Чемберлен Холли. Наше лето

   – А ты себя слышала? Как ты ответила на вопрос Дэни? Вот и говори об интонациях!
   – Даниэлла. Не Дэни. Клер, милая, только не волнуйся! Каждая невеста нервничает перед свадьбой. Но вот что я тебе скажу: это будет твой счастливый день! Я сама займусь устройством твоей свадьбы! Совершенно бескорыстно, разумеется, если не считать приглашения на великое событие. Ну как? Тебе лучше?
   Клер выдавила слабую улыбку. Мне показалось, что вид у нее болезненный. Но Даниэлла горела воодушевлением.
   – Превосходно! Начнем прямо сейчас. Столько всего нужно сделать! О’кей, мы знаем, что это осенняя свадьба. Хм… не слишком. Погода может выкинуть любой фокус. Я бы рекомендовала свадьбу в помещении, а что до платья… позволь мне сначала провести кое-какое исследование. Никаких коротких рукавов, но, возможно, совсем без рукавов, корсаж, а наверх – жакет болеро, который для приличия следует надеть в церкви, – кстати, ты хочешь церковную церемонию? – и…
   Я поспешно вгрызлась в свой кусок.
   Клер рассеянно гоняла вилкой еду по тарелке.
   Даниэлла продолжала стрекотать.

ДАНИЭЛЛА
ЛЮБОВЬ В АМЕРИКАНСКОМ СТИЛЕ

   Оук-Блаффс может быть набит отдыхающими, иностранцами, туристами, но все же это очень маленький город.
   Я рассматривала россыпь блистеров с маслом для ванн в витрине очаровательно старомодной аптеки, когда дверь открылась и на крыльце показался, кто бы вы думали? Мистер Грузовик-пикап!
   – Привет! – жизнерадостно воскликнула я, дождавшись, пока меня заметят. – Помните? Мы познакомились в очереди за мороженым.
   – Конечно, помню! – засмеялся он. – Я едва не сбил с вас шляпу.
   Я удостоила его ослепительной улыбкой.
   – Как видите, сегодня я надела шляпку поскромнее.
   – Красивая, – кивнул он. – То есть ваша шляпа.
   Этот парень, пожалуй, слишком умен.
   Я протянула руку, и он немедленно ее сжал. Кожа на ладонях была грубая, но не царапала. Рука, как я заметила в тот раз, широкая, но пальцы совсем не толстые.
   Очень мужская рука. Сильная и мощная.
   – Даниэлла Лирз, – представилась я.
   – Привет. Я Крис Чайлдз.
   Мы расцепили руки.
   – А что это за фамилия такая – Чайлдз? – спросила я.
   Крис недоуменно моргнул.
   – Моя фамилия, – подтвердил он наконец, улыбнувшись еще шире.
   – О, я имела в виду – ирландская или…
   Крис пожал плечами:
   – Скорее протестантская. Па говорит, наши предки приехали из Англии. Не знаю, как они обзавелись такой фамилией. Правда, можно спросить у городской библиотекарши. Она увлекается генеалогией.
   Сердце у меня упало. Дьявол! Протестант. Христианин. Плюс к тому грузовик. Американец до мозга костей.
   А в конце концов, никто из нас не совершенен!
   – О, я просто так, – заверила я с уже менее сияющей улыбкой. – Поинтересовалась.
   – Моя семья живет на Вайнярде с незапамятных времен, – добавил Крис, хотя я не спрашивала. – То есть очень долго. Поколения и поколения.
   – Правда? А мои родные живут на Лонг-Айленде, – сообщила я. – Деды с бабками приехали из Европы. В основном из Польши. Сначала поселились в Бруклине, потомки перебрались на Айленд. Кое-кто переехал в Нью-Джерси, но с ними связь потеряна.
   – Потому что они живут в Нью-Джерси? – удивился Крис.
   – Вовсе нет, – заверила я. – Потому что они никого не пригласили на бар-мицва своего сына.
   – А я никогда не был на Лонг-Айленде, – вздохнул Крис, пропуская мимо ушей историю семейной распри. – Я слышал, там роскошные пляжи.
