Страница:
Я осмотрелся. Если кто-нибудь заметит, что я пошевелился, они легко догадаются, что пока я не подвергся действию жезла. Я видел чьи-то огромные сапоги, наверное, Шона, которые торчали из-под левой передней шины машинежки Карла. Больше я никого не видел со своего места. Я подождал, пока в руках восстановится кровообращение, и снова перекатился на спину. Трейлер был совершенно тих. Я прислушивался примерно с полминуты. Мне казалось, что никто не караулит нас специально. Я мучительно поднялся на ноги и отпрыгнул прочь.
Магический жезл должен быть где-то сзади... нет, я вспомнил, что радиус действия этого приспособления равен почти городскому кварталу, и стены его не всегда останавливают. Я стал искать в трейлере возле секции для особо хрупких грузов. Там ничего не было. Ну что же, те наркотики, которые я принял, должны еще какое-то время удерживать эффект жезла под контролем, мне этого должно хватить, по крайней мере, чтобы избавиться от пут.
Маленький ящик с инструментами был пуст, несомненно, это сделали наши захватчики в качестве предостережения. Неуклюже держа крышку своими связанными руками, я оглянулся через плечо, чтобы увидеть, не найдется ли на дне ящика какого-нибудь острого хлама, который я смогу использовать. Там ничего не было, кроме затерянных гаек, болтов, нескольких клочков бумаги. Потом я вспомнил про удивительно вредный острый край одного из астрономических приборов, которые мы как раз везли (доставка уже малость запоздала). Это был большой ящик с металлической облицовкой, углы которого были неестественно острыми. Я пару раз до крови порезался о него, когда мы его грузили.
Конечно, человек-змея, который выступает на ярмарках, запросто справился бы с этой штуковиной. Я же вывихнул себе пару суставов, пытаясь извернуться так, чтобы дотянуться руками до этой облицовки. Край был совсем не такой острый, каким он мне запомнился. Меня здорово связали, даже обвязав руки по всей длине, чтобы я не смог перевести их вперед, пропихнув зад и ноги через связанные запястья. У меня не было ножа, который перерезал бы веревки сразу, но у меня, к счастью, было время. Материал веревок тоже не был силен и крепок. У меня заняло десять минут, чтобы их разрезать, но в конце концов веревки подались, и я был свободен.
Все, кроме Карла, были сзади, они валялись, как трупы, среди груза. Вот Сьюзи, вот Джон и Роланд, Лори. Они, наверное, расспрашивают Карла насчет его машины, эти захватчики. Боюсь, что они приняли не самые нежные методы убеждения. Но Карл – парень крепкий.
Мне надо было немедленно что-нибудь сделать, причем не теряя времени. Камера мониторинга в трейлере до сих пор не была починена. Мы так и не собрались ее исправить. Но нет никакого сомнения, что периодически наши враги будут прослушивать, нет ли в трейлере движения. Я проверил карманы. Нет, они меня не обыскали и транквилизаторов не нашли. Аналог личности Уилкса наверняка доложил, что у меня не было никаких шансов что-нибудь взять. Но его приятели могут появиться в любой момент, чтобы в этом удостовериться.
Хо-хо.
Почему Шон забыл упомянуть про всякое стреляющее железо у себя в машине? В своих машинах все возят оружие – и вот, пожалуйста, вот они тут, под передними сиденьями. Наши захватчики весьма необдуманно поступили, когда не стали обыскивать машины. Но они полностью полагались на жезл мечтаний. Я выбрал тяжелое лучевое оружие рикксианского производства.
Единственный план атаки, который мог меня спасти, как я понимаю – это нападение, решительное, дерзкое, фронтальная атака. Или атака сзади – понимайте, как хотите. Мне придется проползти через переходную трубу и... что тогда? Я почувствовал, как во мне нарастает холодное бешенство, которое было еще убийственнее и сильнее, чем тогда, на Голиафе. Или на Высоком Дереве. Четвертый раз, меньше чем за два месяца, меня запирают и ловят, держат взаперти против моей воли! Во мне горел гнев. Я был более чем готов просто прокатиться по переходной трубе и начать палить во всю ивановскую. Я бы перестрелял их всех, до последней гадины. Мур, я бы сперва справился с Муром, просто из-за его заносчивого самодовольства и предательского дружелюбия, с каким он меня встречал. Потом Уилкса, если только тот был неподалеку. Его я бы просто разрезал на кусочки вручную, медленно, при этом посадил бы Сэма в первый ряд, чтобы тот мог посмотреть. И любой другой, кто принимает в этом участие, тогда получил бы сполна по заслугам. Я бы уж в этом постарался. Единственное, что удержало меня от того, чтобы прямо сейчас рвануть в переходник и начать палить в кого попало, так это мысль, что Карл может как раз быть там и оказаться посреди всего этого безобразия. Поэтому я полз, как десантник. У дальнего конца переходника я остановился. Люк был немного приоткрыт, поэтому мне были слышны голоса.
Все они были уж очень знакомы.
Я приоткрыл люк побольше и посмотрел в щелку.
Джофф и толстяк сидели в уголке за кухонным столом и играли в карты. Над ними стоял и болел за них наш старый друг Краузе, тот самый общительный морячок, который заставил нас претерпеть столько неприятностей на Плеске. Я более или менее сквитался с этими тремя, особенно с Джоффом, хотя я теперь очень пожалел, что не пристрелил гада, пока имел такую возможность.
Кто-то еще вошел через люк в каюту. Я его не видел, но знал, чей это голос.
– Вы двое будете играть в карты и в судный день! – прорычал Зейк Мур.
– Да делать-то особенно нечего, хозяин, – сказал неловко толстяк.
– Вы прекрасно могли бы, долбаные черти, собрать что-нибудь поесть. У вас тут кухня, понимаете: кухня! А вы и не заметили?
– Помилуй, Зейк, – сказал Джофф, – очень трудно было взламывать этот сейф.
– Заткнись и вынеси вот это Дарреллу и Жюлю, – рявкнул Мур.
Джофф уронил на стол карты и поймал черный кубик в ладонь.
– А ты займись едой, – добавил Зейк толстяку.
Я рывком распахнул люк и направил ружье на пузо Мура.
– Слопай-ка вот это, ты, мать твою разэтак!
Немая сцена: Мур с раскрытым ртом стоит перед люком. Толстяк застыл, наполовину поднявшись со стула. Джофф держит в руке кубик и таращится на меня. Краузе окаменел.
А я стою, прижимая к пузу чудовищной силы оружие и думаю, найдется ли во мне сила, чтобы срезать из такой вот пушки человека, пусть даже такого человека, как этот Мур и остальные из его компании – массовое убийство, вот что это такое. Или нет?
