Чекалов Денис. Пусть это вас не беспокоит

   Медисон перебросил мятую сигарету из одного конца рта в другой.
   -- Не хотелось беспокоить вас, мистер Амбрустер, -- ответил он. -- Да вот пришлось.
   Хэл выступил сбоку от него и пояснил:
   -- Это ребята с восточной окраины. Что-то тут не поделили.
   -- Держись подальше, старина Хэл, -- раздался голос откуда-то из глубины зала. -- Иначе придется стрелять через тебя. Говорят, это больно.
   Ага. В дальнем углу на стуле сидит парень, и в руках у него что-то, мало напоминающее поварешку.
   -- В баре остался последний пряник, и вы не смогли его поделить? -спрашиваю я, осторожно поворачиваясь. Вот ведь сволочь, Хэл, мог бы и намекнуть, что здесь будет жарко.
   Свалился же мне на голову этот Медисон. Может, Френки права и я не умею выбирать себе друзей? А ведь так здорово получилось с Перкинсом и его подружкой.
   Проклятье.
   -- Глупо получилось, мистер Амбрустер, -- поясняет Хэл. -- Так, слово за слово. Потом из-за девчонки поспорили. Разбили бутылку -- об голову одного с окраины. Знаете, как ведь бывают. Вот, ждали вас.
   Приятно слышать. Мог бы и пережить, если бы разобрались без моего участия. Медисон тоже хорош надо было называть мое имя.
   -- Парни с континента не умеют себя вести, -- раздается голос откуда-то из-за спины человека на стуле. -- Начали дебоширить. Мы уж тут хотели пристрелить парочку, так, для острастки.
   Франсуаз осторожно отступает от меня, тоже чуть разворачивается. Теперь мы с ней стоим практически спина к спине. Говорят, это помогает, когда в тебя стреляют со всех сторон, но я еще не пробовал.
   Сколько же их тут? У Медисона было не больше тех четырех, с которыми я имел счастье познакомиться в Сиэтле. Но и ребята с восточной окраины тоже в одиночку не ходят.
   -- Я понял, что чем-то могу здесь помочь, ребята? -- спрашиваю я. В этом зале ничего не видно -- полуподвал.
   -- Этот хлыщ сказал, что он -- ваш гость, Амбрустер, -- говорит тот же, чьего лица я не вижу.
   Можно было бы и мистер; хорошо хоть, что для разнообразия хлыщ достался не мне.
   -- И вот теперь мы не знаем, что делать с ними, -- продолжает тип. -То ли выслушать их извинения -- на коленях -- то ли пристрелить вместе с вами... Как считаете?
   -- Неудобно получилось, -- извиняется Медисон. -- Право.
   А ведь все то время, пока мы добирались сюда, ему пришлось стоять, а в спину ему смотрело дуло обреза. Я бы не хотел оказаться на его месте в тот момент, когда я в первый раз не поднял трубку.
   -- Я не хотел вас беспокоить, мистер Амбрустер, в самом деле, -говорит Хэл. -- Но они настаивали, клиент всегда прав...
   Надо что-то сказать, чтобы продолжить беседу. Я произношу первое, что приходит мне в голову:
   -- Девчонка-то хоть была ничего?
   Слышу, как Франсуаз позади меня фыркает.
   -- Это Мира.
   А вот и она, сидит у стойки, бесстыдно заложив ногу за ногу. Ничего особенного, вообще ничего -- и это злит меня больше всего. Мало у них в Сиэтле, что ли, девчонок... Та же Ким была гораздо лучше ее.
   -- Нехорошо лапать чужих девочек, -- поясняет предводитель ребят с восточной. -- Особенно таким хлыщам, как этот. И сигаретка в зубах -- не слышал, что курить вредно.
   Я делаю несколько шагов и приближаюсь к Мире. Она смотрит на меня, скаля лошадиные зубы. Сложно понять, чем от нее пахнет -- дешевым виски или дешевым одеколоном.