   – Так и есть. Шикарные. Когда в следующий раз будете в Нью-Йорке, загляните к нам.
   Крис неловко переступил с ноги на ногу.
   – Видите ли, – заговорил он с очаровательно нерешительной улыбкой. – Однажды я был в Нью-Йорке. В основном на Манхэттене. Но как-то добрался до зоопарка в Бронксе. Большое яблоко. Интересно. Но не в моем стиле. Я бы никогда не смог там жить, понимаете?
   «Не совсем, – подумала я. – Кто не захотел бы жить на Манхэттене? Или по крайней мере не приезжать туда каждый месяц? Магазины, рестораны, музеи, галереи…»
   Меня пронзила тоска по большому городу.
   «Кэрри Брэдшоу! Жди меня!» – воззвала я про себя.
   – Ну, – резко бросил Крис, словно поняв, что мое молчание добра не сулит, – мне пора! Отцу нужно лекарство. Так что пока.
   – Пока.
   Сделав несколько шагов, Крис обернулся. Я все еще смотрела ему вслед. Может, это его удивило.
   – Объявлено штормовое предупреждение, – крикнул он. – Сегодня вечером лучше не выходить в море.
   – Вот как? Большое спасибо, – кивнула я, махнув рукой.
   Он не знал, что я и на милю не подойду ни к одному плавательному средству, за исключением паромов.
   Крис помахал в ответ и удалился. Я продолжала стоять.
   Что за горячая штучка! В жизни не видела, чтобы парень так классно смотрелся в джинсах.
   «А теперь, – подумала я, снова поворачиваясь к выставке масел для ванн, – если бы только я смогла встретить подходящего человека, тот материал, из которого можно вылепить настоящего мужа, городского парня, профессионала, и при этом он выглядел бы как Крис…
   Вау.
   Я уж точно попала бы в рай».

ДЖИНСИ
МИСТЕР РОМАНТИКА

   Он прижал меня к стене в комнате отдыха.
   Ну… не совсем прижал. И не совсем к стене.
   Честно говоря, он наливал себе кофе, когда я вошла и вынула из холодильника банку газировки.
   – Привет.
   – Привет, – ответила я. – Ой, осторожнее!
   – Тьфу!
   Рик схватил несколько бумажных полотенец и стал промокать кофе, выплеснувшийся на тумбу, когда он ставил кофейник на место, после чего швырнул всю груду в мусорное ведро. Промокшая бумага с чавканьем приземлилась на полу.
   – Я подниму, – вызвалась я. – Вы просто ходячее несчастье, Рик.
   Рик рассмеялся и подул на кофе.
   – Знаю. Зато… видите? Я стараюсь не обжечься.
   – Хороший мальчик, – похвалила я и направилась к себе, но вдруг услышала его голос:
   – Можно кое о чем вас спросить?
   Я обернулась и пожала плечами:
   – Разумеется. Валяйте.
   – Я тут все гадал: не хотите ли как-нибудь пойти погулять?
   Такого я от Рика Лонго не ожидала.
   – С вами? – выдохнула я.
   – Да.
   – И чем мы займемся?
   Рик замялся. Я заметила на галстуке мокрое пятнышко от пролитого кофе. Зачем он вообще возится с галстуками?
   – Не знаю. Что обычно делают на свидании…
   Я выглянула в коридор. Никого. Здорово. Хотя странно.
   – То есть вы приглашаете меня на свидание, – уточнила я для пущей уверенности.
   – Да, – широко улыбнулся Рик. – Именно так.
   – Но мы работаем вместе.
   – Верно. Только я не ваш босс. Мы в разных отделах.
   – Как бы то ни было, все-таки неудобно.
   – Жизнь вообще сплошные неудобства.
   Тут он был прав. И волосы у него супер: темные, волнистые. Сексуальная, слегка алчная улыбка. Хм. Похоже на… пирата.
   – Вы не умеете раскидывать бумажные завалы, – заметила я.
   – Зато знаю, кого просить о помощи.
