Страница:
Доктор Бано так и не до сих пор и не смог понять, что он испытал тогда.
Возможно, это был стыд -- последние два года мальчик презирал слабовольного отца, добровольно принявшего рабскую участь. А может, это было горькое осознание собственной правоты -- отец умер от того, что слишком много работал. Умер, не оставив своей семье ничего, кроме ветхой хижины, кое-каких вещей и долгов после похорон.
Доктор Бано повернул руль, и тяжелый грузовик медленно сполз на боковую дорогу.
Где-то далеко в небе вертел лопастями юркий глупый вертолет.
Вот так же американцы и пришли на его землю -- на вертолетах. Они шумели над древними джунглями как большие уродливые насекомые, и кованые сапоги американских солдат топтали молодые побеги трав.
Люди из дворцов позвали американцев, потому что боялись. Они были наполнены страхом перед собственным народом, который нещадно эксплуатировали на протяжении столетий, ничего не давая взамен.
А вот американцы ничего не стали бы делать задаром. Они обещали людям из дворцов свою помощь -- в обмен на то, что заберут себе его страну.
Грузовик несколько раз вздохнул, потом мотор снова начал работать ровно. Сердце доктора Бано замирало при мысли о том, чтовезет он в огромном кузове, на куче строительного мусора.
Святотатство, великое святотатство.
Древние бесценные реликвии его страны. Вещи, которыми пользовался великий отец, повелитель Тханьхоа. Теперь они были кое-как сброшены в кучу и забиты в большой деревянный ящик из грубых досок.
Самое ужасным было то, что это сделали люди его народа.
В четырнадцать лет он убил своего первого американца.
И у него не было никаких сомнений относительно чувств, которые тогда испытал.
Это была гордость.
Доктор Бано горд, как и его народ. Они не позволят никому превращать себя в безмолвных, послушных рабов -- ни людям из дворцов, ни американцам.
Американцы глупы и самонадеянны, они слишком любят свое оружие и думают, что оно позволит им править миром.
Он видел много крови. Видел, как она лилась из ран его товарищей, алыми каплями падала на широкие зеленые листья, и они клонились к земле под ее смертельной тяжестью.
Но потом листья всегда распрямлялись.
Два долгих года неравная война выжигала его страну.
Когда американцы пришли, они начали строить военные базы. Они привозили с собой тяжелую технику, едкий запах дешевых сигарет, гортанную грубую речь.
Теперь он слышал ее повсюду. Он находился на их земле. Но он пришел не затем, чтобы завоевать ее, не затем, чтобы убивать женщин и детей, не затем, чтобы жечь деревни.
Он просто должен вернуть то, что принадлежит его стране.
Доктор Бано еще раз повернул руль. Узкая дорога плавно изгибалась, вдалеке начинали вырисовываться городские постройки.
Он вступил в повстанческую армию совсем мальчишкой, долго тренировался. Он ушел из родной деревни и больше не слышал по утрам плеска реки.
В тот год, когда американцы, поджав хвост, бежали на своих военных кораблях, он уже стал лейтенантом. В обязанности части, которой он командовал, входило патрулирование района, прилегавшего к базе захватчиков.
Трусливые янки боялись выходить в лес, отсиживаясь за колючей проволокой. У них уже не оставалось никаких иллюзий относительно своего будущего на этой земле. И именно поэтому они продолжали грабить -- брали все, что могли увезти с собой, остальное уничтожали.
Он не мог знать, что произойдет.
Он не знал.
Когда двое патрульных не вернулись в деревню, лейтенант встревожился. Американцы не могли предпринять наступления. Их было слишком мало, а направление не могло представлять стратегического интереса.
Лейтенант послал в джунгли на разведку четверых и начал готовить отряд в поход.
Спустя менее чем полчаса он уже стоял над телами убитых. Лао Районг родился в той же деревне, что и он сам. По лесу прошли несколько американцев -- меньше десяти. Двое несли что-то тяжелое.
Он не знал.
И все же это была его вина.
Святые предметы пронесли через тот район, который он должен был охранять.
Они почти успели. Американцы окопались на узком мысу, зная, что могут подвергнуться нападению только с земли. Остался ли кто-то из них в живых? Доктор Бано не знал.
Зато он был уверен в другом -- тяжелого груза, ради которого американские захватчики осмелились так глубоко зайти в глубокий лес, с ними уже не было.
Потом появились вертолеты -- три тяжелых "Апача" -- и лейтенант приказал отступать. Не имело смысла зря рисковать людьми, тем более, что у маленького мыска уже не оставалось защитников.
Доктор Бано осторожно сбросил скорость. Грузовик остановился около неприметного грязно-зеленого фургона. Доктор Бано заглушил двигатель и легко спрыгнул наземь из высокой кабины.
Он не знал.
И все же это была его вина.
Поэтому он сейчас на ихземле. Он должен смыть позор, которым запятнал свое имя, имя своих родителей. Он должен вернуть святыню домой.
Или умереть здесь.
21
Следовало действовать быстро.
Маленький фургон был надежно припаркован на одной из платных автостоянок. Доктор Бано знал, что она хорошо охраняется, но все-таки не мог рисковать.
Он предпочел бы вообще не расставаться с вновь обретенными реликвиями, но другого выхода у него не было.
С помощью двух досок он аккуратно спустил ящик из кузова грузовика и установил его в фургоне, после чего отогнал последний на другую часть города и оставил там.
Доктора Бано разыскивали, но это уже не имело значения. Здесь, на окраине, он мог чувствовать себя в относительной безопасности.
Оставалось сделать самое главное -- вернуть реликвии на родину, провести их через границу, и Бано знал, кто ему в этом поможет.
Не важно, по своей воле или нет.
Доктор Бано быстро шел по узкой темной улочке, серые стены домой взмывали ввысь по обе стороны от него. Под ногами валялась какая-то бумага.
Солнце начинало клониться к закату, туда, где была его страна.
Доктор Бано хорошо знал свой маршрут, хотя бывал здесь раньше только однажды -- он не мог позволить себе привлечь к себе внимание. Высокий дом, лифт, дальняя боковая дверь. Люди ходят туда и сюда, и никому ни до кого нет дела.
Поворот налево, потом направо, выход на крышу. Сильный ветер ударил в лицо доктору Бано, заставив на мгновение прищуриться. Он быстро пробежал несколько десятков футов, отделявших его от крыши дома напротив. Она располагалась почти вплотную, но ниже.
Доктор Бано прыгнул.
Его колени мягко спружинили, он повернулся, потянул на себя ручку двери.
Так он попал в здание, не будучи замечен снизу.
