Бриггз Патриция. Призрак дракона

   Он жестом обвел тронный зал.
   — Нет, — поправил его я. — Только сточный туннель — дело рук гномов.
   — А-а. — Гарранон кивнул. — В любом случае сбежавшая от нас рабыня находится в подземном туннеле. И мы не знаем, как туда проникнуть.
   Вообще-то решетчатую дверь никто не возвращал на прежнее место. Выбравшись в день смерти отца из туннеля при помощи Орега, я больше не ходил на реку. Скорее всего именно Орег закрыл вход в туннель после того, как в него вошла рабыня. Наверное, это происшествие и вызвало в нем сегодняшний приступ.
   Удары хлыстом за моей спиной раздавались теперь ритмично и часто, хотя самого Орега вообще не было слышно.
   — Мы оставили людей и собак у реки, — продолжил Гарранон. — А сами пришли к вам, чтобы спросить, существует ли где-нибудь другой вход в туннель.
   — Нет, — ответил я.
   — Ты ведь недавно забирался туда, Вард, — напомнил Дарах. — Наверняка тебе известно, как туда войти.
   — Правильно. Я там был. Но в Хуроге не существует рабства.
   Гарранон и его брат изумленно оглядели меня с головы до ног, а Дарах сильно нахмурился, догадавшись, что у меня на уме.
   Я не испытывал положительных эмоций ни в отношении рабства, ни к Ландислоу. А Орег, судя по всему, решил помочь несчастной беглянке, и у меня не было причин отменять его решение.
   — Мы знаем, что она там, — медленно повторил Ландислоу, думая, очевидно, что так я пойму его лучше. — Ее следы подходят к туннелю и продолжаются за решеткой. Мы поставим у того выхода людей, а сами войдем в другой, если он существует.
   — Не существует, — спокойно ответил я.
   — А ту решетку вы в состоянии открыть? — теряя терпение и забывая о хороших манерах, рявкнул Ландислоу.
   Вероятно, он был не на шутку рассержен. Но я плевать хотел на его тон. Я многое слышал о выходках этого типа. Однажды ему удалось затащить в один из притонов Черного Сирнэка совсем юного парнишку. Лишившись денег, тот повесился. А был, как говорили многие, невероятно добродушным человеком.
   — Да, я могу открыть решетку, — ответил я, улыбаясь, как будто не вполне понимал, о чем речь.
   Дарах нервно дернул головой.
   Забыв, наверное, что у меня слабый ум, а не тело, Ландислоу схватил меня за запястья.
   — О! Борьбу я обожаю! — воскликнул я, ловко приподнял его в воздух и отшвырнул на несколько футов в сторону — туда, где у камина сидела свора мастиффов. Когда в тронном зале никого не было, а до времени выгула собак оставалось несколько минут, их приводили сюда.
   — Не смей! — вскрикнул Дарах. — Что ты себе позволяешь, Вард?
   Я обиженно указал рукой на Ландислоу.
   — Но ведь он первый начал!
   Гарранон отвернулся и обнажил зубы в ухмылке. Я был единственным, кто мог это видеть.
   — Уверен, что вступать с тобой в борьбу наш гость вовсе не собирался, Вард, — проворчал Дарах, подошел к Ландислоу, который испуганно закрывался руками от собак, с интересом принявшихся обнюхивать его, и подал ему руку. — Прошу вас, милорд. Запомните, пожалуйста, что мой племянник умеет вести себя вполне цивилизованно, если к нему не прикасаться. Борьба — самое любимое его занятие!
   В голосе Дараха звучал явный упрек.
   Ландислоу окинул меня злобным взглядом. Он сознавал, что не должен был преступать рамки, ограничивающие поведение гостя.
   — Кажется, я понимаю, каким образом мой племянник собирался ответить на ваш вопрос, — сказал Дарах, когда Ландислоу благополучно поднялся с пола и они двинулись назад, по направлению ко мне и Гарранону. — Наверное, кто-то подсказал вашей беглянке, что в Хуроге существует древний закон, запрещающий рабство.
