Брэнд Макс. Поющие револьверы

   «Когда Израиль был в руках фараона, -
   Приди, Моисей! -
   Притесняемыйтак, что не было мочи…»
   В незаселенном крыле дома хлопнула дверь. Послышался звук, будто кто-то открыл окно, и в патио прозвенел ужасный крик.

Глава 22

   В этом исполненном страхе крике не различались ни слова, ни пол. Он дико прозвучал в ночном воздухе, и все вскочили на ноги.
   — Что такое? — воскликнул Чарли Ди и побежал к старому крылу дома.
   За ним мчался Райннон, за которым кинулись Джеймс и Оливер Ди.
   — Оливер! Оливер! — позвала миссис Ди. — Побудь с нами. Мы боимся оставаться одни!
   Оливер Ди не послушался. Чарли распахнул дверь на первый этаж старого крыла. Он навалился на нее плечом, и замок не выдержал безжалостного натиска.
   Они бросились к лестнице, впереди бежал Оливер Ди, за ним — Райннон с револьвером в руках.
   Наверху раздался возглас Чарли:
   — Стой, стреляю!
   — Эй, эй, — послышалась пара голосов. — Мы стоим. Черт возьми, Чарли, это я и Морт. Не стреляй!
   Вспыхнув голубым пламенем, зажглись спички. В верхнем коридоре Райннон увидел двух молодых людей, которые испуганно подняли руки.
   — Это Уилл и Мортимер, — сказал Джеймс Ди. — Чем вы двое здесь занимаетесь?
   — Больше я в этот чертов дом не поеду, — сказал один из них. Один раз меня до смерти напугали, а теперь чуть не застрелил Чарли. С оружием надо обращаться осторожнее!
   — Ясное дело, осторожнее! — вставил второй пленник.
   — Я подумал… не знаю, что я подумал, — сказал Чарли Ди. — Мне послышался скрежет.
   — Это был я, — сказал Мортимер, попытавшись засмеяться. — Я хотел тут кое-что посмотреть. Мы с Уиллом собирались потихоньку проскользнуть в старое крыло и побродить по нему. Оно всегда выглядело так, будто в нем водятся привидения. Я был в комнате над патио и думал, что Уилл еще внизу. Но этому дураку приспичило подшутить надо мной. Я услыхал позади вздох. Повернулся и увидел человека с белым лицом, без носа, без глаз — просто белое лицо. Я перепугался насмерть. Открыл окно и заорал, а потом привидение говорит, что оно — Уилл! Я, наверное, поседел.
   — Тебя нужно выпороть! — сказал Оливер Ди. — Вот что с тобой нужно сделать, молодой человек!
   — Я накинул на лицо носовой платок, — захихикал Уилл Ди. — Извини, это была дурацкая шутка. Но Морт здорово завопил.
   — Если вы все осмотрели, — сказал Чарли Ди, — вам лучше спуститься с нами. Из-за ваших идиотский выходок, мама, должно быть, состарилась лет на десять.
   Они с шумом спустились по лестнице. Старое крыло не использовалось так долго, что их присутствие подняло облако мелкой, едкой пыли, от которой все расчихались. Райннон, прибежавший одним из первых, уходил последним. Его одолевали сомнения. Несмотря на объяснения Уилла и Мортимера, крик напомнил ему о Нэнси Морган, и он не мог избавиться от этой мысли.
   Когда все вышли в патио, он услышал, как Чарли Ди сказал:
   — Я думал, кричала женщина!
   — Ну да, — сказал Мортимер Ди. — У меня до сих пор голова раскалывается. Похоже, я испугался до того, что заверещал женским голосом. Мне плохо. Чарли, у тебя есть выпить?
   — Иди спроси Вонга. Он нальет тебе самогона.
   Мортимер исчез в доме.
   В патио послышались разрозненные разговоры, среди которых преобладал голос миссис Ди, разносившей Уилла за его проделку.
   — За такую дурацкую выходку их надо посадить в тюрьму, — объявила она. — Так испугать женщину!
   Райннон попрощался. За разговорами его едва заметили, за исключением Изабеллы.