На докторе Бано был дешевый потертый костюм, купленный в магазине подержанных вещей. В нем он не привлекал внимание -- всего лишь еще один косоглазый, которых полно вокруг -- берутся за всякую черную работу и ни черта не понимают по-английски.
Американцу слишком самодовольны.
В здании находились склады. Люди носили ящики, складывали их в грузовые лифты, озабоченные мужчины и женщины с блокнотами в руках делали какие-то пометки.
Доктор Бано вошел в один из лифтов и начал спускаться вниз.
Теперь предстояло самое сложное -- пройти там, где он еще не был. Но он знал, что у него все получится. Доктор Бано вышел не доезжая до нижнего этажа, быстро сбежал вниз по служебной лестнице.
Его правая рука скользнула в карман и достала отвертку.
Этот сектор здания был отделан от остальной его части. На первый шуруп ушло пятнадцать секунд, на второй -- двадцать, на остальные по двадцать пять.
Доктор Бано не спешил.
Плотная деревянная панель отошла в сторону, он острожно вынул ее и прислонил к стене. Потом протиснулся в образовавшуюся щель -- это оказалось несложно.
Теперь он был на вражеской территории.
Доктор Бано спрятал в карман отвертку, его пальцы сжали рукоятку ножа. Ему вновь предстояло убивать.
Он уже не испытывал гордости, когда убивал американцев. Он не чувствовал ничего. Он должен был вернуться домой со священными предметами -и это все.
Доктор Бано сделал несколько шагов по коридору, когда увидел их.
Они сидели за небольшим столиком, один напротив другого, и тусклый свет лампы освещал лежавшие перед ними карты.
-- Теперь-то тебе не удастся меня обжулить, Мак, -- произнес тот, что находился к нему спиной.
Его короткоствольный автомат был прислонен к ножке стула.
Доктор Бано быстро сделал несколько шагов вперед, его гибкое тело наклонилось, и острое лезвие ножа прочертило молниеносную дугу.
Ни один из двоих людей, сидевших за низеньким столом и игравших в карты, не заметил его появления. Никто из них не ожидал того, что человек может появиться из ничего в тупичке темного коридора, там, куда никогда даже не заглядывают.
Доктор Бано знал это.
Американцы слишком самоуверенны.
Направленные на Бано глаза наполнились удивлением, потом начали стекленеть. Тонкая полоса на горле человека стала расширяться, широкая струя крови залила игральные карты.
Второй произнес какое-то слово, его значения Бано не понял. Это было плохо. Хотя в данном случае смысл сказанного не мог играть сколь бы то ни было значимой роли, Бано должен был понимать все.
Мертвые глаза уже не смотрели на него. Голова их владельца откинулась назад, обнажая разрезанную плоть гортани. Руки охранника безвольно обвисли.
Второй начал приподниматься, его правое плечо опустилось вниз -- он тянулся за оружием.
Доктор Бано выпрямился и резко ударил ребром ладони по шее сидящего. На мгновение тот замер, потом его мускулы обмякли. Левой рукой Бано приподнял его голову за волосы, правой рукой с зажатым в ней ножом провел по шее.
Он не мог оставлять никого в своем тылу.
Новая струя крови ударилась о грубую поверхность стола, освежая пятна, которые уже начинали темнеть.
Доктор Бано выпрямился и несколько мгновений пребывал в неподвижности. Убедившись, что никто не был привлечен шумом -- сколь бы незначительным тот ни был -- он вытер лезвие ножа о куртку одного из трупов и начал осторожно двигаться дальше.
Он даже не видел лица второго человека, которого убил.
Теперь предстояло действовать, опираясь только на свою интуицию. Доктор Бано не мог знать, как расположены помещения и в каком из них следует искать то, за чем он пришел.
Коридор раздваивался. Широкая дверь, прямо напротив стола, за которым устроились охранники, вела в большой подземный гараж. Это направление доктора Бано не интересовало, поэтому он направился в противоположную сторону.
В нос ему сильно ударил запах алкоголя, вдали раздавались голоса.
Людей было несколько, они смеялись, шутили, раздавался звон стаканов.
Доктор Бано не собирался убивать их. Если без этого можно будет обойтись, он не станет этого делать.
Бано сделал несколько шагов вперед. Следовало принять решение -- то ли продолжать идти вперед, на голоса, то ли свернуть в маленький боковой проход. Он выбрало второе.
Это было ошибкой -- неизбежной ошибкой, которую он не мог не допустить, продвигаясь по незнакомой территории.
В тот момент, когда доктор Бано свернул за угол, он увидел человека.
Среднего роста негр с красной лентой, обвязанной вокруг лба, шел прямо ему навстречу. Он был еще совсем молод. Обе руки сжимали бутылки с пивом -две в левой, три в правой. На ходу он слегка покачивался, пухлые губы шевелились, напевая какой-то мотив.
Доктор Бано сделал шаг вперед и резко ударил парня согнутыми пальцами в грудь, туда, где расходятся ребра. Следовало заставить его замолчать, но так, чтобы он не выронил из рук бутылки. Шум их падения мог привлечь внимание, а доктор Бано еще не был готов.
Парень остановился, большие круглые глаза выкатились их орбит, изо рта вырвался свистящий хрип.
Доктор Бано резко ударил его по шее, разбивая кадык.
Парень перхнул кровью, она запачкала костюм доктора Бано и начала впитываться в ткань. Он протянул руки и подхватил тело, осторожно опуская его на пол. Бутылки так и не выпали из скорченных пальцев.
Доктор Бано прошел вперед, приоткрыл дверь. Чуланчик, служивший складом. В большом холодильнике несколько ящиков с пивом, один наполовину пуст.
Бано развернулся и направился обратно. Ему не оставалось ничего другого, как зайти в комнату, где находились люди.
Когда он проходил мимо лежавшего на полу парня, тот все еще был жив.
Доктор Бано знал, что это продлится недолго.
Он прошел еще немного вперед, остановился, прислушиваясь. Большая комната, судя по тому, как в ней раздаются голоса людей. Всего их шестеро. Это было много, поэтому доктор Бано вытащил пистолет и снял его с предохранителя.
Раньше он не мог позволить себе стрелять, но теперь дошел слишком далеко, чтобы беспокоиться о шуме. Еще несколько шагов, еще. Большое помещение с веселящимися американцами находилось справа от него, коридор уходил вперед и влево.
Доктор Бано свернул, оставляя голоса позади. Он уже знал, что выбрал правильный путь. Обстановка вокруг него изменилась, совсем немного, но этого оказалось достаточно. Он приближался к своей цели.
