Чемберлен Холли. Наше лето

   Я пожала плечами. Не все ли равно, что она носит? Мне просто нравилось ее подкалывать. Правда, обычно Даниэлла пропускала мои насмешки мимо ушей.
   – Как это Клер угораздило остаться в Бостоне? – ни с того ни с сего выпалила она. – Сегодня вроде как официальное открытие летнего сезона на Вайнярде! О чем только она думала?
   Почему я ощутила потребность разыграть адвоката дьявола?
   – О том, что у нее есть жених, следовательно, нужно больше времени проводить вместе. По-моему, совершенно естественно.
   – Ну, знаешь, она могла взять его с собой. Я бы не возражала.
   – А я бы возражала! Присутствие Уина мне было бы неприятно. Сама не знаю почему. Наверное, он стеснил бы меня, навязав свой стиль.
   Даниэлла подняла на лоб огромные темные очки и смерила меня скептическим взглядом. От поношенной черной майки до рваных джинсов и потертых спортивных тапочек.
   – Я и понятия не имела, что у тебя есть стиль, – съехидничала она. – Какой бы то ни было.
   – Очень смешно. Пойдем. Уже причаливаем.
   Мы собрали вещи и направились к сходням. И тут я заметила его. Парень на причале с охапкой полевых цветов махал нам. Вернее…
   – Даниэлла! Почему этот парень машет нам? Погоди! Это не Крис?
   – О Господи, конечно! – взвизгнула она, подскочив и весело замахав в ответ.
   – Черт, он выглядит еще круче, чем в прошлый раз! Надеюсь, ты по достоинству ценишь то, что послала тебе судьба, – сказала я.
   – Что? – рассеянно спросила Даниэлла, изучая свое отражение в зеркальце пудреницы. – Верно… да, разумеется.
   Через несколько минут мы уже стояли рядом с Крисом.
   – И по какому же это поводу? – промурлыкала она, сжимая букет.
   Крис пожал плечами:
   – Ну… на этой неделе у меня полно работы, но хотелось и тебя увидеть… вот и пришел.
   Я изобразила настоятельную потребность в жвачке и оставила голубков наедине, но у самой двери крошечного сувенирного магазинчика обернулась и увидела, как они обнимаются. Боюсь только, что ничего у них не получится. Жаль. Оба люди хорошие. Только совершенно друг другу не подходят.
   Ну да, и кто бы это говорил? Великий гребаный эксперт в делах любовных!
   Вечером, прежде чем разойтись в поисках приключений, мы с соседкой немного посидели в тесной гостиной. Она поставила диск с танцевальной музыкой в стиле техно, которую я терпеть не могу, но какой-то извращенный импульс заставил прикусить язык.
   Я пролистала последний выпуск «Нью-йоркера», но в памяти ничего не отложилось, кроме парочки карикатур. Меня занимали планы на остаток дня.
   Сегодня у меня было назначено свидание. С этим парнем я проводила все последние уик-энды в Оук-Блаффс. Он был на несколько лет моложе меня. Афроамериканец, очень красивый. И что приятнее всего, сам не сознавал насколько.
   Секс с ним был бы абсолютно фантастическим, в этом я уверена, но вот парочка из нас никакая. Он был слишком милый и добрый. Впрочем, это меня не волновало. Я не искала прочных отношений.
   Отношения у меня были в Бостоне.
   Так какого черта…
   «Не стоит слишком много размышлять над такими вещами, Джинси», – велела я себе, неожиданно смутившись.
   Черт бы побрал этого Рика! Даже на расстоянии он ухитрялся испортить мне вечер!
   Из духа противоречия я поведала о своих планах Даниэлле.
   – Хм-м… – протянула она.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Ничего. Развлекайся. Только поосторожнее.
   – Тебя так и подмывает высказаться, – настаивала я.
   Зачем? Неужели мне так уж хотелось услышать от нее то, что я уже сказала себе сама?
