Быстров Андрей. Империя Дамеона (Дамеон - 2)

   Четверо парней по распоряжению Мортона обыскивали салон вертолета. Пока они не нашли ничего, достойного особого упоминания.
   Мортон и Флетчер спрыгнули на траву.
   - То, что мы не натолкнулись на тело Эйерса, еще ни о чем не говорит, закуривая, сказал Флетчер. - Чудо, что мы и Харгретта обнаружили в этих джунглях. Они могли уничтожить обоих, а вертолет посадил кто-то из пассажиров. Или могли принудить Эйерса посадить машину, а потом убить. Или Эйерс с ними...
   - Мне не дает покоя рация, - признался Мортон. - Зачем они вывели из строя рацию? Если все они - сообщники в каком-то неизвестном нам деле, чего они опасались?
   Явно не того, что вертолет найдут. Ведь любая рейдовая группа - наша, вьетконговская или русская - располагает своими средствами связи.
   - Загадка, - согласился капитан. - А как вы это себе представляете?
   - Примерно так, - начал излагать Мортон. - Целью этих англичан промежуточной целью я имею в виду - было посадить машину в определенном месте... То есть здесь. Эйерс был их сообщником, но Харгретт - нет. Когда Эйерс внезапно ушел из эфира и скрылся от самолета сопровождения, Харгретт попытался воспрепятствовать ему и включить бортовую радиостанцию. Эйерс не намеревался убивать Харгретга, он считал достаточным сделать то, что и сделал: открыл панель и шарахнул по электронике чем-то увесистым. В этот момент кто-то вошел в кабину, расправился с Харгретгом, опустошил его карманы и...
   Ричард Флетчер выплюнул невкусную влажную сигарету.
   - Возможно, все так и происходило, Фрэнк. Но наверняка мы узнаем только, когда найдем их. И ради бога, не считайте их заранее врагами! У нас нет ничего, кроме умозаключений. Может быть, враг - только один из них, а остальные - заложники. Или картина случившегося вообще абсолютно иная...
   Приблизился Линде и доложил:
   - Осмотр закончен, сэр. Машина в исправности, мины, разные сюрпризы отсутствуют, равно как и прочие занятные вещи. Пустая, как скорлупка, сэр.
   Так как Мортон и не рассчитывал услышать ничего другого, он выслушал сержанта рассеянно и вновь обернулся к Флетчеру, но спорил будто с самим собой:
   - Ведь этих англичан проверяли, сэр! Они те, за кого себя выдают, иначе просто не попали бы во Вьетнам.
   - Те, за кого себя выдают? - повторил Флетчер с иронией. - Вы имеете в виду имена, адреса, должности? Да, конечно. И что из того?
   Лейтенант не смог ответить. Действительно, что из того?
   Бесшумно ступая по траве, к офицерам подошел проводник:
   - Я нашел то место, где они ушли в джунгли. Там много следов. Они были осторожны, но у меня свои приметы.
   Капитан Флетчер открыл рот и собирался что-то сказать, когда его взгляд упал на скорчившегося возле вертолетного шасси Хоуэллса. Флетчер похолодел, оттолкнул вьетнамца и шагнул к вертолету.
   С лицом белым, словно памятник на Арлингтонском кладбище, Хоуэллс едва слышно прошептал:
   - Отойдите от меня, сэр.
   - Что?
   - Прочь! - заорал Хоуэллс, безрассудно расходуя силы. - Если хотите жить, отойдите хотя бы метра на три! Это симптомы Коули!
   Растерянный Флетчер сделал несколько шагов назад. На лицах парней читались страх и отчаяние. Хоуэллс заговорил спокойнее:
   - Возьмите блокнот, сэр. Я буду диктовать, а вы записывайте, не упустите ни одного слова. Этот блокнот должен попасть к нашим врачам. И еще: не впадайте в панику. Я ближе всех общался с Коули, обследовал его тело... Так что, возможно, для остальных опасности и нет.
   Флетчер молча достал из вещмешка блокнот и карандаш.
