Страница:
Докладывая об этом начальнику штаба армии, полковник Воеводин добавил:
- Укомплектованность самолетного парка восемьдесят пять процентов.
- С таким процентом можно воевать, - удовлетворенно отметил генерал Саковнин. Дивизия производила на него хорошее впечатление.
Двумя месяцами раньше по приказу Народного комиссара обороны воздушной армией начал командовать генерал-майор авиации Николай Федорович Науменко.
Личному составу стало известно, что он в Военно-Воздушных Силах с 1927 г., прошел путь от командира авиаотряда и эскадрильи до командира крупного соединения. Как только началась война, Н. Ф. Науменко вступил в должность заместителя, а вслед за тем - командующего ВВС Западного фронта. Возглавлял 4-ю воздушную армию, участвовавшую в сражении на Кубани, где под станицей Крымская она нанесла фашистским воздушным эскадрам тяжелое поражение. Армия много сделала для завоевания господства в воздухе, чем обеспечила успешные боевые действия войск Северо-Кавказского фронта на Голубой линии и под Новороссийском. Именно там, в воздушных боях на Кубани, впервые стала применяться система наведения и управления авиацией на поле боя по радио.
После реорганизации военно-воздушных сил Северо-Кавказского фронта Н. Ф. Науменко был направлен на Брянский фронт.
Заместителем командующего оставался генерал Дмитрий Дмитриевич Попов. Незначительные изменения произошли в составе штаба воздушной армии, которым продолжал успешно руководить генерал-майор авиации Саковнин. Его заместителем был полковник П. Л. Котельников. Заместителем командующего по тылу стал генерал-майор авиации Петр Григорьевич Казаков. Как и раньше, продолжали работать каждый на своем участке генерал-майор инженерно-авиационной службы З. А. Иоффе, офицеры И. И. Фатеев, А. И. Тишинов, флагманский врач Е. А. Мещанинов, главный штурман Д. М. Петренко, помощник командующего по воздушно-стрелковой службе В. И. Дюжев.
Весной во всех частях воздушной армии постоянно находились офицеры политотдела Л. Я. Пактер, Ф. П. Силаев, Ф. С. Загуменнов, Е. Я. Петухов, А. Д. Гусев, А. А. Гвоздев, Л. А. Саыадзе, К. Д. Трофимов, И. Ф. Бухонин, Д. В. Пестерев, В. И. Овчинников, Н. С. Орлов и другие, помогая партийным организациям решать насущные задачи подготовки к боям. Эти организации непрерывно росли.
Глава третья.
В преддверии великого сражения
Как складывалась обстановка на советско-германском фронте весной и в начале лета 1943 г.?
Все данные говорили о том, что обе стороны усиленно готовятся к активным наступательным действиям, которые должны развернуться в районе Курской дуги.
Целью операции "Цитадель", разработанной немецко-фашистским командованием, было достижение решающего стратегического успеха, перелома в войне в свою пользу. Командование вермахта стремилось взять реванш за разгром на Волге. "Ни к одной операции второй мировой войны оно не готовилось так всесторонне, так старательно, как к битве под Курском"{10}.
Советское Верховное Главнокомандование своевременно вскрыло планы противника, причем разведке удалось установить и общий замысел, и вероятные направления ударов, и группировки сил, в том числе авиационные группировки, состоящие из двух воздушных флотов, насчитывавших более 2 тысяч самолетов.
Ставка решила обескровить противника мощной обороной носящей активный характер, а затем разгромить его в наступательных боях. Операцию против орловской группировки врага надлежало осуществить войскам Западного и Брянского фронтов. "Нами заблаговременно разрабатывалась наступательная операция на этом направлении, начало которой ставилось в зависимость от критического момента сражения на Курской дуге, писал в своей книге генерал армии С. М. Штеменко. - Такая операция, безусловно, являлась дополнительной и очень важной гарантией общего успеха советских войск. План ее получил условное наименование "Кутузов"{11}.
В этих условиях задачи огромной важности возникали перед Военно-Воздушными Силами Красной Армии. В первую очередь нужно было завоевать господство в воздухе.
Еще в апреле напряженные воздушные бои развернулись на Кубани. Активно действующая советская авиация захватила инициативу в районе плацдарма, которым овладели части наступающей 18-й армии. За неделю с 17 по 24 апреля летчики уничтожили 152 самолета противника. В последующем эта цифра была удвоена и
утроена.
Сражение за господство в воздухе продолжалось. Здесь наносили разящие удары по врагу Александр Покрышкин и его однополчане. В те дни газета "Красная звезда" поведала своим читателям о подвиге шести истребителей капитана Бориса Бугарчева, майора Алексея Рязанова, майора Ильи Шмелева, капитанов Николая Логвиненко, Григория Олейника и Сергея Сафронова. Они сбили 74 фашистских самолета.
Вскоре эти летчики появились в небе Орловщины, сражаясь крылом к крылу с новыми товарищами по воздушной армии.
Ставка приказала провести две воздушные операции, имеющие целью нанести серьезный урон вражеской авиации и облегчить советским ВВС завоевание господства в воздухе.
Командующий Военно-Воздушными Силами Красной Армии в директиве от 5 мая 1943 г. потребовал нанести одновременный удар по нескольким аэродромам противника, где было установлено скопление самолетов. "Основную массу авиации противника, - говорилось в директиве, - подавить в первый же день. Поэтому в этот же день вражеские аэродромы должны быть подвергнуты повторным ударам, а ночью по ним должны действовать ночные бомбардировщики. В последующие два дня, не снижая упорства и настойчивости, продолжать поражение авиации противника как на основных аэродромах, так и на вновь обнаруженных воздушной разведкой"{12}.
Первый массированный удар планировалось нанести внезапно утром б мая. К участию в первой операции привлекались пять воздушных армий.
Командующий 15-й воздушной армией приказал 315-й истребительной дивизии бомбардировать орловский аэродром.
У командира дивизии полковника Литвинова не вызвала сомнений целесообразность применения истребителей в качестве бомбардировщиков. Уже давно миновали те времена, когда иные командиры избегали использовать самолеты Ла-5 для таких ударов.
Решение командира дивизии созревало по мере того, как он тщательно рассматривал рулоны с фотопленкой, срочно присланные разведывательным отделом армии. План налета был тщательно продуман. В нем предусматривалось участие нескольких групп "лавочкиных" 50-го истребительного авиаполка, наносящих удар в сопровождении истребителей Як-7 431-го авиаполка.
