«Клянусь, — ответил Лью, — и да поможет тебе Бог!»
«Это действительно длань божья, — прошептал Джо Бенчли. — Он все равно помогает таким честным парням, как ты, Лью. Но сохрани у Нелл только хорошие воспоминания обо мне — о моя девочка! — и, целуя вечером Марги, скажи ей, что я умер любя ее. И Элис тоже. Прощай, дружище».
Вот так умер Джо Бенчли!
Глава 9
Глава 10
«Это действительно длань божья, — прошептал Джо Бенчли. — Он все равно помогает таким честным парням, как ты, Лью. Но сохрани у Нелл только хорошие воспоминания обо мне — о моя девочка! — и, целуя вечером Марги, скажи ей, что я умер любя ее. И Элис тоже. Прощай, дружище».
Вот так умер Джо Бенчли!
Глава 9
РУКА И СЕРДЦЕ УИЛЬЯМА КЕМПА
Во время всего этого жуткого рассказа Билли неподвижно сидел в седле, время от времени чувствуя, как по его спине пробегает холодок. Теперь наконец он нашел в себе силы, чтобы вымолвить:
— Я не представляю, что произошло потом, Кемп, но мое сердце не протестует против Джо Бенчли.
— А разве в этом есть что-то удивительное? — спросил Уильям Кемп. — Без всякого сомнения, во всех моих словах не прозвучало ничего плохого в отношении этого человека. Я уважал его и оплакивал его смерть так, будто он был моим братом.
— Лью Кемп твой брат? — резко спросил Билли.
— Да.
— Продолжай.
— Ну что ж, Буэл, теперь ты узнаешь, как развернулись события потом. Никто не обвиняет Джо Бенчли. Он любил Марги Мур и не смог справиться с искушением иметь ее ребенка, когда пришло время. Я могу понять его. И ты поймешь, когда увидишь ее. Горе и годы превратили Марги в тень той женщины, какой она была, но она до сих пор прекрасна, Билли, и ты без труда определишь, как она сводила с ума мужчин двадцать лет назад. Ты все поймешь, когда увидишь ее. Нет, сэр, я брат Лью, но будучи на месте Джо Бенчли, я бы сделал то же самое! — Он замолчал и опустил голову на грудь. — На Марги и сейчас приятно посмотреть. Такой, как она, в долине Глостер больше нет и не будет! — Кемп снова замолчал и поднял голову, весь цинизм мгновенно слетел с его лица, его выражение в одну секунду стало чистым и серьезным. Билли Буэл опять подумал, что никогда не постигнет этого человека и не сумеет вынести правильного суждения о нем. — Но оставим Джо Бенчли, — продолжил Уильям Кемп. — Он умер, и его душа чиста перед Богом после предсмертного признания. Проклятие падет на тех, кто остался жить после него! — В голосе Кемпа прозвучал холодный звон металла. — Дальше случилось вот что. Лью Кемп — мой брат — омыл тело Джо, одел его в свои лучшие одежды, положил его, чистого и прямого, закрыл ему глаза и начал оплакивать беднягу, как родного брата. Затем вернулась его жена, и он рассказал Марги все, что услышал от Джо, не пропустив ни единого слова. О бедная Марги, она уже потеряла всякую надежду иметь собственного ребенка, а тут такое… Бедняжка разрыдалась от радости, узнав, что у нее есть дочка. А затем разрыдалась снова, подумав о том, что ей придется забрать ребенка от Элис. И какого ребенка! Все, что бывает милого и прекрасного в девочках, слилось в одной из них — и этой девочкой оказалась Нелл!
Но рыданиям очень скоро пришел конец. Они послали человека к Бенчли. И Бенчли приехали, приехали верхом, сильные и большие парни. Кемпы тоже собрались. Я и остальная родня, а также все друзья примчались на похороны Джо Бенчли. В старые добрые времена все мы дружили с Бенчли, но ни одного из них не любили так, как беднягу Джо.
Итак, сначала собрались все Кемпы — мы жили ближе. И я хорошо помню, как въезжали Бенчли. На этих людей стоило посмотреть, будь они прокляты! Первым шествовал Эймс Бенчли, такой же здоровяк, как и сейчас. Эймс всегда занимал первое место в клане и до сих пор так и не утратил его!
Если дело касается оружия или лошадей, в наших краях не найдешь никого лучше Эймса Бенчли. Он достаточно крепок, чтобы победить самого сильного, и достаточно быстр, чтобы победить самого быстрого. И в драке, и в разговоре он всегда оставался джентльменом. Мне бы хотелось рассказать о нем гораздо больше. Бог знает, почему у меня есть причина ненавидеть его! Он убивал кровь моей крови и плоть моей плоти. Мои братья погибли от руки Эймса Бенчли, но я так и не сумел возненавидеть его как следует. Будь он проклят! Я хотел бы встретиться с ним лицом к лицу и умереть, пытаясь убить его! Но вернемся к моему рассказу. Итак, Эймс Бенчли въехал во двор, сжимая в руках сомбреро, его длинные волосы развевались по ветру. До него уже донеслась та нехорошая новость, которая привела его в дом Лью Кемпа.
Следующим шествовал отец семейства — седобородый старый умный дьявол, сам Джейкоб Бенчли, его лошадь обливалась потом после долгого галопа. Тоже крепкий человек, как и его сыновья, но высохший с возрастом, сделавшим его лицо и руки костлявыми и тощими.
За ним следовал молодой Генри Мур, такой же крепкий, как и Эймс Бенчли, красивый парень и страшный противник в любой драке. За этими двумя ехал Оливер Лорд, боец и красавчик, каких еще не знала земля. Ну а потом все остальные — весь клан Бенчли собрался, чтобы похоронить своего покойника.
Да, сэр, когда я вспоминаю эту процессию, мое сердце рвется из груди. Тогда я еще поблагодарил Бога за то, что эти люди не враги, а друзья Кемпов.
Они заходили один за другим и смотрели на Джо Бенчли без единой слезинки в глазах. О, они настоящие мужчины, черт меня побери, эти Бенчли и их команда. Я помню, как старый Бенчли склонился над своим сыном — а он любил Джо больше всех остальных, больше Эймса.
«Элис ждет плохая новость», — произнес он и отошел в сторону, замолчав.
Затем подошел Эймс, настоящий король, он действительно напомнит тебе короля, Билли, когда ты увидишь его. Он тоже склонился над телом брата.
«Джо умер, как мужчина, работая, чтобы помочь другу, да хранит небо его душу». — Эймс отошел в сторону с сухими глазами, и затем последовали остальные, они бросали по нескольку скупых слов или же не говорили ничего, и вскоре вся комната оказалась заполненной людьми. И когда все вошли и все сказали, вперед вышел Лью Кемп, мой брат.
