Чайлд Ли. Убедительный довод

   — Это была засада? — спросил он.
   Я кивнул.
   — Нас ждали. Восемь человек. Быть может, больше. Это было просто избиение.
   Бек молчал. Говорить было нечего. Взяв с сиденья «штейр» Дьюка, я протянул его Беку.
   — Вот, подобрал.
   — Зачем?
   — Решил, он может вам понадобиться. Вдруг его можно проследить.
   Бек кивнул.
   — Нельзя. Но ты поступил правильно.
   Я протянул ему и «Хеклер и Кох». Бек вернулся к «кадиллаку» и убрал оба автомата в сумку. Развернулся. Стиснул кулаки и уставился в черное небо. Затем посмотрел на меня.
   — Лица разглядел? — спросил он.
   Я покачал головой.
   — Было слишком темно. Но мы завалили одного из них. Он выронил вот это.
   Я протянул Беку ПСМ. Казалось, это было равносильно удару в солнечное сплетение. Бек побледнел и схватился рукой за крышу «линкольна», чтобы сохранить равновесие.
   — В чем дело? — спросил я.
   Он отвел взгляд.
   — Не верю.
   — Что случилось?
   — Вы завалили одного из них, и он выронил вот это?
   — По-моему, его завалил Дьюк.
   — Ты видел, как это произошло?
   — Только силуэты, — сказал я. — Там было темно. Только вспышки выстрелов. Дьюк в кого-то стрелял, какая-то тень свалилась на пол, и я подобрал вот это.
   — Это пистолет Энджела Долла.
   — Вы уверены?
   — Миллион к одному. Ты знаешь, что это такое?
   — Никогда не видел ничего похожего.
   — Это специальный пистолет КГБ, — объяснил Бек. — Из бывшего Советского Союза. У нас в стране это большая редкость.
   Он шагнул в темноту. Я закрыл глаза. Мне неудержимо хотелось спать. Меня могли спасти даже пять секунд.
   — Ричер, — окликнул меня Бек. — Какие улики вы оставили?
   Я открыл глаза.
   — Труп Дьюка.
   — Это никуда не приведет. Что скажут баллистики?
   Я усмехнулся в темноте. Представил себе, как криминалисты хартфордской полиции пытаются разобраться в траекториях. Стены, пол, потолок. Наверное, они придут к заключению, что в коридоре группа вооруженных людей танцевала диско.
   — Много пуль и гильз, — сказал я.
   — Оружие проследить нельзя, — сказал Бек.
   Он шагнул дальше в темноту. Я снова закрыл глаза. Отпечатков пальцев я не оставил. Никакая моя часть не прикасалась ни к чему в доме, за исключением подошв ботинок. И я не стрелял из «глока» Даффи. Когда-то мне довелось услышать о центральной базе данных, где занесена информация о нарезке всех стволов с криминальным прошлым. Возможно, там есть что-то и на этот «глок». Но я им не пользовался.
   — Ричер, — снова окликнул меня Бек. — Отвези меня домой.
   Я открыл глаза.
   — А что делать с этой машиной?
   — Бросим ее здесь.
   Зевнув, я заставил себя пошевелиться и полами плаща вытер рулевое колесо и все детали управления, которых касался. При этом «глок» чуть не вывалился у меня из кармана. Бек ничего не заметил. Он был настолько занят своими мыслями, что я мог бы достать пистолет и покрутить его вокруг пальца, словно герой вестерна, а Бек все равно ничего бы не заметил. Вытерев ручку двери, я нагнулся в салон, достал ключи, вытер их и зашвырнул в кустарник на краю стоянки.
   — Поехали, — сказал Бек.
   Он молчал до тех пор, пока мы не отъехали на тридцать миль к северо-востоку от Хартфорда. Затем начал говорить. Я понял, что все это время он пытался мысленно разобраться в случившемся.
   — Вчерашний телефонный звонок, — начал Бек. — Именно тогда они обо всем договорились. А Долл работал на них.
   — Давно?
   — С самого начала.
