Страница:
– Ну что, видишь?
– Нет, – ответил Роланд, – атмосфера страшно густая, правда?
– Сэм, можешь ты рассмотреть какие-нибудь объекты, которые отсюда движутся вправо?
– Нет, пока слишком рано. Может быть, кликов через десять. Однако все равно смотри в оба.
– На самом деле нет никакой необходимости. Если мы его пропустим, мы его пропустим. Это же все равно как бросить жребий, помните? Нам годится любой портал.
– Ты капитан на корабле.
– Мне нравится твой дух, Сэм. Парус поднят, и ветер полнит его.
– Что у меня поднято?
– Бом-бим-брамсель или как его там...
– Мне что-то кажется, что вся твоя терминология хромает.
– Ну ничего не поделаешь, я никогда не сталкивался впритирку с моряками.
– Вот как? А мне все казалось, что ты немного поплавал с той, такой фигуристой большегрудой дочуркой какого-то чиновника, в твою бытность в колледже. Очень давно это было... как ее звали? Зоя?
– Господи, ну и память у тебя.
– Зоя. Так ведь, правильно?
– Мне кажется, да. Ну конечно, я помню. Зоя Михайловна Титова.
– И ты еще говоришь, что это у меня память хорошая! – восхитился Сэм.
– Я только одно помню – Титова, и титьки у нее были замечательные. Очень красивая девчонка. Интересно, что с ней потом сталось?
– Тебе надо было на ней жениться. Она была по уши в тебя влюблена, если я правильно помню. Она к нам приезжала как-то на ферму.
– По-моему, да, – сказал я. – Это было очень давно. Мне не могло быть больше двадцати одного тогда. А ей, получается, около семнадцати.
– Ах, сладкоголосая птица юности.
– Чушь собачья.
– Говорю тебе, что тебе нужно было на ней жениться. Подумай, где бы ты сейчас был.
– В психушке.
– Ты замечательно устроился бы по жизни, вот что.
– Замечательно устроился бы в жизни, а не по.
– А? Что? Глупости! Сейчас-то ты кто – водитель грузовика? Да? Такой талантливый парень, как ты, таскает груз с одного навозного шара на другой, лакает пиво...
– Вот черт, а пива-то и впрямь хочется... у нас есть?
– Не пытайся переменить тему.
– Ты сам поднял вопрос. Эй, там! Есть у нас в холодильнике пиво?
– Несколько бутылок продукции компании Ш энд Л, – раздался голос Дарлы. – То есть, Шона и Лайема.
– Ох-х-х, – ответил я. – А «Звездного облака» не осталось?
– Нет, извини, Джейк. Последнее ты выпил на планете Рагны.
– МЕРТЕ. Ладно, забудь об этом.
– Ты уверен, что не станешь пить «Шон энд Лайем?» – спросила Дарла.
– Нет, спасибо большое.
– Здоровенный глупый шоферюга с тяжеловоза, – продолжал Сэм. – Ты бы мог выполнить в жизни все, что пожелал бы. Был бы и ученым, смог бы стать и инженером. Все, что угодно.
– Единственное, что мне хотелось бы делать, – ответил я, – это писать стихи.
– Я помню. У тебя и это неплохо получалось. У тебя был своеобразный талант. Однако поэзия не заплатит за квартиру.
– Это уж точно. Вот тебе одна из причин, по которым я прекратил писать.
– А теперь ты через месяц платишь за квартиру. Через месяц, потому что каждый месяц – трудно. Прогресс.
– Да ну, Сэм, уж мне-то не говори, что не любишь дорогу.
Сэм неопределенно крякнул и сказал:
– Нет, почему же... я могу признать, что жизнь на дороге имеет свою прелесть... временами... Однако большую часть времени это просто скучно. И, так ее разэтак, по большей части она и хрена моржового не приносит.
– "Моржового хрена", – повторил Роланд, прислушиваясь к тому, как это звучит, – замечательный предмет, – он повернулся ко мне и улыбнулся. – Я составляю походный словарик твоего жаргона, знаешь ли. Ты можешь дать перевод на литературный английский?
Я включил рацию.
– Эй, Карл!
– Хо-хо-хо!
– Роланд хочет знать, что такое «хрен моржовый». Ты можешь дать ему перевод на язык белого человека?
– Ах, это? Батюшки, Роланд, разве ты никогда у моржа этого не видел, что ли?
– Мне кажется, я понимаю, о чем идет речь, – ответил Роланд, – и, хотя я и моржа-то никогда не видел, я могу догадаться, о чем идет речь, и мне очень жаль, что я спросил.
– Собственно говоря, это ни фига не означает.
– Это я и так понял, – пробормотал Роланд.
– Ты знаешь, – продолжал Карл, – я и сам понимаю, что мои привычки говорить именно так иногда удивляют людей, которые к такому не привыкли. Я стараюсь за собой следить, но...
Сэм отключил его.
– Джейк, кто-то вызывает тебя на дорожной частоте.
– Слушаю.
Из кабинного громкоговорителя донесся незнакомый голос.
– ...этот тяжеловоз впереди, у вас что – ушей нет? Я говорю, дорога, дорога вызывает тяжеловоз с землянскими маркерами. Вы люди или нет? Можете ответить? Это вопрос жизни и смерти.
– Говори, Джейк, ты на дорожной частоте, – сказал мне Сэм.
– Говорит землянский тяжеловоз. Говорит водитель по кличке «чудила Джейк». Что за авария? Отвечайте!
– Слава богу! Не могу вам передать, как приятно услышать человеческий голос снова... Мы были отрезаны от человечества два года!.. Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой! Мы-то уж думали, что никогда в жизни не услышим...
Передача прекратилась.
– Эй, говорите! Что у вас за сложности?
– Простите... простите... очень уж разволновались. Беда в том, что мы заблудились! В последние два года и два месяца мы блуждаем за пределами землянского лабиринта. Мы – оставшиеся в живых участники экспедиции властей по исследованию неизвестного отрезка Космострады. Нас осталось трое из всей экспедиции. Двое землян, один нечеловекообразный. Пожалуйста, скажите, может, вы знаете дорогу назад? Говорите!
Я вздохнул и ответил:
– Простите, но мы столь же невежественны. Мы так же, как и вы, потерялись.
Долгое молчание. Потом:
– Понятно. Но мы все равно страшно рады, что мы вас повстречали. Мы почти истратили наши запасы продовольствия, и совсем не осталось медикаментов. Мы совсем пали духом и были бы вам очень благодарны, если бы вы согласились соединиться с нами. У нас не так много что есть, но то, что есть, мы с радостью поделим. У нас есть кое-какая полезная информация, карты и все, что нам удалось скопить. Что вы на это скажете?
