Буревой Роман. Сыщик

   – Я должен проверить запись! – кинулся центурион к компьютеру. – Может быть, она использовала программу-обманку, и там, в комнате, все было не так, как виделось нам.
   Голограмма Лери возникла вновь, на этот раз она распалась на несколько слоев, вновь собралась, вновь распалась…
   – Нет… – почти разочарованно протянул Друз. – Маскировки не было. Во всяком случае, я не могу ее обнаружить…
   – Послушай, Флакк, – Марк решил, что сценами ревности сыт по горло, – давай-ка расспросим префекта Назона, что он знает о живых кораблях. Ведь что-то он должен знать.

* * *

   – Корабль Неронии? – Назон очень правдоподобно изобразил недоумение. – В первый раз слышу. Да, кажется, несколько наших звездолетов пострадали в мирное время… Но корабли Неронии, замаскированные под наши? Нет, это невозможно.
   – Мы можем просмотреть отчеты станции за последние два года? – спросил Флакк.
   Назон помедлил и отрицательно покачал головой.
   – Почему? – вмешался Марк. – У меня особое поручение сената.
   Лицо префекта Назона сделалось несчастным:
   – Поручение касается расследования на Психее. Данные базы – секретная информация… Да, я должен подчиняться вам, Корвин. Но вы еще официально не стали следователем по особо важным делам. Так что, нет… я не могу показать вам данные.
   – Я – трибун космических легионеров. Покажите материалы мне! – попытался настоять Флакк.
   – Это так… Но… не так. У меня личный приказ командующего: не разглашать информацию по авариям в секторе Психеи.
   – Эй, ребята, – заглянул в рубку станции Друз. – Таможня проверила нашу яхту. Прошу на борт. – Когда Марк и Флакк покинули рубку, добавил: – Мне совсем не хочется здесь задерживаться. Пускай с анималами префект разбирается самостоятельно.
   Друзья вернулись на «Клелию» не в самом лучшем расположении духа.
   – Сектор Психеи, конечно, еще та дыра, но все равно нельзя назначать на управляющую станцию такого олуха! – пробормотал Флакк. – Сначала этот Назон нас чуть не угробил, теперь утаивает информацию…
   – Да какая там у него, к Орку, информация! – пожал плечами Друз. – Ну, посмотрел я данные по этим нападениям. Шесть спятивших кораблей, от которых ничего не осталось…
   – Ты взломал секретные коды Лация? – изумился трибун.
   – И не подумал. Просто во время службы на «Сципионе» я имел коды допусков к подобной информации. С того момента, как меня выгнали, коды еще не поменялись.
   – Неужели? – усомнился Флакк.
   – Ну, хорошо, поменялись. Но не настолько, чтобы я не смог добраться до нужной корзинки. Вы, вояки… – последовал очень выразительный взгляд в сторону Флакка, – вечно прячете от нас, технарей, необходимые данные. Так что нам приходится как-то бороться с вашим идиотизмом.
   – Орк! Друз, ты меня постоянно изумляешь! – воскликнул Флакк. – Дай-ка поглядеть, что ты там обнаружил?
   – Ничего интересного, клянусь.
   – А это уж нашему следователю решать, – строго отвечал трибун.
   Информация в самом деле была скупой: три года назад – атака анимала на Психею, потом перерыв, и спустя год и пару месяцев – новые нападения, пять атак позапрошлым летом, одна за другой. Во всех пяти случаях корабли рядились под Лацийский флот. Один связался с базой и говорил голосом одного из наших капитанов: голос был идентифицирован. Другого анимала приняли за транспортник, следующий с Неронии на Психею. Только показалось странным, что транспортник решил сесть вне космодрома. Марк просматривал данные и мучительно сдвигал брови, изображая глубокое раздумье. Никакой связи между этими пятью случаями он не улавливал. Что им было нужно? Зачем они атаковали? Психея – не та планета, которую можно захватить с помощью пяти анималов. Нужная подсказка не всплывала в мозгу. Вот – как раз тот случай. Прыгнул… а парашюта не оказалось.
   «Молчат предки», – усмехнулся про себя Марк.
   – Не понимаю… – пробормотал он вслух: надо было хоть что-то сказать. – Видимо, все корабли получили секретный код одновременно. Только этот, последний, малость подзадержался. Теперь решил, что о прежних случаях все забыли, и он легко захватит управляющую базу портала.
   «Проверь, уничтожен ли корабль», – услужливо шепнул таинственный голос на ухо.
   Ага, предки пробудились! Наконец-то!
   – Нам надо поговорить с Павсанием! – воскликнул Марк.
   Помощник префекта тут же отозвался. И через минуту явился лично.
   – Нет, мне не удалось его поджарить. Эта тварь ускользнула. Я связался с «Улыбкой Фортуны», но они не успели его перехватить: анимал нырнул в нуль-портал Неронии.
   – Надо заявить протест неронейцам! – предложил Марк.
   Павсаний отрицательно покачал головой:
   – Спору нет, протест мы заявим, да что толку! Нерония тут же отречется от анимала. Они всегда так делают. А вы можете следовать на планету. Таможня разрешает…
   – Мы уже знаем, – отозвался Флакк.