   – И вы ужасно неуклюжий. С тех пор как пришли к нам, уронили пять чашек кофе, сбили со стола три банки с газировкой, спотыкаетесь о порог в конференц-зале не менее раза в день и пришпилили степлером галстук к ежедневнику. Дважды.
   – Зато я такой трогательный, – возразил он. И снова эта улыбка.
   – Что есть, то есть, – признала я, тоже улыбаясь.
   – Так вы согласны?
   Я наморщила лоб, словно взвешивая все «за» и «против».
   – Ладно. Рискну. Но сяду с вами в машину только с условием, что буду вести сама.
   – Заметано.
   – И не распространяйтесь об этом в офисе. Ладно?
   – А зачем им знать.
   – Суббота. Днем.
   – Хорошо. Встречаемся…
   – На углу Тремонт и Бойлстон. В десять. Не опаздывайте.
   – Ни за что.
   Вот так это началось.

КЛЕР
БРАЧНЫЙ КАПКАН

   Это случилось в химчистке, потом в винном магазинчике на углу, а на следующий день и на рынке.
   Три женщины, приблизительно одного возраста со мной, замирали, чтобы тут же, задыхаясь от восторга, петь дифирамбы моему обручальному кольцу.
   – Такой большой камень! – воскликнула первая, завистливо блестя глазами. – О Господи, да я убила бы за такое кольцо! Какая же вы счастливица!
   – Спасибо, – пробормотала я, хватая с прилавка коробку с рубашками Уина, и с пламенеющими щеками удрала, пока она не вздумала меня успокоить за кольцо.
   Позже я начала готовить картофельную запеканку с овощами и обнаружила, что в доме нет молока. Помчалась на ближайший рынок и едва открыла холодильник, чтобы вытащить пакет двухпроцентного, как кто-то истошно завопил.
   Я подскочила, выпустив дверцу холодильника, и развернулась, готовая увидеть направленное на себя пистолетное дуло.
   Но увидела только тетку в рабочем комбинезоне, с широко раскрытым ртом и пальцем, указующим на мою руку. Я сразу не поняла, в чем дело.
   – В жизни не видела такого роскошного кольца, – прошептала она.
   Ужасно захотелось отвесить ей оплеуху за то, что так меня напугала, но я сдержалась, пробормотала «спасибо» и, забыв о молоке, убежала.
   Считается, что все недавно помолвленные женщины умирают от желания похвастаться своим кольцом и поэтому еженедельно бегают к маникюрше, крася ногти в самые модные цвета, чтобы руки были в идеальном состоянии. «Поцелуй невесту», «Балетная туфелька», «Розовое будущее»… Еще они постоянно приглаживают волосы и поправляют бусы левой рукой. И время от времени заходят в отделы сумок или женского белья «Лорд энд Тейлор», чтобы продемонстрировать новое приобретение.
   Так вот, я ничего подобного не делала. Не хотела подчеркивать, что отныне крепче, чем раньше, привязана к Уину.
   Я не владела этим кольцом. Кольцо, эта чудовищная штука, завладело мной.
   Так почему же я не положила украшение в ящик комода и не надевала, только когда Уин оказывался поблизости? Почему не объяснила, что для меня оно слишком громоздкое и вычурное, хотя, собственно говоря, не в этом было дело.
   Не хватало духу.
   На следующий день я выбирала томаты своего любимого сорта, когда неожиданно почувствовала чей-то взгляд. Обернувшись, я увидела стройную, ухоженную, элегантную, идеально загорелую блондинку, которая беззастенчиво на меня глазела.
   Я ответила недоумевающим взглядом, гадая, где могла с ней познакомиться.
   – Надеюсь, вы застраховали его? – спросила она вместо приветствия. – Видите ли, это кольцо вполне может стоить от пятнадцати до двадцати тысяч. Вам следовало бы сделать копию из циркона, на каждый день. Надевать на улицу, в магазины. Или на отдых на островах. Сами знаете, какие они, эти местные. Не стоит рисковать таким сокровищем. Не дай Бог, потеряете или украдут. И поверните его камнем к ладони. Сделайте себе одолжение.
