Бриггз Патриция. Призрак дракона

   Я мог напрямую спросить, о чем он думает, но не желал лезть ему в душу. Этот человек на протяжении долгих лет верой и правдой служил моей семье и вполне достоин уважения. К тому же мне никогда не нравилось кому-нибудь подыгрывать, даже Орегу.
   Я углубился в раздумья. Действительно ли отец Аксиэля — гном? Это кажется столь же невероятным, как история Орега. Вообще-то и в то, и в другое можно просто поверить. Как относиться к заявлению Аксиэля о том, что его отец был королем гномов? Ведь, сильно напиваясь, он только об этом и твердит.
 
   Нарцисс пребывал в хорошем настроении — скакал бодро и ровно, добродушно фыркал, радуясь солнечному дню. На меня тепло и безветрие тоже действовали благотворно. Теперь я уже не страдал от того, что нахожусь не в Хуроге, хоть и ощущал некоторый дискомфорт, сравнимый с давнишней раной, дающей о себе знать лишь время от времени.
   — Милорд, — сдержанно и уважительно обратился ко мне Орег, сравнявшись со мной. — Где остановимся на отдых? К Эстиану мы сможем приблизиться только поздно вечером, если будем ехать без передышек.
   — Знаю, — ответил я. — Мой отец любил въезжать в Эстиан утром, а на ночь мы разбивали лагерь на расстоянии нескольких миль от него, перед тем местом, где эта тропа встречается с главной дорогой. Думаю, сегодня мы заночуем там же. А завтра двинемся дальше.
   — Может, проведем ночь в Меноге? — несколько неуверенно предложил Орег.
   — Чтобы собственными глазами взглянуть на то, что осталось от древнего города? — спросила, догоняя нас, Бастилла.
   Орег повернул к ней голову, улыбнулся и кивнул.
   Я не ожидал, что такая красивая женщина, как Бастилла, с такой легкостью сумеет закрепиться в моем отряде. Наверняка она спала и с Пенродом, и с Аксиэлем, но умудрялась делать это таким образом, что между ними никогда не возникало конфликтов и скандалов.
   — Меног находится на северо-востоке от Эстиана. Чтобы попасть туда, нам следует достичь главной дороги, а потом ехать еще миль пять-шесть, — ответил я.
   — Верно, — сказал Орег. — Но ты сам сказал Тостену, что время для нас — не самое важное.
   — В меногских развалинах разгуливают привидения, — воскликнул Тостен, поравнявшись с нами. Тропа на этом отрезке пути была довольно широкой, и мы все прекрасно помещались на ней. — Аксиэль знает кучу страшных историй. Сегодня вечером мы можем попросить его рассказать нам что-нибудь эдакое!
   Я заметил, что разговаривает Тостен более тепло и раскованно. По всей вероятности, наш сегодняшний поединок был отнюдь не случаен.
   — Привидения? — переспросил я, стараясь казаться озадаченным. — Наверное, нам не стоит туда ехать.
   — Брось, Вард! Ведь в Хуроге тоже живет призрак! — весело напомнил Тостен и метнул в сторону Бастиллы быстрый взгляд. Наверное, красота этой женщины и его не оставляла равнодушным. — Сам я его никогда не видел, но ты наверняка помнишь, как верещала наша тетка, жена Дараха, когда повстречалась с ним!
   Я хмыкнул.
   — Днем с привидениями еще можно справиться, но вот ночью, когда кругом темень и мрак…
   Пенрод приблизился к нам, желая узнать, что мы так бурно обсуждаем.
   — Орег предлагает остановиться на ночевку в меногских развалинах, — сообщила ему Бастилла.
   — В развалинах? — Пенрод усмехнулся. — Довольно интересная мысль!
 
   Первым нужный нам поворот на Меног заметил Аксиэль. Я, наверное, проехал бы мимо. По всему было видно, что некогда эта тропа представляла собой ухоженную красивую дорогу, но вряд ли на нее ступала нога человека на протяжении последней сотни лет. Слухи о привидениях и проклятиях отпугивали даже самых любопытных.