Впереди снова была дверь, и ее внешний вид окончательно убедил доктора Бано в правильности своего выбора. Это была большая массивная дверь из мореного дуба. Он не сомневался, что она заперта.
Доктор Бано осторожно прикоснулся чуткими пальцами к ручке, подвергая проверке свое первое впечатление.
Потом он вскинул оружие и дважды выстрелил в замок.
Дверь распахнулась от удара ноги, он вступил в комнату.
Он знал, что ему предстоит увидеть. Тем не менее ему сделалось противно.
Комната была небольшой, почти всю ее занимала огромная квадратная кровать под балдахином. Два напольных ночника, справа и слева, погружали обстановку в фиолетовый полумрак.
Простыни были красными, балдахин -- темно-сиреневым.
В кровати находились двое. Рыхлый лысоватый толстяк с бледной дряблой кожей. Молодой парень с мускулистым загорелым телом и курчавыми светлыми волосами сидел на нем верхом.
Доктор Бано вновь приподнял пистолет и, не целясь, застрелил парня в голову.
Тот ничком рухнул на толстяка. Полившаяся кровь не была заметна на алых простынях.
Доктор Бано сделал два молниеносных шага к стене и почувствовал спиной ее надежное дыхание. Дуло его пистолета уперлось в голову толстяка.
Он слышал шум, но не придавал ему значения.
Через три долгих секунды на пороге появились люди. Они больше не смеялись, не шутили, в их руках тоже было зажаты оружие. Но они были столь же неспособны что-либо предпринять, как и в том случае, если бы доктор Бано отнял у них пистолеты и привязан к этой огромной кровати.
Сила бессильна, если не применять ее вовремя.
С шумом и омерзительным сопением толстяк выбирался из-под трупа своего любовника, стараясь при этом не совершать резких движений.
Его голова, к которой было приставлено дуло пистолета, чуть заметно подрагивала.
-- Чертов косоглазый, -- злобно прорычал Стивен Элко.
После этого говорил доктор Бано.
22
Все было плохо.
Я стоял в центре кабинета и злобно смотрел на черную коробочку телефона.
-- Если Аделла Сью решила умереть под колесами прогулочного автобуса со школьниками, -- буркнул я, -- ей следовало сделать это либо неделей позже, либо неделей раньше. Вот ведь дура.
Весь мой тщательно разработанный план летел к чертям.
Раздался писк, но его производил не расфуфыренный кретин в центре стола, а скромный трудяга -- радиотелефон в моей правой руке.
-- Амбрустер слушает, -- рявкнул я, хотя не было никакой необходимости это уточнять. Человек на другом конце провода общался со мной уже на протяжении часа.
Впрочем, у мобильных телефонов нет проводов.
Но это не важно.
-- Он только что появился в квартале, -- сообщил мой собеседник.
-- Естественно, пешком, -- в моем тоне не было ни приветливости, ни одобрения.
-- Верно. Идет по улице, направляется к соседнему дому. Полагаю, он собирается проникнуть туда через крышу.
-- Сообщайте о любых изменениях, -- бросил я и отключился.
-- Он полагает! -- воскликнул я, бряцая аппаратом о стол. -- Каждый в этом городе считает своим долгом думать, полагать, иметь мнение и принимать решение, но ни одна сволочь не собирается работать. Дон Мартин не звонил, Гарда ?
-- Если бы он позвонил, мистер Амбрустер, -- ответила достойная секретарша, -- вы бы сами об этом услышали. Вы сидите на телефоне с самого утра.
-- Ты полагаешь, что доктор Бано собирается проникнуть в офис Стивена Элко? -- кротко спросила Франсуаз, стремясь отвлечь мое внимание до того, как поведение Гарды окончательно выведет меня из себя.
Я устало кивнул и опустился в кресло для посетителей.
-- У него нет другого выхода, Френки, -- ответил я. -- И только что он сам это доказал. Человек Мартина, которого я посадил на крышу дома напротив, только что засек в квартале доктора Бано. Он пытается идти обходным путем и я уверен, у него все получится. Где только носил Аделлу Сью?
Поскольку никто в комнате не горел желанием ответить мне на этот вопрос, я продолжал. Отсутствие любительницы жевательной резинки проделало значительную дырку в моем прожекте, но здесь уж ничего исправить было нельзя. На все остальные кнопки я уже нажал, поэтому оставалось только расслабиться и потрясти окружающих глубиной своего интеллекта. Я откинулся на спинку кресла и для пущей важности соединил кончики пальцев.
-- Человек, которого мы знаем под именем доктора Бано, -- неспешно начал я, с удовольствием уловив, как в круглых глазах Гарды вспыхнули искорки интереса. Ей нравится, когда я начинаю что-нибудь рассказывать. По серым стальным глазам Франсуаз сложно определить ее отношение к происходящему.
-- Он прибыл в нашу страну несколько дней назад. Мы знаем -- люди, которые его послали, заранее вступили в контакт со Стивеном Элко. Нетрудно догадаться, зачем им это понадобилось. Теннисон уверен, они не располагают сколько нибудь значимой агентурной сетью в нашей стране, а опираться на сотрудников консульства Бано также не имел права, чтобы не скомпрометировать свою страну. Поэтому ему был необходим помощник из местных.
Стивен Элко идеально подходил на эту роль. Во-первых, он представляет из себя неисчерпаемый кладезь информации. Во-вторых, располагает большим количеством людей в городе и окрестностях, среди которых и осведомители, и вышибалы, и наемные убийцы -- все, кто могли потребоваться доктору Бано в его похождениях. Наконец, Элко готов сделать все, за что ему будет хорошо заплачено.
Так задолго до прибытия Бано в Лос-Анджелес Элко уже начал подготавливать для него почву, собирая необходимую информацию. Нетрудно догадаться, что Бано не стал посвящать толстяка Стивена в подробности своих планов, равно как и не прибегал к его помощи в организации покушений на членов семьи Картер. Было бы слишком рискованно открывать карты перед столь ненадежным человеком, а профессионал такого уровня, как Бано и не нуждался в ассистентах.
Однако теперь перед ним встала чрезвычайно сложная задача -- ему необходимо вывезти через границу это чертов ящик. Добро бы речь шла о кольце, свитке пергамента или пряди волос в медальоне. Но незаметно транспортировать столь об?емный груз чрезвычайно сложно даже для такого аса, как Бано.
Вспомним теперь, что люди, планировавшие операцию, хорошо знали все привычки Стивена Элко. Это означает -- им известно о его яхте, на которой он иногда выходить далеко в море.