– Ради бога, добро пожаловать, – ответил я, – вам нужна медицинская помощь?
– Нет, мы в весьма удовлетворительном состоянии, если принять во внимание все наши приключения. Я просигналю своими фарами. Вы меня различите?
Я проверил экран заднего обзора, потом выглянул из иллюминатора в параболическое зеркало.
– О'кей, мы вас видим даже невооруженным взглядом.
Я все-таки не мог различить, что это за машина.
– Скажите, две машины передо мной – это тоже часть вашей команды?
– Совершенно верно.
– Сколько вас?
– Девять человекообразных, одна инопланетянка и искусственный интеллект по имени Сэм.
– Рад с вами всеми познакомиться. Зовите меня просто Юрий. Скажите, куда вы направляетесь?
– Юрий, это просто замечательный вопрос, как раз тот, на который мы сами вот уж сколько времени пытаемся ответить. У нас есть такая мысль: проскочить в неизвестный портал сейчас же было бы лучшим решением наших проблем. Ты можешь нам посоветовать что-нибудь другое?
– К сожалению, нет. За последние два месяца мы весьма тщательно исследовали этот расширенный лабиринт. Вокруг практически нет планет типа Земли, а на планетах нет прямого пути обратно в земной лабиринт.
– Вы исследовали лабиринт, который принадлежит расе, называющей себя ногоны?
– Мы о нем слышали и пытались найти туда дорогу, когда увидели те, первые машины земного образца, там, позади. Мы не получили от них никакого ответа. Мы предположили, что это просто машины, покинутые теми, кто проскочил через неизвестный портал, и потом подобранные инопланетянами. Время от времени мы видели такие машины. Потом мы увидели вас и решили попробовать еще раз. Извините, я отклонился от темы. Нет, мы не были в лабиринте ногонов, но, как я понял, вы были. Вы что-нибудь нашли?
– Погодите минуту. Какие еще земные машины вы видели?
– Ну, они ехали за вами несколько минут назад, но потом отстали.
– Сколько их было?
– Четыре. Они были похожи на военные машины. Я попытался вызвать их на всяких частотах, но у меня ничего не получилось.
– Понятно.
– Дьявол, – сказал Роланд.
– Ах ты, незаконный сын сожительницы «дорожного жука», – пробормотал Сэм. – Кстати, легок на помине...
Движение на Космостраде слилось в одну ленту, чтобы пропустить «дорожного жука». Он промчался мимо.
– Какой неизвестный портал вы хотите попробовать? – спросил Юрий.
– Тот, на который очень скоро должно быть ответвление, – ответил я. – Вы тоже можете поехать с нами, если хотите.
– Спасибо. Мы обязательно присоединимся.
– Как ты думаешь, можно ему доверять? – спросил Сэм. – Он не может быть в союзе с той бандой? Эта история может быть просто умной выдумкой, чтобы только подобраться к нам поближе.
– Сомневаюсь. Я всегда слышал слухи о том, что власти посылают самоубийственные экспедиции для исследования неизвестных порталов. Они говорили весьма отчаянно.
Карл вмешался на защищенном от подслушивания спектре частот.
– Джейк, я поймал самый конец вашего разговора на дорожной частоте. Ты думаешь, этот парень разговаривал честно?
– По-моему, да. Слушай, расскажи Шону и Лайему про них, ладно? И попроси Шона, чтобы он их вызвал. Может быть, он сможет что-нибудь пронюхать.
Карл так и сделал. После краткого разговора с Юрием Шон подключился к нам на аварийной, защищенной от прослушивания частоте.
– Его голос мне не знаком, Джейк, и по акценту он никак не может быть лесорубом с Высокого Дерева, но это еще ни о чем не говорит.
– Тем не менее, – ответил я, – мне кажется, он настоящий, и с ним все в порядке.
– Но он из властей, – возразил Сэм.
– Да, и мне от этого не по себе, но я думаю, что он не мент. А ты?
– Кто знает? Да и какая разница? Когда он узнает, кто ты такой, могут возникнуть неприятности.
– Не знаю. Он говорит, что его не было в земном лабиринте уже более двух лет. Каким образом он мог про меня слышать?
– Тут ты прав, – согласился Сэм. – И это, к тому же, SOS... Да, но и мы, черт набери, не купаемся в безопасности и спокойствии. У нас на нашей спасательной лодке уже места не хватает.
– Оставим в покое этику спасательных лодок, хотя и о ней тут речь, – сказал я, – но и у нас места всегда хватит еще для двоих или троих.
Сэм поворчал, но сдался. Несколько минут спустя он сказал:
– Эй, я тут вижу, что «дорожный жук», кажется, собирается тоже свернуть направо, к тому самому порталу.
Я дал сигнал клаксоном, чтобы все знали, что мы собираемся свернуть направо примерно через полминуты.
– За «жуком» еще есть движение вправо? – спросил я.
– Не похоже. Если это неизведанная дорога, то само собой разумеется, что никто туда особенно рваться не будет.
– Правильно.
– Ты думаешь, эти землянские машинежки поедут за нами? – спросил Сэм.
– Ложится ли на зиму мишка в берлогу?
– Зависит от мишки.
– Ну вот, и давай посмотрим, что делают эти животные.
Ответвление дороги стало ленивой дугой отходить вправо. «Дорожный жук» уже затерялся в густом супе местной атмосферы. Я смотрел, как Шон и Карл повернули, потом заметил, что наш новый товарищ тоже следует за нами, потом нажал на клаксон.
– Ну-ка, братцы, газанем посильнее.
Я сам начал прижимать к полу педаль газа.
– Разве мы так не можем выдать себя врагам? – спросил Карл.
– У меня есть план, – ответил я.
– Ну что ж, ты генерал, тебе и карты в руки.
– Тогда не забывайте это, рядовой.
– Да, сэр, о генерал Макартур.
– Мак-Карти? Кто это?
– Нет, не Мак-Карти... А, неважно.
Я подумал.
– Первая мировая война? – спросил я.
– Вторая, – ответил Карл.
– Так и есть. Я же знал, что где-то эту фамилию слышал.
Мне показалось, что спросить сейчас было бы самым подходящим делом.
– Карл, когда ты родился?
– Третьего августа 1946 года.
Я немного помолчал, потом спросил:
– Ты это серьезно?
– Да.
– Ладно, Карл, я тебе верю.
– А зачем мне врать?
– Воистину.
– Джейк, как насчет этого... как его там... Юрия?
– А что он делает?
– Похоже, он сам не знает, что ему делать. Наверное, думает, что мы пытаемся от него избавиться?
– Ну, в какой-то степени это так и есть. На самом деле, мне действительно интересно, что он делает.
