Бывший инженер-оборонщик внимательно осмотрел упаковку, подцепил ногтем клапан и осторожно вытянул из конверта маленький прозрачный диск, одна из сторон которого была маркирована длинным рядом цифр.
Потом присел на корточки, вставил ключ, повернул и нажал на кнопку открытия приемного устройства диска.
Внутри контейнера зажужжало, выдвинулся лоток.
Хитрук вложил диск на штатное место и слегка подтолкнул лоток пальцем. Тот с шуршанием втянулся обратно.
С полминуты ничего не происходило.
Наконец, когда измученный ожиданием Кугельман был уже готов закатить истерику и обвинить «Фишмана» в том, что устройство не работает, откинулась панель управления и явила взорам собравшихся небольшой светящийся желто-зеленым экран, в верхнем правом углу которого мигала надпись «Ввод».
— Пароль ввода, пожалуйста, — Натан поглядел на Дениса.
— Сорок полста ноль шесть.
Хитрук аккуратно нажал на клавиши панели.
Экран на мгновение погас, а затем высветил многостолбцовую таблицу, составленную под чутким руководством Рыбакова-старшего.
Натан удовлетворенно хмыкнул и принялся сравнивать данные на экране с записями на извлеченной из кармана брюк бумажке.
— Ну, чё? — осведомился длинный аки жердь капитан Гия Абубакарович Саранчидзе, поддерживавший, вместе со старшим лейтенантом Градусовым, Захара Сосуновича под мощный круп.
— Плохо видно, — сидевший на плечах подчиненных Плодожоров в очередной раз укорил себя за то, что не догадался прихватить бинокль или иной увеличительный прибор. — Но нам сообщат, когда закончат.
Саранчидзе и Градусов вежливо опустили майора на землю.
— Может, стоит поближе придвинуться? — спросил дознаватель Пугало, нанятый капитаном Опоросовым в числе прочих сотрудников тридцать пятого РОВД, и икнул.
Захар Сосунович оглядел наспех сколоченную «группу захвата», более всего подходившую для штурма пивного ларька, а отнюдь не для отъема крупной суммы в валюте у неизвестных преступников; незаметно для остальных вздохнул, оценив состояние еле державшихся на ногах старлея Землеройко и ефрейтора Дятлова; и обреченно кивнул:
— Можно и поближе. Только скрытно!
— Обижаешь, Захар, — бормотнул старейший работник пятого отдела ОРБ капитан Скарабеев, славный тем, что сходил за своего даже в самом загаженном наркоманском притоне. — Ни веточки не шелохнется.
Гуревич гулко сглотнул.
Рыбаков, окончивший перекладывание денег из чемодана в мешок, придал своему лицу чуть презрительное выражение и с вызовом посмотрел на Кугельмана:
— Вот! А вы, Абрам Мульевич, боялись. И совершенно измучили меня своими ненужными подозрениями.
— Да я что? — Кугельман заерзал на жесткой скамейке. — Я так!.. Не со зла. Деньги большие, мы же друг друга не знали...
— Бросьте! — «торговец ядерными материалами» брезгливо ухмыльнулся. — Просто это ваш стиль ведения бизнеса. И я таки в следующий раз трижды подумаю, прежде чем давать согласие на исполнение вашего заказа, — последнюю фразу Денис произнес специально для Гуревича.
Аарон намек понял и молча кивнул.
Мол, в следующий раз можно будет обратиться напрямую, без посредничества трусливого и чрезмерно корыстолюбивого гендиректора «Семисвечника»...
Кугельман, поглощенный мыслями о скором богатстве, выраженном в миллионе долларов за вычетом мелочи для Плодожорова и компании, на переглядывание Рыбакова и Гуревича внимание не обратил.
— Итак, грузите товар, — Денис поднялся со скамьи, подхватил мешок и направился к дому.
Аарон мигнул Шимесам, те с трудом оторвали стальной контейнер от земли и поволокли к калитке, возле которой уже суетился выбравшийся из машины Пейсиков.
— По коням! — Плодожоров вскочил на подножку УАЗика и в по-чапаевски рубанул воздух ладонью. — Вперед!
Затарахтели изношенные двигатели милицейских «козлов» и две бело-синие «ментовозки» рванули из-за кустов на пронизывающую поселок насквозь разбитую дорогу.
Внизу его подхватили сильные руки Ортопеда.
— Глуши вход! — приказал Рыбаков, отступая к стоявшим в боевой готовности скутерам.
Горыныч и Садист потянули за свисающие с потолка подвала толстые пеньковые тросы, приводившие в движение известную еще со времен фараонов и широко применявшуюся при строительстве гробниц систему закупорки тоннелей и проходов.
Сначала на отверстие с двух сторон упали створки с вырезанными в точности под диаметр шеста полукружиями. Затем раскрылся люк, ведущий на чердак, и оттуда хлынул поток смешанного с гравием и цементом песка. Когда вниз ссыпались две тонны исходного материала для приготовления бетона, Горыныч нажал на кнопку пульта дистанционного управления, на чердаке включился мощный насос, шланг от которого тянулся в колодец за домом, и пошла заливка смеси.
Ортопед закрепил мешок на багажнике одного из скутеров и взгромоздился на сиденье.
Денис окинул взглядом маленький, освещенный тремя шестидесятиваттными лампочками подвал, удовлетворенно вздохнул, как человек, только что завершивший важную и интересную работу, взялся за руль испанского мини-мотоцикла и вдавил кнопку «start». «Дерби» отозвался рыком и задрожал.
Горыныч с Садистом сели на свои скутера.
Рыбаков включил фару и первым двинулся по тоннелю, ведущему к широкому и давно пересохшему водосбросу.
Появившиеся со стороны рощицы сотрудники девятнадцатого РОВД являли собой страшное зрелище. Всклокоченные, в разорванной местами одежде, с измазанными грязью лицами, потрясающие воздетыми к небу кулаками и короткими автоматами, они шли цепью, словно белогвардейцы в психическую атаку, широко разевая рты и выкрикивая нечто грозное и невразумительное. Для полного сходства с шеренгами капелевцев не хватало лишь золоченых аксельбантов и черного знамени с черепом и костями.