   Ник Хоуэллс, без пяти минут врач из штата Джорджия, ушедший во Вьетнам добровольцем, человек, которого на родине ждали мать и невеста, мучительно умирал в течение двух с половиной часов. Он вел себя с поразительным мужеством, едва ли не до последних минут диктуя Флетчеру подробное описание симптомов и своих ощущений - это могло помочь найти средства борьбы с загадочным недугом. Только когда кровь потекла из носа, а глаза Хоуэллса покраснели и набухли, он умолк. Он не кричал, как Коули. Его последним словом было слово "боль"...
   - Кто следующий? - злобно проскрежетал Нэш. - Черт, я не против хорошей драки, и пусть меня четырежды застрелят! Но подыхать в луже собственной крови и дерьма...
   - Попроси дядюшку Сэма пересмотреть твой контракт, - холодно обронил Линде. - Пункт о дерьме включи отдельно.
   Слово взял капитан Флетчер:
   - Так, парни. Еще днем я сам сказал бы вам: возвращаемся. Но не теперь, когда мы нашли вертолет. Где-то рядом люди, они могут нуждаться в нашей помощи. И без них мы не уйдем. Ясно?
   - Да, сэр, - раздался в ответ нестройный хор.
   - Вот и отлично. Браун, Джайлз и Кейсиди, возьмите на себя заботы о погребении Хоуэллса. Остальные - готовьте ночлег. И вот еще что: не падайте духом. Помните о мнении Хоуэллса, он все же был врачом: эта болезнь передается только при очень тесном контакте. Аккуратнее с телом, используйте брезент, дезинфицирующие средства из пакетов...
   Вторая ночевка на плато Тайнгуен сильно отличалась от предыдущей. Никто уже не вспоминал о прелестях родных штатов. Люди улеглись сразу, хмуро, молча, тем более что Флетчер назначил подъем на пять утра. Охранять стоянку первыми вызвались Браун, Джайлз и Линде.
   7
   18 июня 1968 года
   9 часов утра
   Часть груза оставили в вертолете: в группе стало уже на два человека меньше и силы приходилось беречь. Ни Мор-тон, ни Флетчер никогда не заметили бы тех следов в джунглях, по которым уверенно вел их Лон. Правда, когда он объяснял американцам, почему сворачивает туда или сюда, все становилось ясным, однако увидеть это самим? Немыслимо.
   Чем дальше они забирались в джунгли, то продираясь через колючие заросли растения манг, то бредя по колено в чмокающих вонючих болотах в окружении водяных змей, тем больше недоумевали Мортон и Флетчер. Большое количество зигзагов и поворотов наводило на мысль, что экспедиция англичан двигалась наугад, без определенной цели. А так как это был явный абсурд, лейтенант и капитан терялись в догадках. Англичане запутывали следы? Но запутывай не запутывай, от опытного преследователя вроде Лона в джунглях не скроешься, а неопытный и на прямой заблудится. И англичане не могли не знать об этом.
   Когда Мортон поинтересовался суждением Лона, тот только сделал неуловимый плавный жест, эквивалентный у вьетнамцев европейскому пожатию плечами.
   Мортон уже давно присматривался к Дэллону. Парень отставал от группы, тяжело дышал, и сердце лейтенанта переполнялось тревогой. Ведь по физическим кондициям Дэллон не уступал другим. Неужели он болен и идет через силу, стиснув зубы, решив не сдаваться до последнего? Если так, дело очень плохо. Дэллон меньше всех общался с Коули и Хоуэллсом, не говоря о телесном контакте. Заражение Дэллона означало бы, что возбудитель болезни - в воздухе, которым они дышат, в земле, по которой идут, на коре деревьев и лианах, которых касаются. И уберечься невозможно, так как не знаешь, что таит угрозу...
   Дэллон упал.
   Не шевелясь, он лежал лицом вниз.
   Лейтенант подскочил к нему, наклонился, но чья-то рука оттащила его в сторону. Мортон в ярости обернулся и встретился взглядом с Ричардом Флетчером.