   — Не получается, — возразил я. — Дьюк по вашему поручению съездил на юг и выяснил номер «тойоты».
   Потом вы сообщили этот номер Доллу и попросили проследить машину. Но почему в этом случае Долл сказал вам правду? Если бы это действительно были его дружки, он обязательно направил бы вас по ложному следу. В этом можно не сомневаться.
   Бек снисходительно усмехнулся.
   — Нет. Они поставили ловушку. Вот чем был вызван телефонный звонок. С их стороны это была прекрасная импровизация. Гамбит с похищением провалился, поэтому они переменили тактику. И приказали Доллу направить нас в нужном направлении. Чтобы случилось то, что случилось сегодня.
   Я медленно кивнул, словно соглашаясь с его словами. Лучший способ подтолкнуть зависшее продвижение по службе состоит в том, чтобы убедить начальство, будто ты чуть тупее его. В армии я проделывал нечто подобное три раза подряд.
   — Долл знал, что именно вы запланировали на сегодняшний вечер? — спросил я.
   — Да, — подтвердил Бек. — Мы обсудили это еще вчера. Во всех подробностях. В конторе, как раз когда ты нас там застал.
   — Значит, он вас подставил.
   — Да, — согласился он. — Вчера вечером он запер контору и уехал из Портленда, присоединившись к своим дружкам. Рассказал им, кто приедет, когда и зачем.
   Я молчал, размышляя о машине Долла, Она находилась всего в миле от конторы Бека, Я уже начинал жалеть о том, что не спрятал ее лучше.
   — Но остается один большой вопрос, — продолжал Бек. — Это был один только Долл?
   — Или?
   Он умолк. Пожал плечами.
   — Или кто-то из тех, кто работает с ним, — наконец сказал Бек.
   «Из тех, кто тебе не подчиняется, — подумал я. — Люди Куинна».
   — Или они все, — закончил он.
   Бек снова погрузился в раздумья и молчал еще миль тридцать — сорок. Заговорил он только тогда, когда мы опять выехали на И-95 и направились на север в объезд Бостона.
   — Дьюк мертв, — сказал Бек.
   — Я очень сожалею, — промолвил я. И мысленно добавил: «Ну вот, начинается».
   — Мы были знакомы много лет, — продолжал он.
   Я молчал.
   — Тебе придется занять его место, — сказал Бек. — Мне нужен человек, прямо сейчас. Такой, кому я мог бы доверять. А я пока что доволен твоей работой.
   — Повышение? — спросил я.
   — Можешь называть это так.
   — Глава охраны?
   — По крайней мере, на какое-то время, — подтвердил Бек. — Если тебе понравится, это станет твоей постоянной работой.
   — Не знаю, что вам ответить, — неуверенно произнес я.
   — Ты только не забывай о том, что мне известно, — напомнил Бек. — Ты мой с потрохами.
   Я молчал в течение мили.
   — Вы собираетесь платить мне деньги?
   — Ты получишь обещанные пять штук плюс то, что получал Дьюк.
   — Вы должны ввести меня в курс дела. Без этого я не смогу вам помочь.
   Бек кивнул.
   — Завтра. Поговорим обо всем завтра.
   После этого он снова умолк. Взглянув на него, я увидел, что он крепко спит. Запоздалая реакция на шок. Бек решил, что весь его мир рушится. Я боролся со сном, стараясь удержать машину на дороге. Вспоминал то, что я читал о британской армии в Индии, во времена наивысшего расцвета колониального господства. Молодые офицеры, застрявшие в младших чинах, веселились отдельно от старших офицеров. Они ужинали вместе, одетые в парадные мундиры, и обсуждали свои шансы на продвижение по службе. Однако шансы у них могли появиться только в случае смерти кого-то из старших офицеров. Лишь тогда еще не остывшее после покойника место занимал кто-то новый. Поэтому молодежь поднимала хрустальные бокалы с чудесным французским вином и провозглашала тост: «За кровавые войны и смертельные болезни!», потому что единственная надежда на продвижение по службе состояла в высоком проценте убыли старшего командного состава. Очень жестоко, но в армии всегда так.
