Страница:
И даже если Наташа честная жена — то куда же все-таки девались пять тысяч в неделю?! Совершенно уму непостижимо. И если уж мы про сибирскую мистику — вот вам вполне мистическое явление.
Ну, а что после мордобоя Наташа видеть не хотела супруга, а тот впал в тоску и поехал на Иргаки — это уже вовсе не мистика, это уже, знаете ли, скорее проза жизни…
На Иргаках же все было, как всегда. Природа! Речка! Водочка! Закусочка! Песни под гитару! И оттаивала душа, травмированная загадочным исчезновением денег (в этом смысле Сергей правильно сделал, что пошел в поход; только хоть убейте, не пойму: почему именно Иргаки?!).
Сама же история произошла вечером, когда спустился, прошу обратить внимание, туман. Песня была старая, сочиненная каким-то столбистом в незапамятные семидесятые годы. Поют ее в туристских компаниях часто, и у меня нет причин ее не привести на этих страницах:
На заброшенной опушке,
В перекошенной избушке,
Ничего не зная ни о ком,
Худо-бедно,
Смело-слабо
Жили-были дед да баба,
Пили-ели кашу с молоком.
Утоляли голод-жажду,
Но однажды, но однажды,
Кашляя, чихая и сопя,
Волоча свой плащ победный,
К ним явился рыцарь бедный,
Весь худой и бледный из себя.
У него случилась драма —
От него сбежала дама.
(Господи, везет же дуракам!)
Бабка в дом — да пусто в доме,
Ничего нет дома, кроме…
Огурцов да плошки молока.
Вою ветра жалко вторя,
Бедный рыцарь, видно — с горя,
Видно, из своих последних сил,
По столу провел усами,
Со стола в одно касанье
Все подмел, добавки попросил.
Но…
В животе скрестили трассы
Две критические массы
И соединились в пустоте.
И рыча, ворча, как трактор,
Первый ядерный реактор
Заработал в этом животе.
Бедный рыцарь бросил шпагу
И развил такую тягу,
(Господи, помилуй и спаси!)
Головою вышиб крышу
И поднялся неба выше,
Выше государя на Руси.
Он летел легко и праздно,
Весь он был газообразный,
А за ним кругом тайга горит.
Тут поднялись тучи гнуса,
А тунгусы, а тунгусы
Думали — упал метеорит.
Это самопальное объяснение загадки Тунгусского метеорита, упавшего в 1908 году, всегда вызывает приступы восторга у поющих эту песню туристов. Особенно, само собой, радуют их слова про сбежавшую даму. И вопль: «Господи, везет же дуракам!» разносится на километры, пугая лесную живность и заставляя шарахаться трезвых. Стоит ли уточнять, что радуются ребята в основном потому, что от них-то дамы не сбегают — нет у них дам, а они сами за дамами изо всех сил бегают…
Вот и в этот раз на словах: «Господи! Везет же дуракам!» вся честная компания разразилась истерическим хохотом, повалилась друг на друга и так далее: даже петь на какое-то время прекратили. И вот тут-то показалась саянская рука и дернула струны гитары.
На этот раз, туман там или не туман, и руку было видно превосходно, и видели ее одновременно человек семь.
Никто не мог потом сказать, откуда взялась эта рука и куда она потом девалась, но какие-то несколько мгновений видно ее было превосходно. Это была явно мужская рука, очень смуглая и волосатая. Рука подцепила струны тремя пальцами сразу, рванула их… и исчезла.
А протрезвевший народ не скоро опять начал петь. Не стоит очень уж сочувствовать бедным напуганным мальчикам: у них нашлись и новые запасы напитков, и закуска, и было их много — так что скоро они снова запели.
Гораздо важнее то, что рассказы про эту смуглую и волосатую саянскую руку получили неожиданное подтверждение.
Глава 18
Во-первых, у этой квартиры есть владельцы, и они могут оказаться очень недовольны тем, что я сообщаю об их собственности ТАКИЕ сведения: ведь этим я понижаю ее стоимость! И если хозяева окажутся особенно активны, высокий штиль литературных изысканий может легко смениться грубой прозой судебного преследования.
Во-вторых, я внимательно наблюдаю за всем, что происходит в этой квартире, и почти уверен, что она мне еще поставит материала! Вот если я назову адрес, обязательно найдется или какое-нибудь Общество кармического сознания, которое захочет войти в контакт с астралами и кармами, живущими в этой квартире, или ретивые батюшки, которые захотят ее освятить… Да и рядовой народ станет куда осторожнее.
Так что скажу одно: находится поганая квартира в самом центре Красноярска, в его крохотном историческом центре, застроенном нормальными каменными зданиями, а не слепыми пяти— девятиэтажными коробками. Попасть в эту квартиру просто: от большой транспортной развязки возле стадиона «Локомотив» — три минуты ходу (ну вот, я и указал на ее местонахождение; любой красноярец сразу определит чуть ли не улицу и номер дома).
События же в квартире (по крайней мере, известные мне события) начались два года назад, когда эту квартиру сняла одна девушка… Сама она была из недавно закрытого Красноярска-26, ныне названного Железногорском, но все равно закрытого — для проезда в этот город по-прежнему требуется пропуск. Но жить в этих городах особенно не на что, работать негде, рынок сбыта очень узкий, и молодежь старается оттуда сбежать; за последние годы довольно много людей в возрасте до тридцати лет прибыли в Красноярск из этих закрытых городов — спутников Красноярска.
Девушка по имени Лиза (фамилию не буду называть) снимала эту квартиру, а сама работала стюардессой. Все бы хорошо, да только каждый раз, как приходило время ложиться спать, чувствовала Лиза: в комнате кто-то есть еще. Первые несколько дней было это не более чем неясное ощущение — вроде кто-то смотрит на нее в упор, и девушка уже не чувствовала, что она в квартире одна.
Примерно через неделю стало хуже: вдруг в комнате возникала некая женщина в зеленом одеянии. Женщина как женщина, только вот шея у нее была какая-то неестественно длинная и верткая. «Не по-человечески», — уточняла девушка Лиза. Ну, и взгляд был какой-то странный, неприятный. Не то чтобы страшный был взгляд, но и не прибавлял он желания ближе познакомиться с этой женщиной.