-- Ой, мистер Амбрустер, а я ведь тоже знала про эту яхту, -восхищенно произнесла Гарда, поднося ладони к плотным щекам.
-- Конечно, тебе очень многое известно, -- милостиво похвалил ее я. -Так вот. Таможенная служба не стала бы очень сильно приставать к Элко и его команде, вздумай они проветриться в нейтральных водах. Пара инспекторов взошла бы на борт, обменялась с толстяком рукопожатиями, и тщательный досмотр ограничился бы распитием бутылочки в капитанской каюте. Каким бы большим не был ящик с этими азиатскими реликвиями -- в трюме роскошной яхты он не более, чем иголка в подушке.
Гарда встрепенулась, решив, видимо, сообщить нам все, что ей было известно относительно подушек и иголок, но потом отказалась от своего намерения.
-- Поэтому доктор Бано сейчас направляется к Стивену Элко. Он мог бы попытаться его подкупить или уговорить каким-либо иным способом, скажем, обещав орден своей республики, но на это времени у нашего друга уже нет. Поэтому он просто приставит к голове толстяка дуло пистолета и начнет бесстрастным голосом отдавать приказания.
-- Но почему тогда вы не позвоните в полицию? -- озадаченно спросила Гарда.
Иногда я задумываюсь над тем, зачем она задает такие вопросы -- на самом ли деле ей непонятны мотивы моих поступков, или же ей хочется дать мне возможность с важностью их об?яснить.
-- Доктор Бано не может взять под мышку ящик, который мы разыскиваем, и потащить его вместе с собой, -- хмыкнул я. -- Наверняка он где-то его оставил. Остается выяснить, где. Предположим, что квартал, где расположена резиденция Элко, оцепят силы правопорядка. Весьма вероятно, что Бано сразу это почувствует и откажется от первоначального плана. Тогда у нас не останется ни малейшего шанса его обнаружить.
Далее. Предположим, инспектор Маллен сможет замаскировать своих людей так, что опытный снайпер, воевавший в джунглях, ни одного из них не заметит. Что потом? Могут быть три варианта. Либо Бано опять сумеет улизнуть от полиции, как это уже произошло. Либо один из кретинов-патрульных всадит пулю ему в голову. Либо на него таки наденут наручники, и он будет стоически молчать до вплоть до вынесения приговора. Как бы ни обернулись события, нашему бедному клиенту мистеру Картеру не видать реликвий, которые были отданы ему на сохранение.
В глубине дома послышались шаги, я кивнул своим мыслям. Люди, которых я смог застать на месте, начали прибывать.
-- Поэтому нам остается лишь одно -- дождаться, пока и Бано, и Элко, и груз окажутся на яхте толстяка. Тогда мы сможем... Добрый день, мистер Рендалл. Мистер Медисон. Присаживайтесь.
На кончике рта мистера Медисона болталась незажженная сигарета, но, памятуя о своем последнем визите в этот дом, он не стал ее зажигать. К тому же он чувствовал себя немного неловко. Он ощущал, что ввязался в дело, которое ему не нравится, но понимал, что отступать уже поздно.
Уесли Рендалл, напротив, чувствовал себя полностью в своей тарелке. Приветливо подмигнув Гарде, он изящно опустился в соседнее кресло движением, какое можно увидеть разве что в телевизионной рекламе мягкой мебели.
-- Прекрасный кабинет, Майкл, дружище, -- обезоруживающим тоном произнес он. -- Отличный. Только цвет гардин на окне не гармонирует с книжным шкафом. Правда, это не так уж и страшно.
Я встал, переместившись в свое собственное кресло, и уступил Медисону то, в котором сидел. Он посмотрел на меня исподлобья и произнес:
-- Вы говорили о каком-то дельце?
Я широко улыбнулся.
После того небольшого инцидента в баре Медисон и его компания оказались у меня в долгу, и я знал, что каждого из них прямо распирает от желания погасить кредит. Однако они понимали, счет им пред?явят немалый, поэтому беспокоились.
Конечно, они могли, поджав хвосты, убраться в Сиетл, но никогда бы не стали этого делать. Они понимали, их собственная репутация будет неисправимо подмочена, если все узнают, что они не отвечают любезностью на любезность.
Поэтому мистер Медисон был уже далеко не столь вальяжен и самоуверен, как в свой первый визит к нам, и стремился поскорее покончить с делами. Немалое значение имело и то, что его подавлял Рендалл.
-- Мы познакомились у входа, -- улыбнулся Уесли, и в его голосе несложно было услышать продолжение "с этим шпаненком".
-- Джентльмены, -- торжественно начал я, хотя не считал таковым ни одного из них. -- Небольшая работа, крупные деньги и ласковое солнце Калифорнии -- о чем еще можно мечтать в такой прекрасный день?
По скукоженному лицу мистера Медисона было ясно, что ему есть, о чем мечтать в любой день недели, но вслух он этого не произнес.
-- Ситуация такова, -- я достал большую карту Лос-Анджелеса -- не ту, которая подверглась нещадному исчерчиванию этим утром, -- и расстелил ее на столе. -- Взгляните.
Оба встали и прилежно стали разглядывать скопище неправильных многоугольников, долженствующих обозначать улицы и кварталы мегаполиса..
-- В этой точке расположена прогулочная яхта человека, которого зовут Стивен Элко, -- я показал кончиком карандаша.
От моего взгляда не укрылось, что Уесли Рендалл на мгновение прищурился, услышав это имя. Медисон никак не прореагировал -- он не знал Элко.
-- А в этом здании, на окраине Лос-Анджелеса, расположена его контора. Сейчас он там. Два человека находятся в каждом из этих пунктов и следят за происходящим. Где-то в этом районе, -- я провел карандашом широкий круг, охватив им значительную часть окраин города, -- расположен автомобиль. Возможно, это фургон, возможно, грузовичок. В нем находится то, что мне нужно.
На это раз Уесли Рендалл не стал прищуриваться, но и без этого было понятно -- он знал, о чем именно идет речь. Медисон опять остался в неведении.
-- В каком бы месте не находился автомобиль, -- продолжал я, -- он будет двигаться по направлению к яхте. Возможно, скоро мы узнаем точный маршрут, в противном случае подождем его на побережье. Ваши люди, мистер Медисон, должны занять места в этой точке и ждать дальнейших указаний... Поскольку мистер Рендалл знает город, а вы -- нет, он отправится с вами и станет вашим консультантом. В случае, если погода у океана окажется слишком жаркой, именно в обязанности мистера Рендалла будет входить сесть за руль грузовика и оттранспортировать груз сюда, ибо он знает расположение улиц. Кроме того...
