которой в своем отчаянии стали сторонниками новой партии и находили
облегчение своему горю в ненависти, мести и патриотическом угаре.
Гитлер с самого начала дал ясно понять, что путь к власти лежит через
агрессию и насилие против Веймарской республики, рожденной позором
поражения. К ноябрю 1923 года фюрер имел вокруг себя группу решительных
сторонников, среди которых наиболее видными были Геринг, Гесс, Розенберг и
Рем. Люди действия, они решили, что наступил момент попытаться захватить
власть в Баварии. Генерал фон Людендорф своим участием в путче дал
возможность организаторам этой авантюры использовать военный престиж своего
имени. До войны принято было говорить: "В Германии революции не будет, ибо
все революции в Германии строго запрещены". В данном случае эта формула была
возрождена местными мюнхенскими властями. Полиция открыла стрельбу по
демонстрантам, тщательно избегая генерала, который продолжал идти вперед,
пока не оказался среди полицейских, встретивших его весьма почтительно.
Около 20 демонстрантов было убито. Гитлер во время стрельбы бросился на
землю, а затем исчез вместе с другими партийными лидерами. В апреле 1924
года его приговорили к четырем годам тюремного заключения.
Хотя германские власти поддержали порядок, а германский суд наказал
виновных, среди немцев было широко распространено мнение, что наказуемые --
это плоть от их собственной плоти и что власти играют на руку иностранцам,
жертвуя самыми верными сынами Германии. Срок заключения Гитлера был сокращен
с четырех лет до тринадцати месяцев. За эти месяцы, проведенные в
Ландсбергской крепости, он успел в общих чертах закончить "Майн кампф" --
трактат, излагавший его политическую философию. Он посвятил эту книгу памяти
павших в недавнем путче. Ни одна книга не заслуживала более тщательного
изучения со стороны политических и военных руководителей союзных держав в ту
пору, когда Гитлер пришел в конце концов к власти. В ней было все: и
программа возрождения Германии, и техника партийной пропаганды, и план
борьбы против марксизма, и концепция национал-социалистского государства, и
утверждения о законном праве Германии на роль руководителя всего мира. Это
был новый коран веры и войны -- напыщенный, многословный, бесформенный, но
исполненный важных откровений.
Главный тезис, лежащий в основе "Майн кампф", очень прост: человек есть
воинственное животное; отсюда нация, будучи сообществом борцов, представляет
собой боевую единицу. Всякий живой организм, прекращающий борьбу за
существование, обречен на уничтожение. Страна или раса, перестающие
бороться, точно так же обречены на гибель. Боеспособность расы зависит от ее
чистоты. Отсюда необходимость очищения ее от чуждых, загрязняющих ее
элементов. Еврейская раса ввиду ее повсеместного распространения по
необходимости является пацифистской и интернационалистской. Пацифизм же --
это страшнейший из грехов, ибо он означает отказ расы от борьбы за
существование. Поэтому первый долг всякого государства состоит в том, чтобы
привить массам националистические чувства. Для отдельной личности не имеет
первостепенного значения уровень ее интеллектуального развития: сила воли и
решительность -- от важнейшие качества, которые от нее требуются. Человек,
обладающий врожденной способностью командовать другими, представляет гораздо
большую ценность, чем многие тысячи людей, склонных покор но повиноваться
чужой воле. Только грубая сила обеспечивает выживание расы. Отсюда
необходимость военной организации. Раса должна бороться: если она
бездействует, она покрывается ржавчиной и погибает. Если бы германская раса
была своевременно объединена, она уже теперь была бы повелительницей всего
земного шара. Новый рейх должен объединить все до тех пор распыленные
германские элементы Европы. Раса, потерпевшая поражение, может быть спасена,
если она восстановит веру в свои силы. Прежде всего надлежит научить армию
верить в свою непобедимость. Чтобы восстановить германскую нацию, необходимо
убедить народ в том, что вернуть себе свободу силой оружия вполне возможно.
Принцип аристократизма является здравым в своей основе. Интеллектуализм
нежелателен. Конечная цель образования -- воспитать немца, который требовал
бы минимального обучения для превращения его в солдата. Величайшие
перевороты в истории были бы немыслимы, если бы движущей силой их не
являлись фанатические и истерические страсти. С помощью буржуазных
добродетелей -- мира и порядка -- ничего достигнуть бы не удалось. Мир
находится сейчас на пути к такому перевороту, и новое германское государство
должно позаботиться о том, чтобы раса была подготовлена к предстоящим
последним и величайшим решениям на нашей земле. Внешняя политика может быть
неразборчивой в средствах. Дипломатия не должна предоставлять стране
героически гибнуть, напротив, она должна заботиться о том, чтобы страна
могла выжить и процветать. Двумя единственно возможными союзниками Германии
являются Англия и Италия. Ни одна страна не вступит в союз с трусливым
пацифистским государством, управляемым демократами и марксистами. Если
Германия сама не позаботится о себе, никто о ней не позаботится. Ни
торжественные обращения к небесам, ни благочестивые надежды на Лигу Наций не
вернут ей утраченных территорий. Они могут быть возвращены лишь силой
оружия. Германия не должна повторять старую ошибку -- бороться со всеми
своими врагами сразу. Она должна выбрать самого опасного из них и атаковать
его всеми своими силами. Мир перестанет быть антигерманским только тогда,
когда Германия вернет себе равенство прав и снова займет свое место под
солнцем. Во внешней политике Германии не следует проявлять никакой
сентиментальности, Совершить нападение на Францию исключительно по
эмоциональным мотивам было бы глупо. В чем Германия нуждается -- это в
расширении своей территории в Европе. Довоенная колониальная политика
Германии была ошибочной, и от нее следует отказаться. В целях своего
расширения Германия должна обращать свои взоры к России и в особенности к
Прибалтийским государствам. Никакой союз с Россией недопустим. Вести войну
вместе с Россией против Запада было бы преступно, ибо целью Советов является
торжество международного иудаизма.
