- Я!!! - скрипнув стулом, из-за стола поднялся командир второго батальона.
- Опять патруль задерживает ваших солдат с пустыми флягами. До каких пор это будет продолжаться?!
- До конца сегодняшнего вечера,-- угрюмо ответил комбат. Сев, он толкнул локтем Олегова.
- Из-за ваших меня дергают, - прошипел он, - выписать у начальника штаба фамилии и завтра весь день задержанные носят на шее чулки от ОЗК, наполненные водой.
По опыту курсантской стажировки в Кишиневе Олегов помнил, что в резиновый чулок от защитного костюма влезает одиннадцать литров вина. Он тут же представил, каково это - день проносить на шее двадцать два килограмма, и понял, что неистощимый на выдумку комбат придумал хороший педагогический прием. От водопроводной воды солдат и офицеров жестоко пробивало поносом, пить ее было запрещено, поэтому каждый солдат постоянно должен был иметь на поясе флягу с кипяченой водой, а лучше с отваром верблюжьей колючки.
Во дворец Олегов шел уже в темноте, долгих вечерних сумерек в этих краях не бывало. Топая ногами, мимо него прошла на ужин какая-то рота, оглушительно распевая на два голоса песню про коня, что гулял на воле. Он свернул и пошел через дворцовый сад тропинкой. Глаза еще не привыкли к кромешной тьме, он угадывал дорогу лишь по силуэтам деревьев и высоких кустов. Ничего не стоит сейчас какой-нибудь обезьяне меня из-за дерева по черепу трахнуть, мрачно подумал Олегов, оглядываясь по сторонам. Мысль эта страха у него не вызвала, наоборот, позвала за собой другую - и пусть бы трахнули!
- Гена, мне завтра в штаб дивизии нужно, на аэродром. Хочу по магазинам походить, - солгал Олегов, обращаясь к ротному, лежащему на кровати и задумчиво смотревшему телевизор.
- Валяй...
Дежурная машина за почтой выезжала как всегда около девяти утра. Олегов уже сидел в кузове, прижавшись спиной к брезентовому тенту, на всякий случай, чтобы никто не заметил. Он уже договорился с начальником связи полка, что тот его подбросит до аэродрома, где и размещались основные силы дивизии со всеми штабами, складами и военторгами.
Посигналив у ворот, машина выехала с территории резиденции и свернула налево. Пора, подумал Олегов и подвинулся ближе к кабине, стук сердца заглушал для него шум двигателя и свист ветра.
- Стой! Стой! - застучал он по кабине. Машина остановилась. Начальник связи, худощавый капитан, недоуменно посмотрел на него.
- Ты чего ?
- Слушай, деньги забыл. Может, вернемся?
- Да ты что! Топай сам назад, через час начпрод на склады поедет, с ним и доберешься! Извини, не могу!
Олегов вылез из кузова и с досадой сплюнул.
- Вот невезуха... Ну ладно, я пошел.
- Счастливо, хорошо, что от полка отъехать не успели.
Махнув обиженно рукой, Олегов повернулся и пошел в обратную сторону, от проходной они отъехали метров на сто, остановившись перед перекрестком с круговым движением.
Впереди был самый опасный участок - метров двести по Шестой улице, до французского посольства, именно здесь было наиболее вероятно столкновение с УАЗиком какого-нибудь начальника. Он перебежал дорогу, кивнув головой в ответ на приветствие регулировщика дорожного движения в белой фуражке.
- О, черт!
Он увидел впереди, метрах в трехстах, чью-то командирскую машину. Загнанно глянув по сторонам, он резко свернул направо в ворота ,из которых выходила группка мальчиков и девочек в черных одеждах. Они восторженно что-то кричали, показывая на него пальцем.
- Командор, как дела?--завопил кто-то из них по-русски.
- Хубаси, - бросил через плечо Олегов, быстрыми шагами уходя в глубь двора. Так же быстро он обогнул большое здание с надписью на английском языке'' Технологический колледж'', через чахлый садик с вытоптанной детскими играми травой он подошел к сетчатому заборчику и легко перемахнул его .
Только теперь, очутившись на тихой улочке, он перевел дух. Он вытер пот со лба, сплюнул загустевшую слюну и двинулся по тротуару. Дойдя до следующего перекрестка, он свернул налево.
- Как дела, командор? - закричал ему через дорогу бородатый мужик с автоматом Калашникова, сидевший в деревянном кресле. Рядом с ним скалили зубы еще двое вооруженных пуштуна в ярких одеждах, они лежали на копне сена. Три черных барашка стояли чуть поодаль, щипая это же сено. Это была охрана кабульской резиденции вождя племени белуджей . Огромные деревянные ворота апартаментов вождя гляделись очень солидно.
- Хуб! Хорошо! - с улыбкой ответил Олегов и отдал честь мужикам. Бородатый вдруг вскочил с кресла, взял автомат ''на караул'' и тоже отдал честь, после чего все трое оглушительно захохотали.
Встреча с белуджами подняла Олегову настроение, пружинящим шагом он прошел мимо болгарского посольства и свернул в глухой тупичок, упирающийся в стальные ворота со смотровым окошком. Олегов подошел и постучал.
- Кто? - задвижка на окошке скрипнула и в нем появился глаз.
- Не узнаешь? Позови начкара...
Задвижка закрылась, послышались удаляющиеся шаги, затем голос:
- Товарищ старший лейтенант, к вам пришли.
- Кто?
- Из четвертой роты.
- Пусть проходит.
Ворота распахнулись и Олегов вошел, оказавшись в просторном и довольно уютном дворике. Вдоль высоких каменных стен росли высоченные густые деревья, совершенно закрывая горный горизонт вокруг города. За густыми кустами виднелись какие-то необычной формы антенны, а чуть в стороне сверкал голубизной наполненный до краев округлый бассейн. На его краю и прохлаждался Славик, командир взвода шестой роты. Вот уже две недели как к шестой роте перешла завидная участь--охранять виллу Главного военного советника, генерал-полковника Нефедова, который прибыл на эту должность с поста командующего округом.
- Искупнемся? - предложил Славик, обрадовавшись появлению Олегова. Славика угнетало то, что уже две недели ему приходится общаться в основном только со своими солдатами. Утешал его только ''Шарп'' и кассеты с блатными песнями. Солдат его взвода даже в полку можно было узнать по особой примете: если он шел и бубнил себе под нос что-то вроде '' гоп-стоп, мы подошли из-за угла...'', это значило, что парень только что сутки отстоял со Славиком в карауле.
- В другой раз! Славик, нужна афганская или советническая форма.
- Зачем, даже и не спрашиваю! - дурачась завопил Славик, - Для друзей всегда!