   - Не трогайте его, Фрэнк, - тихо приказал капитан. - Ему мы не поможем, а вас терять не имеем права.
   - Не трогайте его! - передразнивающе взвизгнул кто-то позади всех. Это был Нэш, он выступил вперед. - Не трогайте его?! А сам-то он трогал Хоуэллса или Коули? Кто это видел, кто подтвердит?! Не морочьте нам голову, капитан! Надо возвращаться, иначе мы все подохнем здесь.
   - Минутку, мистер Нэш, - невозмутимо произнес Флетчер. - Что-то я не припомню, когда передал вам командование.
   - Не валяйте дурака. - Голос Нэша уже звучал не столь решительно. Он рассчитывал на поддержку остальных, но парни молчали, не высказывая ни одобрения, ни осуждения.
   - Ах, и вы не припомните? - продолжал Флетчер. - Значит, вы решили поднять бунт? Будьте любезны процитировать соответствующий пункт устава, мистер Нэш. Что такое бунт в армии и как он карается?
   Нэш не успел ответить. Дэллон пошевелился, как большая черепаха, перевернулся и сел. Теперь все внимание было приковано к нему, а о стычке между Нэшем и Флет-чером временно забыли.
   Дэллон виновато улыбался:
   - Думал перебороть эту дрянь... Глупо, конечно. Простите, сэр.
   С усилием он поднялся на ноги, отстегнул ранец огнемета, положил на землю вещмешок, повернулся и побрел прочь. Он сразу угодил в болото и с каждым шагом погружался все глубже.
   - Дэллон! - крикнул Мортон, когда уровень воды достиг пояса морского пехотинца.
   Тот вздрогнул, но не оглянулся. Из-за его спины было видно, как он разворачивает штурмовую винтовку стволом к подбородку.
   Щелкнул единственный выстрел. Труп Дэллона с шумным всплеском упал в зеленоватую застоявшуюся воду.
   Молчание длилось, и длилось, и длилось.
   - Ну нет! - опомнился Нэш. - Вы как хотите, а я ухожу! К вертолету! Я смогу взлететь!
   Он бросился бежать в сторону, противоположную той, куда ушел Дэллон, высоко и нелепо выбрасывая ноги.
   - Нэш, назад! - Капитан повысил голос.
   - Да пошли вы...
   С каждой секундой расстояние до бегущего увеличивалось.
   Флетчер переглянулся с Мортоном и поднял винтовку. Пуля вошла точно в затылок Нэша, он остановился, словно натолкнувшись на стену, и рухнул.
   Как ни в чем не бывало капитан опустил АР-10 и обратился к шестерым (не считая Мортона и Лона) оставшимся в живых морским пехотинцам:
   - Джентльмены, я хочу посоветоваться с вами. Нас вполне достаточно для выполнения поставленной задачи. Но ситуация сложилась тягостная, и я хочу знать ваше мнение. Позади в паре миль от нас стоит исправный вертолет. Мы можем вернуться к нему и улететь на базу. Впереди - возможно, люди, которым мы должны помочь, а возможно, враги, которых мы должны захватить. И риск заболеть и умереть - я подчеркиваю, риск, а не неизбежность. Решайте.
   - Будь я проклят, если слиняю отсюда, - проворчал Кейсиди. - Я давал присягу, черт меня побери!
   - Даже если формально мы и имеем право свернуть операцию, - негромко подхватил сержант Линде, - как я посмотрю в глаза моей жене в Гатри, штат Оклахома? А детишки в школе будут рассказывать: наш папа - никакой не морской пехотинец, а трус.
   - Спасибо, ребята. - Мортон поблагодарил их так тихо, что его никто не услышал.
   8
   18 июня 1968 года
   15 часов 20 минут
   Недуг подкрался так незаметно, что Мортон ощутил симптомы лишь тогда, когда болезнь основательно вцепилась в него. Озноб пробегал по спине, Мортона бросало в жар. Головная боль нарастала угрожающей волной, красная пелена повисла перед глазами. Странно, но он не чувствовал страха, как будто в мозгу отключили датчики эмоций (они действительно были отключены Рэнди Стылом). Жестом лейтенант остановил отряд:
   - Теперь это случилось со мной...
