Страница:
Тогда Сара вновь попытала счастья и попробовалась на роль одной из сестер, но и ее она не получила.
— Кто хочет сыграть роль злой мачехи? — спросила учительница, когда все остальные роли были распределены.
— Пусть играет Сара Уилдинг, — сказал один из мальчиков, Феликс Грэй.
Сара улыбнулась. Ее старания принесли плоды. Она надеялась, что учительница просто отдаст ей роль, раз она пробовалась на все другие роли.
— А почему ее должна получить Сара? — не удовлетворилась простым ответом миссис Симпсон.
— Потому что только такая уродина и может сыграть мачеху, — объяснил Феликс.
Остальные рассмеялись. Даже миссис Симпсон нагнула голову, чтобы спрятать улыбку. Сара это заметила, и ее щеки залил яркий румянец.
Учительница снова подняла голову.
— Так нельзя говорить, это жестоко, — отчитала она Феликса, ее лицо было очень серьезным. — Как бы ты себя чувствовал, если бы о тебе так сказали? Я думаю, ты должен извиниться перед Сарой.
Мальчик сконфуженно обернулся к Саре и пробормотал:
— Извини.
Сара отвернулась от него и сглотнула несколько раз, чтобы не расплакаться.
— Сара, ты хочешь сыграть мачеху? — спросила миссис Симпсон. — На эту роль нужна очень хорошая актриса. Я думаю, что ты с ней отлично справишься.
Сара не знала, что сказать. Разумеется, она хотела сыграть мачеху, но не потому, что была уродливой.
— Нет, мэм, спасибо, — ответила она, а ее щеки пылали по-прежнему.
Когда с распределением ролей было покончено, класс отпустили на перемену. Вместо того чтобы присоединиться к одноклассникам, Сара побежала домой.
Она знала, что там не будет никого, кроме тети. Это очень хорошо. Отец и мать Сары работали в семейном магазине одежды, но тетя Джейн сидела дома. Она никуда никогда не ходила и всегда была готова выслушать Сару, на что девочка и рассчитывала.
Сара знала, что найдет тетю в ее комнате на последнем этаже шьющей, как обычно, лоскутное одеяло. Плоды ее трудов украшали каждую спальню в доме и дома соседей. В спальне тети Джейн всюду лежали цветные лоскуты. Глянув на них, Сара всегда успокаивалась.
Тетя Джейн удивленно подняла голову, когда Сара переступила порог ее спальни.
— Ты меня испугала, — сказала она, прикладывая руку к пышной груди. — Почему ты так рано вернулась домой? Ты заболела? Ты плачешь? — Тетя Джейн подошла к ней. — Что случилось, драгоценная моя?
Сара обняла тетку, вдыхая знакомый запах цветочного мыла. Тетя Джейн крепко стояла на земле, плотная, ширококостная женщина.
— Садись на кровать и расскажи мне обо всем, — сказала тетя Джейн, отодвигая в сторону лоскуты и освобождая место для племянницы.
Сара села. Ей не хотелось говорить о своем унижении, но ведь с ней рядом была тетя Джейн. Тетя Джейн все понимала правильно. Если бы Сара поговорила о происшествии с матерью, та наверняка сказала бы, что во всем виновата сама Сара, потому что она совершенно не следит за собой. Родителей невероятно раздражал тот факт, что они владеют самым лучшим магазином детской одежды в городе, а их собственная дочь, несмотря на все усилия, выглядит отвратительно.
— Она служит дурной рекламой нашему магазину, — случайно услышала Сара оценку отца, — и ничуть не лучше, чем твоя сестра. Хорошо, что Джейн никуда не выходит.
Сара рассказала тете Джейн о том, что произошло в классе, и увидела сочувствие в ее глазах.
— Бедняжка ты моя, — тетя Джейн обняла девочку за плечи. — Но знаешь что? — Она дождалась, чтобы Сара подняла на нее глаза. — Это печальный случай пойдет тебе только на пользу.
Сара терялась в догадках.
— Почему же? — спросила она.
— Ты вырастешь и будешь толстокожей. А это очень хорошо.
Сара в недоумении смотрела на свое бледное тонкое запястье.
— Толстокожей? А что в этом хорошего? Тетя Джейн улыбнулась.
— Так говорят. Это значит, что тебя никто не сможет обидеть. Ты не будешь такой чувствительной. Ты пережила неприятные, тяжелые минуты, но это поможет тебе в будущем.
После этого тетя Джейн позвонила в школу. Сара слышала ее разговор с директрисой. Тетка объяснила, почему Сара раньше ушла из школы, и предупредила, что племянница останется дома. Представляя, что отвечает директор, Сара утешала себя теорией тети Джейн, и постепенно образы одноклассников, насмехающихся над ней, становились все более расплывчатыми.
Когда Джейн закончила разговор, она отложила в сторону шитье, и они с Сарой стали играть в канасту. К ужину Сара уже снова весело смеялась.
Со временем Сара поняла, что ее тетя Джейн не похожа на женщин своего возраста, имевших мужа, детей, ходивших на рынок и по магазинам, любивших поужинать в ресторане и сходить в театр. Тетя Джейн не выходила даже на задний двор. Она говорила, что замуж ее не тянет, а дети ей не нужны, потому что у нее есть Сара. Но правда была в том, что с ранней юности Джейн охватывала настоящая паника, стоило ей только переступить порог дома. Как найти поклонника, как ходить на свидания, если не можешь выйти на улицу?
Саре нравилось, что тетя всегда сидит дома, хотя она и понимала, что это было чистым эгоизмом с ее стороны. Но тетя Джейн необходима ей именно в таком качестве. Всегда дома, всегда наготове нежное слово и теплые объятия. По мере того как Сара взрослела, она начинала все больше жалеть Джейн. Люди называли ее сумасшедшей, но Сара знала, что у Джейн, как и у нее самой, очень толстая кожа.
Тетя Джейн хотела стать медицинской сестрой, но психическое заболевание обнаружилось, когда она еще не закончила обучение. Ей нравилось делиться с племянницей тем, что она успела узнать. Она научила Сару застилать кровать, как это делают в больницах, измерять пульс и температуру, обтирать больного губкой. Сара любила эти уроки, и ей самой захотелось стать медицинской сестрой. Тетя Джейн предупреждала, что Саре придется как следует заниматься в старших классах школы, чтобы потом получить среднее медицинское образование.
