Страница:
– Видите ли, любое демократическое общество старается бороться с торговыми операциями вроде ваших…
– Да? Скажите пожалуйста… Вам не нравятся наши операции?
– Не мне, а закону. Во всех четырех странах, охваченных вашими… операциями, они считаются противозаконными.
– Боже, какую скуку вы на меня наводите, Шон…
Мазуру не понравилось, как говорил собеседник американца – его вальяжно-уверенные интонации. Так держится человек, заранее спрятавший в карман восемь тузов…
– Вы скучны, Шон, – сказал второй. – И глупы. – Он продолжал словно бы скучающе, растягивая слова: – Я имею в виду не только вас, но и остальную компанию. Вы меня даже несколько разочаровали: что за удовольствие обыгрывать недотепу…
– Мы с вами не в прериях. Мы на корабле, откуда сбежать можно только вплавь. Впрочем, в такой холодной воде долго не продержитесь. На корабле, в ловушке…
– Бог ты мой, наконец-то вы изрекли здравую мысль!
– Только одну?
– Как мне все это надоело…
Уловив некое изменение интонации, нутром почуяв угрозу, Мазур встал, выпрямился…
Он опоздал. Американец уже оседал, держась обеими руками за живот, издав что-то вроде сиплого стона. Сверкнула сталь. Мазур присел, над его головой знакомо вжикнуло.
По палубе загрохотали шаги. И сразу же раздался крик:
– Стоять, угрозыск!
Мазур упал на палубу, перекатился, броском кинул тело вперед, выскочил из-за плота там, где его вряд ли кто-нибудь ждал. С одного взгляда оценил ситуацию: Даша Шевчук держала пистолет обеими руками, ведя стволом за убегающей фигурой, Мазур явственно расслышал щелчок ударника – но выстрела не последовало.
Зато фигура остановилась, вытянула руку… В длинном прыжке Мазур успел подбить ногой рыжую, бесцеремонно переваливая ее через себя, в три кувырка достиг стопки плотов, за которыми и укрылся. Даша бешено барахталась. Над головой – но довольно высоко – вжикнула еще парочка пуль. Он взмыл из-за укрытия, раскрутил пращу.
Послышалось непроизвольное оханье, темная фигура выронила громко стукнувшийся о доски пистолет, стала оседать, подламываясь в коленках. Праща – довольно страшное оружие в руках того, кто умеет с ней обращаться…
– Лежать! – шепотом рявкнул Мазур, придавливая к палубе все еще отбивавшуюся Дашу. – Это мы, оба-двое…
– Вы?
– Лежать!
Однако новых выстрелов не последовало – значит, тот был один. Снова эта потрясающая, неуместная беспечность…
– А где мисс Бейкер? – спросил он. – Почему не выходит?
– У нее нет оружия, я велела сидеть и не рыпаться…
Мимо пробежал Кацуба, склонился над упавшим, бесцеремонно принялся обшаривать, предварительно добавив ребром ладони по голове.
– Вот сволочь… – Даша передернула затвор. – Осечка почему-то… Вы как тут оказались?
– Потом, – нетерпеливо сказал Мазур. – Мисс Бейкер! – позвал он громче. – Где вы там?
Но она уже бежала к напарнику. Осветила его фонариком, присев на корточки. Мазуру не понадобилось подходить ближе – он со своего места рассмотрел запрокинутое лицо, неподвижные глаза…
– Девочки, пора делать ноги, – тихо скомандовал Кацуба, держа стволом вверх небольшой пистолет с глушителем. – Сейчас могут заявиться…
– Нужно врача! – вскрикнула Джен.
– Уже не нужно, – терпеливо разъяснил Кацуба. – Бесполезно. Какие врачи…
Он рывком поставил девушку на ноги, яростно прошипел на ухо:
– Уходим немедленно, некогда разводить церемонии… Даша, возьмите ее, а мы берем этого…
Он нанес лежащему еще один аккуратный, страшный удар – наркоз в полевых условиях, как говорится, бросил Мазуру:
– Подхватывай!
Быстро оглядевшись, сорвал с Джен вязаную шапочку, напялил на голову пленнику так, что открытым оставался только рот. Он сам, как и Мазур, все еще был в дурацкой маске. Даша по-прежнему возилась с пистолетом, как будто это сейчас было самым важным.
– Мать вашу! – тихонько рявкнул Кацуба и повторил по-английски, для Джен, примерно то же самое. – Если нас здесь накроют…
– Куда вы его хотите?
– Куда глаза глядят! – огрызнулся Кацуба. – Ну, долго мне вас тут уговаривать?!
Глава 30
Глава 31
– Да? Скажите пожалуйста… Вам не нравятся наши операции?
– Не мне, а закону. Во всех четырех странах, охваченных вашими… операциями, они считаются противозаконными.
– Боже, какую скуку вы на меня наводите, Шон…
Мазуру не понравилось, как говорил собеседник американца – его вальяжно-уверенные интонации. Так держится человек, заранее спрятавший в карман восемь тузов…
– Вы скучны, Шон, – сказал второй. – И глупы. – Он продолжал словно бы скучающе, растягивая слова: – Я имею в виду не только вас, но и остальную компанию. Вы меня даже несколько разочаровали: что за удовольствие обыгрывать недотепу…
– Мы с вами не в прериях. Мы на корабле, откуда сбежать можно только вплавь. Впрочем, в такой холодной воде долго не продержитесь. На корабле, в ловушке…
– Бог ты мой, наконец-то вы изрекли здравую мысль!
– Только одну?
– Как мне все это надоело…
Уловив некое изменение интонации, нутром почуяв угрозу, Мазур встал, выпрямился…
Он опоздал. Американец уже оседал, держась обеими руками за живот, издав что-то вроде сиплого стона. Сверкнула сталь. Мазур присел, над его головой знакомо вжикнуло.
По палубе загрохотали шаги. И сразу же раздался крик:
– Стоять, угрозыск!
Мазур упал на палубу, перекатился, броском кинул тело вперед, выскочил из-за плота там, где его вряд ли кто-нибудь ждал. С одного взгляда оценил ситуацию: Даша Шевчук держала пистолет обеими руками, ведя стволом за убегающей фигурой, Мазур явственно расслышал щелчок ударника – но выстрела не последовало.
Зато фигура остановилась, вытянула руку… В длинном прыжке Мазур успел подбить ногой рыжую, бесцеремонно переваливая ее через себя, в три кувырка достиг стопки плотов, за которыми и укрылся. Даша бешено барахталась. Над головой – но довольно высоко – вжикнула еще парочка пуль. Он взмыл из-за укрытия, раскрутил пращу.
