— Не, — Горыныч покачал головой. — Димон бы просек... Но ты и так запись услышишь.
   — Жаль, что не было, — задумчиво произнес Рыбаков, он же — «лаборант Фишман», — времени всё меньше остается, а мы про них как не знали практически ничего, так и не знаем...
   — Да и черт с ними! — бодро высказался Ортопед, бросая очередной нож в поставленную у дерева ростовую мишень.
   В последние полгода Грызлов увлекся метательным оружием и старался с пользой проводить свободное время, швыряя в выпиленные из толстой фанеры и раскрашенные под милицейскую форму фигуры финки, сюрикены [84] и толстые трехгранные иглы, некогда весьма популярные в Северном Китае.
   Нож вонзился в область горла мишени, рядышком с двумя предыдущими.
   — Нет, Мишель, не черт, — серьезно ответил Денис. — Такая покупка без участия спецслужб не проходит. А спецслужбы — это для нас фактор повышенного риска.
   — Разберемся, — Ортопед маховым движением снизу от бедра бросил сразу три «звездочки».
   Две воткнулись в грудь мишени, одна чуть отклонилась в сторону и попала в дерево в метре от головы мирно сидящего на раскладном стульчике Горыныча.
   — Э, брателло, осторожнее! — беззлобно сказал Колесников.
   — Извини, — сконфузился Ортопед. — Не рассчитал...
   — Миша, хватит дурью маяться! — попросил Рыбаков. — Ты так покалечишь кого-нибудь...
   Ортопед кивнул и принялся вытаскивать из мишени финки и сюрикены, складывая их в специальные углубления транспортировочного чемоданчика.
   — Итак, — Денис вернулся к разговору с Кабанычем. — Саму дуру, Андрюша, мы заказали в мастерской при Кораблестроительном институте, — Рыбаков похлопал ладонью по черному гладкому боку стального цилиндра, стоявшего вертикально на крылечке дома. — Штучка с секретом, без ключа не откроешь...
   Андрей Николаев одобрительно цокнул языком:
   — А ключ мы им не дадим.
   — Дадим, но позже, — Денис показал Кабанычу стальной штырек с тремя фигурными бороздками и вставил его в отверстие на верхней грани цилиндра.
   Внутри «специзделия» тихо зажужжали электромоторчики, откинулась прямоугольная крышка и взгляду заслуженного братка явилась панель с двумя десятками кнопок, украшенных цифрами от нуля до девяти и какими-то непонятными значками, и маленький жидкокристаллический экранчик.
   — Вот, — Рыбаков ткнул пальцем в кнопку с изображением двух пересекающихся ромбов. — Внутри стоит «Сони Вайо» [85].
   — О, у меня такой же, — обрадовался Кабаныч, не упускавший возможности приобщиться к последним достижениям в области компьютерной техники и собравший коллекцию из почти трех десятков ноутбуков, большинство из которых использовались им исключительно для игры в «Ghost Recon» или «Quake 3 Urban Terror» [86].
   На экранчике возникло схематическое изображение какого-то устройства и замигала надпись «Введите код».
   Денис быстро нажал несколько клавиш с цифрами.
   Изображение сменилось на мерцающую таблицу с рядами символов.
   — Это, типа, пульт управления, — объяснил Рыбаков.
   — Да уж понятно, — прогудел подкованный Кабаныч. — Не в деревне живем...
   — К устройству прилагается запечатанный водонепроницаемый и огнеупорный конверт со списком команд, которые могут как инициировать устройство, так и прогнать тестовые программы для проверки основных схем и системы в целом, — Денис продемонстрировал братану три пластиковых карточки размером в два раза больше кредитной. — Одна из них еще вставляется в щель приемника. Без нее, типа, заряд в боевое положение не поставишь, хоть десять раз код инициации набери.
   — Круто! — Оценил Кабаныч. — А в жизни заряды так же запускаются?
   — Почти, — кивнул Рыбаков. — Меня папик просветил, как и что...
   — Да, твой папаня — голова, — согласился Кабаныч.
   — Информашка про заряд явно была перепроверена, — Денис выключил имитатор пульта управления и закрыл крышку. — Наш потенциальный покупатель довольно подробно меня расспросил о методе постановки на боевой взвод и уж, без сомнений, всё в деталях изложил своим хозяевам. Те дали добро, так как описания совпали.