На рассвете 6 мая два полка взлетели со своих аэродромов, собрались над Выползово, взяв затем курс от Черни на аэродром Орел.
Летчикам удалось успешно выполнить задачу. Истребители появились над целями внезапно, зайдя на них с тыла, и сбросили бомбы. Зенитные средства противника в первые минуты не оказали противодействия. Лишь на втором заходе, когда началась штурмовка, заговорили огневые точки, появилось несколько "мессершмиттов" и "фокке-вульфов". С ними завязала воздушный бой группа командира эскадрильи капитана З. В. Циркунова, дав возможность экипажам "лавочкиных" продолжать выполнение задания. Четверка лейтенанта В. Ф. Гришкова быстро подавила огонь зенитных батарей.
Работа летчиков дивизии над аэродромом Орел продолжалась не более 10 минут и завершилась такими результатами: 20 уничтоженных и 15 поврежденных самолетов Ю-88 и Хе-111.
С наступлением темноты на тот же аэродром направились экипажи 284-й ночной бомбардировочной авиадивизии, продолжившие начатое истребителями.
В последующие два дня истребители нанесли удар по другому аэродрому вблизи Солнцево (Ледна). Лидировала четверка лейтенанта Ф. Н. Гамалия. Она первая и нацелилась на стоянки. Летчики эскадрильи З. В. Циркунова избрали своей целью для штурмовки служебные помещения. Их сопровождала группа старшего лейтенанта А. С. Суравешкина. Уже после отхода от цели завязался воздушный бой, который носил ожесточенный характер. На этот раз потери противника на аэродроме и в воздухе были хотя и меньшими, но весьма существенными. Не вернулись на свой аэродром три наших самолета.
Анализируя оба вылета, полковник Литвинов назвал действия групп Ла-5 успешными, в полной мере оценил умелое блокирование соседних аэродромов и подавление огня зенитных батарей, осуществленное летчиками 431-го авиаполка. Он отметил мастерство ведущих групп и с похвалой отозвался о молодых летчиках, которые хорошо проявили себя во время вылетов. Полковник заявил:
- Особо отмечаю сержантов Любченко, Свинолупова, Морозова, Гаврилова, Говорухина. Эти истребители за короткое время стали полноправными членами коллектива.
Положительную оценку получил от командующего воздушной армией опыт первого комбинированного налета ближних бомбардировщиков и истребителей, осуществленного ночью и днем.
За три дня частями пяти воздушных армий было уничтожено и выведено из строя 506 вражеских самолетов, наши потери составляли 122 самолета. В целом операция отличалась большим размахом, решительностью действий и высокой результативностью.
Вторая воздушная операция, июньская, проводилась меньшими силами. В ней участвовали только три воздушные армии - 1, 2 и 15-я.
Тогда хорошо проявили себя летчики 1-го гвардейского истребительного авиакорпуса. Им была поставлена задача блокировать аэродромы противника, расположенные в районе Орла. Четко действовали полки корпуса, выполняя поставленную задачу. В точно назначенное время группа блокирования появилась над объектами. По заранее разработанному плану северный сектор района блокировала 4-я гвардейская авиадивизия, южный - 3-я гвардейская.
Гвардейцы штурмовали цели на аэродромах под огнем зенитной артиллерии. Маневр помог им избежать потерь. Сравнительно нескоро, где минут через шесть, а где через десять, появились вражеские истребители. Частью сил наши группы вступили с ними в бой, остальные не допускали взлета истребителей противника с аэродрома.
В разыгравшихся воздушных боях потери обеих сторон были значительными.
Главный итог блокирования аэродромов орловского аэроузла содержался в отчете, подписанном командиром корпуса генералом Е. М. Белецким: "Задача, поставленная частям корпуса, выполнена. С блокируемых аэродромов ни один самолет противника не взлетел"{13}.
Следует подчеркнуть, что такая задача выполнялась соединением впервые.
Еще один удар по врагу нанесли летчики 315-й истребительной авиадивизии.
Ее командир полковник Литвинов созвал руководящий летный состав сразу после получения приказа из штаба воздушной армии.
Командир видит по глазам офицеров И. М. Игнатьева, Н. П. Назарова, В. М. Савоськина, А. В. Силкина, Ф. Н. Гамалия, А. С. Суравешкина, Н. Ф. Баранова, З. В. Циркунова, что они готовы выполнить приказ. Он еще раз внимательно оглядывает своих питомцев во время паузы, наступившей после его вопроса:
- Кто поведет дивизию на карачевский аэродром?
В такую минуту каждый из командиров, сидящих на табуретках в сельской избе, надеется, что Литвинов назовет именно его, но полковник уже принял решение:
- Поведет капитан Баранов.
Все одновременно поворачивают голову к штурману 431-го авиаполка, будто впервые видят этого ладного черноволосого капитана. А он, гордясь оказанным доверием, громко рапортует "Есть!", радостно улыбается и озабоченно запускает руку в шевелюру.
- Главное, Николай Федосеевич, точно выйти на цель, удар нанести с одного захода, - продолжает командир дивизии. - Выбранный маршрут доложите мне.
Баранову не терпится побежать в штаб части, чтобы засесть за карту-пятикилометровку. Район действий для штурмана не новый, однако сейчас необходимо прикинуть и так и этак, прежде чем решить окончательно, а потом доложить командиру: "Полетим здесь, и нигде больше".
Среди возможных маршрутов наиболее подходящий тот, что пролегает северо-западнее Болхова через лесной массив, резко поворачивает невдалеке от Еленского на юг, выводит по направлению речки Рассеть к западной окраине Карачева. На пути - ни городка, ни крупного населенного пункта, придется только пересекать дороги. Трудный маршрут. Однако он обладает и преимуществами: противник будет дезориентирован, не зная, на какие аэродромы нацелились наши самолеты. К тому же мала вероятность напороться на зенитные батареи и встретиться с вражескими истребителями.
Так размышлял штурман полка, облеченный сегодня большим доверием, отягощенный бременем ответственности за исход боевого вылета.
Память цепко удерживала слова командира дивизии: "Выйти точно на цель". Только точно - иначе будет не удар, а холостой выстрел.