   — Я знаю об этом, милорд, — ответил Гарранон. — Но какое отношение этот закон имеет к нашей рабыне?
   — Вы не совсем меня поняли, многоуважаемые гости, — спокойно сказал Дарах. — В Хуроге нет рабства. Поэтому если чей-то раб попадает на эту землю, он перестает быть рабом.
   Ландислоу, судя по всему, не верил собственным ушам.
   — Вы смеетесь над нами?
   Гарранон крепко схватил брата за руку и повернулся к Дараху.
   — Лорд Дарах, я уверен, что вы пойдете нам навстречу. Сделайте ради нас исключение, мы очень вас просим.
   — Нет, — твердо ответил я, несмотря на то что дядя кивнул. — В Хуроге нет рабов. Я, Хурогметен, владелец этих земель, заявляю вам со всей ответственностью: каждый, кто приходит в наши края, обретает свободу и имеет право оставаться у нас. Хурог — пристанище для всех.
   Я произносил слова достаточно медленно, так как толкать длинные речи все еще представляло для меня определенную трудность.
   Дарах узнал слова, которые я процитировал. Их автором был мой любимый герой — Хурогметен Селег. (Закон, запрещающий рабство, издал не он, а другой Хурогметен, который призвал людей помочь ему возделывать земли; Селег дополнил этот закон.)
   Гарранон и Ландислоу вытаращили на меня глаза, будто перед ними стояла корова, внезапно заговорившая человеческим языком.
   — Это всего лишь рассказы, Вард, — осторожно произнес Дарах, пытаясь, по-видимому, проверить, сможет ли он меня переубедить.
   Я улыбнулся.
   — Мама говорила мне, что надо стараться быть во всем похожим на Селега.
   В глазах Дараха появилась тревога.
   Истории о Селеге, его мужестве, отваге и благородстве были известны каждому человеку, проживавшему в землях Хурога. Все почитали славного предка и, несомненно, поддержали бы в этом споре меня. Дядя прекрасно об этом знал.
   — Прошу прощения, господа, но я хотел бы поговорить с племянником наедине, — сказал Дарах, поворачиваясь ко мне и хмуря брови.
   — Но… — собрался возразить Ландислоу.
   Дарах повысил голос:
   — Уверен, вы и ваши люди очень устали. Я прикажу воинам Синей Гвардии отправиться к выходу из туннеля, а вы отдохните с дороги. Всем вам просто необходимо хорошенько поесть и выспаться. А ты, Вард, переоденься и возвращайся сюда. Нам нужно кое-что обсудить. Я тоже вернусь буквально через несколько минут.
   Раздался пронзительный крик Орега, и я моргнул.
   Гарранон напрягся, округлил глаза и прислушался.
   — Что это было?
   — Вы о чем? — спросил Дарах.
   — О странном звуке… Только что прозвучал какой-то вопль…
   Гарранон смолк, понимая, что никто из присутствовавших ничего не слышал.
   — Может, привидение, — беспечным голосом предположил я. — Мне следует привести себя в порядок.
   Откланявшись, я зашагал вверх по ступеням по направлению к выходу.
   В комнате меня уже ждал Аксиэль. Снимая с меня одежды и помогая мыться, он не проронил ни слова. Ничего не сказал даже о новеньком костюме, сшитом Орегом и ожидавшем меня на кровати.
   Мне следовало посоветоваться кое о чем с Орегом. Я был не против того, чтобы Аксиэль знал о «семейном привидении», но не хотел, чтобы тот распускал слухи.
   Когда Аксиэль завязывал шнурок на втором рукаве моей туники — с первым было уже покончено, — дверь беззвучно растворилась и на пороге появился Дарах.
   — Могу я поговорить с тобой один на один? — спросил он.
   Я кивнул.
   Окинув меня придирчивым взглядом, Аксиэль поклонился.
   — Если что-то понадобится, я у себя, милорд.