Возможно, это был стыд -- последние два года мальчик презирал слабовольного отца, добровольно принявшего рабскую участь. А может, это было горькое осознание собственной правоты -- отец умер от того, что слишком много работал. Умер, не оставив своей семье ничего, кроме ветхой хижины, кое-каких вещей и долгов после похорон.
Доктор Бано повернул руль, и тяжелый грузовик медленно сполз на боковую дорогу.
Где-то далеко в небе вертел лопастями юркий глупый вертолет.
Вот так же американцы и пришли на его землю -- на вертолетах. Они шумели над древними джунглями как большие уродливые насекомые, и кованые сапоги американских солдат топтали молодые побеги трав.
Люди из дворцов позвали американцев, потому что боялись. Они были наполнены страхом перед собственным народом, который нещадно эксплуатировали на протяжении столетий, ничего не давая взамен.
А вот американцы ничего не стали бы делать задаром. Они обещали людям из дворцов свою помощь -- в обмен на то, что заберут себе его страну.
Грузовик несколько раз вздохнул, потом мотор снова начал работать ровно. Сердце доктора Бано замирало при мысли о том, чтовезет он в огромном кузове, на куче строительного мусора.
Святотатство, великое святотатство.
Древние бесценные реликвии его страны. Вещи, которыми пользовался великий отец, повелитель Тханьхоа. Теперь они были кое-как сброшены в кучу и забиты в большой деревянный ящик из грубых досок.
Самое ужасным было то, что это сделали люди его народа.
В четырнадцать лет он убил своего первого американца.
И у него не было никаких сомнений относительно чувств, которые тогда испытал.
Это была гордость.
Доктор Бано горд, как и его народ. Они не позволят никому превращать себя в безмолвных, послушных рабов -- ни людям из дворцов, ни американцам.
Американцы глупы и самонадеянны, они слишком любят свое оружие и думают, что оно позволит им править миром.
Он видел много крови. Видел, как она лилась из ран его товарищей, алыми каплями падала на широкие зеленые листья, и они клонились к земле под ее смертельной тяжестью.
Но потом листья всегда распрямлялись.
Два долгих года неравная война выжигала его страну.
Когда американцы пришли, они начали строить военные базы. Они привозили с собой тяжелую технику, едкий запах дешевых сигарет, гортанную грубую речь.
Теперь он слышал ее повсюду. Он находился на их земле. Но он пришел не затем, чтобы завоевать ее, не затем, чтобы убивать женщин и детей, не затем, чтобы жечь деревни.
Он просто должен вернуть то, что принадлежит его стране.
Доктор Бано еще раз повернул руль. Узкая дорога плавно изгибалась, вдалеке начинали вырисовываться городские постройки.
Он вступил в повстанческую армию совсем мальчишкой, долго тренировался. Он ушел из родной деревни и больше не слышал по утрам плеска реки.
В тот год, когда американцы, поджав хвост, бежали на своих военных кораблях, он уже стал лейтенантом. В обязанности части, которой он командовал, входило патрулирование района, прилегавшего к базе захватчиков.
Трусливые янки боялись выходить в лес, отсиживаясь за колючей проволокой. У них уже не оставалось никаких иллюзий относительно своего будущего на этой земле. И именно поэтому они продолжали грабить -- брали все, что могли увезти с собой, остальное уничтожали.
Он не мог знать, что произойдет.
Он не знал.
Когда двое патрульных не вернулись в деревню, лейтенант встревожился. Американцы не могли предпринять наступления. Их было слишком мало, а направление не могло представлять стратегического интереса.
Лейтенант послал в джунгли на разведку четверых и начал готовить отряд в поход.
Спустя менее чем полчаса он уже стоял над телами убитых. Лао Районг родился в той же деревне, что и он сам. По лесу прошли несколько американцев -- меньше десяти. Двое несли что-то тяжелое.
Он не знал.
И все же это была его вина.
Святые предметы пронесли через тот район, который он должен был охранять.
Они почти успели. Американцы окопались на узком мысу, зная, что могут подвергнуться нападению только с земли. Остался ли кто-то из них в живых? Доктор Бано не знал.
Зато он был уверен в другом -- тяжелого груза, ради которого американские захватчики осмелились так глубоко зайти в глубокий лес, с ними уже не было.
Потом появились вертолеты -- три тяжелых "Апача" -- и лейтенант приказал отступать. Не имело смысла зря рисковать людьми, тем более, что у маленького мыска уже не оставалось защитников.
Доктор Бано осторожно сбросил скорость. Грузовик остановился около неприметного грязно-зеленого фургона. Доктор Бано заглушил двигатель и легко спрыгнул наземь из высокой кабины.
Он не знал.
И все же это была его вина.
Поэтому он сейчас на ихземле. Он должен смыть позор, которым запятнал свое имя, имя своих родителей. Он должен вернуть святыню домой.
Или умереть здесь.
21
Следовало действовать быстро.
Маленький фургон был надежно припаркован на одной из платных автостоянок. Доктор Бано знал, что она хорошо охраняется, но все-таки не мог рисковать.
Он предпочел бы вообще не расставаться с вновь обретенными реликвиями, но другого выхода у него не было.
С помощью двух досок он аккуратно спустил ящик из кузова грузовика и установил его в фургоне, после чего отогнал последний на другую часть города и оставил там.
Доктора Бано разыскивали, но это уже не имело значения. Здесь, на окраине, он мог чувствовать себя в относительной безопасности.
Оставалось сделать самое главное -- вернуть реликвии на родину, провести их через границу, и Бано знал, кто ему в этом поможет.
Не важно, по своей воле или нет.
Доктор Бано быстро шел по узкой темной улочке, серые стены домой взмывали ввысь по обе стороны от него. Под ногами валялась какая-то бумага.
Солнце начинало клониться к закату, туда, где была его страна.
Доктор Бано хорошо знал свой маршрут, хотя бывал здесь раньше только однажды -- он не мог позволить себе привлечь к себе внимание. Высокий дом, лифт, дальняя боковая дверь. Люди ходят туда и сюда, и никому ни до кого нет дела.
Поворот налево, потом направо, выход на крышу. Сильный ветер ударил в лицо доктору Бано, заставив на мгновение прищуриться. Он быстро пробежал несколько десятков футов, отделявших его от крыши дома напротив. Она располагалась почти вплотную, но ниже.
Доктор Бано прыгнул.
Его колени мягко спружинили, он повернулся, потянул на себя ручку двери.
Так он попал в здание, не будучи замечен снизу.
