – дрожа от волнения и страха, ответила Мелантэ. – Один раз он уже оклеветал нас. Из-за него нас арестовали римляне, но скоро выяснилось, что Аристодем лжет. Они пригрозили, что выдвинут обвинение против него, если он не откажется от своих слов. У моего отца есть письмо от римского военачальника Галла, в котором все подробно описано. Он обязательно арестует Аристодема. Это уж точно, уверяю вас. Так что вряд ли вам следует рассчитывать на его деньги!
– Нет, его так просто не арестуют, – с уверенностью заявил главарь. – Только не из-за какого-то письма в руках египтянина. Ведь этот Аристодем благородного происхождения. Однако продолжай, мне интересно. Откуда он?
– Он из Коптоса, как и мой отец. Аристодем разозлился на отца, потому что он опередил его и заключил сделку с одним купцом, торгующим на Красном море. И прямо посреди рыночной площади Аристодем поклялся, что отомстит ему.
– Все, хватит.
– Пожалуйста! Вы...
– Закрой рот! – рявкнул главарь и, обратившись к одному из своих людей, сказал: – Тразон, свяжи ее и заткни ей чем-нибудь рот. Я пойду к Аристодему. А ты, Зевксид, отправляйся к Кинесиаду и поговори с ним.
Тразон, тот самый здоровенный разбойник, вытащил из коробки моток веревки и связал девушке руки и ноги. Мелантэ тихо плакала, и поэтому он не стал затыкать ей рот. Он просто потряс перед ее глазами куском веревки, пригрозив, что если она снова начнет голосить, то ей не только заткнут рот, но и жестоко изобьют.
Остаток дня Мелантэ провела, лежа среди коробок, наваленных в углу этой грязной комнаты, в то время как похитители пили а что-то обсуждали между собой. Поначалу девушка боялась, что они ее изнасилуют, однако – может из-за присутствия старухи – мужчины не проявляли к ней никакого интереса. Из их разговора Мелантэ поняла, что старуха приходится двоим разбойникам матерью, в том числе их вожаку, которого, как оказалось, звали Никократ. Кроме того, она была теткой Тразопа. Старуха занималась тем, что продавала награбленное в лавках, находившихся в квартале близ озера Мареотис. Сейчас она спорила с ними, где лучше сбыть с рук одежду и серьги из сундука Тиатрес. Мелантэ со страхом ожидала, когда разбойники начнут говорить о том самом Кинесиаде, ее потенциальном покупателе, но они не обмолвились о нем ни словом.
Ближе к вечеру пришел Зевксид, высокий худощавый человек, которому Мелантэ угодила в глаз, – теперь у него на лице красовался большой синяк. Он вернулся в прекрасном расположении духа и принес с собой кувшин свежего пива.
– Кинесиад заинтересовался! – радостно объявил он всем. – Сказал, что заплатит две сотни, если она в своем уме и девственница. А вот еще более приятная новость: его корабль уходит из Александрии завтра утром!
Приподняв голову, Мелантэ заплакала от страха. Уходит... Конечно же. В Египте продать в рабство свободнорожденного человека было не так уж легко, если вообще возможно. Это считалось преступлением, которое рано или поздно могли раскрыть. Но за пределами страны доказать, что ты рожден свободным, было трудно. Жертвы нападений пиратов и похищений оказывались на одном помосте с военнопленными и теми, кто был рожден в рабстве. Продав ее Кинесиаду, они получат меньше, чем обычно давали за симпатичную девушку, но Кинесиад был капитаном корабля, и он сам вез свой товар. К тому же он отправляется в плавание завтра.
– Я и не знал, что он собирается выходить в море прежде, чем закончится этот месяц! – сказал Тразон.
– Кто-то повлиял на него, – ответил Зевксид. – И похоже, что у этого человека много денег. Когда я пришел к нему на корабль, то увидел, что каюту для пассажира устилают коврами ставят серебряные подсвечники. Кстати, эта маленькая сучка еще девственница? Я сказал Кинесиаду, что да, но он обязательно перепроверит.
Они тоже решили в этом убедиться. Тразон и Зевксид крепко держали Мелантэ, пока старуха осматривала ее. После этой унизительной процедуры Мелантэ, горько рыдая, забилась в угол. Отплывает завтра утром. Неужели она будет продана в рабство, а ее невинность послужит не более чем надбавкой к той цене, которую они потребуют? Неужели она никогда больше не увидит своих родных и близких?