Кто-то, сделайте хоть одно движение, немо умолял я. Тогда мне будет легче пристрелить кого-нибудь.
Но никто не пошевелился.
– У нас... твой друг, – сказал осторожно Мур, очень аккуратно и нерешительно.
– Ты все равно мертвец, – сказал я.
– У меня есть еще люди, – продолжал Мур. – Снаружи. Ты никогда...
– Ты мертвец, – ответил я.
Молчание.
– Я ничего не могу сделать, Зейк, – раздался голос Кори Уилкса.
В воздухе висел вопрос, который становился главным: и что теперь?
Вопрос медленно опустился на мои плечи, стал огромной тяжестью, которая словно пригибала меня к полу. В это время всякие колесики-винтики бешено крутились у меня в голове. Мой первый выстрел должен быть в центральное процессорное устройство, надо вышибить личность Уилкса напрочь и взять на себя страшный риск того, что можно повредить драгоценную матрицу Сэма. Я примерно знал, где матрица. Но угол выстрела был очень неблагоприятный. Думай, думай.
– Что ты хочешь, чтобы мы сделали, Джейк? – спросил дух Уилкса из компьютера.
Я знал, что в кабине был кто-то еще, который ждал, что Мур войдет или сдастся, или уберется с дороги, чтобы в меня могли выстрелить. Я мог пристрелить Мура и убраться обратно в переходник, но тем временем Джофф бросится за пистолетом. Или Краузе. Или толстяк.
– О господи, – сказал голос Уилкса. – Вот и они, надо же, выбрали времечко...
– "Жуки"? – спросил Мур.
– Они самые.
Мур посмотрел на меня.
– Ну вот, сам видишь, – сказал он, – так мы ни до чего и не договорились...
Несколько следующих минут были наполнены абсолютным хаосом.
Произошло примерно следующее. Свет слегка потускнел. Люди и предметы стали летать в воздухе. Я обнаружил, что взлетаю над полом переходника и плыву по воздуху, причем мне весьма трудно двигаться. Невидимая оболочка покрывала меня, резинистая, упругая оболочка энергии. Выплывая из переходника, я поднялся, сделал обратное сальто в воздухе и слегка отскочил, ударившись о потолок. Краузе левитировал, как в цирке, прямо подо мной, Мур еще ниже. Толстяк и Джофф, те крутились в кухоньке над столиком, они бешено сопротивлялись невидимой сети, которая покрывала их и мешала движениям. Все, что в кабине не было привязано, теперь летало по воздуху: чашки, носки, которые кто-то забыл, ложки, карты – и черный кубик, который, очевидно, выпустил Джофф.
Двигаться было трудно, но не невозможно. Я стал напрягаться, пытаясь бороться с сетью энергии, и уперся ногами в потолок. Потом я оттолкнулся и влетел прямо в тело Краузе, вернее, в его энергетическую оболочку, которая слегка подалась. Я оттолкнул его с дороги, перевел вперед руку с ружьем и нацелился на Мура. Тот медленно приближался ко мне. Я нажал на курок, и ничего не произошло. Мур вытащил свой пистолет и постарался сделать то же самое, с тем же нулевым результатом. Я отпустил ружье. Оно висело рядом с моей рукой, лениво вертясь в воздухе. Вытянув руки, Мур пытался добраться до меня, и мы неуклюже сцепились. Я нацелился ногой попасть ему в пах, но не попал. Хотя удар должен был оказаться столь же сокрушительным в таких условиях, как падение тысячи снежинок. Мур попытался ударить меня ребром ладони по шее, я заблокировал удар, вцепившись в силовое поле, окружавшее его, пока не почувствовал, что пальцы мои смыкаются на его запястье. Он стал махать на меня своей свободной рукой, однако это ему ничего не дало, потом пнул меня в живот, нанеся удар, от которого я медленно завертелся на месте. Но я крепко держал его за запястье. Снова оказавшись возле потолка, я изо всех сил оттолкнулся и влетел прямо в его живот головой, что отбросило его сразу к кухонной нише. Головой он ударился об угол. При обычных обстоятельствах он бы мгновенно потерял сознание от силы удара, но тут энергетическая оболочка сработала как амортизатор, и он просто немного был ошеломлен. Я сдавил руками его шею, сосредоточив на этом всю свою силу воли. Он поднял руки и схватил меня за предплечья, пытаясь стандартным приемом сбросить мои руки с шеи, но не мог поднять рук достаточно высоко. Я был полон ярости, и она меня просто преобразила. Мускулы моего тела напряглись, как проволочные канаты, а мои руки стали словно проводниками раскаленного тока. Невидимое энергетическое поле постепенно поддавалось мне, пока глаза Мура не стали вылезать из орбит от страха и удушья. На нем лежал безумец, маньяк, который ни за что не хотел его отпустить.
– Теперь скажи мне, – процедил я сквозь сжатые зубы, – насчет того, как ты будешь насиловать женщин, а меня заставишь смотреть. Скажи-ка мне это. Я хочу это слышать.
– Сукин сын! – прошипел он. – Ты...
– Подробно. Расскажи-ка.
Давление стало пережимать ему глотку. Он забулькал что-то, пытаясь высвободиться, отказался от намерения снять мои руки нажимом и просто стал слабо царапать мне запястья, пытаясь оторвать их от своей глотки. Его пинки становились теперь все слабее и слабее. Я на них не обращал внимания. Голова его медленно опускалась под стол. Я рванул ее и треснул его лицом как следует об обратную сторону стола. Это было очень приятно, и звук был самый подходящий. Я сделал это еще раз.
– Скажи-ка мне, – повторял я с каждым ударом.
Тело его обмякло, но я не прекращал его душить.
В этот момент нас поймало энергетическое течение, выхватив нас из-под столика, и оно пронесло нас к люку. В воздухе вокруг нас кружили различные предметы, их было больше, чем просто могло валяться в кабине или в трейлере. Двери и ящики кухни распахивались, выплевывая потоки кухонной утвари, тарелок, чашек, блюдец и всего такого прочего, они все, казалось, направляются в кабину. Мы проплыли через люк, и моя хватка немного ослабела. Меня отвлекало то, что происходило вокруг, и это ослабило не только мои тиски на горле у Мура, но и бешенство.