   Даниэлла вздохнула:
   – Ладно. Думаю, единственная причина, по которой ты встречаешься сегодня с Джейсоном, – боязнь долгосрочных обязательств. Ты уверяешь, что у вас с Риком все хорошо, тогда зачем тебе понадобилась эта живая кукла?
   Вот оно.
   – Я боюсь обязательств? – вскипела я. – А как насчет тебя? На кой черт тебе эта еврошваль, когда имеется Крис? Он классный! Чудесный парень! Что тебе еще надо?!
   – Марио – не еврошваль! – возмутилась Даниэлла. – Просто так одевается! Кроме того, у меня совершенно иная ситуация!
   – Ничего подобного! Какая между нами разница?
   – Прежде всего я не спала с Крисом, а вот ты с Риком – спала.
   – Интересно, чего же ты ждешь?
   – Прости, но я не прыгаю в постель к каждому знакомому парню, – надменно пояснила Даниэлла.
   – В отличие от меня, что ли? Намекаешь, что я шлюха?
   – Ни на что я не намекаю. С какой стати? Кроме того, нечистая совесть не нуждается в обвинителях!
   – С чего это у меня вдруг совесть нечиста? Мы с Риком никогда не клялись друг другу в верности! Каждый имеет право встречаться с кем пожелает!
   Даниэлла пригвоздила меня взглядом.
   – Бьюсь об заклад, уж он-то ни с кем не встречается! И не только потому, что ему приходится воспитывать ребенка!
   Ха! Мне и в голову не приходило, что у Рика кто-то есть, кроме меня.
   Надеюсь, это именно так.
   Пусть только попробует!!
   – Ну, – неловко пробормотала я, – это его проблема!
   – Кроме того, – не унималась Даниэлла, – Крис вне игры. Он никому не соперник.
   – Какой игры? За звание одной из твоих несчастных жертв?
   Даниэлла злобно уставилась на меня. Вот кто умеет творить глазами настоящие чудеса. Редкостная актриса!
   Но я сумела устоять и храбро продолжала:
   – Значит, тебе все равно, если Крис с кем-то встречается?
   – Абсолютно.
   – И тебе плевать, если он узнает, что у тебя есть кто-то еще?
   Рот Даниэллы медленно открылся. Закрылся. Снова открылся.
   – Я с тобой больше не разговариваю, – выдавила она наконец.
   – Прекрасно, потому я с тобой тоже не разговариваю. Знаешь, я начинаю жалеть, что Клер здесь нет, даже если бы ей пришлось тащить за собой Уина. Она что-то вроде буфера. Мы с тобой чересчур разные, чтобы ладить без нашей миротворицы. Слишком сильные личности. И ты не умеешь уступать.
   – С чего это вдруг я должна уступать? Можно подумать, ты на это способна.
   – Вполне. Просто предпочитаю этого не делать. В большинстве случаев. Смотри-ка! Мы опять разговариваем.
   – А чего ты еще ожидала от двух таких болтушек? – ухмыльнулась Даниэлла.
   Ничего не скажешь, девка что надо. Молодчина. Временами ужасно действует на нервы, но молодчина.
   – Честно говоря, – призналась она, – я хотела бы провести с Крисом этот уик-энд. Марио безумно богат, но слишком скользкий, чтобы вытерпеть больше одного свидания. Ну, может, двух. Не больше.
   – Захвати с собой промокашку, – посоветовала я.
   – Кстати, когда же мы все-таки познакомимся с этим неуловимым Уином Каррингтоном?
   – Не знаю. И не особенно интересуюсь, – честно ответила я.
   – Тебе не показалось странным, что Клер ни разу не предложила нам познакомиться с женихом?
   – Нет. Судя по ее рассказам, он подонок.
   – Почему? – удивилась Даниэлла. – Только потому, что он корпоративный адвокат?
   – Нет. Я что, по-твоему, идиотка? И стереотипы тут ни при чем. Просто пойми – Клер собирается за него замуж, да? И при упоминании о нем у нее никогда не светлеет лицо. Вспомни, она ни разу не улыбнулась. Слышала от нее что-нибудь вроде «Уин классный, Уин такой умный, угадайте, что он сделал для меня»? Ну, слышала?