«Джентльмены, — начал он, — я знаю, какое горе обрушилось на вас, и вы знаете, что мое горе не меньше вашего, потому что я любил Джо Бенчли сильнее родного брата — мы всегда были друзьями. Но я должен сообщить вам то, что он поведал мне перед смертью…»
И Лью рассказал всем, как умер Джо Бенчли, а также о его предсмертном признании. В словах Лью не прозвучало радости, потому что он понимал, что среди Бенчли имелся только один драгоценный камень, и этим камнем являлась маленькая девочка по имени Нелл. Закончив свою речь, Лью Кемп отступил назад, опустив голову, ибо, потребовав назад свою плоть и кровь, он прошел сквозь муки стыда и горя.
Я стоял и ждал ответного стона, и действительно, один или два человека застонали. Но через минуту вперед вышел старый Джейк Бенчли, высокий, худой и костлявый остов крепкого парня, которым он когда-то был.
«Ты требуешь мою Нелл?» — переспросил он.
«Я требую девушку, которую ваш сын назвал Нелл. Она не ваша», — ответил Лью.
«Она моя! — воскликнул Джейк, прямой и неподвижный, как кочерга. Его голос звенел как сталь. — Она моя! Мой сын мертв, но его плоть и кровь не будет скучать по отцу, пока я жив. Пусть остальные стоят и молчат, словно набрали в рот воды, те, кто называют себя моими сыновьями и братьями Джо Бенчли, но я не собираюсь молчать. Я утверждаю, что Нелл дочь Джо, и теперь, когда он умер, она моя дочь!»
«Неужели вы не понимаете? — воскликнул ошеломленный Лью. — Это же ошибка. Она никогда не была дочерью Джо. Он моя. Она принадлежит мне и Марги!»
При этом Марги, сложив руки, издала короткий стон, который многим пронзил сердце.
«Моя девочка!» — и сразу же прекрасная малышка Нелл стала у всех перед глазами, и картина эта заставила всех присутствующих поперхнуться.
«Я должен передать эту историю Элис! — ответил Джейк Бенчли. — Мысль о бедной Элис не выходит у меня из головы. Мысль о женщине, вырастившей девочку, как свою родную дочь».
Пока мы все стояли, оглушенные словами старого Джейка, еще не осознавая их трагический смысл, вперед, словно король, вышел Эймс — он даже в детстве был похож на короля.
«Отец, — спросил он, — я правильно расслышал тебя?»
«А что ты расслышал?» — переспросил патриарх, он всегда уважительно относился к собеседнику, даже если разговаривал с собственным сыном, тем более что Эймса всегда уважали в семье.
«Я услышал, что словам Лью о предсмертном признании Джо нельзя верить. Это так?»
«Ты все правильно понял, сынок».
По моей спине пробежал холодок. Эймс поднял свою львиную голову и оглядел нас всех по очереди своим тяжелым взглядом.
«Тогда Нелл покинет нас только через мой труп! — Этими словами, Билли, он объявил войну. Слушая его, я не мог в это поверить, хотя предчувствовал, что другого пути нет. Он объявлял войну, и война с Эймсом Бенчли должна была стать сущим адом. А он тем временем продолжал: — Мириам оказалась права, отец. Мы считали Мириам немного помешанной, но она тогда сказала, что Нелл принесет нам несчастья, такие же великие, как и ее красота. Я вижу, что она права, но если ты, отец, считаешь, что мы должны сражаться за Нелл, мы будем сражаться. Она достойна того, чтобы за нее сражались!»
В это время мы начали возвращаться к жизни. Первым очнулся мой брат Лью. Он прыгнул к двери и крикнул:
«Джентльмены, если вы решили драться, то сейчас самое подходящее время!»
И положил руку на револьвер!
Тут я совершил свою самую большую ошибку. Я не сумел заглянуть в будущее. Я видел только, что Бенчли, которые пришли за своим мертвецом, чтобы похоронить его, сейчас все будут перебиты, — только так мы могли справиться с противниками. Их было много — все мужчины — и их возглавлял сам Эймс Бенчли, лев, готовый уложить пятерых, прежде чем пасть самому. Но меня удержала не опасность драки. Я боялся, что все эти сильные люди погибнут в неравной схватке, потому что перевес все же оставался на нашей стороне. Поэтому я выскочил вперед, подняв обе руки, и упросил всех подумать и подождать. Я убеждал их, что нам не нужна Нелл, если мы не будем иметь на нее законных прав, а подтвердить наше право должен только закон! Мы подождем, пока закон не скажет свое слово, и слово закона будет для нас главным.
Здесь Уильям Кемп замолчал и ударил себя кулаком по лбу.
— И что же произошло? — спросил Билли Буэл, в его голосе слышалось почтение.
— Что произошло? О, я оказался дураком! Если бы они навеки остались в той комнате, они и многие из нас, чтобы счет был равным… Все обошлось бы гораздо дешевле! Куда дешевле. Но откуда я мог знать? Как последний идиот я забыл, что судьей округа мы сами избрали Джейка Бенчли. Итак, дело передали в суд, и конечно же Лью под присягой повторил все, что услышал от Джо перед его смертью. Бедная Марги заливалась слезами и протягивала руки к Нелл. А Нелл в день суда выглядела прекрасно, как никогда!
Но что она ведала, бедный перепуганный ребенок? Она сидела в объятиях Элис и дрожала, потому что считала эту женщину своей матерью. Элис Бенчли сидела белая, как призрак, прижимая к себе Нелл, и страх поселился в ее потемневших глазах.
А старый Джейк Бенчли, занявший место судьи, тем временем объяснял присяжным, что предсмертное признание слышал только один человек и что подписанного свидетельства, которое необходимо для предъявления в суд, не существует, а человек, предъявивший претензии, рассчитывает получить не много не мало, а девочку. Сам вид маленькой Нелл убедительно доказывал, что за такое сокровище стоит умереть, и все знали, что у Марги и Лью больше никогда не будет детей.
Ну что в конце концов? В конце концов присяжные посовещались минуту-другую, даже не выходя из зала, и объявили, что Нелл должна остаться с Элис Бенчли, и эти слова означали, что Лью лгал с самого начала. И как только этот приговор объявили, Нелл повисла на шее у Элис и разрыдалась от счастья, а Элис выпрямилась от гордости, и взгляд ее источал миллион фунтов ненависти, направленной на Марги. Марги же опустила голову, как будто к ее лбу привязали огромную тяжесть. И действительно, огромная тяжесть поселилась в ее сердце!
— Что же дальше? — хрипло спросил Билли.
— Дальше началась война! — мрачно произнес Уильям Кемп. — Кончились хорошие времена для долины Глостер. Человек начал войну с человеком. Мы сражались, и мы сражались насмерть. Никто не задавал вопросов. Оружие стало здесь единственным законом, и никто не обращается в суд. Мы сражаемся жестоко, как индейцы за скальпы, если хочешь. И этой войне нет конца.