Да и само одеяние… Было оно длинное, до самой земли, и совершенно непонятно, что это? Платье такого странного, очень уж свободного покроя? Юбка и кофта с длинными рукавами? Некое ночное одеяние? Лиза даже не могла понять, из какой ткани сшито это одеяние. А если девушка не знает, из чего сшита одежда, это, знаете ли, наводит на размышления…
Одним словом, было нечто зеленое, струящееся, спадающее до земли; это зеленое имело рукава, и торчали только кисти рук. Из ворота поднималась шая длиной добрых двадцать сантиметров и вполне человеческая голова. А вот ног не видно было совершенно…
Судя по всему, эта женщина не умела говорить. По крайней мере, она делала Лизе множество знаков, напоминавших знаки азбуки глухонемых. И все кивала, улыбалась, манила куда-то. Собственно, Лиза хорошо знала, куда ее манят: во вполне определенный угол комнаты. Может быть, девушка и пошла бы туда, но тут сама «зеленая» женщина спутала собственные карты: всякий раз, когда дама с неестественно длинной шеей вставала в этом углу, выражение ее лица менялось — становилось хищным, недобрым, и на губах появлялась коварная улыбка. Эти изменения так насторожили Лизу, что она решила ни при каких обстоятельствах не подходить к этому углу и даже близко.
Что было такого особенного в этом углу, и было ли вообще что-то особенное — не знаю. В конце концов, и о поведении женщины в зеленом мы можем судить только по рассказам Лизы. А откуда мы можем быть уверены, что у Лизы попросту не разыгрались нервы? Все-таки ситуация очень уж нестандартная и чрезвычайно способствующая развитию любых решительно неврозов: глухая ночь, давно спать пора, голова кружится от недосыпа, а тут шатается по дому эта тетенька в зеленом и еще манит куда-то…
Так что, видимо, нам не удастся скоро узнать, что такого особенного в этом углу. Потому что и в другие вечера появлялась женщина в зеленом, по-прежнему вовсю жестикулировала, что-то пыталась рассказать и по-прежнему манила Лизу в один из углов ее комнаты. Но Лиза так никуда и не пошла, и угол остался, что называется, непроверенным. Единственный способ выяснить, что в этом углу такого особенного, — это встать в него, войти в пространство, куда манит «зеленая женщина». И, честно говоря, у меня не исчезает ощущение ученого, проводящего наблюдение. Так же, как Джейн Гудолл с интересом наблюдала за нравами шимпанзе Восточной Африки, Джеральд Дарелл за брачным поведением ящериц, а Люсьен Фабр за тем, как песчаные осы обездвиживают и едят пауков, так же вот и я с интересом наблюдаю за квартирой и жду, кто же вляпается в этот угол?!
Тут надо еще сказать, что у Лизы был парень, и появление у Лизы своей квартиры весьма радовало обоих: платонические отношения как-то несколько поднадоели и девушке, и жениху. И, понятное дело, Лиза попросила поклонника побывать у нее в квартире, и все уверяла парня, что это она не просто заманивает его на свою жилплощадь, ей и на самом деле нужна его помощь в непонятном и, может быть, даже опасном деле.
Но в том-то и дело, что в присутствии парня женщина в зеленом так ни разу и не появилась! Парень, естественно, хотел воспользоваться случаем, но Лиза отнеслась к перспективе заниматься любовью просто панически: она была уверена, что женщина в зеленом наблюдает за ней и в любой момент может опять появиться. Так сказать, из невидимой опять стать видимой.
Жених понимал это с трудом, и дело дошло до почти неизбежного в таких случаях вывода: «ты меня больше не любишь». Трудность состояла еще и в том, что выяснять отношения и произносить какие-то откровенные слова Лиза тоже ужасно стеснялась. Положение стало просто почти неприличным, и пришлось даже выбежать на лестницу за удаляющимся в разочаровании поклонником.
Парень не то чтобы до конца поверил… Он, похоже, и сейчас сомневается: а вполне ли вменяема его девушка? А то вот какие-то женщины ей чудятся, да еще с верткими, гибкими шеями… Но, во всяком случае, парень простил и только очень интересовался: как поведет себя Лиза, если он снимет другую квартиру? Там тоже возникнут мистические проблемы или можно будет обойтись без них?
Но стоило девушке вернуться в квартиру без парня — и тут же ее старая знакомая, женщина в зеленом, манила ее, жестикулировала, тянула в угол. Кончилось тем, что хозяйка квартиры убежала ночевать к подруге, оставив женщину с нечеловеческой шеей одну.
Так же она убегала еще несколько раз, а после того, как женщина в зеленом стала хватать ее за рукав и тащить с собой, все-таки съехала с квартиры. Причем когда женщина в зеленом ее тащила, Лиза чувствовала, что ее волочит вполне материальное и далеко не хилое существо. А выражение глаз и всего лица у женщины в зеленом стало в этот момент такое, что Лиза чуть не хлопнулась в обморок и кинулась ночевать к подруге с особенной стремительностью.
Что сказать? С одной стороны, в английской и особенно шотландской традиции вампиры очень часто выступают такими вот дамами в зеленом. Правда, разоблачить их нетрудно, потому что ноги у них с копытами. Конечно, копытца могут стучать, как башмачки, но ведь какие бы длинные юбки ни носили в старину, во время танцев сразу становится видно…
Есть даже легенда, которая датируется примерно 1600 годом; повествуется в ней о компании юных охотников, которые поехали в горы бить оленей и которых застигла гроза. Ребята спрятались в пещере — оказалась там очень удобная пещера, даже со старым кострищем. Едва они расположились поудобнее и начать жарить оленину на ужин, как вдруг неизвестно откуда появились несколько прелестных девушек в зеленых платьях и стали заигрывать и кокетничать с юношами. У одной из девиц в руках была скрипка, и девушка неплохо умела играть. Начались танцы, и только один из парней в них не стал участвовать. Сначала он пошел задать корм лошадям и все никак не мог понять, что стряслось с этими умными животными: чего они бесятся, бьют задами, вспотели от напряжения и страха. Поведение лошадей его сильно насторожило, и парень уже более внимательно стал приглядываться к происходящему.