Сара не жаловалась на то, что ей приходится сидеть за учебниками, потому что она принимала мало участия в общественной жизни. У нее было много подруг, но мальчики ее упорно избегали. Часто, когда Сара шла по улице, она видела, что на нее обращают внимание. Но стоило юноше подойти ближе, как он неизменно отводил взгляд. А если мальчиков оказывалось двое, то Сара слышала, как они перешептывались и смеялись у нее за спиной. Не потому, что ее лицо было изуродовано. Нет, просто Сара была некрасивой, с длинным тонким носом и слишком маленьким подбородком. Новые прически, новый макияж дела не меняли.
— Чтобы быть счастливой, мужчина тебе не нужен, — как-то сказала ей тетя Джейн. — Но ты должна найти работу, и эта работа должна быть связана с людьми. Я бы сошла с ума, если бы мне не надо было присматривать за тобой и твоими родителями.
Именно тогда Сара поняла, что тетя не подозревает о том, что многие открыто называют ее сумасшедшей. Но эти люди не знали ее так, как знала Сара. Если тетя Джейн не в себе, то, значит, и всему миру лучше было бы потерять рассудок. Все бы от этого только выиграли.
Итак, Сара решила, что станет медицинской сестрой. Она чувствовала, что прошла уже половину пути, пока училась в старшем классе школы. Перед выпуском она узнала о том, что получила самые высокие оценки среди одноклассников и будет произносить речь в начале церемонии.
Она упрашивала тетю Джейн прийти в школу.
— Ты помогла мне добиться этого, — сказала Сара как-то вечером, когда они гладили цветные лоскуты для очередного одеяла. — Я хочу, чтобы ты пришла. Для меня это так много значит.
Тетя Джейн поставила утюг на подставку и посмотрела на племянницу.
— Ты мне ближе всех, Сара, — мягко сказала она, — но даже ты ничего не понимаешь. Я не в силах это сделать. Я просто не могу.
— Прошу тебя, — взмолилась Сара, — постарайся, ради меня.
В конце концов тетя Джейн согласилась выйти из дома, но это было ужасной ошибкой. Им надо было проехать несколько остановок на троллейбусе до того места, откуда до школы можно было дойти пешком. Но, когда они вышли из троллейбуса, тетя Джейн заливалась слезами. Она села на лавку и в ужасе повторяла:
— Отведите меня домой, отведите меня домой.
Ее трясло. Никто не смог ее успокоить и уговорить пойти дальше. Ее паника испугала Сару. Она никогда не видела тетю в таком состоянии.
— Я знал, что этим кончится, — пробормотал отец Сары.
Наконец Сара сдалась и перестала уговаривать тетю Джейн пройти остаток пути. Она чувствовала себя ужасно из-за того, что упросила ее пойти на церемонию. Ведь тетя Джейн говорила, что Сара не понимает, насколько ей страшно, и только теперь Сара все поняла.
— Мы дождемся троллейбуса и отправимся домой, — сказала она, садясь рядом с тетей и обнимая ее.
— Нет, — возразила ей мать. — Ты отправляйся в школу, Сара, иначе ты опоздаешь. А мы с твоим отцом отвезем Джейн домой.
Сара посмотрела на мертвенно-бледное лицо тети. Она не могла оставить ее на этой лавке, перепуганную, дрожащую.
— Я дождусь троллейбуса вместе с вами, — объявила она. — Они ходят часто, это не займет много времени, но придется перейти на другую сторону улицы.
Тетя Джейн посмотрела на противоположный тротуар так, словно это был бесконечный океан, а не несколько ярдов серого асфальта. Она покачала головой.
— Я не могу этого сделать.
— Джейн, хотя бы на этот раз веди себя как тридцатидевятилетняя женщина, договорились? — вмешался отец Сары.
Сара сердито посмотрела на него. Мгновенно вскочив, она выбежала на дорогу и махнула рукой проезжающей машине.
— Моя тетя плохо себя чувствует, — сказала она мужчине в деловом костюме, который сидел за рулем. — Вы не могли бы довезти ее и моих родителей до дома? Это совсем рядом, на Гаррисон-стрит.
Водитель согласился, и им с трудом удалось усадить тетю Джейн на заднее сиденье. Сара смотрела вслед автомобилю, увозящему ее семью, пока тот не скрылся за углом. Только потом она направилась к школе. Когда она поднялась на сцену, чтобы произнести речь, она была так расстроена, что едва могла говорить. Но усилием воли Сара все-таки взяла себя в руки.
В то время врачи мало знали о навязчивых страхах. И еще меньше они знали о депрессиях. Через две недели после отъезда Сары в Трентон в школу медсестер тетя Джейн проглотила сотню успокоительных таблеток, выписанных ей врачом, и умерла во сне в возрасте сорока лет. Сара понимала, почему она так поступила. После отъезда племянницы Джейн ничто не удерживало в их холодном доме. Он стал для нее ловушкой, а ее больной мозг не позволял ей вырваться из нее. Тетя Джейн прожила достаточно долго, чтобы помочь Саре пережить трудное детство. Теперь Сара стала взрослой и независимой. Джейн решила, что она больше ей не нужна.
Сара, очень переживавшая смерть тети, решила специализироваться по уходу за душевнобольными. Она прочла все, что только можно, по психологии, пытаясь понять тетю Джейн. Она многое узнала о психических болезнях, и ее интерес к ним вырос.
Получив диплом, Сара отправилась на работу в психиатрическую больницу в Хэддонфилде, штат Нью-Джерси. Сначала она боялась, что слишком привяжется к своим пациентам, что каждый будет казаться ей еще одной тетей Джейн и ей не хватит объективности, чтобы помочь им. Но оказалось, что Саре это вполне по силам. Каждый пациент оставался для нее личностью. Каждый требовал особой заботы. И каждому необходимы были уважение и сострадание, которым Сара научилась у тети Джейн, навсегда оставшейся частью ее жизни.
ГЛАВА 8
ГЛАВА 9
— Кто хочет сыграть роль злой мачехи? — спросила учительница, когда все остальные роли были распределены.
— Пусть играет Сара Уилдинг, — сказал один из мальчиков, Феликс Грэй.
Сара улыбнулась. Ее старания принесли плоды. Она надеялась, что учительница просто отдаст ей роль, раз она пробовалась на все другие роли.
— А почему ее должна получить Сара? — не удовлетворилась простым ответом миссис Симпсон.
— Потому что только такая уродина и может сыграть мачеху, — объяснил Феликс.
Остальные рассмеялись. Даже миссис Симпсон нагнула голову, чтобы спрятать улыбку. Сара это заметила, и ее щеки залил яркий румянец.
Учительница снова подняла голову.
— Так нельзя говорить, это жестоко, — отчитала она Феликса, ее лицо было очень серьезным. — Как бы ты себя чувствовал, если бы о тебе так сказали? Я думаю, ты должен извиниться перед Сарой.
