Броснан Джон. Падение Небесных Властелинов

   — С возвращением, — прошептала она чуть позже, когда они лежали на кресле, переплетясь руками и ногами.
   После этого они взяли инструменты для сбора образцов и стали собирать представителей многочисленного царства плесени. Дерево-плеть оставили напоследок. Джен осторожно приблизилась к нему, предварительно выжигая все щупальца, какие они сумели обнаружить. Робин был готов выстрелить в любой момент. Но, когда сверло анализатора вошло в ствол дерева, оно не проявило никаких признаков жизни. Определенно оно было мертво.
   Джен почувствовала облегчение, когда, в конце концов, Той взлетела с городской площади. Ей казалось, что после стольких лет какой-то груз упал с ее плеч.
   — До свидания, — сказала она быстро исчезающей внизу Минерве.
   Той устремилась на юг, где над Южной Америкой их ждал Небесный Ангел. Через несколько минут Той сообщила:
   — Радар обнаружил большой летающий объект в ста тридцати трех километрах к юго-востоку. Воздушный корабль.
   Джен переглянулась с Робином.
   — Небесный Властелин, — сказала она.
   — Но ты же очистила Северную Америку от Небесных Властелинов.
   — Да. Значит, это Эшли. Мне кажется, что лучше посмотреть, в чем там дело.
 
   — Разрешите подняться на мостик, капитан Вьюшинков?
   Вьюшинков повернулся к Мило и кивнул.
   — Конечно, брат Джеймс.
   Мило вылез из люка на мостик, оснащенный множеством работающих мониторов. Команда — несколько мужчин и одна женщина — сидели, склонившись над ними. С помощью тросов на потолке Мило пробрался через мостик к капитану и второму пилоту.
   — Все идет по расписанию? — спросил Мило.
   — Абсолютно, — ответил Вьюшинков. — Программа, управляющая полетом, весьма древняя, но нас она устраивает не меньше, чем, когда полеты между Землей и Карагандой были обычным делом.
   Мило посмотрел в иллюминатор. Земля занимала почти все поле зрения. Я возвращаюсь домой , подумал Мило, после стольких лет я возвращаюсь домой !
   — Как себя чувствует отец Шоу? — спросил Вьюшинков.
   — Боюсь, что не лучше, — ответил Мило. — Я пытаюсь убедить его принять успокоительное, но он упорно отказывается.
   — Я еще никогда не видел, чтобы человек был так напуган.
   — Это все из-за невесомости. Он не может к ней привыкнуть. То же самое было, когда мы летели к вам с Бельведера. Вероятно, когда мы приземлимся, с ним снова все будет в порядке.
   — Странно все как-то, — сказал Вьюшинков, — у меня сложилось впечатление, что он боится вас .
   — Интересная мысль, — рассмеялся Мило. — Но безосновательная. Признаю, он не очень-то меня любит, но бояться меня у него причин нет.
   Вьюшинков повернулся к нему.
   — Да ну?
   Мило только улыбнулся ему. Через некоторое время он спросил:
   — Вы подумали над тем, о чем мы с вами недавно говорили?
   — По-моему, сейчас не время это обсуждать, — быстро сказал Вьюшинков, кивнув на второго пилота.
   Мило наклонился вперед, показывая взглядом на сияющий перед ними земной шар, приблизил губы к уху Вьюшинкова и прошептал:
   — В один прекрасный день все это будет твоим, сын мой.

Глава 25

 
   Точка на экране монитора постепенно выросла в Небесного Властелина. Джен без особого труда узнала его.
   — «Благоуханный Ветер», — горько проговорила она. Он будил в ней мрачные воспоминания о Властелине Хорадо. И о «тюремном» заключении на этом японском корабле ее любимой Цери. Она так никогда и не оправилась от этого испытания. Джен приказала Той:
   — Установи радиосвязь с кораблем, если сможешь. А пока облети вокруг.
   — Ты думаешь, что там могут быть люди? — спросил Робин.