   — А что там внутри? — поинтересовался Николаев.
   — В основном — аккумуляторы к компу. Ну, и непосредственно перед сделкой подложим туда немного необогащенного урана. Для фона. Нефтяник в Сосновом бору [87] прикупил.
   — Для здоровья не вредно? — озаботился Кабаныч.
   — Не-а, — Рыбаков накрыл цилиндр серым байковым одеялом. — Таблетка урановая в свинце. Дает всего полсотни микрорентген в час. Для человека безопасно... За пару часиков до операции мы ее вынимаем из контейнера, пихаем в полость на дне цилиндра и завинчиваем. Соответственно, переносной измеритель показывает нужный нам фон. Я у папика проконсультировался, настоящие заряды примерно так и фонят.
   — Ага, — покивал Кабаныч. — Типа, всё совпадает.
   — Типа, да, — подтвердил Денис.
   — Это хорошо, — радостно осклабился браток.
* * *
   Путь Дмитрия Чернова по кличке Гоблин от улицы Чайковского до загородного домика, где его ждали Рыбаков и другие официальные лица, занял немного больше времени, чем запланировал браток.
   И всё потому, что при съезде с Дворцового моста на стрелку Васильевского острова в зад гоблинского внедорожника въехал грузовичок ЗиЛ, под завязку набитый красивыми коробками с оргтехникой.
   Такого коварства от тащившегося за ним «лоховоза» Димон не ожидал, потому вовремя не сориентировался, случайно притопил педаль газа и его изумрудно-зеленый «Jeep Grand Cherokee» впилился в задний борт притормозившего КамАЗа, загруженного облицовочными плитами для ремонта здания Биржи. В рулевой колонке что-то щелкнуло, раскрывшаяся подушка безопасности больно стукнула возмущенного Гоблина по носу и прижала братка к креслу. Рядом с шорохом раскрылась боковая надувная занавеска, защищающая голову водителя от осколков стекла, а спустя еще секунду — подушка безопасности пассажира.
   Чернов придушенно завопил и подумал, что за столь запоздалую реакцию пассажирской подушки следует хорошенько набить морду продавцам из салона «Chrysler». Дабы не подсовывали уважаемым покупателям негодный товарец.
   Около минуты все три попавшие в аварию автомобиля стояли спокойно, а застывшие пешеходы с интересом наблюдали за тем, как в салоне джипа возится нечто большое. Наконец, раздался хлопок, дверь распахнулась, и на асфальт выпрыгнул обозленный Гоблин, выплевывая куски обслюнявленного серого полиэтилена.
   — Блин, еле прогрыз! — заорал браток, погрозил кулаком обвисшей прокушенной подушке и деловито направился к ЗиЛу. — Вылезай, урод!
   Водитель грузовичка заблокировал дверь, сделал вид, что не слышит Чернова, и начал медленно сдавать задом.
   Браток решил не разводить долгих базаров, кулаком пробил боковое стекло в кабине ЗиЛа и за шиворот вытащил шофера на улицу.
   Группа японских туристов, случившаяся неподалеку, засверкала вспышками фотоаппаратов.
   — Товарищ! Товарищ! — От Кунсткамеры в сторону ДТП побежал долговязый молодой милиционер в куртке с люминисцентными полосами и крупной яркой надписью ДПС [88] на спине. — Прекратите самосуд!
   Гоблин, не обращая внимания на вопли ментозавра, подволок виновника аварии к перилам моста, перебросил того через ограждение и вывесил над серой водой.
   Японцы одобрительно загомонили и придвинулись ближе, не переставая щелкать затворами своих «кодаков» и «никонов».
   — Ну? — вполне дружелюбно спросил браток, удерживая белого от ужаса шофера одной рукой, а второй извлекая из кармана сигареты. — И что делать, блин, будем?
   Водитель ЗиЛа промычал что-то невразумительное.
   — Немедленно прекратить! — дэпээсник добежал-таки до места аварии и схватил Чернова за рукав.
   Гоблин от неожиданности разжал пальцы, и шофер полетел вниз.