Мелантэ все еще плакала, когда пришел Никократ, их главарь. С ним был Аристодем.
Мелантэ поспешно подавила рыдания и попыталась сесть прямо: она не позволит этому мерзавцу со злорадством наблюдать, как страдает дочь Ани! Аристодем подошел к девушке и, прищурившись, посмотрел на нее. Его губы скривились в презрительной усмешке.
– Ну что? – спросил Никократ.
– Да, это его дочь, – лениво произнес Аристодем. – Но у этого бесстыжего негодяя остались все документы! Он размахивал ими перед начальником порта и обвинял при этом меня! Я же заплатил вам, чтобы вы уничтожили все бумаги подчистую!
– Ты дал нам сотню драхм за то, что мы нападем на лодку, – ответил Никократ. – Ты утверждал, что на этой проклятой посудине полным-полно специй и слоновой кости и мы сможем здорово нажиться на товаре. Но вместо этого мы получили одну только девчонку и кучу проблем. Нас разыскивает стража, и нам придется потратить все, что мы получили от тебя, чтобы от нее откупиться. Я еще раз говорю, что для нас лучше всего – это продать девчонку обратно ее отцу, потому что в таком случае они от нас отстанут. Лишь благодаря мне ты имеешь возможность мстить своему врагу. Если же тебя это не устраивает, мы отправляем ее к отцу. Пусть он уезжает отсюда счастливый и никогда больше не беспокоится по поводу своей дочки.
Аристодем закусил губу.
– Почему вы так ненавидите моего отца? – спросила Мелантэ. В ее голосе звучали отчаяние и боль. – Он же вас никогда не обманывал. Наоборот, именно вы занимались грабежом и на ном нажились!
Заткнись, ты, грязная маленькая сучка! – проревел Аристодем. – Этот выскочка египтянин думает, что он лучше грека. Он так и не понял, где его место!
– Вы же сами прекрасно знаете, что он лучше вас, – сказала Мелантэ, до которой только сейчас дошла эта простая мысль.
Аристодем наклонился и ударил девушку по лицу, а затем плюнул в нее.
– Очень хорошо, – сказал он, обращаясь к Никократу. – Я дам тебе четыре сотни. Но раз я ее покупаю, то имею право держать у себя и делать с ней все, что мне заблагорассудится.
Никократ бросил красноречивый взгляд на Зевксида. Тот приложил ладонь ко рту и поднял вверх два пальца.
– И выдумаете, что это хорошая идея, господин Аристодем? – стараясь, чтобы его голос звучал ровно, спросил Никократ.
Аристодем встрепенулся и с недоумением посмотрел на разбойника. Мелантэ поняла, что купец не говорил Никократу своего настоящего имени. Не удивительно, что грабителям было на руку знать некоторые подробности, о которых она рассказала. Теперь они могли манипулировать Аристодемом.
– Всем известно, что ты враждуешь с этим человеком, с Ани, – продолжил Никократ. – У тебя уже были проблемы с египтянином. В тех бумагах, о которых ты так беспокоишься, есть письмо, составленное римским военачальником. В нем во всех деталях описано, как ты выдвинул ложное обвинение против своего бывшего поставщика. Не думаю, что ты что-то выиграешь, если будешь держать у себя девчонку. Особенно после того, как он уже выступал с обвинениями в твой адрес перед начальством порта.
Аристодем изменился в лице.
– Да кто ты такой, чтобы мне угрожать?! – заорал он.
– Какие могут быть угрозы? – пожав плечами, спокойно произнес разбойник. – Я просто говорю, что тебе не следует пачкать руки еще раз. Позволь нам самим избавиться от нее.
– И как же вы собираетесь это сделать? – вызывающе спросил Аристодем. – Я не хочу, чтобы ее вернули отцу.
Тут в разговор вступил Зевксид.
– Завтра утром отплывает корабль на Кипр, – начал он.
– Утром? – удивленно переспросил Никократ. – Я-то думал, что он отправится только в конце...
Опомнившись, он внезапно умолк.
– Да, завтра утром, – повторил Зевксид, утвердительно кивнув головой в сторону Никократа. – Погрузим девчонку на борт, а капитан продаст ее на невольничьем рынке в Пафосе[45].
