Бриггз Патриция. Удар Ворона

   Она быстро поняла, что он был прав относительно магии, но, если она разделяла необходимые действия на последовательные этапы, все получалось. Она показала ему форму магии, которую использовала, чтобы больше и дальше видеть, и, хотя он не мог творить эту магию сам, по его восхищенному возгласу было ясно, что он понял. Потом она показала ему, что видит, точно так же, как показывала всем, кто даже не был магом.
   Она медленно провела его сквозь сеть его магии и мимо прикосновения Ворона и подвела к голубому огню, окружавшему темную сердцевину.
   – Голубой свет – это дух, – сказал он. – Это тебе нужно было увидеть. Не знаю, что там внутри… может, душа? Возможно. А может, это возникло, потому что я держал себя в такой форме…
   Он замолчал.
   Сэра закрыла глаза и осторожно сняла магию с Хиннума, затем отменила заклинание, которое использовала. Поморгала, прежде чем к глазам вернулась прежняя способность видеть, и сделала два шага назад, чтобы не стоять нос к носу с Ученым.
   У Хиннума на лице все еще было ошеломленно-восторженное выражение. Сэра спросила:
   – Если Сталкер не зло, почему он Черный?
   Он избегал ответов на ее вопросы о Черном; она надеялась, что если захватит его врасплох, то получит лучшие результаты.
   С разочаровывающей быстротой лицо его приняло настороженное выражение. Когда такое выражение появляется у Таера, ему нужно много времени, чтобы вернуться к обычному добродушию.
   – Откуда мне знать? – сказал он. – Я здесь с самого конца Колосса.
   – Не совсем так, я думаю, – ответила Сэра. – Среди выживших колдунов был Черный, а нам рассказывают, что это ты убил богиню. Так почему Черный – это зло?
   Наверно, ей следовало предоставить вопросы Таеру, но ее заставило попытаться выражение лица Хиннума. Она ничего не теряет, добиваясь от него информации о Черном вообще – а Виллона он должен знать. Сэра не забыла, что Виллон побывал в Колоссе. У него были те же карты, что у нее, и он был колдун. Конечно, он приходил в библиотеку.
   Хиннум приложил руку к созданию ее Черного – Виллона, который, выдавая себя за друга, пришел к ней в дом и убил ее дочь. Хиннум все ей расскажет, даже если придется вытягивать из него по слову за раз.
   Должно быть, эта решимость отразилась на ее лице, потому что Хиннум вздохнул.
   – Когда мы, принося в жертву наш город, протянули завесу между Старшими богами и нашим миром, в ней образовалась брешь. Я чувствовал это – чувствовали и немногие выжившие великие колдуны. И один из них использовал эту брешь, чтобы получить доступ к силе Сталкера.
   – Почему это произошло?
   – Мы виноваты. Я. – Сэра видела Хиннума всего два дня, но выражение вины на его лице – ни разу. – Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что случилось. – Он сел на скамью, склонив голову. – Я экспериментировал с иллюзорными формами, которые не только совершенно воспроизводили объект для всех органов чувств, но и могли быть заключены в серебряный предмет, из которого их можно было бы вызывать, не причиняя иллюзии вреда.
   –  Мермори, – сказала Сэра. Хиннум кивнул.
   – Я обнаружил, что, если уничтожить объект, который нужно воспроизвести, на воспроизведение нужно совсем немного магии.
   – Создание мермориразрушило дома колдунов. – Сэра потерла лоб: от произношения незнакомых заклинаний у нее заболела голова. – Так как на это не нужно было много магии, заклинание нетрудно было ввести в общее заклинание Ворона, и ты сделал это во время падения города. Но жертвоприношение не стало достаточным, потому что дома колдунов не были принесены в жертву.
   – И еще библиотека, – сказал Хиннум. Сэра сильнее потерла лоб.
   – Какая глупость!
   – Да, – вздохнул Хиннум.
   – Ты собирался сказать мне, почему Черный – это зло.
