Страница:
Быстров Андрей
Если останемся живы
Быстров Андрей Михайлович
ЕСЛИ ОСТАНЕМСЯ ЖИВЫ...
Посвящаю эту книгу моей жене Светлане, которой я обязан всем хорошим в жизни. Без ее подцержки и заботы не мог бы состояться и этот роман. Благодарю моего друга В. Н. Пономаренко за предоставленную техническую информацию, с которой я обошелся весьма вольно в интересах сюжета.
Придуманный мною космический корабль "Атлантис" не имеет ничего общего с реально существующим "Атлантисом". Все персонажи и события также полностью вымышлены.
Андрей Быстров
ПРОЛОГ
Пятое имя в списке
Если промахнулся, то все равно на сколько.
Истина, сформулированная в этой незамысловатой английской поговорке, с утра преследовала седого человека в твидовом костюме. Без видимых причин она прокручивалась в сознании снова и снова, подобно зацикленной звуковой дорожке заезженной грампластинки.
Если промахнулся...
Промахиваться было нельзя. Седой стройный мужчина непроизвольно тряхнул шевелюрой, зачемто провел пальцем по оконному стеклу. Снаружи мерзкие серые тучи швыряли в окно ползучую водяную мелочь. Тысячи сползающих капель мешали разглядеть строения вокруг большого, неброского на вид загородного дома, столь уютного и комфортабельного внутри. Владелец кабинета поморщился, отвернулся к столу. В центре полированной крышки, правее компьютерного терминала и левее переполненной пепельницы, лежал одинокий листок бумаги с замысловатым вензелем наверху. Не далее как две минуты назад седой человек почти машинально, в глубокой задумчивости вывел на нем тончайшим фломастером восемь имен одно под другим.
1. Джон Уинстон Каннингхэм
2. Мел Ворден
3. Отго Шнайдер
4. Фрэнк Коллинз
5. Сергей Николаевич Корин
6. Ричард М. Тревис
7. Александр Френсис Эпилгейт
8. Луиджи Самбора.
Мужчина наклонился над столом, оперся на крышку ладонями, перечитал известный ему наизусть список, потянулся к компьютеру, но передумал и тяжело втиснулся в элегантное вращающееся кресло.
С кухни донеслось позвякивание, шипение закипевшего чайника. Дверь кабияета отъехала в сторону, повинуясь сигналу фотоэлемента, и на пороге показался второй человек, бывший в отличие от первого лишь гостем роскошных апартаментов. Он нес небольшой никелированный поднос с двумя чашками некрепкого чая.
Этот второй выглядел значительно моложе хозяина, зато успел облысеть, и резкие морщины на лбу и щеках не добавляли ему привлекательности. К тому же он был небрит. Неопрятная щетина контрастировала со строгим деловым костюмом. Красные глаза могли навести на мысль либо о хроническом недосыпании, либо о неравнодушном отношении к рюмке. И то и другое отстояло далеко от реальности. Спиртного он на дух не переносил, а спал как убитый - любил и умел это делать. Во всяком случае теперь, пока располагал временем.
Скоро времени совсем не будет. Вошедший поставил поднос на стол подальше от компьютера. Хозяин кабинета взял крохотную чашку, сделал осторожный глоток, зажег очередную сигарету. При всей присущей ему наблюдательности, относящейся даже к малозначительным вещам, он не смог бы сказать, какую сигарету по счету курит сегодня. Две смятые пачки уже валялись в корзине.
Гость и хозяин молча смотрели друг на друга.
- Очень хорошо, - пробормотал наконец седой, имея в виду не то чай, не то нечто ему одному ведомое. И весьма неодобряемое, ибо "очень хорошо" прозвучало с прямо противоположной интонацией или по меньшей мере с изрядной долей сомнения.
Гость вопросительно поднял бровь. Владелец дома подтолкнул к нему листок, легко скользнувший по крышке стола. Выражение красных глаз сидящего напротив не изменилось.
- Номер пять, - пояснил обладатель твидового костюма. Он выждал паузу, но комментариев собеседника не последовало, и он продолжил:
- У меня нет никаких возражений по остальным именам, хотя, как вы понимаете, многое отдал бы за то, чтобы их было поменьше...
- Надеюсь, будет, - вставил его собеседник.
Хозяин кисло улыбнулся, давая понять, что оценил иронию.
- Но насчет Корина. Он не кадровый сотрудник ЦРУ и давно уже не имеет отношения ни к какой другой спецслужбе. Согласен, ЦРУ использовало его в определенных операциях в качестве джо, но...
- Джо? - переспросил гость.
- Жаргон. "Джо" - это посторонний субъект, временно задействованный в силу оперативной необходимости. Так почему же он представляет столь серьезный интерес для нас? Я изучил его досье. Но хочу послушать вас, именно вас. Попробуйте убедить меня, что он опасен. Только очень постарайтесь.
Надеюсь, не нужно напоминать вам, что каждое действие должно диктоваться лишь абсолютной необходимостью. Иначе...
- Да. - Гость встал, слегка расплескав чай. Как подчиненный, он не решился бы перебивать, но их отношения были не совсем формальными, а от позиции и поступков лысоватого небритого человека зависело очень многое. Поэтому хозяин предпочел не заметить нарушения субординации.
- Корин, - сказал гость, будто пробуя это имя на язык. - Корин, повторил он, словно распробовал, и вкус пришелся ему весьма не по нраву. Бывший майор КГБ, ставший жертвой аппаратных игр. Без всякой вины получил срок - отсидел частично, перестройка помогла. Сумел перебраться на Запад, там оказался замешанным в какие-то темные истории, связанные не то с торговлей антиквариатом, не то с русским антиправительственным заговором... Это для нас малоинтересно. Существенно то, что во время западной эпопеи он вышел на контакт с номером четыре в нашем списке, одним из лучших кадровых сотрудников ЦРУ полковником Коллинзом...
- Все это я знаю, - седой разочарованно поднял брови. - Повторяю: я изучил его досье.
Гость едва заметно улыбнулся.
- Вы же хотели меня послушать? Слушайте, - он не был уверен, что не перешел границы допустимого, и торопливо продолжил: - Да, Корин не является и не являлся штатным агентом ЦРУ. Но на джо - вы так выразились? - джо, то есть используемую втемную единицу - он никак не похож. Все данные свидетельствуют о том, что Корин пользовался... - он поправился: Пользуется безграничным доверием полковника Коллинза. Он был ведущей фигурой в деле с биологическим оружием ГРУ, а также в истории с пропавшими документами немецкого физика-ядерщика Бриттена. Более того, возможно, именно с его подачи ЦРУ удалось уничтожить афганские нарколаборатории, производившие сверхнаркотик "китайский лотос".