   Мышцы ног пронизывали импульсы наподобие слабого электрического тока. Лейтенант опустился на слой листвы возле толстого ствола. Бабочки кружились над его головой печальным ореолом смерти.
   - Нет! - Джайлз не смог сдержать протестующее восклицание.
   - Идите, - стараясь придать голосу твердость, сказал лейтенант. - Вам известно, что задерживаться возле меня бессмысленно.
   Но капитан Флетчер не торопился давать сигнал идти дальше. Помимо очевидного факта, что такому приказу никто не повиновался бы, он сомневался в его целесообразности. Видимо, он ошибался, когда говорил парням, что смерть всех до единого от неизвестного заболевания - лишь риск, но не фатальность. Если возвращаться немедленно, есть шанс на спасение хоть для кого-то. Иначе всем конец, ужасный и вдобавок не имеющий смысла.
   Флетчер не был врачом, как не был им и Линде, сделавший Мортону инъекцию двойной дозы атербина. Но оба они знали, что бороться за жизнь товарища следует до конца, даже когда борьба эта заведомо обречена.
   Недуг лейтенанта развивался по схеме Коули - Хоуэллса. Сначала перестали двигаться и утратили чувствительность ноги, потом правая рука. Эта болезнь действовала с неумолимостью раз и навсегда отлаженной машины. Зрение лейтенант потерял почти мгновенно, словно в небесах выключили свет. Линде с болью всматривался в покрасневшие белки глаз Мортона, в его невидящие зрачки. Еще атербин... Еще...
   Две теплые струйки крови из носа покатились по щекам лежавшего навзничь лейтенанта.
   Отключив страх Мортона, Рэнди Стил не мог отключить свой собственный страх... И растерянность. Он ЗНАЛ, что побывал здесь, в Прошлом, и вернулся в свое Время, но он не сможет вернуться, если Мортон умрет! Нужно бороться... За жизнь Мортона и свою!
   Рэнди медленно освобождал свое сознание, пытаясь взять под контроль каждую клеточку тела лейтенанта, мобилизовать на борьбу все ресурсы. Он не знал, что за болезнь противостоит ему, как от нее спастись. Он просто боролся, воздвигая барьеры смертельным атакам... Он делал больше, чем мог. Он превысил свои возможности.
   Когда он вернулся в сознание Мортона - и вернулся победителем, - что-то необратимо изменилось в нем. Что-то важное он утратил, израсходовал без остатка...
   Он еще не знал, что именно.
   Мортон ожидал нестерпимой боли перед финальным занавесом... И боль пришла, но не такая, к встрече с которой он готовился. Глазные яблоки выдавливало из орбит, в висках ритмично и упруго колотился ток крови, сознание уходило... Но всеобъемлющей, заполняющей Вселенную БОЛИ не было. Мортон не умирал, а просто засыпал. Он закрыл глаза, хотя и без того ничего не видел.
   Стоявшие над лейтенантом морские пехотинцы ждали предсмертных судорог, обильных ручьев крови из носа и ушей, чудовищного выпучивания глаз. Но ничего подобного не происходило, а ниточки крови из носа подсохли. Мортон задышал ровно и глубоко.
   - Да он спит, - сам себе не веря, выговорил Линде. Браун нервно засмеялся:
   - Этого не может быть.
   - Сколько лекарства вы вкололи ему, сержант? - спросил Флетчер. Больше, чем Хоуэллс колол Коули и себе?
   - Не знаю, сэр... Дайте-ка тот блокнот! Перелистав блокнот, Линде удивленно присвистнул:
   - Он получил даже меньшую дозу...
   - Привал, - распорядился Флетчер. - Лон, подыщите сухое место для лагеря, перенесем туда лейтенанта.
   Мортон проспал четыре часа без перерыва, а когда открыл глаза...
   Он ВИДЕЛ!