   Терпеливо дождавшись ухода слуги, Дарах принялся беспокойно расхаживать взад и вперед по комнате. Потом заговорил:
   — Истина глаголет устами младенцев и… — тут он выдержал многозначительную паузу, — …и идиотов. Откуда ты узнал, что верно, а что неверно, Вард?! От Фэна ты не мог услышать ничего подобного, голову даю на отсечение! Твой отец, подобно деду, поднял бы на смех россказни о пристанище рабов и какой-то там свободе!
   Я стоял на месте, поворачивая голову то вправо, то влево, провожая ходившего туда-сюда дядю взглядом. Это должно было выглядеть совершенно по-идиотски.
   Вспомнив о своем твердом решении раскрыть ему свой секрет, я прекратил крутить головой.
   Дарах тоже остановился, как будто по комнате его двигала сила моего взгляда.
   — Я хочу серьезно поговорить с тобой, Вард. Пойми, если мы не поможем Ландислоу вытащить из туннеля рабыню и если слух об этом происшествии разнесется по всем Пяти Королевствам, нас просто засмеют. Кроме того, в Хурог устремятся десятки, а то и сотни рабов! Тебе, конечно, не будет до этого дела. Я прав?
   По его интонации было понятно, что он не ждет ответа на свой вопрос, но я ответил:
   — В Хуроге нет рабов.
   Дарах вздохнул, но его вздох прозвучал как вздох облегчения.
   Он уставился в пустоту и вновь заговорил, словно сам с собой:
   — Верно, в Хуроге нет рабов. Старинный закон гласит, что любой человек, чья нога ступает на наши земли, обретает свободу. Даже тот факт, что твой отец и дед пренебрегали этим правилом, ничего не меняет. Оно все равно остается в силе. Но пойми одно: Ландислоу и Гарранону нельзя портить отношения с Сирнэком.
   — Гарранону ничего не грозит, — ответил я. — А судьба Ландислоу меня нисколько не волнует.
   Дарах нахмурился.
   — Он тебе не нравится? Но почему?
   Мне выдавалась отличная возможность рассказать дяде о том, что я не дурак. Но язык не желал слушаться и лежал во рту, как бревно.
   Поговорю с ним после отъезда Гарранона, решил я и просто пожал плечами.
   — А если бы он нравился тебе? Тогда ты согласился бы помочь ему достать из туннеля рабыню? — спросил Дарах.
   Я наморщил лоб и задумался. Хороший мне задали вопрос! Вспомнились бы мне древние законы, если бы не Ландислоу, вызывающий во мне неприязненные чувства?
   У меня в памяти всплыли стонавший в тронном зале Орег и скелет дракона, закованный в железные путы. М-да! К сожалению, многие из хурогских правителей забывали о правилах и законах…
   — В Хуроге нет рабов, — упрямо повторил я.
   Дядя улыбнулся и отвесил мне неглубокий поклон, будто в знак уважения.
   — Конечно.
   Не добавив больше ни слова, он вышел из комнаты и тихо закрыл за собой дверь.
   — Ты не выдашь ее, Вард? — послышался у меня из-за спины голос единственного хурогского раба, на протяжении долгих столетий служившего Хурогметенам.
   Я повернул голову. Орег стоял у той стены, из которой вывел нас с Сиаррой из подземного туннеля. Теперь он выглядел вполне здоровым и пребывал в здравом уме, только беспокойно переминался с ноги на ногу и обнимал себя руками.
   Мне вдруг до ужаса захотелось подарить свободу и этому рабу. Быть может, об этом при первом удобном случае стоило поговорить с кем-нибудь из королевских чародеев. Впрочем, я совершенно не был уверен, что готов рассказать кому бы то ни было о нашем с Орегом секрете. Да и вряд ли современные колдуны в состоянии снять заклятие, наложенное несколько веков назад отцом Орега. Ведь маги в эпоху Империи обладали гораздо большей мощью.
   — Я не отдам им ее, — ответил я.
   Орег приподнял подбородок.
   — Правда?