- Возможно... Вероятно... Может быть... - поморщился владелец кабинета и сунул в рот таблетку вместо новой сигареты, что стоило ему немалых волевых усилий. - Далеко же мы уедем на ваших возможностях и вероятностях.
- В этом и заключается соль, - убежденно произнес гость, расхаживавший от двери к книжному шкафу. - Корин - сплошная загадка. Он появляется ниоткуда, наносит удар и исчезает в никуда.
Документально не доказано ничего, кроме факта его связи с Коллинзом и того, что он - не в штате ЦРУ. Однако нам удалось проследить его счета в банках. Как вы думаете, почему они астрономически вырастали после каждой из перечисленных мною операций?
Владелец кабинета вздохнул. Его пальцы быстро превращали лист со списком имен в плотный шарик.
- Ладно, по-вашему, Корин - суперагент, темная лошадка ЦРУ. Однако двое таких есть в нашем списке. Номера три и восемь. Шнайдер и Самбора.
Разве нам было легко установить и найти этих людей? То-то. А Корин совсем другое дело. Он не прячется и не выдает себя за другого. Он женат, у него квартира на улице Риволи в Париже в двух шагах от набережной Сены, он дважды в неделю выступает с авторским комментарием на станции "Радио Европа", чего, кстати, мог бы не делать с его-то доходами. У него есть легальная недвижимость в Англии и Германии, вокруг Неаполя круглый год болтается его частная яхта "Мермейд". Вы считаете, это похоже на образ жизни секретного агента ЦРУ? Корин скорее напоминает мне разбогатевшего контрабандиста.
- Да, но эти банковские счета...
- Что счета? - хмуро бросил хозяин.
- Их пополнение совпадает по времени...
Седой мужчина раздраженно заглянул в пустую чашку из-под чая и со стуком вернул ее на стол.
- Каждый день, каждый час, каждую секунду ЦРУ проводит десятки тайных операций в любом уголке земного шара. Возьмите любое событие, и оно непременно совпадет хоть с одной из них. Вы же сами говорили, что Корин был замешан в торговле антиквариатом. А слухи об афганских наркотиках... Вот вам и источники его денег.
- Это не то, - упрямо покачал головой гость. - Я чувствую, что...
- Он чувствует! - Седой хлопнул ладонью по столу. - Впору вам идти в гадалки или в экстрасенсы...
Под укоризненным взглядом собеседника хозяин ощутил некоторую неловкость и осекся. Не было никакой необходимости кричать и обострять отношения. Оба они равно заинтересованы в установлении истины, как и в том, чтобы не допускать ошибочных шагов.
Хозяин встал с заскрипевшего кресла, отвернулся к окну, борясь с желанием извиниться и одновременно опасаясь уронить достоинство. Противоборство эмоций вылилось в нейтральную реплику...
- Дождь какой противный с утра... А еще вчера была отменная погода.
Гость подошел, остановился рядом. Ко второй половине дня тучи сгустились еще больше, и дождь полил сильнее. Около минуты собеседники молча наблюдали за катящимися по стеклу холодными каплями.
- Вы должны принять решение сегодня, - негромко, обращаясь в сырое пространство за окном, произнес гость. - Ведь завтра...
- Да, да... - рассеянно отозвался седой. - Кстати, что по номеру первому?
- Джон Уинстон Каннингхэм, - машинально уточнил гость. Местопребывание в настоящее время - Нейпле, штат Флорида, США. Адрес...
Владелец кабинета махнул рукой.
- Не надо. Зачем мне его адрес? Достаточно, если он известен тем, кому следует его знать...
Гость посмотрел на запястье, на неброские, но максимально точные часы.
- Мне пора.
Он намеренно не возвращался к разговору о Корине, зная, что получит указания точно в срок. Добавить же к сказанному ему было нечего. Он и сам не был абсолютно уверен в своей правоте.
И все же он чувствовал облегчение. Ответственность уже не на его плечах...
Седого человека в твидовом костюме занимали совсем иные мысли. Проблема пятого номера в списке, конечно, была важна, и неправильное поведение в отношении Корина могло обернуться серьезными осложнениями. Однако это была лишь одна проблема - и не самая сложная. Списком из восьми имен непосредственно занимался его гость, а хозяину приходилось удерживать в голове, контролировать и координировать задачи во много раз более масштабные, в которые люди из списка входили лишь как частный случай, деталь общего замысла.
Гость попрощался и покинул апартаменты. Разумеется, он до вечера, до условленного часа будет находиться у телефона - в машине, в офисе, дома, в ожидании окончательного решения. А оно созреет само - задание мозгу дано, подсознание взвесит все за и против и выдаст результат в нужную минуту. Поэтому седой включил компьютер и углубился в разработку иных деталей... Но через минуту выключил машину, с удивлением прочитав на экране безотчетно набранную строку:
"Если промахнулся - все равно на сколько".
Он основательно нуждался в отдыхе...
Его гость мчался сквозь серое марево дождя в серебристой "Ауди". Несмотря на раннее время суток, пришлось включить противотуманные фары видимость все ухудшалась.
Не слишком ли большое значение придал он Корину? В любом случае это лишь один человек... Но нередко тончайший расчет губит именно ошибка в одном знаке.
В отвратительном настроении он прибыл домой и отдал распоряжение, чтобы его связали с Дженсонвиллом, штат Флорида. В ходе состоявшегося разговора он больше слушал, чем говорил, и удовлетворенно кивал головой, несмотря на то, что далекий собеседник не мог его видеть. После короткого диалога, показавшегося бы непосвященному пустой болтовней, он вытащил из холодильника бутылку кока-колы и устроился в кресле со стаканчиком в руке в ожидании звонка седого человека в твидовом костюме. Он ждал только одного слова, "да" или "нет", положительного или отрицательного разрешения вопроса о Корине Сергее Николаевиче.
Зуммер аппарата тихонько заверещал. Пластмассовый стаканчик упал в корзину для бумаг.
- Слушаю.
В трубке глухо прозвучал голос седого:
- Касательно пятого имени в списке. Я проанализировал ситуацию...
- И ваш ответ?..
- Да.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Угроза
1
"Ситроен" Корина неспешно вывернул из-за угла улицы Риволи и покатил в сторону Сен-Дени - исторического центра Парижа, где в седьмом веке и позже королевские кортежи направлялись на службу в Нотр-Дам. Теперь улица Сен-Дени сверкала бесчисленными зеркальными витринами секс-шопов и прочих похабных заведений, переселившихся сюда с бульвара Клиши и Пляс Пигаль. Золотое летнее солнце слепило глаза. Корин опустил дымчатый козырек над ветровым стеклом, спасаясь от прямых жалящих лучей.