Таковы были "гранитные основы" его политики.
Победители, подавленные и поглощенные своими собственными заботами и
межпартийными распрями, почти не обратили внимания на неустанную борьбу
Адольфа Гитлера и его постепенное превращение в фигуру национального
масштаба. Прошло много времени, прежде чем национал-социализм, или
нацистская партия, как его стали именовать, приобрел столь сильное влияние
на массы германского народа, на вооруженные силы, государственный аппарат и
на массы промышленников, не без основания страшившихся коммунизма, что он
стал такой силой в жизни Германии, с которой весь мир вынужден был
считаться. Когда в конце 1924 года Гитлера выпустили из тюрьмы, он заявил,
что ему понадобится пять лет, чтобы реорганизовать свое движение.
Одна из демократических статей Веймарской конституции предусматривала,
что выборы в рейхстаг должны проводиться раз в два года. Предполагалось, что
эта статья обеспечит массам германского народа возможность осуществлять
полный и постоянный контроль над своим парламентом. На практике это лишь
означало, что они постоянно жили в атмосфере лихорадочного политического
возбуждения и непрерывных избирательных кампаний. Успехи Гитлера и его
доктрин могут, таким образом, быть точно прослежены. В 1928 году он
располагал всего 12 мандатами в рейхстаге. В 1930 году эта цифра увеличилась
до 107, а в 1932 -- до 230. К тому времени влияние и дисциплина
национал-социалистской партии давали себя чувствовать уже во всем строе
Германии; всякого рода запугивания, оскорбления и зверства в отношении
евреев приобрели широчайшее распространение.
За фасадом республиканских правительств и демократических институтов,
навязанных победителями и потому ассоциировавшихся с поражением,
действительной политической силой в Германии и устойчивым элементом
государства в послевоенные годы являлся генеральный штаб рейхсвера. Это он
назначал и смещал президентов и кабинеты. В лице маршала Гинденбурга он
нашел символ своей власти и исполнителя своей воли. Но в 1930 году
Гинденбургу было уже 83 года. С этого времени его характер стал портиться, а
умственные способности ослабевать. Он становился все более дряхлым, а также
все более пристрастным в своих суждениях и деспотичным. Генералам давно уже
было ясно, что придется искать подходящего преемника престарелому маршалу.
Однако к моменту начавшихся поисков нового человека подоспел бурный рост и
укрепление национал-социалистского движения. После провала мюнхенского путча
в 1923 году Гитлер провозгласил программу соблюдения строжайшей законности в
рамках Веймарской республики. Однако в то же самое время он разрабатывал
планы и поощрял расширение военных и полувоенных формирований нацистской
партии. Вначале очень малочисленные отряды СА, штурмовые отряды, или
коричневорубашечники, с их небольшим дисциплинированным ядром СС достигли
такой численности и силы, что деятельность их и потенциальная мощь стали
внушать серьезную тревогу рейхсверу. Всесторонне обдумав смысл происходящего
в стране, рейхсвер при всем своем нежелании вынужден был признать, что в
качестве военной касты и организации, стоящей в оппозиции к нацистскому
движению, он уже не способен сохранять свой контроль над Германией. Общей
для обеих групп чертой была их решимость вывести Германию из пропасти и
отомстить за ее поражение. Но в то время как рейхсвер олицетворял собой
регламентированный строй кайзеровской империи и представлял интересы
феодальных, аристократических, землевладельческих и других состоятельных
классов германского общества, СА в значительной мере превратились в
бунтарское движение, раздуваемое недовольством эмоционально возбудимых или
озлобленных подрывных элементов и отчаянием разоренных людей.
Ссориться с нацистской партией означало бы для рейхсвера раздирать
побежденную страну на части. В 1931 и 1932 годах руководители армии пришли к
выводу, что им следует как в своих собственных интересах, так и в интересах
страны объединить свои силы с теми самыми элементами, которым они до сих пор
противостояли в вопросах внутренней политики со всей твердостью и
суровостью, присущими немцам. Со своей стороны Гитлер, хотя и готовый
воспользоваться любым тараном, чтобы прорваться в цитадель власти, всегда
считал за образец руководителей великой и блестящей Германии, внушавших ему
чувство восхищения и преданности еще в юношеские годы. Таким образом,
естественные предпосылки для соглашения между ним и рейхсвером имелись с
обеих сторон. Руководители армии постепенно пришли к заключению, что влияние
нацистской партии в стране столь сильно, что Гитлер является единственно
возможным преемником Гинденбурга в качестве главы германского государства.
Гитлер, со своей стороны, понимал, что для осуществления его программы
возрождения Германии необходим союз с правящей верхушкой рейхсвера. Сделка
была заключена, и руководители германской армии стали убеждать Гинденбурга
рассматривать Гитлера как кандидата на пост канцлера рейха. Согласившись
ограничить деятельность коричневорубашечников, подчинить их генеральному
штабу, а со временем, если понадобится, то и вовсе их ликвидировать, Гитлер
заручился поддержкой самых влиятельных сил в Германии, достиг вершины
административной лестницы и добился явного перемещения центра верховной
власти в германском государстве. Далеко продвинулся ефрейтор!
Английское правительство, образованное в результате всеобщих выборов
1931 года, внешне казалось одним из сильнейших, а на деле было одним из
слабейших в истории Англии. В атмосфере сильнейшего ожесточения с обеих
сторон Макдональд, премьер-министр, порвал с социалистической партией,
создание которой было делом всей его жизни. С этого времени, возглавляя
правительство, которое именовалось национальным, а в действительности было
по преимуществу консервативным, он погрузился в угрюмую пассивность. Болдуин
предпочитал суть власти ее форме и преспокойно правил, оставаясь в тени.
Министерство иностранных дел возглавлял сэр Джон Саймон, один из лидеров
либералов -- участников коалиции. Основную работу правительства внутри
страны исполнял Невилл Чемберлен, сменивший в скором времени Сноудена на
посту министра финансов. Почти за пятилетний период пребывания у власти
этого правительства -- с января 1931 по ноябрь 1935 года -- вся обстановка
на Европейском континенте коренным образом изменилась.
