Страница:
— Я не из ваших, — разочарованно призналась я.
— Безмозглый человечишка. Катись отсюда и оставь меня в покое. — Существо выкатило глаза, что у его народа было жестом в высшей степени грубым, а потом повернулось ко мне спиной и поудобнее устроило свою тушу среди мешков с мусором.
Я сморгнула с ресниц дождевые капли. Неблоканин почти исчез под грудой мусора. Я не могла разобрать его бормотание, но он, похоже, разговаривал сам с собой, к тому же далеко не любезным тоном. Я снова наморщила нос, пытаясь решить, что же пахло хуже: отбросы или это рыбообразное существо. Может, мне удастся убедить его снова заговорить со мной? Может быть, ему хоть что-нибудь известно обо мне?
Послышался новый звук, на этот раз с той стороны, откуда я только что пришла; через несколько мгновений он перерос в пронзительный вой. Я поморщилась от внезапной боли в ушах. Неблоканин с неожиданной прытью выбрался из своей кучи и прошмыгнул мимо меня, осыпав градом осклизлых ошметков. Я обернулась на звук, сочтя его достаточно безобидным. Однако неблоканин уже спешил в противоположном направлении со всей скоростью, которую были в состоянии развить его коротенькие ножки, поскальзываясь в лужах и издавая нечленораздельные звуки.
Возможно, мне следовало поступить точно так же?
Шум утих так же внезапно, как и возник, потом послышался снова, но только на этот раз оттуда, куда мчалось рыбообразное существо. Я сжалась в комочек, спасаясь от света, который взялся словно из ниоткуда и пригвоздил неблоканина к земле. Он застыл, обреченно опустив плечи.
— Проверка платежеспособности, — пророкотал один из тех, кто широкими шагами приближался по переулку. Он держал фонарь, а у его спутника в руках был конус, служивший, вероятно, источником звука. Я встала на четвереньки на осклизлой мостовой и осторожно заползла во мрак норы неблоканина в куче мусора. Потом выглянула наружу.
— С моей платежеспособностью все в порядке, — попытался уверить их неблоканин, но прозвучало это не слишком убедительно. Усы над его верхней губой тряслись, а широкоротое лицо испуганно сморщилось. На выступающих бровях собирались дождевые капли, сбегавшие по щекам, точно слезы.
— Не возражаешь, если мы не станем принимать твои слова на веру? — Голос того, кто это произнес, был скучающим. — Вы, чужие, считаете, что здесь все такое же бесплатное, как воздух.
— Если хочешь здесь жить, изволь платить. А чем можешь заплатить ты? — осведомился второй голос. Я поежилась и вжалась в отбросы, уловив в нем приятное предвкушение.
Неблоканин протянул к ним пустые руки.
— Я сегодня же сяду на корабль…
— Это уж как пить дать. — Конус снова взвыл, но на этот раз почти сразу же захлебнулся, поскольку его основание было прижато к голове неблоканина. Рыбообразный бедолага мешком рухнул на землю, почти ничем не отличаясь от груд мусора, всего миг назад служивших ему убежищем.
— Несмотря на этот мерзкий дождь, ночка выдалась удачной, Инекс.
Это произнес тот, что нес фонарь, ставя его на ящик. Теперь я могла ясно разглядеть обоих — мужчин-ауордиан. У одного в волосы были вплетены голубые бусины, на удачу, а у другого — желтые. Если не считать бусин, эти двое были похожи друг на друга как близнецы, на щекастых лицах обоих застыло одинаковое сытое, самодовольное выражение. Они наклонились к упавшему неблоканину, а когда разогнулись, тело того поднялось вместе с ними, поддерживаемое гравипоясом.
— Здесь всегда есть чем поживиться, — отозвался Инекс, тот, что с голубыми бусинами. — Лучшее место в секторе, чтобы подобрать опытного работника. У опустившихся чужих никогда не бывает денег.
— И никому нет до них дела, кроме нас.
Оба расхохотались. Звук их шагов стал удаляться.
Вербовщики. Я смотрела им вслед и впервые за все время жалела, что понимаю. Ведь это меня они могли увести, выслать из этого мира, и я провела бы остаток жизни, вкалывая в какой-нибудь отдаленной колонии или на космической станции, где не хватает ресурсов, чтобы содержать механизмы. Меня продали бы и забыли.
Именно такая участь ожидала несчастного неблоканина. Я выбралась из мусорной кучи, решительно подавив жалость к себе. У меня хотя бы была цель. Найти свой звездолет, а до тех пор скрываться. Если бы неблоканин скрывался, то с ним ничего бы не случилось. Я недоумевала, почему же он не прислушался к своему внутреннему голосу.
Неужели у бедолаги его не было?
Я зашагала в направлении, противоположном тому, куда удалились вербовщики, и скоро уперлась в завал из коробок и пластиковых ящиков. Перелезть через него было, на первый взгляд, довольно сложно. Однако я обнаружила, что вполне могу взобраться по одной его стороне, если с осторожностью выбирать опору для ноги и цепляться за все, что достаточно устойчиво держится. На вершине я остановилась передохнуть и подумать, как лучше спуститься.
Мое внимание вдруг привлек кусок серой, как дождь, материи, и я ухватилась за него и начала разрывать обломки скользкого пластика и ржавого металла. Ткань неохотно поддалась. Зажав находку в руке, я скатилась по другой стороне мусорной баррикады в спасительную темноту.
Расправив ткань, я подставила ее дождю, чтобы размочить засохшую корку грязи. Тряпье пахло так, как будто в нем гнездилось несколько поколений грызунов, но зато в нем хотя бы не было дыр. Я быстро разделась, смяла свою одежду во влажный ком и запихала его в ближайшую мусорную кучу. Через миг следом отправились и туфли.
Я дрожала под дождем, от которого вся кожа мгновенно пошла мурашками. Что-то темное потекло по руке. Я провела по следу пальцем и дошла до плеча. Темная жидкость каплями сочилась из раны на плече. Прикоснувшись к ней, я ощутила боль и тут же отдернула пальцы. По крайней мере, теперь я знала, почему у меня болит рука.
Там должны были быть еще застежки. Пока я находилась в замешательстве, мои пальцы забегали сами по себе, расстегивая только что найденное облачение спереди, чтобы можно было засунуть в нее ноги. Внутри костюм был восхитительно сухим, хотя пальцы одной ноги наткнулись на какую-то слипшуюся колючую массу, которую я, не глядя, выпихнула. Я очень надеялась, что если в этой штуковине имелись обитатели, то сейчас никого из них нет дома. Кое-как натянув одеяние на раненое плечо, я хмуро окинула себя взглядом. Места в этом наряде вполне хватило бы на еще одну такую же, как я.