Мой брат Артур очень богат, он приехал из Ричмонда и вложил в войну все, что имел. Мы убили многих Бенчли и кучу сыновей старого Джейка, но Эймс Бенчли все еще жив. За каждого своего убитого он убивает одного из наших. И приводит все новых союзников. Для него не очень сложно найти друзей, когда в качестве приманки есть такая девушка, как Нелл.
С тех пор прошло уже почти девять лет. Теперь ей двадцать — девушка на выданье. И выросла еще прекрасней, чем ожидалось. Она сделана из ночи, огня и росы, эта девушка, напоминает дыхание чистого и прохладного ветра в сосновом лесу. Она заставляет сердца мужчин колотиться в бешеной пляске, наша Нелл. Да благословит ее Господь за все несчастья, которые эта девочка принесла мне и моей семье! Она ни в чем не виновата. Злая судьба заставила ее думать, что Элис ее мать, Эймс Бенчли — ее дядя, а Джейк Бенчли — ее дед. А бедные Марги и Лью Кемп страдают из-за нее…
Кемп снова замолчал и спокойно посмотрел на холмы и леса, раскинувшиеся под ними.
— Итак, здесь идет война? — невозмутимо произнес Билли, хотя все его существо горело от возбуждения. Он увидел, что в спокойном Уильяме Кемпе нет ни капли спокойствия — просто долгие годы страданий и волнений превратили лицо этого мудрого человека в непроницаемую маску.
— Война? — эхом отозвался Кемп. — Девять лет, парень. Сколько хороших людей гниют под этими деревьями, я даже затрудняюсь сказать сколько, но очень много, очень много, Билли Буэл! Некоторых убили мы, но еще больше война унесла наших, и это несмотря на то, что мы умеем драться. Среди нас нет Эймса Бенчли. Он уверен в своей правоте, как Господь Бог, он уверен, что Нелл принадлежит Элис и его мертвому брату, поэтому он сражается так, как умеет сражаться только Эймс Бенчли, и никто в долине Глостер не в состоянии выстоять против него.
Вот почему у меня возникла мысль отправиться на поиски, Билли Буэл. Нет, конечно же я не спорил ни с каким приятелем, я поспорил с самим собой, что пройду все горы и найду человека, который любит драться из любви к драке и который такой же меткий стрелок и трезвый воин, как сам Эймс Бенчли. И я нашел тебя — еще совсем ребенка! — Он покачал головой, окидывая Билли взглядом. — Я не знаю почему, Билли. Кто-нибудь скажет, что у такого мальчишки, как ты, нет ни единого шанса. А если все же есть? Посмотрим, когда ты встретишь Эймса Бенчли. Тем не менее я надеюсь, что нашел человека, который остановит Эймса, а это значит, что рано или поздно мы получим Нелл! Но вопрос сейчас в другом — ты согласен выступить против людей, о которых я тебе говорил? Имей в виду, что мы сражаемся уже девять лет, Билли, девять лет мы терпим поражение, и, только подумав об этом, ответь «да» или «нет». И если ты хочешь повернуть назад, в этом нет ничего зазорного. Я честно проинформировал тебя обо всем.
Билли Буэл вздохнул:
— Ума не приложу, как быть. Может, я бы попытался найти достаточно доказательств для суда, но я не суд. Если доказательств достаточно для тебя, то и для меня их хватит, Кемп. Не исключено, что я погибну в этой долине, но я умру не даром. Что же касается Эймса Бенчли, я вполне готов повстречаться с ним, хотя бы из простого любопытства.
— Хорошо! — кивнул Уильям Кемп. — Дай мне свою руку! — Он взял руку юноши и сжал ее долгой и пылкой хваткой, глядя Билли прямо в глаза. — Билли Буэл, — продолжил он, — я действительно использовал тебя. Я дурачил тебя, лгал тебе и неправильно вел себя с тобой с самого начала, но сейчас наше дело стало твоим делом, и вот моя рука и сердце в придачу к ней. Сейчас это не так уж много значит для тебя, но все изменится, когда ты окажешься в долине Глостер вместе с Кемпами. Если ты будешь здоров, я буду сражаться вместе с тобой, если ты заболеешь, я стану рядом и буду ухаживать за тобой, как за своим сыном. Если ты будешь умирать, я буду молиться за тебя, а если ты умрешь, я поставлю камень на твою могилу и напишу на нем, что здесь лежит человек, который погиб за чужих людей. Вот моя рука, Билли Буэл, и моя кровь вместе с ней!
Под своей крепкой ладонью Кемп почувствовал, что гибкие пальцы вдруг стали твердыми, как железо, и стиснули его руку, как тиски, а в глазах Билли Буэла появился стальной блеск.
— Даю тебе слово, — произнес Билли, — я верю тебе и считаю, что за твои интересы стоит драться, и, прежде чем я покину эти места, я верну вам Нелл или же погибну ради нее.
— Я не представляю, что произошло потом, Кемп, но мое сердце не протестует против Джо Бенчли.
— А разве в этом есть что-то удивительное? — спросил Уильям Кемп. — Без всякого сомнения, во всех моих словах не прозвучало ничего плохого в отношении этого человека. Я уважал его и оплакивал его смерть так, будто он был моим братом.
— Лью Кемп твой брат? — резко спросил Билли.
— Да.
— Продолжай.
— Ну что ж, Буэл, теперь ты узнаешь, как развернулись события потом. Никто не обвиняет Джо Бенчли. Он любил Марги Мур и не смог справиться с искушением иметь ее ребенка, когда пришло время. Я могу понять его. И ты поймешь, когда увидишь ее. Горе и годы превратили Марги в тень той женщины, какой она была, но она до сих пор прекрасна, Билли, и ты без труда определишь, как она сводила с ума мужчин двадцать лет назад. Ты все поймешь, когда увидишь ее. Нет, сэр, я брат Лью, но будучи на месте Джо Бенчли, я бы сделал то же самое! — Он замолчал и опустил голову на грудь. — На Марги и сейчас приятно посмотреть. Такой, как она, в долине Глостер больше нет и не будет! — Кемп снова замолчал и поднял голову, весь цинизм мгновенно слетел с его лица, его выражение в одну секунду стало чистым и серьезным. Билли Буэл опять подумал, что никогда не постигнет этого человека и не сумеет вынести правильного суждения о нем. — Но оставим Джо Бенчли, — продолжил Уильям Кемп. — Он умер, и его душа чиста перед Богом после предсмертного признания. Проклятие падет на тех, кто остался жить после него! — В голосе Кемпа прозвучал холодный звон металла. — Дальше случилось вот что. Лью Кемп — мой брат — омыл тело Джо, одел его в свои лучшие одежды, положил его, чистого и прямого, закрыл ему глаза и начал оплакивать беднягу, как родного брата. Затем вернулась его жена, и он рассказал Марги все, что услышал от Джо, не пропустив ни единого слова. О бедная Марги, она уже потеряла всякую надежду иметь собственного ребенка, а тут такое… Бедняжка разрыдалась от радости, узнав, что у нее есть дочка. А затем разрыдалась снова, подумав о том, что ей придется забрать ребенка от Элис. И какого ребенка! Все, что бывает милого и прекрасного в девочках, слилось в одной из них — и этой девочкой оказалась Нелл!