На докторе Бано был дешевый потертый костюм, купленный в магазине подержанных вещей. В нем он не привлекал внимание -- всего лишь еще один косоглазый, которых полно вокруг -- берутся за всякую черную работу и ни черта не понимают по-английски.
Американцу слишком самодовольны.
В здании находились склады. Люди носили ящики, складывали их в грузовые лифты, озабоченные мужчины и женщины с блокнотами в руках делали какие-то пометки.
Доктор Бано вошел в один из лифтов и начал спускаться вниз.
Теперь предстояло самое сложное -- пройти там, где он еще не был. Но он знал, что у него все получится. Доктор Бано вышел не доезжая до нижнего этажа, быстро сбежал вниз по служебной лестнице.
Его правая рука скользнула в карман и достала отвертку.
Этот сектор здания был отделан от остальной его части. На первый шуруп ушло пятнадцать секунд, на второй -- двадцать, на остальные по двадцать пять.
Доктор Бано не спешил.
Плотная деревянная панель отошла в сторону, он острожно вынул ее и прислонил к стене. Потом протиснулся в образовавшуюся щель -- это оказалось несложно.
Теперь он был на вражеской территории.
Доктор Бано спрятал в карман отвертку, его пальцы сжали рукоятку ножа. Ему вновь предстояло убивать.
Он уже не испытывал гордости, когда убивал американцев. Он не чувствовал ничего. Он должен был вернуться домой со священными предметами -и это все.
Доктор Бано сделал несколько шагов по коридору, когда увидел их.
Они сидели за небольшим столиком, один напротив другого, и тусклый свет лампы освещал лежавшие перед ними карты.
-- Теперь-то тебе не удастся меня обжулить, Мак, -- произнес тот, что находился к нему спиной.
Его короткоствольный автомат был прислонен к ножке стула.
Доктор Бано быстро сделал несколько шагов вперед, его гибкое тело наклонилось, и острое лезвие ножа прочертило молниеносную дугу.
Ни один из двоих людей, сидевших за низеньким столом и игравших в карты, не заметил его появления. Никто из них не ожидал того, что человек может появиться из ничего в тупичке темного коридора, там, куда никогда даже не заглядывают.
Доктор Бано знал это.
Американцы слишком самоуверенны.
Направленные на Бано глаза наполнились удивлением, потом начали стекленеть. Тонкая полоса на горле человека стала расширяться, широкая струя крови залила игральные карты.
Второй произнес какое-то слово, его значения Бано не понял. Это было плохо. Хотя в данном случае смысл сказанного не мог играть сколь бы то ни было значимой роли, Бано должен был понимать все.
Мертвые глаза уже не смотрели на него. Голова их владельца откинулась назад, обнажая разрезанную плоть гортани. Руки охранника безвольно обвисли.
Второй начал приподниматься, его правое плечо опустилось вниз -- он тянулся за оружием.
Доктор Бано выпрямился и резко ударил ребром ладони по шее сидящего. На мгновение тот замер, потом его мускулы обмякли. Левой рукой Бано приподнял его голову за волосы, правой рукой с зажатым в ней ножом провел по шее.
Он не мог оставлять никого в своем тылу.
Новая струя крови ударилась о грубую поверхность стола, освежая пятна, которые уже начинали темнеть.
Доктор Бано выпрямился и несколько мгновений пребывал в неподвижности. Убедившись, что никто не был привлечен шумом -- сколь бы незначительным тот ни был -- он вытер лезвие ножа о куртку одного из трупов и начал осторожно двигаться дальше.
Он даже не видел лица второго человека, которого убил.
Теперь предстояло действовать, опираясь только на свою интуицию. Доктор Бано не мог знать, как расположены помещения и в каком из них следует искать то, за чем он пришел.
Коридор раздваивался. Широкая дверь, прямо напротив стола, за которым устроились охранники, вела в большой подземный гараж. Это направление доктора Бано не интересовало, поэтому он направился в противоположную сторону.
В нос ему сильно ударил запах алкоголя, вдали раздавались голоса.
Людей было несколько, они смеялись, шутили, раздавался звон стаканов.
Доктор Бано не собирался убивать их. Если без этого можно будет обойтись, он не станет этого делать.
Бано сделал несколько шагов вперед. Следовало принять решение -- то ли продолжать идти вперед, на голоса, то ли свернуть в маленький боковой проход. Он выбрало второе.
Это было ошибкой -- неизбежной ошибкой, которую он не мог не допустить, продвигаясь по незнакомой территории.
В тот момент, когда доктор Бано свернул за угол, он увидел человека.
Среднего роста негр с красной лентой, обвязанной вокруг лба, шел прямо ему навстречу. Он был еще совсем молод. Обе руки сжимали бутылки с пивом -две в левой, три в правой. На ходу он слегка покачивался, пухлые губы шевелились, напевая какой-то мотив.
Доктор Бано сделал шаг вперед и резко ударил парня согнутыми пальцами в грудь, туда, где расходятся ребра. Следовало заставить его замолчать, но так, чтобы он не выронил из рук бутылки. Шум их падения мог привлечь внимание, а доктор Бано еще не был готов.
Парень остановился, большие круглые глаза выкатились их орбит, изо рта вырвался свистящий хрип.
Доктор Бано резко ударил его по шее, разбивая кадык.
Парень перхнул кровью, она запачкала костюм доктора Бано и начала впитываться в ткань. Он протянул руки и подхватил тело, осторожно опуская его на пол. Бутылки так и не выпали из скорченных пальцев.
Доктор Бано прошел вперед, приоткрыл дверь. Чуланчик, служивший складом. В большом холодильнике несколько ящиков с пивом, один наполовину пуст.
Бано развернулся и направился обратно. Ему не оставалось ничего другого, как зайти в комнату, где находились люди.
Когда он проходил мимо лежавшего на полу парня, тот все еще был жив.
Доктор Бано знал, что это продлится недолго.
Он прошел еще немного вперед, остановился, прислушиваясь. Большая комната, судя по тому, как в ней раздаются голоса людей. Всего их шестеро. Это было много, поэтому доктор Бано вытащил пистолет и снял его с предохранителя.
Раньше он не мог позволить себе стрелять, но теперь дошел слишком далеко, чтобы беспокоиться о шуме. Еще несколько шагов, еще. Большое помещение с веселящимися американцами находилось справа от него, коридор уходил вперед и влево.
Доктор Бано свернул, оставляя голоса позади. Он уже знал, что выбрал правильный путь. Обстановка вокруг него изменилась, совсем немного, но этого оказалось достаточно. Он приближался к своей цели.
