— Это он! — воскликнул мальчик. — Значит, ты его видел… а он тебя?
— Как он мог меня видеть? Он сидел в освещенной комнате, а я как кот смотрел из темноты.
Рамон победоносно засмеялся. Он так увлекся рассказом, что забыл о сигарете. Снова чиркнул спичкой.
— Брось! — предупредил Дэвид. — Не хватает еще костра!
Спичка все же вспыхнула. В ее свете Том увидел на рукаве куртки гаучо свежее красное пятнышко.
Довольный Рамон курил, глубоко затягиваясь.
— Огромный домище, — продолжал он. — Ради такого дома стоило скакать по горам и долинам. Не забудешь про меня, приятель, когда все это станет твоим?
— Конечно не забуду, — заверил мальчуган. — Но теперь расскажи, как можно подойти.
— Да совсем просто. Подобраться к трем живым изгородям, которые тянутся к…
— Конечно помню!
— Правда, там торчит много людей, следят за проходами между изгородями, но во втором и третьем ряду кусты довольно высокие.
— Так.
— Почти как деревья.
— Верно.
— С каждой стороны ветки опускаются почти до земли, но под ними можно вполне свободно проползти. Я это знал еще с детства! Так и подполз почти к самому дому. Вылез, как уже говорил, точно под окном библиотеки.
— Конечно же, кусты как раз туда подходят! — воскликнул Дэвид.
— Ну вот, посмотрел на твоего отца, потом тем же путем под живой изгородью вернулся обратно.
— И на это ушло два часа?
— Неужели?
— Почти!
— Разумеется, я не сразу вернулся. Задержался под изгородью, когда подполз поближе к караулившим. Хотел послушать, что говорят.
— И подслушал?
— Я? Конечно! В одном месте они стояли от меня не дальше чем в пяти футах.
— Кто там был?
— Один из них Фелипе Гузман.
— Что? Так я же проломил ему череп, как пить дать, — удивленно произнес Том Глостер. — Как он мог там оказаться?
— Не знаю, только череп у него в порядке. Там, где я пробирался в сад, он руководит охраной.
— И что они говорили?
— Много говорили о сеньоре Глостере, который, по их словам, сам дьявол!
— Ха! Для них он и есть дьявол, — заметил Дэвид.
— Так оно и есть! И будет страшнее дьявола еще до того, как рассветет!
— Ты тоже поможешь Дэвиду. Покажешь под присягой, что они наняли тебя убить нас или завести в засаду! — высказался Том.
— Да, могу присягнуть. Именно этого они боятся.
— Откуда тебе известно?
— Я слышал, как они это обсуждали и говорили, что если отколоть меня от вас, то у вас будет против нее очень мало улик.
— Но ты же с нами?
— Слава Богу, с вами!
— Ты храбрый малый, и тебе здорово повезло, Рамон, — похвалил Том Глостер. — Проник внутрь и выбрался без хлопот?
— Без хлопот.
— Совсем?
— Знаешь, они смотрят в оба, но Рамон не дурак, что бы ни говорили! Проскользнул мимо них безо всяких затруднений.
— Удивительно, — заметил Том.
— Благодарю, — сказал в ответ гаучо. — Но я проделывал и не такие штуки.
— Тогда откуда у тебя на руке кровь? — спросил Глостер.
Глава 28
Глава 29
Глава 30
— Как он мог меня видеть? Он сидел в освещенной комнате, а я как кот смотрел из темноты.
Рамон победоносно засмеялся. Он так увлекся рассказом, что забыл о сигарете. Снова чиркнул спичкой.
— Брось! — предупредил Дэвид. — Не хватает еще костра!
Спичка все же вспыхнула. В ее свете Том увидел на рукаве куртки гаучо свежее красное пятнышко.
Довольный Рамон курил, глубоко затягиваясь.
— Огромный домище, — продолжал он. — Ради такого дома стоило скакать по горам и долинам. Не забудешь про меня, приятель, когда все это станет твоим?
— Конечно не забуду, — заверил мальчуган. — Но теперь расскажи, как можно подойти.
— Да совсем просто. Подобраться к трем живым изгородям, которые тянутся к…
— Конечно помню!
— Правда, там торчит много людей, следят за проходами между изгородями, но во втором и третьем ряду кусты довольно высокие.
— Так.
— Почти как деревья.
— Верно.
— С каждой стороны ветки опускаются почти до земли, но под ними можно вполне свободно проползти. Я это знал еще с детства! Так и подполз почти к самому дому. Вылез, как уже говорил, точно под окном библиотеки.
— Конечно же, кусты как раз туда подходят! — воскликнул Дэвид.
— Ну вот, посмотрел на твоего отца, потом тем же путем под живой изгородью вернулся обратно.
— И на это ушло два часа?
— Неужели?
— Почти!
— Разумеется, я не сразу вернулся. Задержался под изгородью, когда подполз поближе к караулившим. Хотел послушать, что говорят.
— И подслушал?
— Я? Конечно! В одном месте они стояли от меня не дальше чем в пяти футах.
— Кто там был?
— Один из них Фелипе Гузман.
— Что? Так я же проломил ему череп, как пить дать, — удивленно произнес Том Глостер. — Как он мог там оказаться?
— Не знаю, только череп у него в порядке. Там, где я пробирался в сад, он руководит охраной.
— И что они говорили?
— Много говорили о сеньоре Глостере, который, по их словам, сам дьявол!
— Ха! Для них он и есть дьявол, — заметил Дэвид.
— Так оно и есть! И будет страшнее дьявола еще до того, как рассветет!
— Ты тоже поможешь Дэвиду. Покажешь под присягой, что они наняли тебя убить нас или завести в засаду! — высказался Том.
— Да, могу присягнуть. Именно этого они боятся.
— Откуда тебе известно?
— Я слышал, как они это обсуждали и говорили, что если отколоть меня от вас, то у вас будет против нее очень мало улик.
— Но ты же с нами?
— Слава Богу, с вами!
— Ты храбрый малый, и тебе здорово повезло, Рамон, — похвалил Том Глостер. — Проник внутрь и выбрался без хлопот?
— Без хлопот.
— Совсем?
— Знаешь, они смотрят в оба, но Рамон не дурак, что бы ни говорили! Проскользнул мимо них безо всяких затруднений.
— Удивительно, — заметил Том.
— Благодарю, — сказал в ответ гаучо. — Но я проделывал и не такие штуки.
— Тогда откуда у тебя на руке кровь? — спросил Глостер.
Глава 28
«ЖЕЛАЮ УДАЧИ!»
Последовала короткая пауза. Гаучо молчал не больше половины секунды, но порой такие мгновения кажутся часами.
— Ах это!.. На какой руке?
— На левой, — подсказал Том.