   До побережья Мэна я добрался на автопилоте. Я не мог вспомнить ни одной мили дороги, по которой проехал. От усталости я буквально онемел. Каждая клеточка моего тела ныла. Поли открыл ворота не сразу. Наверное, мы подняли его с постели. Он долго таращился на меня. Высадив Бека у крыльца, я отогнал машину в гараж. На всякий случай спрятал «глок» и запасные обоймы и вошел в дом через черный вход. Металлодетектор пискнул на ключи. Я бросил их на кухонный стол. Я умирал от голода, но был настолько уставшим, что не мог есть. Поднявшись наверх, я рухнул на кровать и сразу же заснул, полностью одетый, в плаще и ботинках.
   Через шесть часов меня разбудила непогода. Косой дождь хлестал в окно. Казалось, по стеклу колотят щебнем. Встав с кровати, я выглянул в окно. Серо-стальное небо было затянуто густыми тучами; море бушевало. В полумиле от берега оно было покрыто белыми кружевами сердитой пены. Волны разбивались о скалы. Ни одной птицы. Было уже девять часов утра. День номер четырнадцать, пятница. Я снова лег на кровать и, уставившись в потолок, мысленно открутил назад семьдесят два часа до утра дня номер одиннадцать, когда Даффи предложила план из семи пунктов. Пункты один, два и три предупреждали меня быть как можно осторожнее. Пока что с этим я справлялся. По крайней мере, я до сих пор жив. Пункт номер четыре заключался в том, чтобы найти Терезу Даниэль. Тут никакого прогресса. Пятый пункт — собрать улики на Бека. Опять же, пока что у меня ничего не было. Абсолютно ничего. Я даже не видел с его стороны никаких противозаконных действий, если не считать езды на машине с фальшивыми номерами, с сумкой, набитой пистолетами-пулеметами, скорее всего, запрещенными во всех четырех штатах, через которые мы проезжали. Шестой пункт — найти Куинна. Тут тоже никакого прогресса. И, наконец, седьмое — выбраться отсюда живым и невредимым. С этим пунктом придется подождать. После чего Даффи поцеловала меня в щеку, оставив налет сахарной пудры от пончика.
   Встав с кровати, я заперся в туалете и проверил электронную почту. В эту ночь дверь моей спальни оставалась незапертой. Я не опасался, что меня застигнет врасплох Ричард Бек. Или его мать. А вот отец мог. Я принадлежал ему с потрохами. Да, я получил повышение, но мне по-прежнему приходилось ходить по лезвию. Сев на пол, я снял ботинок. Открыл каблук и включил устройство. «Для вас почта!» Это была Даффи, приславшая: «Контейнеры Бека сгружены на берег и отвезены на склад. Таможня их не досматривала. Всего пять штук. Самая большая партия за последнее время».
   Я набрал: «Вы продолжаете наблюдение?» и нажал кнопку отправки.
   Через полторы минуты пришел ответ: «Да».
   Я послал: «Я получил повышение».
   Даффи ответила: «Воспользуйся этим».
   Я отправил: «Вчера мне очень понравилось».
   Она прислала: «Побереги батарейки».
   Улыбнувшись, я выключил устройство и убрал его в каблук. Мне очень хотелось принять душ, но еще больше хотелось есть; к тому же, мне требовалось сменить белье. Отперев ванную, я вышел в свою комнату и спустился вниз на кухню. Кухарка снова возилась у плиты. Подав девчонке-ирландке тосты и чай, она стала диктовать длинный список покупок. На столе лежали ключи от «сааба». Ключей от «кадиллака» не было. Съев все, что только попалось мне на глаза, я отправился на поиски Бека. Его нигде не было. Как и Элизабет с Ричардом. Я вернулся на кухню.
   — Где семейство? — спросил я.
   Горничная лишь молча взглянула на меня. Она уже надела дождевик и приготовилась ехать за покупками.
   — Где мистер Дьюк? — ответила вопросом на вопрос кухарка.