   -- Приятно, когда парни ссорятся из-за тебя? -- спрашиваю я.
   -- Пусть сперва заплатят, -- отвечает она.
   Молодец, детка. Вот и выход. На время будет, о чем поболтать.
   -- Сколько тебе предложил парень с сигаретой? -- интересуюсь я, подсаживаясь к ней. Теперь бы вовремя успеть завалиться за стойку.
   -- Он -- ничего. Ко мне подкатил рэппер.
   -- Хватит трепаться, Амбрустер, -- кричит тип, что окопался позади стула. -- Иначе я сам приму решение.
   Как же. Ты ведь меня боишься, иначе давно перестрелял бы ребят Медисона. Но, услышав мое имя, ты испугался. Теперь самолюбие не дает тебе возможности отступить.
   Только не пристрели меня сдуру, кретин.
   -- Эй, Джаггер, сколько ты ей предложил? -- кричу я в темноту.
   Почему я назвал это имя? Джаггер ведь не рэппер. Ладно, какая разница.
   Слышу голос высокого вертлявого негра, той ночью в Сиэтле он стоял около Медисона. Почему-то я уверен, что в руке он сжимает ствол и целится в предводителя восточных.
   -- Двадцать баксов. Это вполне прилично.
   -- Прилично будет, -- парирует предводитель восточных.
   Он говорит не только это, но мне не хочется повторять его слова.
   Я чувствую, что струйки пота стекают вниз под моей рубашкой. Франсуаз стоит сбоку. Она молчит, правильно, -- это мужской разговор.
   Вернее, равноправие между мужчинами и женщинами в нашей стране уже достигнуто, но только не в таких вот кварталах.
   Мира поднимает ко мне раскрашенное лицо и спрашивает:
   -- А сколько предложишь ты?
   Разве не восхитительно?
   В глубине зала намечается движение. Неужели Хэл не мог зажечь полный свет? Или они уже перебили все лампочки? Огромный детина в разорванной рубашке подходит ко мне, ствол его пистолета направлен мне в голову.
   -- Пристрелим их, и дело с концом, -- говорит он. -- Нельзя, чтобы парни с континента вмешивались в наши дела.
   Все это глупо, -- глупо донельзя. И именно в глупости ситуации необходимо искать ее решение.
   -- А ты ведь не вожак восточных, -- кричу я почти наугад.
   Попадание. В самом деле, если парень возглавляет серьезную группировку, ему нет смысла устраивать разборку в полупустом баре.
   -- Глава восточных две недели лежит в больнице с переломанной шеей, -радостно поясняет Хэл. -- Говорят, не выживет.
   А ведь я должен был это знать. Теперь все просто, и я смотрю на часы.
   -- Сколько здесь твоих ребят? -- спрашиваю я у Медисона.
   -- Все четверо, но Стив в отключке.
   Гигант с пистолетом недоуменно смотрит в ту сторону, где находится его главарь, он не понимает, что происходит.
   В круге света стоим мы с Франсуаз, Медисон, Хэл и громила. Мира и парень на стуле выступают из тьмы, больше никого не видно.
   -- Помнишь историю с заместителем мэра? -- спрашиваю я. -- Комиссар тогда дважды заезжал к дону Джузеппе.
   Все в Лос-Анджелесе знают эту историю.
   -- И знаешь, к кому поехал брюнет Чезаре, чтобы уладить конфуз? Ко мне, приятель... И я уладил.
   Я лгу, так как не имел никакого отношения к скандалу с заместителем мэра. Но при упоминании этих имен парень в противоположном углу зала явно еще больше испортил воздух бара. Если он действительно хочет возглавить восточную группировку, он не сможет позволить себе обижать друзей таких серьезных бизнесменов.
   А дон Джузеппе не захочет ссориться со мной из-за шпаны.
   Несколько минут длится молчание.
   -- Будем стрелять? -- спрашиваю я.
   Возможно, это ошибка, может, я перегибаю палку.