Он припарковал машину возле входа в любимый ресторанчик "Латойя", почти пустой в эти утренние часы. С тех пор, как Стефи уехала в Германию, дабы распорядиться недвижимостью в Мюнхене, Корин старался питаться вне дома вид словно осиротевших стен навевал тоску. Он звонил в Мюнхен каждый день по два раза, да и уехала Стефи ненадолго, и все же сильно скучал.
Люди, внесшие его в таинственный список под номером пять и основательно покопавшиеся в его биографии, во многом ошибались, в частности, в отношении его семейного положения. Корин не был женат на Стефании Джонсон, несмотря на все ее настояния. Его прошлое, когда он оказывался втянутым в мрачные и кровавые события и чудом остался жив, неопределенное настоящее и совсем уж туманное будущее не давали права на покой и уверенность - две вещи, которых он жаждал всей душой и которых был лишен.
Корин заказал подошедшему официанту легкий завтрак и бутылку минеральной воды - жара усиливалась. Он бросил взгляд на часы. Попросил принести телефон и позвонил в Мюнхен, в отель, где остановилась Стефи. Никто не ответил. Корин с досадой положил трубку.
На мгновение в зале стало темно - вход загородила могучая широкоплечая фигура. Корин знал этого человека, они познакомились в Неаполе, быстро прониклись взаимной симпатией и часто обедали вместе в ресторане "Латойя" во время наездов Александра Эпилгейта в Париж.
Эпилгейт служил под началом полковника Коллинза, и сперва их контакты с Кориным носили чисто деловой характер - майор помогал в обработке материалов последней операции Корина. Однако открытый, приветливый Эпилгейт постепенно растопил лед недоверия, хотя близкими друзьями они и не стали.
Эпилгейт сразу прошагал к барной стойке, не заметив сидящего в углу Корина. Он выглядел серьезно-озабоченным и пробыл в ресторане не более пяти минут, позвонив кому-то и выпив бокал освежающего напитка. Корин на секунду задумался. Не имеет ли хмурый вид майора отношения к недавнему звонку Коллинза?
Полковник позвонил Корину под вечер три дня назад, не спрашивал ни о чем конкретном и ничего не предлагал. Разговор казался осторожным, прощупывающим и оставил Корина в недоумении.
Положив деньги на столик, Корин вышел вслед за Эпилгейтом. Тот уселся в машину и дал газ. Корин мог бы последовать за ним в "Ситроене", но зачем? Какое ему дело до забот и планов эмиссара ЦРУ? И без того ясно, что майор приехал в Париж не отдыхать.
Так или иначе, смутное беспокойство не покидало Корина. Он решил позвонить Эпилгейту вечером - в отель "Лион", где тот всегда останавливался в Париже.
Автомобиль майора скрылся из вида. Корин не спеша подошел к "Ситроену". Солнечный луч блеснул в зеркале заднего обзора, где над крышами таяли в чистом горячем небе невесомые паутинные облачка.
Он не обладал даром ясновидения и не мог знать, что кроется за их безмятежностью. Небеса таили угрозу.
2
Джон Уинстон Каннингхэм успел основательно отвыкнуть от тридцатиградусной жары, а сегодня она царила повсюду в небольшом курортном городке Нейпле, штат Флорида. Солнце едва не растопило линолеум, покрывающий пол лоджии номера Каннингхэма в отеле "Фор Сизенс", где начальник отделения "М" ЦРУ США остановился неделю назад.
Предполагалось, что Каннингхэм должен наслаждаться честно заработанным отпуском. Какое там!
Жара просачивалась не только под легкую белоснежную рубашку, но словно под самую черепную коробку, и никакие прохладительные напитки, коими в изобилии был снабжен бар, помочь в принципе не могли.
Каннингхэм прилетел во Флориду прямо из Скандинавии. Там в определенных кругах его знали как Свена Лундквиста, коммерсанта. В реальности же он провел и успешно завершил труднейшую операцию по разоблачению и захвату террористической группировки "Красный рассвет", не дававшей ЦРУ покоя с 1987 года. Многочисленные предыдущие попытки уничтожить ее оказывались безрезультатными. Люди ЦРУ исчезали бесследно. Каннингхэму удалось то, что не удавалось другим, и с маленькими потерями - погибли лишь двое из его труппы, а его собственное предплечье было задето прецессионной пулей с пустотелой головной частью.
Новый директор ЦРУ Майкл Каренс, назначенный вместо скомпрометированного скандалом вокруг дела Олдриджа-Эймса директора Уолси, поздравил Каннингхэма с успехом шифрованной телеграммой, однако не выразил готовности предоставить ему отпуск. Пришлось действовать обходными путями, через Фрэнка Коллинза, и это оказалось неожиданно легко. Каннингхэма ценили, его берегли. В засекреченных досье, похороненных в недрах компьютеров ЦРУ, его фамилия числилась в так называемой "первой десятке" среди лучших, надежнейших, самых опытных сотрудников.
Лучший и надежнейший чертыхнулся, выплеснул из стакана мгновенно нагревшуюся на солнце кока-колу и вернулся с балкона в комнату. Здесь было немного прохладнее - с гудением трясся включенный на полную мощность старый кондиционер. Дж. У. Каннингхэм поморщился, массируя перевязку на левом предплечье. Рана неопасна, но порой чертовски болезненна...
Отпуск начинал тяготить Каннингхэма. Валяться на пляже среди покрасневших тел бездельников - такое ему и в голову не приходило, а ежевечерние визиты в бар уже приелись. Женщины, каких можно было подцепить в Нейпле, его также не интересовали в силу чрезвычайно высоких запросов. Оставалось спасаться от жары в отеле.
Противно зазвонил телефонный аппарат. За неделю пребывания в "Фор Сизенс" он беспокоил Каннингхэма впервые, и, снимая трубку, тот удивился, какой раздражающий у зуммера тембр.
- Слушаю, - пробурчал в трубку великий Дж. У.
И повторил, раздосадованный и слегка встревоженный ответным молчанием: - Слушаю!
- Джон... Это Эпилгейт.
Каннингхэм облегченно вздохнул. Майор Александр Эпилгейт не служил в отделении "М" и не являлся ни начальником, ни подчиненным Каннингхэма, а значит, ожидать профессиональных неприятностей не приходилось. Они относились друг к другу с симпатией и уважением, и в первую секунду Каннингхэм обрадовался звонку, но сейчас же задумался. Эпилгейт должен быть в Париже, выполняя задание, о котором Каннингхэму не полагалось знать (его преимущество заключалось в том, что он всегда знал несколько больше, чем полагалось, и умел молчать об этом). И уж ни при каких условиях Эпилгейту не мог быть известен флоридский номер Каннингхэма. Только один человек мог дать ему телефон в частном порядке и не задавая лишних вопросов - Фрэнк Коллинз. Значит, Эпилгейт обращался к Коллинзу, и не по команде, а частным образом. Зачем? Тут что-то не так.