Рамон вскочил на ноги.
— На этой? А-а, пустяки! Поцарапал, когда лез туда.
Юный Дэвид будто захлопнул мышеловку:
— А почему спросил, на какой руке? Что у тебя с другой, Рамон?
— Почему ты спрашиваешь? — Рамон чуть отпрянул назад.
— Покажи-ка обе руки! — спокойно велел Глостер.
— Я? Я? — заикаясь, переспросил гаучо. — А зачем?
— Затем, что мой револьвер смотрит на тебя, приятель, а с такого расстояния я не промахиваюсь, — холодно произнес Том.
Из горла Рамона вылетел сдавленный крик. Затем гаучо тяжело задышал, будто только что бежал изо всей мочи.
Когда Том приказал ему подойти, он помедлил, но позади него уже стоял юный Дэвид, приговаривая:
— Боже милостивый! Предал нас второй раз!
— Я? — хрипло переспросил Рамон. — Я вас предал? Да умереть мне на месте, если это правда! Я предал вас? Дио! Разве я не с вами? Разве не готов провести вас к дому?
— Завести в ловушку, — поправил мальчуган.
— Чего вы хотите? Свести меня с ума?
— Протяни руки, — потребовал Том.
Гаучо нехотя повиновался.
— Приставь револьвер к его спине и, если пошевелится, стреляй, — велел Том Дэвиду. Затем зажег спичку и внимательно осмотрел запястья Рамона. На обоих были следы от туго завязанной веревки, на левой содрана кожа и сочилась кровь. Том поднес спичку к глазам гаучо. И тут же отшвырнул, чтобы не видеть их жалкого, виноватого выражения. — Итак, значит, снова, Рамон? Эх ты, забыл, что нам удавалось, когда мы все трое были вместе?
Гаучо не ответил.
— Тебя поймали в саду, — продолжал говорить Том. — Пообещали денег. И ты, как раньше, нас продал.
Рамон молчал.
— Твое право прирезать его, Том! — яростно зашептал Дэвид. — Только дай это мне! Дай мне его прикончить! О трусливый пес!
— Погоди, — остановил его Том. — Не знаю, но, по-моему, надо не так.
— А как? — взвился мальчишка.
— Ты забываешь, Дэвид, что Рамон провел нас через горы.
— Ты забываешь, Том, что ты спас этого предателя от смерти!
— Ну…
— Разве вы не в расчете?
— Так не считают, — возразил Глостер. — Надо понимать. Можно заплатить деньгами за еду. Дружбой отплатить за дружбу. Но жизнью за жизнь не расплачиваются. По-моему, в человеке что-то должно остаться.
— Интересно ты рассуждаешь! — возмутился мальчишка.
— Может, оно и так, только ты меня не понял.
— Вроде бы понял. Но что еще хорошего в нем осталось?
— Не много! Думаю, не много! Считал его порядочным человеком, — грустно признался Том.
— Так что мы будем с ним делать?
— Вот его конь. Пусть уезжает.
— Отпустить его?!
— Да, пусть, уезжает.
— Чтобы все им рассказал?
— Он уже все рассказал.
— Том, неужели ты отпустишь этого пса?
— Надо. Я не забыл, сколько раз он оставался нам верен. А как бы мы выбрались через подземный ход из города, если бы с нами не было Рамона? Думаешь, после этого я смогу его убить? Скорее отрублю себе руку!
— Но чего ты добьешься, отпустив его к врагам?
— Так надо.
— Я не позволю… Это безумие! — заявил Дэвид.
— Извини. Рамон, можешь уезжать.
— Я свободен? — хрипло спросил гаучо.
— Еще нет! — яростно вскричал Дэвид.
— Нет еще, — подтвердил Том. — Я еще не расплатился с тобой за работу.
— Ему еще платить! — взвился Дэвид.
— Зажги-ка спичку, Рамон, — приказал Том Глостер, — надо отсчитать деньги.
— Том!
— Ничего не поделаешь, Дэвид. Он исполнил все, что мы просили, и даже больше!
Рамон трясущимися руками зажег спичку и громко застонал.
— В чем дело?
— Сеньор Глостер, добрый благородный сеньор! — воскликнул гаучо и разрыдался. Потом, всхлипнув, подавил слезы.
На востоке посветлело — всходила луна.
Том сказал:
— Кажется, я тебя понимаю, Рамон. В конечном счете ты трудился, сколько мог, и за всю жизнь ничего не заработал. Кому-кому, а мне-то приходилось видеть, до чего доходят люди ради нескольких долларов!
И он вдруг с грустью вспомнил об отце, братьях, сестрах, о злобе и бессердечии, царивших в стенах его родного дома из-за нищеты.
— Мне, чуть не упавшему вместе с мулом в бездну, мне… мне… Да сам Бог менее милостив, чем ты, сеньор! Позволь только, я все скажу!
Всхлипывая и запинаясь, он стал рассказывать. Потом, несколько успокоившись, более связно закончил свое жалкое повествование.
Гаучо действительно попытался подойти поближе к дому именно тем путем, о котором уже говорил, — прокравшись под ветвями кустов, образующих живую изгородь. И естественно, не помышлял об измене. Был готов скорее умереть, как он думал, чем предать друзей. Он всем сердцем был верен им и старался ради юного Дэвида.
Но его вдруг схватили сразу много рук. Вытащили из-под кустов, заткнули рот, оттащили в сторону. Посветили в лицо. Он увидел перед собой самого Христофоро Негро, которого Том с мальчиком знали как Кристофера Блэка.
«Я так и знал, что это не Глостер, — разочарованно сказал бандит. — Его руками не удержать. Ладно, поймали хотя бы лису. Возможно, благодаря ему доберемся до льва со щенком».
Потом Негро предложил гаучо выбор: жизнь, предательство, да в придачу целый карман золотых, или немедленная страшная смерть. Рамон выбрал смерть.
Но Негро не ограничился словами. Он взял кучку золотых и протянул в обеих руках к лицу бедняги. И, как признался гаучо, при виде золота у него помутилось в глазах, затрепетало сердце. От такого соблазна он забыл о долге, чести и согласился заманить своих друзей в ловушку. Но даже при этом поставил условие, что жизни обоих ничто не будет угрожать. Разумеется, Негро охотно поклялся, что с их голов не упадет ни один волосок.
— И ты ему поверил?! — холодно упрекнул Дэвид.
— Увы. Правда, боюсь, я верил тому, чему хотелось верить. Я видел золото. Да простит меня Господь, как простил меня ты, сеньор. Но как мне самому себя простить?
— Что ты должен сделать? — так же холодно поинтересовался Дэвид.
— Должен подвести вас прямо к дому, туда, куда подобрался сам. И идти впереди, как бы показывая путь. Причем постараться, чтобы мальчик двигался за мной следом, а последним шел сеньор Глостер.