   Признаться честно, если бы я не знал, кто такой Орег, то ни за что не согласился бы ехать в Меног. Как говаривал мой дядя, никому, как северянину, не известно, что такое магия и какие опасности она в себе таит.
   Бастилла и Аксиэль были явно не в восторге от затеи Орега, они ехали молча и напряженно о чем-то размышляли. А Тостен прямо-таки ликовал. Таким взволнованным и радостным я не видел его никогда в жизни. Это-то и послужило решающим фактором в принятии мной окончательного решения.
   Мы ехали, огибая высокие деревья, росшие прямо на дороге. Когда Меног еще существовал, их наверняка не было. Они выросли здесь за последние сто лет и сейчас затеняли землю своими развесистыми ветвями. По бокам тут и там стояли полуразрушенные каменные статуи и скамейки, покрытые мхом.
   Наши лошади, уставшие после целого дня пути, шли в гору медленно.
   Пенрод, сжалившись над своим мерином, спрыгнул на землю. Я знал, что идти пешком очень тяжело, но, взглянув на бодро зашагавшего рядом с лошадью конюха, который был вдвое старше меня, последовал его примеру.
   Как только ноги коснулись земли, волосинки у меня на руках встали дыбом, и все тело покрылось гусиной кожей. То, что я почувствовал, сильно отличалось от ощущений, переживаемых мною в Хуроге. Здесь тоже жила магия, но она не наполняла меня, как теплая морская волна, не проникала мне в душу, хотя явно была рядом.
   Любопытно, удивленно подумал я. Меня всегда учили, что магия — сила. Похожая на ветер или солнце. Но в Хуроге, несмотря на то что я утратил свои способности, она дарила мне бодрость и спокойствие.
   То же, что я чувствовал сейчас под своими ступнями, было отнюдь не… дружелюбным. От изумления я не мог сдвинуться с места.
   Орег торопливо подошел ко мне сзади, взял за локоть и отвел на несколько шагов вперед.
   — Ты тоже это ощущаешь, — пробормотал он приглушенным голосом, чтобы другие ничего не услышали. — А Бастилла — нет. Как странно…
   — Здесь как в Хуроге, — тихо ответил я.
   Орег мрачно усмехнулся.
   — И да, и нет. Оба эти места — обиталища древней силы.
   — О какой это силе вы ведете речь? — спросил Тостен, подходя к нам.
   Он часто вклинивался в наши с Орегом беседы, хотя всегда старался не обращаться непосредственно к Орегу.
   — Мы разговариваем о Меноге, — ответил я, кивая в сторону возвышающихся впереди каменных обломков.
   Тостен поежился.
   — Почему-то я жутко нервничаю. У меня такое впечатление, что за нами пристально наблюдает кто-то невидимый.
   — Эй, не стойте на дороге, — крикнула Бастилла, и я оглянулся. Она все еще сидела верхом на коне. — Если мы собираемся заночевать на этом заброшенном холме, то нам следует поторопиться. Надо успеть разбить лагерь, пока не стемнеет.
   Мы двинулись дальше. Подъем становился все более крутым, и, почувствовав, что уже задыхаюсь и что ноги подкашиваются, я выпустил из рук поводья Нарцисса и, вспомнив про старинный метод горцев забираться на возвышенность, схватил его за хвост. И лишь в это мгновение подумал о том, что мой жеребец не приучен к подобному. Но Нарцисс не лягнул меня и не начал возмущаться, лишь повернул голову, окинул меня вопросительным взглядом и, все поняв, зашагал дальше, вслед за мерином Пенрода. Моя Душа наполнилась благодарностью.
   Поднявшись таким образом на несколько футов, я обернулся.
   Тостен тоже ухватил коня за хвост. Бастилла наконец спрыгнула с лошади и терпеливо, хоть и очень медленно, шагала с ним рядом. А Орег шел так легко, словно всю свою долгую жизнь только и делал, что взбирался на холмы. Перышко, привыкшая возить гораздо более тяжелого ездока, без труда несла Сиарру.