   Я открыла рот, пытаясь промямлить нечто в ответ, но женщина, не слушая, продолжала:
   – И не носите его на пляже – пальцы станут чуть тоньше в воде, и кольцо соскользнет. Я и не такое видела, уж поверьте. Сама-то я человек осторожный. А вот подруга моей подруги так и потеряла обручальное кольцо. Или это было в бассейне? Так или иначе, остерегайтесь воды.
   Я тупо кивнула.
   Доброжелательница отошла, и, случайно опустив глаза, я заметила яркую вспышку где-то в области ее левой руки.
   Я замерла.
   На моем пальце была бомба с часовым механизмом. Слишком большая. Слишком заметная. Слишком дорогая.
   Я решила стащить кольцо и положить в карман. Но оно могло выпасть, и получилось бы, что Уин зря потратил двадцать тысяч долларов.
   Двадцать тысяч? За кольцо?
   Мне стало не по себе.
   Может, положить в сумочку? А если ее выхватят?
   Или просто покажут нож и украдут? А если не будет сниматься, отрежут палец?
   На двадцать тысяч долларов можно несколько лет кормить голодающих детей. Или неделю-другую поддерживать заядлого наркомана.
   – Набрали? – спросил продавец.
   Я кивнула и отдала ему пластиковый пакет с томатами. Он взвесил их, и я дала ему пять долларов. Беря банкноту, парень заслонил глаза другой рукой:
   – Вот это да! Вы едва меня не ослепили.
   Мне хотелось плакать.

ДЖИНСИ
СЮРПРИЗ ЗА СЮРПРИЗОМ

   «Отменить свидание».
   С этой мыслью я проснулась субботним утром в шесть тридцать.
   Если я позвоню Рику прямо сейчас, наверняка разбужу. Но с другой стороны, у него будет время обдумать другие планы на день.
   Верно ведь?
   Но тут мне пришлось спросить себя: «Почему ты хочешь отказаться? Ведь Рик тебе нравится. И делать особо нечего, тем более что ты отказалась приехать на Вайнярд в этот уик-энд. Остается разве что тащиться в офис, чтобы заняться программой следующего месяца.
   Так в чем проблема?»
   Я с громким кряхтеньем поднялась с кровати и включила кофеварку.
   А пока варился кофе, пыталась сообразить, что к чему.
   Проблема была такова: мои отношения с мужчинами оставляли желать лучшего. То есть, несмотря на полное отсутствие стиля – прочтение сентябрьского выпуска «Вог» не означает, что вы способны применить к своей жизни все имеющиеся там рекомендации, – а может, именно из-за полного отсутствия стиля, кто знает, – у меня никогда не было проблем с парнями.
   Но я точно знала, что всем им нужно одно: секс. Всегда. И если девушка не прочь развлечься и готова сыграть партию, она имеет успех.
   Это не означало, что я сплю с кем попало и позволяю парням топтать меня ногами.
   Вот уж нет. Я сама диктую правила. Я человек крутой.
   И бросаю очередного приятеля раньше, чем тот соберется бросить меня ради девчонки, на которой захочет жениться. Миленькой, уютной, белой и пушистой.
   Брр!
   Джинси Ганнон дурой не назовешь.
   Кофе наконец сварился. Я налила чашку, сделала первый нерешительный глоток. Раскаленная сталь. Такой, как я люблю. Еще несколько глотков, и я, возможно, почувствую себя лучше.
   Спокойнее.
   Никаких судорог в животе.
   Размечталась! После двух чашек меня по-прежнему трясло.
   Было в этом Рике что-то…
   Может, все дело в возрасте? Может, я переживаю некий гормональный пик или, наоборот, спад, и это меня…
   Пугает. Я испугалась.
   Нет, не Рика. Иисусе, было совершенно ясно, что я могу обставить его в любом виде спорта, от армрестлинга до кикбоксинга. Если бы я занималась кикбоксингом. При такой природной неуклюжести я была абсолютно уверена, что этот парень не представляет никакой угрозы.
   Может, дело было в том, что он старше на шесть лет (сведения я получила от секретарши в приемной)? Или в том, что одевался он на работу довольно официально? Как серьезный человек? Пусть его костюмы не последний писк моды, все же с первого взгляда было ясно, что перед вами далеко не юнец.