   – Н-нет, – протянула Даниэлла. – Но Клер типа скрытная. Не любит болтать о себе.
   – Скорее чопорная. И ужасно скованная.
   – Как бы там ни было, она не склонна откровенничать.
   – Кстати, об откровенности, – вспомнила я, взглянув на запыленные часы, висевшие над плитой, – уже почти семь. Не опоздаешь на свидание со своим лоснящимся зачесом?

ДЖИНСИ
ВМЕШАТЕЛЬСТВО

   Джейсон Дэвис был из тех парней, которые всю жизнь сохраняют хорошие отношения с матерью.
   Из тех парней, которые обычно, как чумы, избегают зловредных стерв вроде меня.
   Я встретила Джейсона несколько недель назад в одном из своих любимых ресторанчиков. Его семья владела летним домиком в Оук-Блаффс и жила в Ньютоне. Джейсон работал в Бостоне финансовым аналитиком, поэтому не часто бывал на Вайнярде. Видно, для того чтобы грызть двадцатизначные цифры, сорокачасовой рабочей недели мало.
   В этот вечер он ждал меня в баре, куда более приличном, чем та забегаловка, в которой мы встретились впервые, и после нескольких кружек пива отправились к нему. Он заверил меня, что сегодня дома никого нет и неловкости при встрече с мамой и папой в халате и шлепанцах не предвидится.
   – Какой чудный домик! – ахнула я, буквально задохнувшись от первого в жизни приступа зависти при виде чужого жилища.
   – Он у нас уже много лет, – пояснил Джейсон. – Архитектурная фирма моего отца недавно полностью его отремонтировала. Задняя терраса совсем новая, а кухня целиком переделана.
   Он показал мне кухню. Клянусь, мать грохнулась бы в обморок, оказавшись в такой. Двойная плита. Гриль. Новейший холодильник.
   О да, мамаша давно бы уже валялась на полу. Истекая слюной. А потом стала бы охаивать все это, как зряшную трату денег. Зелен виноград! Любимая ягода моей матери.
   В нашей встрече не было ничего романтического: просто двое пришедших к согласию взрослых – и совсем неплохих – людей решили поразвлечься. Мы прикончили еще по баночке пива, Джейсон поставил музыку, и вскоре мы уже были в постели.
   Последовала обычная возня. Одежда оказалась на ковре. И тут я оцепенела.
   «Какого черта я делаю? – спросила я себя, мельком заметив нераспечатанную пачку презервативов на массивном антикварном комоде. – Черт! Не могу я пройти через это.
   Это все Даниэлла!
   Это все Рик!
   Это все я. С какой стати я оказалась голая в постели Джейсона?»
   – Не могу, – пробормотала я вслух, выворачиваясь из его объятий. Но Джейсон был слишком поглощен моментом, чтобы понять, что происходит.
   – М-м-м, – промычал он.
   – Нет, Джейсон, – уже громче сказала я. – Послушай, я не могу. Мне нужно идти.
   «Господи, – думала я, ставя ноги на восточный ковер. – Я еще и динамистка! Классическая динамистка!»
   Туман в глазах Джейсона растаял.
   – Ты уходишь? Быть не может! Что случилось? – вскрикнул он, вскакивая, и я отвернулась, чтобы не видеть его эрекции.
   – Ничего, – заверила я, поспешно натягивая одежду. – То есть дело не в тебе. Виновата я одна. Понимаешь…
   – Но я думал, мы прекрасно поладили, – запротестовал он. – Я что-то не так сделал или сказал?
   Бедняга. Получается, что во всей этой истории он невинная жертва. Невинная, обиженная, несправедливо разочарованная жертва.
   – Нет, нет, нет! Послушай, – с этими словами я схватила сумку и начала пятиться к двери, – сейчас только десять. Может, ты еще успеешь выйти в город и кого-то встретить…
   Возбуждение Джейсона мгновенно улеглось, член сник, как дичь, подстреленная на взлете. Он потянулся к трусам.