   Очертания окружающего качались, расплывались, двоились и троились, все выглядело будто спрятанным за занавесом, состоящим из миллиардов микроскопических черных точек, но он видел! И Линде с радостью отметил, что глазные яблоки командира вернулись в нормальное положение, хотя белки по-прежнему были испещрены красными тончайшими линиями, словно покрыты сеткой.
   Час спустя Мортон смог шевельнуть пальцами правой руки, а на левую паралич так и не распространился. Лейтенант выздоравливал, и возвращение к жизни было столь же стремительным, как и погружение в пучину недуга.
   Еще через час Мортон уже сидел, поджав под себя ожившие ноги, подрагивающие от покалываний тысяч мелких иголочек. Он сделал два здоровенных глотка коньяка из фляги. Конечно, он чувствовал себя разбитым, но это было больше следствием пережитого шока - ведь лейтенант был уверен, что умрет.
   Надежда, переходящая в уверенность в благополучном исходе, прямо-таки осветила изнутри лица людей. Каждый из них радовался за Мортона... И за себя. Стало ясно, что недуг не фатален, что его можно преодолеть!
   Оставался неясным вопрос, что для этого нужно. Мор-тон, Коули и Хоуэллс получили практически одинаковое лечение, да это и лечением-то нельзя было назвать: инъекции атербина, простого противомалярийного средства. Но двое умерли, а Мортон жив, и ему лучше с каждой минутой.
   - Да что мы можем понять, - сказал Кейсиди. - Тут нужна лаборатория, специалисты, исследования... Может, все дело в каких-то особенностях организма лейтенанта. Иммунитет, или как это называется.
   - Ну да, - усомнился Белл. - Иммунитет - это когда зараза человека не берет, а лейтенант все же заболел.
   - А как, по-твоему, получается иммунитет? - вмешался Браун. - Человеку прививают болезнь, только в слабой, безопасной форме, и организм учится с ней бороться.
   - Но командир заболел не в слабой форме, - парировал Белл.
   - Так, господа медики, - сказал капитан Флетчер. - Ученый коллоквиум считаю законченным. Отбой!
   На Мортона, который что-то втолковывал Лону и выглядел абсолютно здоровым, капитан смотрел с тревогой. Никто не знал природы недуга, и разве болезнь не могла вернуться к лейтенанту в своей полной, сокрушительной силе?
   И все же Флетчер позволил себе надеяться, что смертей больше не будет.
   Тщетная надежда...
   Ночью заболел и умер Белл. Никакие инъекции не помогли.
   9
   19 июня 1968 года
   6 часов утра
   Восемь человек, включая Лона, со скорбными лицами стояли над могилой Белла. Вчерашняя решимость продолжать операцию, пришедшая с выздоровлением Мортона, покинула Флетчера. Мортон был жив, но Белл - мертв. Что случится со следующей жертвой недуга?
   Капитан размеренно заговорил, свинцово роняя слова:
   - Трое суток, отпущенных нам на проведение операции, истекли. Остались четвертые - резервные. Приказываю: продолжать до двадцати двух часов... То есть до темноты. И тогда, независимо от результата, вызываем вертолет с базы туда, где мы будем, не дожидаясь выхода в безопасную точку.
   - И независимо от того... - Мортон не договорил, но Флетчер понял его:
   - Болезнь способна внести коррективы в наши планы. Мы можем только молиться, чтобы этого не произошло.
   Лон продолжил вести Линдса, О'Тулла, Брауна, Джайлза, Кейсиди, Мортона и Флетчера по следам английской группы. Даже несмотря на смерть Белла, на лицах солдат не было обреченности. Теперь они знали, что спасение возможно.
   И снова следы указывали на причудливую траекторию движения англичан, которые ни с того ни с сего сворачивали там, где это как будто никакой необходимостью не диктовалось.
   - Меня поражает вот что, - сказал Мортон капитану Флетчеру. - Мы давно миновали этот... Оборонительный пояс, что ли... Мины, ловушки... Но до сих пор не встретили ни одного вьетнамца. На нас никто не пытается напасть, от нас никто не убегает.