Через миг, облаченная в то, что некогда было голубым комбинезоном, с нелепо торчащими с боков узлами, в которые я увязала излишки материала, я прошествовала из озера темноты с высоко поднятой головой. Разумеется, подобная поза помогала держать нос как можно дальше от моего нового наряда, но смысл заключался не в этом. Я выглядела и чувствовала себя как настоящий звездоплаватель, представитель элиты, которая надменно отстаивала свое право свободно прибывать на захолустные миры вроде Ауорда и так же свободно покидать их. Я собираюсь разыскать свой корабль. И не позволю никому встать у меня на пути.
Что за странные мысли? Я потрясла головой и подождала, когда завихрения в моих мозгах улягутся. Не я ли только что собиралась скрываться? К тому же вербовщики могли все еще околачиваться где-нибудь поблизости.
Вот тебе и звездоплаватель. Снова втянув голову в плечи, я убралась обратно в промозглый мрак.
Я шагала уже, как мне чудилось, многие часы. Похоже, моя обувка оказалась не столь уж и удачной обновой. Хотя моим ногам было божественно тепло и сухо, внутри чересчур больших ботинок ступни постоянно соскальзывали в сторону, вынуждая меня каждый раз ставить ногу с большим тщанием. Пожалуй, стоило, не выбрасывать мышиное гнездо, а использовать его в качестве стелек.
Каждый раз, оказываясь на перекрестке, я останавливалась, после чего выбирала переулок или улицу, казавшуюся наименее исхоженной или наиболее темной. Таким образом я пыталась разрешить то обстоятельство, что у меня не было ни малейшего понятия, куда идти. Будь я хоть сколько-нибудь в состоянии задуматься, то, пожалуй, серьезно усомнилась бы в собственном рассудке. На неосвещенной улице вполне можно было бы нос к носу столкнуться с чем-нибудь опасным, а у меня не было никакого оружия. В голове вдруг промелькнула еще одна обрывочная мысль — ведь не всегда же я была беззащитной?
В какой-то миг я обнаружила, что могу заставить свои ноги прекратить передвигаться. Остановившись в самом темном месте улицы, я блаженно привалилась к стене. Дождь прекратился, хотя с крыш продолжали срываться капли, попадавшие преимущественно мне на голову. Бубенчики тихонечко позвякивали сами по себе. Восходящее солнце постепенно растапливало грозовые облака, обливая высокие шпили бледным золотом. Кстати, о шпилях. Их неправильные, чересчур узкие силуэты на миг привели меня в недоумение. Они ну никак не могли принадлежать зданиям. Прошло несколько мгновений, прежде чем я позволила себе поверить в то, что это верхушки звездолетов. Теперь я знала, в каком направлении находится космопорт. Оставалось выяснить, какой же лабиринт переулков следовало выбрать, чтобы добраться до него.
Учитывая, что мой разум весьма походил на чистый лист, я испытала почти что прилив благодарности, когда чьи-то чужие мысли попытались выдать себя за мои.
«Скрываться.
Найти свой звездолет.
Покинуть Ауорд».
Возможно, я сама и приняла эти решения, но никак не могла воспроизвести ход собственных мыслей. Эти побуждения поставили передо мной цель, которую я безо всяких возражений принимала — до сих пор. Но с каждой секундой меня все больше и больше занимал вопрос, чего же недоставало в моих воспоминаниях. Ведь вселенная, да и я сама в этой вселенной, не могли возникнуть прошлой ночью.
Но чем больше я пыталась сосредоточиться и подумать о себе, тем более туманными и расплывчатыми становились мои мысли. Умственное усилие быстро утомило меня; это походило на попытку вытащить из сиропа попавший туда волос. Лучше я сейчас позабочусь о своем выживании, а о том, чтобы вернуть себе место во вселенной, поразмыслю после. Мой желудок согласно заурчал, и я поняла, что пора двигаться дальше. Вот только куда?
Вдруг, точно кто-то дернул за нитку, моя голова сама по себе повернулась; щеку оцарапало о холодный мокрый камень. Заморгав, я никак не могла понять, что же привлекло мое внимание.
Я смотрела на еще один из многочисленных узких и извилистых переулков квартала Всех мыслящих форм. Я была одна. С одной стороны квартала вереницей тянулись двери — над некоторыми красовались зазывно-яркие и непонятные — мне — вывески на местном языке, другие же были накрепко заперты и неприступны. Там, где я стояла, словно прикованная к месту каким-то непонятным мне самой предчувствием, царил глубокий, ничем не нарушаемый мрак. Закрытые ставнями окна жилых кварталов начинались на верхних этажах. Внезапно дверь прямо напротив меня с треском распахнулась.
— Ночуй на своем корабле, мразь инопланетная!
Этот рык на ломаном общем диалекте послужил мне достаточным предупреждением, так что я не слишком удивилась, когда с лестницы кого-то спустили. Треск, с которым это существо рухнуло на землю, врезавшись в кучу отбросов, заставил меня поморщиться. Дверь захлопнулась. Я уже двинулась, чтобы оказать помощь незадачливому клиенту — и вдруг замерла, услышав лязг ставен наверху.
«Скрывайся», — напомнила я себе.
Из распахнувшегося окна замахали две пары рук — одна поблескивала золотистым узором, другая была раскрашена зелеными полосами. Руки были женскими, тонкими и украшенными браслетами. Мужчина — а он уже успел кое-как подняться, так что теперь я могла отчетливо разглядеть его — метнул на захлопнувшуюся дверь злобный взгляд, прежде чем галантно поклониться обладательницам изящных ручек.
И поковылял, шатаясь, прочь. При этом он опрометчиво шагнул с кучи, на которую только что приземлился, и тут же полетел кувырком. Из окна донесся звонкий смех, но я отшатнулась, пораженная. Обернувшись, этот мнимый пьяница окинул окрестности цепким взглядом ярко-синих глаз — глаз, которые безошибочно засекли меня и которые можно было назвать какими угодно, но только не затуманенными наркотиками или алкоголем. Потом этот поразительный человек — для любого стороннего взгляда пропойца, возвращающийся с веселой пирушки, — побрел прочь, покачиваясь, но при этом уверенно направляясь в сторону космопорта.
Нитка снова дернулась — на этот раз сильнее. Пожав плечами и тут же охнув от боли в руке, я двинулась следом за ним, не в силах противиться призыву и жалея, что не в состоянии этого сделать.
Мужчина был, как и я, одет в костюм звездоплавателя, а его комбинезон выглядел немногим лучше моего. Но значительно чище, вынуждена была я признаться себе самой.
«У него есть корабль!» — возликовал кто-то внутри меня.