   – За кого ты меня принимаешь? – спросил он тонким голосом. – За шлюху в штанах? Я думал, что мы притираемся друг к другу. Что нас что-то связывает. Но похоже, ошибался.
   Угрызения совести набросились на меня разъяренным пчелиным роем. Живот неприятно скрутило.
   – Прости. Честно, мне очень жаль. Еще раз прости, нужно идти.
   – Хорошая мысль, – тихо ответил Джейсон. – Только прикрой плотнее дверь. Она иногда разбухает на жаре.
   – Ладно, – промямлила я и постаралась исчезнуть как можно быстрее.

ДАНИЭЛЛА
НА МЕСТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

   «Интересно, хорошо ли Джинси проводит время со своим зайчиком? Наверное, всем сейчас лучше, чем мне, – расстроенно думала я. – И это после превосходного обеда и изумительного вина, оплаченных моим потрясающим спутником, заехавшим за мной в дорогом автомобиле!»
   Марио оказался не таким жутким, как рисовала Джинси. Я никогда бы не согласилась встретиться с ним, не имей он определенных качеств. Разумеется, положительных.
   В очередной раз посмотрев на большой бриллиант на мизинце Марио, я немедленно подумала, что, если смогу вытерпеть его несколько свиданий, вероятно, за все свои усилия обзаведусь парочкой новых украшений.
   Марио вполне можно было бы назвать привлекательным. И он очень аккуратен. От него буквально несло чистотой.
   Я решила, что не против заняться с ним сексом. Такое вполне осуществимо.
   Мы с Марио, обнимавшим меня за талию, и один из его европейских друзей, лысеющий коротышка со сложной фамилией Винокуров, весело болтая, стояли у дверей ресторана, когда это случилось.
   По мостовой проехал черный грузовик. Медленно, словно водитель искал адрес.
   Или словно водитель увидел кого-то знакомого?
   Иисусе!
   Я пыталась не слишком пристально глазеть на грузовик, хотя отчаянно хотела узнать, кто сидит за рулем.
   Ночь была теплой, но я покрепче закуталась в шарф. Марио отнял руку от моей талии и затеял с приятелем оживленный разговор на французском.
   Я оказалась предоставленной собственным, не слишком приятным мыслям.
   И чувствовала себя просто жутко. Во всем виноватой.
   «Даниэлла, – рассердилась я на себя. – Что это значит? Можно подумать, тебя поймали на вранье! Ты никогда ничего никому не обещала».
   Да, но я хотела знать!
   Это был грузовик Криса? По мне, так все грузовики одинаковы! А я не потрудилась запомнить номер машины Криса! Да и к чему мне это?
   Марио с приятелем погрузились в беседу, о содержании которой я не имела ни малейшего представления. Марио нравился звук собственного голоса; я подумала, что мы еще долго простоим на тротуаре.
   Может, грузовик снова появится? И на этот раз я увижу водителя? И ему удастся меня разглядеть? В вечернем полумраке с другим мужчиной…
   Неужели мне настолько не все равно?
   Хотелось бы знать.
   Было бы мне спокойнее, окажись моим спутником простой американский парень, а не богатый европейский турист в шелковом пиджаке с золотым кольцом на мизинце и «феррари» за пятьдесят тысяч?
   И тут на меня снизошло ужасное откровение.
   Я стыдилась себя.
   Не слишком. Совсем чуточку. Но даже легкий стыд – уже неприятно.
   Я стыдилась себя за то, что не встретилась сегодня с Крисом.
   Стыдилась, что прятала его от Дэвида.
   За то, что почти выгнала его в тот вечер, когда мои подруги хотели с ним поболтать.
   Я стыдилась себя за то, что выбрала Марио.
   За желание скрыть его от Криса.
   Я глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Увидеть вещи в истинном свете. Забыть об этой чепухе со стыдом и постараться мыслить логически.