Изредка то один, то другой не совсем трезвый атакующий падал, но тут же вставал и продолжал движение к заветной цели.
Плодожоров и компания вывалились из заглохших сразу после въезда на территорию садоводства УАЗов, обнажили свои стволы и с ревом бросились наперерез конкурентам, оставив водителей и застигнутого приступом тошноты дознавателя Пугало разбираться с перегревшимися моторами.
Грузившие доски в старый «фольксваген» двое мужичков застыли в недоумении.
«Opel Senator» и «Suzuki Liana» взревели двигателями, развернулись и помчались к выезду на шоссе. Но далеко коричневый немецкий седан, в котором сидел Иуда Пейсиков, не отъехал. Пущенная недрогнувшей рукой Тулипа тяжелая пуля из бесшумного автомата «Вал» [134] вспорола правую переднюю шину «опеля», машину занесло, она пробила заборчик из штакетника на чьем-то пустующем участке и остановилась, вломившись в густой малинник.
Коммерческий директор «Семисвечника» Кац стукнулся носом о баранку и тоненько взвыл.
Тем временем атакующие коллективы сошлись в нешуточной схватке у калитки надела исчезнувшего «Фишмана».
Первыми сцепились вырвавшиеся вперед дознаватель Яичко и начальник ОУРа девятнадцатого РОВД майор Петухидзе. С воплями «Предатель!», «От предателя слышу!» и «Ментяра позорный!» давно знакомые друг с другом мусора, испившие за время работы в одном и том же отделе немало гекалитров разнообразного спиртного, принялись дубасить визави резиновыми палками, целя по голове и причинному месту.
Быстро подоспели и остальные.
Оперативник Скрипочка, еще не до конца отошедший от употребления «Яблочной», хотел издать боевой клич, но вместо этого метнул харч в самую гущу дерущихся... Старший лейтенант Землеройко, аки древнегреческий копьеметатель, швырнул в противников подобранные по пути грабли и попал аккурат по затылку своему коллеге Палиндромову... Ефрейтор Дятлов неловко взмахнул автоматом и прикладом сломал сам себе челюсть... Капитана Саранчидзе пробило на испускание ветров и он, задорно попукивая, прыгнул сверху на упавшего начальника дежурной части противоборствующего РОВД, и вместе с ним скатился в канаву, наполовину залитую водой... Старлей Градусов поскользнулся на коровьей лепешке и башкой вперед въехал в живот оперу Пятачкову, топтавшему ногами поверженного сержанта Степанюка... Вверх ударила очередь из АКСУ упавшего навзничь старшины Пасюка...
Тем временем один из УАЗов завелся, рванул вперед и стукнул «фольксваген» точно по бамперу.
Со сложенного в грузовом отсеке микроавтобуса штабеля сорвалась широкая доска-двухдюймовка, просвистела над головой успевшего присесть одного из мужичков и торцом въехала по переносице второму.
— С дороги, мать вашу! — проорал дознаватель Пугало, сидевший за рулем ментовского «козла».
Непострадавший мужичок выказал полное неуважение к стражам порядка и, вместо того, чтобы сбежать с места происшествия и уволочь вырубленного доской товарища, ринулся в лоб на УАЗ, распахнул водительскую дверцу, смачно заехал по морде Пугало и за шиворот вытащил того из машины.
Перед глазами у дознавателя мелькнуло развернутое удостоверение сотрудника Федеральной Службы Безопасности России.
— Майор Оленев, ФСБ [135]! — срывающимся голосом завопил мужичок и треснул Пугало носком сапога под ребра. — Лежать, скотина! Руки за голову! — и повернулся к поверженному товарищу. — Серега! Ты как?
Начальник третьего отдела Службы Собственной Безопасности питерского УФСБ капитан третьего ранга Петренко, вот уже третий год строивший дом в деревне Лосевка, перевернулся на живот, поднялся на четвереньки и ошалело помотал головой.
— Я не виноват! — взвизгнул протрезвевший от ужаса Пугало и ткнул пальцем в бело-синюю «мусоровозку». — Она сама поехала!
— Заткни пасть, урод! — рыкнул Оленев, выдернул из наплечной кобуры дознавателя потертый «макаров», проверил наличие патронов в обойме и огромными прыжками понесся к месту драки, на ходу передергивая затвор пистолета.
Позади майора взревел двигатель второго УАЗа...
— А теперь, мил человек, съездим-ка на вокзальчик, за оставшейся денежкой.
Племянник Цили Моисеевны Ступор забился в объятиях Гоблина, но силы были явно неравны, и спустя четверть минуты деморализованного Пейсикова с надетым на голову холщовым мешком забросили в багажное отделение золотистого внедорожника «Chevrolet Tahoe», за рулем которого восседал невозмутимый Тулип.
ГЛАВА 7
Денис вышел из «таблетки» [136] на улицу, в плотном потоке пешеходов неторопливо пересек Лиговский проспект, бросил горсть мелочи в картонную коробку с крупной, написанной фломастером просьбой помочь на содержание собак в частном приюте, миновал гостиницу «Октябрьская», свернул налево в короткий переулочек на задворках здания городской налоговой полиции, протопал мимо парочки торговых павильонов и шеренги сверкающих джипов, распахнул дверь ресторанчика «У Рудольфа», славного своей кухней и гостеприимностью владельцев сего заведения для набивания животов, поднялся вверх по мраморной лестнице на второй этаж, вежливо кивнул миловидной девушке за барной стойкой, жестом остановил даму-метрдотеля, направившуюся к гостю, дабы провести того за приглянувшийся столик, прошествовал в большой зал и уселся на свободный стул у длинного стола, уставленного огромным количеством тарелок с мясными и рыбными закусками, салатами и кружками пива «Крушовица».
Подкрепляющийся коллектив в лице Ортопеда, Глюка, Кабаныча, Садиста, Горыныча, Мизинчика, Игоря Борцова и еще десятка братков радостно поприветствовал вновь прибывшего соратника по борьбе за светлое капиталистическое будущее.