— А они?
— Они подтянут своих людей с дальней стороны дома, подготовятся к большой драке, потому, что страшно боятся сеньора Глостера, считают, что он стоит десятерых!
— Понимаешь, Том? — возбужденно воскликнул Дэвид. — Из этого может что-нибудь получиться. Предположим, все, что он говорит, — правда и что они действительно соберутся с этой стороны. Тогда мы можем пробраться с другой стороны дома!
— А если не правда? — усомнился парень.
— В том-то и беда! Или, скажем, они все-таки оставят там часть людей?
— Тогда вот что, Дэвид. Ты остаешься здесь с Рамоном, а я схожу посмотрю, чисто ли с той стороны дома. Подходит?
— Ты пойдешь один, Том?
— Так лучше.
— А я останусь присмотреть за Рамоном. Единственный выход. Только пробирайся тихо, как кошка! Теперь все зависит от тебя!
— Пожелай мне удачи, — как всегда спокойно попросил Том.
— Думаешь, это тебе поможет? — как всегда резко возразил мальчишка.
— Я в это верю, — ответил Том. — Думаю, добрым пожеланиям Господь дает силу.
— Ах это!.. На какой руке?
— На левой, — подсказал Том.
Рамон вскочил на ноги.
— На этой? А-а, пустяки! Поцарапал, когда лез туда.
Юный Дэвид будто захлопнул мышеловку:
— А почему спросил, на какой руке? Что у тебя с другой, Рамон?
— Почему ты спрашиваешь? — Рамон чуть отпрянул назад.
— Покажи-ка обе руки! — спокойно велел Глостер.
— Я? Я? — заикаясь, переспросил гаучо. — А зачем?
— Затем, что мой револьвер смотрит на тебя, приятель, а с такого расстояния я не промахиваюсь, — холодно произнес Том.
Из горла Рамона вылетел сдавленный крик. Затем гаучо тяжело задышал, будто только что бежал изо всей мочи.
Когда Том приказал ему подойти, он помедлил, но позади него уже стоял юный Дэвид, приговаривая:
— Боже милостивый! Предал нас второй раз!
— Я? — хрипло переспросил Рамон. — Я вас предал? Да умереть мне на месте, если это правда! Я предал вас? Дио! Разве я не с вами? Разве не готов провести вас к дому?
— Завести в ловушку, — поправил мальчуган.
— Чего вы хотите? Свести меня с ума?
— Протяни руки, — потребовал Том.
Гаучо нехотя повиновался.
— Приставь револьвер к его спине и, если пошевелится, стреляй, — велел Том Дэвиду. Затем зажег спичку и внимательно осмотрел запястья Рамона. На обоих были следы от туго завязанной веревки, на левой содрана кожа и сочилась кровь. Том поднес спичку к глазам гаучо. И тут же отшвырнул, чтобы не видеть их жалкого, виноватого выражения. — Итак, значит, снова, Рамон? Эх ты, забыл, что нам удавалось, когда мы все трое были вместе?
Гаучо не ответил.
— Тебя поймали в саду, — продолжал говорить Том. — Пообещали денег. И ты, как раньше, нас продал.
Рамон молчал.
— Твое право прирезать его, Том! — яростно зашептал Дэвид. — Только дай это мне! Дай мне его прикончить! О трусливый пес!
— Погоди, — остановил его Том. — Не знаю, но, по-моему, надо не так.
— А как? — взвился мальчишка.
— Ты забываешь, Дэвид, что Рамон провел нас через горы.
— Ты забываешь, Том, что ты спас этого предателя от смерти!
— Ну…
— Разве вы не в расчете?
— Так не считают, — возразил Глостер. — Надо понимать. Можно заплатить деньгами за еду. Дружбой отплатить за дружбу. Но жизнью за жизнь не расплачиваются. По-моему, в человеке что-то должно остаться.
— Интересно ты рассуждаешь! — возмутился мальчишка.
— Может, оно и так, только ты меня не понял.
— Вроде бы понял. Но что еще хорошего в нем осталось?
— Не много! Думаю, не много! Считал его порядочным человеком, — грустно признался Том.
— Так что мы будем с ним делать?
— Вот его конь. Пусть уезжает.
— Отпустить его?!
— Да, пусть, уезжает.
— Чтобы все им рассказал?
— Он уже все рассказал.
— Том, неужели ты отпустишь этого пса?
— Надо. Я не забыл, сколько раз он оставался нам верен. А как бы мы выбрались через подземный ход из города, если бы с нами не было Рамона? Думаешь, после этого я смогу его убить? Скорее отрублю себе руку!
— Но чего ты добьешься, отпустив его к врагам?
— Так надо.
— Я не позволю… Это безумие! — заявил Дэвид.
— Извини. Рамон, можешь уезжать.
— Я свободен? — хрипло спросил гаучо.
— Еще нет! — яростно вскричал Дэвид.
— Нет еще, — подтвердил Том. — Я еще не расплатился с тобой за работу.
— Ему еще платить! — взвился Дэвид.
— Зажги-ка спичку, Рамон, — приказал Том Глостер, — надо отсчитать деньги.
— Том!
— Ничего не поделаешь, Дэвид. Он исполнил все, что мы просили, и даже больше!
Рамон трясущимися руками зажег спичку и громко застонал.
— В чем дело?
— Сеньор Глостер, добрый благородный сеньор! — воскликнул гаучо и разрыдался. Потом, всхлипнув, подавил слезы.
На востоке посветлело — всходила луна.
Том сказал:
— Кажется, я тебя понимаю, Рамон. В конечном счете ты трудился, сколько мог, и за всю жизнь ничего не заработал. Кому-кому, а мне-то приходилось видеть, до чего доходят люди ради нескольких долларов!
И он вдруг с грустью вспомнил об отце, братьях, сестрах, о злобе и бессердечии, царивших в стенах его родного дома из-за нищеты.
— Мне, чуть не упавшему вместе с мулом в бездну, мне… мне… Да сам Бог менее милостив, чем ты, сеньор! Позволь только, я все скажу!
Всхлипывая и запинаясь, он стал рассказывать. Потом, несколько успокоившись, более связно закончил свое жалкое повествование.
Гаучо действительно попытался подойти поближе к дому именно тем путем, о котором уже говорил, — прокравшись под ветвями кустов, образующих живую изгородь. И естественно, не помышлял об измене. Был готов скорее умереть, как он думал, чем предать друзей. Он всем сердцем был верен им и старался ради юного Дэвида.
Но его вдруг схватили сразу много рук. Вытащили из-под кустов, заткнули рот, оттащили в сторону. Посветили в лицо. Он увидел перед собой самого Христофоро Негро, которого Том с мальчиком знали как Кристофера Блэка.