Впереди снова была дверь, и ее внешний вид окончательно убедил доктора Бано в правильности своего выбора. Это была большая массивная дверь из мореного дуба. Он не сомневался, что она заперта.
Доктор Бано осторожно прикоснулся чуткими пальцами к ручке, подвергая проверке свое первое впечатление.
Потом он вскинул оружие и дважды выстрелил в замок.
Дверь распахнулась от удара ноги, он вступил в комнату.
Он знал, что ему предстоит увидеть. Тем не менее ему сделалось противно.
Комната была небольшой, почти всю ее занимала огромная квадратная кровать под балдахином. Два напольных ночника, справа и слева, погружали обстановку в фиолетовый полумрак.
Простыни были красными, балдахин -- темно-сиреневым.
В кровати находились двое. Рыхлый лысоватый толстяк с бледной дряблой кожей. Молодой парень с мускулистым загорелым телом и курчавыми светлыми волосами сидел на нем верхом.
Доктор Бано вновь приподнял пистолет и, не целясь, застрелил парня в голову.
Тот ничком рухнул на толстяка. Полившаяся кровь не была заметна на алых простынях.
Доктор Бано сделал два молниеносных шага к стене и почувствовал спиной ее надежное дыхание. Дуло его пистолета уперлось в голову толстяка.
Он слышал шум, но не придавал ему значения.
Через три долгих секунды на пороге появились люди. Они больше не смеялись, не шутили, в их руках тоже было зажаты оружие. Но они были столь же неспособны что-либо предпринять, как и в том случае, если бы доктор Бано отнял у них пистолеты и привязан к этой огромной кровати.
Сила бессильна, если не применять ее вовремя.
С шумом и омерзительным сопением толстяк выбирался из-под трупа своего любовника, стараясь при этом не совершать резких движений.
Его голова, к которой было приставлено дуло пистолета, чуть заметно подрагивала.
-- Чертов косоглазый, -- злобно прорычал Стивен Элко.
После этого говорил доктор Бано.
22
Все было плохо.
Я стоял в центре кабинета и злобно смотрел на черную коробочку телефона.
-- Если Аделла Сью решила умереть под колесами прогулочного автобуса со школьниками, -- буркнул я, -- ей следовало сделать это либо неделей позже, либо неделей раньше. Вот ведь дура.
Весь мой тщательно разработанный план летел к чертям.
Раздался писк, но его производил не расфуфыренный кретин в центре стола, а скромный трудяга -- радиотелефон в моей правой руке.
-- Амбрустер слушает, -- рявкнул я, хотя не было никакой необходимости это уточнять. Человек на другом конце провода общался со мной уже на протяжении часа.
Впрочем, у мобильных телефонов нет проводов.
Но это не важно.
-- Он только что появился в квартале, -- сообщил мой собеседник.
-- Естественно, пешком, -- в моем тоне не было ни приветливости, ни одобрения.
-- Верно. Идет по улице, направляется к соседнему дому. Полагаю, он собирается проникнуть туда через крышу.
-- Сообщайте о любых изменениях, -- бросил я и отключился.
-- Он полагает! -- воскликнул я, бряцая аппаратом о стол. -- Каждый в этом городе считает своим долгом думать, полагать, иметь мнение и принимать решение, но ни одна сволочь не собирается работать. Дон Мартин не звонил, Гарда ?
-- Если бы он позвонил, мистер Амбрустер, -- ответила достойная секретарша, -- вы бы сами об этом услышали. Вы сидите на телефоне с самого утра.
-- Ты полагаешь, что доктор Бано собирается проникнуть в офис Стивена Элко? -- кротко спросила Франсуаз, стремясь отвлечь мое внимание до того, как поведение Гарды окончательно выведет меня из себя.
Я устало кивнул и опустился в кресло для посетителей.
-- У него нет другого выхода, Френки, -- ответил я. -- И только что он сам это доказал. Человек Мартина, которого я посадил на крышу дома напротив, только что засек в квартале доктора Бано. Он пытается идти обходным путем и я уверен, у него все получится. Где только носил Аделлу Сью?
Поскольку никто в комнате не горел желанием ответить мне на этот вопрос, я продолжал. Отсутствие любительницы жевательной резинки проделало значительную дырку в моем прожекте, но здесь уж ничего исправить было нельзя. На все остальные кнопки я уже нажал, поэтому оставалось только расслабиться и потрясти окружающих глубиной своего интеллекта. Я откинулся на спинку кресла и для пущей важности соединил кончики пальцев.
-- Человек, которого мы знаем под именем доктора Бано, -- неспешно начал я, с удовольствием уловив, как в круглых глазах Гарды вспыхнули искорки интереса. Ей нравится, когда я начинаю что-нибудь рассказывать. По серым стальным глазам Франсуаз сложно определить ее отношение к происходящему.
-- Он прибыл в нашу страну несколько дней назад. Мы знаем -- люди, которые его послали, заранее вступили в контакт со Стивеном Элко. Нетрудно догадаться, зачем им это понадобилось. Теннисон уверен, они не располагают сколько нибудь значимой агентурной сетью в нашей стране, а опираться на сотрудников консульства Бано также не имел права, чтобы не скомпрометировать свою страну. Поэтому ему был необходим помощник из местных.
Стивен Элко идеально подходил на эту роль. Во-первых, он представляет из себя неисчерпаемый кладезь информации. Во-вторых, располагает большим количеством людей в городе и окрестностях, среди которых и осведомители, и вышибалы, и наемные убийцы -- все, кто могли потребоваться доктору Бано в его похождениях. Наконец, Элко готов сделать все, за что ему будет хорошо заплачено.
Так задолго до прибытия Бано в Лос-Анджелес Элко уже начал подготавливать для него почву, собирая необходимую информацию. Нетрудно догадаться, что Бано не стал посвящать толстяка Стивена в подробности своих планов, равно как и не прибегал к его помощи в организации покушений на членов семьи Картер. Было бы слишком рискованно открывать карты перед столь ненадежным человеком, а профессионал такого уровня, как Бано и не нуждался в ассистентах.
Однако теперь перед ним встала чрезвычайно сложная задача -- ему необходимо вывезти через границу это чертов ящик. Добро бы речь шла о кольце, свитке пергамента или пряди волос в медальоне. Но незаметно транспортировать столь об?емный груз чрезвычайно сложно даже для такого аса, как Бано.
Вспомним теперь, что люди, планировавшие операцию, хорошо знали все привычки Стивена Элко. Это означает -- им известно о его яхте, на которой он иногда выходить далеко в море.
