В 1646 г. мезенец Исай Игнатьев совершил первое плавание по Ледовитому ок. на В. от устья р. Колымы и привез в Нижне-Колымск моржовую кость (рыбий зуб). В 1647 г. была послана за рыбьим зубом новая партия промышленников, к которой правительственный приказчик острога, боярский сын Вас. Власьев, присоединил и Д. На него возложена была обязанность собирать пошлины с добычи и объясачить попутно инородцев. Эта партия скоро вернулась, встретив на пути к В. непроходимые скопления льдов; но в 1648 г. холмогорец Федот Алексеев снарядил новую партию, к которой примкнул Д. Она вышла в море в числе 90 чел., на шести кочах, и пошла на В.; часть ее скоро отделилась, но три коча, с Д. и Алексеевым, продолжали держать путь на В., в августе стали заворачивать на Ю., а в начале сентября вступили в Берингов пролив. Далее им пришлось обогнуть «Большой каменный нос», где разбило один из кочей, а 20-го сент. какие-то обстоятельства заставили их пристать к берегу, где в битве с чукчами был ранен Ф. Алексеев и единственным начальником остался Д. Пройдя пролив и, конечно, даже и не предчувствуя важности своего открытия, Д. пошел со спутниками далее на Ю., вдоль берегов; но бури разбили последние два коча и носили Д. по морю, пока его не выбросило, пройдя устье р. Анадырь, на берег. Согласно с указаниями историка Сибири, Миллера, и с недавно открытыми Оглоблиным источниками, под «Большим каменным носом» Д. надо подразумевать мыс Чукотский, как единственный, местоположение которого подходит к описанию Д. Это обстоятельство, вместе с указанием Д. (в челобитной 1662 г.), что коч его был выброшен «за Анадырь реку», утверждает за Д. несомненно честь первого исследователя пролива, названного Куком проливом Беринга только по неведению о подвиге Д.
   Потерпев крушение, Д. десять недель шел с 25 чел. к устью р. Анадырь, где погибло еще 13 чел., а с остальными он перезимовал здесь и летом 1649 г., на вновь построенных лодках, поднялся по реке до первых поселений инородцев, которых и объясачил. Тут, на среднем течении р. Анадырь, было устроено зимовье, назв. потом Анадырским острогом. В 1650 г. сюда прибыла, сухим путем, партия русских из Нижне-Колымска; этим путем, более удобным, нежели морской, воспользовался и Д. (1653), для отсылки в Якутск собранной им моржовой кости и мягкой рухляди. В 1659 г. Д. сдал команду над Анадырским острогом и служилыми людьми, но оставался в крае еще до 1662 г., когда вернулся в Якутск. Оттуда Д., с государевой казною, был послан в Москву, куда и прибыл, вероятно, к середине 1664 г. Сохранилась челобитная Д. о выдаче ему жалованья, заслуженного им, но не полученного, за 19 лет, что и было исполнено. В 1665 г. Д. выехал обратно в Якутск и там служил до 1670 г., когда снова был послан с государевою казною в Москву, куда явился в 1671 г. См. «Описание морских путешествий по Ледовитому океану и по Вост. морю с Российской стор. учиненных», Миллера; «Хронол. ист. вс. путеш. в сев. полярн. стр.», Берха; «Истор. обозр. Сибири», Словцова; «Истор. обозр. пут. по Лед. ок., между Карск. м. и Беринг. пр. до 1820 г.», Врангеля; «Журн. Мин. Нар. Пр.», 1890 г. № 11, «Семен Дежнев», Н. Оглоблина.