   Или я так разнервничалась потому, что в отличие от всех моих прошлых знакомых Рик оставался собой? Не выпендривался, ничего из себя не строил, не пыжился.
   Но и не тушевался. Словом, был вполне естественным. Наверное, именно поэтому он сразу мне понравился. А вдруг… вдруг рядом с ним я тоже научусь не врать себе?
   Я поставила пустую чашку в раковину, поморщилась от режущего уши стука. И спросила себя, почему ни разу не попыталась извлечь урок из неприятностей.
   – Вечно ты забегаешь вперед, Джинси, – упрекнула я себя. – Да, Рик действительно человек приятный, искренний. Но так ли это на самом деле?
   А вдруг он окажется корыстным слизняком, как все те, с кем ты встречалась, а потом не знала, как отделаться.
   Так что расслабься. Успокойся. Ступай на чертово свидание и посмотри, что выйдет.
   Ровно в десять мы с Риком встретились на углу.
   – Ты вовремя, – заметила я.
   Рик пожал плечами:
   – Я никогда не опаздываю. Уж такой я.
   Он выглядел другим. В хорошем смысле слова.
   До этого я ни разу не видела его вне работы, без галстука, пусть и вечно перепачканного едой. Сегодня на нем были мешковатые брюки из хлопчатобумажного твида и синяя футболка. Кстати, одежда подчеркивала мускулы, довольно внушительные. Плоский живот, о котором вообще было трудно судить, когда Рик был в офисном костюме.
   Придется пересмотреть легкость победы в армрестлинге.
   Я, конечно, женщина спортивного типа, но никто не назвал бы меня мускулистой.
   – Привет! – поздоровался он. – Я думал, у тебя дом на Вайнярде.
   – Кто тебе сказал?
   – Келл упомянул. Так почему ты осталась в городе?
   Вопрос был задан достаточно невинным тоном, но я вовсе не собиралась признаваться, что осталась из-за нашего свидания.
   – Завтра кое-какие дела, – солгала я. – Встреча с дальней родственницей. Есть проблемы. Так что мое пребывание в городе не имеет к тебе никакого отношения. Это чтобы ты знал.
   – Мне бы такое в голову не пришло, – заверил он без малейшего оттенка сарказма.
   И я поверила.
   – Слушай, у меня есть пара идей, – продолжал он, сунув руки в карманы брюк. Жест показался мне очень уж молодежным. И мышцы при этом напряглись. – Насчет того, чем можно сейчас заняться.
   – Что? – рассеянно переспросила я, все еще увлеченная заманчивой картинкой. – Ах да. Валяй.
   – Мы могли бы пойти в Музей науки.
   – Музей науки? Разве это не для детей?
   Рик улыбнулся. Обнажил свои крупные, здоровые, сексуальные зубы.
   – Ну да. Или в океанариум. А потом могли бы прогуляться, съесть по пицце. Ну как?
   – Звучит неплохо, – усмехнулась я. Значит, океанариум. Люблю морских коньков.
   Мы направились к прибрежной части города.
   Я то и дело искоса поглядывала на него.
   Уверенная походка.
   Мышцы. Зубы. Походка.
   Я мысленно лягнула себя: «Он тебе что, жеребец? Немедленно перестань!»
   – Эй, – небрежно бросила я, – какую пиццу ты любишь?
   – Да любую. Кроме той, что с анчоусами. От них у меня отрыжка. Сам не знаю почему.
   Превосходно.
   – И я их ненавижу. Так что никаких анчоусов, – объявила я.
   Мы чудесно провели день. Веселились на всю катушку. Я заплатила за вход в океанариум, он – за пиццу с пепперони, а потом и за пирожные.
   Мы обнаружили, что оба любим ходить пешком, и садились в автобус только в случае крайней необходимости.
   Он признался, что без ума от телевизионных реалити-шоу.
   Я долго издевалась над его вкусом, пока не призналась, что смотрю спортивные передачи.
   Мы оба оказались фанатами Хантера С. Томсона.