   Факт: мы с Крисом никогда не давали друг другу никаких обещаний.
   Да, но неужели это не налагало на нас никакой ответственности?
   Разве элементарная порядочность не требовала, чтобы я рассказала Крису о встречах с другими мужчинами?
   Может, Крис предполагал, как нечто само собой разумеющееся, что я встречаюсь только с ним?
   Знаете, что говорят о людях, которые строят предположения? Что они знают ответы на все вопросы заранее, перед тем как пустить в ход мозги, и делают идиотами себя и других.
   Это одно из любимых изречений моего папочки. Он утверждает, что так говорил один из персонажей старого телесериала «Странная парочка».
   Пока мой богатый кавалер, яростно жестикулируя, спорил с приятелем, а парочки проходили мимо, наслаждаясь теплой летней ночью, я думала о предположениях.
   Предполагают все. От догадок и предположений не застрахован никто.
   Мужчина предполагает, что женщина встречается только с ним.
   И еще предполагает, что имеет полное право встречаться сразу с несколькими женщинами.
   По крайней мере до тех пор, пока не решит, что пора остепениться. Тогда каждый мужчина отделяет «женщин, с которыми занимаются сексом», от «женщин, на которых женятся», предполагаемых мадонн от предполагаемых шлюх, и наконец каждому парню остается одна женщина.
   Перспективный материал для жены.
   Вой клаксона вернул меня к действительности, и я поспешно оглядела мостовую. Никаких черных грузовиков.
   Уже легче!
   Но что-то подсказывало мне: Крис не из тех, кто встречается сразу с несколькими женщинами. И еще что-то подсказывало: ему совсем не понравится мое стремление встречаться с другими мужчинами.
   Особенно такими, как Марио.
   Конечно, Даниэлла, с твоей стороны это только предположение.
   И ты уверена, что права. Вместо того чтобы поработать головой. И делаешь идиотами всех: Марио, Криса и прежде всего себя.
   А так ли уж они мне нужны? Марио – мимолетный каприз. Крис – всего лишь увлечение.
   Он не может быть ничем, кроме увлечения.
   Каким бы необыкновенным он ни был.
   – Хочешь поехать в клуб? – спросил Марио, царапая мою шею модной щетиной. Я только сейчас заметила, что его болтливый друг исчез.
   – Разумеется, – рассеянно ответила я. – Куда угодно.

КЛЕР
ДЕЛАЙ, КАК СКАЗАНО

   Мать уехала в Мичиган, предварительно выдав кучу непрошеных советов.
   Один касался Дня независимости. Я сказала, что проведу его на Вайнярде со своими подругами.
   Мать строго свела брови и заявила, что мне следует остаться в Бостоне, с Уином, как полагается невесте.
   Я подумала обо всех чудесных вещах, которых придется лишиться: пляж, парад, фейерверки, – но неохотно согласилась. Уин усердно трудился ради нас. Он заслуживал простой радости: провести праздник с будущей женой. Кроме того, в городе тоже будет немало событий, в которых мы сможем участвовать.
   Почему же казалось, что я приношу огромную жертву?
   Как-то после ужина, когда Уин уселся в любимое кресло, чтобы перед сном провести традиционные полчаса у телевизора, я объявила, что решила остаться на праздники в Бостоне.
   Я даже опустилась на колени у его кресла и, подняв глаза, улыбнулась. По-видимому, ожидала, что Уин обрадуется. Или хотя бы поблагодарит.
   Неужели мечтала о награде? Собачка у его ног…
   – Солнышко, это так мило с твоей стороны, – проронил он с привычной интонацией «ах, бедняжка, мне так тебя жаль». – Но видишь ли, я был так уверен, что ты отправишься на Вайнярд, что уже договорился с парнями из фирмы поехать на рыбалку, в одно подходящее местечко на севере штата Нью-Йорк. Поудим на муху. Говорят, рыба прекрасно клюет.