– Понял.
Сэм сказал:
– Он вызывает нас на дорожной частоте, если вам это что-нибудь дает.
– Может быть. Ты осматриваешь дорогу сзади, погони за нами нет?
– Смотрю в оба. Пока все чисто.
– Не хочешь выслать птичку слежения?
– Вся местность плоская, как стол. Мне такое наверняка не понадобится. А какой у тебя план, можно спросить?
– На самом деле никакого особого плана у меня нет, – ответил я. – Если только мы не сможем найти никакого укромного местечка, чтобы залечь подольше.
– Это дело сложное. Тут практически негде спрятаться. Никаких холмов, никаких больших скал, чтобы вообще можно было о таком думать.
– Я, впрочем, думал о том, – продолжал я, – что мы, может быть, смогли бы проехать так далеко от них, что практически потерялись бы в этом смоге. Потом мы могли бы сбросить скорость и сесть преспокойно на обочине. Может, достаточно просто было бы слушать идущее мимо движение. Если мы что-нибудь услышим, то сможем быстро развернуться и рвануть в какой-нибудь другой портал.
– Замечательная мысль, – сказал Сэм. – Чертовски замечательная мысль, сын. Время от времени ты показываешь всем, что половина мозга у тебя уж точно есть. Давай так и сделаем.
Примерно в пяти кликах дальше по дороге мы так и поступили. На сканерах ничего не видно, когда мы повернули, а экраны оставались чистыми, пока мы все не выключили. Мы не видели дорогу, но внешний микрофон направленного действия дал бы нам знать, если бы кто-нибудь проехал.
Юрий молча последовал за нами, пока мы выполняли этот маневр, вел он машину, которую мы наконец разглядели: бело-голубой Омнифургон, прекрасная машина с двойной защитой, предназначенная для того, чтобы служить и машиной и домом. Она выглядела помятой и потрепанной долгой дорогой, но все еще пригодной к употреблению. Иллюминаторы были покрыты засохшей грязью и пылью, но на передних сиденьях можно было разглядеть две смутные фигуры.
Мы сидели, прислушиваясь к тихим постанываниям ветра. Все притихли. Прошло минут десять. Потом Сэм сказал:
– Спроси Карла, кто, по его мнению, выиграет Кубок Национальной Хоккейной Лиги в этом году.
– Хм-м-м, – я протянул руку и постучал пальцем по главному экрану. – Ну-ка, включи сканеры помощнее. Посмотри взад-вперед по дороге на небольшом расстоянии.
Сэм послушался.
– Ничего, – сказал я. – Ни одной пылинки. Я-то наверняка считал...
– И я тоже, – ответил Сэм, – я был уверен, что они постараются засечь, если мы свернем к этому порталу, если они нами все еще интересуются.
– Не могу понять, что же такое тогда были эти машины. Может быть, догадка Юрия справедлива, и они всего-навсего инопланетяне в заброшенных машинах земной марки?
– Похоже на то.
Я надавил на клаксон, потом включил рацию.
– Карл, кто собирается выиграть Кубок НХЛ в этом году?
– Ну, я сам болею за «Доджеров» из Лос-Анджелеса... – он рассмеялся. – Ты что, смеешься? Хоккей вымер, как доисторическая птица дронт.
– Последний раз, когда разговаривал в забегаловке, то слышал, что его собираются воскресить, снова устраивают крупные игры высшей лиги в Северной Америке.
– Правда? Я и не слышал.
– Ты сказал, что родился в 1946 году?
– Да. Тысяча девятьсот сорок шестой год от Рождества Христова.
– Я так понял, что ты родился на Земле.
– Да. Лос-Анджелес, Калифорния.
– Как же ты попал в наше время, на сто пятьдесят с лишком лет позже?
– Меня захватило летающее блюдце.
– Нет, – ответил Роланд, – атмосфера страшно густая, правда?
– Сэм, можешь ты рассмотреть какие-нибудь объекты, которые отсюда движутся вправо?
– Нет, пока слишком рано. Может быть, кликов через десять. Однако все равно смотри в оба.
– На самом деле нет никакой необходимости. Если мы его пропустим, мы его пропустим. Это же все равно как бросить жребий, помните? Нам годится любой портал.
– Ты капитан на корабле.
– Мне нравится твой дух, Сэм. Парус поднят, и ветер полнит его.
– Что у меня поднято?
– Бом-бим-брамсель или как его там...
– Мне что-то кажется, что вся твоя терминология хромает.
– Ну ничего не поделаешь, я никогда не сталкивался впритирку с моряками.
– Вот как? А мне все казалось, что ты немного поплавал с той, такой фигуристой большегрудой дочуркой какого-то чиновника, в твою бытность в колледже. Очень давно это было... как ее звали? Зоя?
– Господи, ну и память у тебя.
– Зоя. Так ведь, правильно?
– Мне кажется, да. Ну конечно, я помню. Зоя Михайловна Титова.
– И ты еще говоришь, что это у меня память хорошая! – восхитился Сэм.
– Я только одно помню – Титова, и титьки у нее были замечательные. Очень красивая девчонка. Интересно, что с ней потом сталось?
– Тебе надо было на ней жениться. Она была по уши в тебя влюблена, если я правильно помню. Она к нам приезжала как-то на ферму.
– По-моему, да, – сказал я. – Это было очень давно. Мне не могло быть больше двадцати одного тогда. А ей, получается, около семнадцати.
– Ах, сладкоголосая птица юности.
– Чушь собачья.
– Говорю тебе, что тебе нужно было на ней жениться. Подумай, где бы ты сейчас был.
– В психушке.
– Ты замечательно устроился бы по жизни, вот что.
– Замечательно устроился бы в жизни, а не по.
– А? Что? Глупости! Сейчас-то ты кто – водитель грузовика? Да? Такой талантливый парень, как ты, таскает груз с одного навозного шара на другой, лакает пиво...
– Вот черт, а пива-то и впрямь хочется... у нас есть?
– Не пытайся переменить тему.
– Ты сам поднял вопрос. Эй, там! Есть у нас в холодильнике пиво?
– Несколько бутылок продукции компании Ш энд Л, – раздался голос Дарлы. – То есть, Шона и Лайема.
– Ох-х-х, – ответил я. – А «Звездного облака» не осталось?
– Нет, извини, Джейк. Последнее ты выпил на планете Рагны.
– МЕРТЕ. Ладно, забудь об этом.
– Ты уверен, что не станешь пить «Шон энд Лайем?» – спросила Дарла.
– Нет, спасибо большое.
– Здоровенный глупый шоферюга с тяжеловоза, – продолжал Сэм. – Ты бы мог выполнить в жизни все, что пожелал бы. Был бы и ученым, смог бы стать и инженером. Все, что угодно.