   – Колдун – конечно, не просто колдун, но сильный, умный, хорошо обученный колдун – может при известных обстоятельствах проникнуть за занавес и прикоснуться к силе Сталкера, ощутить силу разрушения. А разрушение убивает всякого смертного, который держит его слишком долго.
   – Но Черный не умирает, – возразила Сэра.
   – Большинство колдунов, пытавшихся это сделать, тут же выпускали из рук силы разрушения и больше никогда не пытались коснуться их снова. Но если колдун передает смерть – цену за владение этими силами – другому человеку, он может какое-то время ими пользоваться.
   – Он убивает, чтобы сохранить силу, – прервала Сэра. – А всякий, кто так поступает…
   – Зло. – Хиннум взглянул на окна в потолке. – Темнеет, – сказал он. – Тебе лучше отыскать твою семью.
   – Мертвые ходят по ночным улицам, – негромко повторила она его слова.
   Он кивнул.
   – В этом городе мертвые очень сердиты.
 
   Лер шел сразу за отцом, держа Ринни за руку. Девочка все еще с трудом дышала, потому что старалась не показать, что плачет. Этот приступ отца был одним из худших моментов в ее жизни.
   Он был не первым, этот приступ, но самым тяжелым, и впервые это произошло без мамы, которая всеми руководила. Папа не дышал, пока Кисел не ударил его в грудь.
   Форан шел по другую сторону от Таера и под каким-то предлогом крепко держал его за руку, помогая при ходьбе.
   – Мы возвращаемся в лагерь? – спросил угнетенно Иелиан.
   Это они не обсуждали. Форан помог папе встать, потом сказал:
   – Пойдем.
   Но не сказал, куда.
   Папа был немного не в себе, он с трудом говорил – но не позволял больше помогать себе. Постепенно ему становилось лучше, и он смог вести оживленный разговор с Фораном.
   – Мы идем искать маму, – сказал Лер. Форан перехватил взгляд Лера и легко кивнул.
   – Папа, что случилось?
   Лер поднял голову и увидел, что к ним торопливо направляются Джес и Хенна. Папа улыбнулся.
   – Я что, так плохо выгляжу?
   – Да. От тебя пахнет потом, и ты бледен, – ответил Джес со своей обычной прямотой.
   У Хенны было обычное невозмутимое выражение, но Лер заметил, что глаза ее припухли. Она была почти так же бледна, как папа; только нос покраснел. Хенна плакала, но Лер с трудом мог представить себе такое. В другое время он бы заинтересовался этим, но сейчас его слишком беспокоил папа.
   – У меня был еще один припадок, – признался папа Джесу. – Судя по тому, как все вокруг забегали, он был тяжелым.
   Форан двинулся дальше и мягко потянул за собой папу. Джес подхватил Ринни и посадил себе на плечо, потом он и Хенна пошли рядом с папой.
   Лер подождал и замкнул процессию вместе с Руфортом. Ему нравился этот немногословный парень; к тому же он не хотел идти слишком близко к Джесу.
   Иногда Лер наслаждался силой, которую обнаружил в себе, когда узнал, что он Охотник. Но иногда ему хотелось, чтобы чувства не говорили ему так много.
   Он не хотел знать, что делали Джес и Хенна перед тем, как пришли. Достаточно плохо, что он знает это о родителях; он не хотел то же самое знать о брате.
   Брюидд посмеялась бы над ним. Он почти слышал ее голос: «Так откуда, по-твоему, мальчик мой, приходят дети? Из-под грибов?»
   Он чувствовал, как покраснели у него уши, – вероятно, щеки тоже красны. Не в первый раз позавидовал он отцу с его темной кожей.
   – Надеюсь, твоя мать сможет ему помочь, – сказал Руфорт; либо он слишком взволнован, чтобы заметить раскрасневшееся лицо Лера, либо достаточно вежлив, чтобы расспрашивать.
   – Я тоже, – ответил Лер.