Прекрасно. Но как я узнаю, тот ли это корабль, который я должна найти? Живописный выход этого человека из гостиницы вполне мог быть искусно срежиссирован, например, если ему необходимо было ввести в заблуждение тех, кто мог наблюдать за ним. Не исключено, что он был контрабандистом — или даже пиратом, из тех, что зарабатывают себе на хлеб, грабя грузовые корабли в захолустных мирах вроде Ауорда. Любой нормальный человек обошел бы такого типа стороной.
Но корабль — это корабль. А мечущиеся в моей голове обрывки мыслей позволяли прийти к выводу, что меня едва ли можно назвать нормальной, хотя я и надеялась на то, что нахожусь, по крайней мере, в здравом рассудке. Если загадочный незнакомец впереди меня, чьи с виду нетвердые ноги раз за разом точно по волшебству обходили усеивавшие мостовую кучи вонючих отбросов, мог привести меня к звездолету и увезти с Ауорда, то мне, возможно, удалось бы заглушить чужие мысли, терзавшие мое сознание достаточно долго, чтобы превратиться в мои собственные. Я до предела напрягала внимание, стараясь не упускать бравого звездоплавателя из виду.
И вдруг он исчез! Я ахнула, мгновенно и немотивированно погрузившись в отчаяние. Бросившись вперед, я слишком резко завернула за угол и угодила прямо в чьи-то довольно грубые руки. И принялась отбиваться и извиваться, яростно и молчаливо.
— Прекрати немедленно! — прошипели прямо мне в ухо, после того как хорошенько тряхнули за плечи. — Что ты затеяла, обворовать меня собралась? Или всадить мне нож в спину? — И тут же, точно тому, кто меня держал, пришла в голову новая, куда более неприятная мысль, он зловещим тоном произнес: — Может быть, тебя послали следить за мной?
— Я не воришка. Пусти меня, — сказала я, раздосадованная до глубины души. Сильная рука втащила меня в полумрак у соседней двери и отпустила.
Я потерла саднящие руки и с опаской принялась разглядывать звездоплавателя. На его загорелом бесстрастном лице отразилось точно такое же подозрение. Ясные, поразительно синие глаза были холодными и суровыми.
— Если ты не воруешь, тогда, быть может, еще хуже? На побегушках у воров?
Изумление, отразившееся на моем лице, когда я услышала щебечущий свист, изданный его сжатыми губами, должно быть, оказалось достаточно красноречивым. Мнимый пьяница нахмурился, озадаченно приподняв темную бровь.
— Не надо смотреть на меня с таким отчаянием, малыш. Я не сделаю тебе ничего плохого. Но тебе придется рассказать, кто послал тебя следить за мной.
Он произнес эти слова таким тоном, словно у него были какие-то неизвестные мне способы выжать из меня эти сведения. Я подавила желание расхохотаться.
— Я шла за тобой потому, что мне нужно на корабль, — ответила я честно, хотя сомневалась, поверил ли звездоплаватель моим словам. — Я слышала, как там, ну, в гостинице, сказали, что у тебя есть корабль.
Похоже, впервые за это время он заметил космический костюм, в который я была облачена, так похожий на свой собственный, — ну, если не принимать во внимание его нынешнего изгвазданного состояния. Его нос сморщился.
— Из какого ты рода? — поинтересовался звездоплаватель. С внезапно охватившей меня надеждой я поняла, что он встревожен.
Рода? Возможно, когда-то это слово что-то для меня и значило. Но сейчас оно не несло в себе совершенно никакого смысла.
— У тебя есть корабль или нет? Мне нужно улететь с Ауорда, — сказала я, уклоняясь от ответа.
— Я не нуждаюсь в команде, — отрезал мой собеседник с таким выражением, что мне немедленно стало ясно — он тоже гораздо охотнее очутился бы где-нибудь в другом месте. Но все же чувствовалось, что он заколебался.
— Мы ведь оба звездоплаватели, — умоляющим тоном заметила я. — Ты же не сможешь бросить меня здесь в беде?
Он немного помолчал, прикрыв свои невероятно синие глаза. До меня доносились чьи-то далекие, неразличимые голоса. Мое сердце колотилось все оглушительнее, отсчитывая каждую секунду двумя ударами.
— Прости, малыш, — выдавил он наконец, и в голосе его послышалось искреннее сожаление. — Этот рейс у меня уже весь расписан. Должно быть, у твоего рода дела из рук вон плохи. Звездоплаватели должны держаться со своими. В особенности на этой занюханной планетенке. — Он умолк и пожал плечами, точно собрался сделать что-то наперекор всем своим жизненным принципам. — Вот. — Одна рука порылась в кармане и извлекла оттуда пригоршню того, что, похоже, было местной валютой. Он вжал смятый ком в мои безвольные пальцы. — На соседней улице можно поймать машину. Езжай к северным воротам и спроси в транспортной инспекции Тэль Масим. Понятно?
— Тэль Масим, у северных ворот, — тупо повторила я.
— Скажешь, что тебя послал Морган с «Лиса». Тэль вечно возится со всеми подряд. Это самое большее, что я могу для тебя сделать.
Я вздернула подбородок.
— Я не нуждаюсь в ее помощи. Мне нужно улететь с этой планеты. Во что бы то ни стало. Пожалуйста… — И тут мой голос, хотя я всячески старалась избежать этого, сорвался. В глазах у меня потемнело от изнеможения и боли. Я прислонилась спиной к двери.
Морган напустил на себя тот рассеянный вид, который означал, что он уже занят другими мыслями.
— Мне и самому несколько раз приходилось сидеть на мели, малыш. С кем не бывает, — проговорил он нарочито бодро. — Только приведи себя в божеский вид, а не то тебя не возьмут ни на один корабль. Вымойся и поешь как следует… Вот увидишь, тебе сразу же станет лучше.
Внезапно я увидела его спину. Этот человек уходил.
А мне не оставалось ничего иного, как идти следом за ним, хотела я того или нет. Даже если бы мне пришлось ползти.
Я попыталась окликнуть его, но голос застрял где-то в горле. Звездоплаватель завернул за угол и пропал из виду. Я задрожала и равнодушно уронила зажатые в кулаке деньги на землю. Единственное, что я не могла сделать ни при каких условиях — это упустить его.
Побуждение следовать за ним было столь сильным, что заставило меня оторваться от спасительной двери, хотя самостоятельно сделать это мне было бы не под силу. Мне непременно нужно было попасть на мой корабль. Я должна была следовать за Морганом.
Я успела сделать лишь пару нетвердых шагов, когда откуда-то из пелены дождя что-то знакомо взвыло, взорвав мой череп на куски, и, точно тяжелый камень, уволокло меня в кромешную тьму.