* * *

   Итак, первую схватку Марк проиграл. Назона он продолжал подозревать в соучастии, но для обвинений не было никаких данных. Корабль удрал, да если бы и не удрал, какой от него толк? Нельзя допросить анимала. Можно, конечно, обвинить Назона в измене… Но вряд ли колониальные власти поверят туманным утверждениям следователя с еще более туманными полномочиями. И потом, что-то подсказывало Марку (разумеется, подсказывали предки), что Назон – просто некомпетентный лентяй, злого умысла в его действиях нет. Кого еще могли направить служить на эту тупиковую базу?
   Итак, расследование нападений придется оставить и заняться гибелью княгини. Марк надеялся, что здесь им повезет больше.
   – Куда мы направимся в первую очередь, когда спустимся на планету? – спросил Флакк. – В полицейское управление или прямиком в усадьбу?
   – В усадьбу. Мне бы хотелось самому все осмотреть и всех допросить, – отвечал Марк. – А уж потом залезать в полицейские отчеты. К тому же опыт мне подсказывает, что полицейские к нам явятся сами.
   Ого! Откуда этот уверенный, даже чуточку снисходительный тон? «Опыт ему подсказывает»! Отлично, проверим, что на этот раз подскажет опыт.
   – Кстати, кто сейчас владеет поместьем? – спросил Марк.
   – По-прежнему князь Сергей.
   – Он живет на Психее?
   – Нет… Его отправили на Китеж восстанавливать личность. Но формально «Утеха» принадлежит ему. – В голосе Флакка послышалась неприязнь.
   Князь Сергей остался жив, а Эмми погибла. Что ж, вряд ли трибун испытывает к зятю добрые чувства. Впрочем, корректно ли говорить «остался в живых» о человеке, который начисто забыл тридцать три года своей жизни?
   – Кстати, ты все время говоришь «князь Сергей», – вмешался Друз. – У этих ребят с Китежа есть какие-то родовые имена?
   – Есть. Они все родственники. Все Рюриковичи.
   – Надо полагать, очень дружная семейка, – решил Друз.