В эти минуты Баранов уподобился шахматисту, который надолго задумался над решающим ходом. Он видел перед собой хитрого и подготовленного противника, ставил себя на его место, чтобы определить, какие меры предосторожности могут быть предприняты там, на аэродроме, забитом двухмоторными самолетами. "Врага надо перехитрить, обойти. Недаром ведь командир придает такое значение выбору маршрута".
Долго просидит ведущий над картой. Наконец скажет себе: "Можно докладывать командиру" и облегченно вздохнет, услышав от него напутствие, высказанное с ободряющей улыбкой: "Счастливо!"
Капитан Баранов с ведомым младшим лейтенантом Банько взлетают первыми в тот момент, когда в небе появляются Ла-5 соседнего полка, ведомые командиром эскадрильи старшим лейтенантом Игнатьевым.
Поднимается группа "яков", ведомая Суравешкиным, и, разворачиваясь над рощицей, пристраивается к паре Баранова.
- Ложимся на курс.
Теперь конец всяким переговорам. Радиостанции молчат.
Впереди, курсом на Будоговищи, идут эскадрильи "яков" 431-го истребительного авиаполка, точно выдерживающие между собой интервалы. Вблизи от них - группы Ла-5.
Вся дивизия видна каждому участнику вылета, стоит лишь идущим впереди повернуть голову. Словно стаи перелетных птиц прочерчивают весеннее небо. Не часто приходится наблюдать такую картину, как сегодня. Какими словами описать чувства каждого, кто находится в кабине своего самолета, движимый одним стремлением - выполнить приказ. Какой воли и собранности требует от ведущего этот полет!
Где-то над крутым поворотом небольшой речки Баранов пересекает линию фронта и ведет дивизию напрямик, к лесному массиву. Ведущий часто поглядывает на стрелки часов. Не лишний контроль, хотя чутье подсказывает летим точно по маршруту, цель появится в свое время.
Хорошо бы сейчас спросить поочередно Гамалия, Назарова, Игнатьева:
- Как идешь?
Пальцы непроизвольно тянутся к кнопке запуска радиостанции, но Баранов тотчас отдергивает их - радиомолчание! К тому же он ловит себя на мысли, что тревожится напрасно, так как уверен в летчиках, идущих сейчас в боевых порядках групп.
Невдалеке, словно привязанный к его самолету, следует ведомый младший лейтенант Павел Банько. Стоит чуть скосить глаза, и увидишь знакомое лицо, туго стянутое шлемом. Банько сосредоточен и готов в любое мгновение действовать.
Очертания Карачева возникают в поле зрения внезапно. Время точно совпадает с расчетным. Огибая издалека городок, ведущий разворачивается к Снежети, где в нее вливается Песочная. Отсюда аэродром - как на ладони. Еще разворот - и Баранов со своим ведомым круто пикируют. За ними поэскадрильно весь полк. Экипажи "яков", открыв огонь, проносятся над аэродромом. Молниеносная штурмовка стоянок, тянущихся вдоль леса, отзывается грохотом взрывов и вспышками пламени на земле. В небе мечутся оранжевые шары, возникают шапки разрывов зенитных снарядов. Баранов успевает заметить, как совсем близко подходит к нему самолет ведомого, будто тот хочет заслонить его от огня.
На стоянки уже сбрасывают бомбы и штурмуют их с двух направлений Ла-5. Не ожидая сигнала, пикируют на зенитки "яки", заставляя замолчать вражеские батареи. Оглядываясь, ведущий видит все происходящее над аэродромом и одновременно - приближающихся с юго-востока "мессершмиттов".
Теперь радиостанция может не молчать. Суравешкин, Савоськин, Давидян откликаются на сигнал ведомого мгновенно.
- Вижу. Атакую!
Истребители вступают в бой с вражескими перехватчиками. Одного сбивает Суравешкин, второго Давидян. С трудом тянет на свою территорию лейтенант Соловейкин, чья машина повреждена осколками немецкого снаряда. Между тем одна за другой эскадрильи, наносившие удар по аэродрому, пересекают линию фронта, возвращаясь домой по кратчайшему маршруту.
Последней производит посадку группа Алексея Суравешкина. Приземлившись, штурман 431-го истребительного авиаполка капитан Николай Баранов докладывает об уничтоженных и поврежденных на аэродроме немецких самолетах. Вечером командующий армией вручит ведущим групп награды.
Весна победно шагала по орловским полям, рощам и лесам, прокладывая дорогу жаркому лету. Теплые ветры высушили грунт на многочисленных аэродромах и взлетных площадках, понесли по наезженным грунтовым дорогам облака пыли. Но не поднялись еще огненные смерчи над плацдармами, казались случайными пушечные выстрелы, будто убрали отсюда артиллерийские батареи; не часто чернили небо зловещие дымные следы сбитого самолета и возникали рядом с ним, как пухлые облачка, парашютные купола.
Зато все чаще и чаще в вышине слышался далекий рокот моторов, и по этим звукам даже новички на фронте безошибочно определяли: разведчики. Самолеты Пе-2 перелетали линию фронта "на потолке", избегая встреч с вражескими истребителями, обходя немецкие зенитные батареи.
"Что делает противник?", "Что скрыто за обманчивой тишиной на переднем крае?". Ответы на эти вопросы вместе с однополчанами искал и находил, углубляясь в тылы противника, пересекая рокады, фотографируя аэродромы в Карачеве и Нарышкино, экипаж разведчика младшего лейтенанта Григория Брегадзе.
Его боевая работа восхищала в полку самых искусных разведчиков. Ему всегда не хватало вылетов, он рвался на задания и получал их, возвращаясь с ценными сведениями. Последняя радиограмма с борта самолета, на котором находились Григорий Брегадзе, Иван Ольховый, Виктор Логинов, осталась незаконченной: "Прохожу над Орлом..."
Все внимание экипажей Пе-2 было приковано к районам Орел, Мценск, Болхов, Брянск, Нарышкино, Кромы, Красная Степь. Туда пролегали самые опасные и самые важные маршруты. Часто разведчикам приходилось вести бои в воздухе. С большим трудом отразил атаки двух "фокке-вульфов" экипаж в составе Гаврилова, Евтушенко, Никулина. Бой над Желеницей успешно выдержали капитан Чичкаленко, лейтенант Злыденный и сержант Глушко. Им удалось сбить вражеский истребитель, но воздушный стрелок Глушко был смертельно ранен. "Вели разведку, - говорится в документах 32-го авиаполка, - на орловском и болховском направлениях: передний край, шоссейные и железные дороги, аэродромы. Высота полета - 2000, 5000, 6000 метров, фотографирование с 2-3 тысяч метров. Сделали 154 вылета. Вскрыты крупные передвижения войск противника: Орел - Кромы - 400 автомашин, в Карачеве более 350 автомашин плюс 120 разгружаются на станции Карачев. Скопление танков - Кирейково, Медынцево.