-- Ой, мистер Амбрустер, а я ведь тоже знала про эту яхту, -восхищенно произнесла Гарда, поднося ладони к плотным щекам.
-- Конечно, тебе очень многое известно, -- милостиво похвалил ее я. -Так вот. Таможенная служба не стала бы очень сильно приставать к Элко и его команде, вздумай они проветриться в нейтральных водах. Пара инспекторов взошла бы на борт, обменялась с толстяком рукопожатиями, и тщательный досмотр ограничился бы распитием бутылочки в капитанской каюте. Каким бы большим не был ящик с этими азиатскими реликвиями -- в трюме роскошной яхты он не более, чем иголка в подушке.
Гарда встрепенулась, решив, видимо, сообщить нам все, что ей было известно относительно подушек и иголок, но потом отказалась от своего намерения.
-- Поэтому доктор Бано сейчас направляется к Стивену Элко. Он мог бы попытаться его подкупить или уговорить каким-либо иным способом, скажем, обещав орден своей республики, но на это времени у нашего друга уже нет. Поэтому он просто приставит к голове толстяка дуло пистолета и начнет бесстрастным голосом отдавать приказания.
-- Но почему тогда вы не позвоните в полицию? -- озадаченно спросила Гарда.
Иногда я задумываюсь над тем, зачем она задает такие вопросы -- на самом ли деле ей непонятны мотивы моих поступков, или же ей хочется дать мне возможность с важностью их об?яснить.
-- Доктор Бано не может взять под мышку ящик, который мы разыскиваем, и потащить его вместе с собой, -- хмыкнул я. -- Наверняка он где-то его оставил. Остается выяснить, где. Предположим, что квартал, где расположена резиденция Элко, оцепят силы правопорядка. Весьма вероятно, что Бано сразу это почувствует и откажется от первоначального плана. Тогда у нас не останется ни малейшего шанса его обнаружить.
Далее. Предположим, инспектор Маллен сможет замаскировать своих людей так, что опытный снайпер, воевавший в джунглях, ни одного из них не заметит. Что потом? Могут быть три варианта. Либо Бано опять сумеет улизнуть от полиции, как это уже произошло. Либо один из кретинов-патрульных всадит пулю ему в голову. Либо на него таки наденут наручники, и он будет стоически молчать до вплоть до вынесения приговора. Как бы ни обернулись события, нашему бедному клиенту мистеру Картеру не видать реликвий, которые были отданы ему на сохранение.
В глубине дома послышались шаги, я кивнул своим мыслям. Люди, которых я смог застать на месте, начали прибывать.
-- Поэтому нам остается лишь одно -- дождаться, пока и Бано, и Элко, и груз окажутся на яхте толстяка. Тогда мы сможем... Добрый день, мистер Рендалл. Мистер Медисон. Присаживайтесь.
На кончике рта мистера Медисона болталась незажженная сигарета, но, памятуя о своем последнем визите в этот дом, он не стал ее зажигать. К тому же он чувствовал себя немного неловко. Он ощущал, что ввязался в дело, которое ему не нравится, но понимал, что отступать уже поздно.
Уесли Рендалл, напротив, чувствовал себя полностью в своей тарелке. Приветливо подмигнув Гарде, он изящно опустился в соседнее кресло движением, какое можно увидеть разве что в телевизионной рекламе мягкой мебели.
-- Прекрасный кабинет, Майкл, дружище, -- обезоруживающим тоном произнес он. -- Отличный. Только цвет гардин на окне не гармонирует с книжным шкафом. Правда, это не так уж и страшно.
Я встал, переместившись в свое собственное кресло, и уступил Медисону то, в котором сидел. Он посмотрел на меня исподлобья и произнес:
-- Вы говорили о каком-то дельце?
Я широко улыбнулся.
После того небольшого инцидента в баре Медисон и его компания оказались у меня в долгу, и я знал, что каждого из них прямо распирает от желания погасить кредит. Однако они понимали, счет им пред?явят немалый, поэтому беспокоились.
Конечно, они могли, поджав хвосты, убраться в Сиетл, но никогда бы не стали этого делать. Они понимали, их собственная репутация будет неисправимо подмочена, если все узнают, что они не отвечают любезностью на любезность.
Поэтому мистер Медисон был уже далеко не столь вальяжен и самоуверен, как в свой первый визит к нам, и стремился поскорее покончить с делами. Немалое значение имело и то, что его подавлял Рендалл.
-- Мы познакомились у входа, -- улыбнулся Уесли, и в его голосе несложно было услышать продолжение "с этим шпаненком".
-- Джентльмены, -- торжественно начал я, хотя не считал таковым ни одного из них. -- Небольшая работа, крупные деньги и ласковое солнце Калифорнии -- о чем еще можно мечтать в такой прекрасный день?
По скукоженному лицу мистера Медисона было ясно, что ему есть, о чем мечтать в любой день недели, но вслух он этого не произнес.
-- Ситуация такова, -- я достал большую карту Лос-Анджелеса -- не ту, которая подверглась нещадному исчерчиванию этим утром, -- и расстелил ее на столе. -- Взгляните.
Оба встали и прилежно стали разглядывать скопище неправильных многоугольников, долженствующих обозначать улицы и кварталы мегаполиса..
-- В этой точке расположена прогулочная яхта человека, которого зовут Стивен Элко, -- я показал кончиком карандаша.
От моего взгляда не укрылось, что Уесли Рендалл на мгновение прищурился, услышав это имя. Медисон никак не прореагировал -- он не знал Элко.
-- А в этом здании, на окраине Лос-Анджелеса, расположена его контора. Сейчас он там. Два человека находятся в каждом из этих пунктов и следят за происходящим. Где-то в этом районе, -- я провел карандашом широкий круг, охватив им значительную часть окраин города, -- расположен автомобиль. Возможно, это фургон, возможно, грузовичок. В нем находится то, что мне нужно.
На это раз Уесли Рендалл не стал прищуриваться, но и без этого было понятно -- он знал, о чем именно идет речь. Медисон опять остался в неведении.
-- В каком бы месте не находился автомобиль, -- продолжал я, -- он будет двигаться по направлению к яхте. Возможно, скоро мы узнаем точный маршрут, в противном случае подождем его на побережье. Ваши люди, мистер Медисон, должны занять места в этой точке и ждать дальнейших указаний... Поскольку мистер Рендалл знает город, а вы -- нет, он отправится с вами и станет вашим консультантом. В случае, если погода у океана окажется слишком жаркой, именно в обязанности мистера Рендалла будет входить сесть за руль грузовика и оттранспортировать груз сюда, ибо он знает расположение улиц. Кроме того...