Одевшись, он махнул рукой Олегову:
- Пошли за мной!
Несколько робея, Олегов следом за ним вошел в полутемный холл двухэтажной виллы.
- А хозяин?
- Его нет, только домовой дома.
Они через холл подошли к широкому дивану, на котором полулежал парень лет двадцати пяти в джинсах и ковбойке. Он смотрел на экран видеомагнитофона, увлеченный каким-то крутым китайским боевиком.
- Серега, дай песчанку на часок, - попросил его Славик и добавил, - А, может, и на ''Волжанке'' по дуканам провезешь?
Опять Серега, что-то много их, усмехнулся Олегов и чутко вздрогнул, услыхав про '' Волгу'', в его планы не входила поездка по городу на машине, за рулем которой сидел бы адъютант главного военного советника.
- Не, мужики, я занят, вы уж как-нибудь сами..., - лениво ответил домовой Серега. С явным сожалением он нажал кнопочку дистанционного управления и остановил фильм. После чего он также лениво поднялся с дивана и сказал:
- Только ради тебя, Слава. Пошли.
Они поднялись на второй этаж, где Серега из маленькой комнатки, заставленной шкафами и ящиками, достал форму светло-желтого цвета. Встряхнув, он подал ее Славику.
- Годится?
- Просто чудесный костюмчик. Давно собирался тебя спросить, а кто носит такую форму?
Вместо ответа Серега пожал плечами. Форма действительно представляла собой что-то среднее между советнической и мундиром афганского офицера. Олегов был доволен, в этом маскарадном костюме ни один патруль не разберется, кто он такой.
Вдруг где-то во дворе громыхнули ворота и скрипнули тормоза. Серега побледнел.
- В кухню, живо! Принес вас черт на мою голову...
Уже забегая в светлую просторную кухню, Олегов краем глаза успел заметить, как в вестибюль входит сначала пожилой полный мужчина в светлом костюме, а за ним, хлопнув дверцами ''Мерседеса'', вышли еще двое, один средних лет, в военной форме, а другой - совсем молодой с лицом в оспинках.
- Вот влипли! - прошептал Славик, разглядывая многочисленные кухонные приспособления и комбайны. Олегов молча кивнул, потуже скрутил форму и посмотрел на часы - до встречи на рынке оставалось около получаса.
- Ничего не трогать, - прошипел Серега, влетевший в кухню. Он распахнул дверку высоченного холодильника, вытащил оттуда, сколько мог ухватить, баночек пива и выбежал из кухни. Дверь, которую он,уходя, плотно не закрыл, стали слышны голоса из холла. Олегов глянул на Славика, тот зачем-то возился возле кондиционе-ра, что-то разглядывая, после чего, заинтересовавшись довольно странными звуками из холла, он подошел к двери и прислушался.
- ...Невнятный бред вождей
Мы оформляем в планы,
Невидимых вожжей
Концы в руках у кланов
Безвестных секретарш,
Помощников и замов,
И писаря...
- Ой, ну хватит, ты явно страдаешь манией величия, - насмешливо прервал кто-то читавшего стихи.
- Просто я знаю свои способности, - с ноткой высокомерия ответил чтец стихов.
- Твои завиральные идеи я знаю, - с раздражением отозвался кто-то третий и спросил, - По существу, без мелочевки, в чем твои претензии?
- Нет концепции, - ответил чтец, после чего послышалось бульканье пива.
- Ты, конечно, считаешь, что все напрасно? - грозно спросил кто-то.
- Как раз наоборот, однако все обречено на провал.
- Смотри ты, какой стратег, - желчно ответили ему, - а что бы ты предложил? Ведь знаешь, у юных пионеров есть завет: критикуя - предлагай, предлагая - делай.
- Предложить могу, а от остальное - увольте.
- Ну-ну, послушаем...
- Таджикистан и таджиков отдать Ахмед-шаху, а вместо ошметков Афганистана и пакистанской зоны свободных племен - Пуштунистан. Ахмед-шах снова станет нашим, семерка превратится в тройку, Индия будет только рада развалу Пакистана, год-два - и мы на ''Волгах'' в отпуск будем ездить на берег Индийского океана...
- Ну и размах у тебя! Ну давай, тебе и карты в руки, пиши докладную в ЦеКа, - смеялись уже двое.
- Увы, в этой игре я всего лишь шестерка, причем отнюдь не козырная...
- Слушай, что ты расстраиваешься, на хрена нам вообще эта забытая богом страна?
- Ой, ну не вам-то мне лекцию читать...
- Нет, ты объясни, как ты все это понимаешь...Снизойди до старичков... В принципе, чего мудрить, все как дважды два ясно: интернациональный долг, необъявленная война, помощь в строительстве новой жизни...
- Мура все это!
- Ты себя интеллигентом считаешь, а такое слово - ''мура''. Что тогда не мура?
- Не мура то, что в Айнаке три миллиона тонн меди, негде комбинат построить, сплошная трехпроцентная руда, богаче чилийской. Пробные шурфы в Панджшере дали столько рубинов, что окупили все геологические изыскания в стране за семьдесят лет. А половина мировых запасов лития, по двадцать пять тысяч долларов за тонну, бериллий - семьдесят тысяч за тонну, тантал двести восемьдесят тысяч , цезий - почти миллион! Правит миром тот, у кого умные люди, техническая база и минералы. Люди и техника - дело наживное, а вот сырье... Но это проблемы двадцать первого века, вам на это, конечно, наплевать, а вот Штатам - не наплевать...
За спиной у Олегова послышался скрип, он обернулся и увидел, как Славик тужится, пытаясь отодвинуть кондиционер.
- Иди сюда, помоги.
Вместе они в два счета отодвинули куб кондиционера, пока Олегов слушал, Славик, оказывается, отвинчивал шурупы, которыми кондиционер был прикручен к оконной раме. Высунув голову в образовавшуюся дыру, Славик посмотрел по сторонам и осторожно опустился на траву. Поставить кондиционер на место оказалось значительно труднее, до конца это сделать не удалось., но они не очень-то старались, стремясь поскорее улизнуть сквозь густые кусты к домику у стены, где и находилось спальное помещение караула.
Все идет отлично, весело думал Олегов, может, и обойдется все. Он шел следом за Славиком, с любопытством озираясь по сторонам. Его внимание привлек солдат у стены, который осторожно опускал в бочку с водой палку, к которой были прибиты две большие жестяные пластины от штыковых лопат, от пластин тянулись два провода на гребень кирпичной стены, где проходила электропроводка. Пластины погрузились в воду и вокруг них забурлило и запенилось.
- Ты придумал?--спросил Олегов, кивнув головой в сторону бочки.