   — Сомневаюсь. Все Эшли избавлялись от людей, как от ненужного балласта. За исключением, пожалуй, только «Властелина Монткальма». Но нам необходимо все проверить перед тем, как приступать к каким-либо действиям.
   — Установлен контакт, — сказала Той. — Джен, я вас подключаю.
   Из динамиков раздался знакомый голос:
   — Алло, алло? Кто это? Кто вы такие? Почему вы летаете вокруг меня? Отвечайте, или я собью вас! Вы же знаете, что я могу это сделать!
   Джен вздохнула. Ей было как-то не по себе, когда она слышала голос девочки, которая умерла сотни лет назад.
   — Привет, Эшли. Как поживаешь?
   Последовала короткая пауза, а потом:
   — Кто это? Мне знаком твой толос.
   — Это Джен, Эшли. Помнишь меня?
   — Джен! — воскликнул голос. — Конечно, помню! Слушай, это же здорово. Ты все-таки прилетела навестить меня!
   Джен посмотрела на Робина. Эшли действительно была рада ее слышать. Она невольно вспомнила, что это была не та же самая Эшли, которая бросила их с Робином в Дебрях.
   — Да, я прилетела навестить тебя. Ммм… как ты тут? — Она поняла, как нелепо звучит этот вопрос, как только произнесла эти слова.
   — О, со мной все прекрасно, как мне кажется. Просто скучновато. И одиноко. Я уже не могу переговариваться с другими «я» по радио. Не знаю почему. Здесь только я и Карл, а ты ведь знаешь, какой он веселый собеседник.
   — На борту есть люди? — Настоящие люди, едва не произнесла Джен.
   — Нет, я повыбрасывала их за борт много лет назад. Они такие скучные, и за ними все время надо было присматривать.
   — Той, отключи микрофон, пожалуйста, — сказала Джен и посмотрела на Робина. — Думаю, что будет лучше, если мы ее уничтожим? Сейчас она кажется нормальной, но нельзя оставлять в ее распоряжении такую огневую мощь, так как ее «нормальность» может оказаться лишь временным состоянием.
   Он согласно кивнул.
   — Джен? Джен? Ты все еще там? — спросила Эшли.
   Джен приказала Той включить микрофон и ответила:
   — Да, я еще здесь. Мы собираемся зайти к тебе в гости.
   — Ура! Это здорово!
   Той перестала кружить и направилась к «Благоуханному Ветру».
   — Целься в контрольный центр, — проинструктировала Той Джен. — Подлети как можно ближе, чтобы у нее не было времени воспользоваться лазерами.
   Той увеличила скорость.
   — Эй, Джен? Что ты делаешь? Почему бы вам не приземлиться наверху?
   Джен не ответила. Той спикировала по направлению к контрольному центру — маленькому прыщику под брюхом огромного воздушного корабля — и выпустила ракету.
   — Джен!.. Что ты?..
   Ракета взорвалась, попав в цель. Контрольный центр и часть корпуса вокруг него мгновенно превратились в огненный шар. Эшли замолчала.
   «Благоуханный Ветер», потеряв управление, начал терять высоту и резко заваливаться на правый борт.
   — Кончай с ним, — пробормотала Джен.
   Той сделала еще один заход, выпустив несколько ракет по корпусу корабля. Раздалась серия взрывов. Воспламенились отсеки, заполненные водородом. Джен смотрела, как пламя охватывает «Благоуханный Ветер», и поняла, что сейчас она совершила второй за сегодняшний день акт искупления.
 
   Жан-Поль сосал через соломинку, пока не осушил всю чашку. Потом он вздохнул и закрыл глаза. Эйла с беспокойством посмотрела на него. Его лицо выглядело изможденным и бледным.
   — Тебе все так же больно?
   Он открыл глаза.
   — Нет, сейчас полегчало, — медленно проговорил он. — Эта инъекция сработала. Хуже всего — зуд под гипсом. — Он был в гипсе от шеи до пояса. — Хорошо еще, что внизу я его не чувствую. И еще хорошо, что я не чувствую этого чертова катетера. — Он вымученно улыбнулся ей.