   Когда обе они миновали нас, Нарцисс, может, из нежелания уступать Перышку в выносливости, прибавил шагу. То же самое пришлось сделать и мне.
   Хотя на вершине холма было еще светло, нашу тропу окутывал полумрак — тени от деревьев. Наступив на какую-то кочку, я споткнулся и потерял равновесие. Вместо того чтобы крепче сжать хвост Нарцисса, я схватился за расколотую каменную колонну, встретившуюся мне на пути с левой стороны.
   Когда я очнулся, понял, что лежу на земле. Надо мной склонялся незнакомец в странной мантии с вышитыми знаками. Подобных одеяний я не видел никогда в жизни. А по небу летел дракон — свирепый и зловещий, покрытый синими с золотом чешуйками.
   В лице незнакомца было что-то странное, что-то до боли знакомое, наверняка связанное с Хурогом…
   Хурог.
   Я моргнул и увидел, что надо мной склоняется Тостен. Его глаза выражали неподдельную тревогу.
   — Ты не ушибся, Вард? Что произошло?
   Хороший вопрос, подумал я. Вопрос, на который я сам не могу ответить.
   Наверное, мое странное состояние длилось недолго. Ко мне подбежал Орег.
   — В чем дело? — спросил он.
   — Я споткнулся, — солгал я. В том, что в моем падении был виноват расколотый столб, не было сомнения. — Трава здесь такая мягкая, что даже вставать не хочется.
   Обратив внимание на то, что моя рука до сих пор касается странного столба, я резко отдернул ее и ощутил, как покалывающая боль в кисти мгновенно исчезла. Теперь я чувствовал себя нормально, только голова гудела.
   — Все в порядке! — провозгласил я, поднялся на ноги и ударился о бок Нарцисса. Тот окинул меня недовольным взглядом. — Пойдемте наверх!
   Я очень надеялся, что тени деревьев скрывают от окружающих страх, наверняка отражавшийся на моем лице. То, что утром мне казалось интригующим, теперь все больше пугало.
   Только бы Орег не задумал ничего дурного, предложив нам ехать в это проклятое место, размышлял я, шагая вперед.
   Когда мы достигли вершины холма, Аксиэль, Пенрод и Сиарра уже чистили своих лошадей. Нарцисс нетерпеливо ударил по земле копытом, прося меня поскорее освободить его и отвести к собратьям.
   — Можно осмотреться, — сказала Бастилла, стреножив коня. — Стоит взглянуть, не оставили ли здесь монахи чего-нибудь интересного.
   Пенрод озабоченно сдвинул брови и взглянул в небо.
   — У нас не так много времени до темноты.
   Сиарра подошла ко мне и многозначительно посмотрела на собственные ступни.
   Я понял, что она хочет сказать. Но не был уверен после того, что случилось со мной, что отпускать ее безопасно.
   — Ладно, иди. Тренироваться сегодня мы все равно уже не будем, — нехотя произнес я. — Но будь предельно осторожна и аккуратна. Эти места принадлежали когда-то богу. Не забывай о почтительности и ничего не касайся.
   Как только последние слова слетели с моих губ, Сиарра и Бастилла тут же скрылись из виду. Тостен и Пенрод, приведя в порядок своих жеребцов, последовали за ними. Аксиэль достал из вьюка топорик и принялся расчищать место для костра. А Орег с безразличным видом начал собирать сухие ветки, валявшиеся на земле.
   Я неспешно почистил Нарцисса и расчесал его гриву и хвост. Он нетерпеливо постукивал копытами, мечтая поскорее присоединиться к остальным лошадям. Я не стал стреноживать коня, потому что доверял ему.
   — Пойду пройдусь, — сообщил я, отведя Нарцисса на то место, где уже отдыхали другие кони и Перышко.
   Аксиэль проворчал что-то неразборчивое себе под нос, а Орег оставил ветки там, где находился, и безмолвно приблизился ко мне.
   Не знаю, кто принял это решение, но мы остановились на ночлег на небольшом расстоянии от основных построек бывшего города, оказавшись, таким образом, в самой северной части вершины холма, самой удаленной от Эстиана. От разрушенного города нас отделяли руины одной из величественных башен храма.