Парня звали Иероним Брюс, он происходил из семьи самых твердокаменных пуритан — то есть ритуально чистых сторонников протестантизма. Пуритане давали детям библейские имена в знак их принадлежности к избранному богом народу. Когда он вернулся в пещеру, танцы были в самом разгаре, но парень-то легенды тоже знал и внимательно присмотрелся, пытаясь понять, во что это обуты девушки и какая это обувь так громко стучит по полу пещеры? Как ни скверно светил костер, как ни длинны были юбки (да к тому же девицы носили по две и по три нижние юбки — ведь дамских панталон в те времена еще не было, а в шотландских горах довольно холодно), парень легко убедился, что вовсе это не башмачки стучат по полу, а копытца размером с оленьи. У Иеронима сложилось впечатление, что выше нога девушки тоже не человеческая, а покрыта рыжей шерстью, «напоминавшей шерсть собаки или оленя», как он писал в своих мемуарах спустя много лет.
Юноша пытался поделиться открытием со своими спутниками, но быстро убедился, что они или не хотели, или оказались совершенно не способны его выслушать. Они раскраснелись, были страшно возбуждены и не хотели слышать решительно ни о чем. Они хотели танцевать с девушками, и все. А когда парень пытался применить силу, он быстро понял — его друзья скорее пустят в ход оружие, чем перестанут танцевать и заигрывать с девицами. Кончилось тем, что один из танцоров выстрелил в друга из мушкетона — сравнительно легкого ружья; если мушкет для стрельбы надо было ставить на специальную подставку, то мушкетон можно было держать в руках. У охотников на оленей, естественно, были с собой именно мушкетоны.
К счастью, Иероним Брюс был только ранен, и не очень сильно. От удара пули в левое плечо и от боли он потерял сознание и какое-то время пролежал на полу. Когда парень встал, под ним оказалась большая красно-черная лужа уже запекшейся крови, и он чувствовал себя очень слабым, но вполне мог ходить; рана его почти не кровоточила. Его друзья плясали с какими-то отрешенными, обезумевшими лицами; чувствовалось, что духовно они где-то в совсем другом мире, непонятно где. И они, и девушки как будто не замечали его.
Иероним Брюс пошел к выходу из пещеры — он и не хотел оставаться здесь, и чувствовал сильную опасность, и хотел к лошадям. Он слышал, что лошади не любят нечистой силы, и сама нечисть тоже не может обидеть лошадей. При выходе он обернулся, и ему показалось, что одна из девушек— как раз та, что играла на скрипке, встала на четвереньки и жадно слизывает с камней его кровь. А скрипка при этом продолжала играть и играть.
Лошади вели себя все более и более беспокойно, парень очень боялся, что они убегут и оставят его у этой пещеры без всякой защиты. Поэтому он не распутал лошадей, а только старался подбодрить их, ласково с ними разговаривал и старался все время находиться в кругу лошадиных морд и спин.
Примерно в полночь в пещере что-то изменилось; замолкла скрипка, раздались какие-то совсем другие звуки. Кажется, кто-то сказал с невыразимым ужасом: «О, Господи!» Но Иероним не был уверен, что слышал эти слова и что ему не почудилось. В смысл какого-то хлюпания, чавканья и хруста Иероним старался не вдумываться и громко молился. Кто-то бродил вокруг лошадей до самого утра, и лошади всхрапывали, брыкались, порой порывались бежать и вообще вели себя беспокойно, но оставались на месте. Юноше показалось, что ходили существа на мягких лапах, а вовсе не на копытах, но к тому времени он мало что слышал и почти ничего не видел, потому что сидел среди лошадей, закрыв глаза, и почти беспрерывно молился.
Утром Иероним был в очень плохом состоянии — от бессонной ночи, от раны, которую стало сильно «дергать», от усталости, от потери крови, от нервного напряжения. Но как ни скверно чувствовал себя юноша, он все же вошел в пещеру. Там на полу валялось множество обрывков одежды, а в свежем пепле костра попадались расколотые и, как показалось ему разгрызенные кости. Он, конечно, не мог поручиться, что это кости его друзей, что это вообще человеческие кости, но друзей в любом случае нигде не было; теперь задерживаться не было никакого смысла, и парень уж постарался выбраться из этого места поскорее.
Рана зажила довольно скоро, и хотя парень больше двух недель провалялся в постели, для физического здоровья Иеронима его приключение особых последствий не имело. Но через эти две недели с постели встал уже не легкомысленный дворянский отрок, а фанатичный протестантский проповедник, страстный охотник на ведьм. Иероним пошел в священники; к счастью, пуританские священники женятся, и род его не прекратился. Мы знаем, что за свою долгую жизнь этот человек изобличил и сжег больше двадцати ведьм и колдунов.
А свои похождения в горах он подробно описал в книге «Моя жизнь». Всякий, владеющий шотландским наречием того времени, легко может найти ее и прочитать. Крупные зарубежные библиотеки высылают такие книги в виде микрофильмов, и стоит это сравнительно немного, в пределах ста или двух сотен долларов.
Теперь, думаю, понятно, какого рода подозрения вызывает у меня это создание в зеленом платье. Судя по всему, на интуитивном уровне так же думала и Лиза, и, наверное, это было разумно с ее стороны. Но без проверки все это, конечно, только не подтвержденные ничем предположения.
Некоторые места, где почему-то снятся необычайно яркие сны, я тоже знаю — это село Юксеево на Енисее, Салбыкская долина в Хакасии, деревня Большая Речка в предгорьях Саян, некоторые здания в Петербурге. Но и я сам, и люди, разделяющие со мной отношение к этим местам или этим домам, остались теми же самыми людьми и не приобрели никаких новых качеств.
А вот Юра стал как-то все больше уходить в себя, все больше задумывался непонятно о чем; парень начал жить в каком-то своем мире, который не слишком-то соприкасался со всем остальным мирозданием и существовал только для него самого. И стали его очень интересовать сны, их понимание и истолкование. При этом о самих своих снах он ничего не рассказывал, даже на прямые вопросы только загадочно хмыкал и принимал вид отрешенно-таинственный. Мол, все-то знаю, да не скажу. По моему опыту, такой вид принимают обычно как раз те, кто совершенно не понимает происходящего, но пытается скрыть это от окружающих…
А кроме того, Юра вступил в какую-то секту, где занимаются «диагностикой» и овладевают миром через овладением снами. Считается, что основал секту некий индус… То ли Аугх, то ли Ауш — написанной я его фамилию не видал, а на слух воспроизвести довольно сложно. Может быть, конечно, что основал секту вовсе и не он, а кто-то другой, а индуса приплели просто для придания секте почтенности. Одно дело ведь, если основал ее Коля Иванов, а совсем другое, если Шри Ауробиндо Гхош или другой носитель трехсоставного восточного имени.