Деизм

   Деизм — термин весьма неопределенный. Обыкновенно противуполагается теизму и обозначает, по определению Канта, убеждение в существовании первопричины, имманентной миру и определяющей собою мировой порядок (moralische Weltordnung Фихте старшего). Теизм, напротив, обозначает веру в личного Бога и в существование Промысла. Хотя Д., по-видимому, явление религиозной жизни, но в действительности это скорее течение мысли, относящееся к общей истории культуры. С точки зрения философской Д. представляет собой момент в истории развития представлений о Божестве. Политеизм уступает место монотеизму еще в Греции, благодаря Ксенофану и его последователям. Он же старается устранить и антропоморфные представления из понятия Божества; но в идее личного Бога, творца и руководителя мира, все же остается антропоморфный элемент, ибо личность немыслима без сознания, сознание же есть атрибут человека. В устранении этого элемента состоит философский мотив Д. С другой стороны, причину деистического направления следует искать в общих условиях умственного состояния XVII века. Научные открытия должны были повлиять на религиозные представления и вызвать критику основ религии — откровения и догматов, принимаемых христианской церковью. По этой причине нельзя согласиться с определением Д., данным Боссюэ: «un atheisme deguise». Деистическое движение было естественным и необходимым результатом общего положения знания в XVII в.; это было движение рационалистическое, с его хорошими и дурными сторонами; к первым следует отнести защиту свободы совести, борьбу с суевериями и указание на нравственный момент, как на наиболее существенный во всякой религии; ко вторым — то непонимание исторических явлений, которым страдало деистическое направление. Принципом и критерием деистов был разум, в форме так называемого «здравого смысла», общего всем людям: отсюда их псевдо-универсализм, отсутствие исторической точки зрения, борьба против всего, что превышает понимание здравого смысла. Оттого и результаты деистического движения были отрицательные: деисты не создали системы и представляют собой лишь направление мысли, к которому примыкали мыслители весьма различных убеждений, как Гоббс и Шефтсбери, Гольбах и Руссо. Несостоятельность основного принципа деистов была причиною того, что историческая школа, с одной стороны, и спекулятивная философия XIX в., с другой, окончательно устранили деистов. Осталась лишь одна из излюбленных мыслей деистов — различение естественной и положительной религии, да учение их о том, что сущность религии состоит в нравственности. Это учение вошло, благодаря Канту и Фихте, в общее сознание.
   Д. появился впервые в Англии в начале XVII в., отсюда перешел во Францию и наконец распространился в Германии; в каждой из этих стран он получил окраску, сообразную национальному характеру. В Англии Д. не стал общим течением мысли образованного класса людей; он был здесь только учением отдельных писателей, группировавшихся около лорда Герберта Шербери и Локка. Английский Д. связан с политикой в большей мере, чем это было во Франции и в Германии. Начав с эмпиризма, английский Д. кончил психологическим субъективизмом Юма. Французский Д. весьма быстро выродился в атеизм и матерьялизм. Локк и у французов служил исходным пунктом движения, но Локк — в понимании Вольтера, весьма неправильно считавшего его сенсуалистом. Нем. Д. определяется сочинениями англичан и французов, переведенными в XVIII в., и философией Вольфа, который различением естественного богословия от откровенного подготовил почву для большей свободы мысли в протестантской теологии. Английские деисты очень рано начали называть себя freethinker'aми; у французов писатели этого направления назывались esprits forts или libertins (в религиозном отношении); у немцев оно получило название «Aufklarung», просвещения. Органом просветителей была «Немоцкая библиотека», издаваемая с 1766 г. Николаи. Кант старался определить понятие просвещения, а Фихте, который может считаться истинным представителем просвещения, подверг Николаи и его принципы убийственной и весьма справедливой критике.