- Голь на выдумку хитра, - отрицательно покачал головой Славик и добавил, - это у нас агрегат для подогрева воды, посуду мыть. Электрических счетчиков, насколько мне известно, в этой стране нет.
Минуты хватило Олегову, чтобы переодеться в желтую форму. Аккуратно расправив штанины, чтобы они прикрывали его высокие армейские ботинки, он придирчиво оглядел себя в небольшое пыльное зеркало на стене, после чего нацепил темные очки и снова посмотрел в зеркало.
- Хорош! - одобрил Славик его вид.
- Товарищ старший лейтенант, на обед и на ужин что готовить? просунулся в дверь солдат, кипятивший воду.
- Гаврилин, опять ты без стука, - возмутился Славик, и на минуту задумался.--Рыбу, что положена на ужин, бросишь в суп, а мясную тушенку - на ужин с жареной картошкой.
Пока Славик разговаривал с поваром, Олегов успел затолкнуть военную форму в полиэтиленовый пакет. На глазах Славика он не хотел этого делать, чтобы не нарваться на вопрос: '' Ты что, переодеваться будешь в другом месте?''
- Ладно, пошли, провожу до ворот, - хлопнув Славика по плечу, Олегов направился к воротам первым, прижимая пакет с военной формой к груди. Часовой у тыльных ворот, через которые и появился Олегов на вилле, предусмотрительно открыл калитку.
- Слушай... - попытался спросить Славик, увидев, что Олегов пакет с формой уносит с собой. Он не понял, зачем ее таскать с собой при хождении по дуканам - только помеха, а на случай задержания - улика для патруля.
- Потом, задержусь - не волнуйся! - махнул рукой Олегов и проскользнул в ворота.
Проходя мимо невысокой стены болгарского посольства, он решил задержат, назовусь болгарином, хотя понимал, что только лопух поверит ему на слово. Он вышел на улицу, осмотрелся по сторонам, все было тихо, до встречи оставалось пятнадцать минут. Он свернул налево и, стараясь держаться как можно естественней, пошел вдоль улицы. С некоторой опаской он шел мимо высокой стены посольства ФРГ, высоченная, с металлическими зубьями и рулонами колючей проволоки по гребню, она смотрелась серьезно и внушительно. Время неумолимо шло, надо было поскорее выбраться в более оживленный квартал, где он мог бы поймать такси.
- Командор, в том квартале патруль! - со смехом прокричал ему мальчишка, пробегавший мимо него к кинотеатру.
- Черт! - ругнулся Олегов, маскировка была шита белыми нитками, хотя он, конечно, понимал, что с его европейской рожей в Кабуле не спрячешься. Он озадаченно посмотрел вслед мальчишке, скрывшемуся в дверях, над которыми висела афиша индийского мюзикла с рисунком бородатого мужика, державшего в руках ружье.
Он подошел к обочине дороги, увидел бело-желтую крышу легковушки и махнул рукой. Обшарпанная ''Тойота'' тормознула у тротуара.
- Базар! - коротко сказал Олегов и хлопнул дверкой.
- Маркет? - уточнил усатый водитель, имея в виду рынок в советском районе Кабула, трогая машину с места.
- Нет, базар! - твердо подтвердил Олегов.
Усатый услужливо кивнул головой, всю дорогу он пытался сообразить, что нужно европейцу без охраны на городском базаре, в глубине которого действовали законы, независимые от любой государственной власти, в том числе нынешней кабульской
- Пайса аст? - вежливо поинтересовался шофер, когда ''Тойота'' уже крутилась в переулках, где уличные торговцы так плотно разложили свои товары на тротуарах, что покупателям и места едва оставалось.
- Аст. Стоп, - коротко ответил Олегов и достал из кармана несколько бумажек. Решив не оставлять у таксиста прочной памяти о себе, он не сорил деньгами, прикинул расстояние и протянул две сотенных бумажки, что не намного превышало неписаный тариф владельцев частных такси.
До лотка торговца попугаями, павлинами и фазанами оставалось около ста метров, это было в самой толчее торгового квартала. Он шел сквозь густую толпу, оглушенный базарным гамом, глазея по сторонам. Какой-то старик в белой чалме испуганно шарахнулся в сторону, чуть не столкнувшись с ним и засеменил мелкими шажками, опасливо оглядываясь.
- Салют, командор! Купи бабу!--весело закричал торговец у стены, перед которым густо были разложены открытки с цветными портретами индийских и пакистанских красоток.
До места встречи оставалось метров десять, Олегов уже слышал птичий щебет, как вдруг ему преградили дорогу трое парней лет двадцати, заросшие бородами, в длинных национальных одеждах, широким складками висевшими на них. Они улыбались и молчали.
- Ну? - угрюмо спросил Олегов. Он чувствовал себя так, как чувствуют перед пропастью, которую нужно перейти по узкому бревну.
Вместо ответа тот, что стоял посередине, легким движением шевельнул полой пестрого халата и ткнул в живот Олегову дулом автомата Калашникова китайского производства.
- Парни, вы не ошиблись? - попытался храбриться Олегов.
Тот, что был с автоматом, молча кивнул в сторону, давая тем самым команду ''иди''.
Олегов кивнул головой и пошел, он успел краем глаза заметить, как два солдата в форме царандоя, с автоматами через плечо, видевшие эту сцену, засмеялись ему вслед. Его вели к какой-то харчевне, перед которой на деревянной крестовине, похожей на виселицу для группового повешения, на стальных крюках висели большие куски мяса, густо облепленные мухами. Он некстати вспомнил, что щенки и собаки в городе продаются на вес и спросил, повернувшись:
- Я могу надеяться, что меня здесь не съедят?
- Боро, - с улыбкой ответил ему парень в халате и подтолкнул в спину стволом автомата.
Олегов шагнул внутрь, ноздри залепило едким запахом незнакомой еды, длинный сумрачный зал был уставлен низкими столиками. В глубине на крошечном помосте сидел дряхлый старик и бренчал что-то восточное на балалайке, рядом с ним, на ковре, висела домбра и еще какой-то музыкальный инструмент. Увидев вошедших, старик перестал играть, но жирный мужчина за прилавком что-то сердито крикнул ему и тот снова затренькал. Олегова вели в глубину зала, когда он почти поравнялся со стариком, тот вдруг выдал пассаж из '' калинки-малинки''. Олегов успел отреагировать лишь поворотом головы, его снова толкнули в спину, и он оказался в подсобном помещении, скудно освещенном слабой лампочкой под потолком.