Но, когда я увидел, что они вытворяли с Карлом, мой гнев стал сильнее, если не вчетверо, то вдвое. Он крутился в воздухе возле меня, голый от пояса вниз. С мошонки его свисали металлические проволочки, куда они были прикреплены клейкой лентой. Проволочки вели к небольшой батарейке, которая плавала с выключателем вместе неподалеку от нас. Карл неловко пытался отцепить это устройство, его спутывали длинные веревки, которыми он был привязан к одному из задних сидений в кабине. Я пытался снова покрепче сжать руки на мощной шее Мура, но у меня это не получилось. Энергетическая оболочка стала еще плотнее. Я совсем потерял силы, и меня отнесло прочь от Мура. Мур был без сознания, лицо его потемнело и распухло, но я не мог сказать, убил я его или нет. Он все еще мог и дышать. Еще один из пособников Мура сидел в кабине. Я пнул его ногой в лицо, когда меня проносило мимо, потом попытался оттолкнуться от лобового иллюминатора, чтобы снова меня отнесло к Муру и я мог бы закончить свою работу. На пути у меня то и дело возникали летающие предметы, и мне приходилось шлепать их, как мух. Они были всюду: карандаши, накладные, футляр от бинокля, рюкзаки, ботинки, пакет женских салфеток, содержимое аптечки, чья-то потерянная сандалия, тарелки, куски бумаги, заплесневевший рогалик, книги, кассетник, карты ахгирров... весь мусор, который накопился за последний месяц и который, по общему согласию, мы должны были бы выбросить – может быть, завтра...
Я почти совсем снова дотянулся до Мура, когда оба люка в кабине распахнулись. Страшная взрывная декомпрессия вымела всех и вся из кабины в абсолютный вакуум огромного зала.
Но я мог дышать. Невидимая оболочка поймала воздух в себя. Пока я плыл вверх, кувыркаясь в воздухе, я думал, на сколько же времени может хватить оставшегося мне воздушного пузыря.
Постепенно мое вращение замедлилось, не в результате моих собственных усилий, а просто потому, что действие взрыва прекратилось, и я смог наблюдать над тем, что происходило ниже. Везде были «дорожные жуки», примерно тридцать штук, они ездили туда-сюда между нашими машинами, которые все, как одна, выплевывали из себя то людей, то предметы из распахнутых люков. Тяжеловоз с обоих концов выстреливал разный мусор. Все наше оборудование и припасы вылетели наружу включая оборудование для астрономов, – причем без защитного покрытия. Вся наша команда тоже вылетела наружу: Дарла, Шон, Сьюзен, Лори, Волошины, Джорджи и Винни (где, черт побери, были они все это время, подумал я про себя), Джон, Роланд и Лайем, все они были освобождены от пут и от влияния магического жезла мечты. Дарла, с широко раскрытыми глазами, ничего не понимая, пролетела мимо меня, пока мы поднимались все выше и выше. Потом мимо пролетела Лори, и я попытался помахать ей. Она выглядела очень перепуганной. Я ее не винил. Я и сам был перепуган до потери пульса.
Все поднималось в воздухе, кувыркаясь, переваливаясь, лениво вращаясь. Примерно на высоте пятидесяти метров подъем прекратился. Все смешалось в одно пестрое облако, словно стая мигрирующих птиц, все вращалось вокруг невидимого, но четко очерченного круга на полу зала, вокруг которого «дорожные жуки» располагались кольцом.
Сцена была, словно кошмар во сне: все это происходило в полной тишине. Я мог слышать себя самого, когда я орал и взывал к пролетающим мимо товарищам, но воздух проводил звук только внутри оболочки. Снаружи был вакуум, и в нем не слышалось ни звука. Нет никакого резона орать, подумал я, поэтому заткнулся.
Облако людей и предметов стало упорядочиваться, постепенно в нем появились спиральные вихри, которые вели вниз. Во время этого перетасовывания я был страшно удивлен, когда увидел Кори Уилкса – настоящего, из плоти и крови Кори Уилкса, который пролетел мимо. Он был голый до пояса, на нем были пижамные штаны. Вся его грудь была перетянута белыми бинтами. Он выглядел так, словно ему трудно было дышать. Его глаза, казалось, встретились с моими, когда он пролетал мимо. Он смотрел на меня, и что-то, словно искорка узнавания, промелькнуло в его взгляде. Потом глаза его закрылись, и он вылетел из поля моего зрения. Там, в облаке людей, происходили трогательные встречи. Тввврррлл, выживший в схватке со мной ретикулянец, проплыл мимо, как призрак, его глаза, похожие на камеры, уставились на меня бессмысленным взглядом.
Если вид Уилкса потряс меня, то вид Рагны, который входил в спиральный поток, совсем помутил мое сознание. Невзирая на собственное здравомыслие, я завопил:
– Рагна! А ты что тут делаешь?!!
Ну что же, судя по движениям губ, он что-то ответил, наверное, что-то вроде:
– Ах, Джейк, мой закадычный друг, разве все это не есть огромная интересность?
Может быть, он сказал другие слова, но такие же по смыслу, если его радостная, почти идиотская в таком положении улыбка могла что-то означать. Легкое смещение его орбиты вынесло и его подальше от меня, а за ним следовала его жена Они. Я застонал.
Я видел мужчин, которых никогда не знал. Вне всякого сомнения, члены прочей банды Мура.
Над кругом «дорожных жуков» образовался гигантский смерч-циклон. Течение сил несло всякий мусор спиральными потоками вниз, в широкий поток перед «жуками», а потом все предметы снова взмывали вверх в облако людей и предметов. Казалось, что жуки хотели посмотреть на нас и на все, что у нас с собой было. Я тоже очень быстро оказался в воронке, в облаке, и стал головокружительно спускаться в стремительно завихряющемся потоке. Однако, когда я оказался внизу, все внезапно прекратилось.
Они обнаружили кубик.
Круг «жуков» стал теснее. В сумрачном свете зала я едва видел черную точку кубика, который кружил перед «жуками», а каждый из них по очереди вглядывался в кубик. Кубик прошел по кругу дважды, и этого им показалось вполне достаточно. Воронка стала снова спускаться вниз, и я оказался, как на параде, перед инспектирующим оком «жуков». Мы все плыли перед ними вместе с собранием различных вещей и инструментов. Я мгновенно вообразил себе, что должно появляться в мозгах «дорожных жуков», когда они смотрели на нас, каталогизируя все, что они видели.
Неодушевленный объект. Инструмент. Пища. Неодушевленный объект. Одушевленный объект. Существо (полуразумное, двуногое, млекопитающее). Неодушевленный объект. Одежда (для покрытия ножных конечностей)...
Они сочли меня мало заслуживающим их интереса, но внимательно рассмотрели Винни и Джорджи. Потом я снова взлетел в циклоне вверх, медленно вращаясь, пока снова не оказался в облаке людей и предметов наверху.