Поэтому даже если и основал секту Коля Иванов, то он или объявляет себя русским воплощением Шри Ауробиндо Гхоша (мол, душа покойного Ауробиндо в него, в Колю, вселилась и он теперь тоже Ауробиндо), или уже для чистого блезиру едет Коля в Индию на несколько дней с туристской группой, а потом принимает имя Шри Ауробиндо Гхоша. Теперь он может говорить в приступах эдакой лирическо-космической задумчивости что-то в духе: «Вот однажды в Карнахе иду я и думаю про карму…» Или: «В Мадрасе живет один такой… послабее меня, конечно, но тоже кое-что может».
Так вот, эта секта гуру Аугха «раскрепощала сознание» своих членов через овладение снами. Идея этих восточных техник овладения собственными снами проста: надо понять, что ты во сне. И тогда все в порядке! Например, снится тебе ресторан или бар — и надо вспомнить, что ведь это может быть и сон… И проверить, сон ли это — например, покружиться на стуле… Если ты кружишься, а перед тобой остается все то же самое, значит, сон! И так поступать каждый раз, когда что-то снится, все время проверять свои сны — сон это или не сон? А убеждаясь, что это сон, человек находится уже вне сна; значит — овладевает сном. Понимаете? Лично я не понимаю, но это неважно, секта все равно процветает, обеспечивая неплохой уровень жизни и индусу Аугху, и его русскому воплощению — Коле Иванову.
Но овладение снами — это только первая стадия! Только первый шаг к истинному освобождению! Потому что материальный мир, чтобы вы знали, это тоже всего-навсего сон! Вы думали иначе? Так это у вас попросту иллюзии, как это называется в индусской философии, майя! Это вы просто ничего не понимаете, любезный. Вот в сектах в этих делах очень даже тонко разбираются, и если вы хотите умножить благосостояние Шри Ауробиндо и его русских воплощений, идите в эти секты. Там вам «помогут» до последней нитки и до последней капли (вашей) крови.
Вы должны твердо знать, что все происходящее с вами — это только сон. А поскольку сама жизнь — это сон, нужно уметь поступать с ней так же, как со всеми остальными снами, то есть, иначе говоря, надо уметь выходить из сна. В любой момент, что бы там ни происходило, вы должны научиться понимать, что это все только сон, и уметь оказываться вне этого сна.
Мне трудно сказать, овладел ли Юра этими замечательными технологиями, но вот что совершенно точно — что Юра умер во сне в той самой квартире, о которой идет речь. Такие смерти во сне, без всяких видимых причин, случаются иногда. «Внезапная смерть во сне» — это официальный медицинский диагноз, который ставится в таких случаях.
Что такие смерти имеют под собой мистическую основу, говорят давно, но, конечно же, доказать это невозможно. А что Юра по крайней мере полгода шел навстречу своему умению «выходить из сна под названием жизнь», активно учился этому выходу — это факт. Что именно в этой квартире ему стало сниться что-то, подтолкнувшее его в секту, — можно считать, тоже факт (разве что случайно совпал въезд в новую квартиру и начало душевной болезни у Юры; но душевной болезни у него как будто и не было).
А об остальном пусть судит читатель.
С хозяином квартиры хорошо знаком мой бывший ученик Сергей Комар — кстати говоря, младший брат того Комара, который ходил в шаманскую пещеру Кашкулак. И он не раз пользовался этой квартирой в развратных целях, ускользая сначала от одной, потом от другой законной жены.
Не далее, как две недели назад (то есть 1 марта 2001 года), Сергей находился в продолжительном блудоходе, потому что познакомился с «потрясной» женщиной и, конечно же, тут же потащил ее на эту замечательную квартиру.
По его словам, все было совершенно замечательно. Хотя женщина и была малознакома, шел увлекательный разговор, сменившийся не менее увлекательным сексом. Все чудесно, да только вот беда какая… Сергей уже знал, что спать в этой квартире нельзя: стоит захотеть спать, стоит позволить, чтобы тебя клонило в сон, и тут же начинаются весьма странные и неприятные ощущения.
Например, слышишь вдруг, как кто-то мчится изо всех сил. Мчится издалека, летит изо всех сил, и такое впечатление, что бежит человек по деревянному полу со скоростью поезда. Вот он уже здесь, уже бежит мимо тебя! Бежит так, что половицы прогибаются! А ничего и никого не видно. Невидимка проносится мимо, убегает. И только затихает вдали бегущий, как появляется новый бегущий, с той же самой стороны…
Сам Сергей уверял, что лежать и слушать этих бегущих невидимок было даже увлекательно: лежишь так и слушаешь… Но подруги Сергея обычно оставались все же недовольны. Может быть потому, что стоило раздаться странным звукам, и Сергей забывал о женщинах, увлеченно вслушивался в топот.
А если и заснешь этой замечательной квартире, выспаться все равно не удастся, потому что кто-то будет все время ходить по комнате, бормотать и трогать различные предметы. А если это не поможет и вы не проснетесь, то некто наклонится над вами и начнет обдавать вас зловонным дыханием, сопеть и кряхтеть. Проснетесь — и все исчезает. Способ избавиться от всего этого прост — не спать всю ночь. Сергей шел именно по этому пути, благо возраст позволял — в районе тридцати такие штучки, как совсем не спать ночь, пока еще не выходят боком.
Ну, а что после мордобоя Наташа видеть не хотела супруга, а тот впал в тоску и поехал на Иргаки — это уже вовсе не мистика, это уже, знаете ли, скорее проза жизни…
На Иргаках же все было, как всегда. Природа! Речка! Водочка! Закусочка! Песни под гитару! И оттаивала душа, травмированная загадочным исчезновением денег (в этом смысле Сергей правильно сделал, что пошел в поход; только хоть убейте, не пойму: почему именно Иргаки?!).