Мальчик сконфуженно обернулся к Саре и пробормотал:
— Извини.
Сара отвернулась от него и сглотнула несколько раз, чтобы не расплакаться.
— Сара, ты хочешь сыграть мачеху? — спросила миссис Симпсон. — На эту роль нужна очень хорошая актриса. Я думаю, что ты с ней отлично справишься.
Сара не знала, что сказать. Разумеется, она хотела сыграть мачеху, но не потому, что была уродливой.
— Нет, мэм, спасибо, — ответила она, а ее щеки пылали по-прежнему.
Когда с распределением ролей было покончено, класс отпустили на перемену. Вместо того чтобы присоединиться к одноклассникам, Сара побежала домой.
Она знала, что там не будет никого, кроме тети. Это очень хорошо. Отец и мать Сары работали в семейном магазине одежды, но тетя Джейн сидела дома. Она никуда никогда не ходила и всегда была готова выслушать Сару, на что девочка и рассчитывала.
Сара знала, что найдет тетю в ее комнате на последнем этаже шьющей, как обычно, лоскутное одеяло. Плоды ее трудов украшали каждую спальню в доме и дома соседей. В спальне тети Джейн всюду лежали цветные лоскуты. Глянув на них, Сара всегда успокаивалась.
Тетя Джейн удивленно подняла голову, когда Сара переступила порог ее спальни.
— Ты меня испугала, — сказала она, прикладывая руку к пышной груди. — Почему ты так рано вернулась домой? Ты заболела? Ты плачешь? — Тетя Джейн подошла к ней. — Что случилось, драгоценная моя?
Сара обняла тетку, вдыхая знакомый запах цветочного мыла. Тетя Джейн крепко стояла на земле, плотная, ширококостная женщина.
— Садись на кровать и расскажи мне обо всем, — сказала тетя Джейн, отодвигая в сторону лоскуты и освобождая место для племянницы.
Сара села. Ей не хотелось говорить о своем унижении, но ведь с ней рядом была тетя Джейн. Тетя Джейн все понимала правильно. Если бы Сара поговорила о происшествии с матерью, та наверняка сказала бы, что во всем виновата сама Сара, потому что она совершенно не следит за собой. Родителей невероятно раздражал тот факт, что они владеют самым лучшим магазином детской одежды в городе, а их собственная дочь, несмотря на все усилия, выглядит отвратительно.
— Она служит дурной рекламой нашему магазину, — случайно услышала Сара оценку отца, — и ничуть не лучше, чем твоя сестра. Хорошо, что Джейн никуда не выходит.
Сара рассказала тете Джейн о том, что произошло в классе, и увидела сочувствие в ее глазах.
— Бедняжка ты моя, — тетя Джейн обняла девочку за плечи. — Но знаешь что? — Она дождалась, чтобы Сара подняла на нее глаза. — Это печальный случай пойдет тебе только на пользу.
Сара терялась в догадках.
— Почему же? — спросила она.
— Ты вырастешь и будешь толстокожей. А это очень хорошо.
Сара в недоумении смотрела на свое бледное тонкое запястье.
— Толстокожей? А что в этом хорошего? Тетя Джейн улыбнулась.
— Так говорят. Это значит, что тебя никто не сможет обидеть. Ты не будешь такой чувствительной. Ты пережила неприятные, тяжелые минуты, но это поможет тебе в будущем.
После этого тетя Джейн позвонила в школу. Сара слышала ее разговор с директрисой. Тетка объяснила, почему Сара раньше ушла из школы, и предупредила, что племянница останется дома. Представляя, что отвечает директор, Сара утешала себя теорией тети Джейн, и постепенно образы одноклассников, насмехающихся над ней, становились все более расплывчатыми.
Когда Джейн закончила разговор, она отложила в сторону шитье, и они с Сарой стали играть в канасту. К ужину Сара уже снова весело смеялась.
Со временем Сара поняла, что ее тетя Джейн не похожа на женщин своего возраста, имевших мужа, детей, ходивших на рынок и по магазинам, любивших поужинать в ресторане и сходить в театр. Тетя Джейн не выходила даже на задний двор. Она говорила, что замуж ее не тянет, а дети ей не нужны, потому что у нее есть Сара. Но правда была в том, что с ранней юности Джейн охватывала настоящая паника, стоило ей только переступить порог дома. Как найти поклонника, как ходить на свидания, если не можешь выйти на улицу?
Саре нравилось, что тетя всегда сидит дома, хотя она и понимала, что это было чистым эгоизмом с ее стороны. Но тетя Джейн необходима ей именно в таком качестве. Всегда дома, всегда наготове нежное слово и теплые объятия. По мере того как Сара взрослела, она начинала все больше жалеть Джейн. Люди называли ее сумасшедшей, но Сара знала, что у Джейн, как и у нее самой, очень толстая кожа.
Тетя Джейн хотела стать медицинской сестрой, но психическое заболевание обнаружилось, когда она еще не закончила обучение. Ей нравилось делиться с племянницей тем, что она успела узнать. Она научила Сару застилать кровать, как это делают в больницах, измерять пульс и температуру, обтирать больного губкой. Сара любила эти уроки, и ей самой захотелось стать медицинской сестрой. Тетя Джейн предупреждала, что Саре придется как следует заниматься в старших классах школы, чтобы потом получить среднее медицинское образование.
Сара не жаловалась на то, что ей приходится сидеть за учебниками, потому что она принимала мало участия в общественной жизни. У нее было много подруг, но мальчики ее упорно избегали. Часто, когда Сара шла по улице, она видела, что на нее обращают внимание. Но стоило юноше подойти ближе, как он неизменно отводил взгляд. А если мальчиков оказывалось двое, то Сара слышала, как они перешептывались и смеялись у нее за спиной. Не потому, что ее лицо было изуродовано. Нет, просто Сара была некрасивой, с длинным тонким носом и слишком маленьким подбородком. Новые прически, новый макияж дела не меняли.
— Чтобы быть счастливой, мужчина тебе не нужен, — как-то сказала ей тетя Джейн. — Но ты должна найти работу, и эта работа должна быть связана с людьми. Я бы сошла с ума, если бы мне не надо было присматривать за тобой и твоими родителями.
Именно тогда Сара поняла, что тетя не подозревает о том, что многие открыто называют ее сумасшедшей. Но эти люди не знали ее так, как знала Сара. Если тетя Джейн не в себе, то, значит, и всему миру лучше было бы потерять рассудок. Все бы от этого только выиграли.
Итак, Сара решила, что станет медицинской сестрой. Она чувствовала, что прошла уже половину пути, пока училась в старшем классе школы. Перед выпуском она узнала о том, что получила самые высокие оценки среди одноклассников и будет произносить речь в начале церемонии.