Я посмотрел вниз. Шевроле Карла поднималось отдельно, на особой воздушной подушке. Когда воронка из людей и вещей рассосалась, машина заняла свое особое, почетное место между «жуками». Они даже столпились поближе, чтобы как следует рассмотреть ее. Если они действительно смотрели. Ничто из машины не вылетело, потому что ее люки остались в неприкосновенности. Они провели добрых десять секунд, приглядываясь к тому, что такое эта машина, потом отступили на прежние места, либо удовлетворенные увиденным, либо отчаявшись понять, что же такое перед ними.
Обыск-осмотр закончился – ей-богу, он и так слишком затянулся, потому что я обнаружил, что мне все труднее и труднее становится дышать.
Все, что происходило потом, происходило молниеносно. Облако вещей и людей распалось, его составные части полетели вниз, но разделились на десяток или больше отдельных потоков. Я упал, чувствуя в животе такое ощущение, что при обычном падении такого не бывает. Я начал кувыркаться и не мог остановиться. Со мной вместе летели потоки вещей. Чья то рубашка залепила мне лицо, я попытался ее стряхнуть. Потом ящик с инструментами ударил меня, но защитная оболочка не дала ему меня как следует стукнуть и смягчила удар. Я потерял ощущение низа и верха, и меня стало слегка тошнить. Последние моменты наших мучений, к счастью, были коротки, и я не могу точно сказать, каким образом я туда попал, но следующее мое впечатление было таково, что я сижу в кабине тяжеловоза. За мной вместе и следом было втянуто дикое количество всякого хлама, он валился на пол лавиной. Джона забросило в люк, потом Сьюзен, потом Роланда, за ними последовали и остальные, включая и Волошиных. Никто из банды Мура сюда не попал. Потом моя защитная оболочка прекратила свое существование, и я упал головой в море хлама. Люки захлопнулись, и воцарилась тишина.
Кто-то стоял прямо у меня на бедрах. Я повернулся, тот, кто это был, повалился. Я выбрался из горы мусора, попытался встать на ноги. Моя нога погрузилась опять в кучу хлама, и я не устоял и упал. Тут же я схватился за спинку сиденья стрелка и подтянулся, чтобы встать.
– Интересная погодка у нас тут в последнее время, – раздался подбадривающий знакомый голос.
– Сэм!!!
– Угу, я вернулся.
Не надо и говорить о том, что кабина была в страшном состоянии. Прошло несколько минут, и мы все еще не могли найти Винни. Наконец она обнаружилась под горой постельного белья, совершенно неповрежденная, живая и здоровая. Она вспрыгнула на меня и прижалась ко мне.
– Привет, лапочка Винни, – сказал я ласково. – Все в порядке, девочка. Все в порядке.
Я сообразил, что тяжеловоз движется.
– Эй, Сэм, – окликнул я. – Куда мы едем?
– Тут ты меня поймал, – ответил Сэм. – Дело в том, что я не веду машину.
Магический жезл должен быть где-то сзади... нет, я вспомнил, что радиус действия этого приспособления равен почти городскому кварталу, и стены его не всегда останавливают. Я стал искать в трейлере возле секции для особо хрупких грузов. Там ничего не было. Ну что же, те наркотики, которые я принял, должны еще какое-то время удерживать эффект жезла под контролем, мне этого должно хватить, по крайней мере, чтобы избавиться от пут.
Маленький ящик с инструментами был пуст, несомненно, это сделали наши захватчики в качестве предостережения. Неуклюже держа крышку своими связанными руками, я оглянулся через плечо, чтобы увидеть, не найдется ли на дне ящика какого-нибудь острого хлама, который я смогу использовать. Там ничего не было, кроме затерянных гаек, болтов, нескольких клочков бумаги. Потом я вспомнил про удивительно вредный острый край одного из астрономических приборов, которые мы как раз везли (доставка уже малость запоздала). Это был большой ящик с металлической облицовкой, углы которого были неестественно острыми. Я пару раз до крови порезался о него, когда мы его грузили.
Конечно, человек-змея, который выступает на ярмарках, запросто справился бы с этой штуковиной. Я же вывихнул себе пару суставов, пытаясь извернуться так, чтобы дотянуться руками до этой облицовки. Край был совсем не такой острый, каким он мне запомнился. Меня здорово связали, даже обвязав руки по всей длине, чтобы я не смог перевести их вперед, пропихнув зад и ноги через связанные запястья. У меня не было ножа, который перерезал бы веревки сразу, но у меня, к счастью, было время. Материал веревок тоже не был силен и крепок. У меня заняло десять минут, чтобы их разрезать, но в конце концов веревки подались, и я был свободен.
Все, кроме Карла, были сзади, они валялись, как трупы, среди груза. Вот Сьюзи, вот Джон и Роланд, Лори. Они, наверное, расспрашивают Карла насчет его машины, эти захватчики. Боюсь, что они приняли не самые нежные методы убеждения. Но Карл – парень крепкий.
Мне надо было немедленно что-нибудь сделать, причем не теряя времени. Камера мониторинга в трейлере до сих пор не была починена. Мы так и не собрались ее исправить. Но нет никакого сомнения, что периодически наши враги будут прослушивать, нет ли в трейлере движения. Я проверил карманы. Нет, они меня не обыскали и транквилизаторов не нашли. Аналог личности Уилкса наверняка доложил, что у меня не было никаких шансов что-нибудь взять. Но его приятели могут появиться в любой момент, чтобы в этом удостовериться.
Хо-хо.
Почему Шон забыл упомянуть про всякое стреляющее железо у себя в машине? В своих машинах все возят оружие – и вот, пожалуйста, вот они тут, под передними сиденьями. Наши захватчики весьма необдуманно поступили, когда не стали обыскивать машины. Но они полностью полагались на жезл мечтаний. Я выбрал тяжелое лучевое оружие рикксианского производства.
Единственный план атаки, который мог меня спасти, как я понимаю – это нападение, решительное, дерзкое, фронтальная атака. Или атака сзади – понимайте, как хотите. Мне придется проползти через переходную трубу и... что тогда? Я почувствовал, как во мне нарастает холодное бешенство, которое было еще убийственнее и сильнее, чем тогда, на Голиафе. Или на Высоком Дереве. Четвертый раз, меньше чем за два месяца, меня запирают и ловят, держат взаперти против моей воли! Во мне горел гнев. Я был более чем готов просто прокатиться по переходной трубе и начать палить во всю ивановскую. Я бы перестрелял их всех, до последней гадины. Мур, я бы сперва справился с Муром, просто из-за его заносчивого самодовольства и предательского дружелюбия, с каким он меня встречал. Потом Уилкса, если только тот был неподалеку. Его я бы просто разрезал на кусочки вручную, медленно, при этом посадил бы Сэма в первый ряд, чтобы тот мог посмотреть. И любой другой, кто принимает в этом участие, тогда получил бы сполна по заслугам. Я бы уж в этом постарался. Единственное, что удержало меня от того, чтобы прямо сейчас рвануть в переходник и начать палить в кого попало, так это мысль, что Карл может как раз быть там и оказаться посреди всего этого безобразия. Поэтому я полз, как десантник. У дальнего конца переходника я остановился. Люк был немного приоткрыт, поэтому мне были слышны голоса.