   Я онемела. Уин никогда никуда не ездил без меня, если не считать того случая, когда умерла его бабушка, а я свалилась с гриппом.
   – Вот как, – выдавила я наконец.
   – Прости, солнышко, но сейчас поздно отказываться. Мы уже взяли билеты и заказали номер в гостинице. Надеюсь, ты поймешь.
   – Разумеется, – кивнула я. – Желаю хорошо провести время. За меня не волнуйся.
   – В конце концов, – не слушая, продолжал он, – ты сняла дом в Оук-Блаффс, а я даже ни разу не сумел выбраться…
   – Говорю же, все в порядке, – бросила я чуть резче, чем следовало. – Никаких проблем.
   Уин наклонился и поцеловал меня в макушку. Едва он отбыл в ванную, как я вытерла то место, которого касались его губы. И охнула, сообразив, что делаю.
   И хотя сразу же легла в постель, не смогла заснуть почти до утра. Лежа рядом с Уином, не смыкая глаз, я вдруг подумала, что он, вероятно, наказывает меня этой поездкой.
   Или тем, что сказал о ней в самую последнюю минуту.
   А может, это я все себе придумала, а он ни в чем не виноват? Хотя чувство такое, словно мне дали пощечину за попытку выделить себе хоть какое-то личное пространство.
   На рассвете Уин уехал. Я притворилась спящей, чтобы не рисковать подвергнуться его ласкам.
   Или того хуже: помочь ему собраться, сварить кофе и пожелать приятного путешествия, подкрепив все это сладким поцелуем.
   Потому что каждая женщина знает: поцелуй куда интимнее секса.

КЛЕР
ДЕКЛАРАЦИЯ НЕЗАВИСИМОСТИ

   Едва дверь за Уином захлопнулась, как я вскочила и обошла всю квартиру, словно впервые попав в совершенно незнакомое место.
   Каким-то образом оно таким и оказалось. Без Уина. Разумеется, он и до этого отсутствовал целыми днями, но теперь, когда его не будет несколько дней, все изменилось.
   Что именно? Угол зрения, под которым я отныне рассматривала все существующее.
   Несмотря на преданность Уина работе, из-за которой мне столько времени приходилось проводить одной, я не привыкла к самостоятельности. Одно дело – домашняя работа. Но вот все остальное… я скорее посидела бы дома, чем пошла одна в кино или на ленч.
   Не знаю, может, общество Джинси и Даниэллы так подействовало на меня? Помогло стать более независимой?
   Во всяком случае, в тот момент, оставшись одна в огромной квартире, я решила провести уик-энд в Бостоне, вместо того чтобы поменять планы и отправиться с подругами на Вайнярд.
   И я знала, что сумею найти, чем себя занять.
   Скажем, отправлюсь на концерт «Бостон попс», ^[22]в Хэтч-Шелл, на эспланаде, хотя одной немного страшновато.
   Синоптики обещали во второй половине дня сильные дожди, поэтому я сунула в рюкзак зонтик, бейсболку и дождевик. Вылила в термос бутылку белого вина и положила в рюкзак. Туда же отправились яблоко и сандвич с индейкой. В парках запрещено употреблять алкогольные напитки, однако новую Клер это не смущало.
   Новая Клер не боялась рисковать. Кроме того, увидев полисмена, я всегда смогу потихоньку вылить содержимое термоса в траву.
   «Попс» был очень популярен. Люди занимали места задолго до начала вечернего концерта. Приходили большими компаниями, с родными и друзьями.
   Поскольку я была одна, то вышла из квартиры около трех и зашагала к реке Чарлз.
   Было ужасно жарко и сыро, и, добравшись до эспланады, я взмокла от пота и мечтала о стакане холодной водички.
   Подняв на лоб темные очки, огляделась в поисках свободного дюйма травки. Особого выбора не было. Наконец я вроде бы увидела свободное пространство почти посреди поля между группой молодых женатых парочек с детьми и компанией геев средних лет и стала осторожно пробираться туда, извиняясь каждый раз, когда наступала на край одеяла, хотя никто не обращал на меня внимания. Добравшись до крошечного квадратика травы, расстелила старое покрывало и устроилась поудобнее.