«Я так и знал, что это не Глостер, — разочарованно сказал бандит. — Его руками не удержать. Ладно, поймали хотя бы лису. Возможно, благодаря ему доберемся до льва со щенком».
Потом Негро предложил гаучо выбор: жизнь, предательство, да в придачу целый карман золотых, или немедленная страшная смерть. Рамон выбрал смерть.
Но Негро не ограничился словами. Он взял кучку золотых и протянул в обеих руках к лицу бедняги. И, как признался гаучо, при виде золота у него помутилось в глазах, затрепетало сердце. От такого соблазна он забыл о долге, чести и согласился заманить своих друзей в ловушку. Но даже при этом поставил условие, что жизни обоих ничто не будет угрожать. Разумеется, Негро охотно поклялся, что с их голов не упадет ни один волосок.
— И ты ему поверил?! — холодно упрекнул Дэвид.
— Увы. Правда, боюсь, я верил тому, чему хотелось верить. Я видел золото. Да простит меня Господь, как простил меня ты, сеньор. Но как мне самому себя простить?
— Что ты должен сделать? — так же холодно поинтересовался Дэвид.
— Должен подвести вас прямо к дому, туда, куда подобрался сам. И идти впереди, как бы показывая путь. Причем постараться, чтобы мальчик двигался за мной следом, а последним шел сеньор Глостер.
— А они?
— Они подтянут своих людей с дальней стороны дома, подготовятся к большой драке, потому, что страшно боятся сеньора Глостера, считают, что он стоит десятерых!
— Понимаешь, Том? — возбужденно воскликнул Дэвид. — Из этого может что-нибудь получиться. Предположим, все, что он говорит, — правда и что они действительно соберутся с этой стороны. Тогда мы можем пробраться с другой стороны дома!
— А если не правда? — усомнился парень.
— В том-то и беда! Или, скажем, они все-таки оставят там часть людей?
— Тогда вот что, Дэвид. Ты остаешься здесь с Рамоном, а я схожу посмотрю, чисто ли с той стороны дома. Подходит?
— Ты пойдешь один, Том?
— Так лучше.
— А я останусь присмотреть за Рамоном. Единственный выход. Только пробирайся тихо, как кошка! Теперь все зависит от тебя!
— Пожелай мне удачи, — как всегда спокойно попросил Том.
— Думаешь, это тебе поможет? — как всегда резко возразил мальчишка.
— Я в это верю, — ответил Том. — Думаю, добрым пожеланиям Господь дает силу.
Глава 29
АЛИСИЯ, ДЖЕРРИ И ЛУНА
Глостер обходил дом с востока, пока восходящая луна не оказалась за спиной. Она поднималась все выше, окрестности быстро светлели, и вскоре он мог разглядеть, как лучше подобраться к тянувшейся с этой стороны сада большой зеленой изгороди. За изгородью поднимались высокие деревья, а за ними в лунном свете белел длинный фасад дома.
Пробраться в сад оказалось нетрудно. Изгородь была старая, выросла высоко над землей — во многих местах под ней можно было легко проползти. Присев под нею, Том посмотрел внутрь сада. Разглядел часть газона, наполовину залитого серебристым светом луны, наполовину утопающего в тени. Он уже было собрался лезть внутрь, как услышал легкий шорох и, вовремя оглянувшись, увидел не более чем в двадцати шагах позади себя темный человеческий силуэт, возникший словно из-под земли.
Полуобернувшись, Глостер схватился за револьвер и, затаив дыхание, стал ждать. Мужчина, за широкими плечами которого висел золотой диск луны, надвигался на него. Но, пройдя совсем рядом, он пригнулся, прошел через дыру в изгороди и двинулся по газону.
Незнакомец шел с большой опаской, то и дело оглядывался, подолгу стоял, прислушиваясь. А вскоре, зашуршав ветками, скрылся в густой заросли кустов. В залитом лунным светом саду вновь воцарилась тишина. Но почти следом в дальнем конце газона появились двое вооруженных людей. С винтовками на сгибе руки они медленно брели по траве — по всему видно, что караульные. Наконец скрылись из виду и они. Глостер моментально перебежал к кустам, сквозь которые скрылся незнакомец. Его одолевало любопытство — было очевидно, что тот человек двигался с опаской и боялся стражи, как и он сам.
Осторожно пробираясь сквозь сплетение кустов, Том вышел на край небольшой заросшей травой поляны, посередине которой находилась беседка, открытая со всех сторон. Это была только крыша на четырех деревянных опорах да поднимающиеся кверху и спадающие затем вниз вьющиеся стебли. Он чуть не вышел из-под деревьев, когда услышал поблизости голоса и увидел в беседке разговаривающих мужчину и женщину. Выйдя из тени, они медленно пошли по поляне.
— Я пытался дважды, — говорил мужчина, — и оба раза чуть не наткнулся на каких-то вооруженных людей. Что здесь происходит, Алисия?
— Сказать тебе, Джерри?
— Скажи, если можешь.
— Ты, конечно, подумаешь, что все это сказки. До того неправдоподобно.
— Охраняют, будто крепость!
— Похоже, из-за Дэвида.
— Ты имеешь в виду того нахального щенка?
— Пожалуй, ты никогда не любил бедного Дэвида.
— Не вижу причины его жалеть. Это такой пройдоха! Он всегда был мне не по нутру.
— С ним, конечно, нелегко. Слишком рано повзрослел. Жизнь заставила. Бедный Дэвид!
— А что с ним? Я слышал, его убрали с глаз.
— Правильно. Убрали с глаз долой. Не знаю точно, как было дело. Тебе же известно, что Беатрис не очень посвящает меня в свои дела. Слышала только, что Дэвид не доехал до ранчо в Америке, куда его отослали. Кажется, пришла телеграмма. Точно не могу сказать, но кое-какие слухи до меня дошли. В доме много народу, и каждый что-то говорит.
— И что же?
— Чудеса.
— Про Дэвида? Про него готов поверить чему угодно.
— Хорошо, тогда попробуй поверить следующему. Когда они с охранявшим его беднягой ехали по американскому Западу, на них напала шайка нанятых Беатрис головорезов…
— Как ты можешь говорить такое о своей кузине?
— Это не я. Рассказываю тебе то, о чем болтают другие.
— Оба попали в их руки и погибли?
— В том-то и дело, что погиб один гаучо, а Дэвиду удалось уйти. Бандиты гнались за ним по пятам, но из лесу выехал какой-то герой и повернул их вспять.
— Что ж, вполне возможно, парню просто повезло.
— Но слушай дальше. Этот герой проявил к Дэвиду огромный интерес и решил помочь ему вернуться домой.
— Ты серьезно?