   — Ты что наделал, скворец [89] недоношенный? — Димон сгреб милиционера за отвороты куртки и подтянул к себе. — Ты ж, блин, человека утопил!
   Из-под моста раздался шлепок тела об воду и крик.
   Браток перегнулся через перила и поискал взглядом водителя грузовичка. Долго искать не пришлось — несчастный барахтался на отмели глубиной по пояс.
   — Тебе повезло, — Гоблин оттолкнул от себя постового и вытер пальцы об куртку. — Иди, чудило, протокол составляй. А я, блин, пока этого вытащу...

ГЛАВА 4
Я РУССКИЙ БЫ ВЫУЧИЛ ТОЛЬКО ЗА ТО, ЧТО ИМ РАЗГОВАРИВАЛ В ДЕТСТВЕ

   — Гражданин, вы еврей?
   — Нет, я просто сегодня так выгляжу...
Диалог в паспортном столе
РУВД Приморского района СПб

   К девяти утра в белом «Mercedes-Benz Vaneo 280» с тонированными до непроглядной черноты боковыми и задними стеклами, купленным Димой Цветковым по кличке Эдиссон прямо на заводе в Штутгардте и потому обошедшимся братку на двадцать процентов дешевле, чем если бы он брал микроавтобус в специализированном автосалоне, собрался весьма достойный коллектив.
   Ортопед попыхивал сигарой, расположившись в развернутом на сто восемьдесят градусов переднем пассажирском кресле, на маленьком заднем диване сидели Денис Рыбаков с Садистом, приставное место занимал Горыныч, а возле столика с аппаратурой слежения возился сам хозяин передвижного пункта аудио— и видеонаблюдения, настраивавший стоявшие в ряд три включенных ноутбука «Toshiba Satellite 5905-S607 [90].
   В бригаде Антона Антонова Эдиссон отвечал за непростой сектор технической и электронной разведки. И во многом благодаря его усилиям, подкрепленных помощью Ди-Ди Севена и еще нескольких пацанов, операции группировки обычно проходили безопасно для исполнявших ударно-штурмовые функции братанов. На финансирование группы «Зоркого ока и чуткого уха», как однажды Цветкова и компанию назвал начитавшийся Джеймса Фенимора Купера [91] Гугуцэ, уходили до двадцати процентов заработанных средств, но такое положение вещей себя оправдывало. Братанский коллектив был в курсе всех возможных «подляночек», что им готовили как туповатые бизнесмены, так и не оставлявшие надежду посадить кого-нибудь из группировки мусора. На подготовленные хлопчиками из ОРБ встречи делегаты от ОПГ приезжали без оружия, зато в сопровождении адвокатов и прикормленных съемочных групп с телевидения, на провокационные вопросы жадюг-коммерсантов, проинструктированных операми с Чайковского, отвечали полным непониманием, болтали между собой по мобильным телефонам со скремблерами, так что у сотрудников отделов наружного наблюдения разнообразных правоохранительных органов в наушниках стояли сплошные бульканье и кваканье, вовремя подчищали концы сомнительных сделок, заранее знали в лицо всех участников переговоров и при необходимости получали на руки подробные резюме на каждого из потенциальных партнеров.
   Стражей законности такое положение вещей изрядно бесило, но что-либо противопоставить браткам они не могли. Причем не по причине скудного финансирования, которое, разумеется, имело место быть, однако не являлось определяющим фактором милицейских провалов, а из-за ужасающего уровня интеллектуальной подготовки «людей в сером», коим нельзя было доверить дорогостоящую аппаратуру аудиоконтроля. Электронные блоки либо ломались, не выдерживая пролитого на них пива или экспериментов любознательных приматов, пытавшихся подать в рассчитанные на полтора вольта схемы ток от автомобильного аккумулятора [92], либо элементарно пропивались, о чем затем писались косноязычные рапорты, в которых исчезновение приборов объяснялись ураганами, наводнениями, происками конкурентов из УВД других регионов, нападениями летающих тарелок и иными природными явлениями...
   Эдиссон привел изображение с двенадцати установленных в офисе Кугельмана миниатюрных видеокамер к единому стандарту и, довольный, развернулся в крутящемся кресле:
   — Вот так. Теперь мышь не проскользнет.