* * *

   Флот Лация, охраняющий сектор Психеи, состоял из крейсера «Улыбка Фортуны», трех вспомогательных звездолетов, малой истребительной базы с неполным комплектом кораблей и сотни кораблей-разведчиков, большинство которых работало в автоматическом режиме. Не слишком много, учитывая интерес Неронии к этому сектору. Крохи, если учесть, что Нерония имела вблизи планеты свой нуль-портал. Однако военные пребывали в благостном расположении духа, даже нападение анимала на управляющую станцию их не слишком встревожило.
   Ну, появился анимал, ну, удрал…
   «Никто не погиб?.. Отлично. Следуйте дальше своим курсом. Куда вы следуете?»… «На Психею? Ваш идентификационный номер»… «Отлично. Путь свободен. Ваш сектор на космодроме двадцать второй»… «Нет, садиться в пустыне запрещено. Только на космодромах. Десятый пункт колониального устава. Мягкой посадки!»
   Посадка в самом деле оказалась мягкая. «Клелия» будто нырнула в густой раствор и зависла. Гравигенераторы космодрома отлично справлялись со своей задачей. Яхту тут же отбуксировали в ангар. Служитель космопорта, загорелый до черноты парень в драном комбинезоне, потребовал три сотни кредитов за аренду ангара.
   – Три сотни! – возмутился Друз. – За какой-то сарай, в котором нет режима наружного контроля.
   Парень лишь пожал плечами в ответ и повторил:
   – Три сотни.
   – Похоже, отсутствие реконструированного прошлого делает людей бессовестными, – тут же сделал свои выводы Друз.
   В усадьбу они полетели на флайере – в грузовом отсеке «Клелии» находились три летучие машины разной вместимости. Друз выбрал для полета четырехместный, самый современный из трех.

* * *

   Флайер домчал их до места за два часа. Летели сначала через пустыню, потом начались освоенные земли, аккуратные ряды посаженных деревьев, зеленые поля, усадьбы среди тенистых садов. Мелькнула голограмма: «Князь Сергей с Китежа. Частное владение». Отдельно стоящий поселок, всего несколько домов, но фундаменты уже готовы для двух кварталов. Начатое и незаконченное строительство. Похоже, стройка прекратилась здесь давно. Затем парк… Правильный синий овал – искусственный пруд, обсаженный сиреневыми ивами с Китежа.
   Наконец возникло само поместье.
   Посадка для флайеров была отмечена желтым светящимся кругом.
   – Отличный домик! – воскликнул Друз, едва узрел особняк князя Сергея. – Я бы не прочь поселиться в таком. Но моих денег не хватит даже на фундамент.
   Марк рассматривал трехэтажное здание, построенное покоем, с любопытством следователя, для которого важен каждый факт. Да, здание роскошное. Более чем. Особый проект. Работа ручная, на заказ.
   Портик главного входа украшен четырьмя колоннами из местного зеленого камня, так называемого сентиментального малахита. Дело в том, что камень постоянно менял цвет. Капители колонн густо сверкали золотом. Поднимаясь по ступеням к главному входу, невольно робеешь, даже если ты патриций Лация. А если ты к тому же бывший раб… Стоп. Мысль неудачная. Не относится к делу.
   Беломраморная лестница каскадом поднималась из вестибюля на второй этаж и здесь разветвлялась. Два боковых марша вели в господские покои, а главный – поднимался в стеклянную галерею, украшенную колоннами из светло-серого, с черными прожилками камня.
   «Дом роскошный, строился основательно, – отмечал Марк для себя. – Пусть князь Сергей и Эмми богаты, дачку таких размеров они построить себе не могли. Значит, рассчитывали поселиться здесь надолго. За только что разбитым парком начато строительство целого поселка. Значит, рядом должны были жить сторонники, союзники… подчиненные…»
   Марк пока не анализировал, но лишь констатировал факты.
   «…Они хотели привлечь людей… жить рядом… подле… у них были враги? Они опасались?» – тут же зашептал голос.
   Нет, пока не нужно подсказок. Остановись! Слишком мало данных. Ясно одно: Эмми с князем избрали Психею своим домом. И планировали жить если не счастливо, то с размахом.
   Навстречу гостям выбежала загорелая светловолосая девушка в легкой светлой блузе и синих шортах.
   – Господа! Господа! Я опоздала! Мне сообщили из космопорта, но я замешкалась…
   – Ничего страшного! – улыбнулся Флакк.
   – Инна Глаголева, секретарь, то есть бывший секретарь Эмилии Валерьевны, – представилась блондинка. – А вы… брат княгини? – Она с беспокойством глянула на трибуна. – Я видела голограмму… в кабинете княгини.
   – Да, я Луций Флакк, – кивнул трибун. – А это следователь Марк Корвин, – представил он своего юного друга, – и его помощник Ливий Друз.
   Инна мельком глянула на Марка. Зато надолго остановила взгляд на лице Друза. Тот приосанился. Марк пихнул центуриона в бок. Центурион оскалился, изобразив дурашливую улыбку. Инна отвела взгляд.
   – Я приготовила для вас комнаты. Все три рядом. Очень удобно. Скоро обед. Вы будете обедать со всеми? – На этот раз она смотрела на Марка. Кажется, ей хотелось, чтобы гости отказались.
   – Со всеми, – сказал Марк. – Будет случай познакомиться.
   «Девчонка что-то знает, но будет скрывать», – шепнул услужливый голос.