Все они были уж очень знакомы.
Я приоткрыл люк побольше и посмотрел в щелку.
Джофф и толстяк сидели в уголке за кухонным столом и играли в карты. Над ними стоял и болел за них наш старый друг Краузе, тот самый общительный морячок, который заставил нас претерпеть столько неприятностей на Плеске. Я более или менее сквитался с этими тремя, особенно с Джоффом, хотя я теперь очень пожалел, что не пристрелил гада, пока имел такую возможность.
Кто-то еще вошел через люк в каюту. Я его не видел, но знал, чей это голос.
– Вы двое будете играть в карты и в судный день! – прорычал Зейк Мур.
– Да делать-то особенно нечего, хозяин, – сказал неловко толстяк.
– Вы прекрасно могли бы, долбаные черти, собрать что-нибудь поесть. У вас тут кухня, понимаете: кухня! А вы и не заметили?
– Помилуй, Зейк, – сказал Джофф, – очень трудно было взламывать этот сейф.
– Заткнись и вынеси вот это Дарреллу и Жюлю, – рявкнул Мур.
Джофф уронил на стол карты и поймал черный кубик в ладонь.
– А ты займись едой, – добавил Зейк толстяку.
Я рывком распахнул люк и направил ружье на пузо Мура.
– Слопай-ка вот это, ты, мать твою разэтак!
Немая сцена: Мур с раскрытым ртом стоит перед люком. Толстяк застыл, наполовину поднявшись со стула. Джофф держит в руке кубик и таращится на меня. Краузе окаменел.
А я стою, прижимая к пузу чудовищной силы оружие и думаю, найдется ли во мне сила, чтобы срезать из такой вот пушки человека, пусть даже такого человека, как этот Мур и остальные из его компании – массовое убийство, вот что это такое. Или нет?
Кто-то, сделайте хоть одно движение, немо умолял я. Тогда мне будет легче пристрелить кого-нибудь.
Но никто не пошевелился.
– У нас... твой друг, – сказал осторожно Мур, очень аккуратно и нерешительно.
– Ты все равно мертвец, – сказал я.
– У меня есть еще люди, – продолжал Мур. – Снаружи. Ты никогда...
– Ты мертвец, – ответил я.
Молчание.
– Я ничего не могу сделать, Зейк, – раздался голос Кори Уилкса.
В воздухе висел вопрос, который становился главным: и что теперь?
Вопрос медленно опустился на мои плечи, стал огромной тяжестью, которая словно пригибала меня к полу. В это время всякие колесики-винтики бешено крутились у меня в голове. Мой первый выстрел должен быть в центральное процессорное устройство, надо вышибить личность Уилкса напрочь и взять на себя страшный риск того, что можно повредить драгоценную матрицу Сэма. Я примерно знал, где матрица. Но угол выстрела был очень неблагоприятный. Думай, думай.
– Что ты хочешь, чтобы мы сделали, Джейк? – спросил дух Уилкса из компьютера.
Я знал, что в кабине был кто-то еще, который ждал, что Мур войдет или сдастся, или уберется с дороги, чтобы в меня могли выстрелить. Я мог пристрелить Мура и убраться обратно в переходник, но тем временем Джофф бросится за пистолетом. Или Краузе. Или толстяк.
– О господи, – сказал голос Уилкса. – Вот и они, надо же, выбрали времечко...
– "Жуки"? – спросил Мур.
– Они самые.
Мур посмотрел на меня.
– Ну вот, сам видишь, – сказал он, – так мы ни до чего и не договорились...
Несколько следующих минут были наполнены абсолютным хаосом.
Произошло примерно следующее. Свет слегка потускнел. Люди и предметы стали летать в воздухе. Я обнаружил, что взлетаю над полом переходника и плыву по воздуху, причем мне весьма трудно двигаться. Невидимая оболочка покрывала меня, резинистая, упругая оболочка энергии. Выплывая из переходника, я поднялся, сделал обратное сальто в воздухе и слегка отскочил, ударившись о потолок. Краузе левитировал, как в цирке, прямо подо мной, Мур еще ниже. Толстяк и Джофф, те крутились в кухоньке над столиком, они бешено сопротивлялись невидимой сети, которая покрывала их и мешала движениям. Все, что в кабине не было привязано, теперь летало по воздуху: чашки, носки, которые кто-то забыл, ложки, карты – и черный кубик, который, очевидно, выпустил Джофф.
Двигаться было трудно, но не невозможно. Я стал напрягаться, пытаясь бороться с сетью энергии, и уперся ногами в потолок. Потом я оттолкнулся и влетел прямо в тело Краузе, вернее, в его энергетическую оболочку, которая слегка подалась. Я оттолкнул его с дороги, перевел вперед руку с ружьем и нацелился на Мура. Тот медленно приближался ко мне. Я нажал на курок, и ничего не произошло. Мур вытащил свой пистолет и постарался сделать то же самое, с тем же нулевым результатом. Я отпустил ружье. Оно висело рядом с моей рукой, лениво вертясь в воздухе. Вытянув руки, Мур пытался добраться до меня, и мы неуклюже сцепились. Я нацелился ногой попасть ему в пах, но не попал. Хотя удар должен был оказаться столь же сокрушительным в таких условиях, как падение тысячи снежинок. Мур попытался ударить меня ребром ладони по шее, я заблокировал удар, вцепившись в силовое поле, окружавшее его, пока не почувствовал, что пальцы мои смыкаются на его запястье. Он стал махать на меня своей свободной рукой, однако это ему ничего не дало, потом пнул меня в живот, нанеся удар, от которого я медленно завертелся на месте. Но я крепко держал его за запястье. Снова оказавшись возле потолка, я изо всех сил оттолкнулся и влетел прямо в его живот головой, что отбросило его сразу к кухонной нише. Головой он ударился об угол. При обычных обстоятельствах он бы мгновенно потерял сознание от силы удара, но тут энергетическая оболочка сработала как амортизатор, и он просто немного был ошеломлен. Я сдавил руками его шею, сосредоточив на этом всю свою силу воли. Он поднял руки и схватил меня за предплечья, пытаясь стандартным приемом сбросить мои руки с шеи, но не мог поднять рук достаточно высоко. Я был полон ярости, и она меня просто преобразила. Мускулы моего тела напряглись, как проволочные канаты, а мои руки стали словно проводниками раскаленного тока. Невидимое энергетическое поле постепенно поддавалось мне, пока глаза Мура не стали вылезать из орбит от страха и удушья. На нем лежал безумец, маньяк, который ни за что не хотел его отпустить.