Но рыданиям очень скоро пришел конец. Они послали человека к Бенчли. И Бенчли приехали, приехали верхом, сильные и большие парни. Кемпы тоже собрались. Я и остальная родня, а также все друзья примчались на похороны Джо Бенчли. В старые добрые времена все мы дружили с Бенчли, но ни одного из них не любили так, как беднягу Джо.
Итак, сначала собрались все Кемпы — мы жили ближе. И я хорошо помню, как въезжали Бенчли. На этих людей стоило посмотреть, будь они прокляты! Первым шествовал Эймс Бенчли, такой же здоровяк, как и сейчас. Эймс всегда занимал первое место в клане и до сих пор так и не утратил его!
Если дело касается оружия или лошадей, в наших краях не найдешь никого лучше Эймса Бенчли. Он достаточно крепок, чтобы победить самого сильного, и достаточно быстр, чтобы победить самого быстрого. И в драке, и в разговоре он всегда оставался джентльменом. Мне бы хотелось рассказать о нем гораздо больше. Бог знает, почему у меня есть причина ненавидеть его! Он убивал кровь моей крови и плоть моей плоти. Мои братья погибли от руки Эймса Бенчли, но я так и не сумел возненавидеть его как следует. Будь он проклят! Я хотел бы встретиться с ним лицом к лицу и умереть, пытаясь убить его! Но вернемся к моему рассказу. Итак, Эймс Бенчли въехал во двор, сжимая в руках сомбреро, его длинные волосы развевались по ветру. До него уже донеслась та нехорошая новость, которая привела его в дом Лью Кемпа.
Следующим шествовал отец семейства — седобородый старый умный дьявол, сам Джейкоб Бенчли, его лошадь обливалась потом после долгого галопа. Тоже крепкий человек, как и его сыновья, но высохший с возрастом, сделавшим его лицо и руки костлявыми и тощими.
За ним следовал молодой Генри Мур, такой же крепкий, как и Эймс Бенчли, красивый парень и страшный противник в любой драке. За этими двумя ехал Оливер Лорд, боец и красавчик, каких еще не знала земля. Ну а потом все остальные — весь клан Бенчли собрался, чтобы похоронить своего покойника.
Да, сэр, когда я вспоминаю эту процессию, мое сердце рвется из груди. Тогда я еще поблагодарил Бога за то, что эти люди не враги, а друзья Кемпов.
Они заходили один за другим и смотрели на Джо Бенчли без единой слезинки в глазах. О, они настоящие мужчины, черт меня побери, эти Бенчли и их команда. Я помню, как старый Бенчли склонился над своим сыном — а он любил Джо больше всех остальных, больше Эймса.
«Элис ждет плохая новость», — произнес он и отошел в сторону, замолчав.
Затем подошел Эймс, настоящий король, он действительно напомнит тебе короля, Билли, когда ты увидишь его. Он тоже склонился над телом брата.
«Джо умер, как мужчина, работая, чтобы помочь другу, да хранит небо его душу». — Эймс отошел в сторону с сухими глазами, и затем последовали остальные, они бросали по нескольку скупых слов или же не говорили ничего, и вскоре вся комната оказалась заполненной людьми. И когда все вошли и все сказали, вперед вышел Лью Кемп, мой брат.
«Джентльмены, — начал он, — я знаю, какое горе обрушилось на вас, и вы знаете, что мое горе не меньше вашего, потому что я любил Джо Бенчли сильнее родного брата — мы всегда были друзьями. Но я должен сообщить вам то, что он поведал мне перед смертью…»
И Лью рассказал всем, как умер Джо Бенчли, а также о его предсмертном признании. В словах Лью не прозвучало радости, потому что он понимал, что среди Бенчли имелся только один драгоценный камень, и этим камнем являлась маленькая девочка по имени Нелл. Закончив свою речь, Лью Кемп отступил назад, опустив голову, ибо, потребовав назад свою плоть и кровь, он прошел сквозь муки стыда и горя.
Я стоял и ждал ответного стона, и действительно, один или два человека застонали. Но через минуту вперед вышел старый Джейк Бенчли, высокий, худой и костлявый остов крепкого парня, которым он когда-то был.
«Ты требуешь мою Нелл?» — переспросил он.
«Я требую девушку, которую ваш сын назвал Нелл. Она не ваша», — ответил Лью.
«Она моя! — воскликнул Джейк, прямой и неподвижный, как кочерга. Его голос звенел как сталь. — Она моя! Мой сын мертв, но его плоть и кровь не будет скучать по отцу, пока я жив. Пусть остальные стоят и молчат, словно набрали в рот воды, те, кто называют себя моими сыновьями и братьями Джо Бенчли, но я не собираюсь молчать. Я утверждаю, что Нелл дочь Джо, и теперь, когда он умер, она моя дочь!»
«Неужели вы не понимаете? — воскликнул ошеломленный Лью. — Это же ошибка. Она никогда не была дочерью Джо. Он моя. Она принадлежит мне и Марги!»
При этом Марги, сложив руки, издала короткий стон, который многим пронзил сердце.
«Моя девочка!» — и сразу же прекрасная малышка Нелл стала у всех перед глазами, и картина эта заставила всех присутствующих поперхнуться.
«Я должен передать эту историю Элис! — ответил Джейк Бенчли. — Мысль о бедной Элис не выходит у меня из головы. Мысль о женщине, вырастившей девочку, как свою родную дочь».
Пока мы все стояли, оглушенные словами старого Джейка, еще не осознавая их трагический смысл, вперед, словно король, вышел Эймс — он даже в детстве был похож на короля.
«Отец, — спросил он, — я правильно расслышал тебя?»
«А что ты расслышал?» — переспросил патриарх, он всегда уважительно относился к собеседнику, даже если разговаривал с собственным сыном, тем более что Эймса всегда уважали в семье.
«Я услышал, что словам Лью о предсмертном признании Джо нельзя верить. Это так?»
«Ты все правильно понял, сынок».
По моей спине пробежал холодок. Эймс поднял свою львиную голову и оглядел нас всех по очереди своим тяжелым взглядом.