- Слушаю, - в третий раз, уже настороженно повторил Дж. У. - Где ты?
- В Париже, Джон. Если быть точным, в ресторане "Латойя" на Сен-Дени.
Каннингхэм молчал, ожидая дальнейших разъяснений.
- Насколько мне известно, ты не слишком перегружен работой, а, Джон? продолжал майор, стараясь говорить полушутливым светским тоном. Но в его голосе отчетливо звучала тревога.
- Да вроде нет, если не считать работой ежедневную бутылку "Лонг Джона", - принимая тон, отозвался Дж. У. - А что случилось?
Майор ответил не сразу.
- Ты нужен мне, Джон. Прилетай как можно быстрее.
Привыкший к самообладанию Каннингхэм тем не менее вздернул брови. Такого он никак не ожидал.
Более чем странная просьба Эпилгейта не могла быть связанной с заданием майора - в таком случае он обратился бы за помощью к непосредственному начальству. Значит, личное дело. Но какое, во имя всего святого, личное дело стоило того, чтобы бросать отпуск и тащиться через половину планеты?!
- Может, пояснишь хотя бы? - проговорил Каннингхэм, прижимая трубку к уху здоровой рукой и пытаясь вытащить сигарету из пачки пальцами другой руки.
- Не могу, Джон, - помолчав, сказал Эпилгейт. - Сам ни черта не понимаю. Вряд ли это связано с работой. Но что-то происходит вокруг. Это мне совсем не нравится. А реальных доказательств никаких. Поэтому я и звоню... Ты - единственный известный мне... мм... коллега, обладающий кроме всего прочего еще и воображением. Мне что-то не по себе...
Каннингхэм неслышно присвистнул. Услышать подобное признание от человека, добровольно вызвавшегося во Вьетнаме прикрывать отход попавшей в окружение Вьетконга роты с одним лишь швейцарским "штурмгевером" с неполным боекомплектом? Человека, который в Атланте в 1990-м в одиночку, не дождавшись подкрепления, ворвался в дом, где вооруженные озверевшие фанатики из секты "Свет Давида" захватили в заложники женщину с двумя детьми?
И уж никак нельзя приписать Эпилгейту склонность к мистике, паникерству и фантазированию.
Вывод один. Надо ехать.
- Как мне найти тебя? - осведомился Дж. У., доставший наконец злополучную сигарету и тут же отложивший ее ради авторучки.
- Я живу в отеле "Лион", номер 300.
Левой рукой на полях газеты Каннингхэм нацарапал: "Лион-300".
- Вылетаю... - он решил несколько снять напряжение: - А пока запиши рецепт доктора Джона:
два двойных виски на ночь и поменьше читать Стивена Кинга.
- Пока, Джон.
Каннингхэм опустил трубку на аппарат, закурил, оторвал клочок газеты и засунул в карман. По его заказу горничная принесла расписание рейсов из аэропорта Дженсонвилла. Ближайший самолет в Париж отправлялся завтра утром. Если прямо сейчас взять напрокат машину и отправиться в Дженсонвилл, утром он без проблем будет в самолете.
Дж. У. позвонил в кассу аэропорта, распорядился оставить билет на свое настоящее имя, собрал в дорожную сумку немногочисленные вещи и спустился в холл.
- Уезжаете, сэр? - огорчился портье. Каннингхэм никогда не жалел для него чаевых.
- Мне понадобится машина, - сказал Дж. У.
Спустя полчаса Джон Уинстон Каннингхэм покинул Нейпле на потрепанном, но мощном "Тандерберде". Он поехал не через Лейкленд, а через Форт-Майерс, Венис и Сарасоту. Впрочем, какой бы маршрут он ни выбрал, свою судьбу он уже не мог изменить: в игру включились силы, намного превышавшие возможности Дж. У. Каннингхэма.
Однако если бы он избрал другой путь, он не встретил бы на дороге голосующего Лесли Энджела.
3
"Боинг-747" рейсом 1001 Вашингтон - Дженсонвилл, мягко покачиваясь, начал снижение. Полковник Фрэнк Коллинз (номер четыре в списке, где первым значился Каннингхэм, а пятым - Корин)
рассеянно наблюдал за редкими облаками в иллюминаторе, прихлебывая кока-колу из фирменного стаканчика авиакомпании. Из Дженсонвилла ему предстоял перелет в Сент-Питерсберг на небольшом самолете местной линии.
Еще утром Коллинз не предвидел никаких воздушных путешествий. В просторном кабинете в Лэнгли он проводил рутинное совещание, касающееся долгой и скучной операции в Багдаде, коей не было видно ни конца ни края. Коллинз как раз развивал здравую идею о поэтапном сворачивании операции, дававшей ничтожные результаты, когда мигнул огонек селектора.
- Полковник, - промурлыкала мисс Бэйтс, - вас просит зайти генерал Стюарт.
- Да, мисс Бэйтс. Как только закончится совещание, я...
- Он просил немедленно, сэр.
Коллинз нажал кнопку и встал. Просьбы начальства следовало выполнять неукоснительно, чтобы не переводить отношения на уровень предписаний и приказов.
- Прошу извинить меня, господа. Срочный вызов к генералу Стюарту. Что до обсуждаемого нами вопроса... Пусть мистер Уоллес подготовит меморандум к завтрашнему утру.
Уоллес кивнул. Сотрудники поднимались из-за длинного стола и покидали кабинет. Коллинз вышел последним. Шагая по длинному серому коридору штаб-квартиры ЦРУ, он прикидывал, чем может быть вызван внезапный вызов генерала, и не находил ответа.
В приемной Стюарта не было никого, кроме как всегда элегантной и неприступной мисс Бэйтс Коллинз изобразил на лице вопрос, долженствующий относиться к настроению генерала, и получил ответную кислую гримасу, означавшую "хуже некуда". Вздохнув, он толкнул полированную дверь кабинета.
Оказалось, что гримаса мисс Бэйтс давала весьма слабое представление о действительном расположении духа генерала. Джеймс М. Стюарт - высокий, под два метра, моложавый мужчина с непроницаемым лицом, только что не метал молнии из глаз. Он хмуро взглянул на вошедшего Коллинза, не поздоровался, не предложил сесть и рявкнул без предисловий:
- Где Каннингхэм?!
Полковник поднял брови до грани, вплотную отделяющей вежливое удивление от скрытого издевательства над начальством, секунду помолчал, дабы удостовериться, что вопрос генерала не является риторическим, и дал наиболее краткий из возможных ответов:
- В отпуске, сэр.