* * *

   Комнаты, которые им отвели, находились на втором этаже – так же, как и покои хозяев. У каждого из гостей оказались в распоряжении гостиная-кабинет, спальня и великолепная ванная комната. Стены гостиной были обиты темно-красными штофными обоями, в массивных рамах висели видеопейзажи Китежа. На одной видеокартине – сосновый бор, мрачный и молчаливый, только слышалось, как шумел ветер в вершинах. Впрочем, сами сосны почти не колебались. На второй – радостно залитая светом Ярила березовая роща. Там ветер весело играл никнущими к земле ветвями, птицы заливались на все голоса. Марк приказал картинам выключить звук. Всем видам музыки, любому пению он предпочитал тишину. Тишину, которой так часто был лишен прежде.
   Оглядывая свои покои, Марк пытался определить, что еще можно установить… Мелочи, детали, которые так важны. Но нет, ничего. Богатство и пристрастие к реставрированной истории, свойственное главным планетам, но являющееся редкостью для космополитов-колоний, – вот и все, о чем поведала юному следователю обстановка.
   Первым делом Марк достал капсулу с компьютером и подключился к галанету. Проглядел строчку избранных новостей. Ничего, что могло бы дать пищу для расследования. Впрочем, убийство княгини Эмилии – новость двухгодичной давности.
   «Роскошь… ничем, или почти ничем не ограниченные расходы. Хозяева усадьбы тратили средства, на скупясь, исполняя малейшие свои прихоти», – отмечал Корвин про себя. Или это голос предков шептал на ухо? Нет, никакой зависти, Марк… ты и сам не беден. Теперь… навсегда…
   «Надеюсь, за обедом мне удастся узнать чуть-чуть больше», – решил следователь.
   Он спешно покинул свои комнаты и вышел в коридор.
   «Отгадка должна быть здесь, в усадьбе…» – шептал ставший уже привычным голос.
   Марк остановился на парадной лестнице. В простенках между окнами висели два портрета. Голограммам и «живым» видеокартинам в этот раз хозяева усадьбы предпочли старинную масляную живопись.
   Парадный портрет князя. Молодой человек во фраке, белая рубашка, светлые брюки… Несколько напряженная поза. Ему тут тридцать с небольшим. Но в лице сохранилось что-то детское. То ли высокий лоб и откинутые назад светлые волосы придают ему беззащитный вид, то ли серо-голубые глаза смотрят слишком уж бесхитростно. И рот… Рот тоже лишен всякой жесткости.
   «А ведь князь командовал военным звездолетом и отличился в боях», – напомнил себе Марк.
   Княгиня оказалась и вовсе красавицей. Он помнил ее малышкой из сна. А тут – взрослая женщина, высокая, стройная, волны каштановых волос стекали на обнаженные плечи и сверкали не хуже шелков ее роскошного красного с белым платья.
   «А ведь эти портреты безумно дорогие», – подумал Марк. Где только они нашли такого художника на Психее? Пригласили с Китежа? Скорее всего…
   Корвин вздохнул: «Нет, я не туда иду…» Или все же туда? Ма фуа! Ведь их могли убить самым примитивным образом, из-за денег. Стоит мне выяснить, кто наследовал усадьбу, и я найду ответ… Но если убийца – потенциальный наследник, то жизнь князя Сергея все еще в опасности. Однако прошло два года, и он жив… М-да… каков ответ?
   «Князь недосягаем для убийцы», – шепнул голос.
   Марк был готов принять эту подсказку. Убийца остался на Психее и не может добраться до Китежа. Очень правдоподобно. Но чего-то главного не хватало.