   Родоначальник Д., лорд Герберт Шербери (ум. 1648), говорил, что различные религии ссылаются на откровение; поэтому необходима критика его. Критерием должны быть врожденные или общие идеи, которые могут быть определены по известным признакам, перечисленным в сочинении «De veritate» (всеобщее признание, необходимость, априорность). Существование Бога очевидно из рассмотрения как природы, так и человеческого сознания. Пять врожденных идей, вложенных в сознание человека Богом, касаются религии: бытие Бога, обязанность поклонения ему, добродетель и благочестие, как главнейшие элементы богопочитания, раскаяние в грехах и воздаяние в этом и ином мире. Эти пять идей составляют сущность естественной религии и должны быть принципами вселенской церкви. Откровение лишь дополняет эти пять положений и таким образом создает отдельные церкви. Но истинность откровения должна быть гарантирована тремя условиями: молитвою, личным характером, ибо переданное откровение есть уже история, предание, и наконец характером самого содержания откровения. Чарльз Блоун или Юний Брут (псевдоним) популяризовал принципы Шербери и Гоббса. Локк, противник лорда Шербери в учении о познании, в сочинении: «Разумность христианства» (1695) и 4-х письмах «О терпимости» оказал большое влияние на деистическое направление тем, что требовал согласия откровения с законами разумного познания. Вера не должна быть сверхразумною; предмет ее должен быть понятен. Джон Толанд смотрел на откровение, как на образовательное средство нашего разума. Сочинение его: «Христианство без таинств», было, по определению парламента, сожжено. Некоторые мысли Толанда были развиты впоследствии Землером. Толанд, подобно Спинозе, высказывал относительно библейской критики мысли, которые осуществлены тюбингенскою историческою школой. Антони Коллинз защищал принцип свободы мысли и совести в делах религии; его сочинение: «Трактат о свободе мысли, написанный по поводу возникновения и распространения секты так назыв. свободномыслителей» (1713), было переведено на иностранные языки. Граф Шефтсбери настаивал на значении нравственности, указывал на врожденное нравственное чувство и видел в добродетели критерий религии. Мысли Шефтсбери имели влияние на Лессинга («Erziehung des Menschengeschlechts»). Коллинз уже применял к пророчествам аллегорическое толкование и этим подрывал значение откровения; Вульстон подверг строгой критике чудеса и нашел, что они не представляют рассказа о событиях, а имеют характер параболических повествований. Основываясь на сочинениях перечисленных лиц, Матвей Тиндаль (1656 — 1733) создал наиболее систематическое изложение Д. — «Библию Д.», в которой он выставляет естественную религию или религию разума, как сущность христианства, а содержание христианства видит в повиновении закону разума или нравственности. Меньшее значение имеют Додвель и Анет. Предшественником французских деистов был И. Бодэн, защищавший в конце XVII в. право свободной мысли в сфере религии. Пьер Бейль в XVII в., критик и скептик, исследовал отношение веры к разуму; Бернард Мандевилль, маркиз д'Аржанс, граф Булэнвиллье, Туссэн и друг., не прибавляя к Д. ничего принципиально нового, служили распространению этого направления. Но их роль исчезает в сравнении с Ж. Ж. Руссо, реформатором в сфере религиозной, видевшим в религии проявление чувства, а не разума, и считавшим веру в Бога и промысел возможной без всякого откровения и без всякого культа. Мысли Руссо имели громадное влияние и отразились на Канте. Гельвеций приблизил Д. к материализму, объявив все нравственные понятия шаткими и покоящимися на эгоизме. Влияние религии в деле совершенствования человека он отрицал. Вольтер нападал на положительную сторону христианской религии; он не сказал ничего нового в деистическом направлении. Дидро, более глубокий и более одаренный философским пониманием, сначала увлекался Д., но кончил пантеистическим материализмом. То, к чему постепенно стремился французский Д., было окончательно выражено в «Евангелии материализма», в «Системе природы» Гольбаха.