1 Спустя четыре года сэр Томас Инскип, министр координации
обороны, хорошо знающий библию, применил к этому мрачному периоду,
наследником которого ему довелось стать, образное библейское выражение:
"Годы, которые пожирала саранча". -- Прим. автора.
Между тем вся Германия была в движении, в стране развертывались важные
события.
В течение года, последовавшего за падением кабинета Брюнинга в мае 1932
года, произошло очень многое. Папен, сменивший Брюнинга на посту канцлера,
надеялся, что ему удастся управлять страной, опираясь на поддержку со
стороны окружения президента Гинденбурга и крайней националистической группы
в рейхстаге. Решающий шаг был сделан 20 июля, когда было насильственно
смещено социалистическое правительство в Пруссии. Когда прусский
премьер-министр заявил, что он подчинится лишь физической силе, его
спросили: "А какая сила вам требуется?" После чего его попросту вытащили
из-за стола.
В августе 1932 года Гитлер прибыл в Берлин по личному вызову
президента. Момент для решающего шага, казалось, наступил. За спиной фюрера
стояли 13 миллионов германских избирателей. Он мог претендовать на важное
место в правительстве. Его положение сейчас в известной мере напоминало
положение Муссолини накануне похода на Рим. Но Папену не было никакого дела
до новейшей истории Италии. Он пользовался поддержкой Гинденбурга и не
собирался уходить в отставку. Старый маршал увидел Гитлера. Тот не произвел
на него никакого впечатления. "Этого человека назначить канцлером? Я его
сделаю почтмейстером -- пусть лижет марки с моим изображением". В дворцовых
кругах Гитлер не пользовался таким влиянием, как его соперники.
Громадные массы избирателей были охвачены тревогой и брожением. В
ноябре 1932 года по всей Германии снова, в пятый раз за один год, состоялись
выборы. Нацисты понесли урон, и их 230 мандатов сократились до 196 --
разница досталась коммунистам. Тем самым позиции Гитлера были ослаблены. 17
ноября Папен вышел в отставку и канцлером вместо него стал Шлейхер. Гитлер
вместе с Папеном и националистами объединились теперь против него, а
коммунисты своей уличной борьбой с нацистами и своими антиправительственными
забастовками содействовали тому, что дальнейшее его пребывание у власти
стало невозможным. Папен решил воспользоваться своим личным влиянием на
президента Гинденбурга. Не будет ли в конце концов наилучшим выходом из
положения умилостивить Гитлера, взвалив на него всю ответственность и все
бремя власти? Наконец Гинденбург с неохотой дал свое согласие. 30 января
1933 года Адольф Гитлер вступил на пост канцлера Германии.
Все, кто собирался или мог оказать сопротивление новому порядку, скоро
почувствовали на себе руку хозяина. 2 февраля всякие митинги или
демонстрации германской Коммунистической партии были запрещены, и по всей
Германии началось изъятие припрятанного оружия, принадлежащего коммунистам.
Кульминационный момент наступил вечером 27 февраля 1933 года. В здании
рейхстага вспыхнул пожар. Были вызваны отряды коричневорубашечников,
чернорубашечников и их вспомогательные части. За одну ночь было арестовано
четыре тысячи человек, в том числе члены Центрального Комитета
Коммунистической партии. Проведение этих мероприятий было поручено Герингу,
в то время министру внутренних дел Пруссии. Они служили подготовкой к
предстоящим выборам и обеспечивали поражение коммунистов, самых грозных
противников нового режима. За организацию избирательной кампании взялся
Геббельс, которому не приходилось занимать ни ловкости, ни рвения.
Однако в Германии еще имелись многочисленные силы, не желавшие
подчиниться, оказывавшие сопротивление или проявлявшие активную враждебность
гитлеризму. Коммунисты и те многочисленные немцы, которые в своей
растерянности голосовали вместе с ними, получили 81 мандат, социалисты --
118 и националисты Папена и Гугенберга -- 52. Гитлер же получил 17 миллионов
300 тысяч голосов, поданных за нацистов, и 288 мандатов. Только так -- всеми
правдами и неправдами -- удалось Гитлеру получить на выборах поддержку
большинства германского народа. Он имел в рейхстаге 288 мандатов против 251
мандата остальных партий, большинство всего в 37 мандатов. При соблюдении
обычной процедуры цивилизованного парламентарного правительства столь
значительное меньшинство пользовалось бы большим влиянием и должным
уважением в государстве. Но в новой нацистской Германии меньшинствам суждено
было убедиться в том, что у них нет никаких прав.
21 марта 1933 года в гарнизонной церкви в Потсдаме, близ гробницы
Фридриха Великого, Гитлер открыл первый рейхстаг третьего рейха. В церкви
сидели представители рейхсвера -- символ непреходящей германской мощи -- и
старшие офицеры штурмовых и охранных отрядов, новые представители
возрождающейся Германии. 24 марта большинство рейхстага, подавив или запугав
всех противников, 441 голосом против 94 приняло решение о предоставлении
канцлеру Гитлеру чрезвычайных полномочий сроком на четыре года. Когда
объявили результаты голосования, Гитлер обернулся к скамьям социалистов и
крикнул: "А теперь вы мне больше не нужны!"
В обстановке всеобщего возбуждения, порожденного выборами, ликующие
колонны членов национал-социалистской партии продефилировали мимо своего
вождя по улицам Берлина в языческом факельном шествии. Их борьба была
долгой. Смысл ее трудно постигнуть иностранцам, в особенности тем, которые
не испытали боли поражения. И вот наконец явился Адольф Гитлер. Но он был не
один. Он вызвал из глубин поражения темные первобытные страсти, скрытые в
самом многочисленном, самом крепком, жестоком, противоречивом и злополучном
народе Европы. Он магически воскресил страшного идола, всепожирающего
Молоха, став одновременно его жрецом и воплощением.