   — Алмазно [93], — оценил Горыныч, обозревая три светящихся экрана, каждый из которых был разделен на четыре части. — А картинки не мелковаты?
   — Надо будет — увеличим, — спокойно отреагировал Цветков.
   — Техника на грани фантастики, — выдал Ортопед. — Барыга камеры не засечет?
   — То есть? — не понял Эдиссон.
   — Ну, случайно не наткнется? — пояснил Грызлов.
   — Так это его камеры, — Цветков удивленно поднял брови. — На фига нам свои ставить? Я ж, типа, к его системе видеонаблюдения присоединился... Наши — только «жучки».
   — А-а, — смутился Михаил, пропустивший мимо ушей объяснения Эдиссона, всего полчаса назад подробно расписавшего технические детали процесса слежки за генеральным директором «Семисвечника». — Торможу слегка. Не выспался, блин...
   — Бывает, — Эдиссон пожал плечами и посмотрел на мигавшие в нижней части экранов часы. — Сорок девять минут еще.
   — Включай уже запись, — сказал Денис. — Весьма вероятно, что наш клиент перед базаром с этим оэрбэшником захочет с кем-нибудь проконсультироваться... Кстати, а вот он и подъехал. — Рыбаков указал на один из дисплеев, в верхней левой четверти которого появилось изображение решетки радиатора поносно-коричневого «Opel Senator», купленного в Германии прямо со свалки всего за тысячу марок, кое-как восстановленного российскими умельцами и используемого Кугельманом в качестве разгонной машины.
   Цветков быстро подвел курсор к окошечку с надписью «rec» и нажал левую клавишу дорогущей беспроводной оптической «мыши» «Logitech MouseMan iFeel Optical M-UN53b». Все три объединенных в единую сеть ноутбука отозвались мелодичным попискиванием и зажгли красные огоньки на панелях индикации.
   Низкорослый и плешивый Абрам Мульевич выбрался из автомобиля, покрутил головой и направился к дверям офиса.
   — Рановато он сегодня, — заметил Эдиссон, прекрасно изучивший распорядок дня гендиректора «Семисвечника».
   В своем кабинете Кугельман снял пиджак, повесил его на спинку кресла, воровато оглянулся на дверь и выволок из стенного шкафа здоровенный бобинный магнитофон «Юпитер» в отделанном шпоном под красное дерево корпусе.
   — Ого! — удивился Рыбаков. — Давненько я такой техники не видал.
   Попыхтев, Абрам Мульевич разместил агрегат в правой тумбе письменного стола, для чего ему пришлось извлечь из нее все выдвижные ящики и свалить их на диване, подсоединил к магнитофону похожий на противотанковую гранату огромный микрофон, положил его под стопку бумаг на столешнице, проверил работу записывающего устройства, фальшиво напев пару куплетов из бывшей когда-то весьма популярной песенки «Азохен-вей, мы в Жмеринку поедем...», остался доволен качеством воспроизведения и принялся варить себе кофе на маленькой электроплитке.
   — По-моему, он идиот, — констатировал Садист. — Катушечник же рычит как мотор лунохода [94]. Этот мусор вмиг усечет, что его пишут.
   — И что ты предлагаешь? — осведомился Денис. — Зайти к Кугельману и попросить его не маяться дурью? Полагаю, что он такого авангардизма не поймет. Пусть всё идет как идет... Оэрбэшник не менее «умный», чем Мульевич, так что единственное, что может произойти, так это скандал с битьем морды барыге и наложением какого-нибудь символического штрафа за попытку подставы. На нашу операцию сие никак не повлияет. Кугель без прикрытия к нам не пойдет, а времени, чтобы найти замену уже прикормленному менту, у него нет... Оэрбэшник, судя по его базарам, сильно жадный, и тоже рвать отношения не будет.
   — Оэрбэшники все жадные, — закивал Горыныч, неоднократно сталкивавшийся с корыстолюбивыми обитателями особнячка на Чайковского. — Одно лавэ в глазах...
   У входной двери «Семисвечника» нарисовался худощавый молодой человек характерной семитской наружности, взбежал на крыльцо, остановился, картинно достал из кармана дешевый радиотелефон «Motorola M3788» в ярко-розовом чехольчике из дерматина и начал набирать номер, краем глаза наблюдая за реакцией прохожих.