Рыбаков заказал подскочившей официантке двойную порцию тигровых креветок и свиное колено с кнедликами, налил себе апельсинового соку и умиротворенно откинулся на спинку стула, расслабляясь в кондиционированной прохладе ресторана после прохода по испепеляющей жаре улицы.
Посещать кабачок «У Рудольфа» считалось в братанской среде признаком хорошего тона.
Кормили там отменно, интерьер обеденных залов, выдержанный в средневековом стиле, настраивал посетителей на спокойный лад, а подаваемые напитки были выше всяких похвал. Особенно радовали свежайшее чешское пиво и настойка «Бехеревка», рюмочкой которой так славно завершить плотную трапезу.
Да и цены в ресторане были вполне приемлемыми, не опустошавшими лопатник [137] даже после обеда на четверых с пятью переменами блюд. Что ценилось в среде людей, умевших считать деньги.
Денис выпил сок, налил себе еще и вклинился в спор Ортопеда и Мизинчика, рассуждавших о качестве современной российской прозы. Первый бухтел о необходимости расстреливать авторов-графоманов, дабы другим неповадно было писать всякую фигню, второй выступал за более мягкие методы наказания типа публичной порки розгами и запрета на профессию.
В качестве примеров оба братка избрали разрекламированную мастерицу «иронического» женского детектива Дарью Гонцову, чьи многостраничные тупые опусы приводили в ужас людей с минимальным литературным вкусом, и эстетствующего грузина-журналиста, пишущего под псевдонимом Буба Акынин.
— Стрелять, стрелять и стрелять, — ворчал Грызлов, не забывая отправлять в широкую пасть толстые ломти ветчины и буженины, запивая их огромными глотками пива из фирменной литровой кружки. — Другого, блин, пути нет...
— Есть, — возражал Кузьмичев, отдававший должное салату оливье. — Твои экстремистские замашки приведут только к тому, что за год перебьют девяносто процентов писателей. Потому что разному пиплу нравится разное чтиво. Надо сечь, чтобы думали, как писать. Причем сечь в первую очередь издателей. Это конструктивный, блин, путь.
— Давать малых прутняков, как сказано у Хольма ван Зайчика, — сказал Рыбаков.
— И отбирать эрготоу [138] у авторов, — прогудел Горыныч, неожиданно явив глубокое знание хорошей литературы.
Окружающие с уважением посмотрели на подкованного Даниила, знающего столь мудреные слова.
— Но вообще-то, — заявил Рыбаков, — методами телесных наказаний или расстрелов привить вкус к достойному чтению невозможно.
— Это почему? — нахмурился Ортопед.
— Потому что сначала нужно заняться повышением культурного уровня потребителей продукции, — Рыбаков свернул в тоненькую трубочку пластинку бастурмы. — Ибо без воспитания читателей в духе неприятия графоманства лупить авторов бессмысленно. То же самое относится и к телевидению. Пока зритель или читатель не проголосуют кошельком, ничего не изменится. Могу привести аналогичный пример из твоей, Миша, жизни.
— Ну, приведи, — обреченно согласился Грызлов.
— Твои заслуживающие всяческого уважения методы борьбы с автомобильными ворами. Помнишь, к чему они привели? Но ведь они так и не искоренили воровство. Даже в твоем районе...
— Это да, блин, — вынужден был согласиться Ортопед.
Мелкие воришки, разбивавшие боковые окна машин и похищавшие магнитолы и просто оставленные в салонах вещи, были настоящим проклятьем Выборгского района, где проживал досточтимый братан. Не проходило ночи, чтобы в районе не разбивали два-три десятка стекол, вводя хозяев четырехколесных железных друзей в расходы, несопоставимые с мизерной стоимостью исчезнувшего имущества.
Засады, организуемые сплоченными коллективами живущих в одном доме автовладельцев, ни к какому результату не приводили. Летучие группы воришек, наполовину состоявшие из местных наркоманов, заранее узнавали о вставших в караул мужиках с монтировками и к находящимся под наблюдением машинам не приближались.
Ортопед, всего за год четырежды отгонявший свой внедорожник «Toyota Landcruiser» для установки новых боковых стекол взамен выбитых, озверел и решил лично поставить точку в затянувшемся противостоянии.
Немного поразмыслив и обсудив проблему с коллегами, Михаил приобрел в подземном переходе станции метро «Площадь Александра Невского» три вместительные кожаные барсетки с выдавленными на них логотипами «Gucci» и кодовыми замками, кои сразу не вскроешь, а надо ломать отверткой. Внутрь барсеток Грызлов поместил по две гранаты РГД-5 [139] и договорился о размещении ловушек с двумя пацанами из дружественной бригады, проживавших с Ортопедом в одном дома-корабле.
Поздним вечером народные мстители положили на передние пассажирские кресла своих машин по барсетке, аккуратно выдернули кольца из запалов и прикрыли дверцы. Автомобили было решено не запирать, дабы воришкам даже не пришлось бы бить стекла. Затем Грызлов пригласил соратников по искоренению мелкой преступности к себе и они засели при выключенном свете на кухне, попивая хорошую водочку «Синопская», вполголоса рассказывая друг другу разные поучительные случаи из жизни и чутко прислушиваясь к доносящимся с улицы звукам.
В полпервого ночи громыхнуло.
Братки высунулись из окна и с удовольствием узрели в полусотне метров от подъезда четыре раскинувшихся тела, нашпигованных осколками двух гранат.
— Айн! — почему-то по-немецки сказал Ортопед и обвел взглядом двор. — И где же цвай?
«Цвая» ждали недолго.
От гаражей-ракушек к помойке метнулись три тени и спустя несколько секунд за мусорными бачками полыхнула яркая вспышка, сопровождаемая звуком двойного разрыва.
А тут и «драй» подоспел.
Правда, третья барсетка-ловушка сработала немного не так, как рассчитывал Михаил.
Тупые торчки вскрыли ее прямо в салоне джипа Грызлова. Прижатые крышкой барсетки фиксаторы гранат отщелкнулись и через три с половиной секунды двух придурков разорвало в клочья вместе с кожанными креслами роскошного внедорожника. В стороны отлетели четыре оторванные дверцы и лобовое стекло.