   Ее ответная улыбка получилась не лучше. Она просто не могла видеть его в таком состоянии.
   — Космонавты уже скоро прилетят, — сказала Эйла. — Я уверена, что папа прав, — они смогут помочь тебе.
   — Ага, конечно.
   — Правда.
   Он взял ее за руку.
   — Я знаю, как ты на это надеешься. Но, что бы ни говорили доктора, Лон, ты, я прекрасно понимаю, как сильно пострадал. Это не «временный» паралич, и он не пройдет сам по себе. Я вижу это в глазах врача… и Лона. А эти космонавты должны быть настоящими волшебниками, чтобы суметь помочь мне.
   — А в моих глазах ты не видишь того же, что и в глазах папы и Стивена?
   — Нет. Только надежду и любовь. Ты меня слишком любишь, чтобы принять действительность такой, какая она есть.
   — И я верю, Жан-Поль. Ты выздоровеешь, космонавты помогут тебе.
   — Надеюсь. Но я должен быть честен с тобой, Эйла. Если они не сумеют починить меня, то я не думаю, чтобы я захотел быть таким… дальше.
   — Не говори так! — крикнула она. — Так может говорить только… только трус!
   — Трус? — улыбнулся он. — Да, я думаю, что предпочел бы умереть, чем жить вот таким — беспомощным и бесполезным. А мысль, что я уже никогда не смогу доказать на деле свою любовь к тебе, Эйла… Я просто не могу так. Наверное, я трус.
   Ее глаза наполнились слезами.
   — Прекрати, прошу тебя.
   — Извини. Давай поговорим о чем-нибудь другом. О чем угодно. Например, как там наши глубоководные друзья? Больше не появлялись?
   Вытерев слезы тыльной стороной ладони, она сказала:
   — Появлялись. Прошлой ночью. Группа тварей прорвалась сквозь внешние ворота и прошлась по рыбным фермам. Наделали много разрушений и съели кучу рыбы. Об этом узнали только утром. За ними послали отряд охотников во главе с Жюли. Я еще не знаю, насколько удалась их миссия. Я даже не знаю, вернулись ли они.
   — Звучит не очень весело.
   Она заметила, как стал слабеть его голос.
   — Точно. Будем надеяться, что космонавты нам помогут и с этим.
   — Да, вы возлагаете немалые надежды на их прилет.
   — Знаю. Я становлюсь похожа на отца и Лиля. Нам так нужна помощь. Слишком много происходит неприятностей, и слишком быстро. Без помощи извне Пальмира не просуществует и десяти лет.
   Он прикрыл глаза, и она подумала, что Жан-Поль заснул, но через некоторое время, не открывая глаз, он спросил:
   — А что… что с моими людьми? Приговор уже приведен в исполнение?
   — Да, — ответила Эйла. — Сегодня на рассвете. Их проводили до границы Пальмиры. Им дали запасы, одежду, воду, пару ружей. Сказали, где они смогут откопать остальную амуницию. На побережье осталось еще несколько нетронутых Дебрями мест — у них есть шанс выжить.
   — Конечно, — сказал Жан-Поль, не открывая глаз.
   — Неприятность состоит в том, — нерешительно продолжала Эйла, — что они заставили уйти всех твоих людей. Не только взбунтовавшихся, но и остальных, кто не имел к этому никакого отношения.
   Жан-Поль открыл глаза:
   — Всех?
   — Боюсь, что так. За исключением обожженных, находящихся в больнице, и тебя. Лиль не хотел этого делать, но случился бы бунт, если бы он не согласился.
   — Дьявол, — сказал Жан-Поль.
 
   Капитан Вьюшинков выбрался в коридор. Он был раздражен.
   — Что такого произошло, что вы вытащили меня с мостика за двадцать минут до входа в атмосферу? — потребовал он объяснений у брата Джеймса.