   Деистическое направление в Германии открывает собой Диппель, отрицавший значение догматов и культа и видевший в самоотречении и любви к ближнему весь смысл религии. Подобно Диппелю, Эдельман также боролся с лютеранскою церковью. Центральною личностью немецкого Д. был Герман Реймарус, познакомивший немцев с английскими деистами и защищавший права разума против лютеранской ортодоксальности. Известность доставило ему сочинение: «Трактат о важнейших истинах естественной религии». Лессинг, по смерти Реймаруса, издал его «Вольфенбюттельские фрагменты неизвестного» (1774 — 77). Карл-Фридрих Бардт старался подорвать веру в божественное происхождение христианства и показать тщету откровения, покоящегося на пророчествах и чудесах. Вольфовская философия более всего отразилась на Моисее Мендельсоне, который вел полемику как против атеизма, так равно и против христианства, защищая естественную религию, сущность которой он полагал в трех основных законах Бога, промысла и бессмертия. Штейнбарт видел цель христианства в счастье людей, которое он определяет как внутреннее состояние постоянного довольства души. Лессинг заканчивает собою первый период деистического движения и выражает его наиболее полно и талантливо. Начиная с Канта, Д. постепенно принимает совершенно иную окраску, и, наконец, пройдя школу Гегеля, приводит к взглядам Лудвига Фейербаха и Давида Штрауса. О Д. см. Lechler, «Geschichte d. englischen Deismus» (1841); J. Hunt, «Religious Thought in England» (1870 — 1872); Leslie Stephen, «History of english Thought in the XVIII century» (Лонд., 1881); Орбинский, «Английские деисты XVII и XVIII ст.» (Одесса, 1868, в «Записках Имп. новор. унив.», III т., I вып.); Sayons, «Le deisme anglais» (1888).
   Э. Радлов.

Декабрь

   Декабрь (лат. December; греч. o dwdekatoV mhn; англ., гол. december, фр. decembre; нем. dezember; чеш. prosinec; у др. славян студень; у поляков грудзень) — по нашему счислению двенадцатый и последний месяц в году, а у древних римлян (до Юлия Цезаря), считавших год с марта, десятый, откуда и его название (decem — десять). Ромул, по преданию, установил для Д. 30 дней, Нума — 29, а Цезарь — 31 день. Д. был посвящен Сатурну и сатурналии праздновались в Д. Карл Вел. назвал Д. «Heilmond», т. е. священный месяц; позже Д. назывался «Christmonat». Эти названия находятся в связи с празднуемым в Д. Рождеством Спасителя. Д. считается началом зимы, ибо на 21 — 22 число (нов. ст.) выпадает зимний солнцеповорот.

Декламация

   Декламация или выразительное чтение. — С давних пор были известны практические приемы Д., передававшиеся выучкой «с голоса», при совершенно субъективных и бессистемных указаниях учителя. Лишь с недавнего времени устанавливается взгляд на Д., как на самостоятельную отрасль знания, могущую быть предметом систематического изучения и преподавания. Колыбелью декламации была Греция, где, начиная с эпохи трагического театра Фесписа, Фриниха и особенно Эсхила, это искусство получает определенные формы, регулируясь известными правилами. Там оно имело значение государственное: к сценической деятельности допускались лица, сдавшие требовавшийся для того государственный экзамен; назначались правительственные судьи, ребдофоры, следившие за исполнением правил искусства; актерское звание было почетным: из актеров назначались стратеги и посланники (Неоптолем, Аристодем, Ахиас); многим из них ставились памятники. Искусство Д. преподавалось в гимназиях наряду с другими предметами. В средние века искусство Д. отодвинулось на задний план и лишь с возрождением классической трагедии, в эпоху ложно-классического театра Людовика XIV, Д. возвратила себе прежнее место, ограничиваясь однако же, в течение долгого времени, лишь сферою театра. Условные приемы театральной Д. XVII и XVIII ст., с ее чуждым реальной естественности пафосом и ложной преувеличенной выразительностью, послужили причиною, что даже до сих пор слово Д. часто понимается как напыщенное, ложно-чувствительное чтение или произнесение. Знаменитый французский трагик начала XIX века, Тальма, явился первым поборником естественной, правдивой выразительности в Д., и с тех пор реальное направление постоянно борется со следами ложно-классической эпохи. Наряду с настояниями о включении выразительного чтения в число предметов, преподаваемых в первоначальном семейном и школьном обучении, в средних и высших школах, начала создаваться литература о теоретических основах искусства чтения, зиждущихся на началах физиологии, психологии, акустики и фонетики: во Франции труды Легуве («L'art de la lecture» и «La lecture en action») и Арсена Пти («La grammaire de la lecture а haute voix»); в Германии соч. P. Бенедикса («Der mundliche Vortrag» и др.), Паллеске («Die Kunst des Vortrags»), Л. Девриента, Таузинга, Брюкке, Дистервега, Эйертмана, Оппеля и проч.; у нас труды академика Я .Грота, П. Д. Боборыкина, В. П. Острогорского, М. Бродовского, Д. Коровякова и др. В Северной Америке и в Париже выразительное чтение включено в число обязательных предметов первоначального обучения. Некоторые отдельные попытки распространения обучения этому предмету обнаружились и у нас, и сознание значения Д. в последнее время делает постепенные успехи.