Послышалось непроизвольное оханье, темная фигура выронила громко стукнувшийся о доски пистолет, стала оседать, подламываясь в коленках. Праща – довольно страшное оружие в руках того, кто умеет с ней обращаться…
– Лежать! – шепотом рявкнул Мазур, придавливая к палубе все еще отбивавшуюся Дашу. – Это мы, оба-двое…
– Вы?
– Лежать!
Однако новых выстрелов не последовало – значит, тот был один. Снова эта потрясающая, неуместная беспечность…
– А где мисс Бейкер? – спросил он. – Почему не выходит?
– У нее нет оружия, я велела сидеть и не рыпаться…
Мимо пробежал Кацуба, склонился над упавшим, бесцеремонно принялся обшаривать, предварительно добавив ребром ладони по голове.
– Вот сволочь… – Даша передернула затвор. – Осечка почему-то… Вы как тут оказались?
– Потом, – нетерпеливо сказал Мазур. – Мисс Бейкер! – позвал он громче. – Где вы там?
Но она уже бежала к напарнику. Осветила его фонариком, присев на корточки. Мазуру не понадобилось подходить ближе – он со своего места рассмотрел запрокинутое лицо, неподвижные глаза…
– Девочки, пора делать ноги, – тихо скомандовал Кацуба, держа стволом вверх небольшой пистолет с глушителем. – Сейчас могут заявиться…
– Нужно врача! – вскрикнула Джен.
– Уже не нужно, – терпеливо разъяснил Кацуба. – Бесполезно. Какие врачи…
Он рывком поставил девушку на ноги, яростно прошипел на ухо:
– Уходим немедленно, некогда разводить церемонии… Даша, возьмите ее, а мы берем этого…
Он нанес лежащему еще один аккуратный, страшный удар – наркоз в полевых условиях, как говорится, бросил Мазуру:
– Подхватывай!
Быстро оглядевшись, сорвал с Джен вязаную шапочку, напялил на голову пленнику так, что открытым оставался только рот. Он сам, как и Мазур, все еще был в дурацкой маске. Даша по-прежнему возилась с пистолетом, как будто это сейчас было самым важным.
– Мать вашу! – тихонько рявкнул Кацуба и повторил по-английски, для Джен, примерно то же самое. – Если нас здесь накроют…
– Куда вы его хотите?
– Куда глаза глядят! – огрызнулся Кацуба. – Ну, долго мне вас тут уговаривать?!
Глава 30
ПЕРЕД ШТОРМОМ
Пленник, оказавшийся тяжеленным, покорно висел меж ними, волочась и задевая носками туфель ступеньки. В сознание он должен был прийти не скоро, а потому обращались с ним без всякой опаски – и крайне бесцеремонно. Кацуба ухитрился подхватить с палубы ту самую бутылку шампанского, так и оставшуюся неоткупоренной, засунул ее в карман куртки. Перед входом в коридор сказал почти жалобно:
– Девочки, я вас умоляю, – ну не надо таких физиономий! Запоремся же!
И старательно продублировал то же самое для Джен. Обе дамы добросовестно попытались придать себе разгульно-веселый вид, у Даши получалось лучше, у Джен гораздо хуже. Пленника потащили по коридору – тому самому, которым сюда шли. Никто пока что не обращал внимания, места были не особенно людные.
– В самом деле, куда его? – спросил Мазур.
– Ко мне в каюту, – предложила Даша.
– Пустой номер, – пропыхтел Кацуба. – Все ваши каюты, да и наши, уже не годятся. Там нас и будут искать в первую очередь…
– Вы считаете, что… – начала было Даша. Кацуба бесцеремонно оборвал ее:
– Дела хреновее некуда! Ясно?
Она замолчала, не вступая в пререкания, – видимо, начинала проникаться ясным осознанием того, что дела гораздо хуже, чем кажутся на первый взгляд.
«Хорошо держится, – оценил Мазур. – Терпеть ненавижу женщин, мучающих лишними вопросами…»
В коридоре стало оживленнее – судя по всему, это расползались по каютам первые слабачки, наглядно иллюстрировавшие своими персонами старую поговорку о том, что нет молодца сильнее винца. К счастью, они и не собирались подвергать увиденное логическому анализу – пьяно хохоча, охотно давали дорогу, отпуская реплики на родных языках. Для большего правдоподобия Мазур громко затянул первое пришедшее в голову:
Однако ему давно уже пришло в голову, что полоса везения тут очень короткая. Подобное шествие поневоле привлекает внимание, скорее рано, чем поздно кто-нибудь опознает или женщин, или собственного, влекомого в неизвестность сообщника (по костюму хотя бы), начнется панихида с танцами…
– Прятаться надо, майор, – сказал он.
– Хорошая идея… – задумчиво одобрил Кацуба. – Куда бы только заховаться… Стоп!
Мазур послушно остановился.
– Подержи пока, – Кацуба выпустил руку пленника, воровато оглянулся.
Мазур понял, что привлекло его внимание: хорошо одетый толстячок с повисшей на плече, как шутовской аксельбант, синей бумажной спиралькой, в сбившейся на сторону черной полумаске. Толстяк пытался, в подражание Александру Филипповичу Македонскому (или это о Цезаре речь шла в старом анекдоте?), совершить сразу три дела: не упасть, отпереть дверь своей каюты и удержать при этом две бутылки дарового шампанского. Соображения у него хватало ровно настолько, чтобы понимать: задача нешуточной серьезности…
Кацуба в момент завязал с ним контакт – подошел, похлопал по плечу, что-то предложил с выразительными жестами. Воспрянувший духом толстяк отдал ему ключ и покачивался рядом, намертво уцапав пухлыми пальцами горлышки бутылок.
Они вошли в каюту вдвоем – а пару секунд спустя вышел один Кацуба, приглашающе махнул рукой:
– В темпе!
Мазур сделал усилие и прямо-таки забросил пленного в дверь, в темноту, словно мешок картошки. Кацуба уже зажег свет. Быстро огляделся, заглянул в боковую дверь:
– Порядок, один обитает…
Вошли дамы. И сразу же усмотрели толстяка, пострадавшего из-за пьяной доверчивости к человечеству, – он лежал наискосок, на дороге, причем похрапывал.
– Ну и манеры… – покачала головой Даша.