Олегов был готов уже ко всему, во всяком случае, старался убедить себя, что готов ко всему. Хотя он понимал, что это самообман, нельзя быть готовым ко всему. Что значит быть готовым к тому, что с тебя заживо снимут шкуру, или кастрируют, или выпустят кишки, а на их место аккуратно положат голову с выколотыми глазами?! Честно говоря, к этому он не был готов, как не был готов к тому, что его вдруг крепко схватят за руки и прыснут в лицо терпким аэрозолем, который своим пронзительным запахом заставит тут же забыть обо всем происходящем...
Г Л А В А 18 .
Чего он от меня хочет? - Эта тоскливая мысль вертелась в голове рядового Тарасова. Он ожидал от начальника особого отдела каких угодно вопросов: о колонне, о патруле, о корешах. Вместо этого он расспрашивает о паршивых политзанятиях, что, мол, замполит роты им рассказывает и какое впечатление от рассказа остается. Наверное, проверяет мою политическую зрелость, прежде чем бухнуть главным вопросом, решил Тарасов.
- ... А еще он учит английскому языку! - ляпнул, как ему показалось некстати, Тарасов.
- Кого? - подчеркнуто равнодушно спросил Михал-Михалыч и подавил рукой поддельный зевок.
- Марченко, - охотно ответил Тарасов и небрежно добавил, стараясь оставить у особиста впечатление о себе, как о парне открытом и словоохотливом, которому нечего скрывать, - он и блокнотик купил, Марченко в нем дневник пишет...
- Знаю, знаю, с дембельскими стишками, - засмеялся Михал-Михалыч, Люблю, кстати, почитать солдатский фольклор.
- Нет проблем, - деловито сказал Тарасов.
- Да ладно, ладно, - замахал руками Михалыч, - не подумай, что это я всерьез, тоже мне секрет нашелся. Просто я же понимаю, что солдат порой стесняется... Ну ладно, ты иди, были у меня к тебе еще вопросы, но поговорим в другой раз, сейчас у меня времени нет.
Следующего раза не будет, твердо решил про себя Тарасов, запахло жареным, возможно, это его и жарили, чтобы потом с аппетитом скушать...
- Андреич, сколько у тебя чеков? - спросил Тарасов у сержанта Андрианова, который сидел в курилке, блаженно подставив солнцу свою физиономию. Андрианов открыл глаза, посмотрел по сторонам и ответил:
- Сотни две. А что?
- Что бы ты хотел иметь на эти деньги?
- Штруксы, ''сейко'' и пару браслетов.
- А пара ''Ориентов'' не устроит?
Андрианов внимательно посмотрел на Тарасова.
- Ты что, дурак?
- Деньги нужны, причем срочно.
- Ладно, тащи.
Тарасов кивнул головой и пошел в сторону сортира. Почти подойдя, он оглянулся, никто за ним не следил, и свернул . Через груду мусора он перебрался ко входу в угловую башню крепости. Круглая двухэтажная башня, сложенная еще в двадцатых годах из толстенных камней, имела множество бойниц, тоннелей, лестниц, коридоров. Лестницы крошились и разваливались, пол в темных узких коридорах был усыпан мусором, копившимся десятилетиями, и битым кирпичом. Часовые ночью боялись стоять на этих башнях, постоянно слышались какие-то скрипы и шорохи, ходили упорные слухи о забытых подземных ходах, ведущих из дворца в город.
Подняв с земли на всякий случай кусочек кирпича, Тарасов осторожно вошел во мрак кругового перехода, огибавшего подножье башни по периметру.
- Раз, два...шесть, семь, - отсчитал он шаги и протянул руку вперед. Нащупав железный крюк, торчащий из стены, он на ощупь отсчитал три кирпича влево, четвертый шатался, он вынул его... За спиной послышался шорох, он обернулся и увидел сверкнувшие кошачьи глаза. Взмахнув для броска кирпичом, он все же мягко бросил его к ногам, решив не вызывать шума. Запустив руку в тайник, он выгреб содержимое и рассовал по карманам...
... Еще через пятнадцать минут состоялась сделка, которой предшествовало разрезание голенища сапога сержантом Андриановым...
- Головные уборы снять! - строго скомандовал на входе в столовую дежурный по части. Команда эта всегда звучала на входе в столовую, никто не задумывался, что в душной столовой только мазохист будет потеть с пилоткой на голове.
- Справа по одному, вперед! Котелки и ложки на входе - к осмотру!
Гуськом, один за одним, с интервалом в три шага, личный состав четвертой парашютно-десантной роты стал втягиваться в столовую. Интервал нужен был для того, чтобы дежурный по части на входе успел глянуть в котелок каждому солдату - чист ли он, а фельдшер, стоявший за ним, успел сунуть каждому в руку две круглых желтеньких витаминки.
Тарасов, зажав пилотку подмышкой, молча показал дежурному котелок с подкотельником, шагнул к фельдшеру, сержанту из полкового медицинского пункта и вполголоса быстро сказал:
- Привет, таблетка. Мне бы прививку.
- Четверной, - так же вполголоса ответил сержант и громко прикрикнул, А ну проходи, не задерживай!
За обедом Тарасов лишь похлебал щей из кислой капусты, овсянку есть не стал.
- На, Боря, ешь мое мясо, - Тарасов зачерпнул из общей для всего стола тарелки самый большой кусок мяса и положил его в котелок Загорного. Тот благодарно кивнул головой и тут же впился зубами в мясо, опасливо косясь на рядового Ассадулина, который криво усмехнулся, увидев великодушный жест Тарасова. Осторожность Загорного была не напрасной. Выждав момент, когда ни Тарасов, ни командира роты, зорко глядевший на столы роты, не будут видеть, Ассадулин хладнокровно взял кусок белого хлеба Загорного и отломил больше половины. У Бори чуть слезы не выступили от обиды, он уже представлял, какое это наслаждение, съесть этот кусман с компотом, но о том, чтобы жаловаться, и речи не могло быть. Во-первых, жалобщиков в роте ненавидели и называли'' шестерками''. Во-вторых, Ассадулина, хотя он и прослужил всего год, все в роте побаивались. Он был невысокий, но крепенький, никого руками не трогал, но многие боялись его взгляда и улыбки, взгляда карих глаз и плотоядной улыбки на его круглом, как луна, лице. Замполит как-то попытался разобрать его на комсомольском собрании, но не смог, потому как ни один солдат, ни молодой, ни дембель, не сказал ни одного слова против Ассадулина...
- Четвертая рота, встать! На место мытья котелков - шагом марш! скомандовал командир роты. Оглянувшись, не видит ли ротный, Тарасов сунул свой котелок Загорному.
- Боря, если не трудно, помой, пожалуйста. Я в медпункт забегу, что-то голова болит.
- Конечно! - Боря охотно схватил котелок, довольный, что хоть чем-то может помочь своему покровителю.
В коридоре полкового медицинского пункта пахло ,как положено, лизолом и хлоркой.