   Мира довольно скалит лошадиные зубы. Что-то кажется ей донельзя смешным. Почему этот парень молчит?
   -- Мы уходим, -- наконец резко произносит он.
   Гигант с пистолетом отходит обратно в темноту, человек с обрезом поднимается со стула и тоже исчезает. Теперь они будут искать других неудачников, чтобы продемонстрировать на них свою крутизну.
   Возможно, мне еще придется встретиться с этим придурком, но уже как настоящим предводителем восточных.
   -- Вижу, здесь все уважают вас, мистер Амбрустер, -- вкрадчиво говорит Медисон.
   Он до сих пор не знает, держат ли его на мушке. Ничего, пойдет на пользу.
   -- Есть за что, -- отвечаю я, и направляюсь к двери.
   Я выгляжу усталым и меланхоличным, как и положено герою. На самом деле я думаю только об одном. Вернее, уже ни о чем не думаю.
   Я слышу позади себя голос Миры, она болтает о чем-то с рэппером.
   Вот кретины.
   9
   В жизни Гарды Бейкер было два героя. Первым по списку шел я, второе место занимал инспектор Маллен. С моей точки зрения, это говорило о том, что вкус нашей секретарши нуждается в серьезном исправлении; Франсуаз же была уверена, что ее вкус никуда не годится.
   Инспектор Маллен был нужен нам для ареста доктора Бано. Озабоченный Джеффри Теннисон, тряся блестящим кейсом, полчаса назад отбыл в Вашингтон. Для этого ему пришлось отложить все текущие дела, однако я был уверен, что последующая благодарность Джейсона Картера с лихвой окупит все неудобства, которые причинили Джеффу перемены в его расписании.
   Дело было за малым -- арестовать человека, который был нам известен под именем доктора Бано, и раз и навсегда положить конец покушениям на семью потомственных банкиров. По крайней мере, со стороны агентов установившегося на родине драгоценностей режима.
   Именно для этого и был необходим инспектор Маллен. Сцена ареста Бано должна была пройти со всеми возможными в таких случаях атрибутами, которые так любят жадная до дешевых сенсаций пресса и обладающая невзыскательным вкусом публика.
   Во-первых, были необходимы полицейские машины -- штук пять, не меньше; им выпадала ответственная роль приехать на место событий, громко гудя сиренами и вертя разноцветными лампочками на крышах. Во-вторых, следовало позаботиться о том, чтобы сцена задержания попала в новости, по крайней мере, трех-четырех телекомпаний. Наручники крупным планом, арестованный, вздымающий руки в тщетной попытке скрыть лицо, штампованные вопросы репортеров.
   В-третьих, было необходимо решительное заявление со стороны официальных властей, и именно этим должен заниматься сейчас в Вашингтоне Джеффри Теннисон. По крайней мере, именно к этому он обещал немедленно приступить, как только его самолет приземлится в столице нашей благословенной страны.
   А раздуть крупный скандал вокруг ареста какого-нибудь человека можно только при помощи полиции. Поэтому в то утро мы ожидали прихода инспектора Маллена.
   Я расстелил на своем столе огромную карту Лос-Анджелеса и сопоставлял расположение улиц с указаниями, которые получил накануне от доктора Бано. Я был уверен, что наш друг из Юго-Восточной Азии сможет неплохо позаботиться о своей безопасности, поэтому уже успел исчеркать карту в нескольких местах. Почему-то в тот момент это представлялось мне необходимым.
   -- Не думаю, что нам придется выгружать ящик именно в том месте, которое Бано указал в качестве исходного, -- задумчиво бормотал я, несколько раз обводя карандашом и без того жирный круг на карте. -- Уверен, что сам он и близко не подойдет к тому месту. Отсюда ведет широкий проспект по направлению к деловому центру, далее две небольшие улочки соответственно на северный и восточный окраины города, а в нескольких кварталах -- выезд на хайвей.
   Франсуаз сидела в своем кресле, разложив перед собой длинные ноги. Она ожидала чашку кофе, которую Гарда обыкновенно приносила ей именно в это время.