В мою задачу не входит описание невероятной жестокости и подлости, с
помощью которых создавался этот аппарат ненависти и тирании, подлежавший
теперь дальнейшему совершенствованию. Для целей настоящего повествования
необходимо лишь указать читателю на новый и страшный факт, перед лицом
которого очутился все еще ничего не подозревавший мир: Германия была под
властью Гитлера, и Германия вооружалась.
В то время как в Германии совершались все эти страшные перемены,
правительство Макдональда -- Болдуина считало себя обязанным в течение
некоторого времени продолжать навязанную финансовым кризисом политику
резкого сокращения и ограничения наших и без того скромных вооружений и
упорно закрывало глаза на тревожные симптомы в Европе.
Французы, хотя их политическая жизнь по-прежнему отличалась текучестью
и непрерывными изменениями, не имевшими, впрочем, сколько-нибудь
существенного значения, упорно цеплялись за свою армию, видя в ней центр и
главную жизненную опору Франции и всех ее союзов. Эта позиция вызвала по их
адресу нарекания как со стороны Англии, так и со стороны Соединенных Штатов.
Мнения печати и общественности основывались отнюдь на действительном
положении вещей, но враждебные настроения были сильны.
Когда в мае 1932 года все партии превозносили в палате общин
достоинства разоружения, министр иностранных дел предложил новый принцип
классификации видов оружия, употребление которых должно быть разрешено или
осуждено. Он назвал это качественным разоружением. Разоблачить ошибку было
легче, чем убедить депутатов. В своем выступлении я заявил:
"Министр иностранных дел сказал нам, что трудно подразделить оружие на
категории наступательного и оборонительного оружия. Это действительно так,
ибо почти любое оружие может быть использовано как для обороны, так и для
наступления, как агрессором, так и его невинной жертвой. Чтобы затруднить
действия захватчика, тяжелые орудия, танки и отравляющие вещества
предполагается отнести к зловредной категории наступательного оружия. Но
германское вторжение во Францию в 1914 году достигло своего наивысшего
размаха без применения какого-либо из указанных видов оружия. Тяжелое орудие
предлагается считать наступательным оружием. Оно допустимо в крепости: там
оно добродетельно и миролюбиво по своему характеру. Но выдвиньте его в поле,
а в случае необходимости это, конечно, будет делаться, -- и оно тотчас же
становится гадким, преступным, милитаристским и подлежит запрету в
цивилизованном обществе. Возьмем теперь танк. Немцы, вторгшись во Францию,
закрепились там и за каких-нибудь пару лет уничтожили 1 миллион 500 тысяч
французских и английских солдат, пытавшихся освободить французскую землю.
Танк был изобретен для того, чтобы подавить огонь пулеметов, благодаря
которым немцы держались во Франции, и он спас огромное множество жизней при
очищении французской территории от захватчиков. Теперь, по-видимому,
пулемет, являвшийся тем оружием, с помощью которого немцы удерживали 13
французских провинций, будет считаться добродетельным и оборонительным
оружием, а танк, послуживший средством спасения жизни союзных солдат, должен
всеми справедливыми и праведными людьми быть предан позору и поношению...
Более правильной классификацией явилось бы запрещение оружия массового
уничтожения, применение которого несет смерть и ранения не только солдатам
на фронте, но и гражданскому населению -- мужчинам, женщинам и детям,
находящимся далеко от этих районов. Вот в каком направлении объединенные
нации, собравшиеся в Женеве, могли бы, мне кажется, действительно надеяться
продвинуться вперед..."
В конце своего выступления я сделал свое первое официальное
предостережение относительно надвигающейся войны.
Я весьма сожалел бы, если бы увидел, что военная мощь Германии и
Франции в какой-либо мере уравновешивается. Тот, кто говорит об этом, как о
чем-то справедливом, или даже видит в этом проявление честности, совершенно
недооценивает серьезности обстановки в Европе".
В период пребывания у власти так называемого национального
правительства английское общественное мнение все более склонялось к тому,
чтобы отбросить в сторону всякие заботы относительно Германии. Тем не менее
когда в 1932 году германская делегация на Конференции по разоружению
категорически потребовала отменить всякие ограничения ее прав на
перевооружение, она встретила серьезную поддержку в английской печати.
"Тайме" писала о "своевременном устранении неравенства", а "Нью стейтсмен"
-- о "безоговорочном признании принципа равенства государств". Это означало,
что 70 миллионам немцев следовало разрешить перевооружиться и готовиться к
войне, в то время как страны, вышедшие победителями из недавней ужасной
битвы, не имели даже права что-либо возразить против этого. Равенство
статуса победителей и побежденных, равенство между Францией с населением в
39 миллионов человек и Германией, население которой почти вдвое больше!
Правительство его величества опубликовало 16 марта 1933 года документ,
получивший по имени своего автора и вдохновителя название "план
Макдональда". Исходным пунктом плана было принятие французской концепции
армий с кратким сроком службы -- в данном случае он определялся в восемь
месяцев, после чего устанавливалась точная численность войск для каждой
страны. Численность французской армии, составлявшая в мирное время 500 тысяч
человек, сокращалась до 200 тысяч, а германской -- соответственно
увеличивалась до такого же размера. К этому времени германские вооруженные
силы, хотя и не располагавшие еще массовыми обученными резервами, которые
может дать лишь систематическое обучение новых контингентов рекрутов в
течение ряда лет, по всей вероятности, уже насчитывали более миллиона
ревностных добровольцев, отчасти уже вооруженных. При этом заводы,
поддающиеся конверсии и частично уже переведенные на выпуск военной
продукции, производили для этих добровольцев многие виды новейшего
вооружения.
К концу первой мировой войны Франция, как и Великобритания, располагала
огромным количеством тяжелых артиллерийских орудий, в то время как орудия
германской армии были уничтожены, как того требовал мирный договор.