– Единственное, что мне хотелось бы делать, – ответил я, – это писать стихи.
– Я помню. У тебя и это неплохо получалось. У тебя был своеобразный талант. Однако поэзия не заплатит за квартиру.
– Это уж точно. Вот тебе одна из причин, по которым я прекратил писать.
– А теперь ты через месяц платишь за квартиру. Через месяц, потому что каждый месяц – трудно. Прогресс.
– Да ну, Сэм, уж мне-то не говори, что не любишь дорогу.
Сэм неопределенно крякнул и сказал:
– Нет, почему же... я могу признать, что жизнь на дороге имеет свою прелесть... временами... Однако большую часть времени это просто скучно. И, так ее разэтак, по большей части она и хрена моржового не приносит.
– "Моржового хрена", – повторил Роланд, прислушиваясь к тому, как это звучит, – замечательный предмет, – он повернулся ко мне и улыбнулся. – Я составляю походный словарик твоего жаргона, знаешь ли. Ты можешь дать перевод на литературный английский?
Я включил рацию.
– Эй, Карл!
– Хо-хо-хо!
– Роланд хочет знать, что такое «хрен моржовый». Ты можешь дать ему перевод на язык белого человека?
– Ах, это? Батюшки, Роланд, разве ты никогда у моржа этого не видел, что ли?
– Мне кажется, я понимаю, о чем идет речь, – ответил Роланд, – и, хотя я и моржа-то никогда не видел, я могу догадаться, о чем идет речь, и мне очень жаль, что я спросил.
– Собственно говоря, это ни фига не означает.
– Это я и так понял, – пробормотал Роланд.
– Ты знаешь, – продолжал Карл, – я и сам понимаю, что мои привычки говорить именно так иногда удивляют людей, которые к такому не привыкли. Я стараюсь за собой следить, но...
Сэм отключил его.
– Джейк, кто-то вызывает тебя на дорожной частоте.
– Слушаю.
Из кабинного громкоговорителя донесся незнакомый голос.
– ...этот тяжеловоз впереди, у вас что – ушей нет? Я говорю, дорога, дорога вызывает тяжеловоз с землянскими маркерами. Вы люди или нет? Можете ответить? Это вопрос жизни и смерти.
– Говори, Джейк, ты на дорожной частоте, – сказал мне Сэм.
– Говорит землянский тяжеловоз. Говорит водитель по кличке «чудила Джейк». Что за авария? Отвечайте!
– Слава богу! Не могу вам передать, как приятно услышать человеческий голос снова... Мы были отрезаны от человечества два года!.. Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой! Мы-то уж думали, что никогда в жизни не услышим...
Передача прекратилась.
– Эй, говорите! Что у вас за сложности?
– Простите... простите... очень уж разволновались. Беда в том, что мы заблудились! В последние два года и два месяца мы блуждаем за пределами землянского лабиринта. Мы – оставшиеся в живых участники экспедиции властей по исследованию неизвестного отрезка Космострады. Нас осталось трое из всей экспедиции. Двое землян, один нечеловекообразный. Пожалуйста, скажите, может, вы знаете дорогу назад? Говорите!
Я вздохнул и ответил:
– Простите, но мы столь же невежественны. Мы так же, как и вы, потерялись.
Долгое молчание. Потом:
– Понятно. Но мы все равно страшно рады, что мы вас повстречали. Мы почти истратили наши запасы продовольствия, и совсем не осталось медикаментов. Мы совсем пали духом и были бы вам очень благодарны, если бы вы согласились соединиться с нами. У нас не так много что есть, но то, что есть, мы с радостью поделим. У нас есть кое-какая полезная информация, карты и все, что нам удалось скопить. Что вы на это скажете?
– Ради бога, добро пожаловать, – ответил я, – вам нужна медицинская помощь?
– Нет, мы в весьма удовлетворительном состоянии, если принять во внимание все наши приключения. Я просигналю своими фарами. Вы меня различите?
Я проверил экран заднего обзора, потом выглянул из иллюминатора в параболическое зеркало.
– О'кей, мы вас видим даже невооруженным взглядом.
Я все-таки не мог различить, что это за машина.
– Скажите, две машины передо мной – это тоже часть вашей команды?
– Совершенно верно.
– Сколько вас?
– Девять человекообразных, одна инопланетянка и искусственный интеллект по имени Сэм.
– Рад с вами всеми познакомиться. Зовите меня просто Юрий. Скажите, куда вы направляетесь?
– Юрий, это просто замечательный вопрос, как раз тот, на который мы сами вот уж сколько времени пытаемся ответить. У нас есть такая мысль: проскочить в неизвестный портал сейчас же было бы лучшим решением наших проблем. Ты можешь нам посоветовать что-нибудь другое?
– К сожалению, нет. За последние два месяца мы весьма тщательно исследовали этот расширенный лабиринт. Вокруг практически нет планет типа Земли, а на планетах нет прямого пути обратно в земной лабиринт.
– Вы исследовали лабиринт, который принадлежит расе, называющей себя ногоны?
– Мы о нем слышали и пытались найти туда дорогу, когда увидели те, первые машины земного образца, там, позади. Мы не получили от них никакого ответа. Мы предположили, что это просто машины, покинутые теми, кто проскочил через неизвестный портал, и потом подобранные инопланетянами. Время от времени мы видели такие машины. Потом мы увидели вас и решили попробовать еще раз. Извините, я отклонился от темы. Нет, мы не были в лабиринте ногонов, но, как я понял, вы были. Вы что-нибудь нашли?
– Погодите минуту. Какие еще земные машины вы видели?
– Ну, они ехали за вами несколько минут назад, но потом отстали.
– Сколько их было?
– Четыре. Они были похожи на военные машины. Я попытался вызвать их на всяких частотах, но у меня ничего не получилось.
– Понятно.
– Дьявол, – сказал Роланд.
– Ах ты, незаконный сын сожительницы «дорожного жука», – пробормотал Сэм. – Кстати, легок на помине...
Движение на Космостраде слилось в одну ленту, чтобы пропустить «дорожного жука». Он промчался мимо.
– Какой неизвестный портал вы хотите попробовать? – спросил Юрий.
– Тот, на который очень скоро должно быть ответвление, – ответил я. – Вы тоже можете поехать с нами, если хотите.
– Спасибо. Мы обязательно присоединимся.
– Как ты думаешь, можно ему доверять? – спросил Сэм. – Он не может быть в союзе с той бандой? Эта история может быть просто умной выдумкой, чтобы только подобраться к нам поближе.
– Сомневаюсь. Я всегда слышал слухи о том, что власти посылают самоубийственные экспедиции для исследования неизвестных порталов. Они говорили весьма отчаянно.