   Я достал из ящика линейку и начал вымерять расстояние.
   -- Если бы ты была агентом, Френки, -- спросил я, не поднимая головы, -- и было бы необходимо тайно вывезти из страны огромный тяжелый ящик, то какой бы ты выбрала маршрут?
   Главной проблемой являлся выбор между аэропортом и побережьем. Если бы Бано удалось зафрахтовать частный самолет, то, спустя несколько часов, он был бы уже за пределами территории США. Однако отследить все аэропорты не так уж сложно, кроме того, чтобы ни писали газеты, нелегально пересечь нашу границу по воздуху не столь просто, как по воде.
   Останови Бано свой выбор на побережье, он получит к своим услугам несколько километров береговой линии, множество судов всех типов и размеров, а также возможность перегрузить ящик на свой корабль, который прибудет из Юго-Восточной Азии и будет ждать поближе к краю нейтральных вод. Это займет никак не больше нескольких минут, и вот уже Джейсон Картер сможет до конца своих дней лить слезы по поводу нарушенного слова.
   Острие моего карандаша воинственно зависло над картой, я не мог остановить свой выбор на одном из двух вариантов -- хайвей или северная окраина.
   Поскольку Франсуаз никак не отреагировала на мой первый вопрос, мне пришлось повторить его.
   -- Я думаю, Майк, -- моя партнерша в глубокой задумчивости рассматривала кончики своих туфель, и по выражению ее лица было ясно, что думает она совершенно не о том, о чем положено.
   Наверняка о кофе.
   И это в тот момент, когда решается судьба всего предприятия, в которое, между прочим, именно Франсуаз меня и втянула.
   -- Мне кажется, ты без достаточной серьезности относишься к тому, что должно произойти сегодня днем, -- окрысился я.
   Возиться с картой мне надоело, я постепенно приходил к выводу, что единственным результатом моих изысканий будет затупившийся карандаш.
   -- Если мы не поймаем этого человека, над нами будет смеяться все Западное побережье. Мы должны основательно подготовиться.
   Развивать свою мысль далее я не стал, поскольку сам довольно смутно представлял, в чем именно должна была выразиться наша подготовка. На всякий случай я демонстративно перевернул карту и стал делать вид, что исследую береговую линию, хотя на самом деле даже не пытался что-нибудь там разобрать.
   Франсуаз блаженно откинулась на спинку своего кресла, ее длинные руки были заложены за голову, глаза полузакрыты. Мне оставалось только гадать, то ли она предвкушает утренний кофе, то ли вспоминает о том, как ловко поставила на место Теннисона.
   -- Мы станем думать об этом, когда настанет время, -- безразличным голосом сказала она. -- Сейчас мы ничего не можем решить. Маллен расставит своих людей, и будет держать связь с дорожной полицией. Наблюдением с воздуха займутся несколько вертолетов. Пока необходимо отойти от проблемы и отдохнуть.
   Я бросил на свою партнершу грозный взгляд. Она явно не желала осознавать всю серьезность сложившейся ситуации! Надо было нам брать на себя ответственность за эти чертовы побрякушки. Тем не менее, моя толстушка снова была права, и это раздражало меня еще больше.
   Я уже собирался сложить карту, как вдруг мне в голову пришла блестящая мысль, -- а что, если измерить, какое место на побережье, пригодное для погрузки на судно большого ящика, ближе всех находится к полосе нейтральных вод. Я понимал, что это бессмысленная затея, но Франсуаз откинулась на своем кресле с таким безмятежным видом, что я вновь взял линейку и начал прилежно водить ею по карте.
   Именно поэтому я пропустил момент, когда Маллен вошел в кабинет.
   Когда я осознал, что в комнате раздаются мужские шаги и поднял голову, Гарда уже стояла в дверях и пожирала инспектора глазами. Я не знал, что произошло между ними по пути сюда, однако щеки нашей секретарши раскраснелись, рот был приоткрыт, а в руках у инспектора была чашечка кофе, которая, без сомнения, предназначалась Франсуаз.