– Я ж ласково, – сказал Кацуба. – Ему в таком состоянии немного и надо было…
Джен огляделась, опустилась на легкий стул, безвольно уронив руки. ни на кого не глядя. Кацуба принес из маленькой спальни простыню, сноровисто покроил ножиком на полосы и принялся вязать пленника по рукам и ногам.
– Что у него за пушка? – спросил Мазур.
– Возьми в заднем кармане, – не оборачиваясь, сказал Кацуба.
Мазур вытянул за рукоять небольшую «Беретту» с глушителем – неплохая машинка, вот только обилием патронов в обойме эта модель похвастаться не может…
– Запасная была? – спросил он.
– Ага. Все равно негусто… Сколько там?
– Четыре, – ответил Мазур, выщелкнув обойму из рукоятки.
– И запасная, итого тринадцать, несчастливое число…
– Что за черт! – не сдержавшись, воскликнула Даша, возясь со своим ПСМ. – Не мои патроны. Маркировка не та, я хорошо помню… Сама заряжала…
– Дашенька, вы имеете дело с профессионалами, – просветил ее Кацуба, вывязывая надежные узлы. – Слушайте, зачем вам понадобились аж четыре каюты? Вы что, ждали еще кого-то?
– Должны были прилететь еще двое… – машинально откликнулась она. Сердито сверкнула глазами: – Майор, почему вы себя ведете, как слон в посудной лавке?
Кацуба распрямился, ответил серьезно:
– Потому что есть сильные подозрения: на этом милом кораблике ни ваши корочки, ни мои погоды не делают… Проще говоря, власть тут ихняя… Вам надо будет долго и старательно объяснять, или с лету поймете? Прикиньте пока, почему не явилось к вам подкрепление, да припомните, где могли оставлять пистолетик. Среди своих, а?
– Но это же нелепо, – сказала она. – Смысла не вижу. Что они, на Аляску теплоход угонят?
– Боюсь, поближе… – сказал Кацуба. – У Володи есть версия, и мне она что-то не кажется идиотской…
– Подождите, – сказала она. – Как вы здесь очутились? Это что, очередной хитрый ход?
– Да нет, – Кацуба смотрел ей в глаза, кривя губы. – Вовсе не горели желанием. «Морская звезда» взорвалась. Полковник, – он кивнул на Мазура, – считает, что взрыв был внутренний, то есть заряд был заложен заранее… Я ему, как человеку с опытом, склонен верить. Как вам ситуация? Даша, мы до сих пор бредем в потемках. Можете вы мне сказать, черт вас побери, что вас сюда привело? У нас нет времени, почти нет… Теплоход будут топить, понятно вам? Слово офицера, а я такими вещами не бросаюсь…
Даша помедлила, потом решилась:
– Алмазы. Американцы вскрыли интересную цепочку, след шел по четырем странам и вел примерно в эти края. Насчет деталей – очень долго рассказывать, вряд ли вам это интересно. Короче говоря, наши решили провести акцию совместно с ФБР. Отсюда идут за кордон необработанные алмазы, именно отсюда, Якутия тут ни при чем…
Джен немного отошла, уже наблюдала за ними, пытаясь уловить смысл разговора.
– Та-ак… – сказал Кацуба, словно бы даже чуточку разочарованно. – Я даже не буду говорить, что это интересно. Совершенно не интересно. Просто как раз этого кусочка и не хватало, чтобы все понять… Давно стеклышки поплыли за кордон?
– Ручаться можно, первая партия. Но камни впечатляющие…
– Все укладывается, – сказал Кацуба. – Абсолютно все. Какой, к чертям, туристский маршрут… На «Вере», надо полагать, у купца была заначка, камешки, а то и бумаги – карта, описание… После революции совершенно выпустили из виду, забыли. На «Вере», теперь, я уверен, все погибли, а базу-то и возвели на тех самых землях. Нептун, дубина, туда нырял, добыл камешки, возрадовался и решил, что станет самым крутым… А тем временем прокололся где-то, и подключились люди посерьезнее. Скорее всего, даже не одна банда, а несколько. Что я, люди должны быть такого полета, когда это уже и не банда вовсе… Все укладывается! Что ни возьми. Даже спаленный музей – понервничали, испугались, что прохлопали, и там в запасниках пылятся какие-нибудь бумаги…
– А почему вы решили, что теплоход будут топить?
– Он неточно выразился… – сказал Мазур. – Скорее всего, посадят на камни в подходящем месте. Неподалеку от того самого безымянного островка. Это было бы великолепное логическое завершение. «Морская звезда» погибла вместе с известнейшим кривозащитником – что ж, загадочный корабль ухитрился вляпаться в неприятность, но это, скорее всего, вина самих военных, баловавшихся с чем-то взрывчатым. Примерно так и подадут, голову даю на отсечение. Сами погибли, да еще одного из столпов демократии угробили. А теперь теплоход. Если я не ошибся и там, на острове, в самом деле баллоны с отравляющим газом, завершающий ход прост – то ли высадить группу на борт, то ли… баллоны могут быть уже на борту. Зачем-то же им понадобились ящики с противогазами… Представляете, какая новость для первых страниц газет? В особенности если умело обработать общественное мнение и подобрать соответствующую комиссию. Красавец корабль со множеством иностранных туристов подвергся газовой атаке – быть может, на дне и пустой контейнер потом сыщется. Шум будет такой, что любые оправдания и заверения в непричастности заранее бесполезны… Заповедник организуют. Базу уберут. А потом весь шум, как по волшебству, стихнет. Не впервые у нас такие финты – вопли до небес, потом полное молчание. Все, конечно же, быстро забудут, что вообще есть такой город – Тиксон.
– Лихо закручено… – протянула Даша.
– Вы считали, что, взяв этого типа, здорово продвинетесь вперед? – спросил Мазур, кивком показав на пленника.
– Ну, вообще-то…
– Английским владеете?
– Нет.
– А я понял из разговора, что этого парня – и следовательно, и всех вас примитивно сюда заманили. Видимо, с вашей преждевременной кончиной многое рассыплется, и следочки уйдут в туман…
Джен произнесла несколько фраз.
– О чем она? – спросила Даша. – Черт, как же я с ней общаться теперь буду…
– Она говорит, что всех вас подставили, – охотно перевел Кацуба. – Видимо, самостоятельно пришла к тем же выводам, она ж их разговор прекрасно поняла…
Даша вынула сигарету. Они все еще стояли в тесноватой каюте, и Кацуба первым высказал дельную мысль:
– Давайте сядем, что ли…
– И все же, почему вы так уверены? – спросила Даша.