– Теперь скажи мне, – процедил я сквозь сжатые зубы, – насчет того, как ты будешь насиловать женщин, а меня заставишь смотреть. Скажи-ка мне это. Я хочу это слышать.
– Сукин сын! – прошипел он. – Ты...
– Подробно. Расскажи-ка.
Давление стало пережимать ему глотку. Он забулькал что-то, пытаясь высвободиться, отказался от намерения снять мои руки нажимом и просто стал слабо царапать мне запястья, пытаясь оторвать их от своей глотки. Его пинки становились теперь все слабее и слабее. Я на них не обращал внимания. Голова его медленно опускалась под стол. Я рванул ее и треснул его лицом как следует об обратную сторону стола. Это было очень приятно, и звук был самый подходящий. Я сделал это еще раз.
– Скажи-ка мне, – повторял я с каждым ударом.
Тело его обмякло, но я не прекращал его душить.
В этот момент нас поймало энергетическое течение, выхватив нас из-под столика, и оно пронесло нас к люку. В воздухе вокруг нас кружили различные предметы, их было больше, чем просто могло валяться в кабине или в трейлере. Двери и ящики кухни распахивались, выплевывая потоки кухонной утвари, тарелок, чашек, блюдец и всего такого прочего, они все, казалось, направляются в кабину. Мы проплыли через люк, и моя хватка немного ослабела. Меня отвлекало то, что происходило вокруг, и это ослабило не только мои тиски на горле у Мура, но и бешенство.
Но, когда я увидел, что они вытворяли с Карлом, мой гнев стал сильнее, если не вчетверо, то вдвое. Он крутился в воздухе возле меня, голый от пояса вниз. С мошонки его свисали металлические проволочки, куда они были прикреплены клейкой лентой. Проволочки вели к небольшой батарейке, которая плавала с выключателем вместе неподалеку от нас. Карл неловко пытался отцепить это устройство, его спутывали длинные веревки, которыми он был привязан к одному из задних сидений в кабине. Я пытался снова покрепче сжать руки на мощной шее Мура, но у меня это не получилось. Энергетическая оболочка стала еще плотнее. Я совсем потерял силы, и меня отнесло прочь от Мура. Мур был без сознания, лицо его потемнело и распухло, но я не мог сказать, убил я его или нет. Он все еще мог и дышать. Еще один из пособников Мура сидел в кабине. Я пнул его ногой в лицо, когда меня проносило мимо, потом попытался оттолкнуться от лобового иллюминатора, чтобы снова меня отнесло к Муру и я мог бы закончить свою работу. На пути у меня то и дело возникали летающие предметы, и мне приходилось шлепать их, как мух. Они были всюду: карандаши, накладные, футляр от бинокля, рюкзаки, ботинки, пакет женских салфеток, содержимое аптечки, чья-то потерянная сандалия, тарелки, куски бумаги, заплесневевший рогалик, книги, кассетник, карты ахгирров... весь мусор, который накопился за последний месяц и который, по общему согласию, мы должны были бы выбросить – может быть, завтра...
Я почти совсем снова дотянулся до Мура, когда оба люка в кабине распахнулись. Страшная взрывная декомпрессия вымела всех и вся из кабины в абсолютный вакуум огромного зала.
Но я мог дышать. Невидимая оболочка поймала воздух в себя. Пока я плыл вверх, кувыркаясь в воздухе, я думал, на сколько же времени может хватить оставшегося мне воздушного пузыря.
Постепенно мое вращение замедлилось, не в результате моих собственных усилий, а просто потому, что действие взрыва прекратилось, и я смог наблюдать над тем, что происходило ниже. Везде были «дорожные жуки», примерно тридцать штук, они ездили туда-сюда между нашими машинами, которые все, как одна, выплевывали из себя то людей, то предметы из распахнутых люков. Тяжеловоз с обоих концов выстреливал разный мусор. Все наше оборудование и припасы вылетели наружу включая оборудование для астрономов, – причем без защитного покрытия. Вся наша команда тоже вылетела наружу: Дарла, Шон, Сьюзен, Лори, Волошины, Джорджи и Винни (где, черт побери, были они все это время, подумал я про себя), Джон, Роланд и Лайем, все они были освобождены от пут и от влияния магического жезла мечты. Дарла, с широко раскрытыми глазами, ничего не понимая, пролетела мимо меня, пока мы поднимались все выше и выше. Потом мимо пролетела Лори, и я попытался помахать ей. Она выглядела очень перепуганной. Я ее не винил. Я и сам был перепуган до потери пульса.
Все поднималось в воздухе, кувыркаясь, переваливаясь, лениво вращаясь. Примерно на высоте пятидесяти метров подъем прекратился. Все смешалось в одно пестрое облако, словно стая мигрирующих птиц, все вращалось вокруг невидимого, но четко очерченного круга на полу зала, вокруг которого «дорожные жуки» располагались кольцом.
Сцена была, словно кошмар во сне: все это происходило в полной тишине. Я мог слышать себя самого, когда я орал и взывал к пролетающим мимо товарищам, но воздух проводил звук только внутри оболочки. Снаружи был вакуум, и в нем не слышалось ни звука. Нет никакого резона орать, подумал я, поэтому заткнулся.
Облако людей и предметов стало упорядочиваться, постепенно в нем появились спиральные вихри, которые вели вниз. Во время этого перетасовывания я был страшно удивлен, когда увидел Кори Уилкса – настоящего, из плоти и крови Кори Уилкса, который пролетел мимо. Он был голый до пояса, на нем были пижамные штаны. Вся его грудь была перетянута белыми бинтами. Он выглядел так, словно ему трудно было дышать. Его глаза, казалось, встретились с моими, когда он пролетал мимо. Он смотрел на меня, и что-то, словно искорка узнавания, промелькнуло в его взгляде. Потом глаза его закрылись, и он вылетел из поля моего зрения. Там, в облаке людей, происходили трогательные встречи. Тввврррлл, выживший в схватке со мной ретикулянец, проплыл мимо, как призрак, его глаза, похожие на камеры, уставились на меня бессмысленным взглядом.