Она упрашивала тетю Джейн прийти в школу.
— Ты помогла мне добиться этого, — сказала Сара как-то вечером, когда они гладили цветные лоскуты для очередного одеяла. — Я хочу, чтобы ты пришла. Для меня это так много значит.
Тетя Джейн поставила утюг на подставку и посмотрела на племянницу.
— Ты мне ближе всех, Сара, — мягко сказала она, — но даже ты ничего не понимаешь. Я не в силах это сделать. Я просто не могу.
— Прошу тебя, — взмолилась Сара, — постарайся, ради меня.
В конце концов тетя Джейн согласилась выйти из дома, но это было ужасной ошибкой. Им надо было проехать несколько остановок на троллейбусе до того места, откуда до школы можно было дойти пешком. Но, когда они вышли из троллейбуса, тетя Джейн заливалась слезами. Она села на лавку и в ужасе повторяла:
— Отведите меня домой, отведите меня домой.
Ее трясло. Никто не смог ее успокоить и уговорить пойти дальше. Ее паника испугала Сару. Она никогда не видела тетю в таком состоянии.
— Я знал, что этим кончится, — пробормотал отец Сары.
Наконец Сара сдалась и перестала уговаривать тетю Джейн пройти остаток пути. Она чувствовала себя ужасно из-за того, что упросила ее пойти на церемонию. Ведь тетя Джейн говорила, что Сара не понимает, насколько ей страшно, и только теперь Сара все поняла.
— Мы дождемся троллейбуса и отправимся домой, — сказала она, садясь рядом с тетей и обнимая ее.
— Нет, — возразила ей мать. — Ты отправляйся в школу, Сара, иначе ты опоздаешь. А мы с твоим отцом отвезем Джейн домой.
Сара посмотрела на мертвенно-бледное лицо тети. Она не могла оставить ее на этой лавке, перепуганную, дрожащую.
— Я дождусь троллейбуса вместе с вами, — объявила она. — Они ходят часто, это не займет много времени, но придется перейти на другую сторону улицы.
Тетя Джейн посмотрела на противоположный тротуар так, словно это был бесконечный океан, а не несколько ярдов серого асфальта. Она покачала головой.
— Я не могу этого сделать.
— Джейн, хотя бы на этот раз веди себя как тридцатидевятилетняя женщина, договорились? — вмешался отец Сары.
Сара сердито посмотрела на него. Мгновенно вскочив, она выбежала на дорогу и махнула рукой проезжающей машине.
— Моя тетя плохо себя чувствует, — сказала она мужчине в деловом костюме, который сидел за рулем. — Вы не могли бы довезти ее и моих родителей до дома? Это совсем рядом, на Гаррисон-стрит.
Водитель согласился, и им с трудом удалось усадить тетю Джейн на заднее сиденье. Сара смотрела вслед автомобилю, увозящему ее семью, пока тот не скрылся за углом. Только потом она направилась к школе. Когда она поднялась на сцену, чтобы произнести речь, она была так расстроена, что едва могла говорить. Но усилием воли Сара все-таки взяла себя в руки.
В то время врачи мало знали о навязчивых страхах. И еще меньше они знали о депрессиях. Через две недели после отъезда Сары в Трентон в школу медсестер тетя Джейн проглотила сотню успокоительных таблеток, выписанных ей врачом, и умерла во сне в возрасте сорока лет. Сара понимала, почему она так поступила. После отъезда племянницы Джейн ничто не удерживало в их холодном доме. Он стал для нее ловушкой, а ее больной мозг не позволял ей вырваться из нее. Тетя Джейн прожила достаточно долго, чтобы помочь Саре пережить трудное детство. Теперь Сара стала взрослой и независимой. Джейн решила, что она больше ей не нужна.
Сара, очень переживавшая смерть тети, решила специализироваться по уходу за душевнобольными. Она прочла все, что только можно, по психологии, пытаясь понять тетю Джейн. Она многое узнала о психических болезнях, и ее интерес к ним вырос.
Получив диплом, Сара отправилась на работу в психиатрическую больницу в Хэддонфилде, штат Нью-Джерси. Сначала она боялась, что слишком привяжется к своим пациентам, что каждый будет казаться ей еще одной тетей Джейн и ей не хватит объективности, чтобы помочь им. Но оказалось, что Саре это вполне по силам. Каждый пациент оставался для нее личностью. Каждый требовал особой заботы. И каждому необходимы были уважение и сострадание, которым Сара научилась у тети Джейн, навсегда оставшейся частью ее жизни.
ГЛАВА 8
Лаура сидела, облокотившись на спинку кровати Эммы, и читала дочери одну из самых старых ее книжек. Полгода назад Эмма могла бы подсказывать ей, так как знала историю наизусть. Но теперь она свернулась калачиком рядом с матерью и молчала, сунув большой палец в рот. Эмма выглядела совсем сонной. Хорошо. Она стала так плохо засыпать и спала беспокойно. Все было: ночные кошмары, мокрые простыни, страх темноты. Но сейчас, судя по всему, Эмма очень устала, наигравшись с Кори, потому что к тому моменту, как Лаура дочитала рассказ и закрыла книжку, ее глаза были закрыты.
Когда Лаура вернулась из Лисбурга после визита к Саре Толли, она увидела что Элисон Бекер и Эмма сидят на крыльце перед запертой дверью, а между ними стоит пластиковый пакет с Барби. Лаура открыла дверь, впустила Эмму в дом, а Элисон принялась объяснять, что ее муж приехал на выходные. Стоило только Джиму переступить через порог, как Эмма бросила куклу, с которой играла, и помчалась прочь. Элисон пришлось ее догонять. Ей не удалось уговорить Эмму вернуться в дом, поэтому она собрала всех Барби, принадлежавших Эмме, и привела ее домой.
— Ее психоаналитик говорит, что Эмма стала бояться мужчин, — сказала Лаура, впервые признаваясь самой себе, что Хизер, вероятно, права. Конечно, Джим был необычным мужчиной. Очень добрый, ласковый, но огромного роста, свирепый на вид и с громоподобным голосом.
Лаура отложила книгу, которую читала Эмме, осторожно встала и укрыла одеялом дочку и ее кролика. Она включила ночник в виде звезды, выключив верхний свет, и ушла в гостевую спальню, расположенную чуть дальше по коридору. Она мечтала об этом с того самого времени, как рассталась с Сарой Толли.
Там в шкафу стояла огромная коробка, где хранились старые бумаги и памятные вещи, принадлежавшие Карлу Брендону. Лаура сама складывала все это, когда освобождала квартиру после его смерти. Она сохранила то, что показалось ей важным, а остальное разорвала и выбросила. Где-то в этой коробке должен быть ключ к его отношениям с Сарой Толли.