   Сидевшие в микроавтобусе братки синхронно усмехнулись...
   Любой мобильный телефон является сложным электротехническим устройством, состоящим из нескольких миллионов транзисторов, резисторов, проводочков, мулечек, примочек и хохмочек, большая часть которых не работает, а основным назначением миниатюрного аппарата является придание его владельцу так называемого «понта». Некоторые модели способна понтоваться как совместно с владельцем, так и в автономном режиме, выдавая в среднем до двадцати миллипонтов в час в сухом и проветриваемом помещении. При этом не рекомендуется понтоваться в одиночных камерах, туалетных кабинках, в горах или в чащобе леса, а также во время пожаров и стихийных бедствий, поскольку понтоваться будет совершенно не перед кем или понтующемуся могут набить морду.
   Понтование — это сложный и ответственный процесс, требующий от участника соблюдения определенных правил.
   Прежде всего, совершенно необходимо облачиться в специальный «понтовочный костюм», называемый также «прикид», включающий в себя малиновый пиджак, канареечную майку, ядовито-фиолетовые ботинки, оттягивающую бычью шею золотую цепь минимум граммов на триста и пару таких же золотых гаек [95] на пальцах. Что касается брюк, то без них можно запросто обойтись, надев подходящие по расцветке шорты или спортивные трусы. Еще требуется друг с характерной внешностью «Хомо Питекантропус», только что задушившего голыми руками парочку других владельцев радиотелефонов, с десяток патрульных ментов и одного министра внутренних дел. Друг должен неотлучно находиться рядом с владельцем мобильника, держа наготове портативный персональный компьютер и задумчиво почесывая им свою волосатую грудь или спину понтующегося.
   Любой радиотелефон предназначен для использования в наиболее шумных и максимально подходящих для этого местах: на дискотеках сразу возле колонок, в ресторанах поблизости от оркестра, на митингах возле трибуны с микрофоном, в переполненной сауне, на концерте оперной звезды и так далее. Для повышения уровня понта можно потребовать от участников вышеописанных мероприятий вести себя потише на время телефонных переговоров.
   Содержание беседы понтующегося с абонентом должно быть абсолютно ясно каждому присутствующему. В разговоре не следует упоминать суммы менее миллиона долларов при обсуждении торговых сделок, и при обсуждении методик устранения конкурентов — количества трупов менее пяти.
   В случае же несоответствия внешности владельца радиотелефона общепринятому стандарту понт выходит жалким и вымученным, ибо базары об успехах в нефтяном бизнесе возле чадящего «запорожца» кажутся окружающим вызывающими и могут привести к тому, что понтующемуся настучат по голове и отберут заветную трубочку...
   Вьюноша, на которого проходившие мимо офиса «Семисвечника» студентки расположенного поблизости медицинского института не обратили ни малейшего внимания, на олигарха похож не был и его понт пропал втуне. Он грустно перекинулся с кем-то парой фраз, спрятал мобильник, показал кукиш приставшей к нему старушке с плакатом «Подайте кто сколько может сыночку Вове на контртеррористическую операцию в Чечне!» и распахнул входную дверь конторы гражданина Кугельмана.
* * *
   Знакомство оперуполномоченного ОУР тридцать пятого РОВД Геннадия Опоросова с Захаром Плодожоровым состоялось в конце девяностых годов в ДК имени Дзержинского, где проводился сабантуйчик по поводу дня милиции.
   Естественно, все присутствовавшие на концерте «люди в сером» через полчаса после начала фуршета ужрались в стельку и, на время забыв о трениях между разными подразделениями и отделами, принялись совместно отплясывать под завывания приглашенной эстрадной звезды, громко топоча начищенными ботинками и сапогами по паркету банкетного зала, и исполняя нечто вроде милицейского сиртаки. Иногда из хоровода выпадал очередной обессилевший танцор, но его место тут же занимал ожидающий своей очереди подкрепившийся у столиков с напитками.