   - Думаю, если бы они были рядом, но прятались, Лон бы расшифровал их, подтвердил капитан.
   - Этот район словно вымер. Но не вымер, ведь и трупов нет.
   Но буквально следующая минута опровергла постулат Мортона. Браун едва не споткнулся о труп коренастого темнокожего человека в сине-зеленой одежде, лежавший лицом вверх. Причину его смерти нетрудно было угадать. Правый глаз застыл темно-красным выпуклым полушарием, левый лопнул из-за избыточного давления крови, и чаша его орбиты напоминала параболоид некоего зловещего локатора.
   - Он из этнической группы кор, - определил подошедший Лон. - Вот их тропа, совсем недалеко селение. Но я не слышу ни единого звука.
   - Идем туда, - решил Флетчер.
   - Зачем? - удивился Линде. - Англичане прошли севернее...
   - Выполняйте приказ, сержант.
   Селение кор оказалось небольшим - около двадцати построенных на сваях, крытых банановыми листьями хижин. В хижинах обнаружилась незамысловатая утварь, запасы съедобного корня цюутиуп, риса, воды и даже старый американский радиоприемник без батареек. И нигде ни души. Жители ушли так поспешно, что ничего или почти ничего не взяли с собой.
   На вытоптанном круге в центре селения, предназначенном для костра, валялась доска с непонятной надписью, вкривь и вкось нанесенной грязно-зеленой растительной краской. Мортон попросил Лона разобрать написанное.
   - Это не так-то легко, - сконфузился проводник. - Язык кор сильно отличается от нашего, и алфавит у них свой. Они придумали письменность недавно, в пятьдесят девятом. Попробую... - Лон взял доску и наморщил лоб, всматриваясь в каракули. - Са пам гук... Что-то о лесе и о еде... Не понимаю. Но вот смысл окончания совершенно ясен. "Уходи, иначе умрешь".
   - Что-то похожее мы уже читали при входе в зону, - заметил Браун.
   - Да, но там надпись дублировалась на английском, чтобы отпугнуть чужаков, - сказал О'Тулл. - А это, видимо, предупреждение для своих. Интересно, когда они покинули деревню - до появления англичан или после?
   - После, - безапелляционно заявил Мортон.
   - Почему вы так думаете? - спросил капитан Флетчер.
   - А это одна из наших загадок. Почему англичане так петляли по лесу? Да потому, что, когда они здесь проходили, тут было полно дикарей. И чтобы избежать встречи с ними, англичанам приходилось делать круги и зигзаги, иногда даже возвращаться...
   - Похоже, что так, - произнес Флетчер. - Но что заставило дикарей убраться? Вспышка болезни, эпидемия? Именно здесь - полагаю, у них нет радиосвязи?
   - Здесь нет трупов, - сказал Мортон. - Мы нашли только один. Впрочем, это ничего не значит. Они могли успеть похоронить умерших.
   - У них есть связь, - сказал Лон. - Это не радио. Вы слышали об африканских тамтамах? Их послания разносятся далеко, а каждая деревня передает еще дальше, для следующей. Похожей звуковой связью пользуются и кор. Из охваченной эпидемией деревни сигнал тревоги могли передать для всего района.
   - Значит, они знают, что это за болезнь, и боятся ее? - пробормотал Флетчер.
   - Не обязательно, - пожал плечами Мортон. - Если люди умирают один за другим, этого достаточно, чтобы перепугаться, сэр.
   - Гм... Ну хорошо, здесь нам больше нечего делать. Вернемся на след англичан.
   След вел уже в такие дебри, что парни не переставали чертыхаться.
   - Если эти англичане хотели попасть в определенное место, - жаловался Кейсиди, - почему не долетели туда на своем вертолете, дьявол бы их побрал...
   - Потому, что траекторию вертолета все-таки можно засечь, - разъяснил Линде. - И они не могли не считаться с этим. Нашим друзьям, по-моему, не улыбалось принимать гостей.