Карл вмешался на защищенном от подслушивания спектре частот.
– Джейк, я поймал самый конец вашего разговора на дорожной частоте. Ты думаешь, этот парень разговаривал честно?
– По-моему, да. Слушай, расскажи Шону и Лайему про них, ладно? И попроси Шона, чтобы он их вызвал. Может быть, он сможет что-нибудь пронюхать.
Карл так и сделал. После краткого разговора с Юрием Шон подключился к нам на аварийной, защищенной от прослушивания частоте.
– Его голос мне не знаком, Джейк, и по акценту он никак не может быть лесорубом с Высокого Дерева, но это еще ни о чем не говорит.
– Тем не менее, – ответил я, – мне кажется, он настоящий, и с ним все в порядке.
– Но он из властей, – возразил Сэм.
– Да, и мне от этого не по себе, но я думаю, что он не мент. А ты?
– Кто знает? Да и какая разница? Когда он узнает, кто ты такой, могут возникнуть неприятности.
– Не знаю. Он говорит, что его не было в земном лабиринте уже более двух лет. Каким образом он мог про меня слышать?
– Тут ты прав, – согласился Сэм. – И это, к тому же, SOS... Да, но и мы, черт набери, не купаемся в безопасности и спокойствии. У нас на нашей спасательной лодке уже места не хватает.
– Оставим в покое этику спасательных лодок, хотя и о ней тут речь, – сказал я, – но и у нас места всегда хватит еще для двоих или троих.
Сэм поворчал, но сдался. Несколько минут спустя он сказал:
– Эй, я тут вижу, что «дорожный жук», кажется, собирается тоже свернуть направо, к тому самому порталу.
Я дал сигнал клаксоном, чтобы все знали, что мы собираемся свернуть направо примерно через полминуты.
– За «жуком» еще есть движение вправо? – спросил я.
– Не похоже. Если это неизведанная дорога, то само собой разумеется, что никто туда особенно рваться не будет.
– Правильно.
– Ты думаешь, эти землянские машинежки поедут за нами? – спросил Сэм.
– Ложится ли на зиму мишка в берлогу?
– Зависит от мишки.
– Ну вот, и давай посмотрим, что делают эти животные.
Ответвление дороги стало ленивой дугой отходить вправо. «Дорожный жук» уже затерялся в густом супе местной атмосферы. Я смотрел, как Шон и Карл повернули, потом заметил, что наш новый товарищ тоже следует за нами, потом нажал на клаксон.
– Ну-ка, братцы, газанем посильнее.
Я сам начал прижимать к полу педаль газа.
– Разве мы так не можем выдать себя врагам? – спросил Карл.
– У меня есть план, – ответил я.
– Ну что ж, ты генерал, тебе и карты в руки.
– Тогда не забывайте это, рядовой.
– Да, сэр, о генерал Макартур.
– Мак-Карти? Кто это?
– Нет, не Мак-Карти... А, неважно.
Я подумал.
– Первая мировая война? – спросил я.
– Вторая, – ответил Карл.
– Так и есть. Я же знал, что где-то эту фамилию слышал.
Мне показалось, что спросить сейчас было бы самым подходящим делом.
– Карл, когда ты родился?
– Третьего августа 1946 года.
Я немного помолчал, потом спросил:
– Ты это серьезно?
– Да.
– Ладно, Карл, я тебе верю.
– А зачем мне врать?
– Воистину.
– Джейк, как насчет этого... как его там... Юрия?
– А что он делает?
– Похоже, он сам не знает, что ему делать. Наверное, думает, что мы пытаемся от него избавиться?
– Ну, в какой-то степени это так и есть. На самом деле, мне действительно интересно, что он делает.
– Понял.
Сэм сказал:
– Он вызывает нас на дорожной частоте, если вам это что-нибудь дает.
– Может быть. Ты осматриваешь дорогу сзади, погони за нами нет?
– Смотрю в оба. Пока все чисто.
– Не хочешь выслать птичку слежения?
– Вся местность плоская, как стол. Мне такое наверняка не понадобится. А какой у тебя план, можно спросить?
– На самом деле никакого особого плана у меня нет, – ответил я. – Если только мы не сможем найти никакого укромного местечка, чтобы залечь подольше.
– Это дело сложное. Тут практически негде спрятаться. Никаких холмов, никаких больших скал, чтобы вообще можно было о таком думать.
– Я, впрочем, думал о том, – продолжал я, – что мы, может быть, смогли бы проехать так далеко от них, что практически потерялись бы в этом смоге. Потом мы могли бы сбросить скорость и сесть преспокойно на обочине. Может, достаточно просто было бы слушать идущее мимо движение. Если мы что-нибудь услышим, то сможем быстро развернуться и рвануть в какой-нибудь другой портал.
– Замечательная мысль, – сказал Сэм. – Чертовски замечательная мысль, сын. Время от времени ты показываешь всем, что половина мозга у тебя уж точно есть. Давай так и сделаем.
Примерно в пяти кликах дальше по дороге мы так и поступили. На сканерах ничего не видно, когда мы повернули, а экраны оставались чистыми, пока мы все не выключили. Мы не видели дорогу, но внешний микрофон направленного действия дал бы нам знать, если бы кто-нибудь проехал.
Юрий молча последовал за нами, пока мы выполняли этот маневр, вел он машину, которую мы наконец разглядели: бело-голубой Омнифургон, прекрасная машина с двойной защитой, предназначенная для того, чтобы служить и машиной и домом. Она выглядела помятой и потрепанной долгой дорогой, но все еще пригодной к употреблению. Иллюминаторы были покрыты засохшей грязью и пылью, но на передних сиденьях можно было разглядеть две смутные фигуры.
Мы сидели, прислушиваясь к тихим постанываниям ветра. Все притихли. Прошло минут десять. Потом Сэм сказал:
– Спроси Карла, кто, по его мнению, выиграет Кубок Национальной Хоккейной Лиги в этом году.
– Хм-м-м, – я протянул руку и постучал пальцем по главному экрану. – Ну-ка, включи сканеры помощнее. Посмотри взад-вперед по дороге на небольшом расстоянии.
Сэм послушался.
– Ничего, – сказал я. – Ни одной пылинки. Я-то наверняка считал...
– И я тоже, – ответил Сэм, – я был уверен, что они постараются засечь, если мы свернем к этому порталу, если они нами все еще интересуются.
– Не могу понять, что же такое тогда были эти машины. Может быть, догадка Юрия справедлива, и они всего-навсего инопланетяне в заброшенных машинах земной марки?
– Похоже на то.
Я надавил на клаксон, потом включил рацию.