Генерал обогнул громадный стол и подошел к Коллинзу вплотную.
ЕСЛИ ОСТАНЕМСЯ ЖИВЫ...
Посвящаю эту книгу моей жене Светлане, которой я обязан всем хорошим в жизни. Без ее подцержки и заботы не мог бы состояться и этот роман. Благодарю моего друга В. Н. Пономаренко за предоставленную техническую информацию, с которой я обошелся весьма вольно в интересах сюжета.
Придуманный мною космический корабль "Атлантис" не имеет ничего общего с реально существующим "Атлантисом". Все персонажи и события также полностью вымышлены.
Андрей Быстров
ПРОЛОГ
Пятое имя в списке
Если промахнулся, то все равно на сколько.
Истина, сформулированная в этой незамысловатой английской поговорке, с утра преследовала седого человека в твидовом костюме. Без видимых причин она прокручивалась в сознании снова и снова, подобно зацикленной звуковой дорожке заезженной грампластинки.
Если промахнулся...
Промахиваться было нельзя. Седой стройный мужчина непроизвольно тряхнул шевелюрой, зачемто провел пальцем по оконному стеклу. Снаружи мерзкие серые тучи швыряли в окно ползучую водяную мелочь. Тысячи сползающих капель мешали разглядеть строения вокруг большого, неброского на вид загородного дома, столь уютного и комфортабельного внутри. Владелец кабинета поморщился, отвернулся к столу. В центре полированной крышки, правее компьютерного терминала и левее переполненной пепельницы, лежал одинокий листок бумаги с замысловатым вензелем наверху. Не далее как две минуты назад седой человек почти машинально, в глубокой задумчивости вывел на нем тончайшим фломастером восемь имен одно под другим.
1. Джон Уинстон Каннингхэм
2. Мел Ворден
3. Отго Шнайдер
4. Фрэнк Коллинз
5. Сергей Николаевич Корин
6. Ричард М. Тревис
7. Александр Френсис Эпилгейт
8. Луиджи Самбора.
Мужчина наклонился над столом, оперся на крышку ладонями, перечитал известный ему наизусть список, потянулся к компьютеру, но передумал и тяжело втиснулся в элегантное вращающееся кресло.
С кухни донеслось позвякивание, шипение закипевшего чайника. Дверь кабияета отъехала в сторону, повинуясь сигналу фотоэлемента, и на пороге показался второй человек, бывший в отличие от первого лишь гостем роскошных апартаментов. Он нес небольшой никелированный поднос с двумя чашками некрепкого чая.
Этот второй выглядел значительно моложе хозяина, зато успел облысеть, и резкие морщины на лбу и щеках не добавляли ему привлекательности. К тому же он был небрит. Неопрятная щетина контрастировала со строгим деловым костюмом. Красные глаза могли навести на мысль либо о хроническом недосыпании, либо о неравнодушном отношении к рюмке. И то и другое отстояло далеко от реальности. Спиртного он на дух не переносил, а спал как убитый - любил и умел это делать. Во всяком случае теперь, пока располагал временем.
Скоро времени совсем не будет. Вошедший поставил поднос на стол подальше от компьютера. Хозяин кабинета взял крохотную чашку, сделал осторожный глоток, зажег очередную сигарету. При всей присущей ему наблюдательности, относящейся даже к малозначительным вещам, он не смог бы сказать, какую сигарету по счету курит сегодня. Две смятые пачки уже валялись в корзине.
Гость и хозяин молча смотрели друг на друга.
- Очень хорошо, - пробормотал наконец седой, имея в виду не то чай, не то нечто ему одному ведомое. И весьма неодобряемое, ибо "очень хорошо" прозвучало с прямо противоположной интонацией или по меньшей мере с изрядной долей сомнения.
Гость вопросительно поднял бровь. Владелец дома подтолкнул к нему листок, легко скользнувший по крышке стола. Выражение красных глаз сидящего напротив не изменилось.
- Номер пять, - пояснил обладатель твидового костюма. Он выждал паузу, но комментариев собеседника не последовало, и он продолжил:
- У меня нет никаких возражений по остальным именам, хотя, как вы понимаете, многое отдал бы за то, чтобы их было поменьше...
- Надеюсь, будет, - вставил его собеседник.
Хозяин кисло улыбнулся, давая понять, что оценил иронию.
- Но насчет Корина. Он не кадровый сотрудник ЦРУ и давно уже не имеет отношения ни к какой другой спецслужбе. Согласен, ЦРУ использовало его в определенных операциях в качестве джо, но...
- Джо? - переспросил гость.
- Жаргон. "Джо" - это посторонний субъект, временно задействованный в силу оперативной необходимости. Так почему же он представляет столь серьезный интерес для нас? Я изучил его досье. Но хочу послушать вас, именно вас. Попробуйте убедить меня, что он опасен. Только очень постарайтесь.
Надеюсь, не нужно напоминать вам, что каждое действие должно диктоваться лишь абсолютной необходимостью. Иначе...
- Да. - Гость встал, слегка расплескав чай. Как подчиненный, он не решился бы перебивать, но их отношения были не совсем формальными, а от позиции и поступков лысоватого небритого человека зависело очень многое. Поэтому хозяин предпочел не заметить нарушения субординации.
- Корин, - сказал гость, будто пробуя это имя на язык. - Корин, повторил он, словно распробовал, и вкус пришелся ему весьма не по нраву. Бывший майор КГБ, ставший жертвой аппаратных игр. Без всякой вины получил срок - отсидел частично, перестройка помогла. Сумел перебраться на Запад, там оказался замешанным в какие-то темные истории, связанные не то с торговлей антиквариатом, не то с русским антиправительственным заговором... Это для нас малоинтересно. Существенно то, что во время западной эпопеи он вышел на контакт с номером четыре в нашем списке, одним из лучших кадровых сотрудников ЦРУ полковником Коллинзом...
- Все это я знаю, - седой разочарованно поднял брови. - Повторяю: я изучил его досье.
Гость едва заметно улыбнулся.
- Вы же хотели меня послушать? Слушайте, - он не был уверен, что не перешел границы допустимого, и торопливо продолжил: - Да, Корин не является и не являлся штатным агентом ЦРУ. Но на джо - вы так выразились? - джо, то есть используемую втемную единицу - он никак не похож. Все данные свидетельствуют о том, что Корин пользовался... - он поправился: Пользуется безграничным доверием полковника Коллинза. Он был ведущей фигурой в деле с биологическим оружием ГРУ, а также в истории с пропавшими документами немецкого физика-ядерщика Бриттена. Более того, возможно, именно с его подачи ЦРУ удалось уничтожить афганские нарколаборатории, производившие сверхнаркотик "китайский лотос".