Базирование авиации на аэродромах орловского аэроузла, Мезенка, Ледна, Мал. Спицыно"{14}.
Не аналогичными ли данными руководствовался командующий Военно-Воздушными Силами маршал авиации А. А. Новиков, находившийся вместе со своим заместителем генерал-полковником авиации Г. А. Ворожейкиным на аэродромах Курской дуги, докладывая в мае Ставке Верховного Главнокомандования о вскрытом воздушной фоторазведкой сосредоточении вражеских войск в районе Орел, Кромы. В докладе говорилось о том, что разведка установила наличие более 900 танков и 1500 автомашин противника, располагавшихся вблизи станций Куракино, Старое Горохово, Роговка, в деревнях в округе станции Змиевка и других населенных пунктах, лесах и рощах. Систематическим наблюдением с воздуха на 16 аэродромах отмечалось свыше 580 вражеских самолетов. Вывод был такой: "Противник танковыми и моторизованными частями занял исходное положение и создал авиационную группировку на орловском направлении для содействия наземным войскам"{15}.
Советское командование было уверено в том, что немецко-фашистские войска предпримут широкие наступательные действия на орловско-курском направлении. В мае, а потом в июне и начале июля ожидалось начало наступления. Задержка его вызвала серьезные опасения и тревогу. Чтобы представить себе напряженность момента, лучше всего обратиться к воспоминаниям генерала армии С. М. Штеменко. В его книге, в частности, рассказывается о том, как реагировала Ставка на сведения, поступившие по разным каналам в Генеральный штаб о возможном начале вражеского наступления 10-12 мая. Фронтам тогда была направлена такая телеграмма: "Ставка Верховного Главнокомандования приказывает: к утру 10 мая иметь все войска как первой линии обороны, так и резервов, в полной боевой готовности встретить возможный удар врага. Особенное внимание уделить готовности нашей авиации с тем, чтобы в случае наступления противника не только отразить удары авиации противника, но и с первого же момента его активных действий завоевать господство в воздухе"{16}.
Однако наступление врага 10-12 мая не состоялось. Он, видимо, не был еще готов.
Второе предупреждение Ставки на фронтах получили в ночь на 20 мая в связи с поступлением в Генеральный штаб сведений о намечаемом начале наступления противника 19-26 мая.
Автор продолжает: "В напряженном ожидании прошел весь май... Начался первый летний месяц. Немецко-фашистское командование обычно приурочивало к этому периоду самых коротких ночей и отличной летной погоды наиболее активные действия своих войск. Повторится ли то же самое в 1943 году? Не ошиблись ли мы в оценке намерений противника. Если, паче чаяния, ошиблись, кто знает, какие еще могут быть последствия?{17}"
И еще: "Истек и июнь 1943 года... Наша оборона давно была готова к отражению удара противника...
И тут в Генеральный штаб опять (уже в третий раз) поступили данные о том, что противник наконец готов к активным действиям. Ставка Верховного Главнокомандования приказала:
"1. Усилить разведку и наблюдение за противником с целью своевременного вскрытия его намерений.
2. Войскам и авиации быть в готовности к отражению возможного удара противника"{18}.
5 июля, едва забрезжил рассвет, над позициями обеих сторон южнее Орла раздался гром канонады. Германское командование двинуло войска на глубоко эшелонированную оборону Центрального фронта. Развернулось ожесточенное сражение.
В процессе многодневных тяжелых боев немецко-фашистские войска потеряли свою ударную силу, были обескровлены, их наступательные возможности иссякли.
Пришел черед операции "Кутузов", а значит - время развернуться 15-й воздушной армии. Планы ее боевой работы были тщательно подготовлены и своевременно утверждены Военным советом Брянского фронта.
Замысел командующего фронтом с исчерпывающей ясностью излагался в оперативной директиве, которой определялись роль и место воздушной армии в операции "Кутузов", особенно на первом ее этапе. Речь шла о тесной увязке действий авиации с действиями наступающих армий. Требовалось разработать план авиационного наступления. Офицеры штаба во всей подготовительной работе проявили завидную энергию, умение проникнуть в глубину вопроса, требующего широкого тактического кругозора, произвели возможно точные расчеты эффективного использования авиации в интересах наступающих войск 63-й, 3-й, а также 61-й армий. Большую помощь штабам оказали представители штаба ВВС, находящиеся в армии вместе с заместителем командующего Военно-Воздушными Силами генералом Г. А. Ворожейкиным, - главный штурман генерал Б. В. Стерлигов, генерал-инспектор И. Л. Туркель, начальник войск связи генерал Г. К. Гвоздков.
Генерал А. А. Саковнин и его заместитель полковник П. Л. Котельников, опирающиеся на крепкий коллектив штаба, позаботились о том, чтобы большое количество данных, получаемых из частей, были глубоко осмыслены, позволили офицерам сделать из них выводы, обеспечивающие успех дела.
Накануне надвигающихся событий на фронте, размах которых, как каждый понимал, несравним со всеми предыдущими, воздушная армия, превосходящая противника в количестве и качестве авиационной техники, сильная моральным духом, накопленным боевым опытом, была в готовности.
Когда командующий принимал решение на боевую операцию, он имел в виду не только тысячу самолетов, имеющихся в тот момент в боевом составе вверенной ему авиации фронта. Он хорошо представлял себе моральное состояние авиаторов, был уверен в их стремлении во что бы то ни стало выполнить свой солдатский долг и победить.
Уверенность чувствовалась в его словах, когда он говорил о том, что завоевание господства в воздухе возлагается на 1-й гвардейский истребительный авиакорпус. Генерал знал: эта задача по плечу сильному, проверенному в боях авиационному соединению, возглавляемому хорошо известным в Военно-Воздушных Силах опытным командиром - летчиком Евгением Михайловичем Белецким. Командующий исходил из триединой формулы, определяющей задачи Военно-Воздушных Сил в войне: главные усилия авиации направлять на завоевание господства в воздухе, поддержку сухопутных войск, воздушную разведку. Эта формула пронизывала план боевых действий авиации во время контрнаступления войск Брянского фронта.