– Карл, кто собирается выиграть Кубок НХЛ в этом году?
– Ну, я сам болею за «Доджеров» из Лос-Анджелеса... – он рассмеялся. – Ты что, смеешься? Хоккей вымер, как доисторическая птица дронт.
– Последний раз, когда разговаривал в забегаловке, то слышал, что его собираются воскресить, снова устраивают крупные игры высшей лиги в Северной Америке.
– Правда? Я и не слышал.
– Ты сказал, что родился в 1946 году?
– Да. Тысяча девятьсот сорок шестой год от Рождества Христова.
– Я так понял, что ты родился на Земле.
– Да. Лос-Анджелес, Калифорния.
– Как же ты попал в наше время, на сто пятьдесят с лишком лет позже?
– Меня захватило летающее блюдце.
16
Это называется – не задавай глупых вопросов – не услышишь глупых ответов.
Язык очень странно себя ведет по отношению к тому, что именно он проносит сквозь столетия в словарном багаже, а что бросает по дороге. Хотя само по себе выражение «летающее блюдце» не было совсем забыто, его первоначальное значение подернулось мраком и совсем пропало из словарей. В современном значении, если тебя как следует шарахнут по голове, то ты увидишь «летающие блюдца». То есть будешь страдать временными зрительными галлюцинациями. «Слезь с летающего блюдца» – означает «прекрати свои фантазии и вернись назад, к реальности». Спроси кого-нибудь, что такое на самом деле «летающее блюдце», и скорее всего человек посмотрит на тебя непонимающим взглядом, как если бы ты у него спросил, к чему относятся «коньки» в выражении «коньки отбросить». (Примечание: в данном случае, я в этом уверен, «коньки» совсем не означают спортивной обуви с лезвием на ногах.)
Первоначально «летающее блюдце» означало только одну вещь: внеземной космический корабль. Если верить отчетам того времени, небо Земли было буквально забито подобными предметами, начиная с середины двадцатого столетия и кончая первой третью двадцать первого, когда была открыта Космострада на Плутоне. После того рассказы об этих штуках потихоньку сошли на нет. Официально эти объекты были названы Неопознанными летающими объектами или НЛО. «Летающее блюдце» взялось оттуда, но по форме почему-то эти предметы больше всего напоминали подвешенные в небе части сервиза. Я знаю все это только потому, что как-то писал курсовую в колледже на тему популярных иллюзий. Спецкурс назывался «Массы и коллективное сознание». (Я ничего про сам курс не помню, что мне кажется невеликой потерей.)
Тут, на дорогах между мирами, люди больше не встречают летающих блюдец. Они видят всякое другое: путешествующих во времени двойников давно умерших любимых, которые вдруг показываются им, машины, которые можно принять за «летучих голландцев» сегодняшнего дня, мчащиеся по Космостраде вместе со своими призрачными пассажирами, машины, которые ведут то Иисус Христос, то Будда, то Зороастр, то Лао-Цзе, Кришна или Джон Леннон. Я помню, как провел за пивом целый вечер в компании кучки леннонитов – это очень интересная маленькая секта. Люди видят различные химеры, причем весьма разнообразные, но никаких космических кораблей. На кой тебе космический корабль, если можно сесть в машинку и проехать сотню-другую световых лет? Ответ: такое нужно только расе, которая не имеет доступа к Космостраде.
– Карл, нам надо поговорить, – сказал я, – но нам лучше пока отложить этот разговор, пусть даже мне очень не хочется этого делать.
– Ладно.
– Сэм, дай-ка мне дорожный диапазон, канал девятнадцать, на низком уровне.
Сэм выполнил просьбу, и я сказал:
– Юрий? Это Джейк.
– Хелло!
– Наверное, ты давно уже гадаешь, в чем тут дело.
– Мне показалось, что у тебя есть причины быть осторожным.
– Правильно догадался. Извини, что мы тебя не предупредили, но мне показалось, что лучше поддерживать тишину в эфире, по крайней мере, на волнах дорожного диапазона. Юрий, у тебя есть многоканальный декодер, который бы работал в защищенном режиме?
– Конечно, есть.
– Хорошо. Сэм так наладит тебя, что ты сможешь принимать на нашем канале, защищенном от прослушивания.
Когда мы все это смогли выполнить, то включили моторы и поехали дальше но льду к Космостраде, следуя по собственным колеям в снежной каше. Дорога была совершенно плоской, ровной, и ехать было легко. Но когда дорога показалась впереди, Сэм вдруг завопил:
– У меня что-то на сканерах!
– У нас есть время развернуться обратно?
– Нет, эта дрянь мчится на скорости мах-запятая-три. Наверное, это «дорожный жук».
– Еще один?
Ну, конечно, так оно и оказалось. Мы смотрели, как серебряная жукоподобная машина скользит мимо нас, прорезая себе дорогу в густом тумане, похожем на суп.
– Ну и ну, – сказал удивленный Сэм, – он нам что-то передавал. У меня записано, могу проиграть. Погодите-ка... вот запись.
– ДОСТУП В СЛЕДУЮЩУЮ СЕКЦИЮ КОСМОСТРАДЫ ВОСПРЕЩАЕТСЯ. НЕМЕДЛЕННО РАЗВОРАЧИВАЙТЕСЬ НАЗАД.
Голос разговаривал на интерсистемном. Уже давно существовала гипотеза, что «дорожные жуки» могут сканировать мысли и жизненный опыт тех, кто едет в машинах, которые им нужны. (Иначе, как они учат все те языки, на которых они к нам обращаются? Никто пока не придумал этому объяснения.)
– Ну что же, – сказал я. – Я не собираюсь спорить с «дорожным жуком». Взвод, нале-во!
Я повернулся налево, сумел вовремя выровнять машину и вывел тяжеловоз на его крейсерскую скорость. Мы посмотрели назад, чтобы убедиться, что все повторили наш маневр. Нас послушались.
Но вскоре на сканерах проявилось идущее нам навстречу движение машин. Пять точек, никто из них не торопился, но они оставались в четком строю. У них был смертельно деловой вил. Я знал, кто они такие.
– Отступать! – скомандовал Сэм.
– Разве Юрий не говорил, что заметил четыре земные машины? – спросил я, разворачивая тяжеловоз в широком дугообразном повороте.
– Сказал.
– Это может означать, что одна из этих машинок инопланетная.
– А я все гадаю, кто это может быть.
Сэм знал так же хорошо, как и я – ретикулянцы.
– Что нам делать? – спросил Сэм. – Мы не можем проскочить через портал. Снова съезжать с дороги?
– Да-а-а. Похоже на то, что приближаться к нам они не собираются. Если мы сможем потеряться с их сканера – как ты думаешь, птичка слежения у них есть?