   – Я подумал, он сломает что-нибудь, – сказал Руфорт и слегка улыбнулся Леру. – Может, меня.
   Лер улыбнулся в ответ и почувствовал себя лучше. На сегодня худшее позади.
   – Мне казалось, Иелиан сильнее, – сказал он достаточно громко, чтобы Иелиан расслышал.
   Тот сделал грубоватый жест и подождал, пока они поравнялись с ним.
   – Никогда не думал, что быть охранником интереснее, чем работать на Путь, – сказал Иелиан.
   – Гораздо интереснее, – согласился Руфорт.
   – М-м-м. – Иелиан осмотрелся в поисках опасности: они подъехали к перекрестку. Лер тоже нервничал в Колоссе. – Но быть Воробышком – лучше, чем клерком у управляющего моего дяди. Да и платят больше.
   Руфорт напрягся, сжал челюсти, но прежде чем Лер смог спросить, что его встревожило, снова расслабился.
   – Будет о чем рассказывать внукам, – сказал он. – А они сделают вид, что поверили мне, потому что мама велела им поддакивать старому дураку, чтобы она могла спокойно готовить обед.
 
   Мама стояла на верху лестницы, ведущей в главный зал библиотеки, как будто была готова сама возвращаться в лагерь. Молодой человек, называвший себя Ученым, был с нею.
   Она обвела всех взглядом и сделала шаг назад. Без слов приказала всем подняться в библиотеку, где они расселись на скамьях, стульях и столах.
   Лер не собирался подслушивать, но услышал, как Хенна спросила у мамы:
   – Ты ведь теперь знаешь? Знаешь обо мне?
   Он уже нашел, куда присесть, и видел, что мама заметила и покрасневшие глаза Хенны, и расслабленную позу Джеса. Он не думал, что она, как он, сразу поймет, чем они занимались, но, видимо, ошибался.
   Мама холодно улыбнулась, но Лер видел, что она чем-то довольна. После всех лекций папы о том, как обращаться с женщинами, Лер находил это несправедливым.
   И тут мама сказала нечто совершенно неожиданное.
   – Хенна, ты лучше всех должна знать, что Вороны умеют хранить тайны.
   Папа сел на скамью, скрестив ноги. Форан сидел на полу, рядом с ним свернулась Ринни, положив голову ему на колено. Гура со вздохом легла по другую сторону от Форана и положила голову на его второе колено.
   Лер подумал, что Ученый собирается стоять рядом с мамой, но она и его отправила на скамью.
   – У меня был продуктивный день, – сказала она, не отрывая взгляда от осунувшегося лица папы. – Но почему бы вам не рассказать о своих находках? Джес?
   Джес широко улыбнулся, и Лер на мгновение пришел в ужас от того, что он может сказать. С таким отцом они приучились не лгать, но Джес иногда чересчур честен.
   – Мы нашли храм Ворона, – сказал он. – Недалеко отсюда. – Он посмотрел на Хенну. – Он не такой, как храм Совы, весь из черно-белого камня, но основная идея та же самая.
   Лер видел облегчение на лице Хенны и понял, что она боялась того же, что и он. Неожиданно она встретила его взгляд, покраснела и виновато улыбнулась.
   – Таер? – спросила мама.
   – Лер открыл, что это за разрушенные дома, – сказал папа. Мама посмотрела на Лера, поэтому он рассказал об изгороди и о форме дома, который когда-то здесь стоял.
   – Завтра отнесем туда мермориРонжера, – это было все, что она сказала.
   – Я думал, ты из рода Изольды, – подозрительно сказал Ученый. – Откуда у тебя мермориРонжера?
   Мама бросила на него один из своих взглядов.
   – Я тебе говорила, что Черный систематически уничтожает Странников. Несколько недель назад он убил весь клан Ронжера. Так мерморипопала ко мне.
   – Род Ронжера кончился?
   – У меня двести двадцать девять мермори, – ответила мама. – Все эти кланы больше не существуют.