- Укомплектованность самолетного парка восемьдесят пять процентов.
- С таким процентом можно воевать, - удовлетворенно отметил генерал Саковнин. Дивизия производила на него хорошее впечатление.
Двумя месяцами раньше по приказу Народного комиссара обороны воздушной армией начал командовать генерал-майор авиации Николай Федорович Науменко.
Личному составу стало известно, что он в Военно-Воздушных Силах с 1927 г., прошел путь от командира авиаотряда и эскадрильи до командира крупного соединения. Как только началась война, Н. Ф. Науменко вступил в должность заместителя, а вслед за тем - командующего ВВС Западного фронта. Возглавлял 4-ю воздушную армию, участвовавшую в сражении на Кубани, где под станицей Крымская она нанесла фашистским воздушным эскадрам тяжелое поражение. Армия много сделала для завоевания господства в воздухе, чем обеспечила успешные боевые действия войск Северо-Кавказского фронта на Голубой линии и под Новороссийском. Именно там, в воздушных боях на Кубани, впервые стала применяться система наведения и управления авиацией на поле боя по радио.
После реорганизации военно-воздушных сил Северо-Кавказского фронта Н. Ф. Науменко был направлен на Брянский фронт.
Заместителем командующего оставался генерал Дмитрий Дмитриевич Попов. Незначительные изменения произошли в составе штаба воздушной армии, которым продолжал успешно руководить генерал-майор авиации Саковнин. Его заместителем был полковник П. Л. Котельников. Заместителем командующего по тылу стал генерал-майор авиации Петр Григорьевич Казаков. Как и раньше, продолжали работать каждый на своем участке генерал-майор инженерно-авиационной службы З. А. Иоффе, офицеры И. И. Фатеев, А. И. Тишинов, флагманский врач Е. А. Мещанинов, главный штурман Д. М. Петренко, помощник командующего по воздушно-стрелковой службе В. И. Дюжев.
Весной во всех частях воздушной армии постоянно находились офицеры политотдела Л. Я. Пактер, Ф. П. Силаев, Ф. С. Загуменнов, Е. Я. Петухов, А. Д. Гусев, А. А. Гвоздев, Л. А. Саыадзе, К. Д. Трофимов, И. Ф. Бухонин, Д. В. Пестерев, В. И. Овчинников, Н. С. Орлов и другие, помогая партийным организациям решать насущные задачи подготовки к боям. Эти организации непрерывно росли.
Глава третья.
В преддверии великого сражения
Как складывалась обстановка на советско-германском фронте весной и в начале лета 1943 г.?
Все данные говорили о том, что обе стороны усиленно готовятся к активным наступательным действиям, которые должны развернуться в районе Курской дуги.
Целью операции "Цитадель", разработанной немецко-фашистским командованием, было достижение решающего стратегического успеха, перелома в войне в свою пользу. Командование вермахта стремилось взять реванш за разгром на Волге. "Ни к одной операции второй мировой войны оно не готовилось так всесторонне, так старательно, как к битве под Курском"{10}.
Советское Верховное Главнокомандование своевременно вскрыло планы противника, причем разведке удалось установить и общий замысел, и вероятные направления ударов, и группировки сил, в том числе авиационные группировки, состоящие из двух воздушных флотов, насчитывавших более 2 тысяч самолетов.
Ставка решила обескровить противника мощной обороной носящей активный характер, а затем разгромить его в наступательных боях. Операцию против орловской группировки врага надлежало осуществить войскам Западного и Брянского фронтов. "Нами заблаговременно разрабатывалась наступательная операция на этом направлении, начало которой ставилось в зависимость от критического момента сражения на Курской дуге, писал в своей книге генерал армии С. М. Штеменко. - Такая операция, безусловно, являлась дополнительной и очень важной гарантией общего успеха советских войск. План ее получил условное наименование "Кутузов"{11}.
В этих условиях задачи огромной важности возникали перед Военно-Воздушными Силами Красной Армии. В первую очередь нужно было завоевать господство в воздухе.
Еще в апреле напряженные воздушные бои развернулись на Кубани. Активно действующая советская авиация захватила инициативу в районе плацдарма, которым овладели части наступающей 18-й армии. За неделю с 17 по 24 апреля летчики уничтожили 152 самолета противника. В последующем эта цифра была удвоена и
утроена.
Сражение за господство в воздухе продолжалось. Здесь наносили разящие удары по врагу Александр Покрышкин и его однополчане. В те дни газета "Красная звезда" поведала своим читателям о подвиге шести истребителей капитана Бориса Бугарчева, майора Алексея Рязанова, майора Ильи Шмелева, капитанов Николая Логвиненко, Григория Олейника и Сергея Сафронова. Они сбили 74 фашистских самолета.
Вскоре эти летчики появились в небе Орловщины, сражаясь крылом к крылу с новыми товарищами по воздушной армии.
Ставка приказала провести две воздушные операции, имеющие целью нанести серьезный урон вражеской авиации и облегчить советским ВВС завоевание господства в воздухе.
Командующий Военно-Воздушными Силами Красной Армии в директиве от 5 мая 1943 г. потребовал нанести одновременный удар по нескольким аэродромам противника, где было установлено скопление самолетов. "Основную массу авиации противника, - говорилось в директиве, - подавить в первый же день. Поэтому в этот же день вражеские аэродромы должны быть подвергнуты повторным ударам, а ночью по ним должны действовать ночные бомбардировщики. В последующие два дня, не снижая упорства и настойчивости, продолжать поражение авиации противника как на основных аэродромах, так и на вновь обнаруженных воздушной разведкой"{12}.
Первый массированный удар планировалось нанести внезапно утром б мая. К участию в первой операции привлекались пять воздушных армий.
Командующий 15-й воздушной армией приказал 315-й истребительной дивизии бомбардировать орловский аэродром.
У командира дивизии полковника Литвинова не вызвала сомнений целесообразность применения истребителей в качестве бомбардировщиков. Уже давно миновали те времена, когда иные командиры избегали использовать самолеты Ла-5 для таких ударов.
Решение командира дивизии созревало по мере того, как он тщательно рассматривал рулоны с фотопленкой, срочно присланные разведывательным отделом армии. План налета был тщательно продуман. В нем предусматривалось участие нескольких групп "лавочкиных" 50-го истребительного авиаполка, наносящих удар в сопровождении истребителей Як-7 431-го авиаполка.