Ее удивило многообразие деталей, которые помнила пожилая женщина. После прогулки она нашла Кэролин и поговорила с ней.
— Она так много помнит, — начала Лаура. — Вы уверены в ее диагнозе?
— Сара говорила с вами о прошлом, верно? — спросила Кэролин.
— Да.
— Эта часть ее мозга еще жива. В прошлую пятницу наши пациенты смотрели «Филадельфийскую историю», и Сара знала наизусть все диалоги. Она свела всех с ума, подсказывая героям реплики. Но на следующее утро она не смогла мне сказать, какой фильм смотрела.
Сара Толли была очень милой женщиной, не красивой, нет, но ее лицо светилось добротой, а движения оставались грациозными. Из несимпатичного ребенка она превратилась в исполненную достоинства женщину, но Сара не выдумала историю своего детства.
Разложив бумаги отца на огромной кровати, Лаура принялась их просматривать, пытаясь найти хоть какое-нибудь упоминание о Саре Толли или о Саре Уилдинг. Она нашла копию контракта, подписанного отцом, согласно которому Саре Толли предоставлялось место в Мидоувуд-Виллидж. На глаза Лауре попались документы по закладной на дом, который принадлежал отцу до того, как он переехал в квартиру, и бумаги на машину, проданную много лет назад. Нашлись также несколько фотографий Карла Брендона в молодости, и она отложила их на тумбочку у кровати. Когда в следующий раз поедет к Саре, она возьмет их с собой. Если Сара знала отца в далеком прошлом, эти снимки могут помочь ей вспомнить.
А вот свадебная фотография ее отца и матери… Но сколько бы Лаура ни искала, никаких других снимков не было. Она вспомнила о фотографиях незнакомых ей людей, которые она выбросила, разбирая вещи отца.
Лаура не думала о времени, сидя на широкой кровати. Около полуночи она наконец пересмотрела все документы и закрыла глаза.
— Почему, папа? — вслух спросила она. — Я до сих пор не могу понять.
На следующее утро звонок телефона разбудил ее совсем рано. Она проснулась, одетая, на заваленной бумагами кровати. Лаура неохотно поднялась и прошлепала в спальню к телефону.
Звонила Мэделин Шаэрс, литературный агент Рэя.
— У меня потрясающие новости, — объявила она. — Мы получили очень выгодное предложение от издательства «Люкенс пресс».
Что еще за «Люкенс пресс»? Лаура плохо соображала спросонок. Она услышала, как Эмма заворочалась в своей постели.
— Вы хотите сказать, что они готовы издать «Мест нет»?
— Именно! Конечно, они не слишком известны, — сказала Мэделин, — но издательство готово не только приобрести права на публикацию книги, но и обеспечить ей широкую рекламу.
— Я и представить не могла, что о книге Рэя кто-то еще помнит, — призналась Лаура.
— А как же иначе? Я же продолжала ее предлагать! Вы сидите или стоите? — Мэделин не стала ждать ответа Лауры. — Они готовы дать аванс в пятьдесят тысяч долларов.
Лаура осторожно опустилась на край кровати.
— Но Рэй умер, — еле слышно сказала она.
— Зато его работа будет жить, Лаура. Разве это не прекрасно? Неужели вы не рады?
— Не знаю, — прошептала Лаура. Ее первой реакцией был гнев. Почему этого не случилось, пока Рэй был жив?
— Мы не знали о том, что в конгресс должен вот-вот поступить закон о бездомных, — продолжала Мэделин, — вот почему книга Рэя стала такой своевременной. Издательство собирается приступить к работе как можно скорее, чтобы выход книги в свет совпал с рассмотрением закона.
Лаура с трудом смогла произнести:
— Это несправедливо.
— Знаю, дорогая, — в голосе Мэделин послышалось искреннее сочувствие. — Но Рэй был бы доволен. Его труды не пропали даром.
Когда Лаура наконец положила трубку, у нее в горле стоял комок, глаза жгло от непролившихся слез. Она видела перед собой Рэя, допоздна засидевшегося за рабочим столом в кабинете. Он снова и снова просматривал свою книгу, вносил исправление за исправлением, пытался найти верные слова, чтобы издатели увидели значимость его труда. Лаура не забыла убитого выражения его лица, когда он получал от Мэделин отказ за отказом. Лаура позвонила Стюарту.
— Они собираются издать книгу Рэя, — сказала она и объяснила ситуацию. Брат Рэя прореагировал так же, как и она сама. Его радость смешивалась с гневом. Может быть, случись это раньше, Рэй был бы жив.
— Мне так трудно смириться с тем, что все произошло именно так, — призналась Лаура.
— Понимаю, — Стюарт вздохнул. — Но знаешь что, Лаура? Рэй умер. Его ничто не вернет. А жизнь продолжается. Разве хорошо, если труд Рэя умрет вместе с ним?
Лаура улыбнулась и откинулась на спинку кровати.
— На этот вопрос легко ответить.
— Вот и славно, — ответил Стюарт. — Так что давай откроем сегодня вечером шампанское, ты у себя дома, а я у себя, и выпьем за Рэя.
— Согласна. — Лаура закрыла глаза. Она все еще чувствовала какую-то странную усталость.
— Как поживает моя маленькая племянница? — Стюарт решил сменить тему разговора. — Я надеюсь, что она уже заговорила?
— К сожалению, нет. — Лаура повернулась на бок. Она могла заснуть в любую секунду. — Правда, я нашла для нее нового психолога, который уверяет меня, что однажды девочка снова начнет болтать без умолку.
— Я тоже на это надеюсь. Я скучаю по ее славному звонкому голоску. — Стюарт помолчал. — А ты как поживаешь, Лаура?
— Я потихоньку, — ответила она со вздохом.
— У тебя усталый голос. Лаура рассмеялась:
— Два места работы и круглосуточные исследования — это просто ерунда по сравнению с материнскими обязанностями, — сказала она.
— Ты виделась еще раз с Сарой?
После смерти Рэя Лаура редко разговаривала со Стюартом, но каждый раз он задавал ей этот вопрос.
— Я навещала ее вчера.
— Зачем, дорогая? Почему ты вообще с ней возишься?
— Ты знаешь почему. Хотя я до сих пор не могу понять, что объединяет их с моим отцом.
— Неужели тебе нужна лишняя нагрузка?
— Ты говоришь как Рэй. — Стюарт был не только внешне похож на ее покойного мужа, даже голоса звучали одинаково.
— Возможно, мой брат пытался защитить тебя от перенапряжения. Ты себя не щадишь. Ты мне только что сказала, что устала.