- Опять патруль задерживает ваших солдат с пустыми флягами. До каких пор это будет продолжаться?!
- До конца сегодняшнего вечера,-- угрюмо ответил комбат. Сев, он толкнул локтем Олегова.
- Из-за ваших меня дергают, - прошипел он, - выписать у начальника штаба фамилии и завтра весь день задержанные носят на шее чулки от ОЗК, наполненные водой.
По опыту курсантской стажировки в Кишиневе Олегов помнил, что в резиновый чулок от защитного костюма влезает одиннадцать литров вина. Он тут же представил, каково это - день проносить на шее двадцать два килограмма, и понял, что неистощимый на выдумку комбат придумал хороший педагогический прием. От водопроводной воды солдат и офицеров жестоко пробивало поносом, пить ее было запрещено, поэтому каждый солдат постоянно должен был иметь на поясе флягу с кипяченой водой, а лучше с отваром верблюжьей колючки.
Во дворец Олегов шел уже в темноте, долгих вечерних сумерек в этих краях не бывало. Топая ногами, мимо него прошла на ужин какая-то рота, оглушительно распевая на два голоса песню про коня, что гулял на воле. Он свернул и пошел через дворцовый сад тропинкой. Глаза еще не привыкли к кромешной тьме, он угадывал дорогу лишь по силуэтам деревьев и высоких кустов. Ничего не стоит сейчас какой-нибудь обезьяне меня из-за дерева по черепу трахнуть, мрачно подумал Олегов, оглядываясь по сторонам. Мысль эта страха у него не вызвала, наоборот, позвала за собой другую - и пусть бы трахнули!
- Гена, мне завтра в штаб дивизии нужно, на аэродром. Хочу по магазинам походить, - солгал Олегов, обращаясь к ротному, лежащему на кровати и задумчиво смотревшему телевизор.
- Валяй...
Дежурная машина за почтой выезжала как всегда около девяти утра. Олегов уже сидел в кузове, прижавшись спиной к брезентовому тенту, на всякий случай, чтобы никто не заметил. Он уже договорился с начальником связи полка, что тот его подбросит до аэродрома, где и размещались основные силы дивизии со всеми штабами, складами и военторгами.
Посигналив у ворот, машина выехала с территории резиденции и свернула налево. Пора, подумал Олегов и подвинулся ближе к кабине, стук сердца заглушал для него шум двигателя и свист ветра.
- Стой! Стой! - застучал он по кабине. Машина остановилась. Начальник связи, худощавый капитан, недоуменно посмотрел на него.
- Ты чего ?
- Слушай, деньги забыл. Может, вернемся?
- Да ты что! Топай сам назад, через час начпрод на склады поедет, с ним и доберешься! Извини, не могу!
Олегов вылез из кузова и с досадой сплюнул.
- Вот невезуха... Ну ладно, я пошел.
- Счастливо, хорошо, что от полка отъехать не успели.
Махнув обиженно рукой, Олегов повернулся и пошел в обратную сторону, от проходной они отъехали метров на сто, остановившись перед перекрестком с круговым движением.
Впереди был самый опасный участок - метров двести по Шестой улице, до французского посольства, именно здесь было наиболее вероятно столкновение с УАЗиком какого-нибудь начальника. Он перебежал дорогу, кивнув головой в ответ на приветствие регулировщика дорожного движения в белой фуражке.
- О, черт!
Он увидел впереди, метрах в трехстах, чью-то командирскую машину. Загнанно глянув по сторонам, он резко свернул направо в ворота ,из которых выходила группка мальчиков и девочек в черных одеждах. Они восторженно что-то кричали, показывая на него пальцем.
- Командор, как дела?--завопил кто-то из них по-русски.
- Хубаси, - бросил через плечо Олегов, быстрыми шагами уходя в глубь двора. Так же быстро он обогнул большое здание с надписью на английском языке'' Технологический колледж'', через чахлый садик с вытоптанной детскими играми травой он подошел к сетчатому заборчику и легко перемахнул его .
Только теперь, очутившись на тихой улочке, он перевел дух. Он вытер пот со лба, сплюнул загустевшую слюну и двинулся по тротуару. Дойдя до следующего перекрестка, он свернул налево.
- Как дела, командор? - закричал ему через дорогу бородатый мужик с автоматом Калашникова, сидевший в деревянном кресле. Рядом с ним скалили зубы еще двое вооруженных пуштуна в ярких одеждах, они лежали на копне сена. Три черных барашка стояли чуть поодаль, щипая это же сено. Это была охрана кабульской резиденции вождя племени белуджей . Огромные деревянные ворота апартаментов вождя гляделись очень солидно.
- Хуб! Хорошо! - с улыбкой ответил Олегов и отдал честь мужикам. Бородатый вдруг вскочил с кресла, взял автомат ''на караул'' и тоже отдал честь, после чего все трое оглушительно захохотали.
Встреча с белуджами подняла Олегову настроение, пружинящим шагом он прошел мимо болгарского посольства и свернул в глухой тупичок, упирающийся в стальные ворота со смотровым окошком. Олегов подошел и постучал.
- Кто? - задвижка на окошке скрипнула и в нем появился глаз.
- Не узнаешь? Позови начкара...
Задвижка закрылась, послышались удаляющиеся шаги, затем голос:
- Товарищ старший лейтенант, к вам пришли.
- Кто?
- Из четвертой роты.
- Пусть проходит.
Ворота распахнулись и Олегов вошел, оказавшись в просторном и довольно уютном дворике. Вдоль высоких каменных стен росли высоченные густые деревья, совершенно закрывая горный горизонт вокруг города. За густыми кустами виднелись какие-то необычной формы антенны, а чуть в стороне сверкал голубизной наполненный до краев округлый бассейн. На его краю и прохлаждался Славик, командир взвода шестой роты. Вот уже две недели как к шестой роте перешла завидная участь--охранять виллу Главного военного советника, генерал-полковника Нефедова, который прибыл на эту должность с поста командующего округом.
- Искупнемся? - предложил Славик, обрадовавшись появлению Олегова. Славика угнетало то, что уже две недели ему приходится общаться в основном только со своими солдатами. Утешал его только ''Шарп'' и кассеты с блатными песнями. Солдат его взвода даже в полку можно было узнать по особой примете: если он шел и бубнил себе под нос что-то вроде '' гоп-стоп, мы подошли из-за угла...'', это значило, что парень только что сутки отстоял со Славиком в карауле.
- В другой раз! Славик, нужна афганская или советническая форма.
- Зачем, даже и не спрашиваю! - дурачась завопил Славик, - Для друзей всегда!
Одевшись, он махнул рукой Олегову:
- Пошли за мной!