   10
   -- Доброе утро, инспектор, -- хмуро бросил я, опираясь на стол обеими руками.
   Пусть знает, что пока он развлекается в Беверли-Хиллз, гоняя по участку Уесли Рендалла, кое-кто в этом городе все же находит время на работу.
   Инспектор что-то буркнул, не оборачиваясь. Взор его был прикован к Франсуаз, чашка кофе медленно приближалась к столу.
   Естественно, он все разлил. Когда я подошел ближе, то заметил, что в кофе добавлено раза в три больше сливок, чем привыкла пить Франсуаз, а это значит, очень много.
   Жирная бурая с потеками молока жидкость разлилась по лакированной поверхности стола моей партнерши, задев два карандаша. Инспектор рассыпался в извинениях.
   Если бы я был близким другом инспектора Маллена, то мог бы сказать в его оправдание, что зрелище откинувшейся на спинку кресла Франсуаз с заложенными за головой руками вполне может заставить мужчину забыть о том, что он сам держит в руках. Однако я далек от столь интимных отношений с инспектором, поэтому сразу понял, что тот сделал это намеренно.
   Стоило Уесли Рендаллу позвонить нам, ни свет, ни заря, как я понял, что Маллен будет рвать и метать весь день, давая выход своему чувству неполноценности. Наверняка это он нацедил в кофе столько сливок. Значит, Гарда уже принимает его на кухне.
   -- Право, мне очень жаль, -- инспектор широко улыбнулся, как это обычно делают люди, которых перед этим долго и со знанием дела унижали. -- Я промокну.
   Франсуаз резко выпрямилась и собиралась что-то сказать, однако Гарда подоспела как раз вовремя, чтобы спасти принтер от затопления. Маллен немного отступил в сторону, уступая ей место, и оказался прямо перед Франсуаз. Было очевидно, что он собирается сделать еще какую-нибудь мелкую пакость, и мне пришлось покинуть свой командный пункт около карты, чтобы приблизиться к месту событий.
   Положительно, никто в этой комнате не желал отдать себе отчета в том, что мы занимаемся важным делом, а не играем в чехарду с командой из Теннеси. Только что Франсуаз мирно дремала в кресле, пока я изучал диспозицию; теперь же Маллен неожиданно решил попробовать отыграться на нас за свои маленькие огорчения.
   Сколь же мелки бывают люди.
   -- Я принесу чистящее средство, -- сообщила Гарда и поспешила вон из комнаты, чуть не сбив меня с ног.
   Возможно, мне проще было бы справиться с Бано один на один, чем пытаться координировать действия своих бестолковых помощников.
   Маллен тем временем протянул свои длинные пальцы к руке Франсуаз. Они были у него тонкими и сухими, и в то же время производили впечатление удивительно жирных. Возможно, когда-то Маллен был очень толст, но от злобности жир постепенно выпарился из его тела, и мы наблюдали теперь остаточные явления этого процесса.
   Пальцы инспектора осторожно сомкнулись на запястье моей партнерши и медленно приблизили ее руку к его лицу.
   Это было настолько дико, что я остановился. Само собой, я уже давно привык к тому, что моя партнерша привлекает к себе многочисленные взгляды мужчин, и даже научился находить в этом нечто для себя лестное, однако поведение инспектора не лезло ни в какие ворота.
   Но, по крайней мере, теперь я понял, почему до сих пор Маллен не добился никаких успехов в этом расследовании.
   Бедняга совсем не умеет сосредоточиться на работе.
   -- Прекрасное тонкое запястье, -- задумчиво пробормотал Маллен.
   Последнее, к счастью, было ложью. Франсуаз подняла свои глубокие серые глаза на полицейского, в тот момент она как никогда была похожа на попугая.
   Я сложил руки на груди и принялся ждать, понимая, что единственный способ заставить Маллена приняться за дело -- это дать ему как следует проявить себя. Дураком.