   — Жаль, что так случилось, — сказала она. — Вы кажетесь обеспокоенным, Джон Гвинн.
   — Нисколько. Но уже поздно. Я рано встаю.
   — Мы сумасшедшие. Слишком сумасшедшие, чтобы нас легко было понять. Но приходите и попытайтесь еще раз. Надеюсь, в следующий раз никто кричать не будет!
   Он поблагодарил ее, взял протянутую руку и при звездном свете увидел, что ее глаза серьезно и прямо смотрят на него.
   Потом он двинулся домой.
   Райннон обогнул торец старого крыла, но вместо того, чтобы идти через поля прямиком к ферме, он повернул за дом, чтобы еще раз на него посмотреть. Несмотря на то, что остальные, похоже, забыли о случившемся, у него в ушах до сих пор звенел тот крик.
   Он едва обошел угол, когда услышал легкий скрип и увидел неясный силуэт человека, спускавшегося по задней стене дома — спускавшегося с необычайной легкостью, цепляясь руками и ногами там, где, казалось, не было ни малейшей точки опоры.
   Райннон спрятался за кустами и напряженно наблюдал. Раз или два он заметил, что человек осторожно оглядывался, словно убеждался, что за ним никто не следит. Наконец, оттолкнувшись от стены обеими руками, он мягко спрыгнул на землю — прямо в руки Райннона.
   Стиснутый в могучих объятьях, незнакомец безуспешно попытался высвободиться, а потом выдохнул:
   — Господи!
   — Это ты, Мэпл? — требовательно спросил Райннон.
   — Босс! — сказал Мэпл. — Ты тоже замешан в этих грязных делишках? Райннон, опустив руки, нащупал запястья Мэпла и крепко ухватив их, повернул его лицом к себе.
   — В каких делишках, Мэпл? — спросил он.
   — К чему меня спрашивать? — сказал тот. — Я залез посмотреть, но на этот раз ставни закрыты слишком плотно.
   Райннон вздохнул.
   Чего бы он ни касался, с кем бы ни разговаривал на ранчо Ди, он чувствовал себя сбитым с толку, какая-то таинственная причина мешала понять ему суть происходящего.
   — Ты слышал крик? — спросил он.
   — Слышал ли? Да его можно было услышать в аду!
   В его словах, по крайней мере, не было фальши.
   — Кто кричал?
   — Полез бы я на стену, если б знал? Один раз сорвался и пару секунд висел на одной руке. Думал, мне конец!
   Воспоминание опасности заставило его тихо выругаться.
   — Как тебе показался крик? — спросил Райннон. — Что ты о нем думаешь?
   — Крик? Это был не крик, — сказал Мэпл. — Это был вопль!
   — Что ты имеешь в виду?
   — Вопль. Кто-то наверху испугался до смерти!
   — Это был Мортимер Ди, — сказал Райннон.
   — Этот? Что ты мне лапшу на уши вешаешь? — презрительно усмехнулся Мэпл. — Разве я не отличу крика мужчины от крика женщины?
   — Я тоже его слышал, но не мог сказать, кто кричал, — ответил Райннон. Сердце его забилось от страха и вернувшейся надежды, когда он услышал, что его подозрения подкреплялись свидетельством другого человека.
   — Не мог сказать? А я могу. Вопила женщина, приятель, это точно! Женщина! Есть разница. Ты слышал всхлип в конце крика?
   Райннон вспомнил.
   — Мужчины, когда вопят, не плачут. Они стонут. Женщины и дети, эти плачут.
   — Откуда ты знаешь?
   — Я как-то работал в психушке.
   — Что это?
   — Больница для чокнутых. Там можно услышать любые вопли, особенно у тяжелых. Вот что я тебе скажу: я все об этом знаю. Работал там почти целый год. В тот год я лег на дно, — откровенно признался он. Затем с проклятьем добавил: — Ты что, собираешься сломать мне обе руки?
   Райннон освободил его, и Чак Мэпл начал растирать поврежденные запястья.
   — Ну и захват у тебя, — заявил он. — Будь я проклят, если не сильнее железных браслетов. Тебе надо было стать борцом, босс. Ты бы запросто заколачивал по тысяче в месяц! Ты просто взял какого-нибудь русского или итальяшку, и они бы тут же упали и заревели о помощи.