   — Он временно не может исполнять свои обязанности, — ответил я. — Я его замещаю. Где Беки?
   — Уехали.
   — Куда?
   — Не знаю.
   Я посмотрел в окно на дождь.
   — Кто вел машину?
   — Поли, — ответила кухарка.
   — Когда они уехали?
   — С час назад.
   — Хорошо.
   Я по-прежнему был в плаще. Я надел его, выходя из мотеля Даффи, и не снимал с тех пор. Выйдя через дверь черного входа, я очутился под проливным дождем. Ледяные струи были соленые на вкус. Дождь смешивался с морскими брызгами. Волны бомбардировали скалы. Белая пена взлетала в воздух на тридцать футов. Спрятав лицо в воротник, я побежал к гаражу. Во дворик, обнесенный стеной. Там, по крайней мере, не было ветра. Первый гараж был пуст. Ворота распахнуты настежь. «Кадиллака» не было. В третьем гараже возился механик. Во двор вбежала горничная. Распахнула ворота четвертого гаража. Она уже успела промокнуть насквозь. Через мгновение из гаража выехал «сааб». Налетевший порыв ветра качнул машину. Дождь превратил пыль в тонкую пленку грязи, стекавшую ручейками. Горничная поехала за покупками. Какое-то время я стоял, слушая гром волн. Вдруг я испугался, что вода может подняться слишком высоко. Поэтому я обогнул стену внутреннего дворика и пошел вдоль нее. Отыскал свой тайник в камнях. Трава вокруг была мокрая и примятая. Углубление в земле было заполнено водой. Дождевой. Не морской. Волны до тайника не доходили. Но дождевая вода его затопила. И кроме воды там больше ничего не было. Ни свертка, ни «глока», ни запасных обойм. Исчезли и ключи Долла, и шило, и долото.

Глава 8

   Обогнув особняк, я повернулся лицом на запад. Стоя под проливным дождем, я смотрел на высокую каменную стену. В этот момент я как никогда был близок к тому, чтобы поскорее уносить отсюда ноги. Это было бы довольно просто. Ворота оставались широко распахнутыми. Наверное, их так оставила горничная. Она вышла из машины, чтобы их открыть, но ей не захотелось выходить снова под ливень, чтобы закрыть их за собой. И не было Поли, который мог бы сделать это за нее. Поли сидел за рулем «кадиллака». Поэтому ворота оставались открыты. И их никто не охранял. Впервые я видел: их такими. Я мог бы спокойно пройти в них. Но я этого не сделал. Я остался.
   Отчасти сыграл свою роль фактор времени. За воротами на протяжении по меньшей мере двенадцати миль простиралась до первой развилки пустынная дорога. Двенадцать миль. А машины у меня не было. Поли увез Беков на «кадиллаке», а горничная уехала на «саабе», «линкольн» мы бросили в Коннектикуте. Так что я должен был бы идти пешком. Три часа быстрым шагом. Но у меня не было трех часов. Практически наверняка «кадиллак» вернется раньше чем через три часа. А на дороге спрятаться негде. Каменистые обочины совершенно голые. Я буду у всех на виду. Бек неизбежно наткнется на меня. Я буду идти пешком. Он будет ехать на машине. И у него есть пистолет. И Поли есть. У меня же не было ничего.
   Поэтому свою роль сыграла и стратегия. Если меня застигнут уходящим пешком, это подтвердит подозрения Бека — если предположить, что именно Бек обнаружил тайник. Но если я останусь, у меня появится шанс. Это станет свидетельством моей невиновности. Можно будет попытаться свалить подозрения на Дьюка. Я смогу заявить, что тайник принадлежал Дьюку. Возможно, Бек найдет это правдоподобным. Возможно. Дьюк имел полную свободу ходить куда угодно, в любое время дня и ночи. Я же постоянно находился взаперти и под наблюдением. А поскольку Дьюк не будет присутствовать, он не сможет ничего отрицать. Я же буду у Бека перед глазами, громкоголосый, напористый и уверенный. Возможно, он купится на мои объяснения.