«Тогда Нелл покинет нас только через мой труп! — Этими словами, Билли, он объявил войну. Слушая его, я не мог в это поверить, хотя предчувствовал, что другого пути нет. Он объявлял войну, и война с Эймсом Бенчли должна была стать сущим адом. А он тем временем продолжал: — Мириам оказалась права, отец. Мы считали Мириам немного помешанной, но она тогда сказала, что Нелл принесет нам несчастья, такие же великие, как и ее красота. Я вижу, что она права, но если ты, отец, считаешь, что мы должны сражаться за Нелл, мы будем сражаться. Она достойна того, чтобы за нее сражались!»
В это время мы начали возвращаться к жизни. Первым очнулся мой брат Лью. Он прыгнул к двери и крикнул:
«Джентльмены, если вы решили драться, то сейчас самое подходящее время!»
И положил руку на револьвер!
Тут я совершил свою самую большую ошибку. Я не сумел заглянуть в будущее. Я видел только, что Бенчли, которые пришли за своим мертвецом, чтобы похоронить его, сейчас все будут перебиты, — только так мы могли справиться с противниками. Их было много — все мужчины — и их возглавлял сам Эймс Бенчли, лев, готовый уложить пятерых, прежде чем пасть самому. Но меня удержала не опасность драки. Я боялся, что все эти сильные люди погибнут в неравной схватке, потому что перевес все же оставался на нашей стороне. Поэтому я выскочил вперед, подняв обе руки, и упросил всех подумать и подождать. Я убеждал их, что нам не нужна Нелл, если мы не будем иметь на нее законных прав, а подтвердить наше право должен только закон! Мы подождем, пока закон не скажет свое слово, и слово закона будет для нас главным.
Здесь Уильям Кемп замолчал и ударил себя кулаком по лбу.
— И что же произошло? — спросил Билли Буэл, в его голосе слышалось почтение.
— Что произошло? О, я оказался дураком! Если бы они навеки остались в той комнате, они и многие из нас, чтобы счет был равным… Все обошлось бы гораздо дешевле! Куда дешевле. Но откуда я мог знать? Как последний идиот я забыл, что судьей округа мы сами избрали Джейка Бенчли. Итак, дело передали в суд, и конечно же Лью под присягой повторил все, что услышал от Джо перед его смертью. Бедная Марги заливалась слезами и протягивала руки к Нелл. А Нелл в день суда выглядела прекрасно, как никогда!
Но что она ведала, бедный перепуганный ребенок? Она сидела в объятиях Элис и дрожала, потому что считала эту женщину своей матерью. Элис Бенчли сидела белая, как призрак, прижимая к себе Нелл, и страх поселился в ее потемневших глазах.
А старый Джейк Бенчли, занявший место судьи, тем временем объяснял присяжным, что предсмертное признание слышал только один человек и что подписанного свидетельства, которое необходимо для предъявления в суд, не существует, а человек, предъявивший претензии, рассчитывает получить не много не мало, а девочку. Сам вид маленькой Нелл убедительно доказывал, что за такое сокровище стоит умереть, и все знали, что у Марги и Лью больше никогда не будет детей.
Ну что в конце концов? В конце концов присяжные посовещались минуту-другую, даже не выходя из зала, и объявили, что Нелл должна остаться с Элис Бенчли, и эти слова означали, что Лью лгал с самого начала. И как только этот приговор объявили, Нелл повисла на шее у Элис и разрыдалась от счастья, а Элис выпрямилась от гордости, и взгляд ее источал миллион фунтов ненависти, направленной на Марги. Марги же опустила голову, как будто к ее лбу привязали огромную тяжесть. И действительно, огромная тяжесть поселилась в ее сердце!
— Что же дальше? — хрипло спросил Билли.
— Дальше началась война! — мрачно произнес Уильям Кемп. — Кончились хорошие времена для долины Глостер. Человек начал войну с человеком. Мы сражались, и мы сражались насмерть. Никто не задавал вопросов. Оружие стало здесь единственным законом, и никто не обращается в суд. Мы сражаемся жестоко, как индейцы за скальпы, если хочешь. И этой войне нет конца.
Мой брат Артур очень богат, он приехал из Ричмонда и вложил в войну все, что имел. Мы убили многих Бенчли и кучу сыновей старого Джейка, но Эймс Бенчли все еще жив. За каждого своего убитого он убивает одного из наших. И приводит все новых союзников. Для него не очень сложно найти друзей, когда в качестве приманки есть такая девушка, как Нелл.
С тех пор прошло уже почти девять лет. Теперь ей двадцать — девушка на выданье. И выросла еще прекрасней, чем ожидалось. Она сделана из ночи, огня и росы, эта девушка, напоминает дыхание чистого и прохладного ветра в сосновом лесу. Она заставляет сердца мужчин колотиться в бешеной пляске, наша Нелл. Да благословит ее Господь за все несчастья, которые эта девочка принесла мне и моей семье! Она ни в чем не виновата. Злая судьба заставила ее думать, что Элис ее мать, Эймс Бенчли — ее дядя, а Джейк Бенчли — ее дед. А бедные Марги и Лью Кемп страдают из-за нее…
Кемп снова замолчал и спокойно посмотрел на холмы и леса, раскинувшиеся под ними.
— Итак, здесь идет война? — невозмутимо произнес Билли, хотя все его существо горело от возбуждения. Он увидел, что в спокойном Уильяме Кемпе нет ни капли спокойствия — просто долгие годы страданий и волнений превратили лицо этого мудрого человека в непроницаемую маску.
— Война? — эхом отозвался Кемп. — Девять лет, парень. Сколько хороших людей гниют под этими деревьями, я даже затрудняюсь сказать сколько, но очень много, очень много, Билли Буэл! Некоторых убили мы, но еще больше война унесла наших, и это несмотря на то, что мы умеем драться. Среди нас нет Эймса Бенчли. Он уверен в своей правоте, как Господь Бог, он уверен, что Нелл принадлежит Элис и его мертвому брату, поэтому он сражается так, как умеет сражаться только Эймс Бенчли, и никто в долине Глостер не в состоянии выстоять против него.
Вот почему у меня возникла мысль отправиться на поиски, Билли Буэл. Нет, конечно же я не спорил ни с каким приятелем, я поспорил с самим собой, что пройду все горы и найду человека, который любит драться из любви к драке и который такой же меткий стрелок и трезвый воин, как сам Эймс Бенчли. И я нашел тебя — еще совсем ребенка! — Он покачал головой, окидывая Билли взглядом. — Я не знаю почему, Билли. Кто-нибудь скажет, что у такого мальчишки, как ты, нет ни единого шанса. А если все же есть? Посмотрим, когда ты встретишь Эймса Бенчли. Тем не менее я надеюсь, что нашел человека, который остановит Эймса, а это значит, что рано или поздно мы получим Нелл! Но вопрос сейчас в другом — ты согласен выступить против людей, о которых я тебе говорил? Имей в виду, что мы сражаемся уже девять лет, Билли, девять лет мы терпим поражение, и, только подумав об этом, ответь «да» или «нет». И если ты хочешь повернуть назад, в этом нет ничего зазорного. Я честно проинформировал тебя обо всем.