— Но мне вполне по силам навещать Сару раз в неделю. Я могу поговорить с ней, отвести ее погулять. Бедняжка совсем не выходит.
— У нее по-прежнему болезнь Альцгеймера?
— Разумеется. — Стюарт начал ее раздражать. — Это не проходит, а только становится хуже.
— Не слишком о многом вам удается поговорить.
— Сара помнит многое из своего прошлого.
— Ну, если хочешь знать, мне жаль, что ты тратишь драгоценное время на эти никчемные посещения.
Лаура перевернулась на спину. Теперь она рассердилась по-настоящему.
— Это моя жизнь, Стю. — Ее голос выдавал ее состояние. — Я знаю, что тебе неприятны мои встречи с Сарой, должно быть, из-за Рэя. Но вспомни собственные слова. Рэя больше нет, а жизнь продолжается.
Стюарт молчал, и Лаура сразу же пожалела о своей резкости. Она и сама себе не верила. Она до сих пор винила себя в смерти Рэя.
— Ладно, — наконец ответил Стюарт. — Прости, что я так набросился на тебя, Лори. Тебе лучше знать, на что тратить свое время.
Она смотрела на потолочные балки.
— Стюарт, ты винишь меня в смерти Рэя? — Неужели предсмертная записка Рэя не выходит у Стюарта из головы?
— Что ты, дорогая, — быстро заговорил Стюарт. — Выброси это из головы. Я просто беспокоюсь о тебе, только и всего.
— Со мной все в порядке. Так что прекрати беспокоиться.
Они поговорили еще несколько минут, пытаясь любезностями избавиться от неприятного осадка в душе. Лаура повесила трубку и полежала немного, прислушиваясь к шагам Эммы в коридоре. Спустя пару секунд Эмма появилась на пороге спальни, прижимая к груди зайца. Она забралась в постель к матери и устроилась рядом с ней. Лаура обняла ее, все еще расстроенная разговором со Стюартом. Эмма по крайней мере не станет осуждать ее и задавать вопросы. Лаура посмотрела на дочку. На лице девочки светилась такая любовь к ней.
— О чем ты думаешь, радость моя? — спросила Лаура. Ответа не последовало, и Лаура удовольствовалась тем, что прижала девочку покрепче к себе.
Когда Лаура вернулась из Лисбурга после визита к Саре Толли, она увидела что Элисон Бекер и Эмма сидят на крыльце перед запертой дверью, а между ними стоит пластиковый пакет с Барби. Лаура открыла дверь, впустила Эмму в дом, а Элисон принялась объяснять, что ее муж приехал на выходные. Стоило только Джиму переступить через порог, как Эмма бросила куклу, с которой играла, и помчалась прочь. Элисон пришлось ее догонять. Ей не удалось уговорить Эмму вернуться в дом, поэтому она собрала всех Барби, принадлежавших Эмме, и привела ее домой.
— Ее психоаналитик говорит, что Эмма стала бояться мужчин, — сказала Лаура, впервые признаваясь самой себе, что Хизер, вероятно, права. Конечно, Джим был необычным мужчиной. Очень добрый, ласковый, но огромного роста, свирепый на вид и с громоподобным голосом.
Лаура отложила книгу, которую читала Эмме, осторожно встала и укрыла одеялом дочку и ее кролика. Она включила ночник в виде звезды, выключив верхний свет, и ушла в гостевую спальню, расположенную чуть дальше по коридору. Она мечтала об этом с того самого времени, как рассталась с Сарой Толли.
Там в шкафу стояла огромная коробка, где хранились старые бумаги и памятные вещи, принадлежавшие Карлу Брендону. Лаура сама складывала все это, когда освобождала квартиру после его смерти. Она сохранила то, что показалось ей важным, а остальное разорвала и выбросила. Где-то в этой коробке должен быть ключ к его отношениям с Сарой Толли.
Ее удивило многообразие деталей, которые помнила пожилая женщина. После прогулки она нашла Кэролин и поговорила с ней.
— Она так много помнит, — начала Лаура. — Вы уверены в ее диагнозе?
— Сара говорила с вами о прошлом, верно? — спросила Кэролин.
— Да.
— Эта часть ее мозга еще жива. В прошлую пятницу наши пациенты смотрели «Филадельфийскую историю», и Сара знала наизусть все диалоги. Она свела всех с ума, подсказывая героям реплики. Но на следующее утро она не смогла мне сказать, какой фильм смотрела.
Сара Толли была очень милой женщиной, не красивой, нет, но ее лицо светилось добротой, а движения оставались грациозными. Из несимпатичного ребенка она превратилась в исполненную достоинства женщину, но Сара не выдумала историю своего детства.
Разложив бумаги отца на огромной кровати, Лаура принялась их просматривать, пытаясь найти хоть какое-нибудь упоминание о Саре Толли или о Саре Уилдинг. Она нашла копию контракта, подписанного отцом, согласно которому Саре Толли предоставлялось место в Мидоувуд-Виллидж. На глаза Лауре попались документы по закладной на дом, который принадлежал отцу до того, как он переехал в квартиру, и бумаги на машину, проданную много лет назад. Нашлись также несколько фотографий Карла Брендона в молодости, и она отложила их на тумбочку у кровати. Когда в следующий раз поедет к Саре, она возьмет их с собой. Если Сара знала отца в далеком прошлом, эти снимки могут помочь ей вспомнить.
А вот свадебная фотография ее отца и матери… Но сколько бы Лаура ни искала, никаких других снимков не было. Она вспомнила о фотографиях незнакомых ей людей, которые она выбросила, разбирая вещи отца.
Лаура не думала о времени, сидя на широкой кровати. Около полуночи она наконец пересмотрела все документы и закрыла глаза.
— Почему, папа? — вслух спросила она. — Я до сих пор не могу понять.
На следующее утро звонок телефона разбудил ее совсем рано. Она проснулась, одетая, на заваленной бумагами кровати. Лаура неохотно поднялась и прошлепала в спальню к телефону.
Звонила Мэделин Шаэрс, литературный агент Рэя.
— У меня потрясающие новости, — объявила она. — Мы получили очень выгодное предложение от издательства «Люкенс пресс».
Что еще за «Люкенс пресс»? Лаура плохо соображала спросонок. Она услышала, как Эмма заворочалась в своей постели.
— Вы хотите сказать, что они готовы издать «Мест нет»?
— Именно! Конечно, они не слишком известны, — сказала Мэделин, — но издательство готово не только приобрести права на публикацию книги, но и обеспечить ей широкую рекламу.
— Я и представить не могла, что о книге Рэя кто-то еще помнит, — призналась Лаура.