Если вид Уилкса потряс меня, то вид Рагны, который входил в спиральный поток, совсем помутил мое сознание. Невзирая на собственное здравомыслие, я завопил:
– Рагна! А ты что тут делаешь?!!
Ну что же, судя по движениям губ, он что-то ответил, наверное, что-то вроде:
– Ах, Джейк, мой закадычный друг, разве все это не есть огромная интересность?
Может быть, он сказал другие слова, но такие же по смыслу, если его радостная, почти идиотская в таком положении улыбка могла что-то означать. Легкое смещение его орбиты вынесло и его подальше от меня, а за ним следовала его жена Они. Я застонал.
Я видел мужчин, которых никогда не знал. Вне всякого сомнения, члены прочей банды Мура.
Над кругом «дорожных жуков» образовался гигантский смерч-циклон. Течение сил несло всякий мусор спиральными потоками вниз, в широкий поток перед «жуками», а потом все предметы снова взмывали вверх в облако людей и предметов. Казалось, что жуки хотели посмотреть на нас и на все, что у нас с собой было. Я тоже очень быстро оказался в воронке, в облаке, и стал головокружительно спускаться в стремительно завихряющемся потоке. Однако, когда я оказался внизу, все внезапно прекратилось.
Они обнаружили кубик.
Круг «жуков» стал теснее. В сумрачном свете зала я едва видел черную точку кубика, который кружил перед «жуками», а каждый из них по очереди вглядывался в кубик. Кубик прошел по кругу дважды, и этого им показалось вполне достаточно. Воронка стала снова спускаться вниз, и я оказался, как на параде, перед инспектирующим оком «жуков». Мы все плыли перед ними вместе с собранием различных вещей и инструментов. Я мгновенно вообразил себе, что должно появляться в мозгах «дорожных жуков», когда они смотрели на нас, каталогизируя все, что они видели.
Неодушевленный объект. Инструмент. Пища. Неодушевленный объект. Одушевленный объект. Существо (полуразумное, двуногое, млекопитающее). Неодушевленный объект. Одежда (для покрытия ножных конечностей)...
Они сочли меня мало заслуживающим их интереса, но внимательно рассмотрели Винни и Джорджи. Потом я снова взлетел в циклоне вверх, медленно вращаясь, пока снова не оказался в облаке людей и предметов наверху.
Я посмотрел вниз. Шевроле Карла поднималось отдельно, на особой воздушной подушке. Когда воронка из людей и вещей рассосалась, машина заняла свое особое, почетное место между «жуками». Они даже столпились поближе, чтобы как следует рассмотреть ее. Если они действительно смотрели. Ничто из машины не вылетело, потому что ее люки остались в неприкосновенности. Они провели добрых десять секунд, приглядываясь к тому, что такое эта машина, потом отступили на прежние места, либо удовлетворенные увиденным, либо отчаявшись понять, что же такое перед ними.
Обыск-осмотр закончился – ей-богу, он и так слишком затянулся, потому что я обнаружил, что мне все труднее и труднее становится дышать.
Все, что происходило потом, происходило молниеносно. Облако вещей и людей распалось, его составные части полетели вниз, но разделились на десяток или больше отдельных потоков. Я упал, чувствуя в животе такое ощущение, что при обычном падении такого не бывает. Я начал кувыркаться и не мог остановиться. Со мной вместе летели потоки вещей. Чья то рубашка залепила мне лицо, я попытался ее стряхнуть. Потом ящик с инструментами ударил меня, но защитная оболочка не дала ему меня как следует стукнуть и смягчила удар. Я потерял ощущение низа и верха, и меня стало слегка тошнить. Последние моменты наших мучений, к счастью, были коротки, и я не могу точно сказать, каким образом я туда попал, но следующее мое впечатление было таково, что я сижу в кабине тяжеловоза. За мной вместе и следом было втянуто дикое количество всякого хлама, он валился на пол лавиной. Джона забросило в люк, потом Сьюзен, потом Роланда, за ними последовали и остальные, включая и Волошиных. Никто из банды Мура сюда не попал. Потом моя защитная оболочка прекратила свое существование, и я упал головой в море хлама. Люки захлопнулись, и воцарилась тишина.
Кто-то стоял прямо у меня на бедрах. Я повернулся, тот, кто это был, повалился. Я выбрался из горы мусора, попытался встать на ноги. Моя нога погрузилась опять в кучу хлама, и я не устоял и упал. Тут же я схватился за спинку сиденья стрелка и подтянулся, чтобы встать.
– Интересная погодка у нас тут в последнее время, – раздался подбадривающий знакомый голос.
– Сэм!!!
– Угу, я вернулся.
Не надо и говорить о том, что кабина была в страшном состоянии. Прошло несколько минут, и мы все еще не могли найти Винни. Наконец она обнаружилась под горой постельного белья, совершенно неповрежденная, живая и здоровая. Она вспрыгнула на меня и прижалась ко мне.
– Привет, лапочка Винни, – сказал я ласково. – Все в порядке, девочка. Все в порядке.
Я сообразил, что тяжеловоз движется.
– Эй, Сэм, – окликнул я. – Куда мы едем?
– Тут ты меня поймал, – ответил Сэм. – Дело в том, что я не веду машину.
21
Мы двигались, но мотор тяжеловоза не был включен. Он даже не заводился, когда я попробовал его включить. Перед нами были два «дорожных жука», которые составили как бы локомотив и тендер нашего маленького поезда, состоявшего из тяжеловоза, фургончика Волошиных, где не было водителя, кучки машин людей Мура и машины Рагны.
Я проверил инструменты и обнаружил, что роллеры тяжеловоза не вращаются. Машина летела по воздуху примерно в полуметре над дорогой. Ловкий трюк, надо прямо сказать.
Еще один «дорожный жук» замыкал процессию. Каждому поезду нужен хвостовой багажный вагон.
– Хотел бы я знать, – сказал Сэм, – как они опять запустили воздух внутрь.
– Может быть, у каждой молекулы газа была своя оболочка, которую создали хозяева этих мест, – предложил свою гипотезу Роланд.
– Мне нравится такое предположение, – восхитился Сэм, – не верю, конечно, но мне нравится.
Мы уже выехали из огромного зала в туннель и мчались с невероятной скоростью. Видимо, «жуки» прекрасно знали, куда они нас везут. Скорее всего, в крематорий.
– Черный кубик! – воскликнул Роланд, поднимая кубик так, чтобы все смогли его видеть.
– Интересно, почему они не оставили его себе, – сказала Сьюзен, скептически нахмурясь.
– Жаль, что не оставили, – ответил я мрачно, – я не могу им даже отдать проклятую штуковину.
– Сэм, – спросил Роланд, – где ты был?