Билли Буэл вздохнул:
— Ума не приложу, как быть. Может, я бы попытался найти достаточно доказательств для суда, но я не суд. Если доказательств достаточно для тебя, то и для меня их хватит, Кемп. Не исключено, что я погибну в этой долине, но я умру не даром. Что же касается Эймса Бенчли, я вполне готов повстречаться с ним, хотя бы из простого любопытства.
— Хорошо! — кивнул Уильям Кемп. — Дай мне свою руку! — Он взял руку юноши и сжал ее долгой и пылкой хваткой, глядя Билли прямо в глаза. — Билли Буэл, — продолжил он, — я действительно использовал тебя. Я дурачил тебя, лгал тебе и неправильно вел себя с тобой с самого начала, но сейчас наше дело стало твоим делом, и вот моя рука и сердце в придачу к ней. Сейчас это не так уж много значит для тебя, но все изменится, когда ты окажешься в долине Глостер вместе с Кемпами. Если ты будешь здоров, я буду сражаться вместе с тобой, если ты заболеешь, я стану рядом и буду ухаживать за тобой, как за своим сыном. Если ты будешь умирать, я буду молиться за тебя, а если ты умрешь, я поставлю камень на твою могилу и напишу на нем, что здесь лежит человек, который погиб за чужих людей. Вот моя рука, Билли Буэл, и моя кровь вместе с ней!
Под своей крепкой ладонью Кемп почувствовал, что гибкие пальцы вдруг стали твердыми, как железо, и стиснули его руку, как тиски, а в глазах Билли Буэла появился стальной блеск.
— Даю тебе слово, — произнес Билли, — я верю тебе и считаю, что за твои интересы стоит драться, и, прежде чем я покину эти места, я верну вам Нелл или же погибну ради нее.
Глава 10
БИЛЛИ СОХРАНЯЕТ ЖИЗНЬ
Они спустились с горы и углубились в приятную тень долины Глостер. Впрочем, при ближайшем рассмотрении долиной это пространство между гор именовалось весьма условно, скорее всего оно представляло собой покатое плоскогорье. Но если смотреть снизу, то окружавшие высокие хребты создавали впечатление глубокой долины, и вряд ли путник ожидал, что пологий склон, на котором он находится, может в любой момент снова уйти вниз к руслу реки, которая и образовала это естественное углубление.
Билли Буэл ехал сквозь игру солнца и тени с серьезным выражением лица. За свою короткую жизнь он много чего успел, и все, что совершал, было бездумным, беззаботным результатом минутных эмоций. Но что он получил от жизни? Револьвер у бедра, безвкусную одежду и тонконогую Лу, гнедую кобылу, танцевавшую под ним.
Он окинул любовным взглядом ее изящную голову. Общительная лошадь. Несмотря на направление движения, заданное хозяином, она всегда крутила головой из стороны в сторону, будто хотела осмотреть и заметить все интересные места, мимо которых пролегал ее путь. И если наездник изменял положение в седле или вступал в беседу, ее короткие нервные уши начинали непрекращавшуюся быструю игру, а встревоженная голова поднималась вверх. Лу являла собой настоящий пружинный механизм. Одна резкая команда запускала ее с места в полный галоп. Нажатием колена и наклоном тела Билли заставлял кобылу прыгнуть влево или вправо. У Лу не возникало вопросов. Она повиновалась почти инстинктивно, как очень чуткая собака, которой не надо давать команд голосом, а достаточно лишь взгляда или поворота головы. И Билли Буэл любил свою Лу, как храбрый человек любит храбрую лошадь.
Ему принадлежала Лу, ему принадлежала кобура с револьвером, который по его твердому убеждению отличался точностью, легкостью, сбалансированностью и намного превосходил быстротой в действии все остальное оружие, включая и то, которым пользовались в этих горах. Итак, он владел прекрасной лошадью и прекрасным револьвером, а также замечательными сапогами и золотой лентой на шляпе… Но чем еще?
Билли повернулся к Уильяму Кемпу. Тот стал совсем другим после того, как они углубились в тень долины Глостер. Теперь он ехал настороженно, его немного разведенные в стороны прямые ноги опирались на стремена так, словно лошадь могла прыгнуть в любом направлении без предупреждения. Билли встречался с таким поведением. Кроме того, взгляд Кемпа безостановочно шарил среди стволов деревьев. Он больше не следил за дорогой, как обычно следят наездники, не покидавшие седла с самого рассвета. Его глаза метались из стороны в сторону, а порой он резко поворачивал голову, реагируя на малейшее движение — покачнувшейся от ветра ветки дерева или прыжка солнечного зайчика.
Очевидно, он опасался нападения сразу после того, как пересек границу долины. Конечно, Бенчли понятия не имели о дне его возвращения, но возможно, они всегда начеку, всегда на охотничьей тропе. Эту молчаливую настороженность компаньона Билли находил более красноречивой, чем слова о страхе, который постоянно витал над долиной Глостер.
— И как же вы ведете свою войну, партнер? — спросил Билли. — Бенчли убивают Кемпов, и Кемпы убивают Бенчли, а закон не хочет вмешаться и повесить парочку с обеих сторон, чтобы прекратить кровопролитие?
— Разве я уже не говорил тебе? — спросил Кемп, и после короткого взгляда на спутника его глаза возобновили ощупывание лесных просторов. — Ну что ж, я объясню. В этих местах шериф и заместители шерифа всегда либо Кемпы, либо Бенчли. Иногда мы побеждаем на выборах, иногда они одерживают победу в несколько голосов. И здесь существует неписаное правило: когда либо Кемпы, либо Бенчли убивают кого-нибудь из своих противников, никто не просит защиты у закона. По такому молчаливому взаимному соглашению мы воюем все эти годы. Конечно же всегда вызывается коронер, но коронеры — тоже либо Бенчли, либо Кемпы, и поэтому вердикт выносится соответственно: «смерть в результате несчастного случая» либо «самоубийство», а то и «смерть по невыясненным причинам».
Вот так все происходит. И ни один человек не может прийти сюда и осесть, не присоединившись к одной из сторон, а после того, как он это сделает, бедняга становится полноправным участником войны и обязан подчиняться нашим правилам. Сэм Волл приехал сюда со своим сыном и принял сторону Бенчли. И вот однажды Хью Кемп встречается с сыном Сэма. Молодой Волл уже взрослый и крепкий мужчина. А Хью еще ребенок, я думаю, тогда ему стукнуло не больше шестнадцати. Но у мальчишки оказалась твердая рука и холодная голова, и он нафаршировал Волла свинцом.