* * *

   Столовая усадьбы называлась «белой». От нее веяло холодом снегов, только что выпавших, искрящихся на солнце. Белые фризы, белые занавеси на окнах, пилястры из светло-серого с голубыми прожилками искусственного мрамора, белые рамы картин, и на картинах – блеклые, туманные пейзажи в голубых и зеленоватых тонах. Белил художник тоже не жалел. Как следователь и как неплохой рисовальщик Марк кое-что понимал в искусстве, он оценил и технику, и колорит. Почти что Тернер… А что если это подлинники? Нет, невозможно. На новых землях все подлинники наперечет. Но живописец подражал чрезвычайно искусно.
   Кроме гостей за столом расположились трое обитателей «Утехи». Инна Глаголева, с которой они уже познакомились. Рядом с нею – загорелый, крепко сбитый мужчина лет сорока пяти. Инна представила его. Это оказался управляющий поместьем Влад Вахрин. Третий – коротышка Никола, помощник Влада и секретарь по совместительству.
   Лицо у Николы было тонкое и какое-то прозрачное. Огромные голубые глаза. Губы чем-то перемазаны. Кажется, шоколадом. Когда Никола улыбался, обнажались мелкие редкие зубы, похожие на молочные зубы ребенка.
   – Итак, хоть кто-то занялся расследованием убийства, – проворчал Влад Вахрин. – В местной полиции одни сидни. Ну конечно! Им бы только дело замять! Шутка ли! Сержант чуть не прикончил князя! Считай, прикончил… потому как теперь князь Сергей чисто ребенок… Говорить научился, по галанету общается… А княгиню не помнит. Вообще никого не помнит. Я ему письмо пишу, а он меня спрашивает: кто ты? Это после пяти лет на «Изборске»!
   – Может, и лучше, что не помнит? – спросила Инна. – Мне кажется, он хотел, чтобы его убили. Потому и схватился за игломет, чтобы сержант в него выстрелил.
   – Чепуха! – заявил Влад.
   – Князь Сергей убил княгиню? – спросил Марк.
   Вахрин принялся спешно ковырять в своей тарелке. Никола завозился на стуле…
   – Нет! – выкрикнула Инна. – Я не верю. И никогда не поверю, что бы Влад мне ни говорил!
   – Я ничего такого не говорил, – буркнул управляющий. – Но князь сам сказал мне по комбраслету: «Я это сделал». Что тут можно еще добавить!
   – Нет! Князь ее боготворил! Всегда! – Инна повернулась к Марку. – Знаете, как они познакомились? Нет? Это удивительная история. Эмми была пилотом транспортного корабля. На их конвой напали, военные звездолеты приняли удар на себя, а транспортники пустились в бегство. За ее кораблем гнались два живых корабля Неронии, хотели захватить транспорт, а тут князь Сергей на своем эсминце. Китеж тогда был в союзе с Лацием против Неронии, – пояснила Инна, хотя все и так знали об этом. – «Изборск» князя Сергея разнес на куски эти чертовы корабли. Но транспорт лишился защиты и двигателей… Его пришлось бросить. Сергей взял на свой звездолет команду и часть наиболее ценного груза. Князь Сергей спас Эмми жизнь. Вы понимаете или нет?