Макдональд стремился ликвидировать это явное неравенство, предлагая с этой
облегчение своему горю в ненависти, мести и патриотическом угаре.
Гитлер с самого начала дал ясно понять, что путь к власти лежит через
агрессию и насилие против Веймарской республики, рожденной позором
поражения. К ноябрю 1923 года фюрер имел вокруг себя группу решительных
сторонников, среди которых наиболее видными были Геринг, Гесс, Розенберг и
Рем. Люди действия, они решили, что наступил момент попытаться захватить
власть в Баварии. Генерал фон Людендорф своим участием в путче дал
возможность организаторам этой авантюры использовать военный престиж своего
имени. До войны принято было говорить: "В Германии революции не будет, ибо
все революции в Германии строго запрещены". В данном случае эта формула была
возрождена местными мюнхенскими властями. Полиция открыла стрельбу по
демонстрантам, тщательно избегая генерала, который продолжал идти вперед,
пока не оказался среди полицейских, встретивших его весьма почтительно.
Около 20 демонстрантов было убито. Гитлер во время стрельбы бросился на
землю, а затем исчез вместе с другими партийными лидерами. В апреле 1924
года его приговорили к четырем годам тюремного заключения.
Хотя германские власти поддержали порядок, а германский суд наказал
виновных, среди немцев было широко распространено мнение, что наказуемые --
это плоть от их собственной плоти и что власти играют на руку иностранцам,
жертвуя самыми верными сынами Германии. Срок заключения Гитлера был сокращен
с четырех лет до тринадцати месяцев. За эти месяцы, проведенные в
Ландсбергской крепости, он успел в общих чертах закончить "Майн кампф" --
трактат, излагавший его политическую философию. Он посвятил эту книгу памяти
павших в недавнем путче. Ни одна книга не заслуживала более тщательного
изучения со стороны политических и военных руководителей союзных держав в ту
пору, когда Гитлер пришел в конце концов к власти. В ней было все: и
программа возрождения Германии, и техника партийной пропаганды, и план
борьбы против марксизма, и концепция национал-социалистского государства, и
утверждения о законном праве Германии на роль руководителя всего мира. Это
был новый коран веры и войны -- напыщенный, многословный, бесформенный, но
исполненный важных откровений.
Главный тезис, лежащий в основе "Майн кампф", очень прост: человек есть
воинственное животное; отсюда нация, будучи сообществом борцов, представляет
собой боевую единицу. Всякий живой организм, прекращающий борьбу за
существование, обречен на уничтожение. Страна или раса, перестающие
бороться, точно так же обречены на гибель. Боеспособность расы зависит от ее
чистоты. Отсюда необходимость очищения ее от чуждых, загрязняющих ее
элементов. Еврейская раса ввиду ее повсеместного распространения по
необходимости является пацифистской и интернационалистской. Пацифизм же --
это страшнейший из грехов, ибо он означает отказ расы от борьбы за
существование. Поэтому первый долг всякого государства состоит в том, чтобы
привить массам националистические чувства. Для отдельной личности не имеет
первостепенного значения уровень ее интеллектуального развития: сила воли и
решительность -- от важнейшие качества, которые от нее требуются. Человек,
обладающий врожденной способностью командовать другими, представляет гораздо
большую ценность, чем многие тысячи людей, склонных покор но повиноваться
чужой воле. Только грубая сила обеспечивает выживание расы. Отсюда
необходимость военной организации. Раса должна бороться: если она
бездействует, она покрывается ржавчиной и погибает. Если бы германская раса
была своевременно объединена, она уже теперь была бы повелительницей всего
земного шара. Новый рейх должен объединить все до тех пор распыленные
германские элементы Европы. Раса, потерпевшая поражение, может быть спасена,
если она восстановит веру в свои силы. Прежде всего надлежит научить армию
верить в свою непобедимость. Чтобы восстановить германскую нацию, необходимо
убедить народ в том, что вернуть себе свободу силой оружия вполне возможно.
Принцип аристократизма является здравым в своей основе. Интеллектуализм
нежелателен. Конечная цель образования -- воспитать немца, который требовал
бы минимального обучения для превращения его в солдата. Величайшие
перевороты в истории были бы немыслимы, если бы движущей силой их не
являлись фанатические и истерические страсти. С помощью буржуазных
добродетелей -- мира и порядка -- ничего достигнуть бы не удалось. Мир
находится сейчас на пути к такому перевороту, и новое германское государство
должно позаботиться о том, чтобы раса была подготовлена к предстоящим
последним и величайшим решениям на нашей земле. Внешняя политика может быть
неразборчивой в средствах. Дипломатия не должна предоставлять стране
героически гибнуть, напротив, она должна заботиться о том, чтобы страна
могла выжить и процветать. Двумя единственно возможными союзниками Германии
являются Англия и Италия. Ни одна страна не вступит в союз с трусливым
пацифистским государством, управляемым демократами и марксистами. Если
Германия сама не позаботится о себе, никто о ней не позаботится. Ни
торжественные обращения к небесам, ни благочестивые надежды на Лигу Наций не
вернут ей утраченных территорий. Они могут быть возвращены лишь силой
оружия. Германия не должна повторять старую ошибку -- бороться со всеми
своими врагами сразу. Она должна выбрать самого опасного из них и атаковать
его всеми своими силами. Мир перестанет быть антигерманским только тогда,
когда Германия вернет себе равенство прав и снова займет свое место под
солнцем. Во внешней политике Германии не следует проявлять никакой
сентиментальности, Совершить нападение на Францию исключительно по
эмоциональным мотивам было бы глупо. В чем Германия нуждается -- это в
расширении своей территории в Европе. Довоенная колониальная политика
Германии была ошибочной, и от нее следует отказаться. В целях своего
расширения Германия должна обращать свои взоры к России и в особенности к
Прибалтийским государствам. Никакой союз с Россией недопустим. Вести войну
вместе с Россией против Запада было бы преступно, ибо целью Советов является
торжество международного иудаизма.