   Мы сидели на ступеньках муниципалитета и болтали, когда Рик вдруг глянул на часы и вздохнул:
   – Жаль, что не удалось пообщаться подольше. Но мне пора домой.
   – Зачем? Что за спешка? Сейчас всего… – Я повернула его руку с часами к себе, поскольку в моих уже несколько недель, как сдохла батарейка, хотя я продолжала их носить. – Всего четверть шестого.
   – Знаю, но няня Джастина может остаться только до шести, так что…
   – Джастин? – перебила я. – Кто такой Джастин?
   Рик, похоже, был совершенно сбит с толку.
   – Джастин? Мой сын. Да ты знаешь.
   Я знала одно: сегодня все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. И немного отодвинулась, чтобы взглянуть в глаза Рику.
   – Э… нет. Первый раз слышу. Когда ты собирался сообщить мне о ребенке? Когда наконец набрался бы мужества рассказать еще и о жене?
   Рик молчал, словно громом пораженный.
   – Джинси, – выдавил он наконец, – прости. Я думал, тебе все известно. В офисе это ни для кого не секрет. По крайней мере я так считал. Секретарь знает, Дон знает, Салли знает. Даже Келл знает и вроде бы совершенно равнодушен… прости, я не хотел сказать, что и тебе все равно…
   – Салли? Салли все известно?
   И словом мне не обмолвилась? Ну да, я ведь тоже не проговорилась, что иду на свидание с Риком. И все же…
   – Да. И в моем офисе на столе стоит фото Джастина.
   – Я в жизни не была в твоем офисе.
   – Ах да…
   Я набрала в грудь воздуха.
   – Итак… что насчет жены?
   Разведенный поганец. Наверное, бросил ее ради новейшей модели.
   Изменил. С лучшей подругой. Или с младшей сестрой. Посадил на алименты, так что теперь она одна воспитывает мальчишку! Всю неделю, если не считать суббот, когда ее слизняк-муж оставил ребенка на няньку. Бедняжка работает на двух работах, чтобы…
   – Я вдовец, Джинси. Жена умерла около четырех лет назад, вскоре после рождения Джастина. Рак груди.
   О нет, нет, нет!
   Я стиснула голову руками:
   – Иисусе, мне ужасно жаль! Прости, Рик. Сколько лет Джастину?
   – Пять. Исполнилось в феврале.
   Несчастный малыш, наверное, даже не помнит матери.
   – Вот как, – промямлила я. – С днем рождения. Лучше поздно, чем никогда.
   – Спасибо. От Джастина.
   Что теперь?
   – Так он в детском саду? Или детских садов теперь нет? Я мало что знаю о детях, особенно маленьких. Правда, моя шестнадцатилетняя кузина беременна.
   Да уж, нашла чем произвести впечатление на мужчину!
   – Неужели? Мои поздравления.
   – Она выходит за отца ребенка, – смущенно пояснила я.
   Мы попрощались. Обоим было не по себе.
   Рик не пытался меня поцеловать. А я все ждала, даже понимая, что наши отношения кончились, не начавшись по-настоящему.
   Сидела на остывающих ступеньках и смотрела, как Рик отправляется в далекий обратный путь. Меня подташнивало. Неожиданно пицца с пепперони, которую мы разделили, показалась не такой уж хорошей идеей.
   Мне нравился Рик. Очень. Да, мы прекрасно проводили время. Всего лишь гуляли, а как здорово!
   Но ребенок?
   Нет. Это не входило в мои планы.
   Просто не входило.

КЛЕР
ЛИЧНОЕ ПРОСТРАНСТВО

   Летние каникулы имеют как положительные, так и отрицательные стороны. Конечно, свободные месяцы сулят сказочное будущее. Кажется, сумеешь наверстать все, что не удавалось во время учебного года.
   Например, выспаться.
   Но у каждой медали есть оборотная сторона: видимое безделье угнетающе действует на нервную систему. С сентября по июнь и присесть было некогда, и вдруг якоря сорваны. И ты пускаешься по ветру, зачастую не успев поднять паруса.