Сама же история произошла вечером, когда спустился, прошу обратить внимание, туман. Песня была старая, сочиненная каким-то столбистом в незапамятные семидесятые годы. Поют ее в туристских компаниях часто, и у меня нет причин ее не привести на этих страницах:
На заброшенной опушке,
В перекошенной избушке,
Ничего не зная ни о ком,
Худо-бедно,
Смело-слабо
Жили-были дед да баба,
Пили-ели кашу с молоком.
Утоляли голод-жажду,
Но однажды, но однажды,
Кашляя, чихая и сопя,
Волоча свой плащ победный,
К ним явился рыцарь бедный,
Весь худой и бледный из себя.
У него случилась драма —
От него сбежала дама.
(Господи, везет же дуракам!)
Бабка в дом — да пусто в доме,
Ничего нет дома, кроме…
Огурцов да плошки молока.
Вою ветра жалко вторя,
Бедный рыцарь, видно — с горя,
Видно, из своих последних сил,
По столу провел усами,
Со стола в одно касанье
Все подмел, добавки попросил.
Но…
В животе скрестили трассы
Две критические массы
И соединились в пустоте.
И рыча, ворча, как трактор,
Первый ядерный реактор
Заработал в этом животе.
Бедный рыцарь бросил шпагу
И развил такую тягу,
(Господи, помилуй и спаси!)
Головою вышиб крышу
И поднялся неба выше,
Выше государя на Руси.
Он летел легко и праздно,
Весь он был газообразный,
А за ним кругом тайга горит.
Тут поднялись тучи гнуса,
А тунгусы, а тунгусы
Думали — упал метеорит.
Это самопальное объяснение загадки Тунгусского метеорита, упавшего в 1908 году, всегда вызывает приступы восторга у поющих эту песню туристов. Особенно, само собой, радуют их слова про сбежавшую даму. И вопль: «Господи, везет же дуракам!» разносится на километры, пугая лесную живность и заставляя шарахаться трезвых. Стоит ли уточнять, что радуются ребята в основном потому, что от них-то дамы не сбегают — нет у них дам, а они сами за дамами изо всех сил бегают…
Вот и в этот раз на словах: «Господи! Везет же дуракам!» вся честная компания разразилась истерическим хохотом, повалилась друг на друга и так далее: даже петь на какое-то время прекратили. И вот тут-то показалась саянская рука и дернула струны гитары.
На этот раз, туман там или не туман, и руку было видно превосходно, и видели ее одновременно человек семь.
Никто не мог потом сказать, откуда взялась эта рука и куда она потом девалась, но какие-то несколько мгновений видно ее было превосходно. Это была явно мужская рука, очень смуглая и волосатая. Рука подцепила струны тремя пальцами сразу, рванула их… и исчезла.
А протрезвевший народ не скоро опять начал петь. Не стоит очень уж сочувствовать бедным напуганным мальчикам: у них нашлись и новые запасы напитков, и закуска, и было их много — так что скоро они снова запели.
Гораздо важнее то, что рассказы про эту смуглую и волосатую саянскую руку получили неожиданное подтверждение.
Глава 18
ПРОКЛЯТАЯ КВАРТИРА
Не допускайте мимолетных связей со случайными партнерами!
Из антиспидовой литературы
«Зеленая женщина»
Эта история связана с квартирой, находящейся в самом центре Красноярска. Есть у квартиры и адрес, но я не буду его называть; не потому, что не знаю, а из двух собственных соображений.Во-первых, у этой квартиры есть владельцы, и они могут оказаться очень недовольны тем, что я сообщаю об их собственности ТАКИЕ сведения: ведь этим я понижаю ее стоимость! И если хозяева окажутся особенно активны, высокий штиль литературных изысканий может легко смениться грубой прозой судебного преследования.
Во-вторых, я внимательно наблюдаю за всем, что происходит в этой квартире, и почти уверен, что она мне еще поставит материала! Вот если я назову адрес, обязательно найдется или какое-нибудь Общество кармического сознания, которое захочет войти в контакт с астралами и кармами, живущими в этой квартире, или ретивые батюшки, которые захотят ее освятить… Да и рядовой народ станет куда осторожнее.
Так что скажу одно: находится поганая квартира в самом центре Красноярска, в его крохотном историческом центре, застроенном нормальными каменными зданиями, а не слепыми пяти— девятиэтажными коробками. Попасть в эту квартиру просто: от большой транспортной развязки возле стадиона «Локомотив» — три минуты ходу (ну вот, я и указал на ее местонахождение; любой красноярец сразу определит чуть ли не улицу и номер дома).
События же в квартире (по крайней мере, известные мне события) начались два года назад, когда эту квартиру сняла одна девушка… Сама она была из недавно закрытого Красноярска-26, ныне названного Железногорском, но все равно закрытого — для проезда в этот город по-прежнему требуется пропуск. Но жить в этих городах особенно не на что, работать негде, рынок сбыта очень узкий, и молодежь старается оттуда сбежать; за последние годы довольно много людей в возрасте до тридцати лет прибыли в Красноярск из этих закрытых городов — спутников Красноярска.
Девушка по имени Лиза (фамилию не буду называть) снимала эту квартиру, а сама работала стюардессой. Все бы хорошо, да только каждый раз, как приходило время ложиться спать, чувствовала Лиза: в комнате кто-то есть еще. Первые несколько дней было это не более чем неясное ощущение — вроде кто-то смотрит на нее в упор, и девушка уже не чувствовала, что она в квартире одна.
Примерно через неделю стало хуже: вдруг в комнате возникала некая женщина в зеленом одеянии. Женщина как женщина, только вот шея у нее была какая-то неестественно длинная и верткая. «Не по-человечески», — уточняла девушка Лиза. Ну, и взгляд был какой-то странный, неприятный. Не то чтобы страшный был взгляд, но и не прибавлял он желания ближе познакомиться с этой женщиной.