Конечно же старик Сэм узнал о смерти своего сына. И поначалу потребовал, чтобы вся банда Бенчли отправилась в поход на нас и сожгла все наши дома. Но по правилам этой маленькой войны на такие действия наложено табу. Поэтому Сэм сошел с ума и отправился в Экзетер, чтобы натравить на нас закон. Когда Бенчли узнали об этом, двое из них прыгнули на лошадей и помчались вдогонку. Они настигли Сэма почти у самого Экзетера и попытались уговорить беднягу. Но он послал их к черту и требовал голову за голову. Бенчли заверили старика, что сделают все возможное, чтобы отомстить за сына, но попросили его подождать. Что ж, он не захотел ждать, и, короче говоря, Сэм Волл остался лежать на дороге с пулей в голове, а Бенчли вернулись домой.
Билли Буэл стиснул зубы, не в силах унять дрожь.
— Такое хладнокровное убийство — это уж слишком! — воскликнул он. Билли мог понять жуткую расправу в пылу схватки, но когда двое убивают старика… Он поднял на Кемпа мрачный взгляд. — И все же в этом, наверное, есть и хорошее. Бенчли не просят помощи у закона. Это говорит в их пользу. Наверное, среди них есть неплохие люди!
— Неплохие люди? Неплохое пушечное мясо, сынок! — проворчал Кемп, и внезапная ярость заставила его ноздри вздуться, а глаза остекленеть. Билли уже не раз замечал подобное поведение своего спутника во время разговора на данную тему. — Никогда не забывай об этом. Они хорошая мишень, которую надо накачать свинцом. И больше в них нет ничего хорошего. И когда…
В этот момент Кемп так увлекся разговором, что ослабил внимание на дорогу, и слава Богу, что Билли Буэл успел перенять эту непростую привычку. Потому что в зарослях папоротника что-то зашевелилось. Солнечные блики запрыгали по блестящей листве. Но блик солнца, отраженный голубоватой сталью ствола револьвера, очень трудно спутать с чем-нибудь иным. И едва заметив этот блик, Билли рванулся в сторону.
Резкого окрика и нажатия коленом хватило, чтобы заставить Лу отскочить. Билли среагировал, как боксер, уклоняющийся от удара противника. Кобыла пронеслась перед самой мордой лошади Кемпа, и та едва успела ее отвести.
Из папоротника раздался выстрел, что-то прожужжало мимо уха Билли Буэла, и прежде чем невидимый враг успел выстрелить еще раз, изящный револьвер уже прыгнул в руку юноши. Он выстрелил инстинктивно, определяя направление, что являлось его особым даром.
Вопли и проклятия в зарослях папоротника подтвердили эффективность выстрела. И Билли, наполненный искренним бешенством, направил Лу прямо в зеленую гущу.
— Вернись! — закричал Кемп. — Держись деревьев! Двигайся по кругу! Ты подставишь себя под пули!
Кемп, наверное, был прав, но Билли Буэл обезумел от ярости и утратил способность рассуждать здраво. Он нырнул прямо в папоротник и в нескольких шагах увидел врага — худенькую фигурку, мчавшуюся на лошади. Правая рука противника неуклюже висела.
Билли рассматривал его долю секунды, а затем мощный рывок Лу бросил его вслед за хрупким стрелком. Билли сильно наклонился в сторону, вцепившись в Лу изо всех сил, и правой рукой с револьвером отсек бежавшего от его лошади. Сильный удар едва не выбил Билли из седла, но через мгновение противник уже лежал поперек спины Лу.
Все это напоминало перевозку дикой кошки. Худое тело извивалось и корчилось, как смазанная маслом связка мышц. Противник вдруг выхватил нож левой рукой, но Билли сжал его запястье железной хваткой, и бедняга, зарычав, выпустил оружие. Тем не менее он продолжал борьбу, умудрившись ударить Билли пару раз по лицу окровавленной рукой.
На этом сопротивление кончилось. Тело ослабло, голова упала вниз, словно парализованная, стальные руки Билли сделали свое дело. Лу резко остановилась, Билли выскочил из седла и стянул своего пленника на землю.
Все это заняло несколько секунд, но их оказалось достаточно, чтобы в поле зрения показался Уильям Кемп. Он несся через папоротник, что-то крича и махая рукой в диком веселье. Но Билли Буэл не обращал на него внимания и продолжал мрачно смотреть на беспомощного и дрожавшего мальчишку, стоявшего перед ним. На руках, которые он только что сжимал мертвой хваткой, еще не сформировались мускулы, узкие плечи еще не приобрели ширину, обретаемую только взрослым мужчиной, а эта шея… она выглядела округлой и грациозной, как шея женщины. Итак, противником Билли оказался пятнадцатилетний паренек, дотягивавший до взрослого только ростом. Во всем остальном он был настоящий ребенок.
Билли Буэл ехал сквозь игру солнца и тени с серьезным выражением лица. За свою короткую жизнь он много чего успел, и все, что совершал, было бездумным, беззаботным результатом минутных эмоций. Но что он получил от жизни? Револьвер у бедра, безвкусную одежду и тонконогую Лу, гнедую кобылу, танцевавшую под ним.
Он окинул любовным взглядом ее изящную голову. Общительная лошадь. Несмотря на направление движения, заданное хозяином, она всегда крутила головой из стороны в сторону, будто хотела осмотреть и заметить все интересные места, мимо которых пролегал ее путь. И если наездник изменял положение в седле или вступал в беседу, ее короткие нервные уши начинали непрекращавшуюся быструю игру, а встревоженная голова поднималась вверх. Лу являла собой настоящий пружинный механизм. Одна резкая команда запускала ее с места в полный галоп. Нажатием колена и наклоном тела Билли заставлял кобылу прыгнуть влево или вправо. У Лу не возникало вопросов. Она повиновалась почти инстинктивно, как очень чуткая собака, которой не надо давать команд голосом, а достаточно лишь взгляда или поворота головы. И Билли Буэл любил свою Лу, как храбрый человек любит храбрую лошадь.
Ему принадлежала Лу, ему принадлежала кобура с револьвером, который по его твердому убеждению отличался точностью, легкостью, сбалансированностью и намного превосходил быстротой в действии все остальное оружие, включая и то, которым пользовались в этих горах. Итак, он владел прекрасной лошадью и прекрасным револьвером, а также замечательными сапогами и золотой лентой на шляпе… Но чем еще?
Билли повернулся к Уильяму Кемпу. Тот стал совсем другим после того, как они углубились в тень долины Глостер. Теперь он ехал настороженно, его немного разведенные в стороны прямые ноги опирались на стремена так, словно лошадь могла прыгнуть в любом направлении без предупреждения. Билли встречался с таким поведением. Кроме того, взгляд Кемпа безостановочно шарил среди стволов деревьев. Он больше не следил за дорогой, как обычно следят наездники, не покидавшие седла с самого рассвета. Его глаза метались из стороны в сторону, а порой он резко поворачивал голову, реагируя на малейшее движение — покачнувшейся от ветра ветки дерева или прыжка солнечного зайчика.