   Вершина холма представляла собой ровную площадку, достигавшую по размерам акров шести. Несмотря на то что склоны были покрыты деревьями, здесь росла только трава. Скорее всего когда-то вершину выложили каменными плитами. Теперь их засыпало землей, но настолько тонким слоем, что ничего, кроме травы, тут не могло произрастать.
   — Скажи, для чего ты привел нас сюда, Орег? — попросил я, когда мы удалились на приличное расстояние от нашего лагеря.
   Орег отвернулся, и я не мог видеть выражения его лица.
   — Не исключено, что наше появление здесь окажется важным, — ответил он. — Впрочем, может статься, и нет.
   — Не грозит ли нам какая-нибудь опасность? — озабоченно поинтересовался я.
   Орег повернул голову и улыбнулся.
   — Жизнь всегда опасна, милорд. Лишь смерть приносит успокоение и освобождает от страхов и тревог. Но здесь нам нечего бояться, Вард. Тамерлейн защищает это место от нечистых сил. Не беспокойся.
   Я пристально посмотрел ему в глаза. Хоть иногда мне и казалось, что этот парень просто сумасшедший, сейчас он выглядел настолько уверенным в себе, что я просто кивнул ему в ответ и постарался прогнать терзавшие меня мрачные мысли.
   О Тамерлейн — мифическом хищном животном, обитавшем в Меноге и пожиравшем ночных демонов, я слышал много историй. Болтали также и о том, что из этого города ничего нельзя вывозить. Тех, кто отваживался-таки присвоить что-либо меногское, согласно легендам, постигали страшные несчастья.
   Мы молча приблизились к остаткам стен храма, обошли груду обломков, взобрались и спустились по другой груде, более высокой. На фрагментах камней виднелись резные узоры, и, несмотря на то, что многие из них были лишь отдельными элементами каких-то орнаментов, я залюбовался их восхитительной красотой.
   — Все это — работа гномов?
   Орег усмехнулся.
   — Ты тоже веришь этим россказням! И почему большинство людей считает, что резьбой по камню занимались лишь гномы? Конечно, они были настоящими мастерами: украшения хурогской библиотеки, например, — дело их рук. Но далеко не только гномы владели секретами этого искусства. Резьба по камню вышла из моды века два назад. Теперь украшают лишь деревянные поверхности. Это проще, дешевле и быстрее.
   Стена, к которой я подошел, превышала по высоте самую высокую постройку Хурога. Когда-то она была длиннее, но верхняя ее часть обвалилась и лежала сейчас внизу в виде жалких осколков. В центре стены зиял дверной проем, украшенный перспективными порталами — уходящими в глубину уступами сходного прямоугольного очертания.
   Я представил, что некогда эта высокая стена с дверным проемом была частью величественного храма, и моя душа наполнилась невиданным благоговейным чувством.
   — Эта стена была когда-то расписана чудесными красками — голубыми и пурпурными, оранжевыми и изумрудными, — печально произнес Орег.
   Смеркалось. Поэтому, только приглядевшись, я заметил, что стена действительно расписана. На передних гранях уступов, обрамлявших дверной проем — главным образом на тех из них, которые находились внутри и были лучше защищены от дождя и ветра, — росписи сохранились особенно хорошо. Нижняя грань была украшена изображениями человеческих фигурок. Каждый из нарисованных человечков выглядел весьма забавно. Все они как будто держали руками верхний уступ.
   Я подошел ближе и внимательнее рассмотрел изображения. Человечки были совершенно разными. Ни один из них не походил на другого ни одеждой, ни позой, ни чертами лица. Некоторые даже стояли на руках, а уступ поддерживали ступнями. Но все они как будто излучали оживление и радость.
   Как большинство богов Толвена, Атервон совмещал в себе две противоположности — печаль и веселье.