Примчавшиеся менты констатировали наличие девяти трупов, покореженную «тойоту» и начали расследование происшествия. Дознание шло долго и мучительно, пока наконец не завершилось прекращением уголовного дела с квалификацией «массовое самоубийство» в связи со смертью потерпевших.
Но на общую ситуацию в районе гибель трех групп наркоманов оказала незначительное влияние. Разве что во двор к Ортопеду воришки опасались заходить, справедливо подозревая его обитателей в склонности к излишней жестокости...
— Или, — Рыбаков продолжил свою мысль, — возьмем почтенного Армагеддонца...
— А что я? — удивился Василий Могильный, на мгновение оторвавшись от обгладывания здоровенной кости, ранее скрытой под толстым слоем мяса свиного окорока. — Я ничего...
— Ага, — засмеялся Денис. — Кто же тогда похитителей автоэмблем наказывал? Пушкин, что ли?
Армагеддонец молча заработал челюстями.
Кражи фирменных знаков с машин также являлись большой проблемой для владельцев иномарок. Каждая эмблема стоила десять-двадцать долларов и пользовалась большим спросом у воришек. Тем более, что сковырнуть мерседесовскую звезду или бело-синий значок с BMW — это не в салон лезть, подцепил перочинным ножом, секунда — и готово. Машина же после этой нехитрой операции приобретала несообразный вид, сильно раздражавший хозяев, вынужденных тратить время на поездку в магазин запчастей и покупать утраченную эмблему. Причем частенько так бывало, что покупалась своя же, содранная с капота несколько часов назад.
Могильный, которому надоело раз в неделю мотаться за синими овалами с надписью «Land Rover» и крепить их на своем джипе, придумал радикальный способ охраны фирменного знака. Он установил в моторном отсеке мощный конденсатор, заряжаемый от штатного аккумулятора, подвел провода к алюминиевой окантовке эмблемы и спокойно отправился спать.
Ночью прошел дождь.
Выйдя поутру из парадного, Армагеддонец наткнулся на три скрюченных хладных тела сотрудников ППС, лежавших друг за дружкой перед капотом его вседорожника, застывший неподалеку УАЗик с распахнутыми дверцами, из которого хозяйственные местные хулиганы уже успели выдернуть рацию и пару передних сидений, и понял, что с мощностью конденсатора он немного переборщил. Надо было ставить не статысячевольтовый разрядник на пять ампер, а поменьше. Тогда бы друзья похитителя автоэмблем, пытавшихся оттащить его от джипа, остались бы живы.
Василий почесал репу, отогнал свой «Land Rover Discovery» за угол дома, а затем с наслаждением наблюдал броуновское движение районных мусоров, никак не способных понять, кто и каким способом отправил на тот свет трех их молодых коллег...
— С ментами вообще, блин, весело, — Гоблин вспомнил происшедшую с его соседом историю. — Приятель мой решил на всякий случай обезопасить квартирку от домушников. Хоть и сигнализация стояла, но всё таки... Нафигачил в бутылку с коньяком цианида, да и водрузил ее по центру стола на кухне. Типа — угощайтесь, граждане воры... Сам на дачу свалил. Приезжает — дверь децл [140] приоткрыта, а на кухне два трупа в форме. Увошники [141], мать их... По охраняемым объектам шакалили, пока хозяева в отъезде. Пешочком, блин, без машины. Геморроя потом с труперами было — не передать! Пока в подвал оттаскивал, пока то, пока сё... Ужас, короче.
— Мусора — они такие, — согласился Стоматолог. — Куда не плюнь, обязательно в легавого попадешь...
Итальянский замок с фигурной задвижкой опять преподнес сюрприз, заклинившись в самый неподходящий момент.
Роскошный офис холдинга, расположенный в одном здании со станцией метро «Приморская» и отделом транспортной милиции, благодаря чему Дудо экономил на охране помещений, был оборудован под чутким руководством Игоря Васильевича и нашпигован разными хитрыми приспособлениями, кои гендиректор выписал по каталогу. Проводившая ремонт «Сам себе издателя» бригада строителей поначалу была счастлива от обилия заказанных дорогостоящих материалов и объема сложных высокооплачиваемых работ, однако по истечение непродолжительного времени, когда пришел час получать по счету, книготорговец предъявил кучу претензий по качеству исполненного и закрывать смету отказался. Рассудив, что работягам и аванса хватит.
Мелкое кидалово по отношению к своим работникам и деловым партнерам вообще было фирменным стилем Дудо.
Крысятничал Игорь Васильевич во всём.
Он штрафовал работников за свои же ошибки, придирался к любой мелочи, заставлял подчиненных просиживать в офисе допоздна, не оплачивая им свехурочные, организовал фирму по перепродаже книг собственного издательства, чтобы дополнительно рубить по полтинничку с каждого экземпляра, нанимал людей с трехмесячными испытательными сроками, в конце которых заявлял, что те не справились с должностными обязанностями и могут проваливать на все четыре стороны, получив в бухгалтерии деньги из расчета одного МРОТ [142], не гнушался даже проверять, чем обедают редакторы, корректоры, верстальщики и секретари, а если видел, что кроме хлеба и чая они позволяют себе вкушать колбасу и сыр, устраивал разнос, истошно вопя о «зажравшихся» сотрудниках, устраивающих пир в то время, когда надо корпеть над планами, рукописями и макетами.
Потом присел на корточки, вставил ключ, повернул и нажал на кнопку открытия приемного устройства диска.
Внутри контейнера зажужжало, выдвинулся лоток.
Хитрук вложил диск на штатное место и слегка подтолкнул лоток пальцем. Тот с шуршанием втянулся обратно.
С полминуты ничего не происходило.
Наконец, когда измученный ожиданием Кугельман был уже готов закатить истерику и обвинить «Фишмана» в том, что устройство не работает, откинулась панель управления и явила взорам собравшихся небольшой светящийся желто-зеленым экран, в верхнем правом углу которого мигала надпись «Ввод».
— Пароль ввода, пожалуйста, — Натан поглядел на Дениса.