Таковы были "гранитные основы" его политики.
Победители, подавленные и поглощенные своими собственными заботами и
межпартийными распрями, почти не обратили внимания на неустанную борьбу
Адольфа Гитлера и его постепенное превращение в фигуру национального
масштаба. Прошло много времени, прежде чем национал-социализм, или
нацистская партия, как его стали именовать, приобрел столь сильное влияние
на массы германского народа, на вооруженные силы, государственный аппарат и
на массы промышленников, не без основания страшившихся коммунизма, что он
стал такой силой в жизни Германии, с которой весь мир вынужден был
считаться. Когда в конце 1924 года Гитлера выпустили из тюрьмы, он заявил,
что ему понадобится пять лет, чтобы реорганизовать свое движение.
Одна из демократических статей Веймарской конституции предусматривала,
что выборы в рейхстаг должны проводиться раз в два года. Предполагалось, что
эта статья обеспечит массам германского народа возможность осуществлять
полный и постоянный контроль над своим парламентом. На практике это лишь
означало, что они постоянно жили в атмосфере лихорадочного политического
возбуждения и непрерывных избирательных кампаний. Успехи Гитлера и его
доктрин могут, таким образом, быть точно прослежены. В 1928 году он
располагал всего 12 мандатами в рейхстаге. В 1930 году эта цифра увеличилась
до 107, а в 1932 -- до 230. К тому времени влияние и дисциплина
национал-социалистской партии давали себя чувствовать уже во всем строе
Германии; всякого рода запугивания, оскорбления и зверства в отношении
евреев приобрели широчайшее распространение.
За фасадом республиканских правительств и демократических институтов,
навязанных победителями и потому ассоциировавшихся с поражением,
действительной политической силой в Германии и устойчивым элементом
государства в послевоенные годы являлся генеральный штаб рейхсвера. Это он
назначал и смещал президентов и кабинеты. В лице маршала Гинденбурга он
нашел символ своей власти и исполнителя своей воли. Но в 1930 году
Гинденбургу было уже 83 года. С этого времени его характер стал портиться, а
умственные способности ослабевать. Он становился все более дряхлым, а также
все более пристрастным в своих суждениях и деспотичным. Генералам давно уже
было ясно, что придется искать подходящего преемника престарелому маршалу.
Однако к моменту начавшихся поисков нового человека подоспел бурный рост и
укрепление национал-социалистского движения. После провала мюнхенского путча
в 1923 году Гитлер провозгласил программу соблюдения строжайшей законности в
рамках Веймарской республики. Однако в то же самое время он разрабатывал
планы и поощрял расширение военных и полувоенных формирований нацистской
партии. Вначале очень малочисленные отряды СА, штурмовые отряды, или
коричневорубашечники, с их небольшим дисциплинированным ядром СС достигли
такой численности и силы, что деятельность их и потенциальная мощь стали
внушать серьезную тревогу рейхсверу. Всесторонне обдумав смысл происходящего
в стране, рейхсвер при всем своем нежелании вынужден был признать, что в
качестве военной касты и организации, стоящей в оппозиции к нацистскому
движению, он уже не способен сохранять свой контроль над Германией. Общей
для обеих групп чертой была их решимость вывести Германию из пропасти и
отомстить за ее поражение. Но в то время как рейхсвер олицетворял собой
регламентированный строй кайзеровской империи и представлял интересы
феодальных, аристократических, землевладельческих и других состоятельных
классов германского общества, СА в значительной мере превратились в
бунтарское движение, раздуваемое недовольством эмоционально возбудимых или
озлобленных подрывных элементов и отчаянием разоренных людей.
Ссориться с нацистской партией означало бы для рейхсвера раздирать
побежденную страну на части. В 1931 и 1932 годах руководители армии пришли к
выводу, что им следует как в своих собственных интересах, так и в интересах
страны объединить свои силы с теми самыми элементами, которым они до сих пор
противостояли в вопросах внутренней политики со всей твердостью и
суровостью, присущими немцам. Со своей стороны Гитлер, хотя и готовый
воспользоваться любым тараном, чтобы прорваться в цитадель власти, всегда
считал за образец руководителей великой и блестящей Германии, внушавших ему
чувство восхищения и преданности еще в юношеские годы. Таким образом,
естественные предпосылки для соглашения между ним и рейхсвером имелись с
обеих сторон. Руководители армии постепенно пришли к заключению, что влияние
нацистской партии в стране столь сильно, что Гитлер является единственно
возможным преемником Гинденбурга в качестве главы германского государства.
Гитлер, со своей стороны, понимал, что для осуществления его программы
возрождения Германии необходим союз с правящей верхушкой рейхсвера. Сделка
была заключена, и руководители германской армии стали убеждать Гинденбурга
рассматривать Гитлера как кандидата на пост канцлера рейха. Согласившись
ограничить деятельность коричневорубашечников, подчинить их генеральному
штабу, а со временем, если понадобится, то и вовсе их ликвидировать, Гитлер
заручился поддержкой самых влиятельных сил в Германии, достиг вершины
административной лестницы и добился явного перемещения центра верховной
власти в германском государстве. Далеко продвинулся ефрейтор!
Английское правительство, образованное в результате всеобщих выборов
1931 года, внешне казалось одним из сильнейших, а на деле было одним из
слабейших в истории Англии. В атмосфере сильнейшего ожесточения с обеих
сторон Макдональд, премьер-министр, порвал с социалистической партией,
создание которой было делом всей его жизни. С этого времени, возглавляя
правительство, которое именовалось национальным, а в действительности было
по преимуществу консервативным, он погрузился в угрюмую пассивность. Болдуин
предпочитал суть власти ее форме и преспокойно правил, оставаясь в тени.
Министерство иностранных дел возглавлял сэр Джон Саймон, один из лидеров
либералов -- участников коалиции. Основную работу правительства внутри
страны исполнял Невилл Чемберлен, сменивший в скором времени Сноудена на
посту министра финансов. Почти за пятилетний период пребывания у власти
этого правительства -- с января 1931 по ноябрь 1935 года -- вся обстановка
на Европейском континенте коренным образом изменилась.