   Райннон не ответил.
   — А ты, значит, в этом не участвуешь?
   И на это Райннон промолчал. Он был слишком занят собственными мыслями.
   — Если участвуешь, я выхожу, — сказал Чак. — Мешать тебе не буду. Что бы ты ни делал, босс, я с тобой. Ты мой босс, вот и все.
   — Спасибо, — сказал Райннон, потому что считал, что этот преступник говорит искренне. — Но я в этом не участвую, Чак. Ни в чем не участвую. А что тут происходит? Что за игра?
   — Держат женщину взаперти в этом старом крыле — не дом, а поганое кладбище. Вот какая игра!
   — Странная игра, — хрипло сказал Райннон.
   — Странная? — сказал Чак Мэпл. — Сама семейка больше чем странная.
   — Ты можешь мне рассказать?
   — Рассказать, босс? Да все, что угодно!

Глава 23

   Некоторое время Райннона терзали сомнения — имеет ли он право вторгаться в частную жизнь семьи Ди и расскажет ли сей достойнейший представитель ковбойского племени правду.
   Но соблазн выслушать его был слишком силен. Он чувствовал, что в какой-то степени встречу с Чаком Мэплом подарила ему само провидение, чтобы помочь в поисках.
   — Проводишь меня к дому? — спросил он.
   — Куда захочешь, — сказал Мэпл. — Пошли. Лучше разговаривать на ходу, чем возле этой ищейки, Чарли Ди.
   Они пошли рядом, широко обогнув конюшню справа.
   Из конюшни и ковбойского барака никто не вышел, — сказал Райннон. — Разве они ничего не слышали так близко к дому?
   Час Мэпл фыркнул.
   — Погоди минуту, я все расскажу, — сказал он.
   Они перешли мост, пересекающий ручей, и поднялись вверх по склону. Наконец, все еще молча, они подошли к маленькому каменистому холму, где Райннон той темной и странной ночью повстречал Нэнси Морган.
   Затем Чак Мэпл повернулся и посмотрел на освещенную заднюю стену дома Ди. И опять, каким бы маленьким он не казался вблизи, издалека он выглядел огромным, возвышаясь над окружающими его гигантскими деревьями.
   Чак возобновил разговор точно в том месте, где он был прерван.
   — Понятное дело, они его слыхали! — сказал он. — А как же иначе? Крик был таким же громким, как фабричный гудок. Где я в то время был? Сидел в бараке и зашивал дырку на заду своих старых штанов. Порки Смит лежал на койке и читал журнал. Остальные ребята вроде как разбрелись. Когда услыхали тот вопль, мы подскочили, как пожарная бригада.
   — Ну и что? — с любопытством спросил Райннон. — Никто не подумал бежать на помощь?
   — Нет, босс.
   — И ты ничего не сказал?
   — А что толку говорить? — сердито и вместе с тем с презрением спросил Мэпл. — Порки прорычал: «Опять начинается!» и опять принялся за журнал. Я хотел спросить: «Что начинается?», но я здесь человек новый и не задаю лишних вопросов.
   — Сколько ты работаешь на ранчо?
   — Я? Года полтора.
   — Сколько у них человек?
   — Всего девять.
   — И из девяти ты работаешь меньше всех?
   — Ну да.
   — Как они их держат? Большим заработком? Хорошей кормежкой?
   — Средне… Все средне! — сказал Чак Мэпл. — Кормят достаточно хорошо, платят по справедливости. Не это нас держит.
   — А что?
   — Они всех нас повязали! — тихо сказал Мэпл.
   — Как это?
   — Послушай, как я к ним попал, — с горячностью сказал Чак. — Со мной в городе приключилась маленькая неприятность. Ясно, что я был виноват. «Пары лет вам будет достаточно, мой друг», начал говорить судья, и прежде чем закончил, ему передали записку. Он ее прочитал. Потом нахмурился и посмотрел на меня. Объявил перерыв и ушел. Скоро меня вызвали к нему в кабинет.