— Сорок полста ноль шесть.
Хитрук аккуратно нажал на клавиши панели.
Экран на мгновение погас, а затем высветил многостолбцовую таблицу, составленную под чутким руководством Рыбакова-старшего.
Натан удовлетворенно хмыкнул и принялся сравнивать данные на экране с записями на извлеченной из кармана брюк бумажке.
* * *
Майор Плодожоров приложил ладонь козырьком ко лбу и вгляделся в направлении разноцветного домика, выделявшегося на фоне унылых строений поселка.— Ну, чё? — осведомился длинный аки жердь капитан Гия Абубакарович Саранчидзе, поддерживавший, вместе со старшим лейтенантом Градусовым, Захара Сосуновича под мощный круп.
— Плохо видно, — сидевший на плечах подчиненных Плодожоров в очередной раз укорил себя за то, что не догадался прихватить бинокль или иной увеличительный прибор. — Но нам сообщат, когда закончат.
Саранчидзе и Градусов вежливо опустили майора на землю.
— Может, стоит поближе придвинуться? — спросил дознаватель Пугало, нанятый капитаном Опоросовым в числе прочих сотрудников тридцать пятого РОВД, и икнул.
Захар Сосунович оглядел наспех сколоченную «группу захвата», более всего подходившую для штурма пивного ларька, а отнюдь не для отъема крупной суммы в валюте у неизвестных преступников; незаметно для остальных вздохнул, оценив состояние еле державшихся на ногах старлея Землеройко и ефрейтора Дятлова; и обреченно кивнул:
— Можно и поближе. Только скрытно!
— Обижаешь, Захар, — бормотнул старейший работник пятого отдела ОРБ капитан Скарабеев, славный тем, что сходил за своего даже в самом загаженном наркоманском притоне. — Ни веточки не шелохнется.
* * *
— Оно! — сладострастно выдохнул Хитрук после десятиминутных манипуляций у клавиатуры управляющей панели «ядерного заряда».Гуревич гулко сглотнул.
Рыбаков, окончивший перекладывание денег из чемодана в мешок, придал своему лицу чуть презрительное выражение и с вызовом посмотрел на Кугельмана:
— Вот! А вы, Абрам Мульевич, боялись. И совершенно измучили меня своими ненужными подозрениями.
— Да я что? — Кугельман заерзал на жесткой скамейке. — Я так!.. Не со зла. Деньги большие, мы же друг друга не знали...
— Бросьте! — «торговец ядерными материалами» брезгливо ухмыльнулся. — Просто это ваш стиль ведения бизнеса. И я таки в следующий раз трижды подумаю, прежде чем давать согласие на исполнение вашего заказа, — последнюю фразу Денис произнес специально для Гуревича.
Аарон намек понял и молча кивнул.
Мол, в следующий раз можно будет обратиться напрямую, без посредничества трусливого и чрезмерно корыстолюбивого гендиректора «Семисвечника»...
Кугельман, поглощенный мыслями о скором богатстве, выраженном в миллионе долларов за вычетом мелочи для Плодожорова и компании, на переглядывание Рыбакова и Гуревича внимание не обратил.
— Итак, грузите товар, — Денис поднялся со скамьи, подхватил мешок и направился к дому.
Аарон мигнул Шимесам, те с трудом оторвали стальной контейнер от земли и поволокли к калитке, возле которой уже суетился выбравшийся из машины Пейсиков.
* * *
— Они закончили! — глазастый Саранчидзе первый заметил, что «лаборант Фишман» пошел в дом.— По коням! — Плодожоров вскочил на подножку УАЗика и в по-чапаевски рубанул воздух ладонью. — Вперед!
Затарахтели изношенные двигатели милицейских «козлов» и две бело-синие «ментовозки» рванули из-за кустов на пронизывающую поселок насквозь разбитую дорогу.
* * *
Денис прикрыл за собой входную дверь фанерного домика, накинул запирающий ее крюк, сбросил мешок с деньгами в расположенный буквально в тридцати сантиметрах от порога люк и скользнул вниз по гладкому металлическому шесту, аналогичному установленным в пожарных частях.Внизу его подхватили сильные руки Ортопеда.
— Глуши вход! — приказал Рыбаков, отступая к стоявшим в боевой готовности скутерам.
Горыныч и Садист потянули за свисающие с потолка подвала толстые пеньковые тросы, приводившие в движение известную еще со времен фараонов и широко применявшуюся при строительстве гробниц систему закупорки тоннелей и проходов.
Сначала на отверстие с двух сторон упали створки с вырезанными в точности под диаметр шеста полукружиями. Затем раскрылся люк, ведущий на чердак, и оттуда хлынул поток смешанного с гравием и цементом песка. Когда вниз ссыпались две тонны исходного материала для приготовления бетона, Горыныч нажал на кнопку пульта дистанционного управления, на чердаке включился мощный насос, шланг от которого тянулся в колодец за домом, и пошла заливка смеси.
Ортопед закрепил мешок на багажнике одного из скутеров и взгромоздился на сиденье.
Денис окинул взглядом маленький, освещенный тремя шестидесятиваттными лампочками подвал, удовлетворенно вздохнул, как человек, только что завершивший важную и интересную работу, взялся за руль испанского мини-мотоцикла и вдавил кнопку «start». «Дерби» отозвался рыком и задрожал.
Горыныч с Садистом сели на свои скутера.
Рыбаков включил фару и первым двинулся по тоннелю, ведущему к широкому и давно пересохшему водосбросу.
* * *
Нанятые Кугельманом и Цилей Ступор менты вышли на рубежи атаки одновременно, даже не дождавшись отъезда приобретателей атомного заряда от домика «лаборанта Фишмана».Появившиеся со стороны рощицы сотрудники девятнадцатого РОВД являли собой страшное зрелище. Всклокоченные, в разорванной местами одежде, с измазанными грязью лицами, потрясающие воздетыми к небу кулаками и короткими автоматами, они шли цепью, словно белогвардейцы в психическую атаку, широко разевая рты и выкрикивая нечто грозное и невразумительное. Для полного сходства с шеренгами капелевцев не хватало лишь золоченых аксельбантов и черного знамени с черепом и костями.