– Точно, – сказал Никократ, повернувшись к Аристодему. – В этом городе всегда нужны новые шлюхи. Представьте, с каким удовольствием ты будешь думать, что дочь твоего врага ублажает моряков в каком-то заморском порту, а против тебя самого никто и пикнуть не посмеет.
Мелантэ, не выдержав, громко всхлипнула от ужаса, охватившего ее при мысли о своей несчастливой судьбе. Аристодем бросил на нее быстрый взгляд, и его губы скривились в довольной ухмылке. Однако ему не хотелось выкладывать лишние деньги.
– Погрузите на борт, говоришь? – с подозрением спросил он. – Ты хочешь сказать, что продадите ее!
– Капитан платит мало, – тут же нашелся Никократ, – это противозаконно. Кроме того, он еще должен заплатить немалую сумму портовому начальству.
– Если я плачу за девчонку, – упрямо продолжал гнуть свою линию Аристодем, – то деньги капитана, по идее, причитаются мне.
Завязался спор. В конце концов Никократ согласился разделить выручку от продажи Мелантэ пополам с Аристодемом. Однако цену он назвал другую – всего лишь сто драхм.
Мелантэ не стала вмешиваться, чтобы поправить его. От страха она вообще не могла даже слова вымолвить. Мысли метались в ее голове, как испуганная птица в клетке. Она должна что-то предпринять и вырваться из этого кошмара, иначе будет слишком поздно.
Аристодем не доверял этим головорезам и настоял на том, чтобы лично встретиться с Кинесиадом. Никократ после небольшого препирательства согласился-таки с ним. Что до самой Мелантэ, то было решено, что ее отправят на корабль сегодня же вечером, поскольку капитан намерен отплывать рано поутру.
Они немедля двинулись в путь. Мелантэ надеялась, что по пороге в порт ей удастся позвать кого-то на помощь или каким-то образом ускользнуть от похитителей, но сделать это было невозможно. Никократ заткнул девушке рот и силком запихнул ее в один из деревянных ящиков, сваленных вдоль стены. Руки и ноги девушки были все так же связаны. Сверху ящик плотно закрыли крышкой, снесли по лестнице и, погрузив на ручную тележку, повезли через город. Было трудно дышать, тележка подпрыгивала на ухабистой дороге. Мелантэ ничего не видела, но поняла, что тележка ручная, поскольку не было слышно стука копыт.
Она вдруг вспомнила скульптуры танцующих животных, которые видела на берегу Канопского канала. «Зачем они это делают?» – спросил тогда Серапион, удивившись, что римляне укладывают статуи в ящики. То, что сказал отец, не совсем соответствовало заданному вопросу. Серапион скорее хотел сирость: «Почему эти люди забирают то, что очень дорого другим?» Отец ответил лишь: «Потому что они могут это сделать».
Вскоре тележка остановилась. Остановка, казалось, длилась целую вечность. Мелантэ старалась не плакать, потому что из-за слез было трудно дышать. Наконец она почувствовала, что ящик подняли с тележки и понесли вверх по наклонному трапу. Затем его снова опустили вниз и сняли крышку. В неярком свете лампы она разглядела мужчину с большим носом. Он смотрел на Мелантэ с кислым выражением на лице и молчал.
– Вот она, – сказал Никократ. – Хорошенькая, правда? Большеносый человек только фыркнул и жестом приказал вытащить ее из ящика. Никократ и Зевксид подняли девушку и положили на пол. Она огляделась по сторонам и увидела, что находится в небольшой комнате, обшитой темными деревянными панелями. Помимо двух похитителей и большеносого незнакомца здесь находился какой-то пожилой худощавый человек, который держал над ней лампу. Аристодем стоял в дверях. В углу комнаты валялись железные кандалы.
Пожилой мужчина передал лампу большеносому и наклонился, чтобы развязать Мелантэ.
– Не дергайся, девочка, если не хочешь, чтобы было хуже, – проворчал большеносый.
Он взял в руки веревку, которой были связаны ее лодыжки, сложил вдвое и многозначительно хлестнул ею по стене.
Мелантэ лежала не шевелясь, пока пожилой человек осматривал ее глаза, зубы и волосы. Затем, задрав тунику, он ощупал ее грудь и напоследок, как и предполагал Зевксид, проверил, девственница ли она. Все остальные стояли рядом и наблюдали. Мелантэ стало дурно, хотелось вырваться из его лап и убежать, но она заставила себя лежать смирно, как птица, которая, случайно оказавшись на земле, замирает, чтобы ее никто не заметил. Пусть думают, что она слишком напугана, чтобы даже пошевелиться!