- Возможно... Вероятно... Может быть... - поморщился владелец кабинета и сунул в рот таблетку вместо новой сигареты, что стоило ему немалых волевых усилий. - Далеко же мы уедем на ваших возможностях и вероятностях.
- В этом и заключается соль, - убежденно произнес гость, расхаживавший от двери к книжному шкафу. - Корин - сплошная загадка. Он появляется ниоткуда, наносит удар и исчезает в никуда.
Документально не доказано ничего, кроме факта его связи с Коллинзом и того, что он - не в штате ЦРУ. Однако нам удалось проследить его счета в банках. Как вы думаете, почему они астрономически вырастали после каждой из перечисленных мною операций?
Владелец кабинета вздохнул. Его пальцы быстро превращали лист со списком имен в плотный шарик.
- Ладно, по-вашему, Корин - суперагент, темная лошадка ЦРУ. Однако двое таких есть в нашем списке. Номера три и восемь. Шнайдер и Самбора.
Разве нам было легко установить и найти этих людей? То-то. А Корин совсем другое дело. Он не прячется и не выдает себя за другого. Он женат, у него квартира на улице Риволи в Париже в двух шагах от набережной Сены, он дважды в неделю выступает с авторским комментарием на станции "Радио Европа", чего, кстати, мог бы не делать с его-то доходами. У него есть легальная недвижимость в Англии и Германии, вокруг Неаполя круглый год болтается его частная яхта "Мермейд". Вы считаете, это похоже на образ жизни секретного агента ЦРУ? Корин скорее напоминает мне разбогатевшего контрабандиста.
- Да, но эти банковские счета...
- Что счета? - хмуро бросил хозяин.
- Их пополнение совпадает по времени...
Седой мужчина раздраженно заглянул в пустую чашку из-под чая и со стуком вернул ее на стол.
- Каждый день, каждый час, каждую секунду ЦРУ проводит десятки тайных операций в любом уголке земного шара. Возьмите любое событие, и оно непременно совпадет хоть с одной из них. Вы же сами говорили, что Корин был замешан в торговле антиквариатом. А слухи об афганских наркотиках... Вот вам и источники его денег.
- Это не то, - упрямо покачал головой гость. - Я чувствую, что...
- Он чувствует! - Седой хлопнул ладонью по столу. - Впору вам идти в гадалки или в экстрасенсы...
Под укоризненным взглядом собеседника хозяин ощутил некоторую неловкость и осекся. Не было никакой необходимости кричать и обострять отношения. Оба они равно заинтересованы в установлении истины, как и в том, чтобы не допускать ошибочных шагов.
Хозяин встал с заскрипевшего кресла, отвернулся к окну, борясь с желанием извиниться и одновременно опасаясь уронить достоинство. Противоборство эмоций вылилось в нейтральную реплику...
- Дождь какой противный с утра... А еще вчера была отменная погода.
Гость подошел, остановился рядом. Ко второй половине дня тучи сгустились еще больше, и дождь полил сильнее. Около минуты собеседники молча наблюдали за катящимися по стеклу холодными каплями.
- Вы должны принять решение сегодня, - негромко, обращаясь в сырое пространство за окном, произнес гость. - Ведь завтра...
- Да, да... - рассеянно отозвался седой. - Кстати, что по номеру первому?
- Джон Уинстон Каннингхэм, - машинально уточнил гость. Местопребывание в настоящее время - Нейпле, штат Флорида, США. Адрес...
Владелец кабинета махнул рукой.
- Не надо. Зачем мне его адрес? Достаточно, если он известен тем, кому следует его знать...
Гость посмотрел на запястье, на неброские, но максимально точные часы.
- Мне пора.
Он намеренно не возвращался к разговору о Корине, зная, что получит указания точно в срок. Добавить же к сказанному ему было нечего. Он и сам не был абсолютно уверен в своей правоте.
И все же он чувствовал облегчение. Ответственность уже не на его плечах...
Седого человека в твидовом костюме занимали совсем иные мысли. Проблема пятого номера в списке, конечно, была важна, и неправильное поведение в отношении Корина могло обернуться серьезными осложнениями. Однако это была лишь одна проблема - и не самая сложная. Списком из восьми имен непосредственно занимался его гость, а хозяину приходилось удерживать в голове, контролировать и координировать задачи во много раз более масштабные, в которые люди из списка входили лишь как частный случай, деталь общего замысла.
Гость попрощался и покинул апартаменты. Разумеется, он до вечера, до условленного часа будет находиться у телефона - в машине, в офисе, дома, в ожидании окончательного решения. А оно созреет само - задание мозгу дано, подсознание взвесит все за и против и выдаст результат в нужную минуту. Поэтому седой включил компьютер и углубился в разработку иных деталей... Но через минуту выключил машину, с удивлением прочитав на экране безотчетно набранную строку:
"Если промахнулся - все равно на сколько".
Он основательно нуждался в отдыхе...
Его гость мчался сквозь серое марево дождя в серебристой "Ауди". Несмотря на раннее время суток, пришлось включить противотуманные фары видимость все ухудшалась.
Не слишком ли большое значение придал он Корину? В любом случае это лишь один человек... Но нередко тончайший расчет губит именно ошибка в одном знаке.
В отвратительном настроении он прибыл домой и отдал распоряжение, чтобы его связали с Дженсонвиллом, штат Флорида. В ходе состоявшегося разговора он больше слушал, чем говорил, и удовлетворенно кивал головой, несмотря на то, что далекий собеседник не мог его видеть. После короткого диалога, показавшегося бы непосвященному пустой болтовней, он вытащил из холодильника бутылку кока-колы и устроился в кресле со стаканчиком в руке в ожидании звонка седого человека в твидовом костюме. Он ждал только одного слова, "да" или "нет", положительного или отрицательного разрешения вопроса о Корине Сергее Николаевиче.
Зуммер аппарата тихонько заверещал. Пластмассовый стаканчик упал в корзину для бумаг.
- Слушаю.
В трубке глухо прозвучал голос седого:
- Касательно пятого имени в списке. Я проанализировал ситуацию...
- И ваш ответ?..
- Да.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Угроза
1
"Ситроен" Корина неспешно вывернул из-за угла улицы Риволи и покатил в сторону Сен-Дени - исторического центра Парижа, где в седьмом веке и позже королевские кортежи направлялись на службу в Нотр-Дам. Теперь улица Сен-Дени сверкала бесчисленными зеркальными витринами секс-шопов и прочих похабных заведений, переселившихся сюда с бульвара Клиши и Пляс Пигаль. Золотое летнее солнце слепило глаза. Корин опустил дымчатый козырек над ветровым стеклом, спасаясь от прямых жалящих лучей.