   — Простите меня, капитан, но это очень важно. Я просто подумал, что вы должны узнать об этом первым… — Брат Джеймс открыл дверь в туалет и пропустил его вперед.
   Капитан Вьюшинков заглянул внутрь. Посреди маленькой комнатушки плавал в воздухе отец Шоу. Его лицо посинело. Вьюшинков повернулся к брату Джеймсу.
   — Он мертв.
   — Да. Минут десять назад он сказал, что чувствует себя неважно и пошел сюда. Вы же знаете, как я беспокоюсь о его здоровье, поэтому и решил убедиться, что с ним все в порядке. Я нашел его вот таким.
   — Что, по вашему мнению, послужило причиной смерти?
   Брат Джеймс пожал плечами.
   — Не могу сказать с полной уверенностью до того, как проведу аутопсию, но мне кажется, сердечный приступ. Путешествие оказалось слишком тяжелым для него.
   Вьюшинков опять посмотрел на труп. Костюм отца Шоу был расстегнут, в воздухе стоял запах испражнений. У священника определенно не хватило времени воспользоваться туалетом перед смертью. Судя по цвету лица отца Шоу, Вьюшинков мог сказать, что тот умер скорее от удушья, нежели от сердечного приступа. Да и выражение, застывшее на лице — выражение крайнего ужаса, — отнюдь не свидетельствовало о быстрой смерти.
   «Однако зачем брату Джеймсу понадобилось убивать его?» — подумал он.
   — Нам придется оставить отца Шоу здесь на некоторое время. Привяжите его. Не хотелось бы, чтобы он начал прыгать по всей каюте во время приземления. Я объявлю этот отсек закрытым для посещения.
   — Есть, капитан. Да, кстати, вы, конечно, пошлете на Бельведер сообщение о трагической кончине отца Шоу?
   — Как только приземлимся, — ответил Вьюшинков и собрался уходить, но брат Джеймс остановил его.
   — Последний вопрос, капитан. Раз уж мы оказались наедине… могу я вас спросить, собираетесь ли вы последовать моему совету?
   Вьюшинков хмуро посмотрел на него.
   — Я серьезно рассмотрю ваше предложение. Но мое решение будет зависеть от того, что мы обнаружим на Земле. — Он повернулся и полетел прочь по коридору.
 
   Весело напевая, Мило привязал отца Шоу, как его и просил Вьюшинков. Потом он похлопал Святого Отца по голове и задвинул дверь. Он вернулся в главную каюту, которая была наполнена приглушенными, но возбужденными голосами. Люди Вьюшинкова были взбудоражены. Они немного опасались того, что могут встретить на родной планете, которая, как им говорили до последнего времени, была миром смерти, но все-таки они горели желанием применить свои воинские навыки в деле. Мило их хорошо понимал. Он пробрался к своему ложу, лег и пристегнулся ремнями, невесомый и безмятежный. Он был убежден, что Вьюшинков сделает так, как он хочет.
   Мило с удовольствием вспомнил последние мгновения жизни отца Шоу… выражение ужаса в его глазах, когда Мило распахнул дверь в туалет… и как эти глаза вылезли из орбит, когда Мило зажал Шоу одной рукой нос, а другой — рот. Шоу боролся за свою жизнь больше двух минут. После этого Мило подержал его еще пару минут для верности. «Приятных сновидений», — прошептал Мило, отпуская его плавать по каюте.
   Он почувствовал серию толчков. Сначала едва ощутимые, они начали быстро набирать силу. «Кристина» входила в плотные слои земной атмосферы. Мило, в предвкушении, улыбнулся.
 
   Кальмар бешено забился, стараясь вырваться из железной хватки Той. Чернильное облако заклубилось в воде, но сенсорам Той оно не было помехой. Джен приказала Той взять образец из более глубоких тканей. Той повиновалась, и кальмар забился еще яростней. Потом манипулятор отпустил его, и тот умчался прочь. Он был около шести метров в длину от кончиков щупалец до хвоста. В воде осталось облако из крови и чернил.