   Ученый опустил взгляд.
   – Завтра я смогу создать для тебя магию, – сказал он.
   – Хорошо. – Мама посмотрела на папу и приподняла бровь. – Ты выглядишь лучше, – сказала она. – Мне казалось, ты не выдержишь подъема по лестнице.
   Он улыбнулся.
   – Ну хорошо, императрица. У меня был приступ. Если бы Кисел не подхватил меня, прежде чем я ударился о булыжники, у меня гораздо сильнее болела бы голова. Ничего нового, любимая. Расскажи, что ты узнала, мы достаточно долго ждали.

Глава 17

   – А случилось так.
   Сэра улыбнулась Таеру: она начала свой рассказ так, как обычно начинал он.
   Он выглядел лучше – хуже выглядеть, не умерев, невозможно. Глядя, как Форан едва не несет его по лестнице, Сэра поняла, что время уходит даже быстрее, чем она думала.
   Она сжала историю Колосса и опустила как можно больше драматичных моментов – она считала, что у слушателей на сегодня хватило возбуждения и волнений. Опустила также историю богини Ворона, которой в конце концов оказалась Хенна. Похоже, Хенна тоже это наконец узнала. Надо будет позже проверить, знает ли Джес, и рассказать Таеру, потому что у нее от него нет тайн. И пусть Хенна решает, захочет ли она рассказать кому-нибудь еще.
   Говоря, Сэра посматривала на Таера. Она не могла использовать заклинание смотрения,которым сегодня овладела, потому что это потребует слишком большой сосредоточенности, но она видела,каким хрупким стал орден Таера, и старалась не впадать в панику.
   Он тоже знал, что дело плохо: она видела это по морщинам вокруг глаз и по слишком небрежной позе. Пугать других не поможет, поэтому Сэра не стала ломать руки или гневно кричать, хотя ей хотелось того и другого. Завтра Хиннум поможет ей, даже если придется сделать заложником его любимую библиотеку. Еще один день Таер продержится.
   Она закончила рассказ, потом передала, что сказал ей Хиннум о Черном, Сталкере и том беспорядке, который устроили колдуны, создав мермории сохранив библиотеку.
   – Итак, – сказал Форан в наступившей тяжелой тишине, – мой дядя был прав. Они убили своих детей и спасли книги.
   – Чтобы быть справедливым, – заметил Таер, внимательно наблюдавший за Хиннумом (Сэра подумала: Бард умеет смотреть сквозь иллюзию), – им сказали, что их семьи должны умереть. О книгах никто такого не говорил. – Он улыбнулся жене. – Но это не все, что ты узнала сегодня, императрица. Уж слишком ты самодовольна.
   Сэра посмотрела на Хиннума. Она дала Хенне возможность сохранить свое прошлое при себе. Но почему-то по отношению к старому колдуну это не казалось ей справедливым.
   – Познакомь меня со своей семьей, – сказал он.
   – Сэр, позволь представить тебе моего мужа, Таерагана, Барда из Редерна.
   Она заметила, как нахмурился Иелиан, и поняла свою ошибку: первым следовало назвать Форана. Исправляться поздно, но вторым она назвала его.
   – Император? – переспросил Ученый.
   Сэра подумала: это кое-что говорит о тебе, если ты в состоянии поразить такого старого колдуна, как Хиннум, даже если он почти всю жизнь просидел в библиотеке.
   – Я забыла рассказать тебе о нем, – сказала она и быстро объяснила, как император оказался в числе ее гостей. Закончив рассказ, она постаралась сообразить, кого представлять следующим. Отказалась от такой попытки и решила ориентироваться на возраст.
   Закончив называть всех, включая Гуру – по настоянию Ринни, – она повернулась к Хиннуму и сказала:
   – Это моя семья. Семья, познакомься с Хиннумом, великим мастером иллюзий из Колосса.
   – Ты ведь сказала, что это иллюзия, – нахмурившись, заметил Таер. Он посмотрел на Хиннума. – Но хозяин марионетки – сам Хиннум?