   Я долго разглядывал рисунки. Потом медленно прошел сквозь дверной проем и оказался на небольшой площадке, сплошь заваленной обломками камней. Здесь стояла Сиарра, задумчиво глядя туда, где внизу простирался Эстиан. Ей еще никогда в жизни не доводилось его видеть.
   — Большой город! — воскликнул я, осторожно приближаясь к сестренке, боясь ее напугать.
   Сиарра покачала головой и сделала руками странный жест, скорее всего означающий сжатие.
   Я окинул Эстиан сосредоточенным взглядом, пытаясь понять сестру. Этот город был очень старым: возможно, его основали раньше, чем Хурог. С высоты, на которой мы находились, он казался громадной паутиной, так как состоял из ряда защитных стен округлой формы. Когда население уже не помещалось в пределах существующей стены, город обносили еще одной. Сейчас края внутренних из них были не очень отчетливо видны, потому что по обе стороны к ним примыкали разнообразные постройки различных цветов и форм.
   Я нахмурился. Внешняя стена Эстиана была явно ниже и у же предыдущей стены. Между ними я почти не увидел зданий. Большую часть земли на этой территории покрывала чернота — то, что осталось от страшного пожара, охватившего Эстиан примерно в то время, когда я только появился на свет.
   Сиарра была права. Эстиан не разрастался, а уменьшался.
 
   Спал я в эту ночь ужасно — во сне постоянно слышал звон колоколов. Когда проснулся в первый раз, увидел, что все спят. А во второй — что Сиарры и Орега нет.
   Я тут же разбудил Тостена. Он принялся будить лежавшего рядом с ним Аксиэля, я — Пенрода. Бастилла спала так необычно крепко, что нам не удалось вырвать ее из объятий сна.
   — Я могу побыть с ней, — предложил Пенрод.
   Я кивнул, и мы втроем с Тостеном и Аксиэлем поднялись на ноги.
   — Наверное, нам следует разделиться, — произнес вполголоса Аксиэль. — Кто-то осмотрит вон те развалины, а кто-то направится прямо к храму.
   Я чувствовал, что незамедлительно должен идти к чернеющей во мраке ночи стене. Странно, но мне не терпелось рвануть туда со всех ног. У меня было такое чувство, что кто-то невидимый беззвучно зовет меня оттуда.
   — Хорошо, — ответил я. — Вы с Тостеном ступайте к развалинам, а я пойду к стене. Встретимся возле нее.
   Ноги словно сами понесли меня туда, где несколько часов назад я рассматривал забавных человечков, нарисованных на уступе, обрамляющем дверной проем. Я нашел Сиарру на том самом месте, откуда мы смотрели с ней на Эстиан. Она стояла неподвижно, ветер трепал ее длинные волосы.
   Орег лежал у основания стены, свернувшись калачиком, всхлипывая и содрогаясь.
   — Сиарра, — позвал я сестру, опускаясь рядом с Орегом на колени. — Орег, в чем дело?
   — Я не смог! — надрывно выкрикнул он. — Не смог, хозяин! Я пытался… Но ничего не получилось… Атервон…
   — Сиарра, ты знаешь, что с ним происходит? — обратился я к сестре.
   Сиарра повернулась ко мне, и я замер от ужаса. В ее глазах ярким оранжевым светом, ослепительным на фоне ночной темноты, горел огонь. Она вытянула руку и под ней из ниоткуда появилось огромное животное. Оно потерлось головой о ладонь Сиарры, как ласковая громадная кошка.
   — Сиарра?..
   Моя сестра мило улыбнулась и вдруг заговорила:
   — Вардвик из Хурога, драконы еще будут жить на земле, если ты согласишься достойно заплатить за это.
   Ее голос звучал так бесцветно, что если бы не видеть, кто говорит, то определить, чей это голос — женщины, мужчины, Надоеды, — было бы невозможно.
   — Ш-ш, — сказал я Орегу, который продолжал лепетать неразборчивые слова и всхлипывать.
   — Дитя драконоубийцы, выбирай свой путь предельно осторожно. От твоего решения зависит будущее всего живого. Но сердце пещерного дракона прогнило…
   Теперь Сиарра говорила басом, голосом моего отца.