Он припарковал машину возле входа в любимый ресторанчик "Латойя", почти пустой в эти утренние часы. С тех пор, как Стефи уехала в Германию, дабы распорядиться недвижимостью в Мюнхене, Корин старался питаться вне дома вид словно осиротевших стен навевал тоску. Он звонил в Мюнхен каждый день по два раза, да и уехала Стефи ненадолго, и все же сильно скучал.
Люди, внесшие его в таинственный список под номером пять и основательно покопавшиеся в его биографии, во многом ошибались, в частности, в отношении его семейного положения. Корин не был женат на Стефании Джонсон, несмотря на все ее настояния. Его прошлое, когда он оказывался втянутым в мрачные и кровавые события и чудом остался жив, неопределенное настоящее и совсем уж туманное будущее не давали права на покой и уверенность - две вещи, которых он жаждал всей душой и которых был лишен.
Корин заказал подошедшему официанту легкий завтрак и бутылку минеральной воды - жара усиливалась. Он бросил взгляд на часы. Попросил принести телефон и позвонил в Мюнхен, в отель, где остановилась Стефи. Никто не ответил. Корин с досадой положил трубку.
На мгновение в зале стало темно - вход загородила могучая широкоплечая фигура. Корин знал этого человека, они познакомились в Неаполе, быстро прониклись взаимной симпатией и часто обедали вместе в ресторане "Латойя" во время наездов Александра Эпилгейта в Париж.
Эпилгейт служил под началом полковника Коллинза, и сперва их контакты с Кориным носили чисто деловой характер - майор помогал в обработке материалов последней операции Корина. Однако открытый, приветливый Эпилгейт постепенно растопил лед недоверия, хотя близкими друзьями они и не стали.
Эпилгейт сразу прошагал к барной стойке, не заметив сидящего в углу Корина. Он выглядел серьезно-озабоченным и пробыл в ресторане не более пяти минут, позвонив кому-то и выпив бокал освежающего напитка. Корин на секунду задумался. Не имеет ли хмурый вид майора отношения к недавнему звонку Коллинза?
Полковник позвонил Корину под вечер три дня назад, не спрашивал ни о чем конкретном и ничего не предлагал. Разговор казался осторожным, прощупывающим и оставил Корина в недоумении.
Положив деньги на столик, Корин вышел вслед за Эпилгейтом. Тот уселся в машину и дал газ. Корин мог бы последовать за ним в "Ситроене", но зачем? Какое ему дело до забот и планов эмиссара ЦРУ? И без того ясно, что майор приехал в Париж не отдыхать.
Так или иначе, смутное беспокойство не покидало Корина. Он решил позвонить Эпилгейту вечером - в отель "Лион", где тот всегда останавливался в Париже.
Автомобиль майора скрылся из вида. Корин не спеша подошел к "Ситроену". Солнечный луч блеснул в зеркале заднего обзора, где над крышами таяли в чистом горячем небе невесомые паутинные облачка.
Он не обладал даром ясновидения и не мог знать, что кроется за их безмятежностью. Небеса таили угрозу.
2
Джон Уинстон Каннингхэм успел основательно отвыкнуть от тридцатиградусной жары, а сегодня она царила повсюду в небольшом курортном городке Нейпле, штат Флорида. Солнце едва не растопило линолеум, покрывающий пол лоджии номера Каннингхэма в отеле "Фор Сизенс", где начальник отделения "М" ЦРУ США остановился неделю назад.
Предполагалось, что Каннингхэм должен наслаждаться честно заработанным отпуском. Какое там!
Жара просачивалась не только под легкую белоснежную рубашку, но словно под самую черепную коробку, и никакие прохладительные напитки, коими в изобилии был снабжен бар, помочь в принципе не могли.
Каннингхэм прилетел во Флориду прямо из Скандинавии. Там в определенных кругах его знали как Свена Лундквиста, коммерсанта. В реальности же он провел и успешно завершил труднейшую операцию по разоблачению и захвату террористической группировки "Красный рассвет", не дававшей ЦРУ покоя с 1987 года. Многочисленные предыдущие попытки уничтожить ее оказывались безрезультатными. Люди ЦРУ исчезали бесследно. Каннингхэму удалось то, что не удавалось другим, и с маленькими потерями - погибли лишь двое из его труппы, а его собственное предплечье было задето прецессионной пулей с пустотелой головной частью.
Новый директор ЦРУ Майкл Каренс, назначенный вместо скомпрометированного скандалом вокруг дела Олдриджа-Эймса директора Уолси, поздравил Каннингхэма с успехом шифрованной телеграммой, однако не выразил готовности предоставить ему отпуск. Пришлось действовать обходными путями, через Фрэнка Коллинза, и это оказалось неожиданно легко. Каннингхэма ценили, его берегли. В засекреченных досье, похороненных в недрах компьютеров ЦРУ, его фамилия числилась в так называемой "первой десятке" среди лучших, надежнейших, самых опытных сотрудников.
Лучший и надежнейший чертыхнулся, выплеснул из стакана мгновенно нагревшуюся на солнце кока-колу и вернулся с балкона в комнату. Здесь было немного прохладнее - с гудением трясся включенный на полную мощность старый кондиционер. Дж. У. Каннингхэм поморщился, массируя перевязку на левом предплечье. Рана неопасна, но порой чертовски болезненна...
Отпуск начинал тяготить Каннингхэма. Валяться на пляже среди покрасневших тел бездельников - такое ему и в голову не приходило, а ежевечерние визиты в бар уже приелись. Женщины, каких можно было подцепить в Нейпле, его также не интересовали в силу чрезвычайно высоких запросов. Оставалось спасаться от жары в отеле.
Противно зазвонил телефонный аппарат. За неделю пребывания в "Фор Сизенс" он беспокоил Каннингхэма впервые, и, снимая трубку, тот удивился, какой раздражающий у зуммера тембр.
- Слушаю, - пробурчал в трубку великий Дж. У.
И повторил, раздосадованный и слегка встревоженный ответным молчанием: - Слушаю!
- Джон... Это Эпилгейт.
Каннингхэм облегченно вздохнул. Майор Александр Эпилгейт не служил в отделении "М" и не являлся ни начальником, ни подчиненным Каннингхэма, а значит, ожидать профессиональных неприятностей не приходилось. Они относились друг к другу с симпатией и уважением, и в первую секунду Каннингхэм обрадовался звонку, но сейчас же задумался. Эпилгейт должен быть в Париже, выполняя задание, о котором Каннингхэму не полагалось знать (его преимущество заключалось в том, что он всегда знал несколько больше, чем полагалось, и умел молчать об этом). И уж ни при каких условиях Эпилгейту не мог быть известен флоридский номер Каннингхэма. Только один человек мог дать ему телефон в частном порядке и не задавая лишних вопросов - Фрэнк Коллинз. Значит, Эпилгейт обращался к Коллинзу, и не по команде, а частным образом. Зачем? Тут что-то не так.