Изредка то один, то другой не совсем трезвый атакующий падал, но тут же вставал и продолжал движение к заветной цели.
Плодожоров и компания вывалились из заглохших сразу после въезда на территорию садоводства УАЗов, обнажили свои стволы и с ревом бросились наперерез конкурентам, оставив водителей и застигнутого приступом тошноты дознавателя Пугало разбираться с перегревшимися моторами.
Грузившие доски в старый «фольксваген» двое мужичков застыли в недоумении.
«Opel Senator» и «Suzuki Liana» взревели двигателями, развернулись и помчались к выезду на шоссе. Но далеко коричневый немецкий седан, в котором сидел Иуда Пейсиков, не отъехал. Пущенная недрогнувшей рукой Тулипа тяжелая пуля из бесшумного автомата «Вал» [134] вспорола правую переднюю шину «опеля», машину занесло, она пробила заборчик из штакетника на чьем-то пустующем участке и остановилась, вломившись в густой малинник.
Коммерческий директор «Семисвечника» Кац стукнулся носом о баранку и тоненько взвыл.
Тем временем атакующие коллективы сошлись в нешуточной схватке у калитки надела исчезнувшего «Фишмана».
Первыми сцепились вырвавшиеся вперед дознаватель Яичко и начальник ОУРа девятнадцатого РОВД майор Петухидзе. С воплями «Предатель!», «От предателя слышу!» и «Ментяра позорный!» давно знакомые друг с другом мусора, испившие за время работы в одном и том же отделе немало гекалитров разнообразного спиртного, принялись дубасить визави резиновыми палками, целя по голове и причинному месту.
Быстро подоспели и остальные.
Оперативник Скрипочка, еще не до конца отошедший от употребления «Яблочной», хотел издать боевой клич, но вместо этого метнул харч в самую гущу дерущихся... Старший лейтенант Землеройко, аки древнегреческий копьеметатель, швырнул в противников подобранные по пути грабли и попал аккурат по затылку своему коллеге Палиндромову... Ефрейтор Дятлов неловко взмахнул автоматом и прикладом сломал сам себе челюсть... Капитана Саранчидзе пробило на испускание ветров и он, задорно попукивая, прыгнул сверху на упавшего начальника дежурной части противоборствующего РОВД, и вместе с ним скатился в канаву, наполовину залитую водой... Старлей Градусов поскользнулся на коровьей лепешке и башкой вперед въехал в живот оперу Пятачкову, топтавшему ногами поверженного сержанта Степанюка... Вверх ударила очередь из АКСУ упавшего навзничь старшины Пасюка...
Тем временем один из УАЗов завелся, рванул вперед и стукнул «фольксваген» точно по бамперу.
Со сложенного в грузовом отсеке микроавтобуса штабеля сорвалась широкая доска-двухдюймовка, просвистела над головой успевшего присесть одного из мужичков и торцом въехала по переносице второму.
— С дороги, мать вашу! — проорал дознаватель Пугало, сидевший за рулем ментовского «козла».
Непострадавший мужичок выказал полное неуважение к стражам порядка и, вместо того, чтобы сбежать с места происшествия и уволочь вырубленного доской товарища, ринулся в лоб на УАЗ, распахнул водительскую дверцу, смачно заехал по морде Пугало и за шиворот вытащил того из машины.
Перед глазами у дознавателя мелькнуло развернутое удостоверение сотрудника Федеральной Службы Безопасности России.
— Майор Оленев, ФСБ [135]! — срывающимся голосом завопил мужичок и треснул Пугало носком сапога под ребра. — Лежать, скотина! Руки за голову! — и повернулся к поверженному товарищу. — Серега! Ты как?
Начальник третьего отдела Службы Собственной Безопасности питерского УФСБ капитан третьего ранга Петренко, вот уже третий год строивший дом в деревне Лосевка, перевернулся на живот, поднялся на четвереньки и ошалело помотал головой.
— Я не виноват! — взвизгнул протрезвевший от ужаса Пугало и ткнул пальцем в бело-синюю «мусоровозку». — Она сама поехала!
— Заткни пасть, урод! — рыкнул Оленев, выдернул из наплечной кобуры дознавателя потертый «макаров», проверил наличие патронов в обойме и огромными прыжками понесся к месту драки, на ходу передергивая затвор пистолета.
Позади майора взревел двигатель второго УАЗа...
* * *
Пейсиков отбежал от «опеля» на полсотни метров, свернул за угол какого-то сарая и тут на него сверху обрушилось нечто огромное и тяжелое. Рот зажала чья-то широкая ладонь и тихий голос произнес фразу, от которой Иудушку бросило в холодный пот:— А теперь, мил человек, съездим-ка на вокзальчик, за оставшейся денежкой.
Племянник Цили Моисеевны Ступор забился в объятиях Гоблина, но силы были явно неравны, и спустя четверть минуты деморализованного Пейсикова с надетым на голову холщовым мешком забросили в багажное отделение золотистого внедорожника «Chevrolet Tahoe», за рулем которого восседал невозмутимый Тулип.
ГЛАВА 7
ОДИН РАЗ — НЕ СКАЛОЛАЗ
Солнце, воздух и вода,
Это, дети, ерунда.
Лишь здоровый прагматизм
Укрепляет организм.
Лозунг на фасаде детского сада тюремного типа.
Денис вышел из «таблетки» [136] на улицу, в плотном потоке пешеходов неторопливо пересек Лиговский проспект, бросил горсть мелочи в картонную коробку с крупной, написанной фломастером просьбой помочь на содержание собак в частном приюте, миновал гостиницу «Октябрьская», свернул налево в короткий переулочек на задворках здания городской налоговой полиции, протопал мимо парочки торговых павильонов и шеренги сверкающих джипов, распахнул дверь ресторанчика «У Рудольфа», славного своей кухней и гостеприимностью владельцев сего заведения для набивания животов, поднялся вверх по мраморной лестнице на второй этаж, вежливо кивнул миловидной девушке за барной стойкой, жестом остановил даму-метрдотеля, направившуюся к гостю, дабы провести того за приглянувшийся столик, прошествовал в большой зал и уселся на свободный стул у длинного стола, уставленного огромным количеством тарелок с мясными и рыбными закусками, салатами и кружками пива «Крушовица».