— Рассказываю тебе, что знаю. Разумеется, не утверждаю, что этому можно верить. Говорят, когда Беатрис узнала, что ее план убийства не удался, она послала вдогонку самого страшного, самого изощренного, самого безжалостного, самого чудовищного изверга, какого встретишь только в детективных историях, — Христофоро Негро.
— По-моему, на самом деле его зовут Блэк.
— Возможно. Здесь его все знают как Негро.
— И этого дьявола во плоти напустили на мальчишку?! Тогда Дэвиду конец!
— Погоди, Джерри! Ты еще не слышал самого главного. Этот странный молодой храбрец из лесов американского Запада — кажется, его зовут Томас Глостер — переиграл коварного Негро и его подручных… Да, вопреки всему доставил Дэвида в Сан-Франциско, а потом на корабле аж до самого Вальпараисо! И представь себе, Негро всю дорогу находился на том же корабле!
Джерри раскрыл рот от изумления.
— А потом, — продолжала девушка, — рассказывают, будто этот Негро попытался остановить их в горах, подкупил проводника, но опять сорвалось! Правда, после этого им не повезло — попали в город, принадлежащий Негро, где он царь и Бог.
— Ничего себе! И что было потом?
— Представь, Джерри, снова удрали! Больше того! Им помог известный убийца, конокрад и гуляка генерал Карлос Дукос. И они направились домой!
— Ты рассказываешь так, будто в самом деле веришь этим сказкам!
— Ну, я вижу, что Беатрис много дней не находит себе места. Бледнеет, худеет. Все понимают, что она очень обеспокоена… все, за исключением, естественно, папаши Дэвида.
— Ну он-то никогда ничего не замечает!
— Только когда захочет Беатрис. Правда, Джерри, она действительно очень напугана.
— Что будет, если Дэвид вернется?
— У него будет чего рассказать о попытках его убить! Может, папаша наконец протрет глаза и проснется? Вот этого-то, должно быть, и боится Беатрис.
— Ведь тогда рухнут все ее надежды в отношении собственного сынка?
— Разумеется.
— Неужели она такое чудовище? И ты все еще ее любишь?
Парочка, приближаясь к Глостеру, медленно брела по поляне. Девушка, замолчав, подняла голову, и Том увидел в свете луны прелестное чуть взволнованное личико.
— Люблю. Она постоянно ко мне добра. А потом, как бы я жила, если бы не Беатрис?
— Вот об этом я и хочу поговорить с тобой сегодня, — сменил тему Джерри. — Я хочу знать, не желала бы ты поменять адрес… хотя бы на время.
Алисия внимательно посмотрела на спутника:
— Я так и думала, что ты сегодня заговоришь об этом! Ты все еще хочешь на мне жениться, милый, добрый, терпеливый, великодушный Джерри?
— Да, все еще хочу жениться на тебе, моя прекрасная, ужасная, жестокая Алисия!
— Почему ужасная?
— Потому что тебе наплевать на мужчин. Потому что мужчины ничем не могут тебе угодить.
— Да есть тысяча вещей…
— Назови хотя бы одну.
— Найди Дэвида и приведи его домой!
— Ты серьезно?
— Нет, шучу. Не хочу, чтобы они в тебя стреляли, Джерри, потому что стреляют они слишком метко.
— Почему ты так беспокоишься о Дэвиде?
— Потому что он всего лишь ребенок, потому что с ним так жестоко и ннесправедливо обошлись, потом что этот странный парень с Запада так много сделал, чтобы он добрался до дому.
— Сейчас же отправляюсь его искать и сделаю все, что от меня зависит. Правда, если я попробую привести его домой, мистер Пэрри опять прикажет вышвырнуть меня за дверь.
— Не исключаю. Но это уже другой вопрос.
— Ну, я пошел. Знаешь, Алисия, видно, совершенно бесполезно всерьез просить тебя подумать о моем предложении…
— Ох, не знаю! Может, потерпишь немножко? Я еще очень молода. Может быть, в любой момент повзрослею и брошу мои мечты о захватывающей, необыкновенной, громадной, всепоглощающей любви…
— Надеюсь, твои представления изменятся. И тогда?..
— Тогда, конечно, это будешь ты, Джерри. Если бы ты был бедным, я бы поверила себе и вышла за тебя даже теперь. И стала бы хорошей женой. Но ты богат, а богатство меня ужасно искушает.
— Выброшу деньги в воду.
— Ничего ты не сделаешь! Ступай лучше домой.
— Я с таким трудом сегодня к тебе добирался, Алисия.
— Знаю, и очень тебе признательна. Но мне надо возвращаться. Беатрис видит все, а чего не видит, о том догадывается!
Пробраться в сад оказалось нетрудно. Изгородь была старая, выросла высоко над землей — во многих местах под ней можно было легко проползти. Присев под нею, Том посмотрел внутрь сада. Разглядел часть газона, наполовину залитого серебристым светом луны, наполовину утопающего в тени. Он уже было собрался лезть внутрь, как услышал легкий шорох и, вовремя оглянувшись, увидел не более чем в двадцати шагах позади себя темный человеческий силуэт, возникший словно из-под земли.
Полуобернувшись, Глостер схватился за револьвер и, затаив дыхание, стал ждать. Мужчина, за широкими плечами которого висел золотой диск луны, надвигался на него. Но, пройдя совсем рядом, он пригнулся, прошел через дыру в изгороди и двинулся по газону.
Незнакомец шел с большой опаской, то и дело оглядывался, подолгу стоял, прислушиваясь. А вскоре, зашуршав ветками, скрылся в густой заросли кустов. В залитом лунным светом саду вновь воцарилась тишина. Но почти следом в дальнем конце газона появились двое вооруженных людей. С винтовками на сгибе руки они медленно брели по траве — по всему видно, что караульные. Наконец скрылись из виду и они. Глостер моментально перебежал к кустам, сквозь которые скрылся незнакомец. Его одолевало любопытство — было очевидно, что тот человек двигался с опаской и боялся стражи, как и он сам.
Осторожно пробираясь сквозь сплетение кустов, Том вышел на край небольшой заросшей травой поляны, посередине которой находилась беседка, открытая со всех сторон. Это была только крыша на четырех деревянных опорах да поднимающиеся кверху и спадающие затем вниз вьющиеся стебли. Он чуть не вышел из-под деревьев, когда услышал поблизости голоса и увидел в беседке разговаривающих мужчину и женщину. Выйдя из тени, они медленно пошли по поляне.
— Я пытался дважды, — говорил мужчина, — и оба раза чуть не наткнулся на каких-то вооруженных людей. Что здесь происходит, Алисия?
— Сказать тебе, Джерри?
— Скажи, если можешь.