   — Правда. — Наверное, уверенности в моем голосе хватило, чтобы он перестал сомневаться. — Ты позаботился о том, чтобы у нее были постель и еда?
   — Да, — почти прошептал Орег. — Она до сих пор перепугана до смерти. Я провел ее в пещеру с костями дракона.
   Он помолчал, потом добавил тем же несмелым шепотом:
   — Я поставил там кровать, положил еду и теплые вещи. Она меня не видела… Наверное, я должен был рассказать тебе обо всем еще утром…
   — Это ты прикрепил решетку к выходу из туннеля? — спросил я. — Беглянка провела там весь день?
   Орег неуверенно кивнул.
   — Наверное, мне следует поговорить с ней. Она может спокойно располагаться в замке, даже если Гарранон и Ландислоу еще не уедут. Или ей лучше побыть пока в пещере… Как ты считаешь?
   Орег смотрел на меня с недоверием и молчал. Он очень напоминал мне брата. Если бы не сцены, подобные той, что я наблюдал в тронном зале несколько минут назад, я, наверное, и не вспоминал бы о том, что Орег не такой, как остальные люди.
   Ему хотелось помочь бежавшей рабыне, и он ждал от меня поддержки. Но все же боялся мне доверять.
   — С ней все будет в порядке, обещаю, — воскликнул я.
   Орег не сдвинулся с места, но панель в стене за его спиной медленно и бесшумно отворилась.
   Орег развернулся и вошел в коридор, расположенный за стеной. Я последовал за ним. На этот раз путь к пещере оказался невообразимо коротким. Буквально через минуту мы вошли в пещеру.
   Я сразу обратил внимание на две странные вещи: бренчащие звуки и магические флюиды, густо заполнявшие все пространство, как жирный суп — тарелку. Среди камней на стенах пещеры поблескивали огоньки, и я чувствовал, что со всех сторон за нами наблюдает кто-то невидимый.
   Когда я остановился, Орег повернулся ко мне и сказал:
   — Она тренируется в применении магии.
   Мы обошли несколько куч камней и приблизились к площадке, посыпанной песком, в центре которой покоились кости дракона. Ни Орег, ни я не старались идти тихо, но наша гостья не поворачивала головы и, казалось, не слышала нас.
   Бывшая рабыня сидела перед останками дракона. Ее волосы, спускавшиеся до середины спины, слиплись от грязи в несколько сосулек. Я не мог сказать об этой девушке ровным счетом ничего: рассмотреть ее не представлялось возможным даже в свете сиявших гномьих камней. Она была с ног до головы жутко грязной.
   Я подошел к ней очень близко, но все равно не мог понять, какая она.
   Только сейчас я заметил, что с дракона сняты оковы. Когда я увидел этот скелет впервые, тоже подумал освободить его от металла, но посчитал, что уничтожу таким образом доказательство нашей вины. Никто не удивился бы, увидев в пещере под Хурогом драконьи останки, и лишь железные путы говорили о совершенном моими предками преступлении. Я не стал снимать их со скелета.
   — Приветствую тебя, добрая путница, в замке Хурог и приглашаю обогреться у нашего очага, — сказал я ритуальную фразу, ясно давая понять, что вижу в бежавшей рабыне Ландислоу свою гостью.
   Наверное, она слишком увлеклась своими заклинаниями, потому что, услышав меня, вскочила на ноги, как напуганный кролик, резко выбросила вперед правую руку, и из ее ладони вылетело нечто сверкающее и потрескивающее. Оно метнулось в нашу сторону, но остановилось на полпути и погасло.
   — Спокойно, сестренка! — воскликнул Орег. — Прости, что оставил тебя здесь в одиночестве, но сначала я должен был узнать, как к твоему появлению здесь относится Хурогметен.
   Она вздернула голову и ответила с сильным акцентом:
   — Я не твоя сестренка!
   — С чем ты к нам пожаловала? — поинтересовался я вполне дружелюбным тоном.