Очевидно, он опасался нападения сразу после того, как пересек границу долины. Конечно, Бенчли понятия не имели о дне его возвращения, но возможно, они всегда начеку, всегда на охотничьей тропе. Эту молчаливую настороженность компаньона Билли находил более красноречивой, чем слова о страхе, который постоянно витал над долиной Глостер.
— И как же вы ведете свою войну, партнер? — спросил Билли. — Бенчли убивают Кемпов, и Кемпы убивают Бенчли, а закон не хочет вмешаться и повесить парочку с обеих сторон, чтобы прекратить кровопролитие?
— Разве я уже не говорил тебе? — спросил Кемп, и после короткого взгляда на спутника его глаза возобновили ощупывание лесных просторов. — Ну что ж, я объясню. В этих местах шериф и заместители шерифа всегда либо Кемпы, либо Бенчли. Иногда мы побеждаем на выборах, иногда они одерживают победу в несколько голосов. И здесь существует неписаное правило: когда либо Кемпы, либо Бенчли убивают кого-нибудь из своих противников, никто не просит защиты у закона. По такому молчаливому взаимному соглашению мы воюем все эти годы. Конечно же всегда вызывается коронер, но коронеры — тоже либо Бенчли, либо Кемпы, и поэтому вердикт выносится соответственно: «смерть в результате несчастного случая» либо «самоубийство», а то и «смерть по невыясненным причинам».
Вот так все происходит. И ни один человек не может прийти сюда и осесть, не присоединившись к одной из сторон, а после того, как он это сделает, бедняга становится полноправным участником войны и обязан подчиняться нашим правилам. Сэм Волл приехал сюда со своим сыном и принял сторону Бенчли. И вот однажды Хью Кемп встречается с сыном Сэма. Молодой Волл уже взрослый и крепкий мужчина. А Хью еще ребенок, я думаю, тогда ему стукнуло не больше шестнадцати. Но у мальчишки оказалась твердая рука и холодная голова, и он нафаршировал Волла свинцом.
Конечно же старик Сэм узнал о смерти своего сына. И поначалу потребовал, чтобы вся банда Бенчли отправилась в поход на нас и сожгла все наши дома. Но по правилам этой маленькой войны на такие действия наложено табу. Поэтому Сэм сошел с ума и отправился в Экзетер, чтобы натравить на нас закон. Когда Бенчли узнали об этом, двое из них прыгнули на лошадей и помчались вдогонку. Они настигли Сэма почти у самого Экзетера и попытались уговорить беднягу. Но он послал их к черту и требовал голову за голову. Бенчли заверили старика, что сделают все возможное, чтобы отомстить за сына, но попросили его подождать. Что ж, он не захотел ждать, и, короче говоря, Сэм Волл остался лежать на дороге с пулей в голове, а Бенчли вернулись домой.
Билли Буэл стиснул зубы, не в силах унять дрожь.
— Такое хладнокровное убийство — это уж слишком! — воскликнул он. Билли мог понять жуткую расправу в пылу схватки, но когда двое убивают старика… Он поднял на Кемпа мрачный взгляд. — И все же в этом, наверное, есть и хорошее. Бенчли не просят помощи у закона. Это говорит в их пользу. Наверное, среди них есть неплохие люди!
— Неплохие люди? Неплохое пушечное мясо, сынок! — проворчал Кемп, и внезапная ярость заставила его ноздри вздуться, а глаза остекленеть. Билли уже не раз замечал подобное поведение своего спутника во время разговора на данную тему. — Никогда не забывай об этом. Они хорошая мишень, которую надо накачать свинцом. И больше в них нет ничего хорошего. И когда…
В этот момент Кемп так увлекся разговором, что ослабил внимание на дорогу, и слава Богу, что Билли Буэл успел перенять эту непростую привычку. Потому что в зарослях папоротника что-то зашевелилось. Солнечные блики запрыгали по блестящей листве. Но блик солнца, отраженный голубоватой сталью ствола револьвера, очень трудно спутать с чем-нибудь иным. И едва заметив этот блик, Билли рванулся в сторону.
Резкого окрика и нажатия коленом хватило, чтобы заставить Лу отскочить. Билли среагировал, как боксер, уклоняющийся от удара противника. Кобыла пронеслась перед самой мордой лошади Кемпа, и та едва успела ее отвести.
Из папоротника раздался выстрел, что-то прожужжало мимо уха Билли Буэла, и прежде чем невидимый враг успел выстрелить еще раз, изящный револьвер уже прыгнул в руку юноши. Он выстрелил инстинктивно, определяя направление, что являлось его особым даром.
Вопли и проклятия в зарослях папоротника подтвердили эффективность выстрела. И Билли, наполненный искренним бешенством, направил Лу прямо в зеленую гущу.
— Вернись! — закричал Кемп. — Держись деревьев! Двигайся по кругу! Ты подставишь себя под пули!
Кемп, наверное, был прав, но Билли Буэл обезумел от ярости и утратил способность рассуждать здраво. Он нырнул прямо в папоротник и в нескольких шагах увидел врага — худенькую фигурку, мчавшуюся на лошади. Правая рука противника неуклюже висела.
Билли рассматривал его долю секунды, а затем мощный рывок Лу бросил его вслед за хрупким стрелком. Билли сильно наклонился в сторону, вцепившись в Лу изо всех сил, и правой рукой с револьвером отсек бежавшего от его лошади. Сильный удар едва не выбил Билли из седла, но через мгновение противник уже лежал поперек спины Лу.
Все это напоминало перевозку дикой кошки. Худое тело извивалось и корчилось, как смазанная маслом связка мышц. Противник вдруг выхватил нож левой рукой, но Билли сжал его запястье железной хваткой, и бедняга, зарычав, выпустил оружие. Тем не менее он продолжал борьбу, умудрившись ударить Билли пару раз по лицу окровавленной рукой.
На этом сопротивление кончилось. Тело ослабло, голова упала вниз, словно парализованная, стальные руки Билли сделали свое дело. Лу резко остановилась, Билли выскочил из седла и стянул своего пленника на землю.
Все это заняло несколько секунд, но их оказалось достаточно, чтобы в поле зрения показался Уильям Кемп. Он несся через папоротник, что-то крича и махая рукой в диком веселье. Но Билли Буэл не обращал на него внимания и продолжал мрачно смотреть на беспомощного и дрожавшего мальчишку, стоявшего перед ним. На руках, которые он только что сжимал мертвой хваткой, еще не сформировались мускулы, узкие плечи еще не приобрели ширину, обретаемую только взрослым мужчиной, а эта шея… она выглядела округлой и грациозной, как шея женщины. Итак, противником Билли оказался пятнадцатилетний паренек, дотягивавший до взрослого только ростом. Во всем остальном он был настоящий ребенок.