На рассвете 6 мая два полка взлетели со своих аэродромов, собрались над Выползово, взяв затем курс от Черни на аэродром Орел.
Летчикам удалось успешно выполнить задачу. Истребители появились над целями внезапно, зайдя на них с тыла, и сбросили бомбы. Зенитные средства противника в первые минуты не оказали противодействия. Лишь на втором заходе, когда началась штурмовка, заговорили огневые точки, появилось несколько "мессершмиттов" и "фокке-вульфов". С ними завязала воздушный бой группа командира эскадрильи капитана З. В. Циркунова, дав возможность экипажам "лавочкиных" продолжать выполнение задания. Четверка лейтенанта В. Ф. Гришкова быстро подавила огонь зенитных батарей.
Работа летчиков дивизии над аэродромом Орел продолжалась не более 10 минут и завершилась такими результатами: 20 уничтоженных и 15 поврежденных самолетов Ю-88 и Хе-111.
С наступлением темноты на тот же аэродром направились экипажи 284-й ночной бомбардировочной авиадивизии, продолжившие начатое истребителями.
В последующие два дня истребители нанесли удар по другому аэродрому вблизи Солнцево (Ледна). Лидировала четверка лейтенанта Ф. Н. Гамалия. Она первая и нацелилась на стоянки. Летчики эскадрильи З. В. Циркунова избрали своей целью для штурмовки служебные помещения. Их сопровождала группа старшего лейтенанта А. С. Суравешкина. Уже после отхода от цели завязался воздушный бой, который носил ожесточенный характер. На этот раз потери противника на аэродроме и в воздухе были хотя и меньшими, но весьма существенными. Не вернулись на свой аэродром три наших самолета.
Анализируя оба вылета, полковник Литвинов назвал действия групп Ла-5 успешными, в полной мере оценил умелое блокирование соседних аэродромов и подавление огня зенитных батарей, осуществленное летчиками 431-го авиаполка. Он отметил мастерство ведущих групп и с похвалой отозвался о молодых летчиках, которые хорошо проявили себя во время вылетов. Полковник заявил:
- Особо отмечаю сержантов Любченко, Свинолупова, Морозова, Гаврилова, Говорухина. Эти истребители за короткое время стали полноправными членами коллектива.
Положительную оценку получил от командующего воздушной армией опыт первого комбинированного налета ближних бомбардировщиков и истребителей, осуществленного ночью и днем.
За три дня частями пяти воздушных армий было уничтожено и выведено из строя 506 вражеских самолетов, наши потери составляли 122 самолета. В целом операция отличалась большим размахом, решительностью действий и высокой результативностью.
Вторая воздушная операция, июньская, проводилась меньшими силами. В ней участвовали только три воздушные армии - 1, 2 и 15-я.
Тогда хорошо проявили себя летчики 1-го гвардейского истребительного авиакорпуса. Им была поставлена задача блокировать аэродромы противника, расположенные в районе Орла. Четко действовали полки корпуса, выполняя поставленную задачу. В точно назначенное время группа блокирования появилась над объектами. По заранее разработанному плану северный сектор района блокировала 4-я гвардейская авиадивизия, южный - 3-я гвардейская.
Гвардейцы штурмовали цели на аэродромах под огнем зенитной артиллерии. Маневр помог им избежать потерь. Сравнительно нескоро, где минут через шесть, а где через десять, появились вражеские истребители. Частью сил наши группы вступили с ними в бой, остальные не допускали взлета истребителей противника с аэродрома.
В разыгравшихся воздушных боях потери обеих сторон были значительными.
Главный итог блокирования аэродромов орловского аэроузла содержался в отчете, подписанном командиром корпуса генералом Е. М. Белецким: "Задача, поставленная частям корпуса, выполнена. С блокируемых аэродромов ни один самолет противника не взлетел"{13}.
Следует подчеркнуть, что такая задача выполнялась соединением впервые.
Еще один удар по врагу нанесли летчики 315-й истребительной авиадивизии.
Ее командир полковник Литвинов созвал руководящий летный состав сразу после получения приказа из штаба воздушной армии.
Командир видит по глазам офицеров И. М. Игнатьева, Н. П. Назарова, В. М. Савоськина, А. В. Силкина, Ф. Н. Гамалия, А. С. Суравешкина, Н. Ф. Баранова, З. В. Циркунова, что они готовы выполнить приказ. Он еще раз внимательно оглядывает своих питомцев во время паузы, наступившей после его вопроса:
- Кто поведет дивизию на карачевский аэродром?
В такую минуту каждый из командиров, сидящих на табуретках в сельской избе, надеется, что Литвинов назовет именно его, но полковник уже принял решение:
- Поведет капитан Баранов.
Все одновременно поворачивают голову к штурману 431-го авиаполка, будто впервые видят этого ладного черноволосого капитана. А он, гордясь оказанным доверием, громко рапортует "Есть!", радостно улыбается и озабоченно запускает руку в шевелюру.
- Главное, Николай Федосеевич, точно выйти на цель, удар нанести с одного захода, - продолжает командир дивизии. - Выбранный маршрут доложите мне.
Баранову не терпится побежать в штаб части, чтобы засесть за карту-пятикилометровку. Район действий для штурмана не новый, однако сейчас необходимо прикинуть и так и этак, прежде чем решить окончательно, а потом доложить командиру: "Полетим здесь, и нигде больше".
Среди возможных маршрутов наиболее подходящий тот, что пролегает северо-западнее Болхова через лесной массив, резко поворачивает невдалеке от Еленского на юг, выводит по направлению речки Рассеть к западной окраине Карачева. На пути - ни городка, ни крупного населенного пункта, придется только пересекать дороги. Трудный маршрут. Однако он обладает и преимуществами: противник будет дезориентирован, не зная, на какие аэродромы нацелились наши самолеты. К тому же мала вероятность напороться на зенитные батареи и встретиться с вражескими истребителями.
Так размышлял штурман полка, облеченный сегодня большим доверием, отягощенный бременем ответственности за исход боевого вылета.
Память цепко удерживала слова командира дивизии: "Выйти точно на цель". Только точно - иначе будет не удар, а холостой выстрел.
В эти минуты Баранов уподобился шахматисту, который надолго задумался над решающим ходом. Он видел перед собой хитрого и подготовленного противника, ставил себя на его место, чтобы определить, какие меры предосторожности могут быть предприняты там, на аэродроме, забитом двухмоторными самолетами. "Врага надо перехитрить, обойти. Недаром ведь командир придает такое значение выбору маршрута".