   Выбравшись из чащобы, парни зашагали по размокшей глинистой почве, поросшей редкой рыжей травой, между большими деревьями, в дуплах которых виднелись черные наросты смолы.
   Пока они вязли в мокрой глине, Лон ушел вперед. Мор-тон собирался позвать его - все должны быть на виду, - и в этот момент раздался душераздирающий вопль проводника:
   - Кхон! Кхон! Ньань!
   Всегда невозмутимый Лон мчался назад с искаженным от ужаса лицом, размахивая руками и позабыв английский язык.
   У ног капитана Флетчера он рухнул на колени:
   - Не ходите туда... Там - царство смерти, смерть, смерть... Вы все умрете там... Мы все умрем...
   Флетчер оттолкнул его и ободряюще подмигнул морским пехотинцам.
   - На царство смерти не мешало бы взглянуть, господа.
   Он пошел первым. С открытого возвышения парни увидели деревню скопление плетеных хижин с крышами из коричневых плотных листьев дерева трун гуан. По размерам эта деревня значительно превышала ту, что была оставлена жителями. И по населению, видимо, тоже... Если судить по сотням трупов, валявшихся там и тут.
   - Вот где началась эпидемия. - Флетчер невольно перешел на полушепот, но тут же возвратился к обычному тону: - Давайте-ка побыстрее убираться отсюда. Что бы ни вызывало болезнь, концентрация этой гадости здесь особенно высока. А по поводу англичан...
   Он умолк, потому что из дальней хижины послышался слабый, но абсолютно отчетливо различимый, исполненный страдания голос, повторявший по-английски:
   - Помогите... Помогите...
   Акцент (вернее, характерное интонирование) безошибочно указывал на европейца или американца, да и с какой стати вьетнамец стал бы звать на помощь по-английски?
   Линде рванулся вперед. Мортон придержат его.
   - Стоп, сержант. Пойду я один. Болезнь не убила меня раньше, не убьет и сейчас.
   - Вы мой командир, сэр, - осклабился чернокожий здоровяк, - так что сегодня моя премьера. Первый случай, когда я не подчинюсь вашему приказу. По возвращении можете меня расстрелять.
   Лейтенант стоял перед Линдсом, словно на поединке.
   - Как угодно. Это ваша шкура, сержант.
   - Остальным охранять периферию! - отдал команду Флетчер. - Чтобы и мышь не пропустить ни туда, ни обратно!
   Мимо плачущего Лона Мортон и Линде быстро зашагали к хижине. Боковым зрением лейтенант не сразу заметил, что Флетчер идет рядом, чуть позади.
   - Сэр... - изумленно начал он.
   - Вопросы потом, лейтенант.
   В полумраке хижины виднелся врытый в земляной пол столб, к которому был привязан человек лет тридцати пяти в форме ВВС США - по фотографии Мортон и Флетчер узнали сержанта Эйерса. Тело его бессильно повисло на веревках, а налитые кровью глаза свидетельствовали о приближении заключительной фазы недуга.
   Штыком Линде рассек веревки, а Мортон и Флетчер осторожно опустили пилота на пол.
   - Эйерс! Вы слышите меня? Эйерс! - твердил капитан. Голова несчастного медленно повернулась.
   - Я... слышу вас. Но я не вижу вас. Кто вы?
   - Спецподразделение морской пехоты. Мы прибыли вам на помощь...
   Эйерс горько усмехнулся, и было видно, что это незначительное усилие лицевых мускулов причинило ему боль. Линде торопливо делал инъекции.
   - Я заслуживаю не помощи, а расстрела, - прошептал больной.
   Мортон подумал, что ослышался. Он заговорил с Эйер-сом, как с ребенком:
   - Сержант, эта болезнь необязательно фатальна. Я болел ею и выздоровел. Мы постараемся спасти вас. Вы звали на помощь, и мы пришли...
   - Я не звал на помощь.
   - Что?
   - Я не звал на помощь, - раздельно повторил Эйерс. - Я умираю, но, слава богу, я в своем уме. Мортон и Флетчер переглянулись.