   — Я думала, Хурог — пристанище для всех. Место, в котором не обижают ни драконов, ни рабов! Надо мной все смеялись, и я решила сама проверить, правы ли люди. Оказалось, правы…
   Она жестом указала на железные цепи и путы, лежавшие рядом с ней на полу.
   Я задумался. Откуда родом эта женщина? Возможно, из Эйвинхеля. Рабство в Эйвинхеле особенно процветает. Хотя Иландер разговаривает с другим акцентом. Есть в ней что-то странное… Наверное, отсутствие присущего всем рабам смирения.
   — Здесь ты в безопасности, — заверил я свою необычную гостью. — Можешь подняться наверх и расположиться в замке. Но лучше дождаться того момента, когда Гарранон и Ландислоу уедут. Решать тебе.
   — А кто ты такой, чтобы приглашать меня в замок? — Она внимательно оглядела нас обоих. — Вы оба почти дети.
   Ее голос внезапно прервался, и мы поняли, что напускная храбрость — всего лишь выбранный ею способ самозащиты.
   Я заметил, что рот и глаза женщины обрамляют темные круги — следы страшной усталости. Гарранон и Ландислоу были сильно вымотаны, но они ехали верхом. А эта женщина… Я взглянул на ее ноги и чуть было не ахнул: на них не было никакой обуви.
   — Орег, ты видел ее ступни? — спросил я, забыв про вопрос, который задала нам незнакомка.
   — Я принесу ведро теплой воды и отвар из орешника, который готовит Пенрод, — сказал Орег и тут же исчез.
   Женщина медленно опустилась на пол.
   — Кто ты? — повторила она, но теперь без единой нотки обвинения и недружелюбия в голосе.
   — Я Вард, — добродушно ответил я. — Мой отец, Фэнвик, умер несколько недель назад. Я — новый Хурогметен, но пока мне не исполнилось двадцати одного года, Хурогом будет править мой дядя.
   — А он? — спросила женщина и кивнула туда, где минуту назад рядом со мной стоял Орег.
   — Орег? — Надо было что-то отвечать. — Орег мой друг.
   — Он волшебник, — задумчиво пробормотала незнакомка, как будто обращаясь к самой себе.
   — Гм… — промычал я. Играть роль идиота перед людьми получалось у меня уже само собой. — Я не знаю, волшебник он или нет. Главный колдун в замке совсем не похож на Орега…
   — Но колдуны и не должны походить друг на друга, — удивленно пожимая плечами, сказала женщина.
   — Разве? Почему тогда волшебник моего дяди выглядит почти так, как волшебник отца?
   — Потому что они родные братья, Вард, — подсказал Орег, вернувшись с водой и отваром.
   Я моргнул и несколько мгновений тупо смотрел на Орега. Привычка корчить из себя дурака крепко укоренилась во мне.
   — Ах да! Я совсем забыл, что они братья.
   Оглядевшись по сторонам, я заметил неподалеку удобный плоский камень и указал на него гостье.
   — С подобным мне не раз приходилось сталкиваться в своей жизни. Надоеда — моя сестра — постоянно ходила с израненными ногами, когда была чуть помладше. Она терпеть не может дамские туфли. — Я взял ведро у Орега и опустил его на пол рядом с камнем. — Мы заказали ей деревянные башмаки. Маме они не нравятся, зато моя сестренка гораздо меньше страдает.
   Орег протянул мне бутыль с отваром, я откупорил ее и налил темной жидкости в ведро. Незнакомка осторожно опустила в него ноги, негромко взвизгнув, когда дезинфицирующее средство принялось за работу.
   Я взял одну ее ногу и вытащил из ведра. Ступня была в жутком состоянии: изрезанная до крови, покрытая толстой коркой бурой грязи…
   Я знал, что ей будет больно, но другого выхода не существовало, и я, решив разом покончить с неприятной процедурой, принялся отдирать грязь.
   Когда первая ступня была очищена, я вновь опустил ее в ведро, достал вторую и занялся ею.