1 Спустя четыре года сэр Томас Инскип, министр координации
обороны, хорошо знающий библию, применил к этому мрачному периоду,
наследником которого ему довелось стать, образное библейское выражение:
"Годы, которые пожирала саранча". -- Прим. автора.
Между тем вся Германия была в движении, в стране развертывались важные
события.
В течение года, последовавшего за падением кабинета Брюнинга в мае 1932
года, произошло очень многое. Папен, сменивший Брюнинга на посту канцлера,
надеялся, что ему удастся управлять страной, опираясь на поддержку со
стороны окружения президента Гинденбурга и крайней националистической группы
в рейхстаге. Решающий шаг был сделан 20 июля, когда было насильственно
смещено социалистическое правительство в Пруссии. Когда прусский
премьер-министр заявил, что он подчинится лишь физической силе, его
спросили: "А какая сила вам требуется?" После чего его попросту вытащили
из-за стола.
В августе 1932 года Гитлер прибыл в Берлин по личному вызову
президента. Момент для решающего шага, казалось, наступил. За спиной фюрера
стояли 13 миллионов германских избирателей. Он мог претендовать на важное
место в правительстве. Его положение сейчас в известной мере напоминало
положение Муссолини накануне похода на Рим. Но Папену не было никакого дела
до новейшей истории Италии. Он пользовался поддержкой Гинденбурга и не
собирался уходить в отставку. Старый маршал увидел Гитлера. Тот не произвел
на него никакого впечатления. "Этого человека назначить канцлером? Я его
сделаю почтмейстером -- пусть лижет марки с моим изображением". В дворцовых
кругах Гитлер не пользовался таким влиянием, как его соперники.
Громадные массы избирателей были охвачены тревогой и брожением. В
ноябре 1932 года по всей Германии снова, в пятый раз за один год, состоялись
выборы. Нацисты понесли урон, и их 230 мандатов сократились до 196 --
разница досталась коммунистам. Тем самым позиции Гитлера были ослаблены. 17
ноября Папен вышел в отставку и канцлером вместо него стал Шлейхер. Гитлер
вместе с Папеном и националистами объединились теперь против него, а
коммунисты своей уличной борьбой с нацистами и своими антиправительственными
забастовками содействовали тому, что дальнейшее его пребывание у власти
стало невозможным. Папен решил воспользоваться своим личным влиянием на
президента Гинденбурга. Не будет ли в конце концов наилучшим выходом из
положения умилостивить Гитлера, взвалив на него всю ответственность и все
бремя власти? Наконец Гинденбург с неохотой дал свое согласие. 30 января
1933 года Адольф Гитлер вступил на пост канцлера Германии.
Все, кто собирался или мог оказать сопротивление новому порядку, скоро
почувствовали на себе руку хозяина. 2 февраля всякие митинги или
демонстрации германской Коммунистической партии были запрещены, и по всей
Германии началось изъятие припрятанного оружия, принадлежащего коммунистам.
Кульминационный момент наступил вечером 27 февраля 1933 года. В здании
рейхстага вспыхнул пожар. Были вызваны отряды коричневорубашечников,
чернорубашечников и их вспомогательные части. За одну ночь было арестовано
четыре тысячи человек, в том числе члены Центрального Комитета
Коммунистической партии. Проведение этих мероприятий было поручено Герингу,
в то время министру внутренних дел Пруссии. Они служили подготовкой к
предстоящим выборам и обеспечивали поражение коммунистов, самых грозных
противников нового режима. За организацию избирательной кампании взялся
Геббельс, которому не приходилось занимать ни ловкости, ни рвения.
Однако в Германии еще имелись многочисленные силы, не желавшие
подчиниться, оказывавшие сопротивление или проявлявшие активную враждебность
гитлеризму. Коммунисты и те многочисленные немцы, которые в своей
растерянности голосовали вместе с ними, получили 81 мандат, социалисты --
118 и националисты Папена и Гугенберга -- 52. Гитлер же получил 17 миллионов
300 тысяч голосов, поданных за нацистов, и 288 мандатов. Только так -- всеми
правдами и неправдами -- удалось Гитлеру получить на выборах поддержку
большинства германского народа. Он имел в рейхстаге 288 мандатов против 251
мандата остальных партий, большинство всего в 37 мандатов. При соблюдении
обычной процедуры цивилизованного парламентарного правительства столь
значительное меньшинство пользовалось бы большим влиянием и должным
уважением в государстве. Но в новой нацистской Германии меньшинствам суждено
было убедиться в том, что у них нет никаких прав.
21 марта 1933 года в гарнизонной церкви в Потсдаме, близ гробницы
Фридриха Великого, Гитлер открыл первый рейхстаг третьего рейха. В церкви
сидели представители рейхсвера -- символ непреходящей германской мощи -- и
старшие офицеры штурмовых и охранных отрядов, новые представители
возрождающейся Германии. 24 марта большинство рейхстага, подавив или запугав
всех противников, 441 голосом против 94 приняло решение о предоставлении
канцлеру Гитлеру чрезвычайных полномочий сроком на четыре года. Когда
объявили результаты голосования, Гитлер обернулся к скамьям социалистов и
крикнул: "А теперь вы мне больше не нужны!"
В обстановке всеобщего возбуждения, порожденного выборами, ликующие
колонны членов национал-социалистской партии продефилировали мимо своего
вождя по улицам Берлина в языческом факельном шествии. Их борьба была
долгой. Смысл ее трудно постигнуть иностранцам, в особенности тем, которые
не испытали боли поражения. И вот наконец явился Адольф Гитлер. Но он был не
один. Он вызвал из глубин поражения темные первобытные страсти, скрытые в
самом многочисленном, самом крепком, жестоком, противоречивом и злополучном
народе Европы. Он магически воскресил страшного идола, всепожирающего
Молоха, став одновременно его жрецом и воплощением.