   Растерявшаяся и одинокая, в то время как большинство знакомых по-прежнему ходят на работу с понедельника по пятницу.
   Я часто ощущала, что не попадаю в ритм с остальным миром – миром взрослых, самостоятельных людей.
   Этим летом я, как и всегда, поклялась проводить свободное время «конструктивно».
   В школе и на первом курсе колледжа я вела дневник, что придавало повседневной жизни смысл, а мне – чувство собственной значимости.
   А еще позволяло побыть наедине со своими мыслями и находиться в относительном мире с собой.
   Вести дневник я бросила вскоре после того, как встретила Уина. Сама не знаю почему. Словно Уин занял так много пространства, что для моего внутреннего «я» не осталось места.
   Правда, тогда я испытывала облегчение.
   А сейчас, одиннадцать лет спустя? Наверное, настала пора поискать собственное «я», где бы я его ни потеряла.
   Я решила начать новый дневник. Но где его хранить так, чтобы он действительно мог считаться личным секретом?
   И тут я вдруг задалась вопросом, имею ли вообще право на личную жизнь. Разве семейные пары не должны делиться всем: мыслями и мечтами, успехами и поражениями?
   Может, в дамских романах и сентиментальных фильмах так и происходит. Но в реальности все по-другому.
   Мы с Уином годами не вели содержательных бесед. Никогда не говорили о духовности, этике или философии. Даже на первых свиданиях.
   Миф о Начале Романа: в эти пьянящие моменты любовники всю ночь беседуют на разные темы, задают проницательные вопросы, делятся интимными секретами и сокровенными мечтами, смеются, плачут…
   Честно говоря, в первые дни наших отношений мы с Уином поделились друг с другом забавными семейными байками, случаями из школьной жизни, обсудили предпочтения в музыке и кино. Как будто обменялись стенограммами наших личностей.
   А как насчет душ?
   Не могу говорить за Уина, но моей души он не коснулся ни разу.
   Девственная душа.
   Может, я хочу слишком многого, требуя, чтобы супруг интересовался моими переживаниями?
   Может, вполне достаточно, чтобы он был вежлив, трудолюбив и терпел моих родителей, по мере того как они старятся?
   Может, вполне естественно, что сердце не тает от счастья, когда я неожиданно сталкиваюсь с ним на улице?
   Может быть.
   А может, и нет.
   Подумать только, я всего лишь собралась вести дневник и уже почувствовала себя виноватой. Неужели желание иметь личную жизнь – уже измена? Отдельные планы, и ни слова Уину о том, что я собираюсь пуститься в самостоятельное плавание.
   Но если я расскажу ему, плавание больше не будет по-настоящему тайным, не так ли?
   «О, Клер, – сказала я себе, – ну почему ты вечно все усложняешь?»
   Я с некоторым усилием отбросила все сомнения и купила толстую тетрадь с цветочным рисунком на обложке. Разлинованные кремовые страницы.
   Мой дневник.
   Как-то днем, когда Уин был на работе, я решилась приступить к делу. Долго смотрела на чистый лист. А потом слова сами потекли на бумагу.
   «Думаю, в сексуальном смысле для меня все кончено. Несмотря на присутствие Уина, в душе я уверена, что больше никогда не смогу заниматься сексом. И меня больше никогда не поцелуют, я имею в виду по-настоящему. Думать об этом тяжело. Я хочу быть желанной. Очень хочу.
   И все время мечтаю о поцелуях. Не о поцелуях Уина. Вижу во сне, как остаюсь наедине с человеком, который так красив! Его тело прекрасно. Я жажду его так, как в жизни никого не желала. Наяву я чувствую себя влюбленной, но чувство во сне… нечто близкое к обожанию. Этот мужчина вроде бы не совсем человек. Ну, знаете, не личность с определенным прошлым, своими недостатками… он нереален. Думаю, он должен представлять некий идеал мужчины. Я никогда не вижу ясно его лица, но он целует меня, и я трусь о его щеку своей. Он загорел, но не на солнце. В реальной жизни я ни разу не видела такого цвета кожи. Рубашка часто расстегнута. И я постоянно льну к нему.