Долго просидит ведущий над картой. Наконец скажет себе: "Можно докладывать командиру" и облегченно вздохнет, услышав от него напутствие, высказанное с ободряющей улыбкой: "Счастливо!"
Капитан Баранов с ведомым младшим лейтенантом Банько взлетают первыми в тот момент, когда в небе появляются Ла-5 соседнего полка, ведомые командиром эскадрильи старшим лейтенантом Игнатьевым.
Поднимается группа "яков", ведомая Суравешкиным, и, разворачиваясь над рощицей, пристраивается к паре Баранова.
- Ложимся на курс.
Теперь конец всяким переговорам. Радиостанции молчат.
Впереди, курсом на Будоговищи, идут эскадрильи "яков" 431-го истребительного авиаполка, точно выдерживающие между собой интервалы. Вблизи от них - группы Ла-5.
Вся дивизия видна каждому участнику вылета, стоит лишь идущим впереди повернуть голову. Словно стаи перелетных птиц прочерчивают весеннее небо. Не часто приходится наблюдать такую картину, как сегодня. Какими словами описать чувства каждого, кто находится в кабине своего самолета, движимый одним стремлением - выполнить приказ. Какой воли и собранности требует от ведущего этот полет!
Где-то над крутым поворотом небольшой речки Баранов пересекает линию фронта и ведет дивизию напрямик, к лесному массиву. Ведущий часто поглядывает на стрелки часов. Не лишний контроль, хотя чутье подсказывает летим точно по маршруту, цель появится в свое время.
Хорошо бы сейчас спросить поочередно Гамалия, Назарова, Игнатьева:
- Как идешь?
Пальцы непроизвольно тянутся к кнопке запуска радиостанции, но Баранов тотчас отдергивает их - радиомолчание! К тому же он ловит себя на мысли, что тревожится напрасно, так как уверен в летчиках, идущих сейчас в боевых порядках групп.
Невдалеке, словно привязанный к его самолету, следует ведомый младший лейтенант Павел Банько. Стоит чуть скосить глаза, и увидишь знакомое лицо, туго стянутое шлемом. Банько сосредоточен и готов в любое мгновение действовать.
Очертания Карачева возникают в поле зрения внезапно. Время точно совпадает с расчетным. Огибая издалека городок, ведущий разворачивается к Снежети, где в нее вливается Песочная. Отсюда аэродром - как на ладони. Еще разворот - и Баранов со своим ведомым круто пикируют. За ними поэскадрильно весь полк. Экипажи "яков", открыв огонь, проносятся над аэродромом. Молниеносная штурмовка стоянок, тянущихся вдоль леса, отзывается грохотом взрывов и вспышками пламени на земле. В небе мечутся оранжевые шары, возникают шапки разрывов зенитных снарядов. Баранов успевает заметить, как совсем близко подходит к нему самолет ведомого, будто тот хочет заслонить его от огня.
На стоянки уже сбрасывают бомбы и штурмуют их с двух направлений Ла-5. Не ожидая сигнала, пикируют на зенитки "яки", заставляя замолчать вражеские батареи. Оглядываясь, ведущий видит все происходящее над аэродромом и одновременно - приближающихся с юго-востока "мессершмиттов".
Теперь радиостанция может не молчать. Суравешкин, Савоськин, Давидян откликаются на сигнал ведомого мгновенно.
- Вижу. Атакую!
Истребители вступают в бой с вражескими перехватчиками. Одного сбивает Суравешкин, второго Давидян. С трудом тянет на свою территорию лейтенант Соловейкин, чья машина повреждена осколками немецкого снаряда. Между тем одна за другой эскадрильи, наносившие удар по аэродрому, пересекают линию фронта, возвращаясь домой по кратчайшему маршруту.
Последней производит посадку группа Алексея Суравешкина. Приземлившись, штурман 431-го истребительного авиаполка капитан Николай Баранов докладывает об уничтоженных и поврежденных на аэродроме немецких самолетах. Вечером командующий армией вручит ведущим групп награды.
Весна победно шагала по орловским полям, рощам и лесам, прокладывая дорогу жаркому лету. Теплые ветры высушили грунт на многочисленных аэродромах и взлетных площадках, понесли по наезженным грунтовым дорогам облака пыли. Но не поднялись еще огненные смерчи над плацдармами, казались случайными пушечные выстрелы, будто убрали отсюда артиллерийские батареи; не часто чернили небо зловещие дымные следы сбитого самолета и возникали рядом с ним, как пухлые облачка, парашютные купола.
Зато все чаще и чаще в вышине слышался далекий рокот моторов, и по этим звукам даже новички на фронте безошибочно определяли: разведчики. Самолеты Пе-2 перелетали линию фронта "на потолке", избегая встреч с вражескими истребителями, обходя немецкие зенитные батареи.
"Что делает противник?", "Что скрыто за обманчивой тишиной на переднем крае?". Ответы на эти вопросы вместе с однополчанами искал и находил, углубляясь в тылы противника, пересекая рокады, фотографируя аэродромы в Карачеве и Нарышкино, экипаж разведчика младшего лейтенанта Григория Брегадзе.
Его боевая работа восхищала в полку самых искусных разведчиков. Ему всегда не хватало вылетов, он рвался на задания и получал их, возвращаясь с ценными сведениями. Последняя радиограмма с борта самолета, на котором находились Григорий Брегадзе, Иван Ольховый, Виктор Логинов, осталась незаконченной: "Прохожу над Орлом..."
Все внимание экипажей Пе-2 было приковано к районам Орел, Мценск, Болхов, Брянск, Нарышкино, Кромы, Красная Степь. Туда пролегали самые опасные и самые важные маршруты. Часто разведчикам приходилось вести бои в воздухе. С большим трудом отразил атаки двух "фокке-вульфов" экипаж в составе Гаврилова, Евтушенко, Никулина. Бой над Желеницей успешно выдержали капитан Чичкаленко, лейтенант Злыденный и сержант Глушко. Им удалось сбить вражеский истребитель, но воздушный стрелок Глушко был смертельно ранен. "Вели разведку, - говорится в документах 32-го авиаполка, - на орловском и болховском направлениях: передний край, шоссейные и железные дороги, аэродромы. Высота полета - 2000, 5000, 6000 метров, фотографирование с 2-3 тысяч метров. Сделали 154 вылета. Вскрыты крупные передвижения войск противника: Орел - Кромы - 400 автомашин, в Карачеве более 350 автомашин плюс 120 разгружаются на станции Карачев. Скопление танков - Кирейково, Медынцево.