В мою задачу не входит описание невероятной жестокости и подлости, с
помощью которых создавался этот аппарат ненависти и тирании, подлежавший
теперь дальнейшему совершенствованию. Для целей настоящего повествования
необходимо лишь указать читателю на новый и страшный факт, перед лицом
которого очутился все еще ничего не подозревавший мир: Германия была под
властью Гитлера, и Германия вооружалась.
В то время как в Германии совершались все эти страшные перемены,
правительство Макдональда -- Болдуина считало себя обязанным в течение
некоторого времени продолжать навязанную финансовым кризисом политику
резкого сокращения и ограничения наших и без того скромных вооружений и
упорно закрывало глаза на тревожные симптомы в Европе.
Французы, хотя их политическая жизнь по-прежнему отличалась текучестью
и непрерывными изменениями, не имевшими, впрочем, сколько-нибудь
существенного значения, упорно цеплялись за свою армию, видя в ней центр и
главную жизненную опору Франции и всех ее союзов. Эта позиция вызвала по их
адресу нарекания как со стороны Англии, так и со стороны Соединенных Штатов.
Мнения печати и общественности основывались отнюдь на действительном
положении вещей, но враждебные настроения были сильны.
Когда в мае 1932 года все партии превозносили в палате общин
достоинства разоружения, министр иностранных дел предложил новый принцип
классификации видов оружия, употребление которых должно быть разрешено или
осуждено. Он назвал это качественным разоружением. Разоблачить ошибку было
легче, чем убедить депутатов. В своем выступлении я заявил:
"Министр иностранных дел сказал нам, что трудно подразделить оружие на
категории наступательного и оборонительного оружия. Это действительно так,
ибо почти любое оружие может быть использовано как для обороны, так и для
наступления, как агрессором, так и его невинной жертвой. Чтобы затруднить
действия захватчика, тяжелые орудия, танки и отравляющие вещества
предполагается отнести к зловредной категории наступательного оружия. Но
германское вторжение во Францию в 1914 году достигло своего наивысшего
размаха без применения какого-либо из указанных видов оружия. Тяжелое орудие
предлагается считать наступательным оружием. Оно допустимо в крепости: там
оно добродетельно и миролюбиво по своему характеру. Но выдвиньте его в поле,
а в случае необходимости это, конечно, будет делаться, -- и оно тотчас же
становится гадким, преступным, милитаристским и подлежит запрету в
цивилизованном обществе. Возьмем теперь танк. Немцы, вторгшись во Францию,
закрепились там и за каких-нибудь пару лет уничтожили 1 миллион 500 тысяч
французских и английских солдат, пытавшихся освободить французскую землю.
Танк был изобретен для того, чтобы подавить огонь пулеметов, благодаря
которым немцы держались во Франции, и он спас огромное множество жизней при
очищении французской территории от захватчиков. Теперь, по-видимому,
пулемет, являвшийся тем оружием, с помощью которого немцы удерживали 13
французских провинций, будет считаться добродетельным и оборонительным
оружием, а танк, послуживший средством спасения жизни союзных солдат, должен
всеми справедливыми и праведными людьми быть предан позору и поношению...
Более правильной классификацией явилось бы запрещение оружия массового
уничтожения, применение которого несет смерть и ранения не только солдатам
на фронте, но и гражданскому населению -- мужчинам, женщинам и детям,
находящимся далеко от этих районов. Вот в каком направлении объединенные
нации, собравшиеся в Женеве, могли бы, мне кажется, действительно надеяться
продвинуться вперед..."
В конце своего выступления я сделал свое первое официальное
предостережение относительно надвигающейся войны.
Я весьма сожалел бы, если бы увидел, что военная мощь Германии и
Франции в какой-либо мере уравновешивается. Тот, кто говорит об этом, как о
чем-то справедливом, или даже видит в этом проявление честности, совершенно
недооценивает серьезности обстановки в Европе".
В период пребывания у власти так называемого национального
правительства английское общественное мнение все более склонялось к тому,
чтобы отбросить в сторону всякие заботы относительно Германии. Тем не менее
когда в 1932 году германская делегация на Конференции по разоружению
категорически потребовала отменить всякие ограничения ее прав на
перевооружение, она встретила серьезную поддержку в английской печати.
"Тайме" писала о "своевременном устранении неравенства", а "Нью стейтсмен"
-- о "безоговорочном признании принципа равенства государств". Это означало,
что 70 миллионам немцев следовало разрешить перевооружиться и готовиться к
войне, в то время как страны, вышедшие победителями из недавней ужасной
битвы, не имели даже права что-либо возразить против этого. Равенство
статуса победителей и побежденных, равенство между Францией с населением в
39 миллионов человек и Германией, население которой почти вдвое больше!
Правительство его величества опубликовало 16 марта 1933 года документ,
получивший по имени своего автора и вдохновителя название "план
Макдональда". Исходным пунктом плана было принятие французской концепции
армий с кратким сроком службы -- в данном случае он определялся в восемь
месяцев, после чего устанавливалась точная численность войск для каждой
страны. Численность французской армии, составлявшая в мирное время 500 тысяч
человек, сокращалась до 200 тысяч, а германской -- соответственно
увеличивалась до такого же размера. К этому времени германские вооруженные
силы, хотя и не располагавшие еще массовыми обученными резервами, которые
может дать лишь систематическое обучение новых контингентов рекрутов в
течение ряда лет, по всей вероятности, уже насчитывали более миллиона
ревностных добровольцев, отчасти уже вооруженных. При этом заводы,
поддающиеся конверсии и частично уже переведенные на выпуск военной
продукции, производили для этих добровольцев многие виды новейшего
вооружения.
К концу первой мировой войны Франция, как и Великобритания, располагала
огромным количеством тяжелых артиллерийских орудий, в то время как орудия
германской армии были уничтожены, как того требовал мирный договор.
Макдональд стремился ликвидировать это явное неравенство, предлагая с этой