   — Жуткое существо, — сказала Джен.
   — Согласен, — проговорил Робин, — поэтому мне так нравилось их истреблять.
   — Отлично, мы уже собрали шесть мутантных видов. Ну-ка, эксперт по кальмарам, сколько еще осталось?
   Он пожал плечами.
   — Не знаю. Я разбираюсь только в видах, живущих вокруг Антарктиды. Здесь, в Тихом океане, они иные. Наверняка их гораздо больше… ой!
   Той сильно встряхнуло, все мониторы погасли.
   — Той! В чем дело?
   После некоторой паузы Той ответила:
   — Судя по всему, мы были поглощены каким-то организмом. Очень большим организмом.

Глава 26

 
   Лону Хэддону показалось, что его душа воспарила от этого зрелища. Хотя он не верил в существование души и тому подобного, но какая-то и весьма существенная часть его самого сейчас была охвачена чистейшей радостью и надеждой, когда он наблюдал, как космический корабль приближается к посадочной площадке. Зрелище, может быть, и не было таким впечатляющим, как пикирующий на город Небесный Властелин — по сравнению с ним космический корабль был крошечным, — но оно так взволновало Хэддона, потому что символизировало надежду на то, что у человечества есть будущее.
   Когда серебристый, обтекаемой формы корабль приблизился, Хэддон с удивлением почувствовал, как у него встали дыбом волосы на голове. Он понял, что это результат действия мощного электромагнитного поля, окружающего корабль. Также было слышно низкое гудение. Он решил, что оба эти явления связаны с работой двигателей. Корабль завис над посадочной полосой, а потом медленно и плавно, без единого толчка, опустился на землю. Поцеловал родную планету, как долгожданную возлюбленную, подумал Хэддон. Гудение смолкло. Хэддон поднял вверх руки, и громкое, приветственное «ура» прокатилось по толпе людей, окруживших посадочную площадку. В тот же момент оркестр Пальмиры, являющий собой пестрый набор инструментов, не говоря уже о музыкантах, заиграл марш, специально сочиненный для приветствия отважных космических путешественников. Приветствия не смолкали.
 
   Мило, стоя рядом с капитаном Вьюшинковым на мостике, рассматривал происходящее через иллюминатор.
   — Занятно, — пробормотал он.
   Загорелые, привлекательные жители Пальмиры были смесью кавказских, азиатских, восточных и индонезийских народов.
   — Выглядят весьма здоровыми, правда?
   — Да, но одеты как дикари, — неодобрительно заметил Вьюшинков. — Мужчины носят платья, как женщины. И посмотрите, женщины оставляют грудь обнаженной.
   — Уже смотрю, — сказал Мило, немного сожалея, что отец Шоу не может насладиться зрелищем такого разврата.
   Но не все люди были одеты одинаково. Некоторые носили брюки и рубашки или футболки… Вьюшинков поднял над головой гермошлем.
   — Ну хорошо, — сказал он, — давайте выйдем и поприветствуем хозяев, пока они еще являются тут хозяевами. — Он опустил шлем и прикрепил его к костюму. — Завтра в это же время они уже будут нашими подчиненными, — сказал он уже через переговорное устройство.
   Группа космонавтов состояла из четырех человек, включая Мило. Через наушники они слышали шум толпы, напоминающий грохот прибоя. Он заметил, что встречающие готовы были броситься им навстречу, и их сдерживало лишь предупреждение об опасности приближения к кораблю без средств индивидуальной зашиты на протяжении нескольких часов.