— А как же иначе? Я же продолжала ее предлагать! Вы сидите или стоите? — Мэделин не стала ждать ответа Лауры. — Они готовы дать аванс в пятьдесят тысяч долларов.
Лаура осторожно опустилась на край кровати.
— Но Рэй умер, — еле слышно сказала она.
— Зато его работа будет жить, Лаура. Разве это не прекрасно? Неужели вы не рады?
— Не знаю, — прошептала Лаура. Ее первой реакцией был гнев. Почему этого не случилось, пока Рэй был жив?
— Мы не знали о том, что в конгресс должен вот-вот поступить закон о бездомных, — продолжала Мэделин, — вот почему книга Рэя стала такой своевременной. Издательство собирается приступить к работе как можно скорее, чтобы выход книги в свет совпал с рассмотрением закона.
Лаура с трудом смогла произнести:
— Это несправедливо.
— Знаю, дорогая, — в голосе Мэделин послышалось искреннее сочувствие. — Но Рэй был бы доволен. Его труды не пропали даром.
Когда Лаура наконец положила трубку, у нее в горле стоял комок, глаза жгло от непролившихся слез. Она видела перед собой Рэя, допоздна засидевшегося за рабочим столом в кабинете. Он снова и снова просматривал свою книгу, вносил исправление за исправлением, пытался найти верные слова, чтобы издатели увидели значимость его труда. Лаура не забыла убитого выражения его лица, когда он получал от Мэделин отказ за отказом. Лаура позвонила Стюарту.
— Они собираются издать книгу Рэя, — сказала она и объяснила ситуацию. Брат Рэя прореагировал так же, как и она сама. Его радость смешивалась с гневом. Может быть, случись это раньше, Рэй был бы жив.
— Мне так трудно смириться с тем, что все произошло именно так, — призналась Лаура.
— Понимаю, — Стюарт вздохнул. — Но знаешь что, Лаура? Рэй умер. Его ничто не вернет. А жизнь продолжается. Разве хорошо, если труд Рэя умрет вместе с ним?
Лаура улыбнулась и откинулась на спинку кровати.
— На этот вопрос легко ответить.
— Вот и славно, — ответил Стюарт. — Так что давай откроем сегодня вечером шампанское, ты у себя дома, а я у себя, и выпьем за Рэя.
— Согласна. — Лаура закрыла глаза. Она все еще чувствовала какую-то странную усталость.
— Как поживает моя маленькая племянница? — Стюарт решил сменить тему разговора. — Я надеюсь, что она уже заговорила?
— К сожалению, нет. — Лаура повернулась на бок. Она могла заснуть в любую секунду. — Правда, я нашла для нее нового психолога, который уверяет меня, что однажды девочка снова начнет болтать без умолку.
— Я тоже на это надеюсь. Я скучаю по ее славному звонкому голоску. — Стюарт помолчал. — А ты как поживаешь, Лаура?
— Я потихоньку, — ответила она со вздохом.
— У тебя усталый голос. Лаура рассмеялась:
— Два места работы и круглосуточные исследования — это просто ерунда по сравнению с материнскими обязанностями, — сказала она.
— Ты виделась еще раз с Сарой?
После смерти Рэя Лаура редко разговаривала со Стюартом, но каждый раз он задавал ей этот вопрос.
— Я навещала ее вчера.
— Зачем, дорогая? Почему ты вообще с ней возишься?
— Ты знаешь почему. Хотя я до сих пор не могу понять, что объединяет их с моим отцом.
— Неужели тебе нужна лишняя нагрузка?
— Ты говоришь как Рэй. — Стюарт был не только внешне похож на ее покойного мужа, даже голоса звучали одинаково.
— Возможно, мой брат пытался защитить тебя от перенапряжения. Ты себя не щадишь. Ты мне только что сказала, что устала.
— Но мне вполне по силам навещать Сару раз в неделю. Я могу поговорить с ней, отвести ее погулять. Бедняжка совсем не выходит.
— У нее по-прежнему болезнь Альцгеймера?
— Разумеется. — Стюарт начал ее раздражать. — Это не проходит, а только становится хуже.
— Не слишком о многом вам удается поговорить.
— Сара помнит многое из своего прошлого.
— Ну, если хочешь знать, мне жаль, что ты тратишь драгоценное время на эти никчемные посещения.
Лаура перевернулась на спину. Теперь она рассердилась по-настоящему.
— Это моя жизнь, Стю. — Ее голос выдавал ее состояние. — Я знаю, что тебе неприятны мои встречи с Сарой, должно быть, из-за Рэя. Но вспомни собственные слова. Рэя больше нет, а жизнь продолжается.
Стюарт молчал, и Лаура сразу же пожалела о своей резкости. Она и сама себе не верила. Она до сих пор винила себя в смерти Рэя.
— Ладно, — наконец ответил Стюарт. — Прости, что я так набросился на тебя, Лори. Тебе лучше знать, на что тратить свое время.
Она смотрела на потолочные балки.
— Стюарт, ты винишь меня в смерти Рэя? — Неужели предсмертная записка Рэя не выходит у Стюарта из головы?
— Что ты, дорогая, — быстро заговорил Стюарт. — Выброси это из головы. Я просто беспокоюсь о тебе, только и всего.
— Со мной все в порядке. Так что прекрати беспокоиться.
Они поговорили еще несколько минут, пытаясь любезностями избавиться от неприятного осадка в душе. Лаура повесила трубку и полежала немного, прислушиваясь к шагам Эммы в коридоре. Спустя пару секунд Эмма появилась на пороге спальни, прижимая к груди зайца. Она забралась в постель к матери и устроилась рядом с ней. Лаура обняла ее, все еще расстроенная разговором со Стюартом. Эмма по крайней мере не станет осуждать ее и задавать вопросы. Лаура посмотрела на дочку. На лице девочки светилась такая любовь к ней.
— О чем ты думаешь, радость моя? — спросила Лаура. Ответа не последовало, и Лаура удовольствовалась тем, что прижала девочку покрепче к себе.
ГЛАВА 9
— Я боюсь, — сказала Лаура, усаживаясь в ставшее привычным кресло в кабинете Хизер после сеанса терапии. — Мне кажется, что чем дольше Эмма молчит, тем уютнее она себя чувствует в своей немоте. Я уже думала о том, не стоит ли мне попробовать не реагировать на ее просьбы, если она будет продолжать общаться жестами. Может быть, это заставит ее говорить?
— Вполне вероятно, что в будущем вам придется поступить именно так. Но сейчас она должна ощущать только поддержку и понимание с вашей стороны. Эмме необходима уверенность в том, что вы всегда будете рядом, что бы ни случилось, что вы принимаете ее и любите такой, какая она есть.