   Странная она, эта рабыня, размышлял я. Во-первых, наделена несомненными магическими способностями. Быть может, они и встречаются у рабов, но я ничего не слышал о подобном. Во-вторых, несмотря на смертельную усталость, не раскисает, как все остальные рабы, которых мне доводилось встречать…
   — Что будет, если ваш дядя узнает обо мне? — тихо спросила она.
   — Он знает, — ответил я, хмуря брови.
   На второй ее ступне уже распространилась инфекция.
   — Милорд!.. — воскликнул Орег каким-то странным, отрешенным голосом. — Вас ищет ваш дядя. Ужин готов.
   — Могу я закончить обрабатывать ей ногу? — спросил я.
   Орег кивнул, глядя куда-то в пустоту.
 
   * * *
 
   Гарранон и Ландислоу сидели по обе стороны от моей матери напротив дяди и Сиарры, а я — во главе стола. Гарранон вел себя так же сдержанно и учтиво, а Ландислоу мрачно молчал.
   — Какие новости при дворе? — полюбопытствовал Дарах. — Я не был там с зимней ярмарки.
   Гарранон опустил на край тарелки вилку с куском рыбы, который намеревался отправить в рот.
   — Король Джаковен до сих пор беспокоится по поводу Ворсага. — Ворсаг располагался южнее Пяти Королевств, гранича с Оранстоном. — Говорят, его новый правитель, Кариан, не совсем стабилен в своих намерениях, поэтому пока никто не знает, захочет ли он продолжать политику отца в отношении других земель.
   — От самого отца Кариана можно было ожидать чего угодно, — заметил дядя. — Я встречался с Карианом. На меня он произвел впечатление человека, четко знающего, к чему стремиться. Полагаю, Кариан будет продолжать отцовскую линию до тех пор, пока ему это выгодно. Ни днем дольше. Я слышал, ворсагцы совершили уже несколько набегов на приграничные территории Оранстона.
   Гарранон кивнул.
   — Я велел своим людям возвращаться домой.
   — Насколько мне известно, ваши владения удалены от Ворсага более чем на шесть лиг, — сказал Дарах. По-видимому, разговор по-настоящему увлекал его. — Почему король не посылает войска к южным границам?
   — Кариан заявляет, что набеги совершают разрозненные группы бандитов, и даже утверждает, что сами оранстонцы принимают участие в разбое, — ответил Гарранон. — А король Джаковен верит этому и никогда не станет развязывать войну из-за обыкновенных бандитов.
   В голосе Гарранона звучали едва уловимые нотки возмущения, хотя я никогда не слышал от него ни слова против короля.
   — Не станет развязывать войну? — спросил я, пытаясь казаться крайне заинтересованным.
   Так, наверное, повел бы себя любой идиот, обожающий драки.
   Гарранон пожал плечами.
   — Король введет в Оранстон свои войска лишь в том случае, если ворсагцы надумают захватить оранстонские территории. Грабежи и убийства — недостаточное основание для начала войны.
   Он говорил беспечным тоном, и я пытался понять, какие чувства в нем преобладают: любовь к родным землям или к королю, которому на протяжении пятнадцати лет он хранил верность.
   Я сосредоточил внимание на еде и углубился в раздумья. Если бы началась война, управление Хурогом пришлось бы передать… в чьи-нибудь руки. Дяде Дараху, мне и воинам Синей Гвардии пришлось бы отправляться через все Пять Королевств в далекий южный Оранстон. Такая перспектива отнюдь не радовала. Урожай грозил быть скудным, и, хотя без мужчин едоков осталось бы вдвое меньше, покидать Хурог в столь тяжкую пору ой как не хотелось бы!
   Я тоже встречался с Карианом, как и дядя, при королевском дворе. Этот Кариан относился к тому типу людей, которые не обладают ни красивым лицом, ни мощной фигурой, но ведут себя так, будто всё при них.
   Кариан разгуливал по двору в окружении толпы магов. Поговаривали, что и сам он наделен колдовскими способностями, но у меня было чувство, что это не соответствует действительности.
   — Неужели это правда, Вард? — спросил Ландислоу.