Наконец пожилой человек кивнул и повернулся к большеносому, который, по всей видимости, и был тем самым Кинесиадом, капитаном корабля.
– Здорова и невинна, – сухо сказал он. – Хотите проверить ее при помощи колеса?
Так проверяли скрытую проклятую болезнь. Мелантэ с тоской подумала об Арионе. Как жаль, что она не проскользнула к нему в одну из ночей, когда «Сотерия» стояла на реке, и не предложила прогуляться по берегу Нила... Как жаль, что она поцеловала его лишь один-единственный раз... Было бы лучше, гораздо лучше подарить свою девственность ему, а не какому-то моряку в публичном доме.
Кинесиад покачал головой и, довольно улыбнувшись, произнес:
– Никогда еще не было такого хорошего улова. – Он повернулся к Никократу. – Ну а теперь...
Тут Мелантэ вскочила на ноги и стремительно бросилась к двери. Аристодем широко расставил руки, пытаясь закрыть ей проход, но она на бегу повернулась, подняла руку и локтем ударила его прямо в лицо. Когда он заорал и упал на бок, девушка быстро перепрыгнула через него. К несчастью, левой ногой она зацепилась за сундук, но быстро восстановила равновесие и понеслась по темному длинному коридору мимо закованных в цепи мужчин и женщин, лежавших на полу между ящиками и огромными амфорами. Судя по всему, мелькнуло в голове Мелантэ, они находились в трюме. Позади нее послышались крики и ругань.
В конце трюма была лестница. Мелантэ взобралась по ней и оказалась еще в одном узком коридоре. Вдоль коридора, освещенного тусклой лампой, шел ряд дверей. Одна дверь отворилась, и из нее высунулась чья-то голова. Девушка подняла глаза и увидела, что рядом есть еще одна лестница, ведущая куда-то в темноту. Она полезла вверх, слыша, как следом за ней кто-то карабкается по нижней лестнице. На самом верху лестница заканчивалась... запертым люком. Мелантэ судорожно пыталась его открыть, нащупала в темноте петли, начала толкать, но он никак не поддавался. Она еще раз пошарила рукой, надеясь найти засов. В этот момент чья-то рука схватила ее за лодыжку, и она испустила громкий вопль.
Мелантэ пыталась ухватиться за ступеньки, но ее стянули вниз, на тот этаж, где был коридор с дверями. Все это время она не переставала громко кричать. Теперь двери, выходящие в коридор, стали открываться одна за другой, и из них выглядывали люди. На лицах у всех было написано крайнее удивление. Никократ, схватив девушку за запястья, заломил ей руки за спину, а Кинесиад больно ударил по лицу.
Тут самая крайняя дверь, которая была прямо за лестницей, открылась, и из дверного проема в темный коридор пролился яркий свет от ламп.
– О бессмертные боги! – воскликнул чей-то голос – красивый, с правильной интонацией и до боли знакомый. – Что здесь происходит?
– Арион! – закричала она, ища его взглядом, и услышала удивленный возглас:
– Мелантэ!
Юноша стоял в дверном проеме. Его темный хитон поблескивал в мерцающем свете. За его спиной стоял еще какой-то человек.
– Нет повода для беспокойства, сударь, – сказал Кинесиад, выступив вперед и закрыв собой Мелантэ. – Это всего лишь девочка-рабыня, которая вздумала сбежать. Если вы просто...
– Это наглая ложь! – резко прервал его Арион и оттолкнул мужчину в сторону. – Я знаю эту девушку. Ее отец спас мне жизнь. Как ты здесь очутилась, Мелантэ?
Он стоял прямо перед ней. Наяву. Те же самые короткие волосы, тот же гордый взгляд, гот же густой румянец на бледном лице. Только хитон был другой – черный, расшитый золотом, наверняка очень дорогой. Ей хотелось броситься в его объятия, но Никократ крепко держан ее за руки. Она могла только умоляюще смотреть на него.
– Господин, – поспешно произнес человек, стоявший за спиной у Ариона, – позвольте мне самому разобраться.
Этот худощавый мужчина, темноволосый, с аккуратной бородой, облаченный в неброскую, но тоже очень дорогую одежду, был явно старше Ариона.