Несколько робея, Олегов следом за ним вошел в полутемный холл двухэтажной виллы.
- А хозяин?
- Его нет, только домовой дома.
Они через холл подошли к широкому дивану, на котором полулежал парень лет двадцати пяти в джинсах и ковбойке. Он смотрел на экран видеомагнитофона, увлеченный каким-то крутым китайским боевиком.
- Серега, дай песчанку на часок, - попросил его Славик и добавил, - А, может, и на ''Волжанке'' по дуканам провезешь?
Опять Серега, что-то много их, усмехнулся Олегов и чутко вздрогнул, услыхав про '' Волгу'', в его планы не входила поездка по городу на машине, за рулем которой сидел бы адъютант главного военного советника.
- Не, мужики, я занят, вы уж как-нибудь сами..., - лениво ответил домовой Серега. С явным сожалением он нажал кнопочку дистанционного управления и остановил фильм. После чего он также лениво поднялся с дивана и сказал:
- Только ради тебя, Слава. Пошли.
Они поднялись на второй этаж, где Серега из маленькой комнатки, заставленной шкафами и ящиками, достал форму светло-желтого цвета. Встряхнув, он подал ее Славику.
- Годится?
- Просто чудесный костюмчик. Давно собирался тебя спросить, а кто носит такую форму?
Вместо ответа Серега пожал плечами. Форма действительно представляла собой что-то среднее между советнической и мундиром афганского офицера. Олегов был доволен, в этом маскарадном костюме ни один патруль не разберется, кто он такой.
Вдруг где-то во дворе громыхнули ворота и скрипнули тормоза. Серега побледнел.
- В кухню, живо! Принес вас черт на мою голову...
Уже забегая в светлую просторную кухню, Олегов краем глаза успел заметить, как в вестибюль входит сначала пожилой полный мужчина в светлом костюме, а за ним, хлопнув дверцами ''Мерседеса'', вышли еще двое, один средних лет, в военной форме, а другой - совсем молодой с лицом в оспинках.
- Вот влипли! - прошептал Славик, разглядывая многочисленные кухонные приспособления и комбайны. Олегов молча кивнул, потуже скрутил форму и посмотрел на часы - до встречи на рынке оставалось около получаса.
- Ничего не трогать, - прошипел Серега, влетевший в кухню. Он распахнул дверку высоченного холодильника, вытащил оттуда, сколько мог ухватить, баночек пива и выбежал из кухни. Дверь, которую он,уходя, плотно не закрыл, стали слышны голоса из холла. Олегов глянул на Славика, тот зачем-то возился возле кондиционе-ра, что-то разглядывая, после чего, заинтересовавшись довольно странными звуками из холла, он подошел к двери и прислушался.
- ...Невнятный бред вождей
Мы оформляем в планы,
Невидимых вожжей
Концы в руках у кланов
Безвестных секретарш,
Помощников и замов,
И писаря...
- Ой, ну хватит, ты явно страдаешь манией величия, - насмешливо прервал кто-то читавшего стихи.
- Просто я знаю свои способности, - с ноткой высокомерия ответил чтец стихов.
- Твои завиральные идеи я знаю, - с раздражением отозвался кто-то третий и спросил, - По существу, без мелочевки, в чем твои претензии?
- Нет концепции, - ответил чтец, после чего послышалось бульканье пива.
- Ты, конечно, считаешь, что все напрасно? - грозно спросил кто-то.
- Как раз наоборот, однако все обречено на провал.
- Смотри ты, какой стратег, - желчно ответили ему, - а что бы ты предложил? Ведь знаешь, у юных пионеров есть завет: критикуя - предлагай, предлагая - делай.
- Предложить могу, а от остальное - увольте.
- Ну-ну, послушаем...
- Таджикистан и таджиков отдать Ахмед-шаху, а вместо ошметков Афганистана и пакистанской зоны свободных племен - Пуштунистан. Ахмед-шах снова станет нашим, семерка превратится в тройку, Индия будет только рада развалу Пакистана, год-два - и мы на ''Волгах'' в отпуск будем ездить на берег Индийского океана...
- Ну и размах у тебя! Ну давай, тебе и карты в руки, пиши докладную в ЦеКа, - смеялись уже двое.
- Увы, в этой игре я всего лишь шестерка, причем отнюдь не козырная...
- Слушай, что ты расстраиваешься, на хрена нам вообще эта забытая богом страна?
- Ой, ну не вам-то мне лекцию читать...
- Нет, ты объясни, как ты все это понимаешь...Снизойди до старичков... В принципе, чего мудрить, все как дважды два ясно: интернациональный долг, необъявленная война, помощь в строительстве новой жизни...
- Мура все это!
- Ты себя интеллигентом считаешь, а такое слово - ''мура''. Что тогда не мура?
- Не мура то, что в Айнаке три миллиона тонн меди, негде комбинат построить, сплошная трехпроцентная руда, богаче чилийской. Пробные шурфы в Панджшере дали столько рубинов, что окупили все геологические изыскания в стране за семьдесят лет. А половина мировых запасов лития, по двадцать пять тысяч долларов за тонну, бериллий - семьдесят тысяч за тонну, тантал двести восемьдесят тысяч , цезий - почти миллион! Правит миром тот, у кого умные люди, техническая база и минералы. Люди и техника - дело наживное, а вот сырье... Но это проблемы двадцать первого века, вам на это, конечно, наплевать, а вот Штатам - не наплевать...
За спиной у Олегова послышался скрип, он обернулся и увидел, как Славик тужится, пытаясь отодвинуть кондиционер.
- Иди сюда, помоги.
Вместе они в два счета отодвинули куб кондиционера, пока Олегов слушал, Славик, оказывается, отвинчивал шурупы, которыми кондиционер был прикручен к оконной раме. Высунув голову в образовавшуюся дыру, Славик посмотрел по сторонам и осторожно опустился на траву. Поставить кондиционер на место оказалось значительно труднее, до конца это сделать не удалось., но они не очень-то старались, стремясь поскорее улизнуть сквозь густые кусты к домику у стены, где и находилось спальное помещение караула.
Все идет отлично, весело думал Олегов, может, и обойдется все. Он шел следом за Славиком, с любопытством озираясь по сторонам. Его внимание привлек солдат у стены, который осторожно опускал в бочку с водой палку, к которой были прибиты две большие жестяные пластины от штыковых лопат, от пластин тянулись два провода на гребень кирпичной стены, где проходила электропроводка. Пластины погрузились в воду и вокруг них забурлило и запенилось.
- Ты придумал?--спросил Олегов, кивнув головой в сторону бочки.