– Знаете, трудно объяснить внятно, – пожал плечами Мазур. – Потому что здешний представитель владельцев корабля, по мнению майора, хороший актер, потому что у него пушка под пиджаком, потому что на том островке-баллоны и противогазы… И еще – чутье. И, наконец, они преспокойно оставляют трупы. На корабле вроде этого убивать людей не очень-то сподручно – выбрасывать за борт даже ночью опасно, всегда может найтись случайный свидетель. Оставлять на борту – на твердой земле начнется следствие. А они убили уже двух. Значит, твердо уверены, что сумеют от них потом избавиться так, что не будет никаких подозрений. Это только с первого взгляда все кажется закрученным, а в итоге-то просто…
– Где умный человек прячет лист? – проворчал Кацуба. – В лесу…
– Через пару часиков на корабле угомонятся, – сказал Мазур. – И туристы, и обслуга, все пойдут спать. Поверьте профессионалу, такое дело может провернуть совсем небольшая группа, в особенности если на борту есть кучка сообщников. Пустят газ, дальше будет совсем просто.
– Шевелится, – сообщил Кацуба, оглянувшись на пленника. – Скоро оживать начнет, вот и побеседуем… А вообще-то мы в равном положении – понятия не имеем, сколько их, но и они нас не скоро найдут, весь корабль обшаривать придется, а он немаленький, дело дохлое…
Подумав, и видя к тому же, что без него какое-то время вполне могут обойтись, Мазур откупорил бутылку шампанского, отыскал бокалы и налил Джен.
Она поблагодарила вялой улыбкой, осушила до дна:
– О чем вы говорите?
– Обсуждаем, как из этой ситуации выбраться, – сказал Мазур. – Вас-то как угораздило, мисс Бейкер?
– Исключительно из-за прошлогодних свершений. Зачислили в специалисты по России, а теперь, когда выяснилось, что работать предстоит в том самом штате, где я как раз и бывала, в группу зачислили автоматически. Однако, штат… Мы плыли по реке несколько дней…
– Штат немаленький, – кивнул Мазур. – Между прочим, равняется трети территории США, можешь где-нибудь ввернуть потом с умным видом.
– Почему вы так себя ведете? Нужно обратиться к капитану, связаться с берегом…
– Потому что есть сложности, Джен, – сказал он, подумав. – Представь, что ты где-нибудь у северного побережья Аляски… Между прочим, оружие у тебя есть?
– Нет. Правда… Никто не думал, что понадобится. Послушай… Корабль что, под их контролем?
«Всегда была чертовски сообразительной девочкой», – мысленно восхитился Мазур, а вслух, конечно, сказал:
– Да нет, не настолько все мрачно…
– Я ни словечка не понимаю, но у вас у всех стали такие лица, что и без знания языка догадаешься – сложности жуткие.
– Выберемся, кьюти, – сказал Мазур, лихо подмигнув ей. – И не из таких передряг выбирались…
Оглянулся. Кацуба столь же старательно пеленал простынями незадачливого хозяина каюты, на свое несчастье начавшего ворочаться и бормотать. Встретил взгляд Мазура и распорядился:
– Влей-ка шампанского в глотку нашему найденышу. Зашевелился, сволочь, скоро песенку споет…
Мазур добросовестно выполнил приказ, вливал до тех пор, пока пленный не принялся кашлять и мотать головой, выплевывая пену. Прислонил его к стене, сильно врезал по щекам справа налево. Присмотрелся и громко доложил:
– Ожил. Глаза вполне осмысленные…
Почти не поворачивая головы, пленный, сидевший в неудобной позе со связанными впереди руками, осмотрел каюту, каждое лицо, потом – от Мазура не укрылось – почти незаметно попробовал крепость своих уз. Встретившись с ним откровенным взглядом, зрачки в зрачки, Мазур понял, что имеет дело с матерым волком. Не дергается, не нервничает – спокойно ждет дальнейшего…
– Ну, и что здесь происходит? – спросил пленный не особенно вызывающе, но все равно неуместным в его положении спокойным тоном. – По-моему, это называется злостным хулиганством…
Даша молча показала ему свое удостоверение.
– Митяев Николай Фомич… – изучив извлеченный из внутреннего кармана пиджака паспорт, протянул Кацуба. – Итак, замечания, пожелания?
– Что за хулиганство? – повторил тот.
– Вы видели удостоверение? – ровным голосом спросила Даша.
– Тем лучше, – сказал Митяев. – Передайте меня службе безопасности, сообщите капитану…
– Повременим, – сказал Кацуба. – Сначала поиграем в вопросы и ответы.
– А почему вы уверены, что я на ваши вопросы буду отвечать?
– Есть средства, – зловеще обронил майор.
– Господа, это несерьезно… – поморщился пленник. – Я же буду орать. Дико. Истошно. Рано или поздно кто-то обратит внимание, сбежится охрана…
– Профессионал? – ухмыльнулся Кацуба.
– Не возражал бы против такого определения.
– Мы – тоже.
– Очень приятно. Тогда должны понимать, что шансов у вас не особенно много?
– Возможно, – вслед за тем, не меняя выражения лица, Кацуба присел перед связанным на корточки, проверил обойму, медленно оттянул затвор. Убедившись, что патрон вошел в ствол, негромко сказал:
– Иногда с профессионалом общаться очень трудно, а иногда – совсем даже легко… Я прекрасно понимаю, что шансов не просто мало – почти нет совсем. Но для нас ситуация укладывается в обнадеживающее определение «почти», а для тебя, ангел мой, – в слова «нет вообще». Грубо говоря, сдохнешь первым. Заткну рот и выстрелю в мошонку. Это печально. И больно. Будешь зело мучиться. Нам легче, нет у вас времени брать пленных, допрашивать, да и смысла нет… Мы-то получим свою пулю в драке, на бегу… По-моему, есть некоторая разница. А терять нам нечего, мы свое отбоялись. И так зажились… Учти, что я догадался насчет судьбы корабля. И подумай: что мне в этих условиях терять… Ну?
Мазур видел мелкие бисеринки пота на лбу пленного. Они с майором еще какое-то время молча, неотрывно смотрели друг другу в глаза, наконец пленник сказал:
– Я что-то не вижу, где мой единственный шанс…
– В роли словоохотливого пленного. На берегу.