   Наиболее распространено мнение, что читать следует так, как говорят, но, вопервых, не следует смешивать понятия: разговаривать и говорить, а во-вторых говорят, обыкновенно, допуская такие неправильности, которые в художественном чтении неуместны. Чтобы научиться правильно говорить, единственный способ — выучиться правильно читать. Объект искусства чтения с трудом поддается наименованию на русском языке. По-немецки он называется Vortrag, по-франц. debit. Употребляемое в русск. языке слово «дикция» (diction) выражает лишь ту часть задачи, которая касается технических и логических условий искусства. Наиболее полно и правильно было бы наименование «декламация», если бы это слово не давало повода к вышеупомянутому превратному толкованию его значения; тем не менее его можно употреблять, наравне с русским наименованием искусства выразительного чтения.
   Слушая чтение какого-либо произведения изящной словесности, мы отличаем три стадии восприятия читаемого: а) органами слуха мы слышим речь, б) органами мышления понимаем логический смысл ее содержания, и в) с помощью воображения, фантазии сочувствуем художественным красотам, переиспытываем изображенные в произведении настроения и чувства. Сообразно этим трем стадиям располагаются и три группы средств, иначе говоря, три группы условий искусства выраз. чтения: 1) технические, 2) логические и 3) художественные условия. Согласно этому объект иск. выраз. чтения есть устное, правильное и приятное для слуха воспроизведение читаемого в полном объеме его логического и художественного содержания, согласно намерениям автора или же от его лица. А) Технические условия. 1. Голос представляет собою не только материальную сторону звуков речи, но и главное средство выразительности ее содержания. Разнообразие звуковых изменений голоса неисчерпаемо. Не только голос одного человека различается от голоса другого, но и у одного и того же обнаруживаются различные виды звуков — тембр в тесном смысле. Разнообразие и выразительность звуковых изменений голоса так велики, что даже междометиями могут быть переданы весьма многие понятия, настроения и ощущения. Голос, обладая известным регистром звуков низких, средних и высоких, должен быть воспитан и настроен, как всякий инструмент, чтобы отвечать требованиям виртуоза. Для художественной речи голос должен удовлетворять требованиям: благозвучности, объема, силы, выдержанности и подвижности. Благозвучность, помимо прирожденной человеку красоты звука, достигается правильной постановкой голоса, полнотою и чистотою его. Постановка голоса должна определить количество наиболее приятных и сильных звуков в среднем регистре, служащем главным материалом чтеца, так как низкие и высокие ноты употребляются реже и в исключительных случаях. Полнота голоса (металл) и его чистота зависят от свойства голосовых связок, но также могут быть развиваемы упражнением в громком чтении грудными нотами. Объем голоса зависит от количества находящихся в нем нот или относительных тонов. Упражнения могут увеличить до некоторой степени объем голоса, прибавляя несколько новых нот, особенно в нижнем регистре. Чем обширнее диапазон, тем богаче средства чтеца. Сила голоса определяется тем пространством, которое звук должен наполнить, и вырабатывается упражнениями, как и выдержанность, т. е. способность долго и не утомляясь говорить или читать полными, чистыми звуками. Выдержанностью называется также способность говорить на известном относительном тоне, не опуская и вообще не изменяя его. Подвижность голоса есть способность произвольно, легко и свободно изменять относительный тон по трем его измерениям (см. ниже), а равно изменять строй или лад последовательных голосовых звуков и тембр, т. е. характер самых звуков. 