   Я вошел, он сидит и осматривает меня с головы до ног, а рядом стоит Чарли Ди, весь холеный и спокойный, как всегда, будь он проклят!
   Судья говорит: «Слушайте, Мэпл, у меня ваше дело. Я знаю, что вам место за решеткой, но собираюсь дать еще один шанс. Мой друг Чарли Ди считает, что сможет держать вас в рамках закона. Я пойду выпью чашечку кофе, а вы пока поговорите с Чарли. Ты берешь на себя ответственность, Чарли?»
   Чарли говорит, что берет — я же в наручниках. Судья уходит. Чарли говорит мне: «Мэпл, вот как обстоят дела. У меня есть ранчо в долине под Маунт-Лорел. Ты можешь перебраться туда, работать и получать столько же, сколько получает любой честный ковбой. Хорошая работа, хорошее место на койке, хорошая еда, и с тобой все в порядке. Или, если это тебе не подходит, можешь остаться здесь и отправиться на два-три года в тюрьму. Что скажешь, Мэпл?
   А что я мог сказать? Я на него посмотрел. Вроде бы ничего. «Сколько я должен отработать?», спрашиваю. «Пять лет». Я поразмыслил. Два года в тюрьме; пять летна ранчо. Я знаю работу ковбоя, не лентяй, но мне это не нравится. Но я думаю.
   «Допустим, я повстречаю девушку и захочу жениться?», спрашиваю. «Мы всегда заботимся о женатых, — говорит он. — Построим хижину, отведем землю под огород, дадим даже корову; сделаем все, чтобы ты жил хорошо, но после того, как проработаешь не меньше года и покажешь, на что ты способен».
   Естественно, я удивился, услышав такие разговоры. Ну и выпалил: «Послушайте, мистер Ди, откуда вы знаете, что не смоюсь, как только вы меня отсюда выведите? Почему вы думаете, что я останусь работать?»
   Вот что я ему сказал. А он наклонился вперед, поставил локти на колени и говорит…»
   Мэпл замолчал. Райннон слышал его тяжелое дыхание.
   — Я не святой, — сказал наконец Мэпл. — Я повидал мир и знаю, что к чему. И грешков своя доля есть. А один… ну, даже больше, чем своя доля. Это Ди об этом знал. Не знаю, откуда. Думал, что записей об этом не было: никогда не попадал в газеты. Но он знал. И в точности рассказал то, что я однажды ночью сделал в Новом Орлеане.
   «Вот почему ты проработаешь у нас пять лет», говорит он. Я начал ненавидеть его всеми печенками. Но что я мог поделать? «Запомни, я тебя не заставляю, — продолжает он. — Выбирай, что хочешь. Но если будешь работать на меня, останешься до конца!»
   Я еще немного подумал. Чуть не сказал, что лучше отсижу два года в тюрьме, чем буду работать на него пять лет. Но согласился, дал обещание и приехал сюда. Вот такая моя история!
   Он ждал вопросов, но Райннон молчал. И без объяснений шерифа он за сто миль смог бы распознать в Чаке Мэпле профессионального преступника. Ему нечего было сказать. Он и сам так жил.
   — Когда я сюда приехал, — сказал Мэпл, — то присмотрелся к остальным ребятам и понял, кто они. Все — такие же, как я. Троих я знал достаточно хорошо, а одного… ну, один раз в Денвере мы с ним вместе поработали над чертовски сложным сейфом. Остальные ничем не отличались: перекати-поле, мошенники всех сортов, которым приходится жить с револьвером на бедре и каждую минуту оглядываться.
   «Что здесь за игра?», говорю я одному из них. «Не знаю», отвечает он и уходит. «Тебя за что держат?», спрашиваю другого. «Останешься — узнаешь», говорит.
   Я и остался и принялся ждать. Жду до сих пор, но так ничего и не узнал. Есть кое-какие мысли, но не больше.
   — Какие мысли?
   — Ты слыхал о Морганах?
   — Немного.