   Инна свысока глянула на присутствующих, как будто в этой романтической истории ей отводилась какая-то важная роль.
   – Она могла сдаться… – заметил Никола.
   – Сдаться? Нет, и нет! Разве вы не знаете, что на Неронии делали с пленными? – возмутилась Инна
   – Ничего особенного… – Влад Вахрин глянул на каменную физиономию Флакка и почел за лучшее не продолжать.
   – Романтическая история… – заметил Марк. – Командир звездолета спасает юного пилота. Юную красавицу… Ей двадцать… или даже нет двадцати. Он на двенадцать лет ее старше. Красавец. Аристократ. Ма фуа! Я почти верю, что они безумно влюбились друг в друга! – Марк говорил излишне восторженно. В этой истории о любви с первого взгляда, о двух любовниках, пошедших наперекор родне и традициям двух планет, было что-то слишком уж сладенькое. Фальшивое. Липовое… как говорят на Китеже. Цинизм патриция не позволял ему в эту историю поверить.
   – Князь осыпал Эмми роскошными подарками. Стоит открыть сейф и поглядеть на ее драгоценности. Одна диадема чего стоит. Рубины, алмазы… – не сдавалась Инна, хотя видела, что ей не очень-то верят.
   – Алмазы теперь дешевы, – напомнил Марк.
   – Камешки, не спорю, стоят почти столько же, сколько безделки. Но мастера повсюду в цене, а все ее украшения сработаны на заказ! – уверенно заговорил Влад. Похоже, он знал цену вещам куда лучше, нежели человеческим чувствам.
   – Тогда что означает его фраза: «Я это сделал»? – спросил Марк. – Ведь он так сказал. – Влад кивнул, подтверждая. – Любовь не исключает убийство.
   – Он никогда ее не ревновал! – воскликнула Инна.
   – А Тихон? Убитый телохранитель? Что он был за человек? – неожиданно спросил Марк.
   Инна кашлянула, поглядела на Влада. Потом сказала:
   – Телохранитель как телохранитель.
   Влад и Никола промолчали.
   – Для ведения следствия мне нужно ваше согласие на сканирование мозга, – сказал Марк.
   – Постановление суда у вас, сударь, есть? – поинтересовался Влад.
   – Нет. Потому прошу согласиться добровольно…
   – Нет, – отрезал Влад.
   – Нет, – покачала головой Инна.
   Никола покосился на Влада, потом на Инну и пробормотал, глядя в свою тарелку:
   – Я тоже не согласен.
   «Промашка, – резюмировал знакомый голос. – Надо было испрашивать согласие каждого наедине».
   «Что ж ты раньше не подсказал», – мысленно огрызнулся Марк. Он и без подсказки уже понял свою ошибку.
   Но «голос предков» решил не вступать в дискуссию.
   – Мне нужно поговорить с тобой, Луций, – шепнул Марк на ухо трибуну. – И как можно скорее.