ИНТЕРЛЮДИЯ
— Безмозглый человечишка. Катись отсюда и оставь меня в покое. — Существо выкатило глаза, что у его народа было жестом в высшей степени грубым, а потом повернулось ко мне спиной и поудобнее устроило свою тушу среди мешков с мусором.
Я сморгнула с ресниц дождевые капли. Неблоканин почти исчез под грудой мусора. Я не могла разобрать его бормотание, но он, похоже, разговаривал сам с собой, к тому же далеко не любезным тоном. Я снова наморщила нос, пытаясь решить, что же пахло хуже: отбросы или это рыбообразное существо. Может, мне удастся убедить его снова заговорить со мной? Может быть, ему хоть что-нибудь известно обо мне?
Послышался новый звук, на этот раз с той стороны, откуда я только что пришла; через несколько мгновений он перерос в пронзительный вой. Я поморщилась от внезапной боли в ушах. Неблоканин с неожиданной прытью выбрался из своей кучи и прошмыгнул мимо меня, осыпав градом осклизлых ошметков. Я обернулась на звук, сочтя его достаточно безобидным. Однако неблоканин уже спешил в противоположном направлении со всей скоростью, которую были в состоянии развить его коротенькие ножки, поскальзываясь в лужах и издавая нечленораздельные звуки.
Возможно, мне следовало поступить точно так же?
Шум утих так же внезапно, как и возник, потом послышался снова, но только на этот раз оттуда, куда мчалось рыбообразное существо. Я сжалась в комочек, спасаясь от света, который взялся словно из ниоткуда и пригвоздил неблоканина к земле. Он застыл, обреченно опустив плечи.
— Проверка платежеспособности, — пророкотал один из тех, кто широкими шагами приближался по переулку. Он держал фонарь, а у его спутника в руках был конус, служивший, вероятно, источником звука. Я встала на четвереньки на осклизлой мостовой и осторожно заползла во мрак норы неблоканина в куче мусора. Потом выглянула наружу.
— С моей платежеспособностью все в порядке, — попытался уверить их неблоканин, но прозвучало это не слишком убедительно. Усы над его верхней губой тряслись, а широкоротое лицо испуганно сморщилось. На выступающих бровях собирались дождевые капли, сбегавшие по щекам, точно слезы.
— Не возражаешь, если мы не станем принимать твои слова на веру? — Голос того, кто это произнес, был скучающим. — Вы, чужие, считаете, что здесь все такое же бесплатное, как воздух.
— Если хочешь здесь жить, изволь платить. А чем можешь заплатить ты? — осведомился второй голос. Я поежилась и вжалась в отбросы, уловив в нем приятное предвкушение.
Неблоканин протянул к ним пустые руки.
— Я сегодня же сяду на корабль…
— Это уж как пить дать. — Конус снова взвыл, но на этот раз почти сразу же захлебнулся, поскольку его основание было прижато к голове неблоканина. Рыбообразный бедолага мешком рухнул на землю, почти ничем не отличаясь от груд мусора, всего миг назад служивших ему убежищем.
— Несмотря на этот мерзкий дождь, ночка выдалась удачной, Инекс.
Это произнес тот, что нес фонарь, ставя его на ящик. Теперь я могла ясно разглядеть обоих — мужчин-ауордиан. У одного в волосы были вплетены голубые бусины, на удачу, а у другого — желтые. Если не считать бусин, эти двое были похожи друг на друга как близнецы, на щекастых лицах обоих застыло одинаковое сытое, самодовольное выражение. Они наклонились к упавшему неблоканину, а когда разогнулись, тело того поднялось вместе с ними, поддерживаемое гравипоясом.
— Здесь всегда есть чем поживиться, — отозвался Инекс, тот, что с голубыми бусинами. — Лучшее место в секторе, чтобы подобрать опытного работника. У опустившихся чужих никогда не бывает денег.
— И никому нет до них дела, кроме нас.
Оба расхохотались. Звук их шагов стал удаляться.
Вербовщики. Я смотрела им вслед и впервые за все время жалела, что понимаю. Ведь это меня они могли увести, выслать из этого мира, и я провела бы остаток жизни, вкалывая в какой-нибудь отдаленной колонии или на космической станции, где не хватает ресурсов, чтобы содержать механизмы. Меня продали бы и забыли.
Именно такая участь ожидала несчастного неблоканина. Я выбралась из мусорной кучи, решительно подавив жалость к себе. У меня хотя бы была цель. Найти свой звездолет, а до тех пор скрываться. Если бы неблоканин скрывался, то с ним ничего бы не случилось. Я недоумевала, почему же он не прислушался к своему внутреннему голосу.
Неужели у бедолаги его не было?
Я зашагала в направлении, противоположном тому, куда удалились вербовщики, и скоро уперлась в завал из коробок и пластиковых ящиков. Перелезть через него было, на первый взгляд, довольно сложно. Однако я обнаружила, что вполне могу взобраться по одной его стороне, если с осторожностью выбирать опору для ноги и цепляться за все, что достаточно устойчиво держится. На вершине я остановилась передохнуть и подумать, как лучше спуститься.
Мое внимание вдруг привлек кусок серой, как дождь, материи, и я ухватилась за него и начала разрывать обломки скользкого пластика и ржавого металла. Ткань неохотно поддалась. Зажав находку в руке, я скатилась по другой стороне мусорной баррикады в спасительную темноту.
Расправив ткань, я подставила ее дождю, чтобы размочить засохшую корку грязи. Тряпье пахло так, как будто в нем гнездилось несколько поколений грызунов, но зато в нем хотя бы не было дыр. Я быстро разделась, смяла свою одежду во влажный ком и запихала его в ближайшую мусорную кучу. Через миг следом отправились и туфли.
Я дрожала под дождем, от которого вся кожа мгновенно пошла мурашками. Что-то темное потекло по руке. Я провела по следу пальцем и дошла до плеча. Темная жидкость каплями сочилась из раны на плече. Прикоснувшись к ней, я ощутила боль и тут же отдернула пальцы. По крайней мере, теперь я знала, почему у меня болит рука.
Там должны были быть еще застежки. Пока я находилась в замешательстве, мои пальцы забегали сами по себе, расстегивая только что найденное облачение спереди, чтобы можно было засунуть в нее ноги. Внутри костюм был восхитительно сухим, хотя пальцы одной ноги наткнулись на какую-то слипшуюся колючую массу, которую я, не глядя, выпихнула. Я очень надеялась, что если в этой штуковине имелись обитатели, то сейчас никого из них нет дома. Кое-как натянув одеяние на раненое плечо, я хмуро окинула себя взглядом. Места в этом наряде вполне хватило бы на еще одну такую же, как я.