– Недолго проживу…
– Но все равно это – шанс, – сказал Кацуба. – Тот самый, единственный. Есть второй вариант. Если у нас не получится, всегда можешь сказать, что тебе дали по башке, провалялся без сознания все время, совершенно с нами не общаясь…
– Могут и не успеть найти.
– Но тут уж, браток, – как повезет, – осклабился Кацуба. – Оба шанса, понимаю, дерьмовенькие, но другого товара нет… Думай в темпе.
Краешком глаза Мазур видел, как Даша затаила дыхание. Сам он, кроме тоскливой усталости, ничего и не ощущал.
– Ладно…
– Кто заправляет, Белов?
– Он.
– Сколько у него людей здесь?
– Восемь. Учтите, вся остальная охрана тоже кинется вас ловить – ей попросту прикажут, соврав что-то убедительное…
– Это мои проблемы, – отмахнулся Кацуба. – Где баллоны?
– На сейнере. Вы ж попортили «подушку»…
– Сейнер причалит к «Достоевскому»?
– Именно. С правого борта. Там человек шесть.
– Когда?
Пленник опустил голову, чтобы взглянуть на свои часы. И усмехнулся одним ртом:
– Через полчаса. Все вооружены, учтите. И палить будут без колебаний. Все равно будет время отправить поглубже неправильных жмуриков…
– Кто из команды в игре?
– Только третий мех. На нем машинное, вообще все, кто в нижних отсеках…
– А все остальные – из охраны?
– Ну.
– Есть еще что-то важное, о чем я не спросил?
– Да нет. Умеешь спрашивать.
– Так игра ж нехитрая… – сказал Кацуба. И нанес молниеносный удар, моментально отправивший пленного в долгое беспамятство.
Выпрямился, поставил пистолет на предохранитель и сунул его за ремень:
– Все, ребятки. Вполне допускаю, кое-что он утаил, но сейчас проверить невозможно… И вообще, времени нет. Идеи?
– Радиорубка, – сказал Мазур. – Пограничники. Первым делом свяжемся с ними, потом попробуем взять парочку стволов… Больше, по-моему, ничего и не придумаешь.
– Гений ты, каперанг, – сказал Кацуба. – Командование передаю тебе. Поскольку действовать в таких условиях тебя учили лучше, чем меня… Пошли?
– Подождите, а мы? – спокойно спросила Даша.
– Нет времени на дискуссии, – сказал Кацуба. – Все взвесили?
Она молча кивнула. Мазур быстренько перевел Джен все самое необходимое. Когда она столь же решительно кивнула, не умилился и не огорчился – некогда было маяться эмоциями.
– Итак, – сказал он, лихорадочно прикидывая расклад на ближайшие минуты. – Один пистолет, трое безоружных, если не считать пращей, которые против прущего на тебя со стволом не годятся… Хорошо, хоть рукопашной владеют все. Но добираться до радиорубки придется долго. И на их месте я бы непременно выставил там охрану – близ ходовой рубки, близ рации…
– Ну, с рацией я справлюсь, – скромно сказал Кацуба. – Даже со здешней.
– Путь неблизкий, вот что меня больше всего гнетет… – сказал Мазур. – Черт-те какие неожиданности могут по дороге встретиться, а эти маски камуфляж плохой, к тому же их только две…
– Между прочим, на корабле маскарад, – сказал Кацуба.
– Он, по-моему, уже кончился, музыки не слышно…
– Каперанг, – почти нежно сказал Кацуба. – Ты когда-нибудь видел мультфильмы про Карлсона?
– Девочки, я вас умоляю, – ну не надо таких физиономий! Запоремся же!
И старательно продублировал то же самое для Джен. Обе дамы добросовестно попытались придать себе разгульно-веселый вид, у Даши получалось лучше, у Джен гораздо хуже. Пленника потащили по коридору – тому самому, которым сюда шли. Никто пока что не обращал внимания, места были не особенно людные.
– В самом деле, куда его? – спросил Мазур.
– Ко мне в каюту, – предложила Даша.
– Пустой номер, – пропыхтел Кацуба. – Все ваши каюты, да и наши, уже не годятся. Там нас и будут искать в первую очередь…
– Вы считаете, что… – начала было Даша. Кацуба бесцеремонно оборвал ее:
– Дела хреновее некуда! Ясно?
Она замолчала, не вступая в пререкания, – видимо, начинала проникаться ясным осознанием того, что дела гораздо хуже, чем кажутся на первый взгляд.
«Хорошо держится, – оценил Мазур. – Терпеть ненавижу женщин, мучающих лишними вопросами…»
В коридоре стало оживленнее – судя по всему, это расползались по каютам первые слабачки, наглядно иллюстрировавшие своими персонами старую поговорку о том, что нет молодца сильнее винца. К счастью, они и не собирались подвергать увиденное логическому анализу – пьяно хохоча, охотно давали дорогу, отпуская реплики на родных языках. Для большего правдоподобия Мазур громко затянул первое пришедшее в голову:
И старательно орал все это на бодрый маршевый мотив, уверенный, что никто не распознает соли, задевал встречных плечом, выводя с чувством:
Come, bear me to a summit
I, dying, wish it so,
and light a pinewood splinter
upon my grave to glow [11].
Внутри образовался нехороший ледяной комок – у стены, усердно и отрешенно жуя резинку, стоял отечественный долдон с табличкой «Секьюрити». Нет, даже не задержал взгляда, не встрепенулся, пялился в другую сторону, где поддавшая особа с выбившимися из-под маски светлыми волосами, непринужденно поставив ногу на высокий табурет, поправляла чулок, одновременно пытаясь сохранить равновесие. Зрелище для гетеросексуального мужика было крайне завлекательное, а охранник, судя по реакции, к сексуальным меньшинствам не принадлежал. Быть может, уточнил для себя Мазур, не имел и отношения к посвященному в здешние игры меньшинству – все время здесь они имели дело с профессионалами, чье присутствие легко угадывалось. А профессионал не отвлекся бы от поставленной задачи, даже окажись тут вместо белокурой девицы кто-нибудь вроде Клавочки Шифер…
I know – some day in springtime
While speeding on its course
the south wind will recall me
together with my horse…[12]
Однако ему давно уже пришло в голову, что полоса везения тут очень короткая. Подобное шествие поневоле привлекает внимание, скорее рано, чем поздно кто-нибудь опознает или женщин, или собственного, влекомого в неизвестность сообщника (по костюму хотя бы), начнется панихида с танцами…
– Прятаться надо, майор, – сказал он.
– Хорошая идея… – задумчиво одобрил Кацуба. – Куда бы только заховаться… Стоп!