* * *

   После обеда Марк направился вместе с трибуном в покои Флакка. Эти комнаты были почти точной копией тех, что достались Марку. Разве что шелк на стенах более светлый, и на полу лежал ковер, тогда как в кабинете Марка он отсутствовал. Видеокартины изображали берега огромного, как море, озера Светлояр. Шум набегающих волн и крики чаек долетали будто издалека.
   – Я все сильнее и сильнее сомневаюсь в идеальной любви этой пары, – признался Марк. – Чем больше мне твердят о нежных чувствах, тем серьезней мои сомнения. А твое впечатление?
   Флакк замялся:
   – Дело в том… Я не видел их вместе. Несколько раз я сталкивался с князем Сергеем еще до знакомства с моей сестрой, мы участвовали вместе в одной операции. Это смелый человек, аристократ… Преданный Китежу, как и все его князья, до мозга костей. То, что он пошел против родни, свидетельствует о безумном чувстве. Впрочем, князь Сергей показался мне человеком эмоциональным. Если что-то увлекало его – он отдавался этому весь, без остатка. В те дни его полностью захватил космос. Он им бредил. Но потом точно так же он мог сходить с ума и по Эмми. Красавица, необыкновенная женщина… Ты видел ее портрет?
   Марк кивнул. В нее можно было влюбиться до безумия – в это легко поверить.
   – Эмми любила князя? Как ты думаешь?
   – Марк, ей только что исполнилось девятнадцать, когда капитан эсминца спас ее от смерти или плена. В таком возрасте самая корыстная душа способна на сильнейшие чувства.
   – Она была корыстной?
   Подарки… роскошь… Если это не ключ, то ключик. К маленькой боковой дверке.
   – Нет… вряд ли… Но нельзя сказать, что прагматизм и практичность были ей чужды. Она была истинной уроженкой Лация.
   – Ладно, пока примем версию нежной любви. И все же я бы поставил здесь знак вопроса… Да, кстати. Скажи, хотя бы примерно, как сложилась бы судьба Эмми, не выйди она за князя?
   – Летала бы дальше. Возможно, на более крупных кораблях. Учитывая ее патрицианское происхождение, могла бы командовать эсминцем…
   – Потом замужество по расчету, – подсказал Марк. – Дети, наследующие генетическую память. – Он помолчал. – Эмми могла тосковать по космосу. Как и ее муж. Ведь так? Могла?
   – Вполне. Но у князя был свой планетолет и достаточно средств, чтобы построить космическую яхту…
   – А карьера? Они же оба отказались от карьеры! Вместо военного корабля – яхта! И это после «Изборска»!
   – Марк, оба знали, чем жертвовали.
   – Но, может быть, жертва оказалась непомерной? Первый накал чувств миновал и…
   – Марк, они были женаты чуть больше года. Ты помнишь женитьбу отца и деда, я тоже. Плюс помню, как моя мать относилась к мужу спустя год. Времени маловато, чтобы наскучить друг другу.
   «И супруги увлеченно вили на Психее свое гнездышко, украшали его… Мечтали о детях», – заговорил тот, кто был более искушен в таких вещах.
   «Но это могла быть и ревность… – добавил кто-то другой, также кое-что понимавший в любви и ненависти. – Чем сильнее любовь, тем сильнее ревность».
   «Надо проверить этого Тихона», – решил Марк.

* * *

   Никола сбросил одежду. В комнате было тепло, но кожа тут же покрылась пупырышками. На цыпочках Никола побежал в душевую, по привычке сгорбившись и втянув голову в плечи.
   Душ, настроенный на температуру 36,6°, почти не ощутим кожей. Но все равно Никола напрягся, когда вода хлынула ему на спину, зубы сами собой выдали противную дробь.
   «Маленький жалкий уродец», – обозвал он себя, зная, что несправедлив.
   Маленький – это правда. Ростом он ниже почти всех мужчин Психеи, и многих женщин – тоже. Но ничего уродливого в его внешности нет. Узкие плечи, тонкие руки и ноги – да. Но все пропорционально, изящно, соразмерно. Пожалуй, голова великовата. Это придает ему юношеский, детский вид. Так всегда бывает с низкоросликами. Жалким уродцем Никола себя делал сам, когда боязливо втягивал голову в плечи или горбился.
   Он постарался выпрямиться под струями душа, запрокинул голову. Инна находит его очень даже симпатичным. Тут же захлебнулся водой и закашлялся. Сколько раз он клялся себе, что не пойдет больше к Инне, но наступала ночь, и он направлялся к ее двери. Он знал, что она любила Сергея. Да, любила князя Сергея, а спала с его секретарем.
   Никола выключил душ и приоткрыл дверь в спальню. Прислушался. Похоже, что пылесос-автомат уже убрался, прихватив грязную одежду. На столике стоит чашка кофе. Андроид принес.
   Никола не сразу сообразил, что дрожит. Спешно набросил халат – он терпеть не мог оставаться обнаженным. Халат был шелковый, стеганый, на подкладке. Роскошная вещь. Только слишком длинный. Полы волочились по полу, как ни поддергивал их Никола, как ни подвязывался шелковым кушаком. Халат – подарок княгини. Она завалила Николу подарками. Халат, личный компьютер, золотой комбраслет с рубинами и изумрудами. Роскошная и слишком дорогая вещь для домашнего секретаря, который даже четких обязанностей не имеет. То комп хозяйки настраивает, то возит княгиню на флайере в город, то управляющему помогает по мелочам.