   Широкая улыбка не сходила с лица инспектора. Его левая рука потянулась к карману брюк и надолго там застряла. Я бросил взгляд на часы, мне было необходимо знать, сколько уже сделано из того, что было необходимо сделать.
   Я бы не удивился, если еще ничего.
   Маллену наконец удалось справиться со своим карманом, и он извлек наружу принадлежавшую ему руку. В свете утреннего солнца блеснула серебристая сталь наручников.
   -- Я пытаюсь понять, какой у вас размер, -- лучезарно пояснил Маллен. -- Сдается мне...
   Франсуаз продолжала смотреть на него, а он на нее.
   -- Этим утром мне стало известно, что ваши люди некоторое время следят за одним мошенником по имени Уесли Рендалл, -- пояснил Маллен. -- Поэтому, раз вы оказались замешаны в ряд нарушений...
   Я громко прокашлялся.
   -- У вас грипп?
   Длинная фигура Маллена развернулась ко мне. При этом его правая рука все еще продолжала сжимать запястье моей партнерши.
   Франсуаз резко выдернула руку, и инспектор чуть не потерял равновесие.
   Мне на хватало еще того, чтобы сейчас он упал на мою партнершу, и они устроили кучу-малу под столом.
   -- Если вы уже закончили веселиться, инспектор, -- сухо произнес я, -то, может быть, мы приступим к делу. Надеюсь, вы еще не успели забыть, что вчера в вашем присутствии неизвестный снайпер убил человека.
   Со злорадным удовольствием я наблюдал, как лицо Маллена вытягивается, а крупные зубы постепенно очищаются от налипшей на них улыбки.
   -- Вы готовы разговаривать, инспектор? -- я не смог сдержать своих чувств, однако не был уверен, что в них преобладало -- злость или насмешка. -- Или попросить Гарду принести вам погремушку.
   Маллен полностью развернулся ко мне и непроизвольно вытянулся в струнку, но, естественно, не от избытка почтительности.
   Иногда меня ставит в тупик, как наша полиция ухитряется раскрывать хоть какие-то преступления.
   -- Мне передали, что вы хотели меня видеть, -- произнес он, немного растягивая слова.
   Это прозвучало следующим образом. Я инспектор полиции департамента Лос-Анджелес, и выполняю свой долг перед налогоплательщиками. Однако если двое частных детективов, которым платит один из самых богатых людей Калифорнии, только позовут -- как я, бросив все свои дела, очертя голову ринусь к ним.
   В тот момент я был готов к тому, чтобы добавить к его синяку еще один -- для симметрии.
   -- Что вы уже успели сделать? -- спросил я.
   Времени оставалось совсем немного, а полицейский только начинал входить во вкус.
   Возможно, главная проблема Маллена состояла в том, что он казался себе остроумным.
   В кабинет вошла Гарда с подносом, на котором стояли кофейник, несколько чашек и вазочка со сливками. В другой руке она держала распылитель для удаления пятен и тряпку.
   -- Прежде чем обсудить с вами эту проблему, -- все так же протяжно произнес Маллен, -- я хотел бы задать вам один вопрос. Почему вы так уверены, что человек, которого мы разыскиваем -- это доктор Бано?
   Он с благодарностью принял у Гарды чашку, я отказался. Еще мне не хватало чая с булочками.
   -- Я не вижу, какой интерес это может представлять для вас, инспектор, -- ответил я. -- У нас есть собственные методы для того, чтобы получать информацию, уверен, у вас тоже... Положим, я скажу, что Дон Мартин -- или даже ваша разлюбезная Гарда -- находились в тот момент поблизости и все видели. Что с того? У меня есть веские основания предполагать, что человек, которого вы разыскиваете -- доктор Бано. Но, судя по всему, вам так и не удалось его найти.
   -- Это большой город, -- флегматично пояснил Маллен, прихлебывая кофе. Он болезненно сморщился, когда потревожил разбитую скулу.
   Я был просто счастлив узнать это.