- Слушаю, - в третий раз, уже настороженно повторил Дж. У. - Где ты?
- В Париже, Джон. Если быть точным, в ресторане "Латойя" на Сен-Дени.
Каннингхэм молчал, ожидая дальнейших разъяснений.
- Насколько мне известно, ты не слишком перегружен работой, а, Джон? продолжал майор, стараясь говорить полушутливым светским тоном. Но в его голосе отчетливо звучала тревога.
- Да вроде нет, если не считать работой ежедневную бутылку "Лонг Джона", - принимая тон, отозвался Дж. У. - А что случилось?
Майор ответил не сразу.
- Ты нужен мне, Джон. Прилетай как можно быстрее.
Привыкший к самообладанию Каннингхэм тем не менее вздернул брови. Такого он никак не ожидал.
Более чем странная просьба Эпилгейта не могла быть связанной с заданием майора - в таком случае он обратился бы за помощью к непосредственному начальству. Значит, личное дело. Но какое, во имя всего святого, личное дело стоило того, чтобы бросать отпуск и тащиться через половину планеты?!
- Может, пояснишь хотя бы? - проговорил Каннингхэм, прижимая трубку к уху здоровой рукой и пытаясь вытащить сигарету из пачки пальцами другой руки.
- Не могу, Джон, - помолчав, сказал Эпилгейт. - Сам ни черта не понимаю. Вряд ли это связано с работой. Но что-то происходит вокруг. Это мне совсем не нравится. А реальных доказательств никаких. Поэтому я и звоню... Ты - единственный известный мне... мм... коллега, обладающий кроме всего прочего еще и воображением. Мне что-то не по себе...
Каннингхэм неслышно присвистнул. Услышать подобное признание от человека, добровольно вызвавшегося во Вьетнаме прикрывать отход попавшей в окружение Вьетконга роты с одним лишь швейцарским "штурмгевером" с неполным боекомплектом? Человека, который в Атланте в 1990-м в одиночку, не дождавшись подкрепления, ворвался в дом, где вооруженные озверевшие фанатики из секты "Свет Давида" захватили в заложники женщину с двумя детьми?
И уж никак нельзя приписать Эпилгейту склонность к мистике, паникерству и фантазированию.
Вывод один. Надо ехать.
- Как мне найти тебя? - осведомился Дж. У., доставший наконец злополучную сигарету и тут же отложивший ее ради авторучки.
- Я живу в отеле "Лион", номер 300.
Левой рукой на полях газеты Каннингхэм нацарапал: "Лион-300".
- Вылетаю... - он решил несколько снять напряжение: - А пока запиши рецепт доктора Джона:
два двойных виски на ночь и поменьше читать Стивена Кинга.
- Пока, Джон.
Каннингхэм опустил трубку на аппарат, закурил, оторвал клочок газеты и засунул в карман. По его заказу горничная принесла расписание рейсов из аэропорта Дженсонвилла. Ближайший самолет в Париж отправлялся завтра утром. Если прямо сейчас взять напрокат машину и отправиться в Дженсонвилл, утром он без проблем будет в самолете.
Дж. У. позвонил в кассу аэропорта, распорядился оставить билет на свое настоящее имя, собрал в дорожную сумку немногочисленные вещи и спустился в холл.
- Уезжаете, сэр? - огорчился портье. Каннингхэм никогда не жалел для него чаевых.
- Мне понадобится машина, - сказал Дж. У.
Спустя полчаса Джон Уинстон Каннингхэм покинул Нейпле на потрепанном, но мощном "Тандерберде". Он поехал не через Лейкленд, а через Форт-Майерс, Венис и Сарасоту. Впрочем, какой бы маршрут он ни выбрал, свою судьбу он уже не мог изменить: в игру включились силы, намного превышавшие возможности Дж. У. Каннингхэма.
Однако если бы он избрал другой путь, он не встретил бы на дороге голосующего Лесли Энджела.
3
"Боинг-747" рейсом 1001 Вашингтон - Дженсонвилл, мягко покачиваясь, начал снижение. Полковник Фрэнк Коллинз (номер четыре в списке, где первым значился Каннингхэм, а пятым - Корин)
рассеянно наблюдал за редкими облаками в иллюминаторе, прихлебывая кока-колу из фирменного стаканчика авиакомпании. Из Дженсонвилла ему предстоял перелет в Сент-Питерсберг на небольшом самолете местной линии.
Еще утром Коллинз не предвидел никаких воздушных путешествий. В просторном кабинете в Лэнгли он проводил рутинное совещание, касающееся долгой и скучной операции в Багдаде, коей не было видно ни конца ни края. Коллинз как раз развивал здравую идею о поэтапном сворачивании операции, дававшей ничтожные результаты, когда мигнул огонек селектора.
- Полковник, - промурлыкала мисс Бэйтс, - вас просит зайти генерал Стюарт.
- Да, мисс Бэйтс. Как только закончится совещание, я...
- Он просил немедленно, сэр.
Коллинз нажал кнопку и встал. Просьбы начальства следовало выполнять неукоснительно, чтобы не переводить отношения на уровень предписаний и приказов.
- Прошу извинить меня, господа. Срочный вызов к генералу Стюарту. Что до обсуждаемого нами вопроса... Пусть мистер Уоллес подготовит меморандум к завтрашнему утру.
Уоллес кивнул. Сотрудники поднимались из-за длинного стола и покидали кабинет. Коллинз вышел последним. Шагая по длинному серому коридору штаб-квартиры ЦРУ, он прикидывал, чем может быть вызван внезапный вызов генерала, и не находил ответа.
В приемной Стюарта не было никого, кроме как всегда элегантной и неприступной мисс Бэйтс Коллинз изобразил на лице вопрос, долженствующий относиться к настроению генерала, и получил ответную кислую гримасу, означавшую "хуже некуда". Вздохнув, он толкнул полированную дверь кабинета.
Оказалось, что гримаса мисс Бэйтс давала весьма слабое представление о действительном расположении духа генерала. Джеймс М. Стюарт - высокий, под два метра, моложавый мужчина с непроницаемым лицом, только что не метал молнии из глаз. Он хмуро взглянул на вошедшего Коллинза, не поздоровался, не предложил сесть и рявкнул без предисловий:
- Где Каннингхэм?!
Полковник поднял брови до грани, вплотную отделяющей вежливое удивление от скрытого издевательства над начальством, секунду помолчал, дабы удостовериться, что вопрос генерала не является риторическим, и дал наиболее краткий из возможных ответов:
- В отпуске, сэр.
Генерал обогнул громадный стол и подошел к Коллинзу вплотную.