– Я пока никого в небе не вижу.
– Отлично. Давай съедем с дороги и снова притворимся булыжником. Может быть, мы сможем их обмануть.
– Мы окажемся самой видной чертой местного пейзажа. Если, конечно, они будут нас искать.
– Не знаю, – сказал я. – Мне-то показалось, что какие-то большие скалы были как раз там, где мы припарковывались в тот раз. Может быть, дальше территория меняется.
Но этого не произошло, и наши преследователи держались на неизменном расстоянии от нас, пока мы приближались к цилиндрам портала. Мы мчались на максимальной скорости. Не было никакого способа оторваться от них, и наши возможности выбора стремительно уменьшались.
– Может, нам повернуться к ним лицом и принять бой? – спросил Шон. – Лайем и я вполне готовы, если вы не возражаете.
Карл сказал:
– Они действительно едут за нами, или у нас просто начинается паранойя? Может быть, это совсем не те машины, которые видел Юрий.
– Это и мне приходило в голову, – ответил я. – Может быть, мы просто боимся уже каждого куста, как пуганая ворона. Хочешь, уступим им дорогу и посмотрим, станут они нас преследовать или нет?
Минута на размышление. Потом:
– Да нет, что-то не хочется, – ответил Карл.
– Еще одна точка на дороге. Что за черт! – смешался Сэм.
– Что?
– Еще один «дорожный жук».
– Теперь уж точно могу сказать, что я вижу первый раз в жизни, – удивился я. – Никогда доселе не встречал трех «дорожных жуков» так близко друг от друга. Интересно, что творится.
Я съехал на край Космострады, чтобы пропустить промчавшегося мимо «жука», потом снова въехал на ряд самого быстрого движения.
– По другую сторону этого портала наверняка что-то совершенно необычное, – сказал Сэм, – но вот только вопрос – что?
– Новый филиал «Макдональдса», – сказал я.
– Ага, и «дорожные жуки» не хотят, чтобы туда въехал кто-нибудь еще, кроме них. Хотят все себе заграбастать. Тот, что только что промчался, передал нам то же самое предупреждение, что и предыдущий.
– Проиграй его еще раз, – попросил я. Сэм выполнил распоряжение, и я смог убедиться, что сообщение было совершенно такое же.
– Почему они нас предупреждают? Почему они нас не останавливают?
Ответ мы получили примерно минут через двадцать. Мы катили себе спокойно, время от времени поглядывая на преследователей, которые отстали от нас так, чтобы оказаться на самом краю возможностей сканера их засечь. Вдруг из тумана впереди блеснул зловещий проблеск света. Я резко затормозил и перестроился на край дороги.
Всю дорогу впереди покрывал переливчатый прозрачный купол голубого огня, причем ему не видно было конца. Купол был как бы в форме туннеля над дорогой. Сквозь туннель время от времени пробегали сполохи молний, и энергия потрескивала сухим шорохом, когда молнии зажигались и гасли. Эта штуковина сидела на дороге, словно каркас палатки, стены которой были сотканы из пылающего огня и радужно-прозрачного сияния. В том, что мы увидели, было нечто библейское. Я наполовину ожидал услышать грозный голос, который бы сказал мне: «И ДАЛЬШЕ ЭТОЙ ЧЕРТЫ НЕ ПОСМЕЕТ ПРОЙТИ СМЕРТНЫЙ». Но слова были тут ни к чему, вполне понятно было, что нам хотели сказать самим явлением.
– Ничего удивительного, что «жуки» не потрудились нас прогнать, – сказал Сэм, – никто в здравом уме не станет сквозь такое проезжать.
– Не знаю, не знаю, – беззаботно сказал я. – Это может оказаться мойкой автомашин.
– А где прорезь, куда опускать жетон в пятьдесят кредиток?
Язык очень странно себя ведет по отношению к тому, что именно он проносит сквозь столетия в словарном багаже, а что бросает по дороге. Хотя само по себе выражение «летающее блюдце» не было совсем забыто, его первоначальное значение подернулось мраком и совсем пропало из словарей. В современном значении, если тебя как следует шарахнут по голове, то ты увидишь «летающие блюдца». То есть будешь страдать временными зрительными галлюцинациями. «Слезь с летающего блюдца» – означает «прекрати свои фантазии и вернись назад, к реальности». Спроси кого-нибудь, что такое на самом деле «летающее блюдце», и скорее всего человек посмотрит на тебя непонимающим взглядом, как если бы ты у него спросил, к чему относятся «коньки» в выражении «коньки отбросить». (Примечание: в данном случае, я в этом уверен, «коньки» совсем не означают спортивной обуви с лезвием на ногах.)
Первоначально «летающее блюдце» означало только одну вещь: внеземной космический корабль. Если верить отчетам того времени, небо Земли было буквально забито подобными предметами, начиная с середины двадцатого столетия и кончая первой третью двадцать первого, когда была открыта Космострада на Плутоне. После того рассказы об этих штуках потихоньку сошли на нет. Официально эти объекты были названы Неопознанными летающими объектами или НЛО. «Летающее блюдце» взялось оттуда, но по форме почему-то эти предметы больше всего напоминали подвешенные в небе части сервиза. Я знаю все это только потому, что как-то писал курсовую в колледже на тему популярных иллюзий. Спецкурс назывался «Массы и коллективное сознание». (Я ничего про сам курс не помню, что мне кажется невеликой потерей.)
Тут, на дорогах между мирами, люди больше не встречают летающих блюдец. Они видят всякое другое: путешествующих во времени двойников давно умерших любимых, которые вдруг показываются им, машины, которые можно принять за «летучих голландцев» сегодняшнего дня, мчащиеся по Космостраде вместе со своими призрачными пассажирами, машины, которые ведут то Иисус Христос, то Будда, то Зороастр, то Лао-Цзе, Кришна или Джон Леннон. Я помню, как провел за пивом целый вечер в компании кучки леннонитов – это очень интересная маленькая секта. Люди видят различные химеры, причем весьма разнообразные, но никаких космических кораблей. На кой тебе космический корабль, если можно сесть в машинку и проехать сотню-другую световых лет? Ответ: такое нужно только расе, которая не имеет доступа к Космостраде.
– Карл, нам надо поговорить, – сказал я, – но нам лучше пока отложить этот разговор, пусть даже мне очень не хочется этого делать.
– Ладно.
– Сэм, дай-ка мне дорожный диапазон, канал девятнадцать, на низком уровне.
Сэм выполнил просьбу, и я сказал:
– Юрий? Это Джейк.
– Хелло!
– Наверное, ты давно уже гадаешь, в чем тут дело.
– Мне показалось, что у тебя есть причины быть осторожным.