   — Когда-то вся округа принадлежала им. Морганы были диковатым народом, я так понимаю. Но они были белыми. Ди их уничтожили. Как? Построив организацию, которая чего-то стоила. Я хочу сказать, что немногие честные люди стреляют быстро и метко. Некоторые могут, но большинство хороших стрелков метко палят, потому что от этого зависит их жизнь. Кто будет тренироваться по часу в день? Никто, кроме тех, кому это необходимо. То есть преступников. Я преступник, — откровенно сказал Мэпл, — поэтому и взялся за оружие. Ты и сам отличный стрелок, Гвинн, — добавил он выразительно, — но я не задаю вопросов.
   После этого нечаянного попадания он быстро продолжал:
   — Конечно, у старика Ди котелок варил, он собрал ребят, вроде меня, которые повидали все и вся и забрали то, что им хотелось — но не работой! Морганы здорово обращались с оружием, однако им не хватало точности Ди. Они хорошо дрались, но постоянно проигрывали, и старик Ди их постепенно уничтожил. Он бил их везде.
   У него были парни, которые знали, как устраивать засады! И как самим в них не попадаться. Я разговаривал с некоторыми ветеранами, участвовавшими в той драке. Они рассказали кое-что, от чего у меня волосы встали дыбом. Во всяком случае, Морганы убрались, а Ди стали хозяевами. Вот так-то!
   — Он собрал шайку умеющих стрелять парней, — сказал Райннон.
   — Именно так, — сказал Чак Мэпл. — У каждого ковбоя в нашем бараке есть по крайней мере пара винтовок и пара револьверов. Им не нужно воровать и грабить. Стоит только сказать Чарли, что у тебя, похоже, пушка стала плохо работать. «Ладно», скажет он и на следующий день принесет с полдюжины новых. Можешь выбрать ту, что тебе по душе. Или, допустим, тебе хочется заиметь кучу патронов. Попроси Чарли Ди. Он притащит тебе целый ящик. Все, что ему нужно, — это знать, что они истрачены. Ему все равно, на что! Я видел, как один ковбой, сидя на заднем крыльце барака, сжег штук сорок, пытаясь заставить консервную банку катиться по двору. Вот так они ведут хозяйство. Деньги для них не проблема, если деньги расходуются на пули и порох. Ясное дело, что Морганы против таких бойцов не устояли.
   — Это можно понять, — сказал Райннон. — Но я не могу взять в толк, зачем это все. Вот смотри. Когда здесь были Морганы, все было ясно. Но теперь, когда их вычистили? После того, как им, можно сказать, сломали хребет, что тогда?
   — То-то и оно, — сказал Чак. — Я тоже об этом думал. Да и как не задуматься? И вот что мне пришло на ум. Ты привык иметь быстрого коня, потому что тебе надо часто скакать на нем по нескольку миль кряду. А после того, как ты к нему привык, даже если тебе не надо много ездить, ты держишь в конюшне таких же лошадей. Правильно?
   — Правильно, — согласился Райннон.
   — Они привыкли иметь вокруг себя маленькую армию, и теперь не могут от нее отказаться, понял?
   — Точно. Но как я понял из разговоров Ди, они не станут тратить столько денег на хобби. Они хотят ее использовать!
   — Да, — сказал Чак Мэпл, — хотят, и на это у них есть причина. Я о ней не догадывался до вчерашнего дня. Думал, что они держат нас, потому что это удобное место для скотокрадов — так близко от Маунт-Лорел. Но вчера вечером я получил ответ!
   — Ну-ну, — сказал Райннон, едва сдерживая нетерпение. — Что за причина?
   — Причина? Лучшая в мире. Они уничтожили не всех Морганов!

Глава 24

   Полнейшее удивление не всегда приводит к потрясению Неподготовленное восприятие не готово охватить значение услышанного. В изумление повергает то, что мы наполовину ожидаем узнать. Не стал исключением и Райннон.
   — Морганы еще живы? — спросил он.
   — Похоже, ты вроде как ошеломлен? — с любопытством спросил Чак. Ты в прошлом знал кого-нибудь из них?
   — Нет, — откровенно ответил Райннон. — В прошлом никого из них не знал. Почему ты считаешь, что некоторые из них до сих пор живы?