   Я хоть и чувствовал себя полуживым от страха, вспомнил вдруг, что слышал о Меноге. Рассказывали, будто здесь жили оракулы, которые передавали людям слова самого бога. Но последний из них умер, когда Меног разрушили.
   — Мы никого не обнаружили… — послышался из-за моей спины голос появившегося в дверном проеме Аксиэля.
   — Сын короля гномов, что привело тебя в эти края?
   Теперь Сиарра говорила обольстительно и чувственно. Ни одно из этих качеств никогда не было ей присуще.
   — Я пришел сюда по зову долга, — просто ответил Аксиэль после непродолжительного замешательства, во время которого он рассмотрел, что происходит. — Мои люди гибнут.
   — Твоему отцу однажды приснился сон, — сказала Сиарра голосом пятилетней Надоеды. — Ты необходим для очищения.
   — Сиарра! — вскрикнул Тостен, появившийся на площадке.
   — А, певец! — воскликнула Сиарра мелодичным тенором.
   Тостен ахнул, услышав ее голос.
   — Ты должен пользоваться талантами, которыми наделен. Музыканты особенно приближены к миру духовному, — продолжала наша сестра. — Но ты не только музыкант, ты еще и воин. Мир нуждается в песне и в мече.
   — Что ты сделала с Бастиллой и Орегом? — строго спросил я.
   Эти игры Атервона начинали действовать мне на нервы. Орег бился у моих ног, сильно вздрагивал и причитал. Это меня пугало и ужасно злило.
   — Женщина проснется, когда придет время, — ответила Сиарра, на этот раз отрешенным голосом моей матери. — Она будет спать до утреннего отлива, спать крепко, убаюканная заклинанием Тамерлейн.
   Жуткое животное, по форме и размерам напоминавшее медведя, убрало голову от ладони Сиарры, приблизилось ко мне и уставилось прямо на меня своими желтыми глазами, пытаясь подчинить власти своих невиданных сил.
   Я отвел взгляд от зверя и вновь посмотрел на Сиарру.
   — Что с Орегом?
   Разговаривать под пристальным наблюдением чудовища было очень нелегко, но я изо всех сил пытался сохранять самообладание.
   — Перестань, — сказала Сиарра веселым голосом отца. — Так ты никогда не поймаешь дракона. А этот пытался проникнуть туда, куда ему нет пути. Я поставила его на место.
   Она кивнула на Орега.
   При каждом слове Сиарры Орег содрогался, словно от удара хлыстом. У меня в памяти всплыл тот день, когда в тронном зале Хурога он вспоминал о страшном избиении.
   Я почувствовал, что во мне вскипает жгучая ярость, такая, какую я ощущал, глядя, как отец бьет Сиарру. Я с оглушительным воплем вскочил на ноги. Тамерлейн отступила на пару шагов назад.
   — Довольно! — заорал я. — Хватит издеваться над Орегом! И отпусти мою сестру!..
   Тамерлейн окинула меня невозмутимым взглядом и спросила, опять голосом моего отца:
   — А ты сможешь заставить меня?
   От гнева меня затрясло, и услышавшая меня магия поднялась из глубин разрушенного замка и наполнила мое тело обжигающей мощной волной.
   Тамерлейн улыбнулась, махнула лапой, и колдовская сила мгновенно покинула мое естество. Мне показалось, что чья-то невидимая огромная рука влила в меня ледяную воду, и вода эта вытеснила кровь и потекла вместо нее по венам.
   Я опустился на колени и обхватил разрывавшуюся от боли голову обеими руками.
   — Вард!..
   Ко мне подскочил Тостен и положил мне на плечи теплые ладони.
   Сиарра вдруг закрыла глаза и стала оседать, обессилевшая, обмякшая. Аксиэль успел подхватить ее, не дав упасть на холодный камень.
   Тостен легонько похлопал ладонями по ее щекам, но сестренка не очнулась. Тамерлейн дважды взмахнула пушистым хвостом и исчезла.