- Голь на выдумку хитра, - отрицательно покачал головой Славик и добавил, - это у нас агрегат для подогрева воды, посуду мыть. Электрических счетчиков, насколько мне известно, в этой стране нет.
Минуты хватило Олегову, чтобы переодеться в желтую форму. Аккуратно расправив штанины, чтобы они прикрывали его высокие армейские ботинки, он придирчиво оглядел себя в небольшое пыльное зеркало на стене, после чего нацепил темные очки и снова посмотрел в зеркало.
- Хорош! - одобрил Славик его вид.
- Товарищ старший лейтенант, на обед и на ужин что готовить? просунулся в дверь солдат, кипятивший воду.
- Гаврилин, опять ты без стука, - возмутился Славик, и на минуту задумался.--Рыбу, что положена на ужин, бросишь в суп, а мясную тушенку - на ужин с жареной картошкой.
Пока Славик разговаривал с поваром, Олегов успел затолкнуть военную форму в полиэтиленовый пакет. На глазах Славика он не хотел этого делать, чтобы не нарваться на вопрос: '' Ты что, переодеваться будешь в другом месте?''
- Ладно, пошли, провожу до ворот, - хлопнув Славика по плечу, Олегов направился к воротам первым, прижимая пакет с военной формой к груди. Часовой у тыльных ворот, через которые и появился Олегов на вилле, предусмотрительно открыл калитку.
- Слушай... - попытался спросить Славик, увидев, что Олегов пакет с формой уносит с собой. Он не понял, зачем ее таскать с собой при хождении по дуканам - только помеха, а на случай задержания - улика для патруля.
- Потом, задержусь - не волнуйся! - махнул рукой Олегов и проскользнул в ворота.
Проходя мимо невысокой стены болгарского посольства, он решил задержат, назовусь болгарином, хотя понимал, что только лопух поверит ему на слово. Он вышел на улицу, осмотрелся по сторонам, все было тихо, до встречи оставалось пятнадцать минут. Он свернул налево и, стараясь держаться как можно естественней, пошел вдоль улицы. С некоторой опаской он шел мимо высокой стены посольства ФРГ, высоченная, с металлическими зубьями и рулонами колючей проволоки по гребню, она смотрелась серьезно и внушительно. Время неумолимо шло, надо было поскорее выбраться в более оживленный квартал, где он мог бы поймать такси.
- Командор, в том квартале патруль! - со смехом прокричал ему мальчишка, пробегавший мимо него к кинотеатру.
- Черт! - ругнулся Олегов, маскировка была шита белыми нитками, хотя он, конечно, понимал, что с его европейской рожей в Кабуле не спрячешься. Он озадаченно посмотрел вслед мальчишке, скрывшемуся в дверях, над которыми висела афиша индийского мюзикла с рисунком бородатого мужика, державшего в руках ружье.
Он подошел к обочине дороги, увидел бело-желтую крышу легковушки и махнул рукой. Обшарпанная ''Тойота'' тормознула у тротуара.
- Базар! - коротко сказал Олегов и хлопнул дверкой.
- Маркет? - уточнил усатый водитель, имея в виду рынок в советском районе Кабула, трогая машину с места.
- Нет, базар! - твердо подтвердил Олегов.
Усатый услужливо кивнул головой, всю дорогу он пытался сообразить, что нужно европейцу без охраны на городском базаре, в глубине которого действовали законы, независимые от любой государственной власти, в том числе нынешней кабульской
- Пайса аст? - вежливо поинтересовался шофер, когда ''Тойота'' уже крутилась в переулках, где уличные торговцы так плотно разложили свои товары на тротуарах, что покупателям и места едва оставалось.
- Аст. Стоп, - коротко ответил Олегов и достал из кармана несколько бумажек. Решив не оставлять у таксиста прочной памяти о себе, он не сорил деньгами, прикинул расстояние и протянул две сотенных бумажки, что не намного превышало неписаный тариф владельцев частных такси.
До лотка торговца попугаями, павлинами и фазанами оставалось около ста метров, это было в самой толчее торгового квартала. Он шел сквозь густую толпу, оглушенный базарным гамом, глазея по сторонам. Какой-то старик в белой чалме испуганно шарахнулся в сторону, чуть не столкнувшись с ним и засеменил мелкими шажками, опасливо оглядываясь.
- Салют, командор! Купи бабу!--весело закричал торговец у стены, перед которым густо были разложены открытки с цветными портретами индийских и пакистанских красоток.
До места встречи оставалось метров десять, Олегов уже слышал птичий щебет, как вдруг ему преградили дорогу трое парней лет двадцати, заросшие бородами, в длинных национальных одеждах, широким складками висевшими на них. Они улыбались и молчали.
- Ну? - угрюмо спросил Олегов. Он чувствовал себя так, как чувствуют перед пропастью, которую нужно перейти по узкому бревну.
Вместо ответа тот, что стоял посередине, легким движением шевельнул полой пестрого халата и ткнул в живот Олегову дулом автомата Калашникова китайского производства.
- Парни, вы не ошиблись? - попытался храбриться Олегов.
Тот, что был с автоматом, молча кивнул в сторону, давая тем самым команду ''иди''.
Олегов кивнул головой и пошел, он успел краем глаза заметить, как два солдата в форме царандоя, с автоматами через плечо, видевшие эту сцену, засмеялись ему вслед. Его вели к какой-то харчевне, перед которой на деревянной крестовине, похожей на виселицу для группового повешения, на стальных крюках висели большие куски мяса, густо облепленные мухами. Он некстати вспомнил, что щенки и собаки в городе продаются на вес и спросил, повернувшись:
- Я могу надеяться, что меня здесь не съедят?
- Боро, - с улыбкой ответил ему парень в халате и подтолкнул в спину стволом автомата.
Олегов шагнул внутрь, ноздри залепило едким запахом незнакомой еды, длинный сумрачный зал был уставлен низкими столиками. В глубине на крошечном помосте сидел дряхлый старик и бренчал что-то восточное на балалайке, рядом с ним, на ковре, висела домбра и еще какой-то музыкальный инструмент. Увидев вошедших, старик перестал играть, но жирный мужчина за прилавком что-то сердито крикнул ему и тот снова затренькал. Олегова вели в глубину зала, когда он почти поравнялся со стариком, тот вдруг выдал пассаж из '' калинки-малинки''. Олегов успел отреагировать лишь поворотом головы, его снова толкнули в спину, и он оказался в подсобном помещении, скудно освещенном слабой лампочкой под потолком.