   Какую-то роль сыграла и надежда. Вдруг это не Бек обнаружил мой тайник? Вдруг это сделал Ричард, гулявший на берегу? Его реакция будет непредсказуемой. Я решил что, Ричард может подойти как к отцу, так и ко мне. Пятьдесят на пятьдесят. А может быть, тайник обнаружила Элизабет. Она часто гуляет среди этих скал. Хорошо их знает. Знает их тайны. По моим предположениям, она уделяет им очень много времени, по тем или иным причинам. Элизабет меня не выдаст. Вероятно.
   В том, что я остался, была и заслуга дождя. Он был холодным, сильным и не прекращался ни на минуту. Я слишком устал, чтобы три часа идти пешком под дождем. Я понимал, что это просто слабость. Но я не мог шевелить ногами. Мне хотелось вернуться в дом. Хотелось согреться, поесть и отдохнуть.
   И наконец, определенную роль сыграл страх потерпеть неудачу. Если бы я сейчас ушел отсюда, вернуться назад я бы уже не смог. Я это понимал. А я вложил в это дело уже две недели жизни. Добился определенных результатов. На меня полагаются. Мне уже не раз приходилось бывать битым. Но я никогда не опускал руки без боя. Ни разу. Если бы я сейчас ушел, это мучило бы меня до конца моих дней. Джек Ричер, трус. Сбежал, как только стало горячо.
   Я стоял, а дождь хлестал мне в спину. Время, стратегия, надежда, погода, страх потерпеть неудачу. Причины, заставившие меня остаться.
   Но возглавляла список женщина.
   Не Сюзен Даффи и не Тереза Даниэль. Женщина из далекого прошлого, из другой жизни. Эту женщину звали Доминик Коль. Мы познакомились, когда я служил в армии. Я тогда был в звании капитана. Мне оставался последний год до производства в майоры. Однажды рано утром я вошел в свой кабинет и увидел на столе привычные кипы бумаги. В основном, мусор. Но среди прочего была копия приказа, в котором говорилось о том, что сержант первого класса Коль направляется под мое начало. О том, каков пол сержанта, не говорилось ни слова. Фамилия показалась мне немецкой, и я представил себе уродливого верзилу из Техаса или Миннесоты. Огромные красные ручищи, огромная красная физиономия" старше меня, лет тридцати пяти, стриженный под машинку. Через пару часов мне сообщили, что сержант Коль ждет в коридоре. Я заставил его подождать еще минут десять, просто так, и лишь затем пригласил войти. Но он оказался женщиной, не уродливой и не верзилой. Она была в юбке. Ей было двадцать девять лет. Она была невысокой, но атлетическое телосложение не позволяло назвать ее миниатюрной. И она была слишком красивой, чтобы называть ее атлеткой. Казалось, ее мастерски отлили из того материала, из которого делают внутреннюю часть теннисного мяча. В ней была какая-то эластичность. Упругость и в то же время мягкость. Она казалась высеченной из камня, и в то же время у нее не было острых углов. Застыв по стойке смирно перед моим столом, она четко козырнула. Я не ответил на ее приветствие, что было очень грубо с моей стороны. В течение пяти секунд я просто таращился на нее.
   — Вольно, сержант, — наконец сказал я.
   Она протянула мне приказ о назначении и личное дело. В армии эти папки называются «послужными списками». В них содержится все, что только может понадобиться кому бы то ни было. Я оставил сержанта Коль стоять перед столом, пока знакомился с ее личным делом, что также было грубостью, но у меня не было выбора. В кабинете не было второго стула. В армии на второй стул в кабинете могут рассчитывать только офицеры начиная с полковника. Сержант Коль стояла совершенно неподвижно, сплетя руки за спиной, уставившись в точку на стене ровно в футе над моей головой.