– Это не ваша забота, – грубо заявил им Кинесиад. – Возвращайтесь к себе в каюту и позвольте мне заниматься своими делами.
– Я повторяю, что отец этой девушки спас мне жизнь, – настойчиво сказал Арион. – Ее нужно немедленно освободить и вернуть в семью. Ни о какой сделке и речи быть не может.
– Но, господин! – запротестовал мужчина, сопровождавший Ариона. С тревогой озираясь по сторонам, он обратился к Кинесиаду. – Я прошу, давайте все уладим, не поднимая шума.
Кинесиад покачал головой.
– Нет, отпустить девчонку никак нельзя. Ее уже ищет стража. Если она вернется к себе на лодку, то они немедля придут сюда и начнут проверять, что еще у меня есть.
– Ты же заверил нас, что всему начальству даны взятки, – с презрением вымолвил Арион.
Кинесиад поморщился.
– Все зависит от того, как долго нужно молчать. Я заплатил за некоторую часть. Но и это уже обойдется мне слишком дорого.
– Но ты же можешь перепродать девушку моему другу, неправда ли? – с фальшивой улыбкой на лице предложил друг Ариона. – Разница только в том, что деньги за нее ты получишь здесь, не в Пафосе. И плыть она будет на Кипр не в трюме, а в каюте вместе с нами.
Кинесиад начал было обдумывать предложение, но тут вмешался Арион.
– Нет, – непререкаемым тоном заявил он.
Мужчина раздраженно посмотрел на него и, не скрывая возмущения, произнес:
– Будь благоразумен! Девочка будет в целости и сохранности. С ней будут хорошо обращаться. Капитан будет доволен, и мы не подвергнем себя лишней опасности.
– Ты меня не понял, – продолжил Арион. – Эта девушка не рабыня. Она – дочь свободного купца, того самого, который спас меня. Отец без ума от своей дочери. Как же я отплачу ему, если приобрету ее в качестве рабыни?
– Пусть будет при тебе в качестве вольной наложницы, раз ты так хочешь ее освободить! – отчаянно воскликнул мужчина. – Но пойми, что нам сейчас не нужны проблемы со стражей!
– Каким образом я мог бы научиться чему-то, чего у меня не было в крови, что во мне не было заложено? – язвительно спросил Арион у своего старшего друга, и тот, как заметила Meлантэ, был неприятно задет. – На самом деле, Родон, я мог бы научиться этому где угодно. Только случилось это лишь тогда, когда я повстречал отца Мелантионы. – Повернувшись к Кинесиаду, он продолжил: – Вы можете поступить и по-другому. Объясните стражникам, что купили девушку, не имея понятия о том, что она свободнорожденная. Я притворюсь, будто так оно и есть. В случае если вы уже заплатили за нее деньги, я возмещу ваши затраты. Я заплачу вам вдвое дороже. В итоге вы получите те деньги, которые рассчитывали на ней заработать, и даже сверх того. Иначе я просто отведу ее к отцу, и вы не получите ничего.
– Это опасно! – запротестовал Родон. – Ее повсюду ищет стража. Да и мы тоже не можем оставаться здесь, чтобы ждать следующего корабля!
– Вы можете отпустить меня утром, перед отплытием, – робко вмешалась в разговор Мелантэ. – А потом я могу пойти к страже и сказать, что всю ночь пряталась в доках и даже не видела корабля.
– А как же мы? – вступил в спор Никократ. – Погоди, Кинесиад! Ты, старый пройдоха! Нас так просто не проведешь! Ты не посмеешь брать деньги у этого жулика, не расплатившись с нами! – Он зло посмотрел на Ариона. – Кто ты такой? – спросил он. – Мне кажется, я где-то тебя раньше встречал.
На лестнице послышался глухой шум, и вскоре, тяжело пыхтя, появился Аристодем. Его поддерживал тот худощавый пожилой человек, который осматривал Мелантэ. Подбородок и хитон на груди купца были в крови. Одной рукой Аристодем прикрывал свой рот. Он метнул в сторону Мелантэ полный ненависти взгляд и, повернувшись к юноше, тут же узнал его.
– Так это ты! – воскликнул он и закашлялся, сплевывая кровь. Мелантэ удивилась, увидев, что ее удар пришелся ему по передним зубам.
– Похоже, ситуация проясняется, – сухо заметил Арион.