Олегов был готов уже ко всему, во всяком случае, старался убедить себя, что готов ко всему. Хотя он понимал, что это самообман, нельзя быть готовым ко всему. Что значит быть готовым к тому, что с тебя заживо снимут шкуру, или кастрируют, или выпустят кишки, а на их место аккуратно положат голову с выколотыми глазами?! Честно говоря, к этому он не был готов, как не был готов к тому, что его вдруг крепко схватят за руки и прыснут в лицо терпким аэрозолем, который своим пронзительным запахом заставит тут же забыть обо всем происходящем...
Г Л А В А 18 .
Чего он от меня хочет? - Эта тоскливая мысль вертелась в голове рядового Тарасова. Он ожидал от начальника особого отдела каких угодно вопросов: о колонне, о патруле, о корешах. Вместо этого он расспрашивает о паршивых политзанятиях, что, мол, замполит роты им рассказывает и какое впечатление от рассказа остается. Наверное, проверяет мою политическую зрелость, прежде чем бухнуть главным вопросом, решил Тарасов.
- ... А еще он учит английскому языку! - ляпнул, как ему показалось некстати, Тарасов.
- Кого? - подчеркнуто равнодушно спросил Михал-Михалыч и подавил рукой поддельный зевок.
- Марченко, - охотно ответил Тарасов и небрежно добавил, стараясь оставить у особиста впечатление о себе, как о парне открытом и словоохотливом, которому нечего скрывать, - он и блокнотик купил, Марченко в нем дневник пишет...
- Знаю, знаю, с дембельскими стишками, - засмеялся Михал-Михалыч, Люблю, кстати, почитать солдатский фольклор.
- Нет проблем, - деловито сказал Тарасов.
- Да ладно, ладно, - замахал руками Михалыч, - не подумай, что это я всерьез, тоже мне секрет нашелся. Просто я же понимаю, что солдат порой стесняется... Ну ладно, ты иди, были у меня к тебе еще вопросы, но поговорим в другой раз, сейчас у меня времени нет.
Следующего раза не будет, твердо решил про себя Тарасов, запахло жареным, возможно, это его и жарили, чтобы потом с аппетитом скушать...
- Андреич, сколько у тебя чеков? - спросил Тарасов у сержанта Андрианова, который сидел в курилке, блаженно подставив солнцу свою физиономию. Андрианов открыл глаза, посмотрел по сторонам и ответил:
- Сотни две. А что?
- Что бы ты хотел иметь на эти деньги?
- Штруксы, ''сейко'' и пару браслетов.
- А пара ''Ориентов'' не устроит?
Андрианов внимательно посмотрел на Тарасова.
- Ты что, дурак?
- Деньги нужны, причем срочно.
- Ладно, тащи.
Тарасов кивнул головой и пошел в сторону сортира. Почти подойдя, он оглянулся, никто за ним не следил, и свернул . Через груду мусора он перебрался ко входу в угловую башню крепости. Круглая двухэтажная башня, сложенная еще в двадцатых годах из толстенных камней, имела множество бойниц, тоннелей, лестниц, коридоров. Лестницы крошились и разваливались, пол в темных узких коридорах был усыпан мусором, копившимся десятилетиями, и битым кирпичом. Часовые ночью боялись стоять на этих башнях, постоянно слышались какие-то скрипы и шорохи, ходили упорные слухи о забытых подземных ходах, ведущих из дворца в город.
Подняв с земли на всякий случай кусочек кирпича, Тарасов осторожно вошел во мрак кругового перехода, огибавшего подножье башни по периметру.
- Раз, два...шесть, семь, - отсчитал он шаги и протянул руку вперед. Нащупав железный крюк, торчащий из стены, он на ощупь отсчитал три кирпича влево, четвертый шатался, он вынул его... За спиной послышался шорох, он обернулся и увидел сверкнувшие кошачьи глаза. Взмахнув для броска кирпичом, он все же мягко бросил его к ногам, решив не вызывать шума. Запустив руку в тайник, он выгреб содержимое и рассовал по карманам...
... Еще через пятнадцать минут состоялась сделка, которой предшествовало разрезание голенища сапога сержантом Андриановым...
- Головные уборы снять! - строго скомандовал на входе в столовую дежурный по части. Команда эта всегда звучала на входе в столовую, никто не задумывался, что в душной столовой только мазохист будет потеть с пилоткой на голове.
- Справа по одному, вперед! Котелки и ложки на входе - к осмотру!
Гуськом, один за одним, с интервалом в три шага, личный состав четвертой парашютно-десантной роты стал втягиваться в столовую. Интервал нужен был для того, чтобы дежурный по части на входе успел глянуть в котелок каждому солдату - чист ли он, а фельдшер, стоявший за ним, успел сунуть каждому в руку две круглых желтеньких витаминки.
Тарасов, зажав пилотку подмышкой, молча показал дежурному котелок с подкотельником, шагнул к фельдшеру, сержанту из полкового медицинского пункта и вполголоса быстро сказал:
- Привет, таблетка. Мне бы прививку.
- Четверной, - так же вполголоса ответил сержант и громко прикрикнул, А ну проходи, не задерживай!
За обедом Тарасов лишь похлебал щей из кислой капусты, овсянку есть не стал.
- На, Боря, ешь мое мясо, - Тарасов зачерпнул из общей для всего стола тарелки самый большой кусок мяса и положил его в котелок Загорного. Тот благодарно кивнул головой и тут же впился зубами в мясо, опасливо косясь на рядового Ассадулина, который криво усмехнулся, увидев великодушный жест Тарасова. Осторожность Загорного была не напрасной. Выждав момент, когда ни Тарасов, ни командира роты, зорко глядевший на столы роты, не будут видеть, Ассадулин хладнокровно взял кусок белого хлеба Загорного и отломил больше половины. У Бори чуть слезы не выступили от обиды, он уже представлял, какое это наслаждение, съесть этот кусман с компотом, но о том, чтобы жаловаться, и речи не могло быть. Во-первых, жалобщиков в роте ненавидели и называли'' шестерками''. Во-вторых, Ассадулина, хотя он и прослужил всего год, все в роте побаивались. Он был невысокий, но крепенький, никого руками не трогал, но многие боялись его взгляда и улыбки, взгляда карих глаз и плотоядной улыбки на его круглом, как луна, лице. Замполит как-то попытался разобрать его на комсомольском собрании, но не смог, потому как ни один солдат, ни молодой, ни дембель, не сказал ни одного слова против Ассадулина...
- Четвертая рота, встать! На место мытья котелков - шагом марш! скомандовал командир роты. Оглянувшись, не видит ли ротный, Тарасов сунул свой котелок Загорному.
- Боря, если не трудно, помой, пожалуйста. Я в медпункт забегу, что-то голова болит.
- Конечно! - Боря охотно схватил котелок, довольный, что хоть чем-то может помочь своему покровителю.
В коридоре полкового медицинского пункта пахло ,как положено, лизолом и хлоркой.