   — Что? — Я вскинул голову, отрываясь от невеселых мыслей. — Я задумался.
   Ландислоу улыбнулся.
   — Дарах только что рассказал нам про жеребца твоего отца. По его словам, он был настоящим убийцей, а теперь ходит за тобой по пятам, как дамская собачка.
   — Заставить коня ходить за тобой по пятам нетрудно, — ответил я, тоже улыбаясь. — Ездить на нем куда сложнее. На прошлой неделе он скидывал меня три раза!
   — Гм… — Ландислоу подмигнул дяде. — Ты обладаешь странной особенностью, Вард, я уже поделился своим наблюдением с Дарахом. Ты окружаешь себя вещами, которые не соответствуют общепринятым меркам. Это подтверждает пример с конем. А помнишь ту неуклюжую девушку, с которой ты завел дружбу, когда был при дворе. Взгляни даже на свою сестру! Впрочем, женщина, не умеющая разговаривать, — это не так уж и плохо. Теперь ты задумал добавить к своей коллекции мою рабыню.
   Дарах и Гарранон вежливо улыбнулись, а Надоеда занервничала. Наверное, ей захотелось в этот момент провалиться сквозь землю.
   Мать подняла голову и заговорила протяжно, сонно и непонятно — к вечеру после принятия всех своих отваров она становилась наиболее странной.
   — Если бы Вард не был наследником, то отец давно отправил бы его обучаться секретам магии. Но мой муж и слышать об этом не хотел. Сам король Джаковен велел ему это сделать. Хороших колдунов не хватает в наши дни. Фэн не успел выполнить приказ короля… Произошло это страшное несчастье…
   Ландислоу нахмурил брови.
   — Какое это имеет отношение к странному пристрастию Варда?
   Мать тщательно и неторопливо прожевала кусок, запила его глотком вина и с достоинством ответила:
   — Вард похож на героев древних легенд. Он обладает даром находить. Его тоже находят.
   Ее зрачки были неестественно узкими, хотя зал освещало лишь несколько фонарей, накрытых промасленными тряпичными абажурами.
   Интересно, какой травы из своего сада она наелась сегодня, подумал я. Сонный корень не оказывает воздействия на зрачки…
   В моей душе жила тайная надежда, что после смерти отца мама придет в себя. Сейчас от этой надежды практически ничего не осталось. Мать с удовольствием вжилась в роль вдовы и потерялась в мире искусственных грез. Наверное, та женщина, что была знакома мне в детстве — веселая и энергичная, с удовольствием передвигавшая вместе со мной детские кубики, — давно и безвозвратно умерла.
   — Полагаю, вы не совсем правы, леди Хурог, — воскликнул Дарах. — Было бы замечательно, если бы Вард до сих пор обладал своими способностями. Однако, как говорил мне Фэн… его таланты исчезли после… — Он взглянул на меня, но я продолжал невозмутимо (и весьма шумно) пережевывать сырую морковь. — Они исчезли после того случая… Если бы колдовские способности все еще жили в нем, Вард действительно был бы способен находить все, что ни пожелает.
   — Да, дорогой, — ответила мать, словно перед ней сидел отец, а не его брат. — Ты, конечно, прав.
   Мне вдруг стало жалко Дараха. И Гарранона, явно чувствовавшего себя крайне неловко. Удивляться было нечему — ужинать вместе со мной и моей матерью никому не доставило бы удовольствия.
   Смахнув на пол крошки хлеба, я поднялся из-за стола. Дарах метнул в мою сторону многозначительный взгляд, безмолвно напоминая о том, что хозяин дома не должен покидать гостей, не закончивших трапезу. Но я решил дать дяде возможность без меня объяснить гостям, что их рабыня останется в Хуроге.
   — Меня ждет Нарцисс, — сообщил я, вынул из кармана морковь, которую украл со стола, и покрутил ею в воздухе. — Он любит морковку.
   Сиарра схватила кусок хлеба, тоже вскочила на ноги и вопросительно уставилась на меня.