2) Дыхание. Правильное и свободное изменение голосовых звуков возможно лишь под условием уменья дышать, приобретаемого упражнением. Искусство дыхания состоит в уменье поддерживать постоянно равномерный воздушный запас в легких и в уменье равномерного и экономного расходования этого запаса. Запас воздуха никогда не должен быть доводим до конца, что непременно отразилось бы на изменении звука голоса. Вдыхания должны быть производимы намеренно, в благоприятные для того моменты, незаметно для зрения и слуха слушателя. Полное вдыхание производится при более крупных перерывах речи; в остальное время запас поддерживается малым или нижним дыханием, т. е. движениями диафрагмы. 3) Относительный тон и его изменения. Каждый звук человеческой речи, чтобы быть доступным слуху, должен быть известной высоты, продолжительности и силы, или, иначе говоря, звук может изменяться только по этим трем измерениям, т. е. повышаться или понижаться, ускоряться или замедляться или усиливаться и ослабляться. В этих шести видах изменений относительного тона, справедливо называемых «рычагами Д.», заключаются все без исключения способы выразительности человеческой речи, начиная от членораздельных звуков, слогов, слов, предложений, периодов и кончая самыми крупными частями изложения. Большую важность имеют, поэтому, упражнения способности свободно, без усилий и по произволу, изменять высоту, продолжительность и силу речи; наиболее удобный для них материал — строки гекзаметра. Путем таких упражнений достигаются 4) общие технические качества речи: гибкость, подвижность, сила и мелодичность ее. Гибкость речи, в противоположность однообразию, монотонности, заключается в разнообразии и легкости надлежащих повышений и понижений от основного тона, в изменениях строя или лада звуков речи и изменениях тембра, сообразно логическим или художественным требованиям читаемого. Подвижность речи — это способность управлять скоростию ее ритмического движения, с темпами, переходя свободно и произвольно от самых медленных, протяжных, до самых быстрых, стремительных. Способность доводить речь до высшей степени быстроты, без всякого ущерба отчетливости, ясности и правильности произношения, называется волюбилитетностью. Сила речи подчиняется внешним условиям пространства, в котором речь произносится, и внутренним условиям логического и художественного содержания речи. Чем больше пространство, тем значительнее должна быть общая сила речи и тем медленнее скорость движения речи. Способность говорить на медленных темпах и слабой силе, сохраняя полную отчетливость и правильность произношения, при котором согласные звуки артикулируются энергично, а гласные — чисто, назыв. портаментом. Мелодичность речи подразумевает чистоту речи от вставки каких-либо посторонних звуков, тривиальности, вульгарной манеры и пр. 5) Произношение должно быть беспорочно, правильно, отчетливо и красиво, как применительно к звукам русской речи, так и к слогам и к целым словам. Беспорочность подразумевает отсутствие заикания, картавости, гнусавости, шепелявости, вялости языка, тягучести или скороговорки речи и т. п. Пороки произношения, приобретенные привычкою, исправляются известными специальными упражнениями; органические же могут ожидать помощи только от врачебного искусства. Правильность произношения есть соблюдение не столько грамматических, сколько фонетических условий живой литературной русской речи, так как в ней звуковое воспроизведение слов зачастую разнится от их грамматического начертания. При разнообразии говоров различных местностей России, нормальным признается обыкновенно говор московский. Необходима также правильная постановка слогов, ударений. Место нахождения ударн. слога определяется практикой правильной русской речи. Отчетливость произношения требует, чтобы гласные звуки произносились чисто, а согласные артикулировались при энергическом участии подлежащих органов: чтобы в слове отчетливо слышались все слоги, его составляющие, чтобы рот был раскрыт надлежащим образом и голосу придавалась нужная сила. Красота произношения соприкасается с мелодичностью голоса и правильностью произношения; она требует возможно чистого произнесения гласных в ударных слогах и легкого, неопределенного — в неударных. Она страдает от слишком усиленного произношения согласных, в особенности шипящих, свистящих, зубных, при злоупотреблении вибрациею в р и носовыми оттенками в н и м.