   Ее послужной список был впечатляющим. Она успела позаниматься понемногу всем и везде добилась выдающихся результатов. Мастерское владение оружием, самые разнообразные навыки, длинный список задержаний, потрясающе высокий процент раскрываемости. Признанный лидер, она быстро продвигалась по служебной лестнице. По долгу службы ей пришлось убить двух человек, одного из огнестрельного оружия, другого голыми руками, и в обоих случаях это было признано оправданным. Она была восходящей звездой. Это не вызывало сомнений. Я понял, что, по мнению командования, ее перевод под мое начало мне следовало расценивать как поощрение.
   — Рад приветствовать вас в своей команде, — сказал я.
   — Сэр, благодарю вас, сэр, — ответила она, сверля глазами воздух у меня над головой.
   — Я не сторонник этого дерьма, — сказал я, — Я не боюсь, что вы испарите меня своим взглядом, и по мне даже одного «сэр» в предложении слишком много, не говоря о двух. Лады?
   — Лады, — согласилась она.
   Коль схватывала все с полуслова. До конца своей жизни она больше ни разу не назвала меня сэром.
   — Хотите сразу же нырнуть на самую глубину? — предложил я.
   — Хочу, — кивнула она.
   Выдвинув ящик, я достал тонкую папку и протянул ее Коль. Не глядя на папку, она одной рукой пододвинула ее к себе и посмотрела мне в глаза.
   — Абердин, штат Мэриленд, — сказал я. — Испытательный полигон. Один конструктор оружия ведет себя странно. Тревожный звонок от бдительного коллеги, опасающегося шпионажа. Но лично я больше склоняюсь к шантажу. Возможно, расследование будет долгим и сложным.
   — Ничего страшного, — ответила Коль.
   Именно она была главной причиной того, почему я не ушел через распахнутые ворота.
   Войдя в дом, я поднялся к себе и долго стоял под горячим душем. Мало кому хотелось бы быть застигнутым врасплох мокрым и раздетым, но мне уже было все равно. Наверное, я на время стал фаталистом. Будь что будет. Затем я закутался в полотенце, спустился на предыдущий этаж и отыскал комнату Дьюка. Похитил у него еще один комплект белья. Переоделся, надел свои ботинки, пиджак и плащ. Спустился на кухню и стал ждать. Там было тепло. От грохота волн о скалы и стука дождя в оконное стекло становилось еще теплее. Я словно очутился в священном убежище. Кухарка возилась у плиты с цыпленком.
   — Кофе у вас есть? — спросил я.
   Она молча покачала головой.
   — Почему?
   — Из-за кофеина, — объяснила она.
   Я уставился ей в затылок.
   — Весь смысл кофе как раз в кофеине, — сказал я. — В любом случае, в чае тоже есть кофеин, а я видел, как вы заваривали чай.
   — В чае танин, — возразила кухарка.
   — И кофеин.
   — В таком случае, пейте чай.
   Я огляделся вокруг. На столе стояла вертикально деревянная плаха, из которой торчали под углом черные рукоятки ножей. Повсюду бутылки и стаканы. Наверное, под мойкой баллончик с нашатырным спиртом. И отбеливатель с хлоркой. Достаточно подручного оружия для рукопашной схватки. Если Бек начнет колебаться по поводу того, стрелять ли в тесном помещении, полном людей, мне, наверное, удастся с ним справиться. Я смогу завалить его до того, как он выстрелит в меня. Мне нужно было только полсекунды.
   — Вы хотите кофе? — спросила кухарка. — Вы к этому клоните?
   — Да, — подтвердил я. — Хочу.
   — Нужно было лишь попросить.
   — Я просил.
   — Нет, вы только спросили, есть ли у нас кофе, — возразила она. — Это не одно и то же.
   — Значит, вы сварите мне кофе? Пожалуйста!
   — Что случилось с мистером Дьюком?
   Я ответил не сразу. Возможно, кухарка собиралась выйти за него замуж, как в старых фильмах, где кухарка выходит замуж за дворецкого, они удаляются на покой и счастливо живут вместе.
   — Его убили, — наконец сказал я.
   — Вчера вечером?
   Я кивнул.
   — Мы попали в засаду.
   — Где?
   — В Коннектикуте.