   Я заставил себя не поддаваться панике и не обращать внимания на безумную головную боль, из-за которой было трудно подняться на ноги.
   — Аксиэль, Тостен, отнесите Сиарру в лагерь и отогрейте ее. Мы с Орегом тоже скоро придем.
   — Ты в порядке? — негромко спросил Тостен.
   Я кивнул, стискивая от нового приступа боли зубы.
   — В порядке. Ступайте.
   Тостен вскинул голову, подобно молоденькому жеребцу, уворачивающемуся от удара кнутом, взглянул на Аксиэля и зашагал прочь, ни разу больше не посмотрев на меня.
   Аксиэль проводил его задумчивым взглядом.
   — Будь осторожен, Вард, а не то Тостен возненавидит Орега… Если уже не возненавидел.
   — С Тостеном я сам разберусь, — ответил я. — Позаботьтесь о Сиарре.
   Аксиэль кивнул и двинулся во мрак вслед за Тостеном, бережно неся на руках мою сестренку.
   Мне тоже следовало находиться рядом с Сиаррой. Но сейчас с ней были Аксиэль и Тостен. С Орегом — лишь я…
   — Все хорошо, — произнес я, неуклюже усаживаясь на каменную площадку — все тело у меня ныло от боли. — Атервон ушел. Ты в безопасности.
   Кто такой этот Орег? — вновь подумалось мне. — Раб? Сам Хурог?..
   Я положил руку ему на голову, но Орег резко дернулся в сторону и прижался, почти вдавился лицом в каменную стену.
   — Теперь Атервон ее не оставит… Я пытался… Ничего не вышло… Не оставит, теперь не оставит… Во всем виноват я, я, только я!..
   — Тсс, — успокоил его я.
   — Ты велел мне защищать ее, а я не смог… Как больно, как же мне больно!..
   Он громко застонал.
   Я сам изнывал от боли, поэтому не вполне понимал значение его слов.
   — Ты ведь пытался помочь ей, а этого достаточно. Главное попытаться, — произнес я, с трудом шевеля пересохшими губами. — Орег, ты меня слышишь? Я не рассчитывал на то, что ты в состоянии уберечь ее от всех земных несчастий.
   Я вдруг отчетливо вспомнил, как дал ему распоряжение охранять Сиарру, даже не задумавшись о том, каковы будут последствия, если Орегу не удастся выполнить мой приказ.
   Мои слова его успокоили. Он перестал дрожать и, убрав лицо от стены, растянулся на холодном камне. Лишь через несколько мгновений я осознал, что Орег потерял сознание.
   К этому моменту боли, которыми Атервон щедро наградил меня, притупились. Теперь я чувствовал себя так, как чувствовал после длительных тренировок. Рывком поднявшись на ноги, я взял Орега, перекинул его через плечо и направился к лагерю.
   Аксиэль, Пенрод и Тостен сидели у костра. Никто из них не вымолвил ни слова, пока я укладывал Орега на матрас и укрывал его. Когда я присоединился к ним, Тостен демонстративно встал, удалился к своему матрасу и улегся спать, повернувшись ко мне спиной.
   Аксиэль внимательно проследил за его действиями, потом тихо заговорил:
   — Я рассказал Пенроду о том, что произошло. Бастилла и Сиарра крепко спят. Надеюсь, они проснутся благополучно.
   — Я мечтаю поскорее увезти их отсюда, — сказал я. — Пока мы не удалимся от Менога на приличное расстояние, у меня на душе будет неспокойно.
   Пенрод кивнул.
   — Сказал ли Атервон до нашего появления что-нибудь важное? — поинтересовался Аксиэль.
   Я покачал головой.
   — Ничего. Только что-то странное о сердце дракона — что оно прогнило. Как будто я сам не знаю, что состояние Хурога плачевно… — Я мрачно усмехнулся, постарался прогнать злобу на Атервона за то, что он сделал с Сиаррой и Орегом, и попытался мыслить трезво. Что же означали все те странные слова?.. — А еще Атервон сообщил, что на землю могут вернуться драконы. Это якобы зависит от принятия мною верного решения…