   Мило остановился и запрокинул голову вверх. Снова увидеть голубое небо! После стольких столетий! Ему очень хотелось снять шлем и вдохнуть запах свежего воздуха. Вьюшинков настоял на том, что они должны провести анализ воздуха, чтобы убедиться в отсутствии в нем микроорганизмов, опасных для космических жителей. Мило был согласен с такой мерой предосторожности. У пальмирян мог выработаться иммунитет к формам, патогенным для выросших в относительной стерильности космонавтов. Он поспешил за остальными. Ему было тяжеловато передвигаться, но этого следовало ожидать. Сила тяжести, создаваемая на орбитальных станциях их вращением, была немного меньше одного g. Вьюшинков и его люди, зная, что земное притяжение несколько больше того, к которому они привыкли, провели в ходе подготовки к полету специальные тренировки.
   Когда он догнал остальных, то увидел, что от толпы отделилась делегация из шести человек и направилась к ним навстречу. У всех на шее висели золотые цепи с золотой шестиконечной звездой. Мило решил, что они представляют собой орган верховной власти в Пальмире. «Как и все остальные, они выглядят такими счастливыми при виде нас, — с удовольствием подумал Мило. — Они принимают нас за спасителей. Какой сюрприз ожидает их завтра!»
 
   В изумлении Джен воскликнула:
   — Ты говоришь, что нас кто-то проглотил ?!
   — Да, — ответила Той.
   Джен беспомощно посмотрела на Робина и пожала плечами:
   — Нас проглотили, — сообщила она и хихикнула.
   Звучало так нелепо, что Робин тоже улыбнулся.
   — Каким же огромным должно быть животное, чтобы проглотить Той?
   — Может быть, гигантский кит… хотя нет, киты уже давно вымерли.
   Джен продолжала хихикать все сильнее и сильнее, а когда Той сильно качнуло, она не выдержала и расхохоталась. Робин тоже больше не смог сдерживаться.
   — Мы движемся назад и погружаемся, — проинформировала их Той.
   Между приступами хохота Джен проговорила:
   — Может, оно решило, что мы невкусные и теперь собирается выкинуть нас обратно… но уже с другого конца!
   — Должно быть очень болезненно для этой твари, кем бы она ни являлась… — предположил Робин.
   Это развеселило Джен еще больше.
   — Внимание, — сказала Той, — я приняла очень слабый сигнал от Фебы. Мне придется подняться к поверхности воды, чтобы установить стабильную радиосвязь.
   Все еще смеясь, Джен сказала:
   — Сообщи Фебе, что мы заняты. Кто-то принял нас за идеальную закуску.
   — Я собираюсь предпринять шаги, необходимые для того, чтобы выбраться из организма, поглотившего нас. В процессе я возьму образцы его тканей.
   Резко оборвав смех, Джен сказала:
   — Эй, кто здесь отдает приказания?
   — Феба.
   Смех Робина тоже затих.
   — Ты не можешь спорить с этим, — сказал он.
   Веселье Джен сменилось раздражением.
   — Давай, бери свои образцы и выбирайся отсюда.
   Через несколько секунд Той доложила:
   — Образцы взяты. Мы улетаем…
   Той начала двигаться вперед. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Скорость резко возросла, и Робина с Джен вдавило в спинки кресел.
   — Что бы нас ни проглотило, оно сейчас об этом сильно жалеет, — сказал Робин.
   Той замедлила движение, а потом остановилась, несмотря на то, что ее двигатели работали на полную мощность. Неожиданно Джен пришла в голову мысль, что все это было вовсе не так безопасно. Ситуация больше не представлялась ей предметом для безудержного веселья. Она думала, что Той всемогуща и неограниченна в энергии, но теперь посмотрела на все с другой стороны. Да они могут погибнуть здесь, чем бы это «здесь» не являлось…
   — Препятствие движению, — сообщила Той, — не волнуйтесь.
   Легко сказать, подумала Джен, когда Той стала поворачиваться носом вверх, при этом сильно раскачиваюсь из стороны в сторону. Пластиковый контейнер с бутербродами и термос с кофе, которые были под креслом Джен, разлетелись по кабине. Она схватила Робина за руку. Видимо, тварь пыталась вытряхнуть Той из своей глотки или какой-либо другой части своего тела, которую они сейчас закупорили.