   — Я тебе расскажу. Услыхал это в тот вечер. И расскажу как оно получилось. Я лежал на койке, вроде как пораненный и недовольный. И вот я лежу, а мне говорят, что Чарли хочет меня видеть.
   «Скажите, пусть идет к черту», вежливо отвечаю, «у меня все болит там, где Гвинн меня схватил, когда вытаскивал из-под подъемника».
   Потому что, между прочим, ты чуть не оторвал мне руку, когда схватил и выдернул из-под стойки. Но мне все равно говорят, чтобы я зашел в дом. Ну, я пошел. Чарли ждал меня возле конюшни и сразу сказал: «Чак, ты заставляешь себя долго ждать. На ранчо есть люди, которые работают на меня дольше тебя. Я бы доверил им почти все, но не ту работу, которая ожидает тебя сегодня ночью».
   Он не такой человек, который будет разбрасывать похвалы, как сеятель — зерно. Он мне польстил, а я раздулся, как индюк и сказал, что рад быть ему полезным.
   «Чак, — говорит он, — скажу тебе кое-что еще. Иногда ты жалеешь, что подписался работать на ранчо». «Довольно часто», признался я. «Не торопись, будь осторожен, сделай свое дело, которое я тебе поручу, и, самое главное, держи язык за зубами. И если все будет так, я подумаю, как сократить тебе срок с пяти лет до пяти месяцев!»
   У меня аж дыхание перехватило. Я хочу быть свободным человеком. Хороших харчей и легкой работы недостаточно. Человеку нужно распоряжаться своей судьбой, что ты, наверное, знаешь. Ну, я сказал, что выполню его поручение.
   «Не возражаешь, если это будет что-то необычное?», спросил он меня. «Ты же меня знаешь, Чарли, — ответил я. — Иногда приходится носить перчатки, чтобы сделать собственную работу».
   На это он рассмеялся. Потом велел взять коня — нового — и проехать по дороге в долину примерно с полмили. Я это сделал, и довольно скоро появляется он с кем-то еще, маленьким, как мальчик. Когда они подъехали, я различил юбку. Это была девушка! Я навострил уши! Я не возражаю против тяжелой работы, я не возражаю против грязной работы, но никогда не связываюсь с приличными женщинами.
   Во всяком случае, Чарли подъезжает и говорит: «Поезжай по дороге впереди нас. Не слишком быстро. Пусти коня шагом. Поднимись на вершину вон того холма и оглядись. Если на пути из кустов выйдет человек, пеший или конный, крикни: „Сколько времени?“ Если он ответит „Уже темно“, скажи ему, чтобы стоял. А сам на коне дожидайся нас рядом с ним».
   Когда он закончил говорить, девушка вроде как взволнованно воскликнула: «О, вы думаете, он придет? Думаете, он придет?»
   «Он мне обещал, — говорит Чарли. — „Поезжай, Чак“.
   Мне все это показалось интересным. Я тихим шагом поехал вперед, поднялся на холм, осмотрелся, но никакой человек из зарослей не вышел. Наконец, подъехали Чарли с девушкой.
   «Интересно, — говорит Чарли. — Он поклялся, что будет здесь. Может быть, что-то его задержало.
   «Его ничего не задержит, — говорит девушка. — Еще ни один Морган не нарушил своего слова!»
   «Конечно, нет, — очень вежливо говорит Чарли, — но вы знаете, как бывает, Нэнси. Все может случиться и…»
   — Как он ее назвал? — прервал Чака Райннон.
   — Назвал ее Нэнси,
   — Нэнси! — сказал Райннон словно про себя.
   — Ты ее знаешь? — спросил Чак.
   — Я? Откуда? — колко отозвался Райннон. — Продолжай!
   — Не обижайся, если я задам тебе простой вопрос. Мы довольно долго ждали на холме, и наконец девушка говорит: «Он не придет! Он не придет! О, вы обманули меня!
   «Послушайте, — говорит Чарли, — с какой стати я бы стал вам лгать? Наверняка, что-то его задержало».
   «Что его могло задержать?», говорит девушка.
   «Тысяча причин», говорит Чарли.
   «Ладно, он не пришел, — говорит она. — Больше я не стану ждать. Я поеду, Чарли»
   «Куда?», спрашивает он.