Подкрепляющийся коллектив в лице Ортопеда, Глюка, Кабаныча, Садиста, Горыныча, Мизинчика, Игоря Борцова и еще десятка братков радостно поприветствовал вновь прибывшего соратника по борьбе за светлое капиталистическое будущее.
Рыбаков заказал подскочившей официантке двойную порцию тигровых креветок и свиное колено с кнедликами, налил себе апельсинового соку и умиротворенно откинулся на спинку стула, расслабляясь в кондиционированной прохладе ресторана после прохода по испепеляющей жаре улицы.
Посещать кабачок «У Рудольфа» считалось в братанской среде признаком хорошего тона.
Кормили там отменно, интерьер обеденных залов, выдержанный в средневековом стиле, настраивал посетителей на спокойный лад, а подаваемые напитки были выше всяких похвал. Особенно радовали свежайшее чешское пиво и настойка «Бехеревка», рюмочкой которой так славно завершить плотную трапезу.
Да и цены в ресторане были вполне приемлемыми, не опустошавшими лопатник [137] даже после обеда на четверых с пятью переменами блюд. Что ценилось в среде людей, умевших считать деньги.
Денис выпил сок, налил себе еще и вклинился в спор Ортопеда и Мизинчика, рассуждавших о качестве современной российской прозы. Первый бухтел о необходимости расстреливать авторов-графоманов, дабы другим неповадно было писать всякую фигню, второй выступал за более мягкие методы наказания типа публичной порки розгами и запрета на профессию.
В качестве примеров оба братка избрали разрекламированную мастерицу «иронического» женского детектива Дарью Гонцову, чьи многостраничные тупые опусы приводили в ужас людей с минимальным литературным вкусом, и эстетствующего грузина-журналиста, пишущего под псевдонимом Буба Акынин.
— Стрелять, стрелять и стрелять, — ворчал Грызлов, не забывая отправлять в широкую пасть толстые ломти ветчины и буженины, запивая их огромными глотками пива из фирменной литровой кружки. — Другого, блин, пути нет...
— Есть, — возражал Кузьмичев, отдававший должное салату оливье. — Твои экстремистские замашки приведут только к тому, что за год перебьют девяносто процентов писателей. Потому что разному пиплу нравится разное чтиво. Надо сечь, чтобы думали, как писать. Причем сечь в первую очередь издателей. Это конструктивный, блин, путь.
— Давать малых прутняков, как сказано у Хольма ван Зайчика, — сказал Рыбаков.
— И отбирать эрготоу [138] у авторов, — прогудел Горыныч, неожиданно явив глубокое знание хорошей литературы.
Окружающие с уважением посмотрели на подкованного Даниила, знающего столь мудреные слова.
— Но вообще-то, — заявил Рыбаков, — методами телесных наказаний или расстрелов привить вкус к достойному чтению невозможно.
— Это почему? — нахмурился Ортопед.
— Потому что сначала нужно заняться повышением культурного уровня потребителей продукции, — Рыбаков свернул в тоненькую трубочку пластинку бастурмы. — Ибо без воспитания читателей в духе неприятия графоманства лупить авторов бессмысленно. То же самое относится и к телевидению. Пока зритель или читатель не проголосуют кошельком, ничего не изменится. Могу привести аналогичный пример из твоей, Миша, жизни.
— Ну, приведи, — обреченно согласился Грызлов.
— Твои заслуживающие всяческого уважения методы борьбы с автомобильными ворами. Помнишь, к чему они привели? Но ведь они так и не искоренили воровство. Даже в твоем районе...
— Это да, блин, — вынужден был согласиться Ортопед.
Мелкие воришки, разбивавшие боковые окна машин и похищавшие магнитолы и просто оставленные в салонах вещи, были настоящим проклятьем Выборгского района, где проживал досточтимый братан. Не проходило ночи, чтобы в районе не разбивали два-три десятка стекол, вводя хозяев четырехколесных железных друзей в расходы, несопоставимые с мизерной стоимостью исчезнувшего имущества.
Засады, организуемые сплоченными коллективами живущих в одном доме автовладельцев, ни к какому результату не приводили. Летучие группы воришек, наполовину состоявшие из местных наркоманов, заранее узнавали о вставших в караул мужиках с монтировками и к находящимся под наблюдением машинам не приближались.
Ортопед, всего за год четырежды отгонявший свой внедорожник «Toyota Landcruiser» для установки новых боковых стекол взамен выбитых, озверел и решил лично поставить точку в затянувшемся противостоянии.
Немного поразмыслив и обсудив проблему с коллегами, Михаил приобрел в подземном переходе станции метро «Площадь Александра Невского» три вместительные кожаные барсетки с выдавленными на них логотипами «Gucci» и кодовыми замками, кои сразу не вскроешь, а надо ломать отверткой. Внутрь барсеток Грызлов поместил по две гранаты РГД-5 [139] и договорился о размещении ловушек с двумя пацанами из дружественной бригады, проживавших с Ортопедом в одном дома-корабле.
Поздним вечером народные мстители положили на передние пассажирские кресла своих машин по барсетке, аккуратно выдернули кольца из запалов и прикрыли дверцы. Автомобили было решено не запирать, дабы воришкам даже не пришлось бы бить стекла. Затем Грызлов пригласил соратников по искоренению мелкой преступности к себе и они засели при выключенном свете на кухне, попивая хорошую водочку «Синопская», вполголоса рассказывая друг другу разные поучительные случаи из жизни и чутко прислушиваясь к доносящимся с улицы звукам.
В полпервого ночи громыхнуло.
Братки высунулись из окна и с удовольствием узрели в полусотне метров от подъезда четыре раскинувшихся тела, нашпигованных осколками двух гранат.
— Айн! — почему-то по-немецки сказал Ортопед и обвел взглядом двор. — И где же цвай?
«Цвая» ждали недолго.