Мазур послушно остановился.
– Подержи пока, – Кацуба выпустил руку пленника, воровато оглянулся.
Мазур понял, что привлекло его внимание: хорошо одетый толстячок с повисшей на плече, как шутовской аксельбант, синей бумажной спиралькой, в сбившейся на сторону черной полумаске. Толстяк пытался, в подражание Александру Филипповичу Македонскому (или это о Цезаре речь шла в старом анекдоте?), совершить сразу три дела: не упасть, отпереть дверь своей каюты и удержать при этом две бутылки дарового шампанского. Соображения у него хватало ровно настолько, чтобы понимать: задача нешуточной серьезности…
Кацуба в момент завязал с ним контакт – подошел, похлопал по плечу, что-то предложил с выразительными жестами. Воспрянувший духом толстяк отдал ему ключ и покачивался рядом, намертво уцапав пухлыми пальцами горлышки бутылок.
Они вошли в каюту вдвоем – а пару секунд спустя вышел один Кацуба, приглашающе махнул рукой:
– В темпе!
Мазур сделал усилие и прямо-таки забросил пленного в дверь, в темноту, словно мешок картошки. Кацуба уже зажег свет. Быстро огляделся, заглянул в боковую дверь:
– Порядок, один обитает…
Вошли дамы. И сразу же усмотрели толстяка, пострадавшего из-за пьяной доверчивости к человечеству, – он лежал наискосок, на дороге, причем похрапывал.
– Ну и манеры… – покачала головой Даша.
– Я ж ласково, – сказал Кацуба. – Ему в таком состоянии немного и надо было…
Джен огляделась, опустилась на легкий стул, безвольно уронив руки. ни на кого не глядя. Кацуба принес из маленькой спальни простыню, сноровисто покроил ножиком на полосы и принялся вязать пленника по рукам и ногам.
– Что у него за пушка? – спросил Мазур.
– Возьми в заднем кармане, – не оборачиваясь, сказал Кацуба.
Мазур вытянул за рукоять небольшую «Беретту» с глушителем – неплохая машинка, вот только обилием патронов в обойме эта модель похвастаться не может…
– Запасная была? – спросил он.
– Ага. Все равно негусто… Сколько там?
– Четыре, – ответил Мазур, выщелкнув обойму из рукоятки.
– И запасная, итого тринадцать, несчастливое число…
– Что за черт! – не сдержавшись, воскликнула Даша, возясь со своим ПСМ. – Не мои патроны. Маркировка не та, я хорошо помню… Сама заряжала…
– Дашенька, вы имеете дело с профессионалами, – просветил ее Кацуба, вывязывая надежные узлы. – Слушайте, зачем вам понадобились аж четыре каюты? Вы что, ждали еще кого-то?
– Должны были прилететь еще двое… – машинально откликнулась она. Сердито сверкнула глазами: – Майор, почему вы себя ведете, как слон в посудной лавке?
Кацуба распрямился, ответил серьезно:
– Потому что есть сильные подозрения: на этом милом кораблике ни ваши корочки, ни мои погоды не делают… Проще говоря, власть тут ихняя… Вам надо будет долго и старательно объяснять, или с лету поймете? Прикиньте пока, почему не явилось к вам подкрепление, да припомните, где могли оставлять пистолетик. Среди своих, а?
– Но это же нелепо, – сказала она. – Смысла не вижу. Что они, на Аляску теплоход угонят?
– Боюсь, поближе… – сказал Кацуба. – У Володи есть версия, и мне она что-то не кажется идиотской…
– Подождите, – сказала она. – Как вы здесь очутились? Это что, очередной хитрый ход?
– Да нет, – Кацуба смотрел ей в глаза, кривя губы. – Вовсе не горели желанием. «Морская звезда» взорвалась. Полковник, – он кивнул на Мазура, – считает, что взрыв был внутренний, то есть заряд был заложен заранее… Я ему, как человеку с опытом, склонен верить. Как вам ситуация? Даша, мы до сих пор бредем в потемках. Можете вы мне сказать, черт вас побери, что вас сюда привело? У нас нет времени, почти нет… Теплоход будут топить, понятно вам? Слово офицера, а я такими вещами не бросаюсь…
Даша помедлила, потом решилась:
– Алмазы. Американцы вскрыли интересную цепочку, след шел по четырем странам и вел примерно в эти края. Насчет деталей – очень долго рассказывать, вряд ли вам это интересно. Короче говоря, наши решили провести акцию совместно с ФБР. Отсюда идут за кордон необработанные алмазы, именно отсюда, Якутия тут ни при чем…
Джен немного отошла, уже наблюдала за ними, пытаясь уловить смысл разговора.
– Та-ак… – сказал Кацуба, словно бы даже чуточку разочарованно. – Я даже не буду говорить, что это интересно. Совершенно не интересно. Просто как раз этого кусочка и не хватало, чтобы все понять… Давно стеклышки поплыли за кордон?
– Ручаться можно, первая партия. Но камни впечатляющие…
– Все укладывается, – сказал Кацуба. – Абсолютно все. Какой, к чертям, туристский маршрут… На «Вере», надо полагать, у купца была заначка, камешки, а то и бумаги – карта, описание… После революции совершенно выпустили из виду, забыли. На «Вере», теперь, я уверен, все погибли, а базу-то и возвели на тех самых землях. Нептун, дубина, туда нырял, добыл камешки, возрадовался и решил, что станет самым крутым… А тем временем прокололся где-то, и подключились люди посерьезнее. Скорее всего, даже не одна банда, а несколько. Что я, люди должны быть такого полета, когда это уже и не банда вовсе… Все укладывается! Что ни возьми. Даже спаленный музей – понервничали, испугались, что прохлопали, и там в запасниках пылятся какие-нибудь бумаги…
– А почему вы решили, что теплоход будут топить?
– Он неточно выразился… – сказал Мазур. – Скорее всего, посадят на камни в подходящем месте. Неподалеку от того самого безымянного островка. Это было бы великолепное логическое завершение. «Морская звезда» погибла вместе с известнейшим кривозащитником – что ж, загадочный корабль ухитрился вляпаться в неприятность, но это, скорее всего, вина самих военных, баловавшихся с чем-то взрывчатым. Примерно так и подадут, голову даю на отсечение. Сами погибли, да еще одного из столпов демократии угробили. А теперь теплоход. Если я не ошибся и там, на острове, в самом деле баллоны с отравляющим газом, завершающий ход прост – то ли высадить группу на борт, то ли… баллоны могут быть уже на борту. Зачем-то же им понадобились ящики с противогазами… Представляете, какая новость для первых страниц газет? В особенности если умело обработать общественное мнение и подобрать соответствующую комиссию. Красавец корабль со множеством иностранных туристов подвергся газовой атаке – быть может, на дне и пустой контейнер потом сыщется. Шум будет такой, что любые оправдания и заверения в непричастности заранее бесполезны… Заповедник организуют. Базу уберут. А потом весь шум, как по волшебству, стихнет. Не впервые у нас такие финты – вопли до небес, потом полное молчание. Все, конечно же, быстро забудут, что вообще есть такой город – Тиксон.
– Лихо закручено… – протянула Даша.
– Вы считали, что, взяв этого типа, здорово продвинетесь вперед? – спросил Мазур, кивком показав на пленника.
– Ну, вообще-то…
– Английским владеете?
– Нет.
– А я понял из разговора, что этого парня – и следовательно, и всех вас примитивно сюда заманили. Видимо, с вашей преждевременной кончиной многое рассыплется, и следочки уйдут в туман…
Джен произнесла несколько фраз.
– О чем она? – спросила Даша. – Черт, как же я с ней общаться теперь буду…
– Она говорит, что всех вас подставили, – охотно перевел Кацуба. – Видимо, самостоятельно пришла к тем же выводам, она ж их разговор прекрасно поняла…
Даша вынула сигарету. Они все еще стояли в тесноватой каюте, и Кацуба первым высказал дельную мысль:
– Давайте сядем, что ли…
– И все же, почему вы так уверены? – спросила Даша.
– Знаете, трудно объяснить внятно, – пожал плечами Мазур. – Потому что здешний представитель владельцев корабля, по мнению майора, хороший актер, потому что у него пушка под пиджаком, потому что на том островке-баллоны и противогазы… И еще – чутье. И, наконец, они преспокойно оставляют трупы. На корабле вроде этого убивать людей не очень-то сподручно – выбрасывать за борт даже ночью опасно, всегда может найтись случайный свидетель. Оставлять на борту – на твердой земле начнется следствие. А они убили уже двух. Значит, твердо уверены, что сумеют от них потом избавиться так, что не будет никаких подозрений. Это только с первого взгляда все кажется закрученным, а в итоге-то просто…
– Где умный человек прячет лист? – проворчал Кацуба. – В лесу…
– Через пару часиков на корабле угомонятся, – сказал Мазур. – И туристы, и обслуга, все пойдут спать. Поверьте профессионалу, такое дело может провернуть совсем небольшая группа, в особенности если на борту есть кучка сообщников. Пустят газ, дальше будет совсем просто.
– Шевелится, – сообщил Кацуба, оглянувшись на пленника. – Скоро оживать начнет, вот и побеседуем… А вообще-то мы в равном положении – понятия не имеем, сколько их, но и они нас не скоро найдут, весь корабль обшаривать придется, а он немаленький, дело дохлое…
Подумав, и видя к тому же, что без него какое-то время вполне могут обойтись, Мазур откупорил бутылку шампанского, отыскал бокалы и налил Джен.
Она поблагодарила вялой улыбкой, осушила до дна:
– О чем вы говорите?
– Обсуждаем, как из этой ситуации выбраться, – сказал Мазур. – Вас-то как угораздило, мисс Бейкер?
– Исключительно из-за прошлогодних свершений. Зачислили в специалисты по России, а теперь, когда выяснилось, что работать предстоит в том самом штате, где я как раз и бывала, в группу зачислили автоматически. Однако, штат… Мы плыли по реке несколько дней…
– Штат немаленький, – кивнул Мазур. – Между прочим, равняется трети территории США, можешь где-нибудь ввернуть потом с умным видом.
– Почему вы так себя ведете? Нужно обратиться к капитану, связаться с берегом…
– Потому что есть сложности, Джен, – сказал он, подумав. – Представь, что ты где-нибудь у северного побережья Аляски… Между прочим, оружие у тебя есть?
– Нет. Правда… Никто не думал, что понадобится. Послушай… Корабль что, под их контролем?
«Всегда была чертовски сообразительной девочкой», – мысленно восхитился Мазур, а вслух, конечно, сказал:
– Да нет, не настолько все мрачно…
– Я ни словечка не понимаю, но у вас у всех стали такие лица, что и без знания языка догадаешься – сложности жуткие.
– Выберемся, кьюти, – сказал Мазур, лихо подмигнув ей. – И не из таких передряг выбирались…
Оглянулся. Кацуба столь же старательно пеленал простынями незадачливого хозяина каюты, на свое несчастье начавшего ворочаться и бормотать. Встретил взгляд Мазура и распорядился:
– Влей-ка шампанского в глотку нашему найденышу. Зашевелился, сволочь, скоро песенку споет…
Мазур добросовестно выполнил приказ, вливал до тех пор, пока пленный не принялся кашлять и мотать головой, выплевывая пену. Прислонил его к стене, сильно врезал по щекам справа налево. Присмотрелся и громко доложил:
– Ожил. Глаза вполне осмысленные…
Почти не поворачивая головы, пленный, сидевший в неудобной позе со связанными впереди руками, осмотрел каюту, каждое лицо, потом – от Мазура не укрылось – почти незаметно попробовал крепость своих уз. Встретившись с ним откровенным взглядом, зрачки в зрачки, Мазур понял, что имеет дело с матерым волком. Не дергается, не нервничает – спокойно ждет дальнейшего…
– Ну, и что здесь происходит? – спросил пленный не особенно вызывающе, но все равно неуместным в его положении спокойным тоном. – По-моему, это называется злостным хулиганством…
Даша молча показала ему свое удостоверение.
– Митяев Николай Фомич… – изучив извлеченный из внутреннего кармана пиджака паспорт, протянул Кацуба. – Итак, замечания, пожелания?
– Что за хулиганство? – повторил тот.
– Вы видели удостоверение? – ровным голосом спросила Даша.
– Тем лучше, – сказал Митяев. – Передайте меня службе безопасности, сообщите капитану…
– Повременим, – сказал Кацуба. – Сначала поиграем в вопросы и ответы.
– А почему вы уверены, что я на ваши вопросы буду отвечать?
– Есть средства, – зловеще обронил майор.
– Господа, это несерьезно… – поморщился пленник. – Я же буду орать. Дико. Истошно. Рано или поздно кто-то обратит внимание, сбежится охрана…
– Профессионал? – ухмыльнулся Кацуба.
– Не возражал бы против такого определения.
– Мы – тоже.
– Очень приятно. Тогда должны понимать, что шансов у вас не особенно много?
– Возможно, – вслед за тем, не меняя выражения лица, Кацуба присел перед связанным на корточки, проверил обойму, медленно оттянул затвор. Убедившись, что патрон вошел в ствол, негромко сказал:
– Иногда с профессионалом общаться очень трудно, а иногда – совсем даже легко… Я прекрасно понимаю, что шансов не просто мало – почти нет совсем. Но для нас ситуация укладывается в обнадеживающее определение «почти», а для тебя, ангел мой, – в слова «нет вообще». Грубо говоря, сдохнешь первым. Заткну рот и выстрелю в мошонку. Это печально. И больно. Будешь зело мучиться. Нам легче, нет у вас времени брать пленных, допрашивать, да и смысла нет… Мы-то получим свою пулю в драке, на бегу… По-моему, есть некоторая разница. А терять нам нечего, мы свое отбоялись. И так зажились… Учти, что я догадался насчет судьбы корабля. И подумай: что мне в этих условиях терять… Ну?
Мазур видел мелкие бисеринки пота на лбу пленного. Они с майором еще какое-то время молча, неотрывно смотрели друг другу в глаза, наконец пленник сказал:
– Я что-то не вижу, где мой единственный шанс…
– В роли словоохотливого пленного. На берегу.
– Недолго проживу…
– Но все равно это – шанс, – сказал Кацуба. – Тот самый, единственный. Есть второй вариант. Если у нас не получится, всегда можешь сказать, что тебе дали по башке, провалялся без сознания все время, совершенно с нами не общаясь…
– Могут и не успеть найти.
– Но тут уж, браток, – как повезет, – осклабился Кацуба. – Оба шанса, понимаю, дерьмовенькие, но другого товара нет… Думай в темпе.
Краешком глаза Мазур видел, как Даша затаила дыхание. Сам он, кроме тоскливой усталости, ничего и не ощущал.
– Ладно…
– Кто заправляет, Белов?
– Он.
– Сколько у него людей здесь?
– Восемь. Учтите, вся остальная охрана тоже кинется вас ловить – ей попросту прикажут, соврав что-то убедительное…
– Это мои проблемы, – отмахнулся Кацуба. – Где баллоны?
– На сейнере. Вы ж попортили «подушку»…
– Сейнер причалит к «Достоевскому»?
– Именно. С правого борта. Там человек шесть.
– Когда?
Пленник опустил голову, чтобы взглянуть на свои часы. И усмехнулся одним ртом:
– Через полчаса. Все вооружены, учтите. И палить будут без колебаний. Все равно будет время отправить поглубже неправильных жмуриков…
– Кто из команды в игре?
– Только третий мех. На нем машинное, вообще все, кто в нижних отсеках…
– А все остальные – из охраны?
– Ну.
– Есть еще что-то важное, о чем я не спросил?
– Да нет. Умеешь спрашивать.
– Так игра ж нехитрая… – сказал Кацуба. И нанес молниеносный удар, моментально отправивший пленного в долгое беспамятство.
Выпрямился, поставил пистолет на предохранитель и сунул его за ремень:
– Все, ребятки. Вполне допускаю, кое-что он утаил, но сейчас проверить невозможно… И вообще, времени нет. Идеи?
– Радиорубка, – сказал Мазур. – Пограничники. Первым делом свяжемся с ними, потом попробуем взять парочку стволов… Больше, по-моему, ничего и не придумаешь.
– Гений ты, каперанг, – сказал Кацуба. – Командование передаю тебе. Поскольку действовать в таких условиях тебя учили лучше, чем меня… Пошли?
– Подождите, а мы? – спокойно спросила Даша.
– Нет времени на дискуссии, – сказал Кацуба. – Все взвесили?
Она молча кивнула. Мазур быстренько перевел Джен все самое необходимое. Когда она столь же решительно кивнула, не умилился и не огорчился – некогда было маяться эмоциями.
– Итак, – сказал он, лихорадочно прикидывая расклад на ближайшие минуты. – Один пистолет, трое безоружных, если не считать пращей, которые против прущего на тебя со стволом не годятся… Хорошо, хоть рукопашной владеют все. Но добираться до радиорубки придется долго. И на их месте я бы непременно выставил там охрану – близ ходовой рубки, близ рации…
– Ну, с рацией я справлюсь, – скромно сказал Кацуба. – Даже со здешней.
– Путь неблизкий, вот что меня больше всего гнетет… – сказал Мазур. – Черт-те какие неожиданности могут по дороге встретиться, а эти маски камуфляж плохой, к тому же их только две…
– Между прочим, на корабле маскарад, – сказал Кацуба.
– Он, по-моему, уже кончился, музыки не слышно…
– Каперанг, – почти нежно сказал Кацуба. – Ты когда-нибудь видел мультфильмы про Карлсона?
Глава 31
ШТОРМ
Иногда примитивная наглость лучше любой изощренности. Все зависит от обстоятельств.
По коридору двигалась шумная, заранее привлекавшая к себе внимания процессия – четверо субъектов, представлявших собою более-менее точную копию Карлсона из незабвенного мультфильма. Все четверо были завернуты кто в простыни, кто в половинки разрезанного пододеяльника с грубо прорезанными дырками для глаз. У переднего из-под импровизированного наряда привидения высовывалась рука с полуопустошенной бутылкой шампанского, каковой призрак лихо размахивал, отчего при каждом движении из горлышка била пена.
Они не скрывались, наоборот, орали какую-то дикую смесь из англоязычных песен (каждый свою, не заботясь о синхронности). Орали трое, четвертый призрак, не владевший иностранными языками, вносил свой вклад пьяным визгом.
По коридору двигалась шумная, заранее привлекавшая к себе внимания процессия – четверо субъектов, представлявших собою более-менее точную копию Карлсона из незабвенного мультфильма. Все четверо были завернуты кто в простыни, кто в половинки разрезанного пододеяльника с грубо прорезанными дырками для глаз. У переднего из-под импровизированного наряда привидения высовывалась рука с полуопустошенной бутылкой шампанского, каковой призрак лихо размахивал, отчего при каждом движении из горлышка била пена.
Они не скрывались, наоборот, орали какую-то дикую смесь из англоязычных песен (каждый свою, не заботясь о синхронности). Орали трое, четвертый призрак, не владевший иностранными языками, вносил свой вклад пьяным визгом.