Через миг, облаченная в то, что некогда было голубым комбинезоном, с нелепо торчащими с боков узлами, в которые я увязала излишки материала, я прошествовала из озера темноты с высоко поднятой головой. Разумеется, подобная поза помогала держать нос как можно дальше от моего нового наряда, но смысл заключался не в этом. Я выглядела и чувствовала себя как настоящий звездоплаватель, представитель элиты, которая надменно отстаивала свое право свободно прибывать на захолустные миры вроде Ауорда и так же свободно покидать их. Я собираюсь разыскать свой корабль. И не позволю никому встать у меня на пути.
Что за странные мысли? Я потрясла головой и подождала, когда завихрения в моих мозгах улягутся. Не я ли только что собиралась скрываться? К тому же вербовщики могли все еще околачиваться где-нибудь поблизости.
Вот тебе и звездоплаватель. Снова втянув голову в плечи, я убралась обратно в промозглый мрак.
Я шагала уже, как мне чудилось, многие часы. Похоже, моя обувка оказалась не столь уж и удачной обновой. Хотя моим ногам было божественно тепло и сухо, внутри чересчур больших ботинок ступни постоянно соскальзывали в сторону, вынуждая меня каждый раз ставить ногу с большим тщанием. Пожалуй, стоило, не выбрасывать мышиное гнездо, а использовать его в качестве стелек.
Каждый раз, оказываясь на перекрестке, я останавливалась, после чего выбирала переулок или улицу, казавшуюся наименее исхоженной или наиболее темной. Таким образом я пыталась разрешить то обстоятельство, что у меня не было ни малейшего понятия, куда идти. Будь я хоть сколько-нибудь в состоянии задуматься, то, пожалуй, серьезно усомнилась бы в собственном рассудке. На неосвещенной улице вполне можно было бы нос к носу столкнуться с чем-нибудь опасным, а у меня не было никакого оружия. В голове вдруг промелькнула еще одна обрывочная мысль — ведь не всегда же я была беззащитной?
В какой-то миг я обнаружила, что могу заставить свои ноги прекратить передвигаться. Остановившись в самом темном месте улицы, я блаженно привалилась к стене. Дождь прекратился, хотя с крыш продолжали срываться капли, попадавшие преимущественно мне на голову. Бубенчики тихонечко позвякивали сами по себе. Восходящее солнце постепенно растапливало грозовые облака, обливая высокие шпили бледным золотом. Кстати, о шпилях. Их неправильные, чересчур узкие силуэты на миг привели меня в недоумение. Они ну никак не могли принадлежать зданиям. Прошло несколько мгновений, прежде чем я позволила себе поверить в то, что это верхушки звездолетов. Теперь я знала, в каком направлении находится космопорт. Оставалось выяснить, какой же лабиринт переулков следовало выбрать, чтобы добраться до него.
Учитывая, что мой разум весьма походил на чистый лист, я испытала почти что прилив благодарности, когда чьи-то чужие мысли попытались выдать себя за мои.
«Скрываться.
Найти свой звездолет.
Покинуть Ауорд».
Возможно, я сама и приняла эти решения, но никак не могла воспроизвести ход собственных мыслей. Эти побуждения поставили передо мной цель, которую я безо всяких возражений принимала — до сих пор. Но с каждой секундой меня все больше и больше занимал вопрос, чего же недоставало в моих воспоминаниях. Ведь вселенная, да и я сама в этой вселенной, не могли возникнуть прошлой ночью.
Но чем больше я пыталась сосредоточиться и подумать о себе, тем более туманными и расплывчатыми становились мои мысли. Умственное усилие быстро утомило меня; это походило на попытку вытащить из сиропа попавший туда волос. Лучше я сейчас позабочусь о своем выживании, а о том, чтобы вернуть себе место во вселенной, поразмыслю после. Мой желудок согласно заурчал, и я поняла, что пора двигаться дальше. Вот только куда?
Вдруг, точно кто-то дернул за нитку, моя голова сама по себе повернулась; щеку оцарапало о холодный мокрый камень. Заморгав, я никак не могла понять, что же привлекло мое внимание.
Я смотрела на еще один из многочисленных узких и извилистых переулков квартала Всех мыслящих форм. Я была одна. С одной стороны квартала вереницей тянулись двери — над некоторыми красовались зазывно-яркие и непонятные — мне — вывески на местном языке, другие же были накрепко заперты и неприступны. Там, где я стояла, словно прикованная к месту каким-то непонятным мне самой предчувствием, царил глубокий, ничем не нарушаемый мрак. Закрытые ставнями окна жилых кварталов начинались на верхних этажах. Внезапно дверь прямо напротив меня с треском распахнулась.
— Ночуй на своем корабле, мразь инопланетная!
Этот рык на ломаном общем диалекте послужил мне достаточным предупреждением, так что я не слишком удивилась, когда с лестницы кого-то спустили. Треск, с которым это существо рухнуло на землю, врезавшись в кучу отбросов, заставил меня поморщиться. Дверь захлопнулась. Я уже двинулась, чтобы оказать помощь незадачливому клиенту — и вдруг замерла, услышав лязг ставен наверху.
«Скрывайся», — напомнила я себе.
Из распахнувшегося окна замахали две пары рук — одна поблескивала золотистым узором, другая была раскрашена зелеными полосами. Руки были женскими, тонкими и украшенными браслетами. Мужчина — а он уже успел кое-как подняться, так что теперь я могла отчетливо разглядеть его — метнул на захлопнувшуюся дверь злобный взгляд, прежде чем галантно поклониться обладательницам изящных ручек.
И поковылял, шатаясь, прочь. При этом он опрометчиво шагнул с кучи, на которую только что приземлился, и тут же полетел кувырком. Из окна донесся звонкий смех, но я отшатнулась, пораженная. Обернувшись, этот мнимый пьяница окинул окрестности цепким взглядом ярко-синих глаз — глаз, которые безошибочно засекли меня и которые можно было назвать какими угодно, но только не затуманенными наркотиками или алкоголем. Потом этот поразительный человек — для любого стороннего взгляда пропойца, возвращающийся с веселой пирушки, — побрел прочь, покачиваясь, но при этом уверенно направляясь в сторону космопорта.
Нитка снова дернулась — на этот раз сильнее. Пожав плечами и тут же охнув от боли в руке, я двинулась следом за ним, не в силах противиться призыву и жалея, что не в состоянии этого сделать.
Мужчина был, как и я, одет в костюм звездоплавателя, а его комбинезон выглядел немногим лучше моего. Но значительно чище, вынуждена была я признаться себе самой.
«У него есть корабль!» — возликовал кто-то внутри меня.