   — Довольно близко произойдет мощный взрыв, — предупредила Той, — не волнуйтесь.
   Аппарат сильно встряхнуло, и зубы Джен клацнули друг о друга. Она почувствовала во рту кровь. Она откусила себе кусочек языка.
   — О-о-о! — воскликнула Джен и выплюнула его.
   После этого произошел взрыв. Да так близко, что Той завибрировала, как будто по ней ударили огромным молотом. Уши Джен зазвенели от боли так, что она забыла о своем языке.
   Той рванулась вперед. Что бы ни закрывало видимость наружным сенсорам, теперь его не было, и на мониторах снова появилось изображение, хотя Джен не могла ничего разобрать — какие-то серые и черные клочья.
   — Мы вырвались, — сообщила Той.
   — Вы'вались ис щего? — с трудом спросила Джен, раненый язык мешал говорить.
   Той поднималась к поверхности, а вокруг мелькали ошметки плоти. На одном из мониторов Джен увидела, как мимо проплыл кусок с большим, круглым глазом, уставившимся в никуда.
   — Смотри, — сказал Робин, показывая на монитор, датчик которого располагался на корме Той.
   Громадное змеевидное тело, медленно извиваясь, погружалось в глубину. Оно было настолько велико, что его задняя часть была за пределами действия ультразвуковых сенсоров Той и терялась в тумане. На месте головы развевались полосы развороченной взрывом плоти. Вырываясь на волю, Той разнесла чудовищу голову.
   — Бо'и'я-Ма', ш'о э'о? — выдохнула Джен, не замечая струйки крови, стекающей по ее подбородку.
   — Подводный червь, — объяснил Робин. — Но я никогда не видел таких здоровенных.
   Джен вспомнила, как Цери однажды сказала, что подводные черви представляли основную угрозу для ее старой подводной станции. Она говорила, что они огромны, но… Джен с содроганием наблюдала, как слабо извивающееся тело скрывается в глубине.
   — Боже мой! Что с тобой случилось? — воскликнул Робин.
   Она обернулась. Он с ужасом в глазах смотрел на нее. Джен прикоснулась рукой к подбородку и посмотрела на нее. Ладонь была мокрой от крови.
   — Все в по'я'ке. Я себе п'окусила ясык… Э'о совсем не 'ак с'ашно, как ка'э'ся.
   — Может быть. Но кровотечение просто сумасшедшее.
   — Мы приближаемся к поверхности, — перебила их Той. — Скоро я смогу установить радиосвязь с Фебой.
   Джен сплюнула кровь в бумажное полотенце и приказала:
   — По'нимись на пове'хнос'ь. Нам п'иде'ся ве'ну'ся на Небесного Ангела. Ка'э'ся, мне необхо'има ме'ицинская помощь.
   Той продолжала подниматься. Они миновали толстый плотный слой розовых водорослей, сумевших облепить Той своими веревкообразными стеблями. Эти водоросли-мутанты покрывали огромные пространства Тихого и Атлантического океанов. Джен не могла вспомнить, для какой именно цели их вывели: может быть, как дешевую пищу для стран «третьего мира», или они явились результатом диверсии одной Генной корпорации против морских ферм другой. Так или иначе, теперь их было огромное количество. Образец этих водорослей уже хранился в быстро растущей коллекции Той.
   Аппарат вынырнул из воды и завис метрах в шести над розовой поверхностью моря. Джен посмотрела на мониторы. С востока приближался массивный грозовой фронт. Черные тучи растянулись по небу на многие километры. В их глубине сверкали молнии.
   — Феба на связи, — сказала Той.
   Сразу же они услышали голос Фебы:
   — Вы должны немедленно возвратиться на Небесного Ангела. Ситуация изменилась.
   — Мы и 'ак соби'ались ве'ну'ся, — ответила Джен. — У нас п'оисошел нещас'ный слущай. Нищего се'есного, если 'ебе э'о ин'е'есно.
   Программа не ответила, поэтому Джен спросила: