Быстров Андрей. Если останемся живы

   Двое вышли во двор, а двое оставшихся начали обшаривать комнаты, расшвыривая1 и ломая все, что попадалось под руку. Миссис Ларрена ахнула, когда добрались до "кабинета" Саманты.
   - Зачем вы все ломаете? Там вещи моей дочери... Вы что, не видите, что там негде спрятаться?
   - Ну, согласно вашим же утверждениям, вещи ей уже не понадобятся, скривил губы Дорен. - Так где же наши герои?
   - Мистер Дорен, - в комнату вошел один из хозяйничавших во дворе бандитов. - Я нашел для этой черномазой прекрасную сыворотку правдивости, - он взмахнул паяльной лампой. - Попробуем?
   С ней любая заговорит.
   Дорен, подумав, кивнул головой. Ухмыляющийся подонок достал зажигалку. Из жерла паяльной лампы вырвался язык гудящего пламени. Бандит отрегулировал его так, чтобы длина огненного клина составляла около десяти сантиметров и наклонился над миссис Ларреной, держа лампу в отставленной руке.
   - Я последний раз спрашиваю вежливо, - процедил сквозь зубы стоящий напротив Дорен. - Куда они уехали? Марка и номер машины?
   Миссис Ларрена молчала, с ужасом глядя на бледный огонь.
   - Итак?
   Горячее пламя приблизилось к руке пожилой негритянки. Шелк ее выходного платья задымился.
   Она надела его на радостях, даже не подумав о том, что скажут в городе, увидев ее в праздничном наряде после известия о смерти дочери. В банке действительно решили, что миссис Ларрена немного свихнулась от горя.
   Теперь, превозмогая усиливающуюся боль, в ее мозгу колотилась неуместная растерянная мысль:
   платье, жалко платье... Никаких героических подвигов, никаких стенаний о том, что если она не выдержит, эти люди убьют Саманту и человека, которого любит ее дочь, - да, да, миссис Ларрена не сомневалась в этом, пусть сама девушка еще не догадывалась!
   Острие клина пламени вонзилось в предплечье миссис Ларрены. Запахло паленым мясом. Она не закричала, она не могла кричать. Воздух входил в ее легкие через открытый рот и не находил выхода.
   Жестокие черты лица Дорена вдруг расплылись в ее глазах, она ощутила боль, другую, НАСТОЯЩУЮ боль, расколовшую ее грудь пополам и разрывавшую левую половину на части. Миссис Ларрена больше не видела ничего Ее измученное мужественное сердце остановилось, оставив Дорена в неописуемой ярости.
   - Черт! - заорал он в неистовстве, не найдя пульса на шее негритянки. Она подохла! Болтон!
   Гарри Болтон подбежал к шефу.
   - Бери Майка, садитесь в машину и двигайте по дороге. Попробуйте их настигнуть, они не могли далеко уйти.
   - По какой дороге, сэр? Здесь их десятки. На Сент-Пол, Миннеаполис, Мэдисон, Чикаго, ДеМайн...
   - Хватит! - рявкнул Дорен в бессильной ярости. - По какой хотите... Делайте что-нибудь!
   Болтон выскочил на крыльцо. Хлопнули дверцы автомобиля, машина растворилась в клубах пыли.
   - Чарли, - позвал Дорен значительно спокойнее. - Надо здесь внимательнее все осмотреть. Гдето должны быть документы на их машину.
   Поиски ничего не дали, да и не могли дать: документы были потеряны в незапамятные времена.
   Дорен устало сел в кресло в гостиной, схватил бутылку с остатками "Метаксы", отпил из горлышка.
   - Ладно, поехали в Грин-Бэй, - распорядился он. - Там наверняка кто-нибудь знает, какая у них была машина.
   - А что делать с этим, сэр? - Чарли обвел комнату жестом циркового иллюзиониста, демонстрировавшего публике гвоздь программы.
   - Это... - Дорен заколебался. - Сожгите!
   Пламя с ревом вгрызлось в сухое дерево коттеджа.
   - Пошли, - сказал Дорен. - Хорошо горит, чисто. Мне нравится, когда все чисто...
   Они не торопясь забрались в машину. Дорен включил зажигание и развернул автомобиль к ГринБэю. Убийцы не оглядывались на взметнувшийся до небес ослепительный факел, ставший погребальным костром миссис Ларрены.
   16
   В Вашингтоне, на берегу реки Потомак, у мрачного, подавляющего угрюмым величием здания Пентагона, безразлично поблескивающего рядами одинаковых окон, затормозила желтая потрепанная "Симка". На бетон набережной ступил довольно молодой, ничем не примечательной внешности человек, одетый в костюм типичного банковского клерка. В руках он держал коричневую папку с никелированными застежками. Похоже, в этот солнечный день у молодого человека было неплохое настроение, он даже что-то негромко насвистывал. Не заперев дверцу машины, он пересек улицу, поднялся по каменистым ступеням и открыл высокую дверь входа в военное ведомство США, причем предназначенную не для посетителей, а для сотрудников.
   Часовой за столом выжидательно глядел на молодого человека. Тот как будто не принадлежал к числу служащих Пентагона, но здесь работали тысячи людей, от генералов до уборщиков, и знать в лицо каждого было просто невозможно. Часовой ждал, что вошедший предъявит пропуск, но тот развязно облокотился на стол и подмигнул.
   - Классная погода сегодня, а?
   - Подходящая, - подтвердил часовой. - Ищете кого-нибудь?
   - Да как посмотреть... Вообще-то ищу. Того, кто у вас поглавнее.
   - Министра обороны, что ли? - улыбнулся парень. Его начал забавлять разговор с шутником.
   - Можно и его, - миролюбиво согласился молодой человек. - Позвони-ка сейчас своему начальству и скажи, что тут пришли из конторы, которая украла "Элиминейтор".
   - А... Пластинку "ZZ ТОР"? [Один из альбомов американской рок-группы "ZZ ТОР" называется "Элименейтор"]
   - Вроде того.
   - Так ты ошибся адресом, дружище. Если хочешь сделать заявление, иди в полицию. Телефонто помнишь?
   Веселые огоньки погасли в глазах человека с коричневой папкой. Происшедшая в нем перемена шокировала часового. Перед ним стоял кто-то совсем непохожий на недавнего хохмача - властный, жесткий и даже будто выше ростом.
   - Звони, - негромко приказал пришедший. - Дело серьезное, и за легкомыслие тебя по голове не погладят.
   Часовой поднял трубку внутреннего телефона и вызвал майора Хилтон-Томаса.
   - Сэр, тут пришел человек, который хочет признаться в краже какого-то "Элиминейтора" ... Послать его к черту? Да я послал, но он утверждает, что дело серьезное... Пусть запишется на прием обычным порядком? Слушаюсь, сэр...
   - Погоди-ка, - пришедший взял трубку из рук опешившего парня. Слушайте меня внимательно, майор. Если не хотите завтра же... Нет, сегодня же поехать охранять мир и демократию в бывшую Югославию, немедленно доложите генералу Таггерту или бригадному генералу Уилсону. Я жду здесь, внизу. Не орать! Ключевое слово - "Элиминейтор". Все понятно?
   Посетитель водрузил трубку на аппарат и показал часовому ряд белых, без единого изъяна зубов.
   - Вот так, приятель. Я уж посижу здесь на стульчике. Не обижайся, ладно?
   Как ни в чем не бывало он сел и снова принялся насвистывать привязчивый мотивчик.
   Доклад майора Хилтон-Томаса добирался до генерала Джона Таггерта по неразворотливым каналам официального Пентагона ровно сорок пять минут. Зато последующие события развернулись со скоростью пущенной на перемотку видеоленты.
   Вскоре в плотном кольце морских пехотинцевохранников гость проследовал в лифт, оттуда в кабинет Таггерта. Там он сразу сел на стул, держа папку (в ней были только бумаги с расчетами) на коленях. Генерал вперился в него немигающим взглядом.
   - Ну?
   - Что "ну"? - передразнил визитер. - Не могу же я разговаривать в присутствии этих болванов. И вы тоже.
   Генерал после недолгого колебания сделал отсылающий жест.
   - Оставьте нас вдвоем.
   Большой сумеречный кабинет (в Пентагоне уютных и светлых помещений не существовало вовсе) опустел. Таггерт повторил сакраментальное "ну".
   - Мне кажется, уровень диалога недостаточно высок, - небрежно заметил гость.
   - Вам известно, кто я?
   - Конечно. Вы - командующий силами противоракетной обороны США генерал Джон Таггерт.
   А я - представитель организации, владеющей ядерной мощью "Элиминейтора". Поэтому удобно ли нам беседовать один на один?
   Генерал с полминуты подумал.
   - Кандидатура председателя Объединенного комитета начальников штабов вам подойдет?
   - Вполне. И еще хотелось бы видеть Эндрю Уилсона.
   Таггерт нажал клавишу селектора и приказал секретарю передать Колбрайту и Уилсону просьбу прийти к нему в кабинет, мотивируя обстоятельствами чрезвычайной важности и срочности. Генералы явились через пятнадцать минут, заполненных напряженным молчанием.
   - В чем дело, Джон? - осведомился Колбрайт с порога. - Решил пропустить стаканчик в нашей компании? Не рановато ли?
   Таггерт кратко отрекомендовал посетителя. Колбрайт помрачнел.
   - Вот как... - Он уселся за стол для совещаний напротив гостя. - Что ж, слушаем вас, мистер...
   - Хойл, - помог пришедший, - Стивен Хойл.
   Зовите меня Стив, хотя это псевдоним, как вы догадываетесь... Надеюсь, видео- и аудиозапись нашей беседы ведется?
   - Нет, нет, - солгал Таггерт.
   - Жаль. Президенту было бы любопытно взглянуть... Впрочем, как хотите. Итак, наши требования - десять миллиардов долларов.
   - В противном случае? - спросил Колбрайт.
   - Увы, картина незавидная. Ядерные боезаряды будут взорваны в городах Нью-Йорке, Чикаго, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. Оставшийся плутоний в виде коллоидной взвеси будет растворен у истоков рек Миссисипи, Миссури, Колорадо и Рио-Гранде, а также в акватории Великих Озер, что лишит Америку питьевых и промышленных водных ресурсов по меньшей мере лет на двести. Взгляните сами, - он подтолкнул папку к Уильяму Колбрайту. - Здесь принципиальные схемы и монтажные чертежи. Подробно показано, как мы использовали плутоний "Элиминейтора" для изготовления атомных бомб. Покажите вашим экспертам, они подтвердят, что это не блеф. Вы понимаете, что решение будет приниматься не нами троими, - констатировал Колбрайт, не раскрывая папки. - Сколько у нас времени?
   - Сорок восемь часов, начиная с этого момента. Кстати, мы вполне одобряем вашу идею засекретить дельце с "Шаттлом". Излишний шум нам тоже не на руку...
   - Да, да, - Колбрайт нетерпеливо посмотрел на часы. - Продолжайте. Форма, место, время оплаты?
   - Записывайте, - посоветовал Хойл. Уилсон вооружился блокнотом и авторучкой. - Большая часть - золото в слитках. Не Пробуйте пометить его радиоактивными изотопами или как-то иначе, мы обнаружим подвох. Первая партия на миллиард долларов должна быть сброшена на парашюте с вертолета над Атлантическим океаном в точке пересечения тридцатой параллели и семьдесят пятого меридиана завтра в четыре часа утра по Вашингтону.
   Как сделать, чтобы груз не утонул, придумаете сами. Любая попытка вести наблюдение немедленно - помните, немедленно, в ту же секунду, когда мы засечем ее, - погубит Нью-Йорк. Боезаряд уже установлен. После того, как мы проведем химический и радиологический анализ золота, вам будут даны дальнейшие указания. Остаток суммы в мелких бриллиантах. Напоминаю, на всю операцию отводится сорок восемь часов.
   - Все? - резко прозвучал голос Колбрайта.
   - Почти. - Хойл закинул ногу за ногу и закурил. - Остались мелочи. Например, слежка за мной. Я лишь посредник, я только позвоню по телефону, и слежка сама по себе бессмысленна. Но если я через двадцать минут не позвоню, дядюшке Сэму придется туго... А теперь, подпишите мне пропуск на выход...
   Покрасневший от гнева Колбрайт начал выписывать пропуск.
   - Стойте! - закричал вдруг Таггерт. - Не выпускайте его, Уилсон... Наверняка есть способ заставить его сделать этот проклятый звонок!
   Уилсон загородил собой дверь.
   Председатель Объединенного комитета начальников штабов негромко проговорил:
   - Мы не можем рисковать, Джон. Пусть идет.
   - У вас осталось... - улыбнувшийся Хойл бросил взгляд на циферблат наручных часов, - шестнадцать с половиной минут. Так что лучше позвольте откланяться...
   Он взял со стола подписанный Колбрайтом пропуск и вышел. Никто не удерживал его. На набережной Хойл забрался в желтую "Симку" и минут десять кружил по улицам, хотя и без того был убежден в отсутствии слежки. На Пенсильвания-авеню он зашел в телефонную будку, бросил в щель аппарата две монетки, набрал номер и дождался ответа.
   - Это Хойл, - произнес он в трубку. - Финальный отсчет.
   Еще через час "Барс" под командованием Рона Ричардса покинул подземную базу, выбрался в Мексиканский залив, взял курс мимо Ки-Уэста на просторы Атлантики.
   Группа экспертов секретного научного отдела АНБ не покладая рук трудилась над содержимым папки Хойла. Они пристальнейшим образом, чуть ли не на вкус пробуя, изучали схемы, составленные и вычерченные профессором Филлингемом. Мнения разделились поровну. Трое увенчанных лаврами ученых считали, что документы - чистейший блеф и что за столь короткий срок невозможно с применением описанной в них установки создать атомные бомбы на основе плутония-238. Трое других, не менее увенчанных, утверждали прямо противоположное, а профессор Смит даже заявил, что
   будь у него представленное на чертежах оборудование и десяток толковых ассистентов, он соорудил бы килотонный боезаряд за пару часов. Теоретический спор грозил затянуться до бесконечности, а Президент требовал незамедлительных рекомендаций. Сошлись на том, что если у террористов и нет атомных бомб, то отравить плутонием реки им ничто не помешает.
   Вторая группа специалистов - сборная команда ЦРУ и ФБР - занялась личностью Стивена Хойла.
   Они просматривали видео, слушали аудиозапись, анализировали голос, сличали отпечатки пальцев.
   Это ничего не дало.
   В 20.45 вашингтонского времени Президент подписал распоряжение об отправке под усиленной охраной золота на миллиард долларов из порта Нокс на военно-морскую базу Саванна Пойнт в штате Джорджия.
   В перечисленных Хойлом городах работали специальные бригады военной полиции со счетчиками Гейгера. Они сообщали в АНБ о любом незначительном превышении естественного радиационного фона, подозрительные места тщательно проверялись.
   Ровно в четыре часа утра цинковые ящики с золотом, помещенные в длинные серые металлические емкости с ручками для переноски, обвязанные пенопластовыми блоками для придания плавучести, были сброшены с вертолета в указанной Хойлом точке. Повинуясь инструкции террористов, вертолет сразу же повернул назад, на базу Саванна Пойнт.
   В 4 часа 10 минут "Барс" всплыл на поверхность океана. Гидроакустическая аппаратура не отметила наличия судов в непосредственной близости. Нулевой результат показало и радиолокационное зондирование воздушного пространства. Рон Ричарде выбрался на палубу по мостику, проложенному внутри рубки, где ранее находилась всплывающая спасательная камера. Ее отсутствие позволяло грузить золото без помех.
   Лучи прожектора обшаривали черные волны.
   На первый контейнер они наткнулись сразу, второй и третий нашли чуть позже, а на поиски четвертого, отнесенного ветром к северу, ушло полчаса.
   - Вот оно, - сказал Ричарде Шеллеру. С палубы они наблюдали за погрузкой с чувством сдержанного трепета - Первый миллиард дяди Сэма.
   - Да, - буркнул Шеллер с завистью. - Хотел бы я знать, для чего мистеру Брауну такая куча денег.
   Как и Ричардсу, ему было известно, что лишь один миллиард долларов из полученной от правительства США суммы пойдет в карманы исполнителей операции - каждому в соответствии с личным вкладом Кеннету Дорену, скажем, полагалось десять миллионов, Ричардсу - пятьдесят. Этих денег им хватит на то, чтобы после ликвидации базы и упрятывания всех концов (а также избавления от изрядного количества малоценных и потенциально болтливых членов организации) купить себе новые лица и биографии и перейти к не столь рискованному и более приятному образу жизни.
   Но остальные девять миллиардов долларов предстояло переправить в убежище, известное пока только мистеру Брауну. Как их предполагалось реализовать и каково их предназначение - абсолютная загадка... Погрузка закончилась. Ричарде и Шеллер спустились в центральный пост. "Барс" лег на обратный курс.
   17
   "ВСЕЛИ ПОГИБЛИ НА "АТЛАНТИСЕ"?
   КАТАСТРОФА ИЛИ АКЦИЯ ТЕРРОРИСТОВ
   СООБЩЕНИЕ НАШЕГО СПЕЦИАЛЬНОГО
   КОРРЕСПОНДЕНТА ИЗ НЬЮ-ОРЛЕАНА".
   Корреспондент газеты "Де-мойн Рейджестер"
   Майк Кейн еще раз пробежал текст своего сенсационного материала.
   "Нашему постоянному корреспонденту в НьюОрлеане удалось взять интервью у одного из членов экипажа вертолета ВМС США "Блэк Тандер", принимавшего участие в спасательной экспедиции к месту аварийной посадки "Атлантиса". По понятным причинам имя офицера мы сохраняем в секрете, назовем его просто мистер М.
   По утверждению мистера М., когда его вертолет приблизился к "Атлантису", он увидел раскрытую сверху и с бортов кабину, в которой находились тела четырех членов экипажа. Мистер М. не берется опознать погибших, но среди них не было мисс Саманты Л. Ларрены (27). Тела астронавтов, пол и кресла кабины были сплошь залиты кровью. Мистер М. говорит, что разглядел огнестрельные ранения в голове по крайней мере у одного человека.
   Тела погрузили в другой вертолет и отправили на базу Черри Брэнч. Мистер М. сказал, что всех участников спасательного рейда строго предупредили о том, что эта информация является государственной тайной, но как честный гражданин он не мог не предоставить ее нашей газете.
   В связи с эксклюзивным интервью мистера М.
   (только для "Де-мойн Рейджестер") мы вправе спросить правительство и Президента США: насколько соответствуют действительности утверждения летчика? Подвергся ли "Атлантис" нападению террористов и найдены ли тела трех пропавших членов экипажа? А если нет, то кого с неприличной поспешностью похоронили на Арлингтонском кладбище?
   Вот вопросы, которые мы обязаны задать".
   Это будет взрыв! Пока никто не читал заметки.
   Ему нужно хоть малейшее подтверждение знакомого парня из Пентагона, что это не бред сумасшедшего пилота. Два часа назад он попросил узнать, насколько эти сведения могут быть достоверными.
   Тот должен позвонить с минуты на минуту. И Пулитцеровская премия у Майка в кармане.
   Звонок раздался, но в дверь. Кейн подошел, взглянул из-за осторожности в глазок. Последнее, что он увидел в жизни, было громадное дуло пистолета.
   Мистера М. - двадцатитрехлетнего лейтенанта Элистера Ройса - в тот же вечер нашли повесившимся в небольшом лесу недалеко от дома. Рядом лежала записка, в которой он просил никого не винить в его смерти.
   18
   Ратников включил передатчик.
   "Топ Флэш" относился к тому типу используемых спецслужбами устройств, которые почти невозможно засечь в эфире. Передаваемая информация кодировалась, накапливалась в кристаллической памяти аппарата и выстреливалась в виде импульса продолжительностью от трех до десяти микросекунд. Приемник мгновенно расшифровывал ее и выдавал получателю в форме акустического сигнала, проще говоря, человеческой речи.
   - Феникс вызывает Квадро, - сказал Ратников в микрофон по-русски. Феникс вызывает Квадро.
   - Здесь Квадро, - прозвучал в ответ предельно ясный и четкий голос из динамика.
   На другом конце радиолинии у аналогичного аппарата сидел человек, составивший список из восьми имен подлежавших уничтожению людей ЦРУ список, из которого уцелели только Коллинз и Корин. Ратников знал подлинное имя этого человека, главы и вдохновителя заговора. Остальным членам организации он был известен как невесть где пребывающий мистер Браун, почти Господь Бог.
   - Не тратьте время на подробный доклад, - сказал Квадро. - Я получил донесение от источника Альфа. Расскажите, что предпринимается в отношении сбежавших астронавтов. Это наша главная забота.
   - Ими занимается Дорен, - произнес Ратни
   ков. - Полагаю, они уже убиты или вот-вот будут ликвидированы.
   - Да? - с нескрываемой иронией проговорил Квадро. - А как вы представляете собственное будущее в таком случае?
   Ратников растерялся.
   - Но я думаю, они не успели... Средства массовой информации молчат... если власти скрывают их, источник Альфа знал бы...
   - Успели, не успели! - пробрюзжал мистер Браун. - Дилетантство. Мы должны быть на сто процентов уверены, что вы вернетесь в Москву героем.
   Вы нужны мне, Ратников, вы нужны делу.
   Александр Борисович немного приободрился.
   - Каковы ваши указания, Квадро?
   - Поиски продолжать. Девушку уничтожить, Шалимова похитить и вывезти в Москву. Здесь мы поработаем с ним методом нейропрограммирования. Мы зомбируем его, сделаем из него виновника и отпустим, ненавязчиво подсказав ФСБ, где его искать. Арестованный, он расскажет им всю правду, но с небольшой поправкой. Вместо вас будет фигурировать он. Программу самоубийства мы также заложим в его мозг. Вы видите, Ратников? Я превращаю вашу ошибку в свою победу. Я убиваю трех зайцев. Вы возвращаетесь героем, вырвавшимся из плена террористов. Вы занимаете высокий пост в Москве. С гибелью так называемых истинных виновников расследование прекращается.
   - Вы гениальны, Квадро, - с искренним восхищением сказал Ратников.
   Довольный смех мистера Брауна прокатился под сводами пещеры.
   - Поторопитесь передать Дорену новые инструкции, - приказал он, - как бы этот дуралей и впрямь их не ликвидировал. Конец связи.
   - Подтверждаю, - Ратников выключил "Топ Флэш".
   Он вышел из приспособленной под пункт радиообмена дощатой будочки под безжалостно палящие лучи прожекторов. Ричардса на базе не было - "Барс" ушел в первый рейс за американским золотом. База осталась как будто без руководства, но руководить тут было и нечем - бесконечно тянущиеся часы были заполнены вынужденным бездействием.
   Через час по условленной процедуре выйдет на связь Дорен. Разыскать его раньше невозможно, никаких экстренных каналов вызова не предусмотрено. Только бы он не успел1
   Ратников сел на круглый валун у воды и принялся кидать в темное зеркало озера мелкие камешки. Он сказал правду - СВОЮ правду - назвав мистера Брауна гением. Гениальность, величие замысла, широта и масштаб грандиозных идей - вот что покорило в нем Ратникова, вот почему он присоединился к нему, стал его верным единомышленником, а не покорным исполнителем воли. И это Квадро ценил в Ратникове.
   Но несмотря на неподдельное чувство сопричастности к помыслам великого человека, Ратников все же считал его... чуть-чуть идеалистом. По его мнению, мистеру Брауну не хватало связи с реальностью, притяжения к живой земле, с живыми людьми. Идея - хорошая вещь, она способна организовывать, сплотить и вести, но в конце всякой идеи обязательно должна стоять единичка с энным количеством нулей, и тогда все становится простым и понятным. Не то чтобы Ратников не верил Квадро, когда тот говорил, что не ищет богатства и личной власти - скорее улавливал тут уязвимое место, некую слабость, ахиллесову пяту главы организации.
   А слабостью можно воспользоваться, и вот тогда...
   Никто не вечен, и Квадро тоже.
   Нет, Ратников не строил планов дворцового переворота. Он умел ждать, он настроился на долгое ожидание, быть может, на годы и годы, пока звезды не сложатся для него в счастливое сочетание. А там - молниеносный удар и...
   Только одно всерьез тревожило Ратникова.
   Американцы никогда не прекратят поисков своего золота.
   Никогда.
   19
   Обложные тучи предвещали долгое царствие пасмурной погоды. Шебалдин поднял воротник джинсовой куртки, перешел мокрую улицу и направился к ничем не выделяющемуся среди прочих дому на проспекте Космонавтов. Лифт не работал. Полковник взобрался на пятый этаж пешком и надавил кнопку звонка у выкрашенной в бежевый цвет двери. Целую минуту он прислушивался к звукам внутри квартиры, вернее, к их отсутствию, потом донесся звук шлепающих шагов и загремел замок.
   Прежде чем отправляться на свидание с бывшей супругой Ратникова, Шебалдин пристально ознакомился с ее биографией, хотя ничего особо примечательного не вычитал Ольга Дмитриевна Воровская, тридцать восемь лет, кандидат технических наук.
   Окончила физфак МГУ, работала в НИИ, потом в лабораториях Звездного городка. Вышла замуж за Ратникова (первый брак) семь лет назад, два года назад - развод по обоюдной инициативе, вполне тихий и пристойный ("не сошлись характерами").
   Шебалдин подумал, что пять лет - пожалуй, чрезмерный срок для взаимного изучения характеров.
   Детьми чета Ратниковых так и не обзавелась.
   Ольга Дмитриевна открыла дверь на цепочке, одетая в домашний халат, в тапочках. Шебалдин видел ее фотографии в деле, но персональным впечатлениям всегда доверял больше. На него смотрели серые глаза еще красивой женщины с каштановыми волосами до плеч, выглядящей старше своего возраста. Печать хронической усталости лежала на ее лице, но не такая, какая бывает у женщин, постоянно перегруженных работой и хлопотами по дому.
   Ольга Дмитриевна будто устала от самой себя. Она была не накрашена и встрепана, словно только что из постели. В пожелтевших пальцах дымилась сигарета без фильтра.
   - Добрый день, - вежливо поздоровался Шебалдин и предъявил служебное удостоверение. - Я полковник Федеральной службы безопасности Шебалдин Станислав Михайлович. Я хотел бы поговорить о вашем муже... Бывшем муже, поправился он.
   Женщина молча откинула цепочку, не выразив ни положительных, ни отрицательных эмоций по поводу визита контрразведчика, как если бы всю жизнь того и ждала. Шебалдин шагнул в тесную прихожую, а оттуда в единственную комнату, служившую по этой причине и гостиной, и столовой, и спальней.
   Обычно, попадая в незнакомую обстановку в процессе расследования, он старался незаметно подмечать все подробности, справедливо полагая, что дом зеркально отражает личность хозяина. Но в данном случае зацепиться было не за что. Никаких фотографий на стенах, любимых пластинок (и проигрывателя нет - только радио и телевизор), следов отделки квартиры по своему вкусу. Ощущение пустоты усиливало и то, что в комнате практически не было мебели, кроме безликого набора, модного у обитателей "хрущоб" лет тридцать назад два кресла, журнальный столик и тахта, сейчас незастланная. На столике красовалась початая бутылка некогда отечественного коньяка (того, что умельцы из ближнего зарубежья выдают за "Апшерон") и захватанная рюмка. Рядом - пепельница, переполненная вываливающимися на стол окурками сигарет "Полет". Сине-белые смятые пачки виднелись там и тут.