— Ты, конечно, подумаешь, что все это сказки. До того неправдоподобно.
— Охраняют, будто крепость!
— Похоже, из-за Дэвида.
— Ты имеешь в виду того нахального щенка?
— Пожалуй, ты никогда не любил бедного Дэвида.
— Не вижу причины его жалеть. Это такой пройдоха! Он всегда был мне не по нутру.
— С ним, конечно, нелегко. Слишком рано повзрослел. Жизнь заставила. Бедный Дэвид!
— А что с ним? Я слышал, его убрали с глаз.
— Правильно. Убрали с глаз долой. Не знаю точно, как было дело. Тебе же известно, что Беатрис не очень посвящает меня в свои дела. Слышала только, что Дэвид не доехал до ранчо в Америке, куда его отослали. Кажется, пришла телеграмма. Точно не могу сказать, но кое-какие слухи до меня дошли. В доме много народу, и каждый что-то говорит.
— И что же?
— Чудеса.
— Про Дэвида? Про него готов поверить чему угодно.
— Хорошо, тогда попробуй поверить следующему. Когда они с охранявшим его беднягой ехали по американскому Западу, на них напала шайка нанятых Беатрис головорезов…
— Как ты можешь говорить такое о своей кузине?
— Это не я. Рассказываю тебе то, о чем болтают другие.
— Оба попали в их руки и погибли?
— В том-то и дело, что погиб один гаучо, а Дэвиду удалось уйти. Бандиты гнались за ним по пятам, но из лесу выехал какой-то герой и повернул их вспять.
— Что ж, вполне возможно, парню просто повезло.
— Но слушай дальше. Этот герой проявил к Дэвиду огромный интерес и решил помочь ему вернуться домой.
— Ты серьезно?
— Рассказываю тебе, что знаю. Разумеется, не утверждаю, что этому можно верить. Говорят, когда Беатрис узнала, что ее план убийства не удался, она послала вдогонку самого страшного, самого изощренного, самого безжалостного, самого чудовищного изверга, какого встретишь только в детективных историях, — Христофоро Негро.
— По-моему, на самом деле его зовут Блэк.
— Возможно. Здесь его все знают как Негро.
— И этого дьявола во плоти напустили на мальчишку?! Тогда Дэвиду конец!
— Погоди, Джерри! Ты еще не слышал самого главного. Этот странный молодой храбрец из лесов американского Запада — кажется, его зовут Томас Глостер — переиграл коварного Негро и его подручных… Да, вопреки всему доставил Дэвида в Сан-Франциско, а потом на корабле аж до самого Вальпараисо! И представь себе, Негро всю дорогу находился на том же корабле!
Джерри раскрыл рот от изумления.
— А потом, — продолжала девушка, — рассказывают, будто этот Негро попытался остановить их в горах, подкупил проводника, но опять сорвалось! Правда, после этого им не повезло — попали в город, принадлежащий Негро, где он царь и Бог.
— Ничего себе! И что было потом?
— Представь, Джерри, снова удрали! Больше того! Им помог известный убийца, конокрад и гуляка генерал Карлос Дукос. И они направились домой!
— Ты рассказываешь так, будто в самом деле веришь этим сказкам!
— Ну, я вижу, что Беатрис много дней не находит себе места. Бледнеет, худеет. Все понимают, что она очень обеспокоена… все, за исключением, естественно, папаши Дэвида.
— Ну он-то никогда ничего не замечает!
— Только когда захочет Беатрис. Правда, Джерри, она действительно очень напугана.
— Что будет, если Дэвид вернется?
— У него будет чего рассказать о попытках его убить! Может, папаша наконец протрет глаза и проснется? Вот этого-то, должно быть, и боится Беатрис.
— Ведь тогда рухнут все ее надежды в отношении собственного сынка?
— Разумеется.
— Неужели она такое чудовище? И ты все еще ее любишь?
Парочка, приближаясь к Глостеру, медленно брела по поляне. Девушка, замолчав, подняла голову, и Том увидел в свете луны прелестное чуть взволнованное личико.
— Люблю. Она постоянно ко мне добра. А потом, как бы я жила, если бы не Беатрис?
— Вот об этом я и хочу поговорить с тобой сегодня, — сменил тему Джерри. — Я хочу знать, не желала бы ты поменять адрес… хотя бы на время.
Алисия внимательно посмотрела на спутника:
— Я так и думала, что ты сегодня заговоришь об этом! Ты все еще хочешь на мне жениться, милый, добрый, терпеливый, великодушный Джерри?
— Да, все еще хочу жениться на тебе, моя прекрасная, ужасная, жестокая Алисия!
— Почему ужасная?
— Потому что тебе наплевать на мужчин. Потому что мужчины ничем не могут тебе угодить.
— Да есть тысяча вещей…
— Назови хотя бы одну.
— Найди Дэвида и приведи его домой!
— Ты серьезно?
— Нет, шучу. Не хочу, чтобы они в тебя стреляли, Джерри, потому что стреляют они слишком метко.
— Почему ты так беспокоишься о Дэвиде?
— Потому что он всего лишь ребенок, потому что с ним так жестоко и ннесправедливо обошлись, потом что этот странный парень с Запада так много сделал, чтобы он добрался до дому.
— Сейчас же отправляюсь его искать и сделаю все, что от меня зависит. Правда, если я попробую привести его домой, мистер Пэрри опять прикажет вышвырнуть меня за дверь.
— Не исключаю. Но это уже другой вопрос.
— Ну, я пошел. Знаешь, Алисия, видно, совершенно бесполезно всерьез просить тебя подумать о моем предложении…
— Ох, не знаю! Может, потерпишь немножко? Я еще очень молода. Может быть, в любой момент повзрослею и брошу мои мечты о захватывающей, необыкновенной, громадной, всепоглощающей любви…
— Надеюсь, твои представления изменятся. И тогда?..
— Тогда, конечно, это будешь ты, Джерри. Если бы ты был бедным, я бы поверила себе и вышла за тебя даже теперь. И стала бы хорошей женой. Но ты богат, а богатство меня ужасно искушает.
— Выброшу деньги в воду.
— Ничего ты не сделаешь! Ступай лучше домой.
— Я с таким трудом сегодня к тебе добирался, Алисия.
— Знаю, и очень тебе признательна. Но мне надо возвращаться. Беатрис видит все, а чего не видит, о том догадывается!
Глава 30
ТОМ ЖДЕТ. ЛУННЫЙ СВЕТ И ОПАСНОСТЬ
Джерри повернулся и скрылся в кустарнике. Алисия посмотрела ему вслед, затем, пожав плечами, подняла глаза на одиноко плывущую над верхушками деревьев луну. Выступив из укрытия, Глостер встал перед девушкой. Он собирался сразу заговорить, но слова обычно задерживались у него на языке. Так произошло и на сей раз. Том просто стоял перед ней, и та, испуганно охнув, стремительно повернулась и помчалась к дому. Он не мог быстро подбирать слова, но всегда принимал правильные решения. Сейчас нужно было ее остановить, что он и сделал.