– Мне кажется, тебе следует вернуться в каюту, – стараясь говорить мягко, посоветовал ему Родон. – Может, для тебя ситуация и проясняется, но мне кажется, что она становится еще более опасной.
Он окинул взглядом коридор. Мелантэ тоже обернулась и увидела, что почти все двери открыты и на них смотрит по меньшей мере дюжина человек.
Арион даже не шелохнулся.
– Я не могу доверить тебе это, – спокойно ответил он. – Если потребуется, Родон, я пожертвую собственной безопасностью ради жизни этой девушки.
– Но это же нелепо! – воскликнул Родон, в изумлении уставившись на Ариона.
– Но что я буду делать на Кипре? – внезапно спросил Арион. – С таким же успехом можно жить и умереть здесь.
– Смысл в самой жизни! – возразил ему Родон.
– При условии, что в жизни есть цель, – голос Ариона звучал все так же ровно. – Если я умру сейчас, твоей вины в этом не будет. Ты сделал все, что мог, и я искренне признателен тебе за это.
– И после всего, что я для тебя сделал, ты отказываешься от возможности спасти собственную жизнь ради какой-то египтянки? – в ярости закричал Родон.
– Я обязан ее отцу, – ответил Арион. – И я никогда не позволю купить для себя свободу за счет этого человека или его дочери.
– Это преступник, беглец, скрывающийся от римлян! – собравшись с духом, воскликнул вдруг Аристодем.
В то же мгновение трое мужчин, которые стояли у соседних дверей и наблюдали за происходящим, бесшумно приблизились к спорщикам. Когда один из них схватил Аристодема за плечо, Мелантэ почувствовала, что ситуация выходит из-под контроля.
Ощущение было такое, будто огромная гора посуды, стоявшая на краешке стола, вот-вот окажется на полу, разбившись вдребезги.
– Скрывающийся преступник, – повторил Никократ, окидывая взглядом Ариона. – Но, судя по всему, не нашего поля ягода. – Затем он посмотрел на Аристодема, который в свою очередь в недоумении оглядывался на человека, державшего его за плечо. – Ты сказал, его ищут римляне?
– Убери от меня свои руки! – приказал Аристодем. – Да, он сбежал из лагеря царя, когда...
Внезапно он умолк и, беззвучно хватая ртом воздух, обмяк в руках человека, который держал его за плечо. Придерживая Аристодема, тот аккуратно уложил его на пол. Глаза купца в одно мгновение стали стеклянными.
Никократа пробрала дрожь. Он сделал шаг назад и отшвырнул от себя Мелантэ. Девушка едва не упала, но вовремя схватилась за чье-то плечо. Обернувшись, она увидела, как Никократ бросился с ножом на Ариона.
Послышались крики, между мужчинами завязалась ожесточенная схватка. В результате грабителю удалось зайти Ариону за спину и прижать нож к его шее.
– Всем стоять на своих местах! – приказал Никократ. – Если кто-то из вас пошевелится, я перережу ему горло!
Люди притихли. Из кают вышли еще двое мужчин, но они тоже встали как вкопанные. У одного из них в руке был нож. Аристодем лежал на полу, его широко открытые глаза смотрели в одну точку. Мелантэ поняла, что он уже не дышит.
– И чего ты этим добьешься? – спокойно спросил Арион. Он стоял ровно, запрокинув голову. Острие ножа поблескивало на его бледной коже.
– Сдается мне, что твоя жизнь стоит дороже, чем жизнь этой девушки, – вкрадчиво произнес Никократ. – Твои друзья не поскупятся ради тебя. Да и римляне тоже обрадуются.
Арион тяжело вздохнул и едва заметно пошевелил правой рукой. Затем он резко развернулся, левой рукой выбил из руки Никократа нож, а правой нанес ему резкий удар в бок.
Нож вылетел, сверкнув лезвием, и упал на пол. Никократ издал какой-то нечленораздельный звук и согнулся от боли. Его дружок Зевксид, громко вскрикнув, бросился к нему на помощь. Но в этот миг за спиной разбойника появился один из незнакомцев, вышедших из каюты, и, обрушив свой мощный кулак на голову Зевксида, повалил его на пол. Тот истошно заорал, и тогда мужчина нанес еще один удар, так что преступник умолк.
Арион присел на корточки возле тела Никократа, пытаясь вытащить что-то из его бока. Когда он выпрямился, и его руке был окровавленный нож.