Базирование авиации на аэродромах орловского аэроузла, Мезенка, Ледна, Мал. Спицыно"{14}.
Не аналогичными ли данными руководствовался командующий Военно-Воздушными Силами маршал авиации А. А. Новиков, находившийся вместе со своим заместителем генерал-полковником авиации Г. А. Ворожейкиным на аэродромах Курской дуги, докладывая в мае Ставке Верховного Главнокомандования о вскрытом воздушной фоторазведкой сосредоточении вражеских войск в районе Орел, Кромы. В докладе говорилось о том, что разведка установила наличие более 900 танков и 1500 автомашин противника, располагавшихся вблизи станций Куракино, Старое Горохово, Роговка, в деревнях в округе станции Змиевка и других населенных пунктах, лесах и рощах. Систематическим наблюдением с воздуха на 16 аэродромах отмечалось свыше 580 вражеских самолетов. Вывод был такой: "Противник танковыми и моторизованными частями занял исходное положение и создал авиационную группировку на орловском направлении для содействия наземным войскам"{15}.
Советское командование было уверено в том, что немецко-фашистские войска предпримут широкие наступательные действия на орловско-курском направлении. В мае, а потом в июне и начале июля ожидалось начало наступления. Задержка его вызвала серьезные опасения и тревогу. Чтобы представить себе напряженность момента, лучше всего обратиться к воспоминаниям генерала армии С. М. Штеменко. В его книге, в частности, рассказывается о том, как реагировала Ставка на сведения, поступившие по разным каналам в Генеральный штаб о возможном начале вражеского наступления 10-12 мая. Фронтам тогда была направлена такая телеграмма: "Ставка Верховного Главнокомандования приказывает: к утру 10 мая иметь все войска как первой линии обороны, так и резервов, в полной боевой готовности встретить возможный удар врага. Особенное внимание уделить готовности нашей авиации с тем, чтобы в случае наступления противника не только отразить удары авиации противника, но и с первого же момента его активных действий завоевать господство в воздухе"{16}.
Однако наступление врага 10-12 мая не состоялось. Он, видимо, не был еще готов.
Второе предупреждение Ставки на фронтах получили в ночь на 20 мая в связи с поступлением в Генеральный штаб сведений о намечаемом начале наступления противника 19-26 мая.
Автор продолжает: "В напряженном ожидании прошел весь май... Начался первый летний месяц. Немецко-фашистское командование обычно приурочивало к этому периоду самых коротких ночей и отличной летной погоды наиболее активные действия своих войск. Повторится ли то же самое в 1943 году? Не ошиблись ли мы в оценке намерений противника. Если, паче чаяния, ошиблись, кто знает, какие еще могут быть последствия?{17}"
И еще: "Истек и июнь 1943 года... Наша оборона давно была готова к отражению удара противника...
И тут в Генеральный штаб опять (уже в третий раз) поступили данные о том, что противник наконец готов к активным действиям. Ставка Верховного Главнокомандования приказала:
"1. Усилить разведку и наблюдение за противником с целью своевременного вскрытия его намерений.
2. Войскам и авиации быть в готовности к отражению возможного удара противника"{18}.
5 июля, едва забрезжил рассвет, над позициями обеих сторон южнее Орла раздался гром канонады. Германское командование двинуло войска на глубоко эшелонированную оборону Центрального фронта. Развернулось ожесточенное сражение.
В процессе многодневных тяжелых боев немецко-фашистские войска потеряли свою ударную силу, были обескровлены, их наступательные возможности иссякли.
Пришел черед операции "Кутузов", а значит - время развернуться 15-й воздушной армии. Планы ее боевой работы были тщательно подготовлены и своевременно утверждены Военным советом Брянского фронта.
Замысел командующего фронтом с исчерпывающей ясностью излагался в оперативной директиве, которой определялись роль и место воздушной армии в операции "Кутузов", особенно на первом ее этапе. Речь шла о тесной увязке действий авиации с действиями наступающих армий. Требовалось разработать план авиационного наступления. Офицеры штаба во всей подготовительной работе проявили завидную энергию, умение проникнуть в глубину вопроса, требующего широкого тактического кругозора, произвели возможно точные расчеты эффективного использования авиации в интересах наступающих войск 63-й, 3-й, а также 61-й армий. Большую помощь штабам оказали представители штаба ВВС, находящиеся в армии вместе с заместителем командующего Военно-Воздушными Силами генералом Г. А. Ворожейкиным, - главный штурман генерал Б. В. Стерлигов, генерал-инспектор И. Л. Туркель, начальник войск связи генерал Г. К. Гвоздков.
Генерал А. А. Саковнин и его заместитель полковник П. Л. Котельников, опирающиеся на крепкий коллектив штаба, позаботились о том, чтобы большое количество данных, получаемых из частей, были глубоко осмыслены, позволили офицерам сделать из них выводы, обеспечивающие успех дела.
Накануне надвигающихся событий на фронте, размах которых, как каждый понимал, несравним со всеми предыдущими, воздушная армия, превосходящая противника в количестве и качестве авиационной техники, сильная моральным духом, накопленным боевым опытом, была в готовности.
Когда командующий принимал решение на боевую операцию, он имел в виду не только тысячу самолетов, имеющихся в тот момент в боевом составе вверенной ему авиации фронта. Он хорошо представлял себе моральное состояние авиаторов, был уверен в их стремлении во что бы то ни стало выполнить свой солдатский долг и победить.
Уверенность чувствовалась в его словах, когда он говорил о том, что завоевание господства в воздухе возлагается на 1-й гвардейский истребительный авиакорпус. Генерал знал: эта задача по плечу сильному, проверенному в боях авиационному соединению, возглавляемому хорошо известным в Военно-Воздушных Силах опытным командиром - летчиком Евгением Михайловичем Белецким. Командующий исходил из триединой формулы, определяющей задачи Военно-Воздушных Сил в войне: главные усилия авиации направлять на завоевание господства в воздухе, поддержку сухопутных войск, воздушную разведку. Эта формула пронизывала план боевых действий авиации во время контрнаступления войск Брянского фронта.