   – Ты хочешь сказать, что он жив? – прошептала Хенна.
   Сэра увидела, как на лице Хенны отразилось смятение, тут же уступившее место обычному невозмутимому спокойствию. Джес – или Защитник – прижал к себе Хенну и посмотрел на Хиннума мрачно и настойчиво.
   – Да, – сказала Сэра всем сразу. – Хиннум согласился помочь нам. Он обещал определенно помочь с проблемой Таера и камней, к которым привязаны ордены.
   Хотя, если Хенна все помнит, они зависят от Хиннума и во многом другом.
   Она посмотрела на старого колдуна в облике юноши.
   – Но больше всего он может помочь мне с Черным. Ты ведь его знаешь, верно? Он пришел сюда несколько столетий назад, молодой, полный сил маг, искавший того, кто мог стать его учителем.
   Хиннум с бесстрастным лицом встретил ее взгляд.
   – Тебе нравилось его учить, – продолжала она. – Не знаю, как его звали тогда, но мы его знаем как Виллона. Он умен и очарователен.
   – Он тоже был мастером иллюзий, – прошептал Хиннум. – Колдуны считают иллюзию несерьезной магией: она обманывает глаз, но не меняет мир. Быть великим магом, иметь огромную силу и слышать, как меньшие маги, которые и по воде-то гадать не могут, даже если им дадут Чашу Веков, смеются над тобой, – это тяжелое испытание. Даже в Колоссе на нас смотрели сверху вниз – пока я не показал им, чем может быть иллюзия.
   – Ты научил его, – сказал Таер, беря разговор на себя. Сэра с благодарностью позволила ему это. Он сумеет извлечь все подробности.
   – Да.
   Таер наклонил голову.
   – Ручаюсь, ты не учил его, как стать Черным.
   – Нет.
   – Но здесь нет людей, – сказал Таер. – Сэра говорит, что Черный не может удерживать силу Сталкера без смерти. Кого же он убил?
   – Моего другого ученика, – ответил Хиннум. – Я сначала не знал этого. Думал, они оба ушли от меня. Вы не первые обнаружили Колосс. Когда мне становится одиноко, приходят другие. Я призываю их, учу и заставляю молчать.
   – Ты поможешь нам наказать его, чтобы он перестал убивать кланы Странников? Чтобы не крал ордены?
   Сэра видела выражение вины на лице Хиннума. Конечно, Хиннум научил Виллона, как действуют ордены. Никто другой этого не знал.
   – Он хотел узнать о колдунах, – рассказывал Хиннум. – Об умерших богах. Об орденах. Я не учил его отбирать ордены, тогда у него не было для этого достаточно силы. Он расспрашивал меня о Странниках.
   – Ты не сказал ему об Орле, – неожиданно вмешался Джес. – Волис ничего не знал об Орлах, и среди камней мамы и Хенны нет таких, которые принадлежали бы Орлу.
   – Конечно, нет, – негодующе сказал Хиннум. – Орлов нужно беречь, защищать. Бремя, которое ты носишь, тяжело, и не ты его выбрал.
   – Значит, он был здесь? – спросил Лер. – Он исследовал город? Если у Совы и Ворона были храмы, разве храма не было у Орла?
   – Храм Орла был разрушен, – сказала Хенна. – После того как колдуны убили бога, они разрушили его храм. Зачем им было поклоняться мертвому богу?
   – Хиннум это нам рассказал, – бодро подхватила Сэра. Она не позволит Хенне открыться только потому, что она расстроена. Хиннум знает, что она солгала, Таер тоже. Но они ее не выдадут.
   – Папа, – спросил Джес, – зачем Черному ордены? Таер улыбнулся, и Сэра поняла, что они уловили что-то такое, что она упустила.