– Долгая история, – ответил за него я, – я-то сам хочу знать, где программа искусственного интеллекта Уилкса?
– Господи помилуй, – выдохнул Роланд, – так это был Уилкс?
– Она благополучно поймана и зафиксирована в главной памяти, – сказал Сэм. – Мы можем стереть ее в любой момент, когда только нам заблагорассудится.
– Слушай, а она не загрузится снова, – поинтересовался я, – совсем как тогда, помнишь?
Сэм хохотнул.
– Так ведь в том и была вся загвоздка, во вспомогательном архивном блоке. Я временно заблокировал в него доступ, и как раз это нам и надо было бы сделать в первую очередь. Кто-то физически в буквальном смысле покопался в нем, и нам никогда бы не удалось стереть Уилкса оттуда. Нам и так придется вынимать блок и ремонтировать его.
– Э-э-э, Сэм, черт знает, смогу ли я это сам сделать. Я не специалист по обслуживанию и ремонту компьютеров.
– Да я тебе помогу, не волнуйся. У нас есть учебники...
– Они как раз во вспомогательном архивном блоке, Сэм.
– А у нас есть копия на дискете, там, в трейлере, помнишь? В отсеке для особо хрупкого груза. Если бы ты время от времени убирался в тяжеловозе...
– Ладно, ладно. Дойдет очередь и до этого. Как это тебе удалось выбраться из-под Уилкса?
– Ну, когда началась вся эта заварушка, вся побочная радиация... или как там это назвать... она стерла центральный процессор начисто. Это была как раз та лазейка, которая и была мне нужна. Программа искусственного интеллекта и есть компьютер, но в виде программного обеспечения. А я установлен на самом оборудовании, поэтому, так как я на винчестере, я гораздо быстрее. Несколько наносекунд – и я в дамках.
– Ну и ну, черт меня побери, – сказал я, – но каким образом Уилкс вообще там оказался и влез поверх тебя?
– Я просто дурак дураком, – ответил Сэм. – Нам надо было все сообразить, когда еще мы проводили всю эту диагностику...
– Погоди, это лучше тоже оставить на потом. Я хотел бы знать, какого рожна тут делает Рагна.
Я вышел на частоту Космострады и вызвал его.
– О, Джейк, мой совершенно особенный друг! Привет привет и особое выражение почтения всем нашим разнообразным друзьям!
– Да-да. Рагна, ты как тут оказался? И почему, во имя всего святого, ты вообще за нами увязался?
– О, Джейк... это такое положение смущения и затруднения...
– Давай выкладывай.
– О, воистину. Вне всякого сомнения, я нахожусь в процессе вызывания твоего негодования, когда стану рассказывать тебе, что многочисленные потаенные индивидуумы из нашей расы последовали за тобой.
Я проверил инструменты и обнаружил, что роллеры тяжеловоза не вращаются. Машина летела по воздуху примерно в полуметре над дорогой. Ловкий трюк, надо прямо сказать.
Еще один «дорожный жук» замыкал процессию. Каждому поезду нужен хвостовой багажный вагон.
– Хотел бы я знать, – сказал Сэм, – как они опять запустили воздух внутрь.
– Может быть, у каждой молекулы газа была своя оболочка, которую создали хозяева этих мест, – предложил свою гипотезу Роланд.
– Мне нравится такое предположение, – восхитился Сэм, – не верю, конечно, но мне нравится.
Мы уже выехали из огромного зала в туннель и мчались с невероятной скоростью. Видимо, «жуки» прекрасно знали, куда они нас везут. Скорее всего, в крематорий.
– Черный кубик! – воскликнул Роланд, поднимая кубик так, чтобы все смогли его видеть.
– Интересно, почему они не оставили его себе, – сказала Сьюзен, скептически нахмурясь.
– Жаль, что не оставили, – ответил я мрачно, – я не могу им даже отдать проклятую штуковину.
– Сэм, – спросил Роланд, – где ты был?
– Долгая история, – ответил за него я, – я-то сам хочу знать, где программа искусственного интеллекта Уилкса?
– Господи помилуй, – выдохнул Роланд, – так это был Уилкс?
– Она благополучно поймана и зафиксирована в главной памяти, – сказал Сэм. – Мы можем стереть ее в любой момент, когда только нам заблагорассудится.
– Слушай, а она не загрузится снова, – поинтересовался я, – совсем как тогда, помнишь?
Сэм хохотнул.
– Так ведь в том и была вся загвоздка, во вспомогательном архивном блоке. Я временно заблокировал в него доступ, и как раз это нам и надо было бы сделать в первую очередь. Кто-то физически в буквальном смысле покопался в нем, и нам никогда бы не удалось стереть Уилкса оттуда. Нам и так придется вынимать блок и ремонтировать его.
– Э-э-э, Сэм, черт знает, смогу ли я это сам сделать. Я не специалист по обслуживанию и ремонту компьютеров.
– Да я тебе помогу, не волнуйся. У нас есть учебники...
– Они как раз во вспомогательном архивном блоке, Сэм.
– А у нас есть копия на дискете, там, в трейлере, помнишь? В отсеке для особо хрупкого груза. Если бы ты время от времени убирался в тяжеловозе...
– Ладно, ладно. Дойдет очередь и до этого. Как это тебе удалось выбраться из-под Уилкса?
– Ну, когда началась вся эта заварушка, вся побочная радиация... или как там это назвать... она стерла центральный процессор начисто. Это была как раз та лазейка, которая и была мне нужна. Программа искусственного интеллекта и есть компьютер, но в виде программного обеспечения. А я установлен на самом оборудовании, поэтому, так как я на винчестере, я гораздо быстрее. Несколько наносекунд – и я в дамках.
– Ну и ну, черт меня побери, – сказал я, – но каким образом Уилкс вообще там оказался и влез поверх тебя?
– Я просто дурак дураком, – ответил Сэм. – Нам надо было все сообразить, когда еще мы проводили всю эту диагностику...
– Погоди, это лучше тоже оставить на потом. Я хотел бы знать, какого рожна тут делает Рагна.
Я вышел на частоту Космострады и вызвал его.
– О, Джейк, мой совершенно особенный друг! Привет привет и особое выражение почтения всем нашим разнообразным друзьям!
– Да-да. Рагна, ты как тут оказался? И почему, во имя всего святого, ты вообще за нами увязался?
– О, Джейк... это такое положение смущения и затруднения...
– Давай выкладывай.
– О, воистину. Вне всякого сомнения, я нахожусь в процессе вызывания твоего негодования, когда стану рассказывать тебе, что многочисленные потаенные индивидуумы из нашей расы последовали за тобой.