Прекрасно. Но как я узнаю, тот ли это корабль, который я должна найти? Живописный выход этого человека из гостиницы вполне мог быть искусно срежиссирован, например, если ему необходимо было ввести в заблуждение тех, кто мог наблюдать за ним. Не исключено, что он был контрабандистом — или даже пиратом, из тех, что зарабатывают себе на хлеб, грабя грузовые корабли в захолустных мирах вроде Ауорда. Любой нормальный человек обошел бы такого типа стороной.
Но корабль — это корабль. А мечущиеся в моей голове обрывки мыслей позволяли прийти к выводу, что меня едва ли можно назвать нормальной, хотя я и надеялась на то, что нахожусь, по крайней мере, в здравом рассудке. Если загадочный незнакомец впереди меня, чьи с виду нетвердые ноги раз за разом точно по волшебству обходили усеивавшие мостовую кучи вонючих отбросов, мог привести меня к звездолету и увезти с Ауорда, то мне, возможно, удалось бы заглушить чужие мысли, терзавшие мое сознание достаточно долго, чтобы превратиться в мои собственные. Я до предела напрягала внимание, стараясь не упускать бравого звездоплавателя из виду.
И вдруг он исчез! Я ахнула, мгновенно и немотивированно погрузившись в отчаяние. Бросившись вперед, я слишком резко завернула за угол и угодила прямо в чьи-то довольно грубые руки. И принялась отбиваться и извиваться, яростно и молчаливо.
— Прекрати немедленно! — прошипели прямо мне в ухо, после того как хорошенько тряхнули за плечи. — Что ты затеяла, обворовать меня собралась? Или всадить мне нож в спину? — И тут же, точно тому, кто меня держал, пришла в голову новая, куда более неприятная мысль, он зловещим тоном произнес: — Может быть, тебя послали следить за мной?
— Я не воришка. Пусти меня, — сказала я, раздосадованная до глубины души. Сильная рука втащила меня в полумрак у соседней двери и отпустила.
Я потерла саднящие руки и с опаской принялась разглядывать звездоплавателя. На его загорелом бесстрастном лице отразилось точно такое же подозрение. Ясные, поразительно синие глаза были холодными и суровыми.
— Если ты не воруешь, тогда, быть может, еще хуже? На побегушках у воров?
Изумление, отразившееся на моем лице, когда я услышала щебечущий свист, изданный его сжатыми губами, должно быть, оказалось достаточно красноречивым. Мнимый пьяница нахмурился, озадаченно приподняв темную бровь.
— Не надо смотреть на меня с таким отчаянием, малыш. Я не сделаю тебе ничего плохого. Но тебе придется рассказать, кто послал тебя следить за мной.
Он произнес эти слова таким тоном, словно у него были какие-то неизвестные мне способы выжать из меня эти сведения. Я подавила желание расхохотаться.
— Я шла за тобой потому, что мне нужно на корабль, — ответила я честно, хотя сомневалась, поверил ли звездоплаватель моим словам. — Я слышала, как там, ну, в гостинице, сказали, что у тебя есть корабль.
Похоже, впервые за это время он заметил космический костюм, в который я была облачена, так похожий на свой собственный, — ну, если не принимать во внимание его нынешнего изгвазданного состояния. Его нос сморщился.
— Из какого ты рода? — поинтересовался звездоплаватель. С внезапно охватившей меня надеждой я поняла, что он встревожен.
Рода? Возможно, когда-то это слово что-то для меня и значило. Но сейчас оно не несло в себе совершенно никакого смысла.
— У тебя есть корабль или нет? Мне нужно улететь с Ауорда, — сказала я, уклоняясь от ответа.
— Я не нуждаюсь в команде, — отрезал мой собеседник с таким выражением, что мне немедленно стало ясно — он тоже гораздо охотнее очутился бы где-нибудь в другом месте. Но все же чувствовалось, что он заколебался.
— Мы ведь оба звездоплаватели, — умоляющим тоном заметила я. — Ты же не сможешь бросить меня здесь в беде?
Он немного помолчал, прикрыв свои невероятно синие глаза. До меня доносились чьи-то далекие, неразличимые голоса. Мое сердце колотилось все оглушительнее, отсчитывая каждую секунду двумя ударами.
— Прости, малыш, — выдавил он наконец, и в голосе его послышалось искреннее сожаление. — Этот рейс у меня уже весь расписан. Должно быть, у твоего рода дела из рук вон плохи. Звездоплаватели должны держаться со своими. В особенности на этой занюханной планетенке. — Он умолк и пожал плечами, точно собрался сделать что-то наперекор всем своим жизненным принципам. — Вот. — Одна рука порылась в кармане и извлекла оттуда пригоршню того, что, похоже, было местной валютой. Он вжал смятый ком в мои безвольные пальцы. — На соседней улице можно поймать машину. Езжай к северным воротам и спроси в транспортной инспекции Тэль Масим. Понятно?
— Тэль Масим, у северных ворот, — тупо повторила я.
— Скажешь, что тебя послал Морган с «Лиса». Тэль вечно возится со всеми подряд. Это самое большее, что я могу для тебя сделать.
Я вздернула подбородок.
— Я не нуждаюсь в ее помощи. Мне нужно улететь с этой планеты. Во что бы то ни стало. Пожалуйста… — И тут мой голос, хотя я всячески старалась избежать этого, сорвался. В глазах у меня потемнело от изнеможения и боли. Я прислонилась спиной к двери.
Морган напустил на себя тот рассеянный вид, который означал, что он уже занят другими мыслями.
— Мне и самому несколько раз приходилось сидеть на мели, малыш. С кем не бывает, — проговорил он нарочито бодро. — Только приведи себя в божеский вид, а не то тебя не возьмут ни на один корабль. Вымойся и поешь как следует… Вот увидишь, тебе сразу же станет лучше.
Внезапно я увидела его спину. Этот человек уходил.
А мне не оставалось ничего иного, как идти следом за ним, хотела я того или нет. Даже если бы мне пришлось ползти.
Я попыталась окликнуть его, но голос застрял где-то в горле. Звездоплаватель завернул за угол и пропал из виду. Я задрожала и равнодушно уронила зажатые в кулаке деньги на землю. Единственное, что я не могла сделать ни при каких условиях — это упустить его.
Побуждение следовать за ним было столь сильным, что заставило меня оторваться от спасительной двери, хотя самостоятельно сделать это мне было бы не под силу. Мне непременно нужно было попасть на мой корабль. Я должна была следовать за Морганом.
Я успела сделать лишь пару нетвердых шагов, когда откуда-то из пелены дождя что-то знакомо взвыло, взорвав мой череп на куски, и, точно тяжелый камень, уволокло меня в кромешную тьму.
ИНТЕРЛЮДИЯ
— Приходит в себя.