От гаражей-ракушек к помойке метнулись три тени и спустя несколько секунд за мусорными бачками полыхнула яркая вспышка, сопровождаемая звуком двойного разрыва.
А тут и «драй» подоспел.
Правда, третья барсетка-ловушка сработала немного не так, как рассчитывал Михаил.
Тупые торчки вскрыли ее прямо в салоне джипа Грызлова. Прижатые крышкой барсетки фиксаторы гранат отщелкнулись и через три с половиной секунды двух придурков разорвало в клочья вместе с кожанными креслами роскошного внедорожника. В стороны отлетели четыре оторванные дверцы и лобовое стекло.
Примчавшиеся менты констатировали наличие девяти трупов, покореженную «тойоту» и начали расследование происшествия. Дознание шло долго и мучительно, пока наконец не завершилось прекращением уголовного дела с квалификацией «массовое самоубийство» в связи со смертью потерпевших.
Но на общую ситуацию в районе гибель трех групп наркоманов оказала незначительное влияние. Разве что во двор к Ортопеду воришки опасались заходить, справедливо подозревая его обитателей в склонности к излишней жестокости...
— Или, — Рыбаков продолжил свою мысль, — возьмем почтенного Армагеддонца...
— А что я? — удивился Василий Могильный, на мгновение оторвавшись от обгладывания здоровенной кости, ранее скрытой под толстым слоем мяса свиного окорока. — Я ничего...
— Ага, — засмеялся Денис. — Кто же тогда похитителей автоэмблем наказывал? Пушкин, что ли?
Армагеддонец молча заработал челюстями.
Кражи фирменных знаков с машин также являлись большой проблемой для владельцев иномарок. Каждая эмблема стоила десять-двадцать долларов и пользовалась большим спросом у воришек. Тем более, что сковырнуть мерседесовскую звезду или бело-синий значок с BMW — это не в салон лезть, подцепил перочинным ножом, секунда — и готово. Машина же после этой нехитрой операции приобретала несообразный вид, сильно раздражавший хозяев, вынужденных тратить время на поездку в магазин запчастей и покупать утраченную эмблему. Причем частенько так бывало, что покупалась своя же, содранная с капота несколько часов назад.
Могильный, которому надоело раз в неделю мотаться за синими овалами с надписью «Land Rover» и крепить их на своем джипе, придумал радикальный способ охраны фирменного знака. Он установил в моторном отсеке мощный конденсатор, заряжаемый от штатного аккумулятора, подвел провода к алюминиевой окантовке эмблемы и спокойно отправился спать.
Ночью прошел дождь.
Выйдя поутру из парадного, Армагеддонец наткнулся на три скрюченных хладных тела сотрудников ППС, лежавших друг за дружкой перед капотом его вседорожника, застывший неподалеку УАЗик с распахнутыми дверцами, из которого хозяйственные местные хулиганы уже успели выдернуть рацию и пару передних сидений, и понял, что с мощностью конденсатора он немного переборщил. Надо было ставить не статысячевольтовый разрядник на пять ампер, а поменьше. Тогда бы друзья похитителя автоэмблем, пытавшихся оттащить его от джипа, остались бы живы.
Василий почесал репу, отогнал свой «Land Rover Discovery» за угол дома, а затем с наслаждением наблюдал броуновское движение районных мусоров, никак не способных понять, кто и каким способом отправил на тот свет трех их молодых коллег...
— С ментами вообще, блин, весело, — Гоблин вспомнил происшедшую с его соседом историю. — Приятель мой решил на всякий случай обезопасить квартирку от домушников. Хоть и сигнализация стояла, но всё таки... Нафигачил в бутылку с коньяком цианида, да и водрузил ее по центру стола на кухне. Типа — угощайтесь, граждане воры... Сам на дачу свалил. Приезжает — дверь децл [140] приоткрыта, а на кухне два трупа в форме. Увошники [141], мать их... По охраняемым объектам шакалили, пока хозяева в отъезде. Пешочком, блин, без машины. Геморроя потом с труперами было — не передать! Пока в подвал оттаскивал, пока то, пока сё... Ужас, короче.
— Мусора — они такие, — согласился Стоматолог. — Куда не плюнь, обязательно в легавого попадешь...
* * *
Президент холдинга «Сам себе издатель» Игорь Васильевич Дудо подергал дверь личного сортира, в котором он просидел последние десять минут, но распахнуть ее не смог.Итальянский замок с фигурной задвижкой опять преподнес сюрприз, заклинившись в самый неподходящий момент.
Роскошный офис холдинга, расположенный в одном здании со станцией метро «Приморская» и отделом транспортной милиции, благодаря чему Дудо экономил на охране помещений, был оборудован под чутким руководством Игоря Васильевича и нашпигован разными хитрыми приспособлениями, кои гендиректор выписал по каталогу. Проводившая ремонт «Сам себе издателя» бригада строителей поначалу была счастлива от обилия заказанных дорогостоящих материалов и объема сложных высокооплачиваемых работ, однако по истечение непродолжительного времени, когда пришел час получать по счету, книготорговец предъявил кучу претензий по качеству исполненного и закрывать смету отказался. Рассудив, что работягам и аванса хватит.
Мелкое кидалово по отношению к своим работникам и деловым партнерам вообще было фирменным стилем Дудо.
Крысятничал Игорь Васильевич во всём.
Он штрафовал работников за свои же ошибки, придирался к любой мелочи, заставлял подчиненных просиживать в офисе допоздна, не оплачивая им свехурочные, организовал фирму по перепродаже книг собственного издательства, чтобы дополнительно рубить по полтинничку с каждого экземпляра, нанимал людей с трехмесячными испытательными сроками, в конце которых заявлял, что те не справились с должностными обязанностями и могут проваливать на все четыре стороны, получив в бухгалтерии деньги из расчета одного МРОТ [142], не гнушался даже проверять, чем обедают редакторы, корректоры, верстальщики и секретари, а если видел, что кроме хлеба и чая они позволяют себе вкушать колбасу и сыр, устраивал разнос, истошно вопя о «зажравшихся» сотрудниках, устраивающих пир в то время, когда надо корпеть над планами, рукописями и макетами.