Словами девушку теперь вряд ли можно было удержать, поэтому парень в один прыжок нагнал ее, одной рукой схватил за руку, а другой зажал рот, заглушая готовый вырваться крик.
Алисия оказала отчаянное сопротивление. Она была далеко не субтильной девицей. Благодаря физическим упражнениям обладала сильными эластичными мышцами и поэтому, как змея, выскальзывала из рук. Том старался обходиться с ней поаккуратней, но в то же время было очень важно не дать ей крикнуть. Так что пришлось посильнее зажать рот и покрепче прижать к себе извивающееся тело.
И вдруг Алисия обмякла. Безжизненно повисла на его руке. У Глостера от страха помутилось в голове. Но только на мгновение. Потому что так же внезапно, как сникла, она, приходя в себя, прерывисто задышала.
Тогда Том, стараясь говорить как можно искреннее, тихо произнес:
— Я не хотел причинить вам вреда. Простите! Но мне надо, чтобы вы меня выслушали. Никто, кроме вас, не может нам помочь. Я Том Глостер…
Вздрогнув, она побледнела, но вся подобралась. Казалось, к ней моментально вернулась утраченная в результате потрясения жизненная энергия.
— Вы Томас Глостер?
— Я вас сильно помял?
Он бережно, будто опасаясь, что она не устоит на ногах, выпустил ее из рук, но девушка, глянув на его густо покрасневшее, испуганное лицо, вдруг рассмеялась:
— Пока не знаю! Понимаете, когда тебя чуть не задушил питон, требуется время, чтобы прийти в себя. Но кажется, все в порядке. Так вы Том Глостер?! Но ведь вы совсем не великан…
— Да нет, — сказал Том. — Какой я великан!
Девушка, чуть вздрогнув, посмотрела на его руки:
— Но когда у меня затрещали ребра, мне показалось, что вы великан.
— Вы наслушались про меня столько всякой неправды…
— Значит, вы слышали?
— Ничего не мог поделать, — стал оправдываться Том. — Я не хотел слушать ваш разговор, но боялся, что вы меня увидите.
— Не надо извиняться, вы не виноваты.
Ее взгляд блуждал по его фигуре. Словно получив на минутку необычную книгу, она обежала глазами плечи, большие могучие руки, красивые черты лица, отметила спокойный открытый взгляд.
— Но вы, Томас Глостер, слышали о себе только хорошие, лестные вещи, например, что вы поразительно находчивый и сообразительный человек!
— Уверяю вас, никакой я не находчивый, — покраснел Том. — И не сообразительный. Даже моя мать не сказала бы обо мне такого. Я очень простой. Самый простой в семье.
Она удивленно поглядела на парня. В его словах было что-то привлекательное. Помолчав, наконец произнесла:
— Но вот вы здесь. Это же не сказка!
— Но и не такие чудеса, как здесь расписывают наши странствия.
— Ваши с Дэвидом?
— Да, конечно.
— Томас Глостер, не могли бы вы выйти на свет?
Том повиновался.
— Меня никто еще не называл Томасом Глостером, — простодушно признался он.
Луна ярко осветила его полное достоинства и спокойной уверенности лицо, но больше всего Алисию поразил теплый невозмутимый взгляд бездонных глаз.
— Это же не сказка! Вы привезли его сюда! Все правда!
— Нет, не все правда. Что я здесь, правда. Но никаких чудес я не совершал. Знаете, если взять все вместе, вполне может так показаться, но, если посмотреть на события по отдельности, в них нет никаких чудес!
— Христофоро Негро гнался за вами?
— Да, гнался.
— Даже был на одном корабле с вами?
— Он изменил внешность, — объяснил парень, — так что я его не узнал. Представляете, загримировался под старика. Усы и всякое такое!
Он слегка улыбнулся, вспоминая поразительную хитрость мнимого полковника Бриджеса. Но девушка заметила:
— Одно то, что вы добрались, хотя сам Негро взялся за вас, является чудом! Да простит Господь Беатрис Пэрри за те беды, которые она вам причинила! — И закончила: — А теперь скажите, чем я могу вам помочь?
— Вы подруга ей? — спросил он с ударением на последнем слове. За долгие недели трудных странствий слова «она» и «ей» преобладали и в разговорах и в мыслях.
— В этом доме я ее гостья.
— Я прошу немногого, — продолжил Том. — Только хотел бы знать, не могли бы вы устроить мне встречу с мистером Пэрри?
— Конечно могу. — И сразу предупредила: — В доме говорить с ним не стоит. За ним следят. Вас наверняка убьют. Но может быть, мне удастся выйти с ним погулять.
— Имею ли я право просить вас действовать против вашей подруги?
— Глупости! — воскликнула Алисия. — Беатрис знает, что я думаю об ее интригах. Надо же, вы Томас Глостер! — Похоже, эта мысль не отпускала ее. — А где же эти? — спросила она. — Ну те, что, считается, охраняют сегодня дом?
— Они на той стороне. Поймали нашего человека, которого мы послали в разведку. Подкупили его, чтобы он предал нас, а теперь терпеливо ждут, когда мы попадем в их засаду.
Алисия от восхищения тихо рассмеялась:
— И пока они, закинув крючок, ждут вас там, вы проскользнули за их спинами и… О Христофоро Негро, каким же дураком ты будешь после этого выглядеть в глазах людей!
— Он может застать нас в любой момент, — предупредил Том. — Это опасный человек! Нам пока что просто везло. Но скажите, почему отец Дэвида позволяет ему охранять свой дом?
— Да он и не знает, что его дом охраняют! Видите ли, это самый большой слепец на свете, а его жена умеет держать мужа в полном неведении.
Том кивнул.
— Но вы можете вывести его из дому?
— Думаю, смогу. Надеюсь. Попытаюсь… если только Беатрис ничего не заподозрит.
— Я буду ждать у беседки, — сказал Том. — Годится?
— Конечно. Надеюсь, что не задержусь!
Алисия пошла к дому. Обернувшись, спросила:
— Вам не страшно… ждать?
И, не услышав ответа, тихо рассмеялась. Конечно же этому человеку не ведом никакой страх!
Том, укрывшись за деревьями, ошеломленно смотрел ей вслед, как человек, увидевший рассыпавшиеся по небу и исчезающие на глазах яркие звезды. Казалось, что все это ему привиделось: Джерри с девушкой, тихо бредущие по траве, он сам, грубо вторгшийся в эту картину…
Удивленно поглядел на руку, которой зажимал ей рот, не понимая, как он посмел. Ни с того ни с сего задрожал, как никогда раньше, защемило сердце.