Барэк садд Сарк, первый разведчик, специалист Клана третьего уровня и обладатель тела, которое на данный момент представляло собой один сплошной сгусток боли, позволил себе тихонько простонать, прежде чем сделал попытку разлепить заплывшие глаза. Незнакомый голос прозвучал как предупреждение. Садд Сарк вгляделся в две облаченные в униформу фигуры, склонившиеся над ним, и попытался ничем не выдать своего смятения.
— А-а… Блюстители. Это вам я обязан своим спасением, — проговорил он хрипло. Он мог бы назвать уйму мест, где предпочел бы находиться в данный момент. Да собственно, где угодно, только не здесь.
Послышались торопливые шаги, и любопытные офицеры попятились, уступая место коренастой женщине. Форму свою она носила небрежно, а рукава с офицерскими шевронами были закатаны, обнажая загорелые мускулистые руки. Однако выражение ее острых глаз никто бы не осмелился назвать легкомысленным.
— Я уже видела остальных, хом Барэк садд Сарк, — проговорила она быстро. — Вернее, то, что от них осталось. Вы помните, я думаю, что силовые ножи на Ауорде вне закона?
Остро ощутив свое бедственное положение, Барэк пустил в ход самую обаятельную улыбку из своего арсенала, но лицо слишком саднило, чтобы удержать ее. Что же произошло после того, как нападавшие прибегли к запрещенной тактике и швырнули импульсную гранату? И что он делает здесь, распластанный на спине и прижатый к койке одеялом, которое вполне можно счесть смирительной рубашкой? Садд Сарк собрался с духом.
— Надеюсь, — осведомился он, — нападения на ничего не подозревающих путешественников на Ауорде тоже вне закона, коммандер…?
— Боумен. Коммандер Лайдис Боумен, — с готовностью представилась женщина. Ее голос был обманчиво дружелюбным. — Главный следователь Бюро по делам межвидовой торговли — Торгового пакта — в этом квадранте, хом садд Сарк. А это офицеры моего штаба, констебли Терк и 'Викс. — Барэк осторожно попытался прощупать разум блюстительницы, потом разум сопровождавших ее, но ощутил лишь безликую пустоту. Понятно, экранирование. Достаточно эффективное решение, если целью ставилась защита против тех людей, что владеют каким-то слабеньким подобием телепатии.
Сада, Сарк открыл свой разум, позволив мыслям проникнуть в м'хир. Некоторые ученые Клана утверждали, что м'хир представляет собой сущность, за многие поколения образованную мыслями клановцев. Другие с не меньшим пылом доказывали, будто м'хир есть не что иное, как другое измерение, в которое способные на это клановцы проскальзывали, словно иглы сквозь ткань, минуя обычное пространство.
Большинство же клановцев, как и сам Барэк, не примыкали ни к одному лагерю. Единственным, что действительно имело значение, была способность входить в м'хир, присущая лишь членам Клана. М'хир придавал мыслям клановцев возможность преодолевать границы пространства, переносить материю, прикасаться к мыслям других — например, людей, — которые считались недосягаемыми.
Барэк вспомнил, как крепла его связь с м'хиром с каждым разом, когда он входил в него, связь, начавшаяся с детских снов о тьме, пронизанной потоками силы. Развитая им к моменту зрелости способность взаимодействовать с м'хиром, может быть, и не была столь блестящей, как у некоторых членов Клана, но для тех, перед чьей фамилией было определение садд, считалась вполне приличной. Барэк не сомневался, что сможет обойти защиту Боумен, сосредоточив свои силы на м'хире.
А это что такое? Чутье клановца наткнулось на что-то металлическое, безжизненное, преграждавшее путь через м'хир потоку силы от двух людей и от толианина. Невероятно! Ни один другой вид даже не подозревал о существовании м'хира. Как они могли найти способ влиять на него?
Должно быть, этот мыслеглушительный прибор Боумен — какая-нибудь новинка. Клановцы регулярно фабриковали ложные слухи, всеми силами старались саботировать исследования в данном направлении. И все же сейчас перед ним было доказательство настойчивости людей. Их слишком много, чтобы можно было всех контролировать.
«Значит, люди все-таки добились большего, чем следовало бы», — подумал Барэк с тревогой. Он вернул свои мысли в обычное пространство. Оставалось лишь надеяться, что эти трое ни о чем не догадались.
— Нам удалось сохранить жизнь одной из тех, кто напал на вас, хом садд Сарк, — продолжала как ни в чем не бывало Боумен, очевидно оставшаяся в неведении относительно попытки клановца, вернее, ее провала. — Ей еще предстоит ответить на наши вопросы. — То, что это было неизбежным, не произносилось вслух, но явно подразумевалось.
Садд Сарк поморгал, лихорадочно приводя в порядок свои мысли.
— Что нового может сообщить вам преступница? Ничего такого, что было бы вам неизвестно, — заметил он. — Эти мерзавцы воспользовались преимуществом и застигли меня врасплох. — Сообразив, что его слова прозвучали слишком уж грубо, он снова попытался смягчить их улыбкой. Обычно на людей она действовала безотказно. — Я искренне признателен вам за спасение, коммандер. Уверен, что они намеревались убить меня.
— Ну разумеется, именно так все и обстояло, — с подозрительной готовностью согласилась Брумен, взмахнув рукой. Один из облаченных в униформу офицеров принес ей банкетку. Барэку теперь пришлось выворачивать шею, чтобы удержать ее в поле зрения. — Но вы оказались крепким орешком, — продолжала блюстительница. — Ну-ка, подсчитаем. Пятеро убитых, одна едва живая. А скольким удалось уйти, 'Викс?
— После взрыва скрылись по меньшей мере двое, коммандер. Скорее всего, именно они его и устроили, — быстро доложил толианин. Малиновые с золотом перья чуть подрагивали в такт словам на общем диалекте, лившимся из крошечного динамика у него в горле. Барэк не слишком жаловал толиан вообще, а уж об этом конкретном и говорить не стоило. Зануды, каких свет не видывал. — Кроме того, я заметил, как спутница хом садд Сарка побежала в другом направлении, — добавил констебль. — Мои обязанности вынуждали меня остаться с ранеными. — В его бесстрастном голосе прозвучала легкая нотка сожаления, которую не смог заглушить динамик.
— Крайне вам признателен, — вполне искренне сказал клановец и почувствовал, как слегка расслабились напряженные мышцы. Значит, Сийре все-таки удалось убежать. В кои-то веки и эти лизоблюды Торгового пакта на что-то сгодились. Обычно они были незначительной помехой, которую по мере необходимости нейтрализовали агенты низших уровней, вроде него самого. Он на миг сосредоточился, оценивая нанесенные его телу повреждения. Треснувшие ребра, ожоги, синяки. В общем, ничего страшного.