– Правильно догадался. Извини, что мы тебя не предупредили, но мне показалось, что лучше поддерживать тишину в эфире, по крайней мере, на волнах дорожного диапазона. Юрий, у тебя есть многоканальный декодер, который бы работал в защищенном режиме?
– Конечно, есть.
– Хорошо. Сэм так наладит тебя, что ты сможешь принимать на нашем канале, защищенном от прослушивания.
Когда мы все это смогли выполнить, то включили моторы и поехали дальше но льду к Космостраде, следуя по собственным колеям в снежной каше. Дорога была совершенно плоской, ровной, и ехать было легко. Но когда дорога показалась впереди, Сэм вдруг завопил:
– У меня что-то на сканерах!
– У нас есть время развернуться обратно?
– Нет, эта дрянь мчится на скорости мах-запятая-три. Наверное, это «дорожный жук».
– Еще один?
Ну, конечно, так оно и оказалось. Мы смотрели, как серебряная жукоподобная машина скользит мимо нас, прорезая себе дорогу в густом тумане, похожем на суп.
– Ну и ну, – сказал удивленный Сэм, – он нам что-то передавал. У меня записано, могу проиграть. Погодите-ка... вот запись.
– ДОСТУП В СЛЕДУЮЩУЮ СЕКЦИЮ КОСМОСТРАДЫ ВОСПРЕЩАЕТСЯ. НЕМЕДЛЕННО РАЗВОРАЧИВАЙТЕСЬ НАЗАД.
Голос разговаривал на интерсистемном. Уже давно существовала гипотеза, что «дорожные жуки» могут сканировать мысли и жизненный опыт тех, кто едет в машинах, которые им нужны. (Иначе, как они учат все те языки, на которых они к нам обращаются? Никто пока не придумал этому объяснения.)
– Ну что же, – сказал я. – Я не собираюсь спорить с «дорожным жуком». Взвод, нале-во!
Я повернулся налево, сумел вовремя выровнять машину и вывел тяжеловоз на его крейсерскую скорость. Мы посмотрели назад, чтобы убедиться, что все повторили наш маневр. Нас послушались.
Но вскоре на сканерах проявилось идущее нам навстречу движение машин. Пять точек, никто из них не торопился, но они оставались в четком строю. У них был смертельно деловой вил. Я знал, кто они такие.
– Отступать! – скомандовал Сэм.
– Разве Юрий не говорил, что заметил четыре земные машины? – спросил я, разворачивая тяжеловоз в широком дугообразном повороте.
– Сказал.
– Это может означать, что одна из этих машинок инопланетная.
– А я все гадаю, кто это может быть.
Сэм знал так же хорошо, как и я – ретикулянцы.
– Что нам делать? – спросил Сэм. – Мы не можем проскочить через портал. Снова съезжать с дороги?
– Да-а-а. Похоже на то, что приближаться к нам они не собираются. Если мы сможем потеряться с их сканера – как ты думаешь, птичка слежения у них есть?
– Я пока никого в небе не вижу.
– Отлично. Давай съедем с дороги и снова притворимся булыжником. Может быть, мы сможем их обмануть.
– Мы окажемся самой видной чертой местного пейзажа. Если, конечно, они будут нас искать.
– Не знаю, – сказал я. – Мне-то показалось, что какие-то большие скалы были как раз там, где мы припарковывались в тот раз. Может быть, дальше территория меняется.
Но этого не произошло, и наши преследователи держались на неизменном расстоянии от нас, пока мы приближались к цилиндрам портала. Мы мчались на максимальной скорости. Не было никакого способа оторваться от них, и наши возможности выбора стремительно уменьшались.
– Может, нам повернуться к ним лицом и принять бой? – спросил Шон. – Лайем и я вполне готовы, если вы не возражаете.
Карл сказал:
– Они действительно едут за нами, или у нас просто начинается паранойя? Может быть, это совсем не те машины, которые видел Юрий.
– Это и мне приходило в голову, – ответил я. – Может быть, мы просто боимся уже каждого куста, как пуганая ворона. Хочешь, уступим им дорогу и посмотрим, станут они нас преследовать или нет?
Минута на размышление. Потом:
– Да нет, что-то не хочется, – ответил Карл.
– Еще одна точка на дороге. Что за черт! – смешался Сэм.
– Что?
– Еще один «дорожный жук».
– Теперь уж точно могу сказать, что я вижу первый раз в жизни, – удивился я. – Никогда доселе не встречал трех «дорожных жуков» так близко друг от друга. Интересно, что творится.
Я съехал на край Космострады, чтобы пропустить промчавшегося мимо «жука», потом снова въехал на ряд самого быстрого движения.
– По другую сторону этого портала наверняка что-то совершенно необычное, – сказал Сэм, – но вот только вопрос – что?
– Новый филиал «Макдональдса», – сказал я.
– Ага, и «дорожные жуки» не хотят, чтобы туда въехал кто-нибудь еще, кроме них. Хотят все себе заграбастать. Тот, что только что промчался, передал нам то же самое предупреждение, что и предыдущий.
– Проиграй его еще раз, – попросил я. Сэм выполнил распоряжение, и я смог убедиться, что сообщение было совершенно такое же.
– Почему они нас предупреждают? Почему они нас не останавливают?
Ответ мы получили примерно минут через двадцать. Мы катили себе спокойно, время от времени поглядывая на преследователей, которые отстали от нас так, чтобы оказаться на самом краю возможностей сканера их засечь. Вдруг из тумана впереди блеснул зловещий проблеск света. Я резко затормозил и перестроился на край дороги.
Всю дорогу впереди покрывал переливчатый прозрачный купол голубого огня, причем ему не видно было конца. Купол был как бы в форме туннеля над дорогой. Сквозь туннель время от времени пробегали сполохи молний, и энергия потрескивала сухим шорохом, когда молнии зажигались и гасли. Эта штуковина сидела на дороге, словно каркас палатки, стены которой были сотканы из пылающего огня и радужно-прозрачного сияния. В том, что мы увидели, было нечто библейское. Я наполовину ожидал услышать грозный голос, который бы сказал мне: «И ДАЛЬШЕ ЭТОЙ ЧЕРТЫ НЕ ПОСМЕЕТ ПРОЙТИ СМЕРТНЫЙ». Но слова были тут ни к чему, вполне понятно было, что нам хотели сказать самим явлением.
– Ничего удивительного, что «жуки» не потрудились нас прогнать, – сказал Сэм, – никто в здравом уме не станет сквозь такое проезжать.
– Не знаю, не знаю, – беззаботно сказал я. – Это может оказаться мойкой автомашин.
– А где прорезь, куда опускать жетон в пятьдесят кредиток?