   – Верно, сын. – Таер посмотрел Хиннуму в глаза. – Я не Ворон. Я даже не Странник, хотя ношу орден Совы. Но я рассказчик. В рассказе о Черном, мне кажется, три персонажа представляют интерес. – Таер поднял палец. – Первый – это ты, научивший мастера иллюзий пользоваться своей силой. Ты сделал это, потому что когда-то был таким же, как он, потому что тебе было одиноко и потому что он льстил тебе. – Он поднял второй палец. – Затем мы имеем Виллона, который ради власти стал Черным, но я знаю Виллона. Он заработал состояние как купец, потому что всегда все тщательно рассчитывал. Он всегда помнил о своей цели. И всегда держался тайно – в отличие, например, от Безымянного короля, который выступал открыто. Но мы знаем, что делал Виллон. Например, он создал тайное общество, которое увеличивало беспорядок в империи и крало ордены у носителей.
   – Ворон спас нас, а Черный пытается уничтожить завесу, – с неожиданной силой сказал Хиннум. Затем побледнел и посмотрел на Хенну. Откашлялся. – У орденов была двоякая цель. Во-первых, они должны были создавать равновесие, удерживавшее завесу. Вторая цель стала недостижима из-за нашей глупости, когда мы спасли библиотеку и создали мермори.
   – Но какова эта вторая цель? – спросила Хенна. – Я не помню.
   – Завеса не позволяла Старшим богам действовать в нашем мире, но их силу надо было использовать. Без какого-то исхода для этой силы завеса рано или поздно была бы преодолена. Шесть богов должны были черпать силу Сталкера и Ткача. Ордены должны были исполнять ту же функцию, но из-за несовершенства завесы сила Старших богов просачивалась сама по себе.
   – Сила Ткача тоже? – спросил Форан.
   «Хороший вопрос, – подумала Сэра. – Если проникает уничтожение, то почему не созидание?»
   Хиннум скрестил ноги и сел на мягкую скамью.
   – Позвольте объяснить, как я это вижу. Ворон вышла замуж за Барда солсенти,и ордены были привязаны к кровным линиям колдунов Колосса. У них родилось трое детей, все принадлежат к орденам, но к разным орденам. Но ордены должны быть рассеяны среди Странников. Они путешествуют с императором, к которому привязана Память Ворона; в свою очередь, эта Память, по странному стечению обстоятельств, должна убить Черного. – Он посмотрел на Хенну и отвел взгляд. – Вы не первые люди, пришедшие в Колосс, но первые, которых я не призывал.
   – Ты думаешь, это работа Ткача? – напряженно спросила Хенна.
   Хиннум кивнул.
   – Да, я так думаю. – Он взглянул на Таера. – Ты считаешь, что Черный пытается уничтожить завесу, привязав как можно больше орденов к кольцам.
   Таер кивнул.
   – Я думаю, это зависит от третьего участника, Стал…
   Лер вскочил раньше, чем Сэра успела понять, что происходит. Джес стащил Таера со стола и уложил на пол. И тот лежал неподвижно, глядя на окна в потолке.
   Хиннум схватил Сэру за руку, когда она попыталась броситься к Таеру, и вернул на место.
   – Времени нет, – сказал он. – Сэра, взгляни на его орден… Он близок к полной утрате его. И это убьет его, если произойдет. Ты должна произнести заклинание, которому я тебя научил. Узнай, как Черный крадет орден, и останови его.
   Она вырвала руку и побежала к Таеру. Мальчики держали его, чтобы он не поранился. Сэра видела, что Хиннум прав: орден Таера почти исчез. Нет времени ждать, пока старый колдун сможет ей помочь. Если Сэра не найдет способ остановить действие заклятия, оно станет безвозвратным и Таер умрет.
   Сэра подавила ужас, загнала его глубоко, туда, где он станет источником силы, а не отвлекающим моментом. И призвала магию, которой научил ее Хиннум, попытавшись оценить, что Черный и его приспешники сделали с ее мужем.
   Она считала, что заклятие Черного просто разрывает связь между Таером и его орденом. Но теперь, обладая способностью видеть одновременно и его дух и орден, она поняла, что ошибалась.