Барэк садд Сарк, первый разведчик, специалист Клана третьего уровня и обладатель тела, которое на данный момент представляло собой один сплошной сгусток боли, позволил себе тихонько простонать, прежде чем сделал попытку разлепить заплывшие глаза. Незнакомый голос прозвучал как предупреждение. Садд Сарк вгляделся в две облаченные в униформу фигуры, склонившиеся над ним, и попытался ничем не выдать своего смятения.
— А-а… Блюстители. Это вам я обязан своим спасением, — проговорил он хрипло. Он мог бы назвать уйму мест, где предпочел бы находиться в данный момент. Да собственно, где угодно, только не здесь.
Послышались торопливые шаги, и любопытные офицеры попятились, уступая место коренастой женщине. Форму свою она носила небрежно, а рукава с офицерскими шевронами были закатаны, обнажая загорелые мускулистые руки. Однако выражение ее острых глаз никто бы не осмелился назвать легкомысленным.
— Я уже видела остальных, хом Барэк садд Сарк, — проговорила она быстро. — Вернее, то, что от них осталось. Вы помните, я думаю, что силовые ножи на Ауорде вне закона?
Остро ощутив свое бедственное положение, Барэк пустил в ход самую обаятельную улыбку из своего арсенала, но лицо слишком саднило, чтобы удержать ее. Что же произошло после того, как нападавшие прибегли к запрещенной тактике и швырнули импульсную гранату? И что он делает здесь, распластанный на спине и прижатый к койке одеялом, которое вполне можно счесть смирительной рубашкой? Садд Сарк собрался с духом.
— Надеюсь, — осведомился он, — нападения на ничего не подозревающих путешественников на Ауорде тоже вне закона, коммандер…?
— Боумен. Коммандер Лайдис Боумен, — с готовностью представилась женщина. Ее голос был обманчиво дружелюбным. — Главный следователь Бюро по делам межвидовой торговли — Торгового пакта — в этом квадранте, хом садд Сарк. А это офицеры моего штаба, констебли Терк и 'Викс. — Барэк осторожно попытался прощупать разум блюстительницы, потом разум сопровождавших ее, но ощутил лишь безликую пустоту. Понятно, экранирование. Достаточно эффективное решение, если целью ставилась защита против тех людей, что владеют каким-то слабеньким подобием телепатии.
Сада, Сарк открыл свой разум, позволив мыслям проникнуть в м'хир. Некоторые ученые Клана утверждали, что м'хир представляет собой сущность, за многие поколения образованную мыслями клановцев. Другие с не меньшим пылом доказывали, будто м'хир есть не что иное, как другое измерение, в которое способные на это клановцы проскальзывали, словно иглы сквозь ткань, минуя обычное пространство.
Большинство же клановцев, как и сам Барэк, не примыкали ни к одному лагерю. Единственным, что действительно имело значение, была способность входить в м'хир, присущая лишь членам Клана. М'хир придавал мыслям клановцев возможность преодолевать границы пространства, переносить материю, прикасаться к мыслям других — например, людей, — которые считались недосягаемыми.
Барэк вспомнил, как крепла его связь с м'хиром с каждым разом, когда он входил в него, связь, начавшаяся с детских снов о тьме, пронизанной потоками силы. Развитая им к моменту зрелости способность взаимодействовать с м'хиром, может быть, и не была столь блестящей, как у некоторых членов Клана, но для тех, перед чьей фамилией было определение садд, считалась вполне приличной. Барэк не сомневался, что сможет обойти защиту Боумен, сосредоточив свои силы на м'хире.
А это что такое? Чутье клановца наткнулось на что-то металлическое, безжизненное, преграждавшее путь через м'хир потоку силы от двух людей и от толианина. Невероятно! Ни один другой вид даже не подозревал о существовании м'хира. Как они могли найти способ влиять на него?
Должно быть, этот мыслеглушительный прибор Боумен — какая-нибудь новинка. Клановцы регулярно фабриковали ложные слухи, всеми силами старались саботировать исследования в данном направлении. И все же сейчас перед ним было доказательство настойчивости людей. Их слишком много, чтобы можно было всех контролировать.
«Значит, люди все-таки добились большего, чем следовало бы», — подумал Барэк с тревогой. Он вернул свои мысли в обычное пространство. Оставалось лишь надеяться, что эти трое ни о чем не догадались.
— Нам удалось сохранить жизнь одной из тех, кто напал на вас, хом садд Сарк, — продолжала как ни в чем не бывало Боумен, очевидно оставшаяся в неведении относительно попытки клановца, вернее, ее провала. — Ей еще предстоит ответить на наши вопросы. — То, что это было неизбежным, не произносилось вслух, но явно подразумевалось.
Садд Сарк поморгал, лихорадочно приводя в порядок свои мысли.
— Что нового может сообщить вам преступница? Ничего такого, что было бы вам неизвестно, — заметил он. — Эти мерзавцы воспользовались преимуществом и застигли меня врасплох. — Сообразив, что его слова прозвучали слишком уж грубо, он снова попытался смягчить их улыбкой. Обычно на людей она действовала безотказно. — Я искренне признателен вам за спасение, коммандер. Уверен, что они намеревались убить меня.
— Ну разумеется, именно так все и обстояло, — с подозрительной готовностью согласилась Брумен, взмахнув рукой. Один из облаченных в униформу офицеров принес ей банкетку. Барэку теперь пришлось выворачивать шею, чтобы удержать ее в поле зрения. — Но вы оказались крепким орешком, — продолжала блюстительница. — Ну-ка, подсчитаем. Пятеро убитых, одна едва живая. А скольким удалось уйти, 'Викс?
— После взрыва скрылись по меньшей мере двое, коммандер. Скорее всего, именно они его и устроили, — быстро доложил толианин. Малиновые с золотом перья чуть подрагивали в такт словам на общем диалекте, лившимся из крошечного динамика у него в горле. Барэк не слишком жаловал толиан вообще, а уж об этом конкретном и говорить не стоило. Зануды, каких свет не видывал. — Кроме того, я заметил, как спутница хом садд Сарка побежала в другом направлении, — добавил констебль. — Мои обязанности вынуждали меня остаться с ранеными. — В его бесстрастном голосе прозвучала легкая нотка сожаления, которую не смог заглушить динамик.
— Крайне вам признателен, — вполне искренне сказал клановец и почувствовал, как слегка расслабились напряженные мышцы. Значит, Сийре все-таки удалось убежать. В кои-то веки и эти лизоблюды Торгового пакта на что-то сгодились. Обычно они были незначительной помехой, которую по мере необходимости нейтрализовали агенты низших уровней, вроде него самого. Он на миг сосредоточился, оценивая нанесенные его телу повреждения. Треснувшие ребра, ожоги, синяки. В общем, ничего страшного.