Словами девушку теперь вряд ли можно было удержать, поэтому парень в один прыжок нагнал ее, одной рукой схватил за руку, а другой зажал рот, заглушая готовый вырваться крик.
Алисия оказала отчаянное сопротивление. Она была далеко не субтильной девицей. Благодаря физическим упражнениям обладала сильными эластичными мышцами и поэтому, как змея, выскальзывала из рук. Том старался обходиться с ней поаккуратней, но в то же время было очень важно не дать ей крикнуть. Так что пришлось посильнее зажать рот и покрепче прижать к себе извивающееся тело.
И вдруг Алисия обмякла. Безжизненно повисла на его руке. У Глостера от страха помутилось в голове. Но только на мгновение. Потому что так же внезапно, как сникла, она, приходя в себя, прерывисто задышала.
Тогда Том, стараясь говорить как можно искреннее, тихо произнес:
— Я не хотел причинить вам вреда. Простите! Но мне надо, чтобы вы меня выслушали. Никто, кроме вас, не может нам помочь. Я Том Глостер…
Вздрогнув, она побледнела, но вся подобралась. Казалось, к ней моментально вернулась утраченная в результате потрясения жизненная энергия.
— Вы Томас Глостер?
— Я вас сильно помял?
Он бережно, будто опасаясь, что она не устоит на ногах, выпустил ее из рук, но девушка, глянув на его густо покрасневшее, испуганное лицо, вдруг рассмеялась:
— Пока не знаю! Понимаете, когда тебя чуть не задушил питон, требуется время, чтобы прийти в себя. Но кажется, все в порядке. Так вы Том Глостер?! Но ведь вы совсем не великан…
— Да нет, — сказал Том. — Какой я великан!
Девушка, чуть вздрогнув, посмотрела на его руки:
— Но когда у меня затрещали ребра, мне показалось, что вы великан.
— Вы наслушались про меня столько всякой неправды…
— Значит, вы слышали?
— Ничего не мог поделать, — стал оправдываться Том. — Я не хотел слушать ваш разговор, но боялся, что вы меня увидите.
— Не надо извиняться, вы не виноваты.
Ее взгляд блуждал по его фигуре. Словно получив на минутку необычную книгу, она обежала глазами плечи, большие могучие руки, красивые черты лица, отметила спокойный открытый взгляд.
— Но вы, Томас Глостер, слышали о себе только хорошие, лестные вещи, например, что вы поразительно находчивый и сообразительный человек!
— Уверяю вас, никакой я не находчивый, — покраснел Том. — И не сообразительный. Даже моя мать не сказала бы обо мне такого. Я очень простой. Самый простой в семье.
Она удивленно поглядела на парня. В его словах было что-то привлекательное. Помолчав, наконец произнесла:
— Но вот вы здесь. Это же не сказка!
— Но и не такие чудеса, как здесь расписывают наши странствия.
— Ваши с Дэвидом?
— Да, конечно.
— Томас Глостер, не могли бы вы выйти на свет?
Том повиновался.
— Меня никто еще не называл Томасом Глостером, — простодушно признался он.
Луна ярко осветила его полное достоинства и спокойной уверенности лицо, но больше всего Алисию поразил теплый невозмутимый взгляд бездонных глаз.
— Это же не сказка! Вы привезли его сюда! Все правда!
— Нет, не все правда. Что я здесь, правда. Но никаких чудес я не совершал. Знаете, если взять все вместе, вполне может так показаться, но, если посмотреть на события по отдельности, в них нет никаких чудес!
— Христофоро Негро гнался за вами?
— Да, гнался.
— Даже был на одном корабле с вами?
— Он изменил внешность, — объяснил парень, — так что я его не узнал. Представляете, загримировался под старика. Усы и всякое такое!
Он слегка улыбнулся, вспоминая поразительную хитрость мнимого полковника Бриджеса. Но девушка заметила:
— Одно то, что вы добрались, хотя сам Негро взялся за вас, является чудом! Да простит Господь Беатрис Пэрри за те беды, которые она вам причинила! — И закончила: — А теперь скажите, чем я могу вам помочь?
— Вы подруга ей? — спросил он с ударением на последнем слове. За долгие недели трудных странствий слова «она» и «ей» преобладали и в разговорах и в мыслях.
— В этом доме я ее гостья.
— Я прошу немногого, — продолжил Том. — Только хотел бы знать, не могли бы вы устроить мне встречу с мистером Пэрри?
— Конечно могу. — И сразу предупредила: — В доме говорить с ним не стоит. За ним следят. Вас наверняка убьют. Но может быть, мне удастся выйти с ним погулять.
— Имею ли я право просить вас действовать против вашей подруги?
— Глупости! — воскликнула Алисия. — Беатрис знает, что я думаю об ее интригах. Надо же, вы Томас Глостер! — Похоже, эта мысль не отпускала ее. — А где же эти? — спросила она. — Ну те, что, считается, охраняют сегодня дом?
— Они на той стороне. Поймали нашего человека, которого мы послали в разведку. Подкупили его, чтобы он предал нас, а теперь терпеливо ждут, когда мы попадем в их засаду.
Алисия от восхищения тихо рассмеялась:
— И пока они, закинув крючок, ждут вас там, вы проскользнули за их спинами и… О Христофоро Негро, каким же дураком ты будешь после этого выглядеть в глазах людей!
— Он может застать нас в любой момент, — предупредил Том. — Это опасный человек! Нам пока что просто везло. Но скажите, почему отец Дэвида позволяет ему охранять свой дом?
— Да он и не знает, что его дом охраняют! Видите ли, это самый большой слепец на свете, а его жена умеет держать мужа в полном неведении.
Том кивнул.
— Но вы можете вывести его из дому?
— Думаю, смогу. Надеюсь. Попытаюсь… если только Беатрис ничего не заподозрит.
— Я буду ждать у беседки, — сказал Том. — Годится?
— Конечно. Надеюсь, что не задержусь!
Алисия пошла к дому. Обернувшись, спросила:
— Вам не страшно… ждать?
И, не услышав ответа, тихо рассмеялась. Конечно же этому человеку не ведом никакой страх!
Том, укрывшись за деревьями, ошеломленно смотрел ей вслед, как человек, увидевший рассыпавшиеся по небу и исчезающие на глазах яркие звезды. Казалось, что все это ему привиделось: Джерри с девушкой, тихо бредущие по траве, он сам, грубо вторгшийся в эту картину…
Удивленно поглядел на руку, которой зажимал ей рот, не понимая, как он посмел. Ни с того ни с сего задрожал, как никогда раньше, защемило сердце.