Да и само одеяние… Было оно длинное, до самой земли, и совершенно непонятно, что это? Платье такого странного, очень уж свободного покроя? Юбка и кофта с длинными рукавами? Некое ночное одеяние? Лиза даже не могла понять, из какой ткани сшито это одеяние. А если девушка не знает, из чего сшита одежда, это, знаете ли, наводит на размышления…
Одним словом, было нечто зеленое, струящееся, спадающее до земли; это зеленое имело рукава, и торчали только кисти рук. Из ворота поднималась шая длиной добрых двадцать сантиметров и вполне человеческая голова. А вот ног не видно было совершенно…
Судя по всему, эта женщина не умела говорить. По крайней мере, она делала Лизе множество знаков, напоминавших знаки азбуки глухонемых. И все кивала, улыбалась, манила куда-то. Собственно, Лиза хорошо знала, куда ее манят: во вполне определенный угол комнаты. Может быть, девушка и пошла бы туда, но тут сама «зеленая» женщина спутала собственные карты: всякий раз, когда дама с неестественно длинной шеей вставала в этом углу, выражение ее лица менялось — становилось хищным, недобрым, и на губах появлялась коварная улыбка. Эти изменения так насторожили Лизу, что она решила ни при каких обстоятельствах не подходить к этому углу и даже близко.
Что было такого особенного в этом углу, и было ли вообще что-то особенное — не знаю. В конце концов, и о поведении женщины в зеленом мы можем судить только по рассказам Лизы. А откуда мы можем быть уверены, что у Лизы попросту не разыгрались нервы? Все-таки ситуация очень уж нестандартная и чрезвычайно способствующая развитию любых решительно неврозов: глухая ночь, давно спать пора, голова кружится от недосыпа, а тут шатается по дому эта тетенька в зеленом и еще манит куда-то…
Так что, видимо, нам не удастся скоро узнать, что такого особенного в этом углу. Потому что и в другие вечера появлялась женщина в зеленом, по-прежнему вовсю жестикулировала, что-то пыталась рассказать и по-прежнему манила Лизу в один из углов ее комнаты. Но Лиза так никуда и не пошла, и угол остался, что называется, непроверенным. Единственный способ выяснить, что в этом углу такого особенного, — это встать в него, войти в пространство, куда манит «зеленая женщина». И, честно говоря, у меня не исчезает ощущение ученого, проводящего наблюдение. Так же, как Джейн Гудолл с интересом наблюдала за нравами шимпанзе Восточной Африки, Джеральд Дарелл за брачным поведением ящериц, а Люсьен Фабр за тем, как песчаные осы обездвиживают и едят пауков, так же вот и я с интересом наблюдаю за квартирой и жду, кто же вляпается в этот угол?!
Тут надо еще сказать, что у Лизы был парень, и появление у Лизы своей квартиры весьма радовало обоих: платонические отношения как-то несколько поднадоели и девушке, и жениху. И, понятное дело, Лиза попросила поклонника побывать у нее в квартире, и все уверяла парня, что это она не просто заманивает его на свою жилплощадь, ей и на самом деле нужна его помощь в непонятном и, может быть, даже опасном деле.
Но в том-то и дело, что в присутствии парня женщина в зеленом так ни разу и не появилась! Парень, естественно, хотел воспользоваться случаем, но Лиза отнеслась к перспективе заниматься любовью просто панически: она была уверена, что женщина в зеленом наблюдает за ней и в любой момент может опять появиться. Так сказать, из невидимой опять стать видимой.
Жених понимал это с трудом, и дело дошло до почти неизбежного в таких случаях вывода: «ты меня больше не любишь». Трудность состояла еще и в том, что выяснять отношения и произносить какие-то откровенные слова Лиза тоже ужасно стеснялась. Положение стало просто почти неприличным, и пришлось даже выбежать на лестницу за удаляющимся в разочаровании поклонником.
Парень не то чтобы до конца поверил… Он, похоже, и сейчас сомневается: а вполне ли вменяема его девушка? А то вот какие-то женщины ей чудятся, да еще с верткими, гибкими шеями… Но, во всяком случае, парень простил и только очень интересовался: как поведет себя Лиза, если он снимет другую квартиру? Там тоже возникнут мистические проблемы или можно будет обойтись без них?
Но стоило девушке вернуться в квартиру без парня — и тут же ее старая знакомая, женщина в зеленом, манила ее, жестикулировала, тянула в угол. Кончилось тем, что хозяйка квартиры убежала ночевать к подруге, оставив женщину с нечеловеческой шеей одну.
Так же она убегала еще несколько раз, а после того, как женщина в зеленом стала хватать ее за рукав и тащить с собой, все-таки съехала с квартиры. Причем когда женщина в зеленом ее тащила, Лиза чувствовала, что ее волочит вполне материальное и далеко не хилое существо. А выражение глаз и всего лица у женщины в зеленом стало в этот момент такое, что Лиза чуть не хлопнулась в обморок и кинулась ночевать к подруге с особенной стремительностью.
Что сказать? С одной стороны, в английской и особенно шотландской традиции вампиры очень часто выступают такими вот дамами в зеленом. Правда, разоблачить их нетрудно, потому что ноги у них с копытами. Конечно, копытца могут стучать, как башмачки, но ведь какие бы длинные юбки ни носили в старину, во время танцев сразу становится видно…
Есть даже легенда, которая датируется примерно 1600 годом; повествуется в ней о компании юных охотников, которые поехали в горы бить оленей и которых застигла гроза. Ребята спрятались в пещере — оказалась там очень удобная пещера, даже со старым кострищем. Едва они расположились поудобнее и начать жарить оленину на ужин, как вдруг неизвестно откуда появились несколько прелестных девушек в зеленых платьях и стали заигрывать и кокетничать с юношами. У одной из девиц в руках была скрипка, и девушка неплохо умела играть. Начались танцы, и только один из парней в них не стал участвовать. Сначала он пошел задать корм лошадям и все никак не мог понять, что стряслось с этими умными животными: чего они бесятся, бьют задами, вспотели от напряжения и страха. Поведение лошадей его сильно насторожило, и парень уже более внимательно стал приглядываться к происходящему.
Парня звали Иероним Брюс, он происходил из семьи самых твердокаменных пуритан — то есть ритуально чистых сторонников протестантизма. Пуритане давали детям библейские имена в знак их принадлежности к избранному богом народу. Когда он вернулся в пещеру, танцы были в самом разгаре, но парень-то легенды тоже знал и внимательно присмотрелся, пытаясь понять, во что это обуты девушки и какая это обувь так громко стучит по полу пещеры? Как ни скверно светил костер, как ни длинны были юбки (да к тому же девицы носили по две и по три нижние юбки — ведь дамских панталон в те времена еще не было, а в шотландских горах довольно холодно), парень легко убедился, что вовсе это не башмачки стучат по полу, а копытца размером с оленьи. У Иеронима сложилось впечатление, что выше нога девушки тоже не человеческая, а покрыта рыжей шерстью, «напоминавшей шерсть собаки или оленя», как он писал в своих мемуарах спустя много лет.