   Вот тебе и приключение, Клер, тем более что слева над водой нависли грозовые тучи. И пусть оно не продлится долго, зато будет что вспомнить.
   – Привет.
   Я подняла глаза. Надо мной возвышался молодой парень, улыбавшийся так, словно встретил старого друга.
   – Привет, – кивнула я.
   – Тесновато, верно?
   – Уж это точно, – улыбнулась я в ответ.
   – Э… вы не возражаете… то есть не мог бы я…
   Он показал на пляжное полотенце, которое держал под мышкой.
   – А… конечно.
   Я завернула край своего покрывала, освободив ему место.
   – Спасибо, – поблагодарил он, усаживаясь. – Я уже начал думать, что придется простоять весь концерт.
   – Вам нравятся «Попс»? – вежливо спросила я.
   Он был моложе меня. Непокорные темные волосы. Большие черные глаза. Стройный. Майка с надписью «Жизнь хороша». Широкие шорты с большими карманами.
   – Они в порядке, – пожал плечами парень. – Правда, музыка не моя. Но я люблю раствориться в толпе, особенно когда всем хорошо. Не люблю сидеть дома. Да и делать особо нечего.
   – Я тоже. То есть не люблю сидеть дома. Сама я из Мичигана, так что, можно сказать, выросла на природе.
   Парень протянул руку. Я заметила у него на пальце серебряное кольцо с непонятной гравировкой.
   – Кстати, меня зовут Финн.
   Я пожала протянутую руку:
   – Клер.
   – Привет, Клер. Что вы делаете в городе? Приехали погостить?
   – Нет. Живу. Вместе с…
   Я осеклась. Приключение.
   Я могла стать совершенно другим человеком, пусть всего на один день.
   Клер, Буйная и Неукротимая.
   С обручальным кольцом на пальце.
   Обратил ли он на это внимание? Имеет ли это какое-то значение?
   – Приехала сюда вместе с подругой по колледжу после окончания, – солгала я. – Просто взяла и осталась. Сама не знаю почему.
   Финн засмеялся:
   – Да, так бывает иногда. Что-то случается помимо твоей воли. А вот я здесь по делу. Я в Беркли. Изучаю джаз.
   Музыкант! У меня еще не было ни одного знакомого музыканта! Если не считать учителя музыки в моей школе…
   – А на чем вы играете? – спросила я.
   – Чуть-чуть на гитаре, чуть-чуть на контрабасе. В основном на саксе.
   Гром ударил так неожиданно, что я подскочила. Толпа разразилась восторженными криками.
   – Начинается! – взвизгнула какая-то женщина.
   – Смотрите! – оживился Финн. – В грозу у меня волоски на руках дыбом встают! Здорово, правда? Словно каждый нерв в теле оживает.
   – Вот как? – находчиво отозвалась я. – Ну да. Но не стоит ли нам… не знаю, уйти, что ли? Это может быть опасно, особенно если вдруг молния…
   – Ни за что! – ухмыльнулся Финн. – Здесь вполне безопасно. Слушай, давай я пересяду на твое покрывало, а моим прикроемся! И будем слушать концерт. Отпразднуем независимость от матери-природы!
   И мы стали праздновать! Кит Локарт и его оркестр мужественно играли в продолжение короткой грозы и долгого моросящего дождика. Толпа поредела, но совсем немного. Общее настроение было приподнятым.
   – Сегодня все пустились на поиски приключений, – сказала я себе, сидя так близко к Финну, что наши руки соприкасались каждый раз, когда кто-то поднимал стаканчик с вином или устраивался поудобнее.
   Наконец заиграли увертюру «1812 год», и в воздухе рассыпались огни фейерверка. Спектакль разворачивается точно по программе. Почти как всегда.
   Мой отец обычно пренебрежительно фыркал, называя подобные зрелища очередным опиумом для народа.