   11
   -- Где вы расположили своих людей? -- спросил я.
   -- Мистер Мартин будет находиться в одной машине со мной, так мы сможем скоординировать наши усилия. -- Маллен сделал несколько шагов по комнате, и чашка в его руке опасно накренилась над картой на моем столе. -- Я проинструктировал офицеров из дорожной полиции, здесь у нас не будет проблем. Выделено пять патрульных вертолетов. Это все, чего я смог добиться. Однако...
   Франсуаз сидела в своем кресле. Она не слушала нас. Даже бесцеремонные выходки Маллена были для нее отодвинуты на задний план. Единственное, что полностью занимало ее в тот момент -- это чашка кофе в руках.
   -- Вертолеты должны находиться здесь, здесь и здесь, -- произнес я, тыкая карандашом в крестики на карте. Маллен, соглашаясь, задумчиво жевал губами.
   -- Необходимо поставить сюда патрульную машину на случай, если придется ехать по хайвею, -- продолжал я.
   Если бы Маллен вновь вздумал разбрызгивать кофе по кабинету, это вряд ли бы нанесло карте больший урон, чем карандашные пометки.
   -- Крайне важно перекрыть эту улицу, -- продолжал я. -- Вы не согласны?
   Маллен смотрел куда-то поверх меня.
   -- Все это крайне интересно, -- сказал он. -- Правда, я уже расставил людей. Ваша секретарша вот уже минут десять делает вам какие-то знаки.
   Я поднял голову и увидел, что Гарда действительно стоит в дверях и делает страшные глаза. Хотел бы я знать, как она предполагала донести до меня свою информацию, если я даже не смотрел в ее сторону.
   В тот день все как сговорились изводить меня.
   -- Что опять случилось, Гарда? -- спросил я, возможно, излишне резко, потому что губки моей секретарши тут же обиженно надулись.
   -- К вам пришел один господин, -- произнесла она столь заговорщическим тоном, что я был благодарен ей за то, что она удержалась от подмигивания.
   Я бросил на нее тяжелый взгляд, потом перевел глаза на карту.
   В самом деле, какого черта.
   -- Надеюсь, вы разберетесь в моих пометках, инспектор, -- сказал я, хотя был уверен в обратном.
   В самом деле, что толку от карты, если не знаешь, куда собирается завести нас доктор Бано.
   -- Я скоро буду.
   В несколько шагов я пересек кабинет, протиснулся мимо Гарды, которая закупорила собой дверь, и прошел в соседнюю гостиную. При виде высокой сухощавой фигуры Джейсона Картера мое сердце преисполнилось радостью.
   -- Ваш банк разорился? -- недовольно спросил я. -- Нам не нужен мажордом.
   Джейсон Картер взглянул на меня с упреком.
   -- Сейчас не время для плоских острот, мистер Амбрустер, -- со значением произнес он. -- Неужели вы не понимаете, сколь ответственная сложилась ситуация.
   Бывают случаи, когда даже у меня не хватает яда. Поэтому я ограничился тем, что задал вопрос.
   -- У вас есть новости?
   -- К сожалению, есть, -- лицо Картера осунулось, на лбу под редкими волосами пролегли морщины. -- Мы с вами ошибались, мистер Амбрустер. Это вовсе не ваш Бано.
   И вот тут-то мне и следовало его убить.
   -- У тебя возникли проблемы?
   Я обернулся, Франсуаз стояла передо мной. Весь ее вид недвусмысленно показывал, что уж она-то поможет мне справиться с любыми проблемами.
   -- Все пропало, миссис Дюпон, -- проникновенным тоном произнес Джейсон Картер, и я удивился, как он еще не принялся заламывать руки.
   Банкир не подозревал, что второй раз за сутки нанес моей партнерше тяжкое оскорбление. Она была не замужем.
   -- Маллен не подслушивает за дверью? -- осведомился я.
   Ситуация разворачивалась, как дурной сон, но я давно привык к тому, что именно так все всегда и делается в нашей стране.