Юноша пытался поделиться открытием со своими спутниками, но быстро убедился, что они или не хотели, или оказались совершенно не способны его выслушать. Они раскраснелись, были страшно возбуждены и не хотели слышать решительно ни о чем. Они хотели танцевать с девушками, и все. А когда парень пытался применить силу, он быстро понял — его друзья скорее пустят в ход оружие, чем перестанут танцевать и заигрывать с девицами. Кончилось тем, что один из танцоров выстрелил в друга из мушкетона — сравнительно легкого ружья; если мушкет для стрельбы надо было ставить на специальную подставку, то мушкетон можно было держать в руках. У охотников на оленей, естественно, были с собой именно мушкетоны.
К счастью, Иероним Брюс был только ранен, и не очень сильно. От удара пули в левое плечо и от боли он потерял сознание и какое-то время пролежал на полу. Когда парень встал, под ним оказалась большая красно-черная лужа уже запекшейся крови, и он чувствовал себя очень слабым, но вполне мог ходить; рана его почти не кровоточила. Его друзья плясали с какими-то отрешенными, обезумевшими лицами; чувствовалось, что духовно они где-то в совсем другом мире, непонятно где. И они, и девушки как будто не замечали его.
Иероним Брюс пошел к выходу из пещеры — он и не хотел оставаться здесь, и чувствовал сильную опасность, и хотел к лошадям. Он слышал, что лошади не любят нечистой силы, и сама нечисть тоже не может обидеть лошадей. При выходе он обернулся, и ему показалось, что одна из девушек— как раз та, что играла на скрипке, встала на четвереньки и жадно слизывает с камней его кровь. А скрипка при этом продолжала играть и играть.
Лошади вели себя все более и более беспокойно, парень очень боялся, что они убегут и оставят его у этой пещеры без всякой защиты. Поэтому он не распутал лошадей, а только старался подбодрить их, ласково с ними разговаривал и старался все время находиться в кругу лошадиных морд и спин.
Примерно в полночь в пещере что-то изменилось; замолкла скрипка, раздались какие-то совсем другие звуки. Кажется, кто-то сказал с невыразимым ужасом: «О, Господи!» Но Иероним не был уверен, что слышал эти слова и что ему не почудилось. В смысл какого-то хлюпания, чавканья и хруста Иероним старался не вдумываться и громко молился. Кто-то бродил вокруг лошадей до самого утра, и лошади всхрапывали, брыкались, порой порывались бежать и вообще вели себя беспокойно, но оставались на месте. Юноше показалось, что ходили существа на мягких лапах, а вовсе не на копытах, но к тому времени он мало что слышал и почти ничего не видел, потому что сидел среди лошадей, закрыв глаза, и почти беспрерывно молился.
Утром Иероним был в очень плохом состоянии — от бессонной ночи, от раны, которую стало сильно «дергать», от усталости, от потери крови, от нервного напряжения. Но как ни скверно чувствовал себя юноша, он все же вошел в пещеру. Там на полу валялось множество обрывков одежды, а в свежем пепле костра попадались расколотые и, как показалось ему разгрызенные кости. Он, конечно, не мог поручиться, что это кости его друзей, что это вообще человеческие кости, но друзей в любом случае нигде не было; теперь задерживаться не было никакого смысла, и парень уж постарался выбраться из этого места поскорее.
Рана зажила довольно скоро, и хотя парень больше двух недель провалялся в постели, для физического здоровья Иеронима его приключение особых последствий не имело. Но через эти две недели с постели встал уже не легкомысленный дворянский отрок, а фанатичный протестантский проповедник, страстный охотник на ведьм. Иероним пошел в священники; к счастью, пуританские священники женятся, и род его не прекратился. Мы знаем, что за свою долгую жизнь этот человек изобличил и сжег больше двадцати ведьм и колдунов.
А свои похождения в горах он подробно описал в книге «Моя жизнь». Всякий, владеющий шотландским наречием того времени, легко может найти ее и прочитать. Крупные зарубежные библиотеки высылают такие книги в виде микрофильмов, и стоит это сравнительно немного, в пределах ста или двух сотен долларов.
Теперь, думаю, понятно, какого рода подозрения вызывает у меня это создание в зеленом платье. Судя по всему, на интуитивном уровне так же думала и Лиза, и, наверное, это было разумно с ее стороны. Но без проверки все это, конечно, только не подтвержденные ничем предположения.
Чудесные сны
Но не окончена еще повесть о поганой квартире, что находится в самом центре Красноярска. После неудачной сдачи этой квартиры Лизе, ее сдали одному парню. Никакие женщины в зеленом его, что характерно, не навещали, но очень быстро возникли другие эффекты. Снимавший квартиру парень Юра (имя, естественно, изменено) рассказывал, что ему снятся необычайно интересные сны. Что за сны, он не рассказывал, но, судя по всему, сны и правда были необыкновенные. Ведь от обычных снов, пусть и самых увлекательных, люди не меняют образ жизни и не уходят во всякие странные секты.Некоторые места, где почему-то снятся необычайно яркие сны, я тоже знаю — это село Юксеево на Енисее, Салбыкская долина в Хакасии, деревня Большая Речка в предгорьях Саян, некоторые здания в Петербурге. Но и я сам, и люди, разделяющие со мной отношение к этим местам или этим домам, остались теми же самыми людьми и не приобрели никаких новых качеств.