   Каждая полоска заклятия Черного была окутана духом – бледное сияние вокруг темной зловещей сердцевины. Как она закутывала свою магию в свой орден, чтобы подействовать на Таера, точно так же Черный кутал свое заклятие в дух. И дух скрывал это заклятие от ее предыдущих попыток обнаружить его. Щупальца заклятия переплелись с орденом Таера, связались с тканью ордена так же прочно, как его собственный дух.
   И закутавшись в дух, заклятие оказалось способно связать орден, как делал это сам дух Таера. Оно глубоко проникло в орден Таера, но если его дух был пассивен, заклятие нет. Оно не разрывало связь между Таером и его орденом, оно силой вырывало орден у Таера. Нити духа Таера одна за другой рвались: заклятие Черного неумолимо отнимало орден, оставляя лишь обрывки остатки духа.
   Ее старый учитель нашел бы заклятие грубым, рассчитанным на силу, а не на изящество. Но каким бы грубым оно ни было, заклятие работало.
   Магия Черного вилась вокруг украденных нитей, образуя канат из магии, духа и ордена Барда, который тянулся от Таера предположительно к камню, к которому мастера Пути прикрепили его орден. Тонкая паутинка духа Таера лопнула и отпала от ордена, почернев при этом; она безжизненно висела на теле Таера.
   – Сэра? Помочь?
   Это Хенна. Сэра дважды кивнула и почувствовала, как руки Ворона легли ей на плечи, отдавая силу.
   Она могла бы заштопать орден Таера и сейчас проделала бы эту работу лучше, потому что понимала, что от нее требуется, но, как и в прошлый раз, это даст только временное облегчение. Со временем и ее магия, и дух Таера окажутся бессильны, и Таер, чей дух будет смертельно ранен, умрет.
   Вместо этого, используя силу Хенны, Сэра бросила себя, свою магию, свой дух и душу вдоль извивающегося каната, который связывает Таера с камнем Пути. Следуя вдоль каната, она потеряла всякое представление о времени и месте, и путешествие стало казаться ей бесконечным. Только яростная решимость найти конец каната заставляла ее двигаться дальше.
   И вдруг, без всякого предупреждения, она нашла то, что искала, – камень цвета корицы. Серо-зеленые полосы ордена Барда образовали плотный комок в центре камня, и в них было вплетено несколько обрывков духа Таера. Сэра не знала, как вернуть украденное.
   Ее магической сути камень казался огромным, но она знала, что в реальности его вполне можно вставить в кольцо или перстень.
   Но она не могла его взять. Она держит его лишь своей магией – если бы магия могла стать физическим телом, Сэра могла бы отобрать камень у того, кто им сейчас владеет, и забрать его с собой.
   Она колебалась, а канат пульсировал, натягивался, и комок ордена Таера в камне стал чуть больше.
   Она никогда не делала этого раньше, но любой Ворон должен уметь оценить вероятность и позволить магии осуществить самый вероятный план. Мгновение камень избегал ее, словно боялся ее прикосновения, но наконец ее пальцы сомкнулись вокруг него – теплого от силы, с четкими гранями, гладкого граната.
   Теперь он ее. Мгновение она просто держала его, ошеломленная тем, что сработало. Потом высвободила свою магию, отпустила ее: и заклятие видения, и ту силу, что позволила ей двигаться вдоль каната, – и пришла в себя, слыша крик Таера.
   Потребовалось несколько драгоценных мгновений, чтобы понять, почему камень становится все более горячим в ее руках, а камень тем временем втягивал все больше ордена Таера. Близость камня усилила эффективность воровской магии.
   – Держите его, чтобы он не поранился.
   Голос Ученого изменился, стал глубже, и это добавляло веса его приказу.
   Хенна сняла руки с плеч Сэры и вязла ее за запястья.
   – Позволь мне хранить его, Сэра, – сказала Хенна.