   — Хорошо, я сварю кофе.
   Она включила кофеварку. Я мысленно отметил, откуда она что достает. Бумажные фильтры хранились в буфете рядом с салфетками. Банка с кофе стояла в холодильнике. Старая кофеварка работала очень медленно. Она издавала громкое задумчивое бульканье. В сочетании со стуком дождя в окна и грохотом волн о скалы это означало, что я не услышал, когда вернулся «кадиллак». Дверь черного входа вдруг распахнулась, и в кухню ворвалась Элизабет Бек. За ней по пятам следовал Ричард, а сам Бек замыкал тыл. Вся семья двигалась с тем запыхавшимся возбуждением, которое проявляют люди после короткой стремительной пробежки под сильным дождем.
   — Привет, — бросила мне Элизабет Бек.
   Я кивнул. Не сказал ни слова.
   — Кофе! — воскликнул Ричард. — Замечательно!
   — Мы выезжали завтракать в город, — объяснила Элизабет. — В Оулд-Очард-Бич. Там есть одно маленькое кафе, которое нам очень нравится.
   — Поли предложил не будить тебя, — сказал Бек. — Он решил, что после вчерашнего тебе нужно отдохнуть. И вызвался сам отвезти нас.
   — Хорошо, — сказал я. Размышляя: «Это Поли обнаружил мой тайник? Он уже сказал о своей находке?»
   — Ты будешь кофе? — спросил меня Ричард.
   Он уже возился у кофеварки, гремя чашками.
   — Благодарю. Черный.
   Ричард передал мне чашку. Бек, сняв плащ, стряхнул с него дождевые капли.
   — Бери кофе с собой, — бросил он мне. — Нам нужно поговорить.
   Выйдя в коридор, он оглянулся, предлагая мне следовать за собой. Я захватил кофе. Напиток был обжигающим. В крайнем случае можно будет выплеснуть его Беку в лицо. Как и раньше, он повел меня к квадратной комнате, обшитой деревом. Я нес полную чашку, что несколько замедлило мой шаг. Бек успел меня здорово опередить. Когда я вошел в комнату, он уже стоял в противоположном конце у окна, спиной ко мне. Когда Бек повернулся, в руке у него был пистолет. Я застыл на месте. Я был слишком далеко от него, чтобы воспользоваться кофе. Нас разделяло футов четырнадцать. Горячая жидкость изогнется дугой, рассеется на мелкие брызги, остынет, а то и вовсе не попадет в цель.
   В руке у Бека была девятимиллиметровая «беретта», специальная модель. Это гражданская «Беретта-92ФС», внешне подогнанная под стандартную армейскую «Беретту-М9». Стреляет 9-мм патронами «парабеллум». У пистолета в руке Бека была обойма на четырнадцать патронов и лазерный прицел армейского образца. Я почему-то вдруг вспомнил, что розничная цена такого пистолета 861 доллар. Сам я носил М9 в течение тринадцати лет. Я выпустил из нее несколько тысяч патронов по мишеням в тире и немало по настоящим целям. Почти все пули попали туда, куда нужно, потому что «беретта» — очень точное оружие. Почти все цели были уничтожены, потому что «беретта» — очень мощное оружие. Я на него не жаловался. Я до сих пор помнил плакат у нас в арсенале: «Незначительная отдача делает пистолет удобным в обращении. Его легко разобрать в полевых условиях». Наши оружейники повторяли эти слова как заклинание. Снова и снова. Наверное, контракт на поставку «беретт» обещал быть очень выгодным. Впрочем, не все придерживались такого мнения. Спецназ морской пехоты ненавидел М9. Бойцы утверждали, что «беретты» часто разрывает при выстреле. Они даже сочинили стишок: «Мы спецназовцами стали, отведав итальянской стали». Но лично меня М9 не подводил ни разу. На мой взгляд, оружие было замечательное. Бек, судя по всему, держал в руках совершено новый экземпляр. Безукоризненная отделка. Заводская смазка. Люминесцентная краска на прицеле, мягко светящаяся в полумраке.