А вот Юра стал как-то все больше уходить в себя, все больше задумывался непонятно о чем; парень начал жить в каком-то своем мире, который не слишком-то соприкасался со всем остальным мирозданием и существовал только для него самого. И стали его очень интересовать сны, их понимание и истолкование. При этом о самих своих снах он ничего не рассказывал, даже на прямые вопросы только загадочно хмыкал и принимал вид отрешенно-таинственный. Мол, все-то знаю, да не скажу. По моему опыту, такой вид принимают обычно как раз те, кто совершенно не понимает происходящего, но пытается скрыть это от окружающих…
А кроме того, Юра вступил в какую-то секту, где занимаются «диагностикой» и овладевают миром через овладением снами. Считается, что основал секту некий индус… То ли Аугх, то ли Ауш — написанной я его фамилию не видал, а на слух воспроизвести довольно сложно. Может быть, конечно, что основал секту вовсе и не он, а кто-то другой, а индуса приплели просто для придания секте почтенности. Одно дело ведь, если основал ее Коля Иванов, а совсем другое, если Шри Ауробиндо Гхош или другой носитель трехсоставного восточного имени.
Поэтому даже если и основал секту Коля Иванов, то он или объявляет себя русским воплощением Шри Ауробиндо Гхоша (мол, душа покойного Ауробиндо в него, в Колю, вселилась и он теперь тоже Ауробиндо), или уже для чистого блезиру едет Коля в Индию на несколько дней с туристской группой, а потом принимает имя Шри Ауробиндо Гхоша. Теперь он может говорить в приступах эдакой лирическо-космической задумчивости что-то в духе: «Вот однажды в Карнахе иду я и думаю про карму…» Или: «В Мадрасе живет один такой… послабее меня, конечно, но тоже кое-что может».
Так вот, эта секта гуру Аугха «раскрепощала сознание» своих членов через овладение снами. Идея этих восточных техник овладения собственными снами проста: надо понять, что ты во сне. И тогда все в порядке! Например, снится тебе ресторан или бар — и надо вспомнить, что ведь это может быть и сон… И проверить, сон ли это — например, покружиться на стуле… Если ты кружишься, а перед тобой остается все то же самое, значит, сон! И так поступать каждый раз, когда что-то снится, все время проверять свои сны — сон это или не сон? А убеждаясь, что это сон, человек находится уже вне сна; значит — овладевает сном. Понимаете? Лично я не понимаю, но это неважно, секта все равно процветает, обеспечивая неплохой уровень жизни и индусу Аугху, и его русскому воплощению — Коле Иванову.
Но овладение снами — это только первая стадия! Только первый шаг к истинному освобождению! Потому что материальный мир, чтобы вы знали, это тоже всего-навсего сон! Вы думали иначе? Так это у вас попросту иллюзии, как это называется в индусской философии, майя! Это вы просто ничего не понимаете, любезный. Вот в сектах в этих делах очень даже тонко разбираются, и если вы хотите умножить благосостояние Шри Ауробиндо и его русских воплощений, идите в эти секты. Там вам «помогут» до последней нитки и до последней капли (вашей) крови.
Вы должны твердо знать, что все происходящее с вами — это только сон. А поскольку сама жизнь — это сон, нужно уметь поступать с ней так же, как со всеми остальными снами, то есть, иначе говоря, надо уметь выходить из сна. В любой момент, что бы там ни происходило, вы должны научиться понимать, что это все только сон, и уметь оказываться вне этого сна.
Мне трудно сказать, овладел ли Юра этими замечательными технологиями, но вот что совершенно точно — что Юра умер во сне в той самой квартире, о которой идет речь. Такие смерти во сне, без всяких видимых причин, случаются иногда. «Внезапная смерть во сне» — это официальный медицинский диагноз, который ставится в таких случаях.
Что такие смерти имеют под собой мистическую основу, говорят давно, но, конечно же, доказать это невозможно. А что Юра по крайней мере полгода шел навстречу своему умению «выходить из сна под названием жизнь», активно учился этому выходу — это факт. Что именно в этой квартире ему стало сниться что-то, подтолкнувшее его в секту, — можно считать, тоже факт (разве что случайно совпал въезд в новую квартиру и начало душевной болезни у Юры; но душевной болезни у него как будто и не было).
А об остальном пусть судит читатель.
А не спи с кем попало!
После двух неудачных попыток сдать квартиру на долгий срок ее владелец стал использовать ее как квартиру для свиданий. Если вы с ним хорошо знакомы — получаете ключ, а с ним наставление — приносить свое белье и не сорить. Если знакомство не такое прочное, кроме клятвенных обещаний вести себя прилично отдаете еще небольшую сумму денег.С хозяином квартиры хорошо знаком мой бывший ученик Сергей Комар — кстати говоря, младший брат того Комара, который ходил в шаманскую пещеру Кашкулак. И он не раз пользовался этой квартирой в развратных целях, ускользая сначала от одной, потом от другой законной жены.
Не далее, как две недели назад (то есть 1 марта 2001 года), Сергей находился в продолжительном блудоходе, потому что познакомился с «потрясной» женщиной и, конечно же, тут же потащил ее на эту замечательную квартиру.
По его словам, все было совершенно замечательно. Хотя женщина и была малознакома, шел увлекательный разговор, сменившийся не менее увлекательным сексом. Все чудесно, да только вот беда какая… Сергей уже знал, что спать в этой квартире нельзя: стоит захотеть спать, стоит позволить, чтобы тебя клонило в сон, и тут же начинаются весьма странные и неприятные ощущения.
Например, слышишь вдруг, как кто-то мчится изо всех сил. Мчится издалека, летит изо всех сил, и такое впечатление, что бежит человек по деревянному полу со скоростью поезда. Вот он уже здесь, уже бежит мимо тебя! Бежит так, что половицы прогибаются! А ничего и никого не видно. Невидимка проносится мимо, убегает. И только затихает вдали бегущий, как появляется новый бегущий, с той же самой стороны…
Сам Сергей уверял, что лежать и слушать этих бегущих невидимок было даже увлекательно: лежишь так и слушаешь… Но подруги Сергея обычно оставались все же недовольны. Может быть потому, что стоило раздаться странным звукам, и Сергей забывал о женщинах, увлеченно вслушивался в топот.
А если и заснешь этой замечательной квартире, выспаться все равно не удастся, потому что кто-то будет все время ходить по комнате, бормотать и трогать различные предметы. А если это не поможет и вы не проснетесь, то некто наклонится над вами и начнет обдавать вас зловонным дыханием, сопеть и кряхтеть. Проснетесь — и все исчезает. Способ избавиться от всего этого прост — не спать всю ночь. Сергей шел именно по этому пути, благо возраст позволял — в районе тридцати такие штучки, как совсем не спать ночь, пока еще не выходят боком.