   «Мне все равно, лишь бы уехать», говорит она.
   «Нэнси, — говорит он, — я не могу отпустить вас ночью в холмах!»
   Она остановилась и повернулась к нему. Звезды светили достаточно ярко, чтобы я заметил блеск ее глаз. Она была испугана. Я видел. Это меня не обрадовало. Меня никогда не радует видеть, что женщина напугана до полусмерти. Я ей говорю: «Все в порядке, мэм. Не волнуйтесь!»
   «Конечно, не нужно волноваться, — говорит Чарли. — Но я определенно не могу отпустить вас в такую ночь!»
   «Вы отвезете меня обратно?, говорит она тихо и печально.
   «Я обязан, — говорит Чарли. — Что скажет папа, если узнает, что я позволил вам уехать, не позаботившись о вас?»
   Тогда она засмеялась. Смех длился, наверное, полсекунды, и веселья в нем не было.
   «Он всегда беспокоился о Морганах, — говорит она. — И уж конечно не перестанет беспокоиться сейчас!»
   Но она повернула и поехала по дороге рядом с Чарли, а я следовал за ними сзади а арьергарде, как он сказал. Мы ехали рысью, пока не вернулись к дому.
   «Это все», говорит мне Чарли.
   Я снял шляпу перед леди и уехал короткой дорогой через пастбище. Рад был несказанно, что дело, каким бы оно ни было, закончилось. Подъехал к бараку, там остановился сушить весла, так сказать, и задумался. И показалось мне все это очень подозрительным.
   Спустя некоторое время за мной посылает Чарли. Я подхожу к дому, а он ходит взад-вперед по патио. Он мне говорит: «Чак, мне ведь не нужно напоминать тебе, чтобы ты держал рот на замке?
   «Нет, — говорю, — я нем, как рыба!»
   «Вот так и надо» — очень сердечно говорит он.
   «Но, — говорю, — мне лучше держаться подальше от этого дела»
   «Почему?» — резко спрашивает он.
   «Потому что я слышал ее голос, — говорю, — и потому что видел, как она беззвучно плакала в свете звезд!»
   У Райннона вырвалось ужасное проклятье.
   — Ты думаешь, как я? — сказал с благодарностью Чак. — Ну, Чарли оглядел меня с ног до головы и наконец сказал: «Я в тебе разочаровался. Это все. До свидания, Чак». Но я тут же понял, что попал в черный список.
   — И это все?
   — Это все, до того крика, который мы слышали этой ночью. Я тебе уже говорил. Остальные ребята остались в бараке. А я пошел посмотреть. Подошел к старому крылу и решил его чуток обследовать — а ты поймал меня, как крысу в ловушку…
   — Минуту! — сказал Райннон, поднимая руку.
   В ночном воздухе явственно раздался короткий дробный звук, словно где-то били в огромный барабан. После паузы звук повторился.
   — Стреляют! — сказал Чак Мэпл. — Ну, теперь начались настоящие неприятности!

Глава 25

   Они снова прислушались.
   — Винтовки, — сказал Чак Мэпл. — С ранчо!
   — Винтовки и револьверы! — сказал Райннон.
   — Что случилось? — выдохнул Чак Мэпл.
   — Что бы ни случилось, это уже закончилось, — произнес Райннон голосом, который звенел, как железный колокол. — Возвращайся на ранчо. Я еду домой. Думаю, что ты найдешь там мертвого мужчину… или женщину, Чак.
   Они молча расстались.
   Райннон отправился к ферме по темным полям, его ноги вымокли в росе и замерзли. В доме было темно, только в столовой горела лампа с подвернутым фитилем. Итальянец оставил ее как символ приветствия, и Райннон облокотился о стену и задумался.
   Ему нужно было быть на другом конце долины и своими руками помочь девушке. Так говорил его инстинкт. Но как он доберется до нее? Что стоила его сила, его оружие против обученной группы отчаянных головорезов Ди?
   Шериф не рассказал ему всего, чего знал. Интересно, почему? Завороженный огнем лампы, он думал о странных событиях в доме Ди.