   Отовсюду слышались тосты и крики, высунувшийся из окна начальник «убойного» отдела Главка орошал асфальт внутреннего дворика неосветленным желудочным соком с мякотью, в углу за портьерами следователи Выборгского СО [96] били делегата из городской прокуратуры, радостно повизгивали толстые и потные ментовские жены, когда их прихватывали за отвислые задницы проходившие мимо «официанты», набранные из числа патрульных сержантов, громко ухал первый заместитель начальника ГУВД, принимая стопку за стопкой и занюхивая рукавом чьей-то влажной шинели, бестолково бродил по залу невменяемый глава Службы собственной безопасности, у стен в живописном беспорядке валялись сброшенные с плеч парадные мундиры, дамские сумочки и неподвижные тела.
   В коридоре и на верхней площадке парадной лестницы дома культуры также было оживленно и весело.
   Опера из ОБНОНа угощали всех желающих дармовой травкой, изъятой специально к празднику у возмущенных таким беспределом узбеков и таджиков с Некрасовского рынка, сотрудники ОБЭП разливали спирт из синей полиэтиленовой двухсотлитровой бочки, невесть как доставленной на третий этаж, работники свежеобразованной полиции нравов устроили распродажу видеокассет с нелицензионной порнухой, прося за единицу товара совершенно символическую сумму и утверждая, что все вырученные деньги пойдут на счет сиротского приюта для внебрачных милицейских детей.
   Опоросов выкурил жирный «косячок», осоловел окончательно и решил подышать свежим воздухом.
   За пять минут, проведенных на продуваемом ветром балконе, бравый страж порядка немного пришел в себя и даже стал различать окружавшие его мелкие предметы. Их было несколько: перевернутая табуретка, ящик с пустыми бутылками, разорванная почти пополам генеральская фуражка, ефрейторский погон, аккордеон и вцепившиеся в прутья перил чьи-то пальцы.
   Заинтересованный Опоросов перегнулся через ограждение и узрел висящего на руках незнакомого коллегу.
   Коллега посмотрел Геннадию прямо в глаза и печально икнул...
   Процесс подъема закоченевшего тела тогда еще капитана Плодожорова обратно на балкон был многотруден.
   Сначала Опоросов пытался втащить коллегу багром, снятым с пожарного щита, но только разодрал тому брюки, исцарапал ягодицы и чуть не лишил мужского достоинства. Затем «спасатель» накинул на шею Плодожорову валявшуюся перед балконной дверью веревку и принялся тянуть, едва не задушив хрипящего спасаемого. Потом районный опер постарался соорудить нечто вроде люльки из сорванной в зале портьеры и усадить в нее несчастного, но не преуспел, ибо Захар напрочь отказывался сгибать ноги и висел прямо, аки аршин.
   Наконец Опоросову пришла в голову гениальная мысль. Он спустился на первый этаж, выбросил из окна десяток старых спортивных матов, кое-как соорудил под висевшим Плодожоровым небольшую мягкую кипу, поднялся обратно, минуты три промучался, разгибая сведенные судорогой пальцы, потерпел фиаско, разозлился и треснул капитана по голове бутылкой из-под шампанского.
   Потерявший сознание Плодожоров рухнул вниз, промазал мимо матов и сломал себе ногу.
   Но Опоросов не был бы заслуженным ментом, если бы не придумал выход из этой сложной ситуации. Он сбежал вниз, затащил бесчувственное тело на маты и позвал коллег, дабы те убедились в том, что только лишь благодаря мужественности и предусмотрительности Геннадия капитан Плодожоров остался жив.
   В дальнейшем эта история обросла множеством душераздирающих подробностей типа того, как самоотверженный Опоросов принимал на грудь падавшую с десятого этажа тушку Захара. О том, что в ДК имени Дзержинского имеется всего четыре этажа, почему-то никто не вспоминал...
* * *
   — Самым популярным среди детей дошкольного и младшего школьного возраста наркотическим средством является «Растишка» от «Данон». При более чем доступной цене оно обладает мощным галюциногенным действием: у детей возникают ощущения, что они растут, летают, начинают лучше учиться, становятся сильнее и другие забавные и ненавязчивые глюки, — проникновенно сказал диктор «Азии-минус».
   — Сделай потише, — Денис посмотрел на Ортопеда. — Они сейчас базарить начнут...
   Сидевший ближе всех к автомагнитоле Грызлов выключил звук.