На этот раз Хизер распустила свои белокурые волосы, и они тяжелыми упругими волнами лежали у нее на плечах. Сандалии и сарафан делали ее совсем юной и хрупкой. Хотя в сравнении с ее обычными нарядами этот костюм казался очень официальным.
— Если Эмма не заговорит, то осенью ее не возьмут в детский сад. — Лаура была огорчена. — Так мне сказала заведующая.
— Если девочка не сможет пойти в сад, то это еще не конец света. Многие дети остаются дома по тем или иным причинам. Мы всегда можем найти для нее место в специальной группе.
— Я… — Лаура закрыла на мгновение глаза и вздохнула. — Она всегда была такой умной.
— Ничего не изменилось, Лаура. — Хизер скинула сандалии и положила ноги на кресло, прикрыв их сарафаном. — Сегодняшнее занятие было очень интересным, потому что вы были с нами. Я все гадала, заметили ли вы, насколько иначе ведет себя Эмма. Она старается вас защищать. Не хочет, чтобы вы знали, как ей плохо.
Лаура потянулась к коробочке с бумажными носовыми платками, стоявшей на столе у Хизер.
— Ужасно взваливать такой груз на ее плечи, — сказала она. — Эмма еще совсем маленькая.
— Вы сами научили ее чувствовать и сопереживать. Это не так плохо.
Лаура высморкалась.
— На самом деле ее такой воспитал Рэй, — ответила она. — Вспомните, что я рассказывала вам о бездомных.
— Вы с Рэем воспитывали дочку вместе, — возразила Хизер.
У Лауры создалось впечатление, что психотерапевт не позволяет ей говорить хорошо о Рэе, все время поправляет ее. Лаура решила пропустить этот комментарий мимо ушей.
— Если Эмма не откровенна с вами в моем присутствии, может быть, мне лучше наблюдать со стороны? — спросила она.
— Какое-то время да, — согласилась Хизер. — Вы сможете смотреть из-за зеркала.
— Хорошо.
— Но меня до сих пор тревожит негативное отношение Эммы к мужчинам, — призналась Хизер. — Когда она играет с куклами-мужчинами, у нее на лице появляется враждебное выражение.
— Я заметила, — Лаура поежилась. На ненависть Эммы к мужчинам во время занятий невозможно было не обратить внимания.
— Меня волнует то, что это отношение появилось еще до того, как Рэй покончил с собой. Оно может существенно повлиять на то, какой женщиной станет Эмма, когда вырастет.
— Дочка играла в доме своей подружки, когда неожиданно приехал отец той девочки, — сказала Лаура. — Он отличный человек, но грубоватый на вид. Эмма немедленно выбежала на улицу и отказалась вернуться.
Эта информация не удивила Хизер.
— Одно для меня очевидно, Лаура, хотя вам будет неприятно это признать и вы не готовы это сделать. Между Эммой и вашим мужем были плохие отношения. Когда я попросила Эмму использовать нарисованные лица для описания отца, она указала на злое лицо и кричащее лицо. — Хизер нагнулась вперед, ее карие глаза дружелюбно смотрели на Лауру. — С точки зрения Эммы, мужчины кричат, — она помолчала, — и убивают себя.
— Вполне вероятно, что в будущем вам придется поступить именно так. Но сейчас она должна ощущать только поддержку и понимание с вашей стороны. Эмме необходима уверенность в том, что вы всегда будете рядом, что бы ни случилось, что вы принимаете ее и любите такой, какая она есть.
На этот раз Хизер распустила свои белокурые волосы, и они тяжелыми упругими волнами лежали у нее на плечах. Сандалии и сарафан делали ее совсем юной и хрупкой. Хотя в сравнении с ее обычными нарядами этот костюм казался очень официальным.
— Если Эмма не заговорит, то осенью ее не возьмут в детский сад. — Лаура была огорчена. — Так мне сказала заведующая.
— Если девочка не сможет пойти в сад, то это еще не конец света. Многие дети остаются дома по тем или иным причинам. Мы всегда можем найти для нее место в специальной группе.
— Я… — Лаура закрыла на мгновение глаза и вздохнула. — Она всегда была такой умной.
— Ничего не изменилось, Лаура. — Хизер скинула сандалии и положила ноги на кресло, прикрыв их сарафаном. — Сегодняшнее занятие было очень интересным, потому что вы были с нами. Я все гадала, заметили ли вы, насколько иначе ведет себя Эмма. Она старается вас защищать. Не хочет, чтобы вы знали, как ей плохо.
Лаура потянулась к коробочке с бумажными носовыми платками, стоявшей на столе у Хизер.
— Ужасно взваливать такой груз на ее плечи, — сказала она. — Эмма еще совсем маленькая.
— Вы сами научили ее чувствовать и сопереживать. Это не так плохо.
Лаура высморкалась.
— На самом деле ее такой воспитал Рэй, — ответила она. — Вспомните, что я рассказывала вам о бездомных.
— Вы с Рэем воспитывали дочку вместе, — возразила Хизер.
У Лауры создалось впечатление, что психотерапевт не позволяет ей говорить хорошо о Рэе, все время поправляет ее. Лаура решила пропустить этот комментарий мимо ушей.
— Если Эмма не откровенна с вами в моем присутствии, может быть, мне лучше наблюдать со стороны? — спросила она.
— Какое-то время да, — согласилась Хизер. — Вы сможете смотреть из-за зеркала.
— Хорошо.
— Но меня до сих пор тревожит негативное отношение Эммы к мужчинам, — призналась Хизер. — Когда она играет с куклами-мужчинами, у нее на лице появляется враждебное выражение.
— Я заметила, — Лаура поежилась. На ненависть Эммы к мужчинам во время занятий невозможно было не обратить внимания.
— Меня волнует то, что это отношение появилось еще до того, как Рэй покончил с собой. Оно может существенно повлиять на то, какой женщиной станет Эмма, когда вырастет.
— Дочка играла в доме своей подружки, когда неожиданно приехал отец той девочки, — сказала Лаура. — Он отличный человек, но грубоватый на вид. Эмма немедленно выбежала на улицу и отказалась вернуться.
Эта информация не удивила Хизер.
— Одно для меня очевидно, Лаура, хотя вам будет неприятно это признать и вы не готовы это сделать. Между Эммой и вашим мужем были плохие отношения. Когда я попросила Эмму использовать нарисованные лица для описания отца, она указала на злое лицо и кричащее лицо. — Хизер нагнулась вперед, ее карие глаза дружелюбно смотрели на Лауру. — С точки зрения Эммы, мужчины кричат, — она помолчала, — и убивают себя.